Оковы и плети

Сочельник выдался напряженным для Гермионы с самого утра, ей даже не удалось забежать в библиотеку и немного поработать. После завтрака она навестила МакГонагалл и поздравила с наступающим Рождеством, но так просто покинуть директорский кабинет не удалось – пришлось остаться на чай с нежнейшими печеньями и пирогом, из-за чего совершенно незаметно пролетели пара часов неспешной беседы. Предупредив Минерву, что собирается покинуть замок на Рождество, Гермиона поспешила к себе заворачивать давно заготовленные подарки, а потом долго рылась в вещах в поисках подходящего платья, совершенно позабыв, в каком из чемоданов с магически расширенным пространством она его привезла. Наконец, уже почти сдавшись и собираясь пойти в футболке и джинсах, она выудила его, непонятно как там оказавшееся, из своей сумочки. До скромного простое, облегающее фигуру, но не сковывающее движений черное платье было украшено в самом низу полоской кружева, придающей ему изюминку. Натягивая ажурные чулки с поясом, Гермиона вдруг вспомнила, что этому предмету ее гардероба сделал комплимент Малфой, назвав красивыми те, что были на ней в день злополучной встречи с Джеймсом. Ей стало любопытно, понравились бы ему и эти, но развить эту странную мысль она не успела, так как пора уже было выбегать к воротам Хогвартса, чтобы трансгрессировать. Годрикова Впадина встретила её легким морозцем, пощипывающим щеки, и заснеженными улицами, украшенными гирляндами и фонарями. Откуда-то доносилась тихая песня Фрэнка Синатры, совершенно возмутительным образом мгновенно застревающая в голове, поэтому к дому Гарри Гермиона подошла, мурлыкая себе под нос «Let it snow, let it snow, let it snow». Восстановить разрушенный Волан-де-Мортом особняк Поттеров стало для Гарри идеей фикс, и даже послевоенная суета не смогла помешать ему подойти к делу детально и основательно: несколько месяцев он и взявшаяся ему помогать Джинни собирали по всем друзьям Джеймса и Лили, когда-либо бывавшим у них в гостях, воспоминания о внутренней отделке дома и обстановке. Затем Гарри нашел лучших магоархитекторов и, вооружив их Омутом памяти, долго и скрупулезно восстанавливал вместе с ними свое семейное гнездо, а затем еще несколько месяцев искал по всем магазинам мебель, идентичную той, что была у его родителей. В том, что его замысел был успешно реализован, Гарри убедился, когда зашедший его навестить Хагрид прослезился и долго вспоминал, что происходило и было сказано в каждой из комнат, когда Джеймс и Лили были живы. На первый взгляд за невысоким деревянным забором, огораживающим дом, было безлюдно и тихо, но, стоило Гермионе миновать полосу защитных и маглоотталкивающих заклинаний, как воздух взорвался заливистым смехом и криками и наполнился снежной взвесью от летающих вокруг, словно бладжеры, снежков. Гарри, Джинни и Луна сражались против Рона, Лаванды, и Невилла. Мгновенно оценив обстановку, Гермиона поняла, что команда Рона проигрывает, вынужденная отступать перед снежной волной, поднятой на них Джинни. Невилл пытался держать щит, защищая по центру одновременно себя и своих коллег по команде, Рон прикрывал с флангов, а вот визжащая то ли от восторга, то ли от ужаса Лаванда вносила смятение отнюдь не в ряды противника, а в свои собственные. – Зайка, соберись, разверни щит сверху, – увещевал ее Рон, отплевываясь от забивающего рот и глаза снега, водопадом сыплющегося на них оттуда, где прикрывать их должна была Лаванда. – Я не могу-у-у-у-у-у! Он меня засыпа-а-а-а-а-а-а-ет!!! Едва не оглохнув от писклявого верещания, Гермиона решила помочь, хотя проще было, конечно, их добить. – Протего Максима! Импедимента! – подскочив к Невиллу, она в два движения палочки закрыла дыру в щите и замедлила летящий на них снежный поток. – Пиертотум Локомотор! Насыпанные вокруг них сугробы взвились бешеным водоворотом, в центре которого возникли человекоподобные фигуры. Маленькие белые торнадо словно обезумели, вращаясь все быстрее, пока из них не вышли снежные гомункулусы, стеной заслонив собой волшебников. – Оппуньо! – направив палочку в сторону команды Поттера, воскликнула Гермиона, и созданные ею