Оковы и плети

Подняв руку с кинжалом и направив его в сторону бессознательной Пэнси, Поллукс бесстрастно произнес, целясь в Гермиону: – Авада… – Нет! – выкрикнул Драко, понимая, что уже не успевает оглушить его, а смертельное проклятие отразить невозможно. – …кедавра, – спокойно закончил Уорвик и метнул кинжал в грудь Пэнси. Сквозь застилающие глаза слезы Гермиона увидела летящую в нее неминуемую смерть, как вдруг наперерез изумрудно-зеленому лучу выпрыгнул Драко, закрывая её собой, и время остановилось окончательно, замерев в ужасе вместе с её сердцем. – Не-е-ет!!! – сокрушая Заклятие немоты, закричала Гермиона, как вдруг её резко рвануло в сторону, и она упала на пол, придавленная доской с рунами, расколовшейся на две части. Тут же её руки и ноги обрели свободу, она скинула с себя обломки и села. В дверном проеме замер с поднятой палочкой спокойный и сосредоточенный Кристоф. Слева от него стоял растрепанный Гарри, взяв на прицел Поллукса. Гермиона сглотнула слезы и прошептала: – Драко… Когда он, живой и невредимый, ворвался в комнату, она испытала огромное облегчение и всеобъемлющее, ни с чем не сравнимое счастье. Всё это время она запрещала себе думать о его судьбе, чтобы не утонуть в бездне отчаяния от мыслей о том, что он может быть мертв. Теперь бездна разверзлась перед ней сама и приняла в свои холодные объятия, похожие на безрадостный мрак вечной ночи среди бескрайней пустыни, где нет и никогда не было жизни. Грудь горела огнем, а легкие свело, и Гермиона краем сознания отстраненно поняла, что не дышит, но дыхание сейчас казалось чем-то суетным и бесполезным. Зачем ей теперь дышать? Вдруг по другую сторону кровати раздался шорох, и над ней показались отливающие холодным серебром светлые волосы. Гермиона замерла, не веря своим глазам, и, все еще не дыша, подалась вперед. – Гермиона! – сказал Драко, поднимаясь на ноги и слегка пошатываясь. Его лицо было залито текущей из рассеченной брови кровью, и это делало его похожим на живого мертвеца. Но он не был мертв. Определенно не был мертв! Перед глазами замелькали темные пятна, а комната поплыла, и тогда Гермиона сделала глубокий вдох, и слезы снова потекли из глаз. – Гермиона, ты жива! – похоже, Драко тоже не верил своим глазам, но, обернувшись к Кристофу, мгновенно всё понял и сказал уже ему: – Спасибо. Кристоф лишь коротко кивнул, и Гермиона сообразила, что это он спас их, оттолкнув заклинанием в разные стороны с пути смертельного проклятия. Она хотела броситься к Драко, но вдруг её пронзила страшная мысль, заставившая холодный ужас мгновенно вернуться. – Пэнси! На лице Малфоя промелькнуло понимание, и они оба бросились к лежащей на полу Паркинсон. Обнаружив кинжал, который метнул в нее Поллукс, валяющимся рядом, Гермиона с облегчением выдохнула: Уорвик промахнулся. – Пэнси! – Драко окинул её быстрым взглядом, и его глаза расширились при виде многочисленных ран на её теле. – Энерве… Его прервал истошный женский крик, полный злобы и ненависти. Комната задрожала, как от землетрясения, и под потолком образовался вихрь воздуха, похожий на ураган в миниатюре, в котором смутно угадывались мелькающие черты Оливии. – Нет! – кричала она, и в её голосе слышались боль несбывшихся надежд и ненависть к тем, кто прервал обряд. – Вы поплатитесь за это! Вы все поплатитесь! Резким порывом сильного ветра, исходящего от призрака, всех отбросило назад. Чувствительно приложившись спиной о стену, Гермиона услышала стон пришедшей в себя от удара Пэнси. Котел с зельем опрокинулся, жидкий огонь, в который превратил мерзкое варево Поллукс, давно потух, и на пол с металлическим звоном упал крест епископа Броуди, слегка оплавленный, но целый. – Выставить защиту! – скомандовал Кристоф, напряженно наблюдая за беснующейся Оливией. – Ярость делает её похожей на полтергейст! Стеф, осторожнее! Показавшийся в дверном проеме Стефан и идущий следом за ним Кинг тут же заслонились Щитовыми чарами. Драко добрался до Гермионы и прикрыл её, а Гарри – Пэнси. Неподвижный Поллукс, до этого похожий на отключенный механизм, вдруг поднял голову и метнул в Кристофа заклинание, а затем атаковал и остальных. Он двигался быстро, гораздо быстрее, чем возможно для человека, и сонм разноцветных лучей и вспышек, летящих в разные стороны, наполнил комнату. Стефан выступил вперед и обрушил на Уорвика свой Смертельный каскад, пока Кинг прикрывал его, отражая атаки, но столб урагана спустился с потолка и окружил Поллукса кольцом. Вихри будто уплотнились, вращаясь всё быстрее и с легкостью отбивая либо поглощая направленные на Уорвика заклятия. А затем смертоносное кольцо яростно свистящего воздуха начало расширяться, наступая. – Стефан, назад! – крикнул Кристоф, обрушивая на Уорвика часть потолка в расчете на то, что это оглушит Поллукса, но ураган с легкостью перемолол дерево и