Быть может, с вами было такое во сне: кто-то произносит слова, которые вам непонятны, но вы чувствуете, что в словах заключён огромный смысл. Клайв Льюис
В оглушающей тишине замка разносился стук каблуков — твёрдый, быстрый, уверенный. Удушающую темноту коридоров нарушал одинокий Люмос волшебной палочки. Тёмный силуэт скользил по мрачным коридорам, словно призрак не упокоивший душу. Драко Малфой дежурил, сдерживая в себе противоречивые эмоции. Каждый раз поворачивая за угол коридора, он надеялся увидеть подпрыгивающий хвостик, он хотел наорать на неё за то, что она пошла дежурить сама, хотел пригрозить ей, отчитать её да что угодно сделать, лишь бы она появилась перед ним. Но её не было. Нигде. В нём разгоралась ярость — неконтролируемая, адская, заполняющая каждый миллиметр его души. Он знал, почему это снова с ним происходит, поэтому ускорил шаг. Он обошёл все этажи и коридоры, внушая себе, что он просто дежурит, а не ищет Грейнджер. Оставалась пара башен. Малфой испытывал странное ощущение, поднимаясь на Астрономическую башню. Винтовая лестница тянулась бесконечно. Он вдруг подумал, что делать, если Грейнджер не найдётся здесь, не явится ночевать в башню старост, не придет на следующее утро на завтрак? Что ему делать дальше? Вопрос остался без ответа. Драко гнал от себя возможность такого варианта развития событий, но тревога не покидала его. Воздух стал прохладнее, свежее. Он понял, что почти добрался до верхушки башни. В сентябре ночи очень холодные. Малфой ступил на площадку и спрятал палочку — в ней не было необходимости. Холодный лунный свет заливал всё вокруг. Парень бегло осмотрел площадку и уже собирался уходить, но его взгляд зацепился за тёмный силуэт у перил. Он подошёл ближе. Лица не было видно, да и фигуру сложно было разглядеть, но сердце быстро-быстро забилось, словно чувствовало. Малфой в пару шагов сократил расстояние до минимума — его быстро бьющееся сердце остановилось и ушло в пятки. Это была Гермиона. Под лунным светом её кожа казалась мертвенно бледной, глаза были закрыты. Руки вяло лежали вдоль тела. Она стояла у самого края перил и не подавала никаких признаков жизни. На мгновение Драко показалось, что это приведение, настолько безжизненной была девушка. Он взглянул ей в лицо. — Грейнджер? — выдыхая тихо позвал он. Гермиона никак не отреагировала. От этого стало жутко не по себе. В сознание закрались страшные мысли. Он не знал, что ему сделать, чтобы привести её в чувства, чтобы не напугать. Он перевёл взгляд на её губы и заметил, что она что-то шепчет, даже не шепчет, а просто шевелит губами, беззвучно произнося какие-то слова. Он обратился в слух. — Спасти спасти должна помочь спасти. — словно мантру шептала Гермиона. Вдруг глаза девушки резко распахнулись. Драко отпрянул от неожиданности, но не отошёл ни на шаг. Какую-то долю секунды она смотрела прямо на него. А потом тяжело задышала и на выдохе громко произнесла: — Я ДОЛЖНА СПАСТИ! Не успела Гермиона произнести эти слова, как вдруг она обмякла и начала падать. Драко, не теряя ни секунды, подловил её за талию, другой рукой взял под колени. Голова девушки приземлилась на плечо парня, задевая лбом его подбородок. Коснувшись руками её полуголого тела, Малфой ощутил ледяную кожу Гермионы. Он бросил взгляд на её лицо — губы отдавали синеватым оттенком. Он поспешил в Башню Старост. Драко Малфой пообещал себе, то, о чём он думал в те минуты, никто никогда не узнает.I never feel like this I’m used to emptiness in my heart And in my arms You’re not what I‘m used to *1
В голове вспышками разрывались вопросы и сразу же угасали, не находя ответов. Малфой быстро шёл по коридору, проклиная правило запрещающее Трансгрессию на территории школы. Гермиона выглядела такой беззащитной и сломленной, пока её окоченелое бездыханное тело покоилось в его руках. Драко опасался худшего, потому что, глядя на Грейнджер, сложно было сказать, жива ли она вообще. Крепче прижимая к себе хрупкое холодное тельце, он чувствовал, что она становится теплее — это вселяло надежду встревоженному Малфою. Больше всего ему сейчас хотелось понять, что произошло. Он издалека произнёс пароль, так, что, когда он подошёл к портрету, тот уже отъехал. Не теряя времени, Малфой влетел в её спальню и опустил Гермиону на кровать. Она была всё ещё без чувств. Он смотрел на неё и не мог сообразить, что делать. Взгляд зацепился за синие губы. — Тепло! — почти крикнул. — Нужно