воины слаженно двинулись в атаку. – Гермиона! – прокричал Гарри, призывая огонь, чтобы растопить наступающих на них молчаливых снежных людей. – С ними Гермиона! Инсендио! Жгите их! – Протего Максима! Фианто Дури! – мгновенно среагировал Невилл, прикрывая воинов щитом. – Привет, Гермиона! Вовремя ты! Джинни нас почти в ледяную горку раскатала! – Да вы бы и без меня прекрасно справились, – слегка покривила душой она. – Энгоргио! Уцелевшие от огня гомункулусы мгновенно подросли, став вдвое выше человеческого роста, и тут же обрушились на команду соперников, похоронив тех под огромным сугробом, в который они обратились, распавшись. – Мы победили! – воскликнула Лаванда, радостно захлопав в ладоши и бросившись на шею Рону. – Мы лучшие! – Да уж, – проворчал Уизли, приобнимая ее одной рукой. – Привет, Гермиона. – Привет, – смутилась она и предпочла отойти от счастливой парочки, чтобы помочь Невиллу откопать Гарри, Джинни и Луну. Когда взаимные приветствия, радостный смех и восторженный обмен впечатлениями от битвы поутихли, хозяин дома пригласил всех внутрь привести себя в порядок и выпить горячего грога. Помогая Джинни накрывать на стол, Гермиона подумала, что в прошлый раз особняк Поттеров напоминал ей рекламный буклет: всё было новым и красивым, но необжитым. Теперь же повсюду лежали метлы для квиддича, валялись кроссовки, книги, висели картины и колдографии, на окнах появились занавески. Запах свежей побелки и клея выветрился, уступив место божественным ароматам с кухни, в ванной прочно обосновалась целая батарея различных флакончиков, а на двери в спальню – плакат сборной Великобритании по квиддичу. Джинни Уизли принесла в дом уют, и в нем наконец-то появилась душа. Совсем скоро юной, подающей надежды загонщице «Холихедских гарпий» предстояло сменить фамилию на Поттер и окончательно обосноваться в Годриковой Впадине уже на правах хозяйки. – Так вы выбрали дату свадьбы? – спросила Гермиона, легкими движениями палочки расставляя по столу стаканы и приборы. – Пока мы определились только с месяцем, – ответила Джинни, развешивая над камином разноцветные носки с нашитыми именами каждого из гостей, доверху набитые шоколадными лягушками. – Невилл! Тащи тарелки!!! В июле у «Гарпий» закончится чемпионат, а Гарри как раз завершит свое обучение и станет полноценным аврором. В конце месяца сыграем свадьбу, заодно и отметим эти события. – Звучит как отличный план! – одобрила Гермиона, заканчивая с приборами и теперь левитируя с кухни огромное блюдо с запеченной индейкой. – О да, – вклинилась Луна, развешивая на стоящей в углу нарядной елке гирлянды и зачем-то заплетая их в косички. – В июле как раз цветет гномий жмых. Гермиона с Джинни непонимающе переглянулись. – Гномий жмых! – повторила девушка, словно это должно было что-то прояснить. – Мы ничего не слышали о таком растении, Луна, – мягко ответила Гермиона. – Это не растение, – сказал вошедший Невилл, тащивший целую гору тарелок разных форм и размеров. – Вот, Джинни. Гарри не знал, какие нужны, и сказал, что ты выберешь. – Давай сюда, – обреченно вздохнула та. – Так вот, гномий жмых – это не растение, – продолжил Невилл, с видимым облегчением избавившись от своей ноши, – а водоросль. Начинает свое цветение в июле, обладает устойчивым ароматом гномьих испражнений. Полезных свойств не имеет, но считается, что приносит счастье влюбленным, если они отыщут его цветы и принесут домой. – Обязательно сходите с Гарри на озеро его поискать, – воодушевленно посоветовала Луна и танцующей походкой удалилась в сторону кухни. Невилл проводил ее влюбленным взглядом. – Джинни! – позвал ее Гарри с кухни, чем-то гремя. – А где салфетки? Не могу найти! – У нас в комнате! – проорала в ответ Джинни, сортируя тарелки и отправляя ненужные обратно по воздуху. – Остались в пакете из-под покупок! Сходи за ними! С кухни раздался грохот, громкое «ой!» и звон разбивающейся посуды. – Не могу! – обреченно ответил Гарри, и Джинни громко вздохнула. – Невилл, помоги ему, пожалуйста, – попросила она. – Гермиона, а ты не сходишь за салфетками? Они в пакете у нас на кровати. И куда подевался Рон, Мерлин его заколдуй! Проходя