камень в мелкое крошево, швырнув его в лицо врагам. – Гарри! – крикнула Гермиона, пытаясь перекричать неистовые завывания ветра и грохот заклинаний. – Гарри! Уничтожь медальон! Это её крестраж! Поттер, закрывающий собой Пэнси, вздрогнул, но среагировал мгновенно, услышав роковое для себя слово. Проследив глазами, куда указывает Гермиона, он рванулся вперед и схватил крест. Стоило медальону оказаться в его руках, как Поллукс сосредоточил все свои атаки на нем, а кольцо вихря изогнулось овалом, пытаясь дотянуться до угрозы. – Прикрыть Поттера! – распорядился Кристоф, отбрасывая оказавшуюся на его пути кровать в Уорвика, но ураган размел её в щепки. – Прочь с дороги! – послышался в вое ветра визг Оливии, и от окружающего Уорвика кольца отделилось клубящееся щупальце, которое тут же сделало резкий выпад в сторону Кинга, обхватив его и ударив об остатки потолка, а затем об пол. Оставив его лежать без сознания, оно дернулось было к Кристофу, но тот, заслонив собой Поттера и Пэнси, хлестнул призрака чем-то, похожим на сияющий кнут, вырвавшийся из волшебной палочки, и щупальце тут же втянулось обратно. – Стефан, посмотри, что с Кингом! – попросил месье Велар, и тот кивнул. Закрывшись щитом, он заклинанием поднял аврора и исчез вместе с ним в темном проеме двери. Гарри тем временем испробовал на кресте епископа весь арсенал уничтожающих заклятий и несколько тех, что подсказали ему присоединившиеся Гермиона и Драко, но защищенный засевшей внутри душой медальон не поддался ни одному из них, как некогда крестражи Волан-де-Морта. – Кристоф! – в отчаянии прокричала Гермиона, решительно поднимаясь на ноги. – Помогите Гарри уничтожить его! – Стой! Куда ты?! – воскликнул Малфой, пытаясь ухватить её за руку, но она уже отважно выскочила впереди Кристофа навстречу неумолимо надвигающемуся кольцу урагана. – Оливия Джеймсон! – прокричала Гермиона, и поток заклятий со стороны Уорвика тут же прекратился, а ветер на миг затих, будто бы заинтересованно прислушиваясь. – Я отдам тебе свое тело в обмен на жизнь моих друзей! – Что?! Нет! – воскликнул Драко, бросаясь вперед, но Кристоф железной рукой перехватил его, повалив рядом с Пэнси. Палочка Малфоя вылетела и покатилась по полу, но тот не обратил на это внимания, снова вскочив на ноги. – Ты лжешь! – прошипела Оливия, и ее искаженное лицо на мгновение мелькнуло в вихре воздуха. – Я вижу тебя насквозь, Гермиона! Ураган набрал силу и ринулся вперед, грозя поглотить всех разом, но вдруг фигуру Гермионы окутало тусклое мертвенное сияние, и рядом с ней возникли четыре призрачные девушки. Обернувшись вспышками зеленого света, они ринулись навстречу смерчу и вонзились в окружающее Поллукса кольцо ветра, тут же вздрогнувшее, словно от боли. Вращение воздуха замедлилось, как будто Оливии нужно было прийти в себя. Уорвик замер как заводная игрушка, у которой кончился заряд, и Гермиона поняла, что им срочно нужно воспользоваться неожиданной передышкой. Сильная рука, обхватившая её за талию, потянула назад, и она оказалась в объятиях Драко. – Всем отступить! – скомандовал Кристоф и очертил палочкой замысловатую фигуру, шепча какое-то заклинание. Всё вокруг задрожало, пахнуло зноем, и над уцелевшим потолком повисло жаркое марево. Послышался рев будто вырывающего из трубы пламени, и из палочки извергся сноп огня, тут же принявший облик мантикоры. Огненное создание сначала бешено заметалось как живое, а затем увеличилось почти вдвое, став размером с настоящее животное. Оно кинулось вперед, стремясь пожрать все, что окажется у него на пути, но месье Велар резким движением одернул его за тянущийся из палочки хвост. – Адское пламя! – в ужасе прокричала Гермиона, и у нее перед глазами как наяву всплыла Выручай-комната, полная беснующегося неконтролируемого огня, в котором погиб вызвавший его Крэбб. – Смотри! – проговорил ей на ухо Драко, все еще обнимающий её, и она застыла, не веря своим глазам: огненная мантикора бросилась было на Кристофа, но тот ловким движением палочки отбросил её назад. – Поттер, крестраж, – в голосе месье Велара сквозило напряжение, и чувствовалось, как тяжело ему дается контролировать Адское пламя. Он подстегнул огненного зверя палочкой, и тот бросился вперед, прямо на Гарри. – Нет!!! – оглушительно закричала Оливия, и бешеный вихрь ударил Кристофа в спину как раз в тот момент, когда Гарри швырнул медальон прямо в раскрытую пасть мантикоры. Адский зверь вспыхнул еще ярче, пожирая крестраж, и развернулся, чтобы броситься на дерзнувшего вызвать его человека. У чудом устоявшего на ногах Кристофа по лбу катился пот от чудовищного жара и немыслимых усилий, прилагаемых, чтобы обуздать стихию, но он не дрогнул, когда мантикора прыгнула на него, разинув пышущую огнем пасть. Сделав еще один замысловатый жест, он что-то шепнул, и за миг до того, как его