***
Эзра вел Колина по улицам в сторону юго-западных крепостных стен, держась широких наводненных горожанами улиц. — Скрывайся у всех на виду, — напомнил Эзра. Над крышами домов показались неприступные городские стены — Феодосиевы стены, сложенные из кирпича и известняковых блоков. — Так проще затеряться в толпе. Всем плевать на тебя, пока не делаешь ничего подозрительного или противозаконного. Эзра запретил Колину снимать капюшон под любым предлогом. Он объяснил, что капюшон хорош, чтобы не удалось разглядеть и запомнить лицо. Среди простых горожан, спасающихся от дневного зноя под платками, капюшонами и тюрбанами, человек с непокрытой головой заметнее и привлечет внимание, если кто-то из ассасинов или стражи будет выслеживать их. Они вышли на площадь, расположившуюся на вершине холма. Чуть поодаль ближе к полю, стелющемуся до самых Феодосиевых стен, возвышалась небольшая мечеть с одним минаретом, у подножия которой располагалось небольшое кладбище. Людей на площади было мало, и скрываться в толпе стало сложнее — почти все ходили поодиночке, так что Колин и Эзра сели на скамейку рядом с бедно одетым турком, чтобы изучить обстановку. Вернее изучал Эзра, а Колин хотел понять, что тот высматривает. Несмотря на опасность вылазки, он был рад вновь выбраться в город, где будто ничего и не изменилось. Он скучал по тем дням, когда мог без страха выйти на улицы, опасаясь лишь того, что может заблудиться. Эзра без слов указал направление кивком головы, и Колин заметил группу солдат, но это были не турки. Они носили доспехи с намарником красноватых оттенков и говорили на дикой смеси греческого и арабского. — Византийцы, — шепотом объяснил Эзра. — Я попросил Ру, чтобы он поставил девочек на площади, и мы незаметно проникли внутрь. Эзра указал рукой на невысокий погост, похожий на миниатюрный склеп с решеткой на входе. Он был размером примерно с клетушку исповедальни и вряд ли там могло поместиться более двух человек, стоящих в полный рост. — В стене есть углубление, — прошептал Эзра, — открыть можно только крюк-клинком. — Очень удобно — никто, кроме ассасинов, не попадет туда, — поддержал Колин. — Разве что предатель из Братства, — сухо отозвался тот. Византийцы-тамплиеры патрулировали площадь и не желали никуда уходить, будто ждали чего-то или кого-то. А может их предупредили, что где-то здесь располагается вход в тайный туннель? Колин покосился на танцевавших цыганок, те украдкой поглядывали в их сторону. Эзра сделал едва уловимый жест, и девушки, будто преобразившись, пританцовывая, направились в сторону солдат. Они окружили их, весело смеясь, одна из цыганок встряхнула кольцом с бубенчиками, и те мелодично звякнули. К удивлению Колина это сработало — тамплиеры, кажется, только рады были отвлечься от своего дежурства: они подначивали цыганок, крутивших бедрами, и отпускали сальные комментарии. — Красотка, дождешься окончания моего дежурства? — Я вчера получил деньги, хочешь развлечься сегодня со мной? Колину стало гадко от того, что цыганкам приходилось это выслушивать. — Пошли, пока они заняты, — велел Эзра, невозмутимо поднялся со скамьи и направился к «склепу». Колин сдержанно последовал за ним, не оборачиваясь по сторонам и стараясь не ускорять шаг. Эзра еще раз бросил взгляд на тамплиеров — те были слишком увлечены уличными танцами, — активировал клинок, обнажив крюк, придирчиво осмотрел стену и вставил его в паз. Механизм сработал, и решетка чуть приоткрылась. — Чудеса, — восхищенно прошептал Колин. Он слышал о подобных потайных ходах в замках, но никогда собственными глазами не видел, чтобы проход открывался сам собой. Эзра обернулся, чтобы еще раз убедиться, что за ними никто не наблюдает, вошел внутрь и поднял