Приносящий проблемы

      О самоубийстве Курта Кобейна Мэтт узнал от одноклассников. Загруженный уроками, младший Уолст перестал следить за новостями. Известие о кончине одного из кумиров огорошило, причем настолько, что Мэтт решил уйти из школы. Вряд ли там кто-то смог бы разделить его переживания.              Мэтт не понимал, что могло сподвигнуть успешного Курта покончить с собой. Хотелось не то кричать, не то рыдать. Его буквально разрывало изнутри. А после пришла апатия. Мэтт бродил по улицам до самой темноты, не особо разбирая, где находится. Наконец ноги довели его до парка. Он часто любил здесь бывать: размышлять, мечтать. Грустить, в основном. В полном одиночестве. Однако сегодня уединиться ему явно была не судьба.              — Мэтт! Черт возьми, я задолбался тебя искать!              Нил и правда выглядел уставшим, каким-то помятым. Мэтт удивленно уставился на друга, не понимая, зачем его в принципе разыскивали. Сандерсон демонстративно закатил глаза.              — Мы переживаем за тебя, идиот. В школе тебя не было, дома тоже. Брэд едва инфаркт не схлопотал. Я вспомнил про это место — и сразу же сюда, — Нил плюхнулся на скамейку рядом.              — Я все равно не понимаю, — растерянно произнес Уолст-младший.              — Ох, Мэтти! До чего же ты… ладно, Брэд переживает, как бы ты не сделал чего с собой из-за смерти Курта.              — Серьезно? Что за вздор... — Мэтт рассерженно чихнул, рассмешив Сандерсона. — Я расстроился, но…              Мэтт замолчал. Он очень любил Курта, знал все песни "Нирваны" наизусть. Иногда, в самых смелых мечтах, хотел, как и Кобейн, сколотить свой бэнд и колесить с ними по миру, распевая гранж. Потеря кумира опустошила. Но чтобы слепо поступить так же?.. Нет, увольте.              — Я ему так и сказал: максимум, что может случиться, так это то, что ты заблудишься, — Нил положил руку на плечо Уолста. — Однако ты ведь знаешь своего брата. Пойдём, я обещал доставить тебя в целости.              — Куда?              — Адам организовал своеобразные поминки. Почтим память великого.              Мэтт промолчал, последовав за Нилом. Правда он не совсем понял, почему Сандерсон ведет его за руку, как ребенка, и почему все вокруг считают его изнеженным — тоже не совсем было ясно. Впрочем, на эти вопросы Нил вряд ли станет отвечать.              — Может, я лучше домой? — тихо поинтересовался Мэтт. Торчать среди пьяной молодежи в такой день было как-то не интересно, особенно, когда тебе не нальют в силу юного возраста.              — Хм, я тоже не очень хочу идти, — задумчиво произнес Нил, остановившись. Мэтт замер напротив, с надеждой глядя на друга. Сандерсон улыбнулся. — К черту Брэда и Адама. Давай просто погуляем! Сходим, например, в кафе.              — Поедим мороженое?              — Тебе бы просто поесть, наверное. Ты хоть обедал? — строгим голосом спросил Нил. Мэтт опустил голову, кивнув. — Даже не старайся, Мэтти. Я знаю все твои уловки. Ладно, идем. Я бы не отказался от чего-нибудь жареного.              Нил, так и не выпустив его руку, устремился к выходу из парка. Мэтт покорно следовал за ним. Разумеется, Брэд ему всыплет за такое очевидное непослушание, да и за прогул. И это хорошо, если родители еще не знают. Но в данный момент Мэтту было все равно. Его кумир умер, а лучший друг отказался от веселой компании ради него. Это было очень приятно и буквально согревало изнутри. Зачем Нилу вообще с ним возиться? Там наверняка и девчонки будут, они вечно крутились вокруг начинающих музыкантов.              — Мэтти?              Задумавшись, младший Уолст влетел в Нила, который притормозил возле пешеходного перехода. Люди, стоявшие вокруг, как один уставились на незадачливого ребенка. А подростки — двое юношей и девушка — засмеялись. Мэтт смутился еще больше.              — Порядок? — озадаченно поинтересовался Сандерсон, выискивая на лице друга непонятно что.              Зеленый свет избавил Мэтта от необходимости отвечать. Теперь, когда его ладонь наконец оказалась на свободе, он почувствовал себя как-то одиноко. Да и знобило знатно. Шатаясь по городу в своих мыслях, он не особо обращал внимание на лютый апрельский холод. Зато теперь мороз стал ощущаться вдвойне.              В кафе было немноголюдно. Те подростки, к досаде Мэтта, зашли перед ними. Уолсту категорически не нравилось, что парни то и дело оглядывались в их сторону, перешептываясь. Нил не обращал на них внимания: в меню было много пунктов, а финансы ограничены. В итоге Сандерсон выбрал для Уолста яичницу с беконом, а себе взял лишь горячий чай. Остатка его карманных денег как раз хватит на мороженое.              Мэтт набросился на еду сразу, едва тарелка коснулась стола. Но заметив, что у Нила ничего нет, испытал угрызения совести. Стоило ведь догадаться самому.              — Так нечестно. Давай напополам, — Мэтт подтолкнул тарелку к Сандерсону. — И никаких отказов! Ты явно не ел между уроками и репетициями. Ну, и поисками меня.              — Мэтт…              — Ешь! — Уолст наколол часть яичницы на вилку и поднес к лицу Сандерсона. Тот покорно открыл рот. — Остальное давай уж сам. Не маленький.              Нил решил не спорить, быстро доев остатки. Есть хотелось уже не так сильно. Официантка — молодая девушка лет двадцати — принесла мороженое. У Мэтта буквально глаза загорелись. Однако к своей порции он приступил только после того, как удостоверился, что и у Нила такая же. Маленький джентльмен.              — Хэй, Сандерсон, не познакомишь нас со своей подружкой?              Двое парней, которые так не понравились Мэтту с первого взгляда, нарисовались рядом с их столиком. Нил откинулся на спинку диванчика, уставившись на них с недоброй ухмылкой.              — Чего-то хотел, Рой? Поквитаться, например, пока вас двое, а я один? Что ж, другого не ожидал.              — Только не начинай истерить, Сандерсон. Вот поприветствовать тебя решили, — оскалился другой парень. — Ну и подружку твою тоже. Не слишком юная для тебя?              — Еще слово… — многозначительно начал Нил. Мэтт невольно уставился на друга: Сандерсон весь подобрался, словно хищник, готовый к прыжку. Однако драки Мэтт совсем не хотел. Ну почему до них докопались? Сидели молча, никому не мешали.              Мэтт этих двоих прежде не видел. А ведь казалось, что проводит все время вместе с Нилом и братом. Ну и Адамом, конечно. На одноклассников не похожи, их Мэтт тоже всех знал. Подозрительные личности.              Между тем обмен любезностями грозил вот-вот перерасти в столкновение. Официантка вежливо попросила юношей разойтись, однако все остались на своих местах. Оскорбления в свой адрес Уолст-младший переносил легко — и не такое ему говорили одноклассники, но вот когда подростки прошлись по Нилу и его брату, внутри у Мэтта что-то переклинило. На секунду сознание померкло, а после он обнаружил себя сидящим на высоком блондине. Стив, кажется. Эффект неожиданности длился недолго.