поглотило пламя, зверь исчез, втянувшись обратно в палочку. Ураган стих в тот момент, когда крестраж был разрушен, и теперь в комнате воцарилась тишина, казавшаяся неестественной после воя стихии. – Всё кончено? – недоверчиво прошептала Гермиона, и Драко покрепче прижал её к груди. – Ни с места! – раздался от входа в комнату голос Стефана: он вскинул палочку и направил её на шевельнувшегося Уорвика. Стоящий рядом с ним бледный Кинг с огромной ссадиной в половину лица тоже поднял палочку нетвердой рукой. – Поллукс Уорвик! – несмотря на раны, голос аврора оставался уверенным и звучным. – Вы обвиняетесь в нападении, преследовании, похищении и изнасиловании… Тяжело привалившийся к подоконнику Поллукс поднял голову, оглядывая полуразрушенную и опаленную комнату и находящихся вокруг людей, и в его снова ставшем осмысленным взгляде отразилось понимание и страх. Он резко вскочил на ноги и метнул в Кинга Оглушающее заклятие и бросился в сторону, чтобы уйти от контратаки Стефана. Гарри, выступивший вперед, чтобы помочь задержать преступника, в пылу схватки не обратил внимания на шевеление позади себя. Нашедшая в себе силы привстать Пэнси подняла с пола палочку Драко. Она знала, что авроры лишь задержат Поллукса, его ждет долгое разбирательство, а потом Азкабан. Но он будет жить. И она будет знать, что он жив после всего, что сделал с ней. Ни секунды не колеблясь, она направила палочку на человека, две недели насиловавшего и избивавшего её, и из последних сил выкрикнула: – Авада кедавра! Зеленый луч ударил в не ожидавшего атаки со стороны сломленной им девчонки Уорвика, и он упал как подкошенный. – Еще одна песчинка на пути у меня под ногами, – тихо проговорила Пэнси, но её слова прозвучали неожиданно громко в воцарившейся тишине. Её трясло как в лихорадке, но рука, держащая поднятую с пола палочку Драко, не дрогнула ни разу. Но затем она окончательно ослабла и обмякла, опустившись на пол. Оторопевший Гарри подошел, аккуратно разжал пальцы Пэнси и вытащил из её руки палочку. – Мисс Паркинсон, – холодно проговорил Кинг и, прихрамывая, направился к ней. – Вы только что помешали Аврорату задержать преступника и учинили самосуд… – Френсис, – спокойно прервал его Кристоф, преграждая ему путь. – Я искренне считаю, что действия мисс Паркинсон можно классифицировать как самооборону. Ты ведь разумный человек. Взгляни на девочку. – Кинг, – в голосе возмущенного Гарри явственно сквозило предупреждение. Обостренное чувство справедливости не позволило ему остаться в стороне. Он заслонил собой лежащую Пэнси, и по выражению его лица было ясно, что он не позволит сдвинуть себя с места никому. – Тебе не хуже меня известен протокол, Поттер, – устало ответил Кинг, и выражение его лица говорило о том, что он не пойдет на попятную. – Мисс Паркинсон ждет психиатрическое освидетельствование… Легкое дуновение коснулось лица Гермионы, и вдруг по коже побежали мурашки, а в душе снова шевельнулась тревога. Что-то было не так. Она осторожно высвободилась из объятий Драко и сделала несколько шагов по комнате, пытаясь понять, что её смущает. – Гермиона… – услышала она едва уловимый шепот. – Гермиона… Она огляделась, но рядом никого не было. Кристоф и Гарри были заняты разговором с Кингом, и спокойный голос месье Велара то и дело прерывали эмоциональные реплики Поттера, готового взорваться. – Ты это слышал? – спросила она у Драко, который после всего произошедшего не хотел далеко отходить от своей чудом спасенной девушки, но тоже кипел, слушая перепалку с аврором. – Что? – рассеянно ответил он, не поворачивая голову. Его руки непроизвольно сжались в кулаки – еще немного, и он бросится на защиту подруги детства, которую Кинг собирался осудить за убийство её мучителя. – Гермиона… – вдруг из воздуха над телом Поллукса соткался полупрозрачный, едва видимый глазу силуэт Оливии. Ведьма слабела с каждой секундой, и её образ таял, бесследно растворяясь, но она стремительно двинулась вперед, еле слышно шепча: – Ты отняла у меня шанс на жизнь, проклятая девчонка. Я отниму у тебя шанс на счастье… Голос становился тише с каждым словом, но она всё приближалась, и Гермиона отшатнулась, вскрикнув. Все в комнате тут же обернулись, Стефан вскинул палочку, а Драко непонимающе нахмурился. – Ведьма! – Гермиона попятилась к стене, подальше от летящего прямо на нее призрака. – Она еще тут! Подняв взгляд, она увидела озадаченные напряженные лица друзей и поняла, что они ничего не видят: силуэт Оливии почти растаял, и теперь её движение выдавали лишь едва уловимые колебания воздуха. – Прощай, Гермиона, – прозвучал совсем рядом еле слышный шепот, и она разглядела у своего лица крохотное пятнышко света, похожее на мелкую мошку. – Обливиэйт. Пятнышко рванулось в сторону Драко и вонзилось прямо в центр его лба, растворившись в нем. Малфой поморщился, а