крышку люка, закрывающую спуск в туннель. — Здесь же ни черта не видно! — недовольно поделился Колин, спустившись по крутой каменной лестнице и оказавшись в туннеле. Непроглядная тьма давила на глаза, а каждый шорох казался громче в десятки раз. — Я бы зажег факел с открытым люком, но тамплиеры все еще наверху, — объяснил Эзра. Колин слышал, как шуршат камни под его сапогами: он что-то искал в темноте. Послышался скрежет. — Я нашел факел, — поделился находкой Эзра. Он продолжил поиски, на этот раз ему потребовалось больше времени, но Эзра нащупал во тьме кремень и стал высекать искры, чтобы поджечь промасленный набалдашник. Колин зажмурился, когда свет от пламени озарил шершавые стены туннеля. Эзра огляделся, изучая целостность прохода — каменная кладка и потолок были в неплохом состоянии, а впереди не было видно обвалов. Отдав Колину факел, Эзра двинулся вперед, находясь в небольшом тусклом пятне света. — Говори тихо, каменные стены очень хорошо разносят эхо, — предупредил Эзра и вскользь заметил: — И имей в виду, здесь могут быть крысы. Так что не кричи, когда кто-то пробежит прямо по ноге. Колин не боялся крыс, но его все равно передернуло от отвращения. Боязнью замкнутых пространств он тоже не страдал, но все же порадовался, что подход оказался довольно широким. — Это рассчитано на то, чтобы под городом можно было провести армию, а заодно был маневр для сражения. — Надеюсь, что нам не придется сражаться, — искренне поделился Колин и получил в ответ короткий смешок. — Мне тоже, — сухо ответил Эзра. Поначалу они шли почти строго прямо, но спустя какое-то время им стали попадаться развилки, и чаще всего проходы были завалены камнями. Другие же были открыты, и перед каждым Эзра останавливался, чтобы прислушаться, не было ли посторонних звуков или чужих шагов и разговоров. Освещая факелом туннель, Колин уже не раз выхватывал из мрака скелеты, облаченные в истлевшую одежду и ржавые доспехи и мечи, подтверждая слова Эзры о сражениях. Погребенная под городом история, каменный лабиринт, где обитают призраки. — Тут не помешали бы указатели, — вновь заговорил Колин, когда они остановились перед очередной развилкой. — В том и смысл, что случайный гость уже никогда не выйдет на поверхность, если спустится сюда, — Эзра проигнорировал шутку. — Откуда тогда ты знаешь, куда идти? — Мне не раз приходилось пользоваться этим путем, чтобы добраться до лагеря. Сюрко и плащи не спасали от озноба, а сырые потайные коридоры уводили вглубь все дальше и дальше. Под подошвами сапог иногда хрустели кости истлевших крысиных тел. С потолка капала вода, сочилась через трещины по полукруглым сводами и стенам туннеля. Камень влажно блестел в свете факела, земляной пол под ногами был мокрый и грязный. Эзра объяснял это близостью подземных цистерн для хранения воды и городской клоакой, проложенной под Константинополем много веков назад. Колину казалось, что прошло много часов, прежде чем они, наконец, стали идти вверх, а не вниз под уклон. Через несколько сотен метров дрожащее пламя факела осветило под ногами каменный пол, а еще спустя некоторое время путь им преградили ступени, ведущие на поверхность. Поднявшись по крутой каменной лестнице, Эзра приоткрыл люк, чтобы убедиться, что поблизости нет стражи. Затушив факел, Колин сунул его в паз на стене и последовал за Эзрой. Они оказались рядом с Большим Базаром в небольшом тупике, рассчитанном на то, чтобы не привлекать лишнего внимания своим внезапным появлением буквально из-под земли. — Где лавка Пири Рейса? — спросил Колин, щурясь от яркого света после часов, проведенных в катакомбах. Он ожидал, что уже наступил вечер, однако солнце было еще высоко. Значит был шанс, что Юсуф все еще где-то