Прыжок Веры

Эзра успел знатно продрогнуть к тому моменту, как вернулся в цыганский лагерь, несмотря на то, что Юсуф отдал ему верх своего сюрко и сам шел в тонкой рубашке. Если бы не правила приличия, Эзра предпочел бы снять юбку совсем, но ему пришлось всю дорогу ежиться от того, как та влажно липла к ногам. Хорошо, что его сопровождали Ру и Юсуф, иначе ему бы пришлось отбиваться от настойчивых приставаний. Хотя Эзре все же пришлось выслушать несколько двусмысленных восклицаний. — Кто тебя, обидел, güzel? Бедняжка совсем посинела! Что вы с ней делали? Давай-ка мы тебя согреем. — Мы защищали честь девушки, — строго ответил Ру зарвавшимся прохожим. — А вот кто защитит вас, если не заткнетесь? В лагере царила сонная атмосфера, все разбрелись по домам и кибиткам, костры почти прогорели, лишь один продолжал весело потрескивать, и они направились прямиком к нему. Костер поддерживал Колин. Он сидел, уткнувшись в книгу, и не сразу заметил их появления. — Очень кстати, — оценил Юсуф его предусмотрительность. Обернувшись и увидев Эзру, Колин переполошился и подскочил с места. — Что произошло? — Искупался в заливе. Эзра с удовольствием устроился у самого костра, протянул к огню замерзшие руки и только сейчас осознал, что дрожит от холода. — Колин, — позвал Ру. — Пойдем, мне нужна твоя помощь. Из его кибитки они вернулись к костру с парой бутылок вина, котелком, глиняными чашками и несколькими одеялами, которые тут же набросили Эзре на плечи. Ру притащил треногу, установил ее на краю костра, подвесил котелок и влил в него содержимое обеих бутылок разом. — У вас все получилось? — усевшись обратно, нетерпеливо спросил Колин. Кивнув, Юсуф сунул ему их добычу. — Не знал, что мы охотимся за книгой, — ошеломленно признался Колин. — Это тебе. Трофей. Надеюсь, ты поймешь, что в ней написано. Колин раскрыл книгу, развернул к огню, чтобы было видно текст, и прищурился, пытаясь разглядеть слова в пляшущих рыжих бликах костра. — Это французский, — листая страницы, поведал он. — Дневник или хроника. Называется «Завоевание Константинополя». — Хорошее начало, — улыбнулся Ру, помешивая вино. — Тебе нужно будет прочитать его за неделю, — предупредил Юсуф. — Где вы ее взяли? — Одолжили у Леандра. Кажется, он не хотел с ней расставаться, но мы были настойчивы. Юсуф рассказал Колину о том, как они обнаружили Леандра, и Эзре удалось увести его от остальных тамплиеров, а потом как он сам проник в комнату. О том, как ушли от преследования османских патрульных стрелков, и как Эзра сделал последний рывок на пристани, чтобы добраться до лодки. К этому моменту Ру посчитал, что вино достаточно нагрелось, убрал котелок с огня и разлил по чашкам. Первую он протянул Эзре. — Значит, Леандр действительно связан с тем, кто за всем этим стоит? — без особой уверенности спросил Колин. — Очень сомневаюсь, — вздохнул Юсуф и сделал глоток горячего вина. Посмаковав вкус, он благодарно склонил голову в сторону Ру, и то подмигнул в ответ. — Неплохо, весьма неплохо… Я не уверен, что он действительно устроит нам встречу с информатором, но ему явно что-то известно. — Боюсь, что мы спугнули его, теперь он будет осторожен, — подал голос закутанный в одеяла Эзра, грея ладони о горячую чашку. — Но, возможно, эта книга сможет нам помочь понять для чего здесь тамплиеры. — Кстати, кто автор этого труда? — потягивая вино, спросил Ру. Колин вновь раскрыл книгу, пролистал несколько страниц, вглядываясь в текст. — Робер де Клари, — прочитал он. — Судя по всему он был крестоносцем. — Крестоносцы, тамплиеры — один черт, — заключил Ру. — Не скажи, — возразил Юсуф. — Можно быть и тем и другим, а можно принадлежать только к одной когорте. — Что может интересовать тамплиеров в военной хронике? — спросил Эзра у Юсуфа. — Это было сколько?.. Триста лет назад? Или пятьдесят? — Судя потому, что писал крестоносец, речь там идет не о завоевании Мехмеда Второго, а