затем встряхнул головой, и его взгляд расфокусировался. – Нет! Нет! – закричала Гермиона, бросаясь к нему. – Пожалуйста, нет! В ушах снова как наяву набатом грянули крики сгорающих заживо жителей деревни, а перед глазами замелькали образы измученных, изуродованных девочек, у которых жестоко отняли жизнь. Неудивительно, что они считали своей убийцей именно ведьму, а не бывшего хозяина лавки, которого та свела с ума. Наверняка поэтому они помогли одолеть её, вмешавшись так вовремя. В какое чудовище епископ Броуди превратил когда-то добрую, отзывчивую Оливию, если она стала способна на подобные зверства? А теперь Оливия решила забрать у нее Драко таким способом, какой должен был причинить ей как можно больше боли, – наложив на него Заклятие забвения, которое она вот уже почти год безуспешно пытается снять со своих родителей. Она не может потерять еще и возлюбленного! Только не так! – Драко! – Гермиона столкнулась с ним всем телом, повиснув у него на шее и чувствуя, как её душат рыдания. – Драко! Если он её не узнает, значит, ведьма добилась своего, вырвав у нее шанс на счастье прямо из рук. Но Драко лишь крепче прижал её к себе, и она услышала его обеспокоенный голос: – Что случилось, милая? Где ведьма? – Она наложила на тебя Обливиэйт и растворилась! – Гермиона схватила Малфоя за лацканы грязного и местами порванного пиджака и вгляделась в его озадаченное лицо, ища малейшие признаки потери памяти. – Гермиона, – на её плечо легла тяжелая рука, а голос тихо подошедшего Кристофа звучал успокаивающе. – Крестраж уничтожен. Ведьма мертва. – Нет! Я видела её! Один лишь силуэт, но она прокляла Драко Заклятием забвения! Неужели никто ничего не заметил?! Мне это не показалось! Я не сошла с ума! – горькие слезы потекли из глаз, и Гермиона еще крепче вцепилась в Малфоя – казалось, если она его отпустит, он тут же забудет её. – Конечно, вы не сошли с ума, – месье Велар улыбнулся и ласково погладил её по голове. – Как бы то ни было, заклинание, похоже, не подействовало. Не так ли, Драко? Кристоф бросил на Малфоя короткий взгляд, кивнул ему и отошел. Драко аккуратно отцепил от себя пальцы Гермионы. – Клянусь, я помню каждую минуту, проведенную рядом с тобой, – прошептал он ей на ухо. – Если ведьма и смогла на несколько секунд задержаться здесь, после того как Адское пламя поглотило крестраж, то, скорее всего, это были слабые эманации её души, которые не смогли бы никому причинить вреда. К тому же я никогда не слышал, чтобы призраки могли колдовать. Она лишь хотела напугать тебя – мелочная месть за неудачу с воскрешением. Он провел пальцем по щеке Гермионы, стирая слезы, осторожно развернул её и, заслонив от всех спиной, нежно поцеловал. Она рвано выдохнула ему в губы и растворилась в ощущениях, чувствуя, как утихает дрожь тела под его ласковыми руками. Если бы проклятье подействовало, всё самое ужасное уже случилось бы. Драко прав – Оливия лишь пыталась поселить в ней страх, который разрушителен сам по себе. Подтачивая изнутри, он способен лишить покоя и по капле выпить счастье. Нужно навсегда выбросить это из головы, и последняя попытка ведьмы провалится. Драко оторвался от её губ и внимательно оглядел лицо Гермионы. – Так-то лучше, – удовлетворенно сказал он, улыбаясь. – Вот это моя храбрая девочка. – Я вызову колдомедиков и авроров, – послышался голос Кинга, и Гермиона взглянула через плечо Драко, чтобы посмотреть на патронус Френсиса: им оказался огромный, с размахом крыльев под два метра, беркут. – Драко, тебе и мисс Грейнджер нужна медицинская помощь? – Нет, её порез на бедре я залечу сам, – ответил за них обоих Малфой, и Кинг кивнул, отвернувшись к Стефану. – Я хочу поговорить с Пэнси, пока её не забрали в Мунго, – сказала Гермиона, и Драко кивнул: он тоже хотел узнать, как чувствует себя его подруга после всего произошедшего. – Гермиона! – вернув Малфою его палочку, Гарри крепко обнял её, прижав к груди так сильно, что она охнула. – Прости, что не подоспели раньше! – он обеспокоенно оглядел её и покачал головой. – Вы появились как раз вовремя, – улыбнулась Гермиона, беря его за руку и благодарно сжимая. – Я в порядке, правда. Он не успел мне ничего сделать, в отличие от… Они оба повернулись к Пэнси, рядом с которой присел на корточки Драко. – Привет, цветочек*, – ласково сказал он, и та открыла глаза, услышав знакомый голос. – Привет, крокодильчик, – прошептала она, и по её щекам потекли слезы. Пэнси Паркинсон никогда не плакала в присутствии чужих, и Драко, усевшись рядом, притянул её поближе, позволив спрятать лицо у себя на груди. – Всё будет хорошо, – сказал он, поглаживая её по вздрагивающей спине. – Ты молодец. – Пойдем, Гарри, – пробормотала Гермиона, понимая, что сейчас лучше оставить Малфоя наедине с подругой детства. – Грейнджер, – вдруг всхлипнула Пэнси, вытерла слезы