согреть… Драко укрыл Гермиону одеялом, что лежало на незастеленной постели, а сверху — пледом. Посмотрев на проделанную работу, он подошёл к камину. — Лакарнум Инфламаре! — тихо произнёс Малфой и из его палочки в сторону камина полетел алый луч. Пламя в камине приятно затрещало, заполняя теплом всю комнату. Драко стоял у кровати, сложив руки на груди и смотрел на девушку, лежащую на постели. Она спит. Он очень хотел, чтобы она просто спала и не было ничего того, что случилось часом ранее. Какого дракла это вообще было? Что с ней происходит? Кого она должна спасти? Нуежели снова мир спасать с Поттером и Уизелом будет?! Незнание вызывало в Малфое ещё больше раздражения. Радовало то, что сейчас кожа Грейнджер стала естественного цвета, а губы порозовели. Он хотел остаться. Присмотреть за ней. Она выглядит такой уязвимой. Ему хотелось прижать её к себе. Закрыть собой ото всех неприятностей и никогда больше не оставлять. Но он не мог. Нельзя. Как бы сильно его демоны не рвались взяться за вожжи, Малфой не поддавался. Он просто пообещал себе, что выяснит секреты Грейнджер. Единственное слизеренец позволил себе сделать. Он долго сопротивлялся, препирался с самим собой, что даже ему самому смешно было от этого. В конце концов, на большее он не может рассчитывать. Кроме того, он никогда себе этого не простит. Но всё же Малфой поддался искушению и согрешил в собственных глазах. Прежде, чем уйти, он подошёл к изголовью кровати, наклонился и поцеловал хрупкую гриффиндорку в лоб, произнеся лишь: — С днём рождения, Грейнджер… — выпрямляясь, он убрал пряди с её лица. Девушка сонно заурчала, поворачивая голову к его руке, словно просила остаться. Так, по крайней мере, ему хотелось, чтобы было, но, увы, она ни о чем не просила. Он вышел из комнаты, даже не оглянувшись.***
Сентябрь подходил к концу. Деревья начали приобретать яркий окрас, оставаясь всё ещё полностью покрытыми листвой. Погода не баловала солнцем, оставляя возможность наслаждаться влажным воздухом после дождя и туманными горизонтами по утрам. В такой пасмурный воскресный день Гермиона предпочитала сидеть с книгой у окна, чем и пыталась сейчас заняться, но она уже пятый раз перечитывала один и тот же абзац и всё никак не могла вникнуть в его суть. Мама в такие моменты советовала отложить книгу, что и сделала Гермиона. Она подтянула колени к груди и положила голову на них, обхватив руками ноги. Глядя на серое небо Гермиона пыталась разгадать загадку. Себя. Около недели назад, она знала наверняка, с ней что-то произошло, потому что всё шло не должным образом. Она чувствовала. В её памяти не хватало какого-то кусочка и без него Гермиона не могла собрать себя в кучу. И сейчас она снова попыталась разложить всё по полочкам. Она помнит, как легла вздремнуть после ухода Джинни. Ей снова снился тот странный сон — тёмный силуэт, который протягивает руку и просит помощи. Только в этот раз Гермиона взяла его за руку и пошла за ним, потому что хотела помочь. Потом какие-то несвязные обрывки — она в башне, её бьёт озноб от своего бессилия и беспомощности, и всё, на что она способна, — это лихорадочно шептать, что она должна спасти и помочь ему. Затем картинка снова меняется — появляется какая-то тень и уводит Гермиону с башни. Полная бессмыслица. Проснулась девушка на следующее утро со страхом осознавая, что проспала дежурство. Странным ей показалось то, что она была укрыта пледом и огонь в камине горел больше прежнего. Она списала это на то, что могла замёрзнуть ночью, просто не помнила, как укрывалась и разжигала очаг. Пока это была только теория, в которую Гермиона слабо верила. В то утро ей показалось, что она должна объясниться с Малфоем, почему не явилась на обход школы, правда, пока не представляла, что скажет. Тогда ей в голову пришел ещё один вопрос, который так и остался без ответа — почему Малфой в тот же вечер не затарабанил в дверь её спальни и не закатил скандал по поводу её отсутствия. Но и разговор со слизеринцем не упростил ситуацию, а только подбросил пищу для размышлений. Когда девушка спустилась в гостиную, он был там, чего обычно не случалось. Он сидел на быльце дивана и бегло просматривал «Пророк». Когда Гермиона появилась в лестничном проёме, он никак не отреагировал, что, в принципе, в порядке вещей. Тогда она двинулась к нему и стала напротив, преграждая лучи дневного света. Он положил газету на колено и поднял глаза: — Что? — холодно произнёс он. Даже сейчас, когда он сидел, он был выше, чем Гермиона, которая стояла. Девушка замялась и не знала с чего начать. — Я хотела поговорить насчёт вчерашнего… — робко, но с уверенным выражением лица начала девушка. — Ничего не хочу слушать. — брезгливо бросил Малфой, не дав ей договорить. — Меня это не касается. Я свою работу выполнил. — сказал он, направляясь к выходу. Что ж, зато не пришлось унижаться, придумывая всякие оправдания. Хотя в глубине души она удивлялась его поведению, по логике вещей он должен был сейчас высказать своё недовольство, но почему-то промолчал. Вот и теперь она сидела и пыталась собрать себя в кучу. Она терпеть не могла, когда чего-то не понимала. Её это жутко выводило. Странное чувство, что она упускает что-то важное не покидало Гермиону. Она бесцельно смотрела в окно, как вдруг на поле для квиддича заметила несколько фигур. Как она могла забыть! Она обещала ребятам прийти на тренировку. Гермиона быстро собралась и побежала вниз.***
В ту ночь Драко Малфой плохо спал, если можно сказать, что он вообще спал. Удивительно, но кошмары его не мучали, а заснуть крепко он так и не смог. Все его мысли были в Астрономической башне, а перед глазами — испуганное лицо Грейнджер, которая теряет сознание. Ему нужны были ответы. Не только у гриффиндорки есть секреты. В затылке заныло и выражение лица Малфоя приобрело звериный оскал. Драко позволил себе слишком многое и теперь пожинал плоды своего бездумного поступка. Его жизнь балансирует на грани, а он забивает голову грязнокровкой. Да что с тобой? Нужно решать свои проблемы, а не возится с этой дурой. Какого дракла? Ты возомнил себя героем? Размечтался! Это не твоя роль! НЕ ТВОЯ! Никто не оценит твоего благородства! Перестань думать о рыцарских подвигах! Ты не из этого теста! ЗАБУДЬ! И он забыл. Через несколько дней после беспокойного дежурства, как нельзя вовремя, объявился Нотт с предложением выпить с развлечься. Драко не раздумывая присоединился к другу и пошёл в родные слизеринские подземелья в надежде забыться в них. Но забылся он далеко не только в стенах родных мест. После нескольких бутылок огневиски, парни начали расходиться по комнатам, уволакивая своих спутниц за собой. Пэнси, которая весь вечер висла на Драко, дала ему «тонко» понять, чего она хочет. Да вот только он и не собирался вникать в её тонкие намёки и брать во внимание её желания. Малфой хотел просто забыться, отвлечься и освободиться от нагнетающих мыслей, а Пэнси ему бы в этом отлично помогла. Поэтому, когда они остались одни в гостиной, она не церемонясь приподняла юбку и села на Драко. Он положил руки на её бёдра, словно принимая её добровольное предложение. В этом была вся Пэнси Паркинсон — она не церемонилась, не ломалась, просто брала, что хотела и отдавала себя взамен. Единственное, что напрягало Малфоя — её навязчивость и излишняя привязанность. Она не видела разницы между «просто секс» и «серьёзные отношения», поэтому после каждого их совместного десятиминутного ни к чему необязывающего траха она висла на нём ещё по нескольку дней, пока он не обозлится и не психанёт, но тем не менее, она всегда возвращалась к нему и всегда была под рукой, что весьма удобно для Малфоя. Пэнси двигала бёдрами в такт движений Драко. Они никогда не целовались, буквально никогда. Чаще всего это был просто банальный трах без предварительных ласк. Её всё устраивало, ему этого было достаточно. Малфой чувствовал, что приближается к разрядке, впившись пальцами в бёдра Пэнси он ускорил свои движения. Спустя пару секунд её стоны перешли на крик, раздражающий Драко, и он, сделав ещё несколько толчков, откинулся на спинку дивана. Пэнси уткнулась носом в его плечо. Оба старались привести в порядок дыхание. Недолго думая, Пэнси слезла с Малфоя, поправляя юбку с таким видом, словно это не она только что прыгала верхом на парне без каких-либо обязательств. Малфой застегнул ширинку и ремень, встал, поправил скомканную рубашку, затянул растянутый галстук и снова выглядел так, будто ничего этого не было. Даже не взглянув на Пэнси, он ушёл. Теперь Драко проводил время с Пэнси гораздо чаще, потому что понял, что это хоть как-то занимает его разум, хоть на какое-то время. Он даже иногда чувствовал себя обычным студентом, который не испытывает никаких проблем в жизни и противоречий с самим собой. Малфой решил, что у него хватает заморочек и так, поэтому мыслям о Грейнджер не место в его голове, а как от неё избавится, он решит, как только разберется со своей главной проблемой. Кстати, о проблеме. Поднявшись с постели, с самого утра Драко отправился на поиски ответов. Воскресенье замечательный день сходить в библиотеку — в это время там никого нет.***