поблизости. — Прямо в центре Базара, — безрадостно ответил Эзра. Подойдя к выходу из глухого тупика, он украдкой выглянул наружу. — У нас два пути — по крышам, но там наверняка будут стрелки, или через Базар, но там должны быть патрули стражи. — Все так заманчиво звучит, я даже не знаю, что выбрать, — с сарказмом ответил Колин, и Эзра пихнул его локтем. — Юсуф скорее всего пошел через Базар мимо лавок, и мы тоже пойдем, — решил Эзра, взвесив практичность вариантов. — Скрывайся у всех на виду, — подметил Колин и для успокоения проверил, что меч все еще при нем, будто одного ощущения веса оружия было недостаточно. — Верно, — улыбнулся Эзра. Он тоже проверил свое оружие, чтобы его не было видно из-за плаща, и вышел на улицу. Колин был предельно сосредоточен, сфокусировав внимание на спине Эзры, идущего впереди. Они поддерживали между собой дистанцию в несколько метров, неспешно идя вместе с людским потоком. Хоть воспоминания о прогулке по Базару были еще свежи, сейчас Колину казалось, будто прошли годы. Лавочники все также приветливо заманивали к себе покупателей, женщины и мужчины приценивались к товарам, откуда-то из сердца Базара доносился голос глашатая, освещающего последние события. Чем дальше в глубины Базара они заходили, тем его голос казался громче. — Жители города, будьте бдительны! — вещал глашатай. — На улицах неспокойно, среди нас бродят убийцы! Они не жалеют ни стариков, ни детей! Не ходите поодиночке, не покидайте дом в поздний час! Колин поежился от этих мрачных пророчеств. Как назло в этот самый момент он заметил группу из четырех оттоманских солдат, идущих навстречу. Он пустил голову, чтобы не встретиться с ними взглядом, и едва не упустил из виду, что Эзра свернул вбок. Колин оторвался от толпы, с которой медленно продвигался мимо лавок, вынырнул из-под сводов Большого Базара и оказался на некрытой внутренней площади. На помосте у стен Базара сулящий ужасы глашатай успел собрать вокруг себя внушительную толпу, а у противоположного выхода с Базара стояло еще четверо солдат, поглощенных беседой, так что они не обращали внимания ни на что вокруг. — Внемлите, добрые граждане, до нас дошли слухи, что после неудачной попытки покушения наш светлейший султан Баязид покинул Константинополь, — Колин навострил уши, — и перебрался в Эдирне. Наш любимый город временно упразднен в титуле и будет снова возведен в статус столицы, когда султан вернется в город. — Думаешь, это из-за нас? — хмуро спросил Колин. Эзра пожал плечами. Он кивком головы указал направление и двинулся в сторону невзрачной двери. Она оказалась не заперта. Они поднялись на второй этаж в светлые и пыльные комнаты, которые на северо-западе Базара занимал Пири Рейс — адмирал Великой Порты. Вдоль стен тесной мастерской ютились стеллажи с тубусами, книгами и пергаментами. Одну из стен занимали чертежи механизмов, еще одну огромные карты, другие же были аккуратно разложены на столах — вероятно над ними трудились помощники Пири. Но сейчас в комнате были только двое у дальнего письменного стола, занимавшего альков. — Юсуф, — позвал Эзра и сделал несколько неуверенных шагов вперед, будто до конца не мог поверить, что видел того собственными глазами. Юсуф Тазим обернулся, и на его лице расцвела улыбка. — Эзра! — растягивая буквы, поприветствовал Юсуф, подошел к своему ученику и сгреб в объятия. — Рад видеть тебя, kardeşim! Эзра крепко вцепился в него. — Ты и представить не можешь, насколько я рад, — ослабив хватку, горячо признался Эзра и отступил на шаг. — Простите нас, beyefendi Пири, за внезапное вторжение. Пири Рейс снисходительно махнул рукой, давая понять, что совершенно не против их присутствия. Благодушный настрой тем не менее не смягчил его сурового