и только тогда повернулась. – Спасибо… Только… не я одна тогда сварила лучшую Амортенцию. – Да, – улыбнулась Гермиона: Пэнси все-таки слышала то, что она говорила ей, пытаясь подбодрить тогда, в подвале, перед появлением призраков. – Ты была лучшей среди слизеринцев. А у гриффиндорцев всех обошел… – Поттер, – кивнула Паркинсон, и Гарри слегка покраснел и улыбнулся, не совсем понимая, о чем говорят девушки. – Колдомедики прибыли, – вдруг сказал он и направился к Кингу, кивнув на прощание Гермионе: – Еще увидимся. Драко что-то долго шептал на ухо Пэнси, а затем серьезно и внимательно посмотрел ей в глаза, и она кивнула. Тогда он, как показалось наблюдающей за ними Гермионе, слегка расслабился и передал Паркинсон в руки колдомедиков. – Кинг зайдет позже записать показания, – сказал подошедший Кристоф, а следовавший за ним Стефан молча протянул Гермионе её палочку, найденную в вещах Поллукса. – Идем. Сегодня вы заночуете в клубе. – Мы не вернемся в школу?! – удивленно спросила Гермиона у Драко, и тот, обменявшись взглядами с месье Веларом, покачал головой. – В клубе безопасно. А в школе нас со всех сторон атакуют вопросами и преподаватели, и ученики. Твое исчезновение наделало много шума. Да и я, признаться, подлил масла в огонь, когда обнаружил твое сообщение. Ты молодец, что смогла подать весточку и помочь тебя найти, а я… Мне стоит извиниться перед МакГонагалл, – сказал Малфой, и судя по его взгляду, он жалел о том, что наговорил директору. Гермиона вздохнула. – Надо сообщить ей как можно быстрее. Уверена, она там места себе не находит. – Не волнуйся об этом, – Драко взял её за руку, и они вышли вслед за Кристофом и Стефаном на улицу. Уже спустилась ночь, и, взглянув на ярко сияющие над головой звезды, Гермиона поняла, что на нее вдруг разом навалилась вся усталость прошедшего дня. Она не запомнила, как они добрались до места, откуда можно было трансгрессировать, а затем – до особняка Кристофа. Кажется, на втором этаже Драко подхватил её на руки, когда она в очередной раз споткнулась, а дальше наступила блаженная темнота. Открыв глаза, Гермиона увидела над собой гладкий белый потолок. На нем, как на холсте, перед глазами медленно проплыли события вчерашнего дня: похищение, подвал с призраками, Поллукс и его мерзкие прикосновения, Оливия… Оливия! Которая за миг до своей окончательной смерти использовала последние силы, чтобы наложить Обливиэйт на её любимого! – Драко! – вскрикнула Гермиона и резко села на постели, а затем принялась выбираться из нее, путаясь в легком одеяле и запинаясь о многочисленные подушки. – Мисс Грейнджер! – красивый вибрирующий баритон, донесшийся откуда-то справа, застал её врасплох, и она съехала с края кровати по черной атласной простыне и оказалась на полу. – Как вы, Гермиона? В голосе подошедшего Кристофа слышалось беспокойство, и он поспешил помочь ей встать. – Где Драко?! – выпалила она, чувствуя, как колотится сердце в предчувствии чего-то нехорошего. Но месье Велар лишь ласково улыбнулся и спокойно подал ей висящий на спинке кресла шелковый халат. Машинально взяв его, Гермиона поняла, что стоит перед хозяином дома в одной мужской рубашке и трусиках. Но сейчас ей было все равно. В конце концов, она уже два раза разговаривала с ним без белья. – Где Драко?! – уже требовательней повторила она, накидывая халат, и в её голосе мелькнули истеричные нотки. – Кристоф, где он?! – В Хогвартсе, – успокаивающе проговорил месье Велар, – объясняется с директором. Он не хотел отходить от вас ни шаг, но миссис МакГонагалл прислала четыре громовещателя в Министерство и вместе с двумя своими преподавателями прочесала весь Хогсмид, надеясь, что найдет вас там, как в прошлый раз. Кингу отдали приказ немедленно предоставить ей полный отчет, он как раз прибыл сюда, когда получил сову от начальства. Я убедил Драко пойти с ним. Уверен, его слова успокоят её лучше, чем сухой отчет простого аврора. Ведь, если миссис МакГонагалл не удовлетворят его слова, она обрушится на Министерство как гнев божий, а затем заставит содрогнуться всю магическую Британию. – Да, это вполне ей по силам. Значит, Драко… – Гермиона закусила губу, не зная, как продолжить. Теперь, когда ей удалось окончательно проснуться, страх, что Обливиэйт мог сработать спустя столько времени, казался смехотворным, и признаться в этом спокойному уверенному Кристофу было неловко. – Драко в порядке. Проклятие ведьмы не подействовало, – сказал Кристоф, и от его понимающего взгляда слезы сами потекли из глаз. Всхлипнув, Гермиона ощутила на плече теплую тяжелую руку, и рыдания захватили её. Пришла в себя она через несколько минут и обнаружила, что плачет, уткнувшись Кристофу в грудь, а он ласково гладит её по спине, не обращая внимания на огромное мокрое пятно от слез на своей белой рубашке. – Простите, – пробормотала