Гермиона сидела со своими друзьями за завтраком, задумчиво вперившись расфокусированным взглядом в невидимую точку где-то над плечом Гарри. — Джинни, мы уже обсуждали это. Я не стану менять тактику нашей команды. — спокойным тоном доказывал Гарри. — Я так решил. — Но, Гарри, это решение должно быть всеми одобрено… — сопротивлялась Джинни. — А его и так все одобрили, — он сделал показательную паузу, — ну, кроме тебя. В любом случае, ты в меньшинстве. Всё, забудь, это не обсуждается. — он заботливо поцеловал девушку в лоб. — Гермиона, скажи ему! — Джинни искала защиты у лучшей подруги, но та даже не отреагировала. — Гермиона! — А! Что? Простите, я задумалась. — быстро оправдалась Гермиона. Джинни сердито посмотрела на подругу. Нужно выкручиваться: — Я слышала, что вы говорите про квиддич и, если бы я хоть что-то в этом понимала, я бы обязательно рассудила вас. — Неужели ты, просидев вчера всю тренировку, так ничего и не поняла в нашей тактике? — вклинился Рон, который хоть и был на стороне Гарри, но удивлялся безучастности Гермионы, которая обычно мирила всех в любых спорах. — Сказать честно, Рон, я и не особо вникала. — девушка виновато опустила глаза в тарелку, которая была пустая. Ой, что будет, если Джинни заметит! А она заметила: — Гермиона, ты опять не ешь! — возмутилась Уизли. — Ем, ем, смотри! — Гермиона схватила яблоко и откусила огромный кусок, отчего сейчас выглядела очень смешно с набитым ртом. Все ребята прыснули от смеха. Прозвенел звонок, и все поспешили выйти из-за стола. Первая пара у Слизнорта. Нужно торопиться. Спускаясь в подземелья на Зельеварение, Джинни с упрёком посмотрела на Гермиону за то, что та снова не позавтракала, на что староста девочек пообещала плотно пообедать. На занятие они, естественно, опоздали. Ребята прошмыгнули в класс, где все уже приступили к приготовлению какого-то снадобья. — Первые два студента, которые правильно сварят зелье получат дополнительные баллы. — Слизнорт хлопнул в ладоши, словно подзадоривая дух соперничества. Девушки заняли свободные места и принялись к выполнению задания. Гермиона внимательно прочитала рецепт. Противоядие по Третьему закону Голпалотта. Что ж, это сложно, но возможно. И лучшая ведьма в своём поколении принялась за работу. Она металась от шкафчика к столу, от стола к полочкам, брала всевозможные баночки, колбочки, мешочки. Цвет жидкости в её котле менялся несколько раз. Всё точно, как по рецепту. Её волосы разметались, но она, несмотря на то, что заметно переживала, продолжала вести себя сдержанно и выглядела опрятно, лишь слегка ослабила галстук и закатила рукава. Гермиона чувствовала, как профессор следит за её работой своим пристальным взглядом. И была абсолютно уверена, что она первая приготовит правильное зелье. Когда девушка закончила с приготовлением противоядия, она подняла голову. Тот взгляд, который, как она думала, принадлежал Слизнорту, оказался вовсе не пристальным профессорским взглядом. Это был Малфой. Гермиона, словив на себе зацепившиеся глаза, удивлённо захлопала ресницами. Малфой уже давно покончил с зельем и всё это время стоял у стола, поглядывая на Грейнджер. — О, мистер Малфой! — сказал профессор, помешивая жидкость в его котле. — Идеально! Просто потрясающе! 50 баллов Слизерину! Гермиона выровняла спину и гордо вскинула голову, ожидая Слизнорта у своего рабочего места. Он подошёл и склонился над котлом гриффиндорки. С вердиктом профессор не торопился, но спустя какое-то время сказал: — Недурно, очень недурно! Не так хорошо, как у мистера Малфоя, но вы были близки к идеалу. — он одарил девушку искренней улыбкой. — Заслуженные 50 баллов Гриффиндору! Гермиона старалась сдерживать своё удивление, негодование и задетое самолюбие. Неужели она так плоха в зельях, что её обошёл Малфой? Проходя к выходу мимо Гермионы, Малфой едва склонился над её ухом. — Смотри, в обморок не упади, Грейнджер. — тихо на выдохе сказал Малфой. Она глубоко вдохнула, стараясь не показывать свое возмущение, но воздуха оказалось мало, потому что его большую часть занимал запах, такой знакомый, запах… Гермиона широко распахнула глаза — пазл сложился.