обветренного лица, а темные внимательные глаза с любопытством наблюдали за гостями. Одет он был по домашнему в расшитый халат и деревянные башмаки, а на голове носил тюрбан из синего шелка. — Как ты нашел меня? — спросил Юсуф и бросил поверх плеча Эзры пытливый взгляд на Колина. — И кто твой друг, новый рекрут? Я не вижу его скрытого клинка. — Кажется, вы все надолго, — притворно возмутился Пири и выбрался из-за стола. — Принесу нам кофе. Нет, — резко оборвал он, когда Колин сделал шаг вперед, чтобы помочь, — я сам. Общайтесь! — он повелительно махнул рукой и скрылся за неприметной дверкой, ведущей в остальные комнаты. — Это Колин. Он не совсем рекрут, — уклончиво ответил Эзра. — Но до этого я доберусь. А где тебя искать, мне сообщили цыгане. — Этого следовало ожидать, — с улыбкой протянул Юсуф. Он был старше Колина лет на десять-пятнадцать, а может и больше, но по его крепкой подтянутой фигуре, огню в глазах и живому лицу было сложно судить. На левой щеке по диагонали тянулся тонкий шрам, вероятно оставленный острым клинком. Юсуф носил бороду, длинные темные волосы были небрежно убраны с лица желтой повязкой. На нем были точно такие же, как у Эзры, сюрко, пояс, наручи и бандольер, только метательные ножи он носил на наплечнике. За спиной висел арбалет. Юсуф опустился на скамью и жестом указал Эзре и Колину сесть рядом. Эзра рассказал ему все, что им с Колином было известно о тамплиерах, появившихся в городе, об убийстве братьев Шоу, их бегстве от янычаров и письме. — Его наверняка получил кто-то из визирей, — предположил Пири, входя в комнату. В руках он держал поднос и кофейником, маленькими чашечками и сладостями. — Его могли передать şehzade Ахмету. Или кто-то решил проявить личную заинтересованность. — Почему не Баязиду? — спросил Юсуф. — Баязида нет в городе, — развел руками Пири. Бережно убрав карты со стола, он стал раскладывать угощения. — Да, мы слышали на площади глашатая, — подхватил Эзра. — Его не мешало бы подкупить, чтобы не болтал лишнего, — усмехнулся Юсуф. Пири Рейс качнул головой: — Это старые вести. Султана нет в городе еще со времен землетрясения. — Землетрясения? — насторожился Колин. — Пару месяцев назад с Мраморного моря пришли волны и едва не разрушили южные стены, — объяснил Юсуф. — Земля дрожала, будто сам Аллах прогневался на нас. Пострадала мечеть Святой Софии и некоторые постройки во дворце. На улицах была паника, — он развел руками, по счастливой случайности не задев кофейник. — Так что эти сухопутные крысы хотят, Юсуф? — сощурился Пири. Позади него Колин заметил развешанные на стенах чертежи бомб. — Наш друг, — Юсуф широким жестом указал на Колина, — и двое его спутников прибыли из Венгрии заключить мирный договор. Но Тарик пришел с янычарами и убил их по подозрению в заговоре. — А-а-а, — понимающе протянул Пири. Он указал пальцем. — Так это вас искали по всему городу. — И они выжили, — с гордостью добавил Юсуф, но тут же стал серьезным и приложил раскрытую ладонь к груди. — Я скорблю о потере Карима вместе с тобой. Почему ты не встретил меня на базе в Галате, а пришел сюда? Эзра задумчиво облизал верхние зубы, уставившись на свою чашку. — Я не рискнул вернуться к Братству, потому что считаю, что среди нас может быть предатель. Неспроста Тарик и мы с Каримом оказались там в один момент. Это кто-то подстроил. А еще я не мог бросить Колина, — он перевел на него сочувственный взгляд. — Вот тебе и единство Братства. Именно поэтому я не хочу туда вступать, — кисло заметил Пири. Он запихнул в рот сладость и сделал глоток кофе. — И это говорит мне пират! — Бывший пират! Сейчас я, — Пири чинно опустил ладонь на грудь, — адмирал флота султана. — Ну и где твой султан? — с сарказмом спросил