Четвертом Крестовом Походе. — Город тогда был разграблен французскими и итальянскими крестоносцами, — поделился своей осведомленностью Ру. — Как думаешь, там описано, какие реликвии были похищены? — нахмурился Юсуф, обращаясь к Эзре. — Частицы Эдема? — уточнил тот, задумавшись, и кивнул собственным мыслям. — Что? — не понял Колин, Ру тоже выглядел озадаченным. — Какие Частицы? Из Библии? — Вроде того, — подтвердил Юсуф, обменявшись взглядами с Эзрой, будто ждал его одобрения. — Копье, которым умертвили распятого на кресте Христа, его погребальный саван и прочие символические предметы. — Откуда вам это известно? — нахмурился Ру, слегка покачивая горячее вино в своей чашке. — Основателями Константинопольского Братства ассасинов были венецианские купцы Никколо и Маффео Поло. Вернее они начинали как купцы, пока не познакомились с наставником Сирийского Братства Альтаиром ибн Ла-Ахадом. Он многому научил их, поделился знаниями, которые те донесли через дневник Никколо «Тайный Крестовый поход» и своих учеников до наших дней, — объяснил ему Юсуф, а заодно и Колину, который пока мало что во всем этом понимал. — Правда сейчас дневник утрачен, но лидеры Братства все равно из поколения в поколение передавали своим ученикам то, что знали и что слышали от своих наставников. — Допустим. Но если крестоносцы украли святыни из Константинополя, — медленно проговорил Ру, переводя взгляд с одного ассасина на другого, — то что здесь ищут тамплиеры? — Возможно, что какие-то артефакты были спрятаны, и они хотят их найти? — предположил Эзра. — Но зачем им эти святыни? — недоумевал Колин. — Отвезти Папе в Ватикан? Собрать паломников? Неужели Папа — тамплиер? — Это подрывает твою веру, Колин? — улыбнулся Юсуф. — Про действующего Папу ничего не могу сказать, но один из его предшественников Александр Шестой, известный как Родриго Борджиа, был магистром Ордена тамплиеров. Колин не подал и виду, но Эзра заметил, как сжались его пальцы на хронике де Клари. — От него избавились ассасины? — В некотором роде, — нехотя признался Юсуф. — Его отравил Чезаре, его сын. Однако Родриго годами вел непримиримую борьбу с Итальянским Братством и наставником Эцио Аудиторе. Так что не думай, что причина в вероисповедании. Дело в идеологии. — То, что тамплиеры наверняка ищут, мы не собираемся присвоить себе и использовать. Мы хотим защитить эти предметы от тамплиеров, — объяснил Эзра. — Так что смотри в оба, пока будешь читать, — напутственно изрек Юсуф, подмигнув Колину. Он залпом осушил свою чашку и потянулся к котелку, чтобы налить новую порцию. Больше они не возвращались к теме тамплиеров и Частиц Эдема. Эзра оценил, как ловко старался отвечать Юсуф, чтобы не выдать лишней информации, которая пока не предназначена для ушей Ру и Колина. Не потому, что им не доверяли, но поверить в то, что знали ассасины и тамплиеры, готов был далеко не каждый. В обычном обществе что христиан, что мусульман их сочли бы за еретиков, если бы они сказали, что Частицы Эдема были не просто религиозными реликвиями, а мощными древними артефактами, созданными задолго до рождения Христа и пророка Мухаммеда. — Думаю, что на сегодня с меня достаточно, — признался заметно повеселевший и согревшийся Эзра. Оставив одеяла сушиться у костра, он отправился в небольшую кибитку, принадлежавшую ему одному. Однако он не спешил переодеться, хотя и мечтал об этом с того самого момента, как Юсуф втащил его в лодку. Вино разгорячило тело и душу, сна не было ни в одном глазу. Одежда на нем практически высохла, волосы тоже, хотя и слиплись сосульками во вьющиеся локоны. Он уселся на постель, слушая, как Юсуф, Ру и Колин расходятся, оставляя костер дотлевать, и с любопытством представил, что скажет Колин, явись он к нему сейчас. Скорее всего ничего. Поведет себя с честью и достоинством как обычно. Как же он собирается завести себе жену, если скупится на все эмоции, кроме