***

      Домашний арест Мэтт переносил стойко. Не плакал, не жаловался. После школы покорно шел в свою комнату, делал уроки, а все оставшееся время до отбоя играл на гитаре. Он только недавно решил освоить инструмент, но, как ему казалось, уже делал первые успехи. Жаль лишь, что некому было похвастаться.              Синяки сошли быстро, а вот обида Брэда длилась уже третью неделю. Брат с ним не разговаривал, а во время совместных приемов пищи принципиально игнорировал. Мэтт, осознавая свою вину в полной мере, к брату не лез. Брэду и так влетело из-за него. Правда свое заключение дома он уже отбыл.              В школе было тоскливо. Мэтт откровенно пропускал всю информацию мимо ушей, мечтая о будущем. Вот он стоит на сцене со своей группой, вокруг кричат фанаты… Школа в эти грезы определенно не вписывалась. Дома хотя бы была гитара, заменяющая десяток друзей и товарищей.              Нила с того памятного вечера Мэтт не видел. Брэд, как он понял, запретил им встречаться, ибо Сандерсон оказывал плохое влияние. Мэтт считал, что это полная чушь. Он сам захотел в кафе, первый начал драку, откусил кончик уха этого Стива… Нил, между прочим, пострадал сильнее. Ему пришлось обратиться в больницу, и сделал он это только после того, как привел Мэтта домой. Где, собственно, едва не потерял сознание. Робкие попытки Уолста-младшего выведать у старшего, что с Нилом, увенчались успехом не сразу. Мэтт от переживаний едва все ногти на руках не сгрыз, а ведь он тот еще гермофоб — это отчасти смягчило Брэда, но не сильно. Пусть с Сандерсоном все в относительном порядке, никаких встреч. Для Мэттью это было самым тяжелым в домашнем аресте.              Сегодня Мэтт решил забить на уроки и сразу же начать играть. Даже от обеда отказался. Пальцы подергивались в предвкушении, гитара лежала на привычном месте. Идеальные условия. Из окна лился слишком яркий свет, и Мэтт решил задернуть шторы. Чтобы уж точно ничего не отвлекало.              На подходе к окну Уолст заметил какое-то движение. Это было как минимум странно: его спальня располагалась на втором этаже, а так как на улице был полный штиль — ветка это тоже быть не могла. Мэтт, насторожившись, все же подошел ближе и удивленно вскрикнул, увидев Нила. Как он вскарабкался, не убившись, — Мэтт определенно не понимал.              — Что ты здесь делаешь? — полюбопытствовал Уолст, помогая Сандерсону залезть.              Едва Нил оказался внутри, Мэтт тут же обнял его. Нил болезненно застонал.              — Не так сильно, Мэтти. Не доломай мои ребра, — Сандерсон хихикнул. — Я скучал. А Брэд просто тиран. Как ты?              — Хорошо, — пробормотал Уолст куда-то в шею барабанщику. — Зря ты пришел, если он узнает… или родители…              — Завязывай, — отстранившись, произнес Нил. — Никто не узнает. Кроме того, тебе нельзя покидать пределы дома. Что ж, все по правилам. Разве ты не рад меня видеть?              — Очень рад, — улыбнулся Мэтт. Синяки Сандерсона немного поблекли, но впечатление его лицо производило самое неблагоприятное. Уолст мгновенно испытал стыд. Только он во всем виноват.              — О, гитара! Давай, продемонстрируй, чему научился за время заточения.              Нил стащил с себя куртку и ботинки, запрыгнул на застеленную кровать. Мэтт на это только улыбнулся. Что ж, Сандерсон сам напросился. Ему есть что сыграть — не зря ж томился три недели в одиночестве. Многое успел освоить.