Юсуф, разведя руками, и повернулся к Эзре. — Ты верно поступил, что решил залечь на дно. Тогда сделаем вот как, — он задумчиво почесал бороду. — Как вы добрались до Базара? — Через туннель, — ответил Эзра. — Все равно, не будем рисковать. Обратно в лагерь вы не пойдете. Я могу передать с цыганами весть, что вы сейчас в безопасности, — рассудил Юсуф и обратился к Пири Рейсу: — Великий адмирал, вы сможете устроить их у себя на некоторое время? — Ладно. — Пири обвел задумчивым взглядом свою мастерскую. — Но только на несколько дней. Колин с неудовольствием представил каково было бы возвращаться в лагерь цыган тем же путем, и поблагодарил Пири Рейса. Он точно не будет скучать по мрачным сырым катакомбам. — Больше и не потребуется. — Юсуф хлопнул себя по колену. — Братство скорбит о потере двоих своих братьев, один из которых мертв, а другой пропал без вести. Галь наверняка уже все рассказали, так что мне пора, пока твоя сестра не линчевала все Братство за то, что потеряли тебя и даже не нашли останков для погребения. — Юсуф, — хмуро обратился Эзра. — Не говори никому, что видел меня. Юсуф на секунду задумался. — Только Галь. Эзра стал еще мрачнее. — Она будет переживать, — настоял он. — Salak, идиот, ее родной брат пропал несколько недель назад. Да она будет просто в бешенстве, — несмотря на серьезность, улыбка, пусть и грустная, не сходила с губ Юсуфа. — Эта женщина тут же заставит меня перевернуть весь город и брать штурмом дворец. Ты хочешь поставить меня под удар? — Напомни ей, ты все еще наставник Братства, иначе тебе придется сложить полномочия, — Пири не удержался от сарказма. — Мальчишка прав. Если предатель есть, то вы можете спугнуть его. — Я — мастер-ассасин, — возмутился Эзра. — Ты можешь им быть, но ты все равно еще мальчишка, — ни грамма не смутился Пири. — Как и Юсуф, если не сможет удержать свое собственное Братство под контролем. После короткого промедления Юсуф согласно кивнул. — Я вернусь завтра, если ничего не создаст мне препятствий. — он поднялся и похлопал Эзру по груди, которую перетягивал полупустой бандольер. — Заодно раздобуду для тебя оружие.***
— С возвращением, Персиваль, — поприветствовала Ребекка, тут же отключая его от Анимуса и окончательно разрывая связь с предком. — Пири Рейс теперь мой кумир в этой истории, — послышался голос Шона из другого конца комнаты. — Я прямо чувствую с ним духовное родство. — Духовное родство в неуместном сарказме? — усмехнулся Грейвз. — Трезвая критика и холодная голова, — невозмутимо возразил Шон. — Когда-нибудь он снизойдет до того, чтобы сказать «хорошая работа, молодец», — сварливо заметила Ребекка. — Если бы, — вздохнул Грейвз. — Мы не сильно продвинулись с тем, зачем Абстерго хотело взять меня на опыты, как лабораторную крысу. — Не скажи. Мы знаем, что султана нет в Константинополе, зато появились тамплиеры. Наверняка они что-то ищут. — Яблоко? — неверяще спросил Грейвз. — Возможно, они пришли в город, потому что он ослаб без султана и части армии, которую тот увел с собой? — поделился догадкой Шон. Грейвз утвердительно кивнул. — Есть ли шанс, что Абстерго нашли какого-то другого моего предка, которого хотели изучить, а Колин был просто материалом, чтобы понять, подхожу ли я для работы с Анимусом? Лицо Ребекки посерело, она задумалась, цокнула языком, а потом яростно замахала руками. — Это исключено, Криденс изучал воспоминания Эзры. Так что даже слышать не хочу, что мы все это время потратили на то, чтобы любоваться средневековыми трущобами и подворотнями. Шон многозначительно кивнул. — В воспоминаниях Эзры есть белые пятна, которые надо заполнить. — Может быть мне имеет смысл посмотреть эти воспоминания? — не очень рассчитывая на одобрение, спросил