гнева? Выждав некоторое время, когда угли окончательно прогорели, Эзра покинул кибитку и крадучись добрался до дома, где жил Колин. Дверь оказалось не заперта. В передней было темно, но в соседней комнате тускло горела масляная лампа. Эзра тихо прошел к дверному проему и осторожно выглянул. Колин, не подозревая об опасности, стоял к нему спиной рядом с кроватью, закрытой тонким балдахином, чтобы ночью не беспокоили москиты. Эзра переступил порог, проверяя, обнаружат ли его, но Колин как ни в чем не бывало продолжал ничего не замечать, а потом ухватился за низ рубашки и стащил ее через голову. Эзра подкрался к нему со спины, пытаясь сдержать улыбку, схватил за левое плечо, чтобы тот не успел развернуться, и прижал между лопаток ладонь. Закругленная птичья голова крюк-клинка опасно ткнулась в обнаженную кожу рядом с позвоночником. — Будущий ассасин должен быть бдителен и днем… и ночью, — прошептал он Колину на ухо. Колин вздрогнул, но не испугался, чем приятно удивил Эзру. — Предполагается, что я в лагере друзей, — повернув к нему голову, ответил Колин. — А значит должен быть в безопасности. — Нигде нельзя чувствовать себя в безопасности, — в назидание предупредил Эзра и отпустил его. Колин резко повернулся, почувствовав свободу, и удивленно взглянул на него. Эзра как тогда в доме, где жили Шоу, сосредоточился на его глазах, потому что реальность то и дело норовила ускользнуть от него. Карих, настороженных. — Ты все еще в образе. — Эзра уловил легкое волнение в его голосе. Или ему хотелось его услышать? — Зачем ты пришел? Вино шептало Эзре, что эти вопросы пусты и глупы. Как можно не понять после всего? Он специально прикидывается идиотом, чтобы позлить его или отомстить за молчание? — Я же сказал, что мне есть, для чего возвращается, — напомнил Эзра и подступил ближе. Он мог бы устроить целое представление как перед Леандром, но это было бы фальшиво и пошло. Притворство, которого ему совершенно не хотелось. — Тебе ведь нравится? Он расправил юбку и оглядел себя, будто думал, а нравится ли ему самому то, что он видит? Может ли это вообще нравиться? И будет ли нравиться, если от всего этого избавиться? Он определенно не был готов больше устраивать подобный маскарад. Но что привлекло Колина (а он не сомневался, что привлекло): его преображение, как в тот раз, или он сам? Ведь неспроста он всякий раз отводил взгляд, видя его. — Нравится, когда я так выгляжу? — озвучил он свои мысли, решив проверить первую догадку. Колин шагнул к Эзре точно под дурманом. Во второй раз было не так страшно решиться, как в первый. Задержав дыхание, Колин невесомо очертил ладонью его скулу. Прижался приоткрытым ртом к губам, но не спешил целовать. — Ты меня проверяешь? — прошептал Колин, касаясь его губ на каждом произнесенном звуке. — Это мое испытание? Мое искушение? — Это подрывает твою веру? — Эзра повторил слова Юсуфа. Он задумчиво провел раскрытыми ладонями по обнаженным плечам Колина, будто у него действительно были сомнения насчет ответа на этот вопрос. Колин не спешил с признанием. Возможно, он и сам не знал, что творилось в его голове и как относиться к этому. Эзра, сам не обремененный религией, потому что видел устройство мира иначе, зная то наследие, которое ассасины веками передавали из уст в уста, задумался, что это могло значить для Колина и его христианских ценностей. — Знаешь, что может произойти, если нас увидят? — понимая, что не услышит ответа, спросил Эзра. — Боюсь и представить, — не стал лукавить Колин, рвано вздохнув в ответ на прикосновения. Он выдернул рубашку Эзры, заправленную за пояс еще слегка влажной юбки. — Полагаю, лучше трахать овцу, чем спать с мужчиной? — Это самые неожиданные слова, что мне когда-либо говорили в подобной обстановке, — растягивая гласные, усмехнулся Эзра и отстранился, чтобы снять рубашку. Последний раз Колин видел его обнаженным вероятно, когда менял повязки. За