она, вытирая слезы и стараясь успокоиться, хотя безотчетная тревога и чувство опустошения в душе никуда не ушли. – Пустяки, – Кристоф улыбнулся, что-то шепнул, и пятно исчезло. – Прилягте, Гермиона. Вам нужно восстановить силы. – Вы уйдете? – пробормотала она, послушно забираясь обратно в кровать и усаживаясь среди подушек. Вопрос прозвучал как-то слишком жалобно и по-детски, но сейчас ей было все равно, лишь бы не оставаться в одиночестве до возвращения Малфоя. – Я обещал Драко, что лично присмотрю за вами, поэтому я никуда не уйду, – сказал месье Велар, усаживаясь в кресло, стоящее у кровати, и Гермиона вдруг поняла, что они находятся в той же самой комнате, где она очнулась после того, как атаковала Кастора Уорвика в Белом зале клуба, приняв его за Джеймса. Это были личные покои хозяина дома, где он раньше проводил редкие сессии с нижними, а теперь просто спальня. – Я попрошу приготовить вам завтрак. Может быть, вы хотите чего-то особенного? Мои домовики могут почти всё, кроме блюд из запрещенных ингредиентов, – сказал Кристоф, пока Гермиона с любопытством осматривалась – в прошлый раз в комнате было темно, и ей ничего не удалось разглядеть. – Спасибо. Просто чая и пары тостов с джемом будет достаточно, – ответила она, чувствуя, что сейчас ей кусок в горло не полезет. Кристоф покачал головой и, вызвав не знакомого Гермионе домовика по имени Шелли, попросил его принести овсяной каши, яичницу с беконом, фруктов и чая. На прикроватной тумбочке лежала её палочка, и Гермиона схватила её, с радостью ощущая, как теплеет холодная рука от струящихся по телу магических потоков. Ей очень не хватало этих ставших настолько привычными ощущений, что она перестала обращать на них внимание до тех пор, пока не была вынуждена колдовать без палочки. Улыбнувшись, она направила её на стоящий на тумбочке букет нераскрывшихся роз и, повинуясь заклинанию, они медленно распустились. – Какие красивые, – прошептала Гермиона, рассматривая великолепные оранжево-розовые цветы с яркой желтой сердцевиной. – Никогда не видела такие. – Этот сорт роз называется «Кристофер Марло**», они всегда стоят у меня в спальне как напоминание о том, что нужно ценить каждый момент жизни, проведенный с теми, кого любишь, – в ласковой улыбке месье Велара сквозила грусть, легкая и невесомая, но Гермиона почувствовала, что сейчас снова расплачется. Она отвела глаза и принялась рассматривать чудесные цветы, но вдруг её взгляд упал на фото в изящной, обтянутой бархатом рамке, прячущейся за огромной вазой. Это явно была не колдография, ведь фигура на ней не двигалась, и, присмотревшись, Гермиона поняла, что это и не магловское фото тоже. Это был рисунок карандашом, и девушка, искусно изображенная на нем, показалась смутно знакомой. Перед глазами всплыло воспоминание: утро после злосчастного «свидания» с Джеймсом-Поллуксом, кабинет директора школы, колдография в простой деревянной рамке на столе и улыбающаяся с нее девушка в школьной форме Гриффиндора. Длинные каштановые волосы завиваются крупными локонами, нос упрямо вздернут, а карие глаза смотрят открыто и задорно. – Прозерпина МакГонагалл, – ошеломленно пробормотала Гермиона и увидела боковым зрением, как вздрагивает всегда невозмутимый хозяин дома. – Откуда здесь её портрет? Кристоф встал и прошелся по комнате, остановившись у окна спиной к кровати. Он долго молчал, и Гермиона уже хотела извиниться за бестактность, но вдруг месье Велар повернулся к ней с грустной улыбкой. – Вы очень похожи на нее, мисс Грейнджер… Неудивительно, что Минерва так опекает вас. Она слишком рано потеряла дочь… по моей вине, – Кристоф подошел и взял в руки рисунок, и его золотистые глаза наполнились неизбывной тоской и болью. – Я был сиротой, никому не нужным и не знавшим любви ребенком, брошенным на произвол судьбы в огромном городе. Человек, который вырастил меня и выучил своему ремеслу, был холоден и суров, как и улицы Парижа, где нам приходилось выживать. А чтобы выжить там, где царят равнодушие и жестокость, нужно стать еще жестче и беспощаднее, хитрее и изворотливее, чем твои противники. Увидев удивление на лице Гермионы, Кристоф горько усмехнулся: – Да, мисс Грейнджер, я не всегда был таким, каким вы меня знаете. Доброта, милосердие и терпимость считались там слабостью, а слабых добивали, – он помолчал, погрузившись в воспоминания, и вдруг его лицо озарила светлая улыбка. – Я встретил Прозерпину в Венсенском лесу, когда мне было девятнадцать. Она сидела на поляне среди невесть откуда там взявшихся роз необычайного окраса и была похожа на богиню Флору, сошедшую на бесплодную землю и заставившую ту цвести. От ее улыбки мое зачерствевшее сердце дрогнуло и забилось быстрее. Никто никогда в жизни не смотрел на меня так тепло и ласково, как она, и я, одичавший и озлобленный мальчишка, видевший в