Грейвз. — Позже посмотрим их все вместе, — к его удивлению согласился Шон. — Возможно, даже попросим Криденса перепройти их, чтобы разведать обстановку. — Кстати, где он? — Опять внизу. Он почти всегда внизу, когда ты в Анимусе, — объяснила Ребекка, словно извиняясь. «Почти всегда… когда ты в Анимусе», — повторил про себя Грейвз. Он так до конца и не понял, радовало его это или обижало. С одной стороны он бы чувствовал себя неуютно, зная, что Криденс наблюдает за тем, как он проходит воспоминания. Находясь в шкуре Колина, он терял связь с самим собой, но когда возвращался — все его личные, не связанные с предком эмоции ощущались более уязвимо. С другой стороны именно из-за этой уязвимости он не чувствовал вовлеченности Криденса, будто тому было все равно. Плевать он хотел на их совместные воспоминания и то, что искали ассасины и тамплиеры. Об успехах Грейвза он узнавал от Ребекки и Шона, оттачивал свои навыки, приобретенные с помощью эффекта просачивания, и этого ему было вполне достаточно. Каким образом он собирался выполнить миссию Уильяма и завоевать его доверие, если почти все время в Убежище игнорировал его? Криденс отказался помогать с его десинхронизацией и вел себя отчужденно. Они даже толком не поговорили с того раза, оставшись при своих мнениях. Совсем как Колин с Эзрой. Криденс в этот раз занимался с манекеном, тренируя удары дубинкой, с которыми обычно ходили полицейские. Грейвзу хотелось подойти к нему незамеченным, но тот услышал его шаги, гулко резонирующие по железной лестнице. — Нашел, что искал? — спросил Криденс, отвел руку и прицельно нанес серию ударов беззащитному манекену по шее, в солнечное сплетение, под ребра и в пах. — Мы все еще ищем, — сухо ответил Грейвз, и Криденс замер на месте, будто его тон больно ужалил. — Добрались до Юсуфа? — Да, — кивнул Грейвз. — А тебе, как я вижу, не очень и интересно? — Я это уже видел, — нахмурился Криденс, опершись на манекена. — Поэтому считаю нужным потратить время на более важные вещи. Например тренировки. Грейвз оценил справедливость этого заявления, но спокойнее не стало. Он круглыми сутками варился в эмоциях Колина, накручивал себе вместе с ним. Легко дать совет разделять себя и предка, не проводя параллели, но давалось это Грейвзу сложно, особенно потому, что рядом с ним в Убежище находилось живое воплощение Эзры. В чем-то они были похожи характерами, но больше всего Грейвза беспокоило внешнее сходство. Можно было сделать скидку на то, что проекции внешности предков смоделированы с них самих, но Грейвза это слабо утешало. По ночам ему снился Константинополь. Он гонялся по крышам за тенью человека в капюшоне: то ли Эзры, то ли Криденса, пока после очередного прыжка с крыши на крышу не срывался вниз или его кто-нибудь не будил. Остаток дня вне Анимуса он был рассеян, гадая что будет, когда он догонит эту тень в капюшоне. Если догонит. Зададут ли они с Колином им обоим вопросы или это просто последствия эффекта просачивания, и на самом деле видения не имели смысла, лишь бесконечная погоня за чем-то недостижимым? — Поздравляю с продвижением по ДНК, — прервал его мысли Криденс. — Как тебе удалось справиться с Эзрой? Грейвз мог поклясться, что слышал в его словах не только спортивный интерес и насмешку, но еще и волнение. — Я принял это как вызов. — Отличное решение, — похвалил Криденс, и Грейвз надеялся, что теперь слышал еще и легкую грусть. — А ты? Справился с первого раза? — холодно спросил Грейвз. — Может, тебе еще и понравилось? Криденс с вызовом взглянул на него, будто тот был его непримиримым соперником. — Даже если и так, тебе-то что? Завидуешь? Кажется, Криденса эта тема бесила так же, как и Грейвза. Он понял, что нащупал больную мозоль, но