прошедшее время рана успела затянуться, превратившись в неаккуратное розоватое пятно зарубцевавшейся плоти. Кожа казалась настолько тонкой, будто готова лопнуть от любого движения, но это была обманчивая уязвимость: Эзра не знал отдыха, нагружая себя физическими тренировками. Сев на постель, Колин завороженно протянул руку к его боку и аккуратно коснулся кожи рядом с рубцом. — Тогда я не понимал, потому что испытывал шок… Но сейчас осознаю, как страшно это было. Для всех нас. И больно. Колин дал задний ход. Их внимание сместилось в иную плоскость, и Эзра понял, что момент упущен. Ему уже самому ничего не хотелось, и он пожалел, что вообще пришел, но одновременно был рад, что между ними все же наладилось понимание, хотя недосказанность не исчезла до конца. Здравый смысл, пусть и ведомый вином, шептал, что так лучше, так не придется жалеть на следующий день. Эзра промолчал. Подойдя к постели, он заметил приютившуюся между складок покрывала хронику де Клари. Взяв книгу, он провел пальцами по сухому потрескавшемуся корешку. Колин с готовностью перевел тему, чтобы избежать неловкости: — Значит, Четвертый Крестовый поход? — Да, — подтвердил Эзра. Отложив книгу, он поднял с пола рубашку и быстро натянул ее через голову. — Живи мы лет триста назад, то могли бы сражаться друг против друга, — поделился мыслями Колин. Эзра вопросительно взглянул на него, и он объяснил: — Моя семья тогда поддержала британских солдат, а ты, как житель Константинополя, стал бы защитником города. — Сарацин, так бы ты называл меня? — мрачно улыбнулся Эзра, а затем в шутку добавил: — Может, наши предки и воевали друг против друга, кто знает? — Может, я найду их на страницах хроники. Тут Эзра наконец спохватился, что Колин наверняка неспроста оставил лампу. Должно быть, он собирался начать чтение труда де Клари, ведь они предоставили ему не такой большой срок. Он явно пришел не вовремя. — Считай, что мы справились с искушением, — перед уходом на прощание сказал он и с тихой надеждой впился взглядом в лицо Колина, но тот точно по команде отвел глаза.

***

Грейвз удивленно прислушался, когда Ребекка объявила, что Криденс закончил сеанс в Анимусе. — Где Шон? — сходу спросил тот, лежа на кушетке и переводя дыхание, будто бежал. Может и бежал. Но не он, а Эзра. — Внизу, ищет в грузовике запасной блок питания для Анимуса, — объяснила Ребекка, снимая с головы наушники. — Он сбежал, предчувствуя возможное развитие событий? — Хоть голос Криденса и прозвучал мрачно, он все же нашел в себе силы иронично фыркнуть. — Не надейся. — Ребекка широко улыбнулась, гордясь своей дальновидностью. — Я сама попросила его. Шон бы не выдержал, получись у них все. Но на всякий случай я переключилась на наушники. Так что можешь быть спокоен, никто ничего не слышал, кроме меня, — заверила она и похлопала Криденса по ноге. — Вы о чем? — не понял Грейвз, подняв голову. Он настолько увлекся чтением папки, которую Шон собрал об известной им истории противостояния ассасинов и тамплиеров, что и не заметил, как Ребекка отключила звук, и по комнате разносился только гул работающих кулеров системы охлаждения. — Тебе тоже не положено. Конфиденциальная информация, — серьезным голосом объяснила она как раз в тот момент, когда на пороге возник Шон, держащий в руках увесистую коробку. Пройдя в комнату и обогнув Анимус и стол Ребекки, он аккуратно опустил ношу рядом с внушительных размеров сервером и только тогда заметил, что Криденс не находится в отключке. — Ты быстро. Что-то произошло? Тот не спешил отвечать, и Грейвз сделал вывод, что Криденс узнал что-то далекое от ассасинов, иначе тут же выложил бы все, но важное для него. Возможно, что-то личное? — Обычно я осознаю себя где-то только под конец последовательности воспоминаний, но сейчас это случилось гораздо раньше, и я решил прерваться, — наконец, собравшись с мыслями, объяснил он и поднялся с кушетки, когда