каждом незнакомце врага, сразу и без памяти влюбился в нее. Кристоф снова ненадолго замолчал, но глаза его сияли теплом и любовью. – Она сбегала ко мне из Хогвартса каждый вечер, и мы все время проводили на той поляне, где встретились впервые. Она готовилась к экзаменам, между делом рассказывая мне о своих планах на будущее. Она хотела изменить мир, сделать его лучше и терпимее к презираемым и угнетенным, тем, кто непохож на остальных: кентаврам, оборотням и великанам, – месье Велар улыбнулся, взглянув на Гермиону, и та смущенно улыбнулась в ответ. – Простите, Кристоф, – она все же решилась прервать его рассказ и задать вопрос: – Вы сказали, Прозерпина сбегала из Хогвартса каждый вечер. К вам, во Францию. При всем уважении, сэр, но это невозможно… – Вы уверены, что знаете о своей школе всё, Гермиона? – хитро сощурился Кристоф, вдруг отдаленно напомнив ей Дамблдора. – Если пройти Запретный лес насквозь, двигаясь все время строго на северо-восток, можно выйти к небольшому озеру, напоминающему формой песочные часы. Ровно на середине озера, у перемычки «часов», проходит граница антитрансгрессионного заклятия, наложенного на территорию школы. Едва сдав экзамен и получив разрешение на перемещения, Прозерпина бросилась изучать огромный мир за воротами Хогвартса. И так однажды она оказалась во Франции, в Венсенском лесу, о котором много читала. Она хотела отыскать там редкие травы, но её ждало разочарование, – парижские зельевары давно оборвали подчистую все поляны. Тогда она вырастила на одной из них свои любимые розы сорта «Кристофер Марло», за чем и застал её я. – Запретный лес полон опасных существ, – покачала головой Гермиона, в который раз удивляясь бесчисленным тайнам Хогвартса, раскрыть которые, все до единой, не по силам, наверно, никому. – Акромантулы, кентавры, единороги, гиппогрифы… Именно поэтому ученикам строжайше запрещено ходить туда. Как Прозерпина умудрялась бывать в лесу каждый день и возвращаться невредимой? – Прози защищали кентавры. Не знаю, как ей удалось заручиться их поддержкой, она никогда не рассказывала об этом. Предполагаю, что однажды она спасла или вылечила кого-то из них, и с той поры они неизменно провожали её через лес к озеру и обратно. Их благодарность ей была столь велика, что они не тронули меня, чужака, когда я пришел проститься с ней в последний раз… Видимо, она рассказывала им обо мне. Я лишь видел за деревьями их смутные тени, когда направлялся в замок, а на обратном пути не встретил никого. – Кентавры! – ошеломленно пробормотала Гермиона, вспоминая гордых неуступчивых существ, с которыми им пришлось столкнуться на пятом курсе во время самоуправства Амбридж. Завоевать их благосклонность было не просто сложно – почти невозможно. Прозерпина, вероятно, была необыкновенной девушкой. – Да, и в этом она тоже была очень похожа на вас, – улыбнулся Кристоф, будто читая её мысли. Гермиона лишь покачала головой в ответ. После инцидента с Амбридж она никогда не решилась бы пойти к кентаврам одна без веского повода. Даже необходимую ей для проекта информацию она предпочла узнать у самого лояльного к людям представителя этой расы волшебных существ – Флоренца, преподающего сейчас прорицания в Хогвартсе. – Что же… случилось? – не зная, как подобрать слова, наконец смогла выдавить из себя Гермиона, и месье Велар коротко кивнул, показывая, что понял вопрос, а затем его сияющий взгляд потух, когда он принялся рассказывать дальше: – Как я уже говорил, смерть Прози – целиком и полностью моя вина. Мой учитель, Лоран, был плохим человеком. И хотя он научил меня всему, что помогло мне выжить, свою плату за это он взял с меня сполна, и я не чувствовал себя ничем ему обязанным, когда вызвал его на дуэль. В случае моей победы я обрел бы окончательную свободу от него навсегда, поэтому, пока Прози готовилась к экзаменам, я упражнялся в атакующих заклинаниях. Я мечтал, как покину Францию, страну, которая отняла у меня так много, и уеду в Англию, куплю огромный дом и попрошу руки девушки своей мечты у её матери. Сбережения у меня были, да и работа для человека вроде меня всегда находилась легко. Роковой ошибкой было выбрать местом дуэли ту самую поляну… Прозерпина сдавала экзамен и не должна была там появиться, но по стечению обстоятельств она освободилась раньше… Она была необыкновенно талантливой и одаренной, лучшей ученицей на курсе, – в голосе Кристофа на мгновение мелькнула гордость, но затем её снова сменила печаль. – Проклятие Лорана, попавшее в Прози, предназначалось мне. Не всем известная Авада, а древнее, забытое заклинание, которое мгновенно останавливает все жизненные процессы в организме человека. Я был готов закрыть её собой, принять смерть, только чтобы эта юная жизнерадостная девушка с самой доброй душой на свете жила и сделала этот мир лучше, как она