пока не хотел брать ее на вооружение. — Эзра тренирует Колина, — он резко сменил тему. — Может, и я чему-то научусь у него с помощью эффекта просачивания. Или мне тоже следует взять дополнительные уроки? Криденс смерил его оценивающим взглядом: Грейвзу стало неуютно от этого пронизывающего внимания и одновременно что-то внутри него возликовало. — Возможно, из тебя и получится сделать сносного воина, — наконец изрек Криденс и улыбнулся. — Только сносного? — притворно обиделся Грейвз. Ему казалось, что он играет с огнем. — Может, и Колин заодно чему-то поучится у тебя, а тебе станет проще с некоторыми воспоминаниями. Неужели Грейвз не ослышался, и Криденс правда намекнул, что впереди их ждут настоящие сражения? — Когда начнем? — Завтра. Сегодня я не в духе. — Из-за меня? — Не льсти себе, — без издевки фыркнул Криденс и повернулся к нему спиной, давая понять, что разговор окончен. …Этой ночью Грейвз впервые смог перескочить с крыши на крышу, и на мгновение ему показалось, что он почти нагнал неуловимую тень.***
К радости Грейвза ни Шон, ни Ребекка не пытались как-то уладить ситуацию, даже если им все было прекрасно известно. А уж им должно было, потому что по всему Убежищу и складу с точки зрения безопасности были натыканы камеры. Неизвестно, записывали ли они звук, но и без него можно было догадаться, что они с Криденсом не ведут светские беседы о погоде. Грейвза немного задело, что, когда он после сеанса в Анимусе шел по лестнице на тренировку, Криденс обогнал его и быстро сбежал вниз, вместо того, чтобы спуститься вместе. — Убегаешь от проблем? — поддел он вдогонку. — Какая муха тебя укусила? — с легким недоумением спросил Криденс. И правда, какая? Может, эффект просачивания сделал свое дело, и он начал потихоньку сходить с ума? — Я пришел учиться. — Грейвз развел руками. — Тогда оставь свое дерьмовое настроение позади и учись, — резко ответил Криденс. В отличие от Эзры он не собирался учить его сражаться на мечах, их целью был рукопашный бой. Двадцать первый век наступил, отношение с убийствам изменилось, как и наказания за них, и ассасины шли в ногу со временем, стараясь обходиться малой кровью, если только в этом не было крайней необходимости. От мыслей, что они сейчас будут бороться, а значит слишком близко взаимодействовать, Грейвза бросило в жар. Ему представлялась недостижимая возможность наконец коснуться своей тени, неосуществимость которой так долго мучила его по ночам. — Не стой столбом, — жестко велел Криденс, — выстави полусогнутые руки перед собой и держи удар. Он откуда-то раздобыл перчатки для единоборств, надел их и раскрытыми ладонями создал преграду, закрывая грудь. — Ты решил сразу перейти к делу? — усмехнулся Грейвз. Он снял серую ветровку и кинул ее на манекена. — Хочу посмотреть, что ты можешь, а потом перейдем к разминке, — хладнокровно ответил Криденс. Он был предельно собран, смотрел чуть исподлобья серьезно и сосредоточенно, губы плотно сжаты, щеки впали, отчего заострились скулы. Неровный нос, черные брови, длинные ресницы… Грейвз почувствовал, что его повело и накрыло déjà vu — Криденс поразительно походил на Эзру, особенно сейчас, будто перед броском. Грейвз чувствовал Колина — тому тоже становилось не по себе по время тренировок, хоть он и не показывал этого. Колин восхищался Эзрой, его мастерством и упорством. Грейвз восхищался вместе с ним, вот только для Колина Эзра был реален, а для Грейвза нет. Наконец-то он понимал, что все это время завидовал. Что Криденс, несмотря на сходство, другой, с ним не будет так, как с Эзрой. Не будет этой нервозной опасности, не будет тренировок на мечах, цыганского лагеря, огней ночного Константинополя… Почему этого не случилось после десинхронизации