Ребекка отсоединила его от Анимуса. Подумав, Криденс добавил: — Если что, то я буду внизу. — Склад в твоем распоряжении, — крикнул вдогонку Шон, когда тот вышел за порог. — Только не прыгай по коробкам, там ценный инвентарь. Грейвз хмурился, все это время молча наблюдая за их разговором. Криденс явно чем-то обеспокоен, и он не был уверен, что его следовало отпускать в таком состоянии. С другой стороны Криденс ясно дал понять, что хочет побыть наедине с собой и своими мыслями, чтобы отдохнуть как от их компании, так и от компании предков в Анимусе. — Он пошел косплеить Эзру? — на всякой случай уточнил Грейвз. — Должно же у человека быть безобидное хобби, — подтвердил догадку Шон, направившись к своему столу. — Криденс говорит, что паркур его успокаивает. Активная физическая нагрузка помогает быстрее прийти в себя после Анимуса, — деловито объяснила Ребекка, распечатывая коробку с блоком питания. — Думаешь, почему он подбил тебя на тренировки? — Я сам напросился, — с легким самодовольством возразил Грейвз, но тут его прервал Шон: — Так Криденс узнал что-нибудь полезное? — Да, книга, которую они нашли. Шон круто развернулся на вращающемся кресле. — И что за книга? — Хроника «Завоевание Константинополя» крестоносца Робера де Клари. Юсуф с Эзрой думают, что там может быть написано о Частицах Эдема, которые ищут тамплиеры. — И ты молчишь? — Шон ошеломленно развел руками. — Поверить не могу. — Они пока только предполагают и еще не начали читать, — в свою защиту заявила Ребекка. — Сомневаюсь, что в ДНК Колина сохранилось все, что он читал. У нас не получится в точности воспроизвести текст в Анимусе, только особо ценные фрагменты, — рассудила она. — К счастью, хроника дошла до наших дней, — поведал Шон, барабаня пальцами по колену. — Эй, Грейвз. Как у тебя с французским? — Зависит от эффекта просачивания, — признался тот, догадавшись, к чему ведет Шон. — Тебе придется прочитать хронику в оригинале, чтобы у нас был неискаженный переводчиками материал, — объяснил Шон, повернувшись обратно к столу. Щелкнув несколько раз мышкой, он начал что-то стучать по клавиатуре. — Велика вероятность, что тамплиеры переделали текст за это время, — осадила его Ребекка, водрузив блок питания на стол. — Вот мы и сравним. То, что прочитаю я, и что узнает Колин, — сделал очевидный вывод Грейвз. — Так я возвращаюсь к Анимусу? Ребекка смерила его долгим внимательным взглядом, будто могла уловить малейшие изменения в нем, вызванные длительным пребыванием в «Малышке». Возможные побочные проявления эффекта просачивания продолжали ее беспокоить. — Кажется, у нас нет выбора, — сдалась она. — Будете работать с Криденсом по очереди. Грейвз старался не показать этого, но в глубине души был рад, что Ребекка согласилась. Он не хотел признаваться в этом даже себе, но понял, что соскучился по ощущению пребывания в Анимусе. Скучал по городу, по связи со своим предком, по Эзре и по ощущению свободы, пусть Колину и приходилось скрываться от стражи султана, тамплиеров и ассасинов. — Кстати, я тут получил информацию через Билла от Люси. Можешь немного позлорадствовать, Ребекка, — намеренно растягивая слова, поведал Шон, оторвавшись от компьютера, и выдержал многозначительную паузу, чтобы заметить во взгляде Ребекки промелькнувший интерес и немного ее помучить. — Симуляции в Анимусе Видика в Абстерго не умеют плавать. Так что если бы Криденс проходил воспоминания о похищении хроники Робера де Клари там, он бы испытывал десинхронизацию за десинхронизацией. — Это потому, что они не вкладывают в работу душу! — живо откликнулась Ребекка. — Они хотят использовать машину, но не относятся к ней, как к искусству. Я люблю свою Малышку, а потому скоро там можно будет не только плавать, но и перепроходить воспоминания заново с любого открытого момента ДНК. Шон в ответ лишь покачал головой, но на его губах все же промелькнула едва уловимая улыбка.