мимо кухни, Гермиона увидела, что Луна и Невилл магией раскрашивают осколки разбитых тарелок в разные цвета, пока Гарри не видит, а тот, не разбираясь, склеивает их заклинаниями прямо так. Представляя реакцию Джинни, когда она увидит новый дизайн своего столового фарфора, Гермиона лишь покачала головой и прошла мимо. А может, ей даже понравится, кто знает эту импульсивную рыжую ведьмочку. Отыскав салфетки, она уже направилась было обратно, как вдруг из приоткрытой двери соседней комнаты послышалось тихое хихиканье Лаванды. Вот и Рон нашелся. Гермионе было совершенно не интересно знать, чем они там занимаются, и она решительно прошла мимо, но прозвучавшее оттуда её имя заставило задержаться. – А с Гермионой тебе было так же хорошо, Рончик? А Рончик? Ну Ро-о-о-ончик! – канючила Браун, чем-то шурша. – Что, зайка? – ангельским голосом отозвался «Рончик», сделав вид, что не слышал провокационного вопроса. – Признайся, эта заучка не делала тебе и вполовину так приятно, как я! – заявила Лаванда, и следом послышались влажные чмокающие звуки, словно там опрокинулось ведро с флоббер-червями. Гермиону передернуло, и она уже хотела уйти, как вдруг подал голос Рон. – Я никогда не буду сравнивать ни вас с Гермионой, ни кого-либо еще! – резко ответил он, и снова послышалось шуршание, будто бы надеваемой одежды. – Мне с ней было приятно, с тобой тоже приятно, но по-другому! Не хуже, не лучше, а по-другому! Поняла? И больше я эту тему поднимать не хочу! Гермиона хороший человек и заслуживает уважения! – Хороший человек? – прошипела Лаванда. – Фригидная страшная заучка! Упустила тебя и так и останется одна! Со своими книжками целоваться! Резко развернувшись, Гермиона сбежала по лестнице вниз. Лаванда глупенькая пустышка, а ее слова просто болтовня, которая не стоит внимания. Однако, раскладывая на столе салфетки, она поймала себя на мысли, что улыбаться больше не хочется, и даже разъяренная Джинни, заметившая наконец, что стало с ее тарелками, и спасающийся от молний из ее палочки Гарри, которого они били аккурат пониже спины, не смогли ее развеселить. Ужин прошел оживленно, активно обсуждалась предстоящая свадьба и успехи Гарри и Рона на курсах авроров. Невилл, которого взяли работать в больницу Святого Мунго в отдел разработок целебных зелий и заклинаний, хвастался перспективным проектом нового средства от икоты, полностью на травах, которое не требовало варки. «Вскрыл пакетик с порошком, и просто добавь воды!» – с энтузиазмом завершил он. Луна, оставленная отошедшим от дел Ксенофилиусом за главную в «Придире», поделилась планами грандиозных изменений, которые должен будет претерпеть журнал в будущем. «Теперь только проверенные статьи авторства уважаемых магозоологов и ученых. И пробник лосьона для завивки бровей из мочи корнуэльских пикси в каждом журнале!» После ужина совместными усилиями был убран стол, и Гарри решил познакомить друзей с магловской музыкой рождественской тематики. Первой прозвучала уже набившая Гермионе оскомину «Let it snow», на удивление всем понравившаяся, так что знакомство решено было продолжить, и вскоре все уже танцевали под зажигательные ритмы короля рок-н-ролла. Однако почти каждую медленную песню Гермиона оставалась одна, забираясь с ногами в кресло, чтобы не мешаться под ногами у счастливых парочек. Несколько раз ее из вежливости звали на танец Гарри и Невилл. Рон же только кинул извиняющийся взгляд, оставив бесплодные попытки оторвать от себя Лаванду, которая не отпустила его танцевать даже с сестрой. Поэтому, когда танцевальная часть вечера была окончена, Гермиона вздохнула с облегчением. Оказалось, зря. Поначалу Гарри еще пытался на правах хозяина дома как-то поддерживать общую беседу, но после часа тяжелой агонии она все же потихоньку умерла, распавшись на группки по признаку влюбленности. Устав наблюдать, как парочки обнимаются и воркуют на своих креслах и диване, Гермиона накинула пальто и вышла на улицу. Жадно вдыхая морозный воздух и любуясь крупными, сверкающими, словно огоньки на елке, звездами, она с тоской поняла, что ее уход остался незамеченным. А если так, то и дальнейшее присутствие на