или повторного прохождения воспоминания? На него только сейчас запоздало снизошло откровение, почему Колин ответил на поцелуй Эзры, прочувствовал до конца глубину момента, величия и желания. Будь воля Грейвза, он вернулся бы сейчас в Анимус к этому воспоминанию, чтобы прожить его вновь и хоть немного приблизиться к ним обоим. Вместо Эзры у Грейвза был Криденс, не испытывающий сейчас к нему ничего, кроме усталости и смирения. Куда делся его первоначальный задор, который делал его таким похожим на своего предка? Это было неправильно, и Грейвз своим скверным юмором хотел реанимировать в нем те угасшие чувства, но будто делал все только хуже. Вместо Эзры в Криденсе все больше проявлялась ригидность. Но если Грейвз и понял, почему Колин поцеловал в ответ, то с Эзрой это было куда сложнее. Прочувствовал ли Криденс тот момент так же, как его предок, или для него это было очередное условие для прохождения задания? Сделал ли он какие-то выводы или постарался поскорее забыть? Судя по его реакции, когда Грейвз пожаловался на десинхронизацию, это были не самые приятные для него воспоминания. Наверняка ему было так же странно и дико видеть рядом кого-то похожего на Колина. Может даже больше, чем Грейвзу. Может, его это настолько шокировало, что он не хотел об этом вспоминать, а Грейвз был постоянным живым напоминанием случившегося? Несколько часов физической нагрузки вдали от Анимуса подействовали отрезвляюще — теперь Грейвзу больше не хотелось цепляться к Криденсу. Кто сказал, что он должен чувствовать то же, что и Грейвз? Если эффект просачивания так подействовал на него — не значит, что и на Криденса. Тот мог просто перенять навыки Эзры без эмоциональных последствий. Когда тренировка закончилась, Криденс почти ничего не сказал, лишь отметил, что для новичка у него есть потенциал, а уроки Колина и сосредоточенность во время его занятий с Эзрой определенно пошли на пользу. На этом Грейвз мог бы и успокоиться, но ему хотелось намекнуть о своем открытии, чтобы тот перестал себе накручивать, если его присутствие так беспокоит Криденса. Грейвз как-нибудь переживет и усмирит свои чувства в одиночестве. — Криденс, я хотел извиниться за то, что вел себя как мудак, — решительно сказал Грейвз, пока сомнения в правильности поступка не успели взять верх над чувствами. Криденс свел брови к переносице и внимательно изучил его лицо, будто искал подвох. — Вот как. Ты так считаешь? — без энтузиазма спросил он. Грейвз поморщился, будто у него болела голова. Он, конечно, не рассчитывал на немного другую реакцию, но все же надеялся. — Мне показалось, что чувства Колина взяли надо мной верх. Он думал сказать, что это скорее всего из-за эффекта просачивания, но тогда Криденс мог послать его с этой проблемой к Ребекке или решить, что он пытается спихнуть с себя вину. — А у Колина есть особые чувства на этот счет? Как и следовало ожидать, на довольно двусмысленную формулировку последовал двусмысленный ответ. Почему им бывает так сложно разговаривать? — Есть, если ты не заметил. До этого момента Грейвз и сам не замечал, потому что Колин не признавался себе в этом прямым текстом. Общий фон его настроений передался Грейвзу, но только сейчас он понял, как трактовать эту шифрограмму чужих чувств. К его облегчению Криденс не стал докапываться до истины кто что чувствовал и что имел в виду, а довольно искренне принял извинения и предложил провести следующую тренировку завтра, если у Грейвза будет свободное от Анимуса время и не потребуется лишний день отлежаться от непривычной нагрузки. Про свои собственные ощущения, как и ощущения Эзры, Криденс решил промолчать, что немного огорчило Грейвза, но их разговор был пусть небольшим, но шагом навстречу.