***

На следующий день, как и обещала Ребекка, Грейвз вернулся в Анимус и продолжил синхронизацию с Колином, начиная с момента последнего сохранения. За то время, что он не изучал воспоминания своего предка, Криденс успел значительно продвинуться вперед и обогнать его. Но судя по тому, что уже исследовал Криденс, Грейвз не ожидал от Колина насыщенных приключений. Последнее, что видел Грейвз, находясь в виртуальной шкуре предка, был разговор в доме Пири, после которого Колин с Эзрой и Юсуфом вернулись в цыганский лагерь. Однако была одна деталь, ускользнувшая от Эзры: Пири предупредил их, что в ближайшее время на его помощь можно не рассчитывать, потому что он собирался отплыть в качестве навигатора со своим дядей Кемалем Рейсом. Возможно, информация пригодится в будущем только Колину или Эзра не придал этому значения? Или ответ был куда прозаичнее — наследственная ДНК стирается, истончается со временем, и с каждым поколением выуживать воспоминания становится все сложнее. Чему Грейвз уделил особое внимание — это тренировки с Юсуфом, пока цыгане патрулировали улицы в поисках Леандра. После того, как Колин получил скрытый клинок и первые уроки по обращению с ним, а также попрактиковался в бою врукопашную и на мечах, Ребекка доработала в интерфейсе Анимуса карту Константинополя. На территории цыганского лагеря она добавила иконку мини-игры боевой арены, и теперь Грейвз в любой момент мог начать практику. Прохождение воспоминаний о тренировках не походило на простую видеоигру: вместе с Колином учился и Грейвз не только благодаря эффекту просачивания, но и постигая приемы, которые показывал опытный мастер-ассасин, надеясь, что это пригодится, когда они с Криденсом вернутся к собственной практике. Но когда это произойдет, было неизвестно. На Ребекку пришлась двойная нагрузка, иногда ее даже подменял Шон во время сеансов Грейвза. Сами Грейвз и Криденс почти не пересекались. Когда Грейвз поднимал синхронизацию с Колином, Криденс тренировался внизу, занимался оперативной работой по деятельности Абстерго Индастриз либо Шон разрешал ему все же покинуть Убежище, чтобы выйти в город. В основном это ограничивалось походом за съестными припасами. А когда Криденс торчал в Анимусе, Грейвз читал в оригинале хронику де Клари. Во время чтения он чаще находился в общей комнате, чтобы делиться замечаниями об описанных событиях с Ребеккой и Шоном. Криденс, конечно, тоже был там, вот только не слышал ни единого его слова, бродя по Константинополю, так что это было не в счет. Медитативный слог хроники утомлял Грейвза, несмотря на то, что она была посвящена осаде, захвату и разорению столицы Византии, а потому в перерывах он старался переключить внимание на что-то иное. Пусть и бесполезное для Братства, но важное для него. Воспоминания, которые Грейвзу уже давно не терпелось увидеть, и одновременно он боялся их, касались чувств Колина. Он не хотел признавать этого, но развитие его с Эзрой отношений волновало его. Должно быть из-за того, что он жил под одной крышей с потомком Эзры или видел сны — метафору происходящего, где он гнался по крышам за фигурой в капюшоне. А может потому, что столько времени проживая воспоминания Колина как свои собственные, он чувствовал некоторую вовлеченность в дальнейшую судьбу своего предка. Это походило на просмотр сериала с развитием любовной линии. Может Колин и не осознавал этого, но с точки зрения человека из двадцать первого века Грейвз видел это именно так. Особенно учитывая, что они уже дважды целовались. Такое сложно игнорировать. Однако считать настроения Колина оказалось довольно трудно, будто тот старательно