вечере не имеет смысла. Она там лишняя, никому не нужна как гиппогрифу пятая нога. «Фригидная страшная заучка!» – глумливо захихикал у нее в голове голос Лаванды, и она вздрогнула. – Гермиона? Рядом с ней на крыльце стоял Гарри, вышедший из дома как был, в одной тонкой рубашке. – Как ты? Что-то не так? Она улыбнулась ему, без слов благодаря за чуткость. – Нет, Гарри, всё в порядке. Чудесный вечер. Я так рада снова видеть всех вместе! Но я внезапно вспомнила, что мне нужно до Рождества успеть попасть еще в одно место… К сожалению, мне придется покинуть вас. Судя по взгляду Гарри, он всё понял. – Что ж… если ты все-таки захочешь остаться… Гермиона помотала головой, уже не в силах притворяться. – Как бы то ни было, Миона, твоя комната ждет тебя. В любое время. – Спасибо, Гарри, – она обняла его, и Поттер в ответ крепко сжал ее в объятиях. – Ты ведь не будешь прощаться… Акцио сумочка Гермионы! Вот, держи. – Спасибо. Не стой на холоде, простудишься – Джинни тебя убьет. Гермиона приняла от него сумочку и, мимолетно чмокнув его на прощание, спустилась с крыльца. Выйдя за границу защитных заклинаний, она запахнула плотнее пальто, успев уже совсем замерзнуть, и окунулась в водоворот трансгрессии. Наплевав на все правила безопасности, а заодно и на статут о секретности – всё равно все маглы заняты празднованием, а если кто-то и увидит её, пусть спишет на рождественское чудо – Гермиона перенеслась прямо в подъезд многоквартирного дома на севере Лондона. Уже постучав, она вдруг испугалась: а вдруг он не один? Вдруг просто пожмет плечами и вежливо выпроводит ее? Пока она раздумывала, не сбежать ли ей, сделав вид, что ничего не было, дверь распахнулась, и на пороге показался Драко. В одних узких спортивных штанах и с мокрыми после душа волосами. Видимо, он не успел до конца вытереться, и несколько капель воды сверкали на белоснежной коже его груди, не слишком мускулистой, но приятно рельефной. Гермиона сглотнула, мигом растеряв все мысли, а заготовленное объяснение её позднего визита устремилось куда-то вниз, туда, где вдруг начал зарождаться сладкий трепет. – Грейнджер. Она смотрела на него широко раскрытыми грустными глазами. В растрепанных каштановых волосах запутались снежинки, пальто полураспахнуто, а под ним виднеется красивое вечернее платье. Сбежала с вечеринки у Поттера? – Проходи, – он посторонился, впуская ее, закрыл дверь и аккуратно помог ей снять пальто. В квартире было тепло, и Гермиона только сейчас поняла, как замерзла. В Годриковой Впадине всегда было на пару градусов холоднее, а снега выпадало больше, чем в других частях Англии. – Пойдем, – сказал Драко, всё еще не задав ни единого вопроса, и она послушно пошла за ним на кухню, остановившись в дверях и наблюдая, как он достал из шкафчика бокал, плеснул туда огневиски на один палец и протянул ей. – Выпей, иначе заболеешь. Бегаешь полураздетая в такой холод. Давай, залпом! Гермиона закашлялась, когда огненная жидкость обожгла ее изнутри, наполняя приятным теплом и расслабляя. – Спасибо, – часто моргая от выступивших слез, она протянула ему назад бокал. – Не за что, – наконец улыбнулся он – слишком уж она была сейчас похожа на мокрого цыпленка от растаявшего в волосах снега. – Идем, расскажешь мне, что привело тебя в такой день в берлогу злобного бывшего Пожирателя. Он привел Гермиону в гостиную, где она еще не была и теперь с любопытством осматривалась. Комната была обставлена так же современно, как кухня и спальня: кожаный диван, кресло, огромная плазма на стене, музыкальный центр, на журнальном столике уже знакомый ей ноутбук, в углу – высоченная стойка с компакт-дисками. Заинтересовавшись, она подошла поближе. Музыка там стояла вперемешку с фильмами: «Звездные войны», «Крестный отец», Metallica, Nirvana, «Властелин колец», Led Zeppelin, Madonna, «Матрица», «Твин Пикс»… – Ого, так ты серьезно занялся изучением поп- и рок-культуры маглов. Тут практически одна классика! Ей на плечи лег тонкий шерстяной плед, и подошедший сзади Малфой аккуратно, но требовательно развернул ее к себе лицом. – Если ты еще не заметила, обычно я полностью погружаюсь во всё, что делаю. Гермиона, которая