мечтала. Но я не успел… – его голос прервался, а лицо стало похоже на непроницаемую маску, но в глазах было столько боли, что она с легкостью выплеснулась наружу и захлестнула Гермиону. Закусив губу, она попыталась сдержать слезы, но Кристоф заговорил снова: – Лоран скрылся, когда увидел, что его заклятие попало не в меня. Трансгрессировал. Я знал, куда он направился, и медлить было нельзя, поэтому я отнес Прози в Запретный лес и трансфигурировал несколько больших камней, лежащих на берегу озера, в удобное ложе, защищенное со всех сторон. Я не мог допустить, чтобы её тело осквернили хищники, ведь я собирался вернуться и отнести её в замок, когда расправлюсь с учителем. Однако, когда я пришел к озеру второй раз, Прози исчезла, а на берегу я обнаружил следы копыт и понял, что о ней позаботились кентавры. Гермиона кивнула, вспомнив слова МакГонагалл о том, что тело её дочери вынесли из леса кентавры, но Кристоф, погруженный в свои мысли, не обратил на это внимания. – Я смог встретиться с Минервой лишь спустя два дня. Втайне я мечтал о зеленой вспышке Авады или о Круциатусе, но она лишь слушала меня и плакала… И была столь добра, что позволила мне увидеть Прози в последний раз и проститься с ней. Минерва сказала, что это не моя вина, но я так не считал. Я миллион раз прокручивал сцену смерти Прозерпины в голове и пытался постфактум придумать способ спасти её. День ото дня я проживал те роковые минуты на поляне снова и снова. Тогда мне еще не было известно заклинание, позволяющее мгновенно оттолкнуть с места человека, как я сделал вчера, защищая вас с Драко от Поллукса. Я нашел это заклятие через несколько лет в одной из древних книг, и с той поры боль… нет, не ушла, она словно отступила на второй план, позволив мне жить дальше. Как будто я уже тогда знал, что в будущем мне пригодится это заклинание. Прози была бы счастлива знать, что её смерть позволила спасти жизнь двум прекрасным молодым людям. Гермиона всхлипнула, и месье Велар, сделав шаг к ней, положил руку ей на плечо, и она накрыла её своей ладонью. – Не плачьте, мисс Грейнджер, пожалуйста, – попросил Кристоф, с ласковой улыбкой стирая слезы с её щек. – Я бы отдал всё, чтобы изменить прошлое, но это невозможно, поэтому нужно жить настоящим ради будущего и беречь тех, кто рядом. За все эти годы я больше не виделся с миссис МакГонагалл, но знаю, что она считает так же. – Да, – кивнула Гермиона, постепенно успокаиваясь. – Она сказала мне примерно то же самое, когда мы говорили о её дочери. Вот только… она упомянула, что причину смерти Прозерпины так и не установили. Разве вы не рассказали ей? – Мне пришлось сохранить в тайне заклинание, которое использовал против меня Лоран. К сожалению, есть вещи, которые я не мог открыть даже скорбящей матери, и на то есть веская причина… Полагаю, что Минерва не успокоилась и попыталась выяснить, что это было за проклятие, но потерпела неудачу. Что ж, поверьте, Гермиона, так будет лучше для всех. Это знание опасно, и оно не вернет Прози. Звучный хлопок раздался в тишине комнаты как выстрел из магловского оружия и заставил их обоих резко обернуться. – Месье Велар, сэр… Шелли приготовил завтрак для мисс Грейнджер, как вы просили… – появившийся в комнате домовик переводил вопросительный взгляд с хозяина дома на гостью, явно понимая, что явился не вовремя, но Кристоф кивнул и улыбнулся ему: – Спасибо, Шелли. Мисс Грейнджер как раз проголодалась. Домовик просиял и щелкнул тонкими пальцами. На кофейном столике, стоящем в углу, появились тарелки с едой и большой чайник. Комнату наполнили восхитительные ароматы выпечки и свежезаваренного чая, и Гермиона, несмотря на все переживания, почувствовала дикий голод. – Спасибо, Шелли, – сказала она, и домовик улыбнулся и исчез. – Вот только здесь больше, чем я смогу съесть одна. Кристоф, может быть, вы присоединитесь ко мне? – С радостью выпью с вами чая, мисс Грейнджер, – отозвался месье Велар, помогая ей усесться за столик. – Расскажите мне, как продвигается ваш проект для Министерства. На сегодня уже достаточно мрачных тем. Я был бы счастлив увидеть вашу улыбку. К тому же, если Драко вернется и застанет вас расстроенной, я рискую навлечь на себя его гнев. – Я не скажу ему о своей печали, – сказала Гермиона, и Кристоф с благодарностью кивнул, прочитав между строк обещание сохранить в тайне трагическую историю его любви. _____________________________________________________________________________ * Думаю, не открою ни для кого Америку, что имя Пэнси (Pansy) обозначает цветок и переводится с английского как «анютины глазки». ** Розы «Кристофер Марло» выведены в Англии Дэвидом Остином лишь в 2002 году, но я сознательно делаю допущение, что они существовали уже в 1970. Слишком уж красивы) Посмотреть на них можно по ссылке: https://vk.com/photo-187906046_457241381