пытался забыть или не думать вовсе. Или же думал, но в других, недоступных в последовательности воспоминаниях. Второй поцелуй перед миссией с Леандром дался Грейвзу легче первого, хотя на этот раз именно Колин поцеловал Эзру. Преимуществом было то, что Криденс на его глазах уже проходил это воспоминание. Но это преимущество терялось, поскольку он не знал, что чувствовал Эзра. Воспоминания в виде симуляции, воссозданной в Коридоре Памяти Анимуса, отражали картину происходящего, но не более того. Чувства, которые испытывал Эзра, могли быть доступны только Криденсу, но тот не рвался делиться впечатлениями, а потому Грейвзу приходилось все постигать самостоятельно, собирая информацию по крупицам. Когда он наблюдал за воспоминаниям Эзры, ему казалось, что Колин лишен консервативных предубеждений того времени, но эпоха неизменно накладывала свой отпечаток на мысли и поступки. Колину нравился Эзра. Он испытывал к нему болезненную ревностную привязанность и позволял себе поблажки, но все равно держался в стороне, боясь переступить грань приемлемого. Переодетый в танцовщицу или цыганку Эзра вписывался в его мироустройство, потому что тогда можно было закрыть глаза на его истинную природу и физиологию, и он мог в понятных терминах объяснить себе свою слабость. Но от Эзры в истинном мужском обличьи он пытался держаться в стороне, не допуская недопонимания, хотя и проигрывал эту битву. Потому что Эзра привлекал его не как девушка, а как Эзра. Любое яркое проявление эмоций, будь то гнев, радость, сила заставляли его трепетать. Это было сильнее всего, что с ним прежде когда-либо происходило. — Ребекка, а что будет, если я увижу, как умирает Колин? — в один из дней спросил Грейвз, значительно продвинувшись с хроникой де Клари. — Меня десинхронизирует? Мы ведь тогда ничего не сможем узнать. — Не увидишь, — заверила его Ребекка, не отрывая глаз от монитора, где можно было видеть проекцию виртуальной симуляции Коридора Памяти. — Почему? Не похоже, что в ближайшее время Колин или Эзра планируют заводить семьи, — покосившись на отключившегося от реальности Криденса, продолжил он свою мысль. — Но раз Колин мой предок, значит у него должен быть ребенок. Может, он уже им обзавелся, переспав с кем-то, но даже не подозревает о наследнике? — Может, — немного подумав, согласилась она. — Только этот ребенок не будет твоим предком, а его старшим братом или сестрой. Объясню на пальцах: вы с Криденсом прямые потомки Колина и Эзры, значит они доживут до того момента, как заведут семьи. Представь: воспоминания предков передаются от поколения к поколению с помощью ДНК. Следовательно потомству через ДНК передается все, что когда-либо происходило с его родителем до зачатия. Нельзя сначала умереть, а потом зачать ребенка. — Осирис бы с тобой поспорил! — усмехнулся слушавший их рассуждения Шон. — Значит, после этих событий Колин повстречает мою пра-пра-и-так-далее-бабушку, и уже после этого нельзя будет ничего узнать? — Грейвз еще раз проговорил мысль, опустив все технические подробности. — Абсолютно. Но ты можешь наблюдать за Колином со стороны его ребенка. Но если увидишь, как Колин заделает твоей бабуле ребенка, то скорее всего Анимус вышвырнет тебя в Коридор Памяти на момент начальной загрузки. Сложно сказать, я с подобным еще ни разу не имела дело. — Страшно представить, сколько информации мы теряем подобным образом, — посетовал Шон. — И не говори! — Редкий момент, когда Ребекка поддержала его в разговоре. — Возможно, через какое-то время получится выделять из останков материал ДНК и исследовать от рождения и до смерти чужие воспоминания. Но пока только так.