ростом была ему по плечо, против воли снова уткнулась взглядом в его грудь. Капельки воды уже успели высохнуть, оставив после себя белоснежно-шелковую гладкость, а от кожи исходил еле уловимый тонкий аромат лимона и имбиря. Малфой был похож на совершенную античную статую – произведение искусства, от которого невозможно оторвать взгляд. – Может, ты накинешь что-нибудь? – окончательно смутилась Гермиона, опуская глаза. – Нет. Повисла тишина. Решившись наконец посмотреть на стоящего перед ней мужчину, Гермиона поняла, что ему нравится ее смущение, хоть его лицо и было абсолютно бесстрастно. Взгляд Малфоя изучающе скользнул по румянцу на ее щеках, заметил, как трепещут ресницы и тяжело вздымается грудь. – Накину, только если ты разденешься. Шучу, Грейнджер! – поспешил воскликнуть он, видя, как мгновенно расширились ее глаза. Отойдя к дивану, он жестом предложил ей присесть. – Я работаю над списком магловских изобретений, пригодных для использования среди магов, – как ни в чем не бывало заявил Драко, легко тронув тачпад и заставив ноутбук выйти из режима ожидания. – Но кажется, я что-то упускаю. Не взглянешь? – Конечно, – встрепенулась Гермиона, расслабляясь от его будничного тона и радуясь возможности занять мысли чем-то другим. – Хм… пожалуй, здесь не хватает мобильного телефона и плойки для волос. Заклинания для этого ужасны, только создают бардак на голове! – Мобильные телефоны я еще не начал осваивать, – признался Драко, медленно, но вполне уверенно справляясь с клавиатурой и впечатывая названные Гермионой вещи в список. – А вот что такое плойка… Погоди. Он быстро открыл поисковик в браузере и уже через секунду заинтересованно изучал картинки с разными видами приспособлений для укладки волос. – Похоже на какие-то средневековые инструменты для пыток, – наконец вынес свой вердикт он, и Гермиона, не выдержав, расхохоталась. – Что такое, Грейнджер? – Драко тоже улыбнулся, глядя, как она заразительно смеется. – Мерлин! Прости, Малфой! Просто ты, гуглящий плойки для волос… – она снова зашлась в приступе хохота от абсурда всей ситуации. – А почему у тебя нет елки? – вдруг спросила она, отсмеявшись. – Рождество же! Или злобные бывшие Пожиратели против праздников? Гермиона вскочила, оставив плед, в который куталась, на диване, и подошла к креслу в противоположном углу комнаты. – Ты же не против, правда? Малфой лишь сделал приглашающий жест рукой, позволяя распоряжаться обстановкой как ей хочется. Гермиона направила палочку на кресло и произнесла свое любимое заклинание трансфигурации, превращая его в огромную пушистую елку, уже с игрушками и гирляндами. Не остановившись на достигнутом, она прошлась вдоль стены, запуская цветные огоньки под самый потолок. Драко смотрел на нее, принесшую смех в эту пустую квартиру всего за час до полуночи, до наступления праздника, и чувствовал, как теплеет на душе. Увлекшаяся Гермиона сосредоточенно пыталась наколдовать иллюзию снега, с присущим ей перфекционизмом добиваясь чуть ли не того эффекта, какой имел потолок в Большом зале Хогвартса, поэтому совсем не услышала сзади тихие шаги. Лишь замерла, когда над головой появились тонкие листочки с белыми ягодками. Омела. Резко развернувшись, она увидела, как опускается палочка Малфоя, неотрывно смотрящего на нее с абсолютно нечитаемым лицом. «В отношениях Верхний-нижний нет места насилию, и в первую очередь насилию над самим собой,» – возникли в голове слова, сказанные им не далее как вчера в Выручай-комнате, и она с благодарностью поняла, что он предоставляет ей выбор. Она сделала шаг вперед, потом еще один. Как назло, ноги превратились в вату, а в голове зашумело. Забыв обо всем, Гермиона потянулась к нему, и он в ответ подался вперед. В следующий миг его губы приникли к ней в медленном ласкающем поцелуе, который длился и длился, затопляя её своей нежностью и неторопливостью. В нем была невысказанная благодарность – за спасение, понимание, за то, что они оба в этот вечер были не одни. – С Рождеством, Гермиона, – шепнул он ей куда-то в шею, и множество мурашек расползлись от его теплого дыхания по всему телу. – С Рождеством, Мал… Драко.