***

Грейвз вновь гнался по улицам и крышам за неуловимой тенью ассасина, но теперь ему не нужно было видеть лица, чтобы убедиться. Это был Эзра. Хотя, возможно, и Криденс… С новыми сеансами в Анимусе вернулись сны. Грейвз много думал об этом в течение дня, но так и не пришел к окончательному выводу. В любом случае он знал, как выглядит объект его преследований, и плевать, в каком году тот родился. Грейвз стремился настигнуть Криденса, так же, как и Колин пытался поспеть за Эзрой. И они оба терпели оглушительное фиаско. — Эзра, — пробормотал Грейвз во сне, пытаясь ухватиться за полы сюрко, но тот оказался проворнее. Он оттолкнулся ногами от края крыши и заскользил с помощью крюк-клинка по тросу. Грейвзу с Колином оставалось лишь беспомощно хватать рукой воздух. — Эзра, — обреченно прошептал он, распахнув глаза, и уставился на темный потолок, едва подсвеченный уличными фонарями. Грейвз повел рукой, чтобы сдвинуть одеяло и улечься на бок, но та натолкнулась на что-то. Вернее кого-то. Сжавшись в комочек, на краю кровати лежал Криденс. Его глаза были открыты, и он в упор смотрел на него. Грейвза прошиб озноб, но тут же накатил жар, обжигая лицо. — Что ты тут делаешь? — громко прошептал он. Криденс не шелохнулся и даже не моргнул, будто был мертвым. — Криденс? — сердито прибавил он. — Ты звал Эзру во сне, — ответил Криденс. Грейвзу могло показаться, но он слышал в его голосе обиду. — Это не твое дело, — хмуро ответил Грейвз и потянул на себя одеяло, поверх которого тот устроился. При всем уважении сейчас он точно не был расположен к диалогу. — Мое, — упрямо ответил Криденс. Вид у него был нездоровый. — Как часто ты видишь его? Грейвз не хотел обсуждать свои сны, но потерянный вид Криденса заставил его проявить снисхождение. — Через раз. Во время тайм-аута от Анимуса все прошло, но когда я вернулся, вернулись и сны, — признался он. — Я тоже. — Тоже видишь Эзру? Криденс кивнул. — И Колина. Раньше это были просто сны, но я с ними справлялся, — хриплым сухим голосом пояснил Криденс. — Но теперь после возвращения в Анимус они преследуют меня. Грейвз сел на постели и внимательно на него посмотрел, но Криденс опять не шелохнулся. — Я не могу спать, видя их. Это слишком больно. — Почему? Криденс надломленно фыркнул. — Я завидую им. — Нашел, чему завидовать, — на этот раз фыркнул Грейвз. Криденс от возмущения вскочил и сел напротив него. — Ты не понимаешь. Это не обычные воспоминания, это их воспоминания. Они вместе, они есть друг у друга. — Ну, я бы не сказал… — А я смотрю на них… и это сводит с ума. Грейвз тяжело выдохнул и понимающе кивнул: — И видеть меня. — И видеть тебя, — согласился Криденс. — Я жил с приемной матерью, потом почти сразу попал к ассасинам. Я постоянно был средством достижения, а не простым человеком. — И тебе хочется простого человеческого тепла, — догадался Грейвз. Криденс снова кивнул. — Как часто ты сюда приходишь, пока я сплю? Криденс лукаво, но совершенно по-детски улыбнулся: — Это был третий раз. Я уходил с рассветом. — Тебе стало легче? — Немного. — Криденс качнул головой: — Но этого все равно недостаточно. Ты ведь видел их. — Видел что? — Колина и Эзру. Вместе. — Вместе, как… — Как любовники, — с готовностью подсказал Криденс, и его шепот прошил Грейвза насквозь. — Я будто проклят видеть, чувствовать то, что чувствует Эзра, а потом просыпаться в пустой постели. Грейвз прикрыл глаза, пытаясь понять то, что услышал. Возможно, днем он бы просто ушел от разговора, но во втором часу ночи он был почти готов посочувствовать. — И ты решил, что раз я похож на Колина… Эти слова были ошибкой. Криденс резко слез с кровати, будто та кишела насекомыми, и отступил к двери. — Да как ты… — гневно прошептал он. — А что мне остается думать? — развел руками Грейвз, не чувствуя никаких угрызений. — Я обнаруживаю тебя ночью в своей постели, а потом ты мне рассказываешь, что не можешь спать из-за эротических снов с участием Эзры и Колина. Криденс обиженно взглянул на него: — Пошел ты, Грейвз. — Когда мне было плохо после Анимуса, я не просил о помощи. — А я просил? — Тут даже просить не надо: все и так у тебя на лице написано. Показав средний палец, Криденс выскочил за дверь. Грейвз разочарованно вздохнул и рухнул на постель. Сна не было ни в одном глазу. Наутро он не знал, каким образом, но Криденс добился своего: всю оставшуюся ночью ему виделись смазанные очертания фигур, обрывки мыслей… Но Грейвз был не дурак. Он слишком четко уловил основной посыл этих лихорадочных образов и фантазий, трактование которых не оставляло простора воображению.