Оковы и плети

Малфой вернулся как раз тогда, когда Гермиона и Кристоф заканчивали завтрак, обсуждая её проект для Министерства. Месье Велар похвалил главы, посвященные кентаврам и оборотням, и дал несколько хороших советов для главы о домовиках, исходя из своего богатого практического опыта сотрудничества со свободными эльфами. О произошедшем вчера в лавке Поллукса они, не сговариваясь, больше не упоминали. Кристоф понимал, что Гермионе придется еще не раз пересказать страшные события того дня, и не хотел заставлять её лишний раз вспоминать об этом. Хлопнула дверь, и Гермиона подскочила, оборвав беседу на полуслове. – Драко! – радостно взвизгнула она, едва завидев Малфоя, и уже через секунду была в его объятиях. – Прости… Прости, что ушел, – прошептал он ей на ухо, крепко прижимая к себе. – Если бы я не знал, как важна для тебя МакГонагалл, ни за что не дал бы себя уговорить. Но вообще я надеялся управиться до твоего пробуждения. – Нет, всё правильно. Спасибо, что успокоил её, – Гермиона на несколько мгновений отдалась ощущению тепла и покоя, которое дарили его объятия, но потом всё же заставила себя вернуться в реальность и спросила: – Как она? МакГонагалл? – Поговорим о МакГонагалл? – лукаво поинтересовался Малфой, нежно целуя Гермиону в макушку. – Кристоф! – вдруг спохватилась она, вспомнив, что в комнате находится еще и хозяин дома, и испуганно огляделась. – Какой Кристоф? – улыбнулся Малфой. Месье Велара действительно нигде не было видно: очевидно, он тактично ушел, чтобы не мешать. – Драко… – Как ты, милая? – спросил он, вмиг посерьезнев. Серые глаза смотрели на нее с тщательно скрываемым беспокойством. – Я… – прошептала Гермиона, чувствуя, что перестает справляться с собой: если рядом с Кристофом она еще держалась, то при виде Драко тоненькую плотину, отделявшую её шаткое спокойствие от бурного потока эмоций, прорвало окончательно. Слишком много всего произошло буквально за один день, и теперь страхи за Драко и Пэнси, а также ужас и ненависть к злобной ведьме, игравшей людьми как марионетками, снова всколыхнулись в душе, раздирая её словно острыми когтями. Слезы потекли из глаз, и дыхание перехватило от боли, но, заглянув в глубину глаз Драко, Гермиона ухватилась за его спокойствие как за ниточку. Она знала, что для нее есть лишь один способ отгородиться от тягостных воспоминаний и унять боль, терзающую душу и заставляющую мелко дрожать всё тело. Нужно просто отдать контроль. Всхлипнув, она медленно опустилась на колени. – Моя девочка, – прошептал Драко, с беспокойством глядя на опустившую голову нижнюю у своих ног. Зная содержание письма Поллукса, фотографию которого он получил через магловский чат, увидев вчера порванную блузку и разрезанную юбку Гермионы, Малфой был уверен, что Уорвик как минимум дотрагивался до нее. Драко предпочел бы сначала выяснить, что именно сделал Поллукс, и до того момента не планировал предпринимать какие-либо действия сексуального характера по отношению к Гермионе. Но теперь, когда она сама вот так – без слов – просила его о сессии, он просто не мог отказать, зная, какой психотерапевтический эффект на нижнюю может произвести передача контроля. – Акцио! – скомандовал он, и Гермиона услышала, как изменился его голос: стал властным и резким. Она не видела, что он призвал, но вдруг почувствовала, как шеи коснулось что-то плотное, приятно пахнущее кожей. Её ошейник. Малфой застегнул его, затянув плотно, но не туго, – так, чтобы он не доставлял дискомфорта и не оставлял следов. – Спасибо, сэр, – прошептала она, ощущая на губах соленые слезы. Больше всего на свете она боялась, что Драко откажется, не захочет проводить сессию после того, как они оба вчера чуть не погибли, но, почувствовав на шее свой ошейник, начала успокаиваться. Она очень скучала по нему. – Посмотри на меня, – приказал Малфой, и Гермиона подняла на него полные слез глаза. Его взгляд был серьезным, но не строгим, а затем он аккуратно вытер пальцем её щеки. – Ты будешь смотреть только на меня. Не отрываясь. Если я выйду из поля твоего зрения, ты продолжишь смотреть в ту сторону, пока я не вернусь. Слушать только мой голос. Остальные звуки не должны для тебя существовать – что бы ни произошло. Если захочешь что-то спросить или сказать, сначала нужно будет попросить разрешения. Тебе всё ясно? – Да, сэр, – с искренней благодарностью отозвалась Гермиона, понимая, что он делает: переключает её внимание, заставляя сконцентрироваться на нем. Так же он поступил когда-то, чтобы помочь ей пережить публичную порку. – Напомни мне свое стоп-слово. – «Поттер», сэр. – Хорошо. Руки за голову, – скомандовал он, нежно поглаживая Гермиону по щеке. Она поймала губами его палец, и тот сразу же погрузился ей в рот. – Эванеско, – шепнул Драко, и её халат исчез вместе с рубашкой, в которой она спала. Внезапное ощущение прохладного воздуха на коже заставило соски затвердеть, и Гермиона шумно выдохнула, а затем снова вобрала палец глубже в рот. – Достаточно! – вдруг резко приказал Малфой и отошел куда-то в сторону. Гермиона послушно провожала его взглядом, пока он не скрылся у нее за спиной, а затем послышался шум отодвигаемого ящика комода и какой-то звон. – Расставь ноги шире, – Драко опустился на колени рядом с ней, и она почувствовала, как его пальцы касаются уже слегка влажных половых губ, раздвигая их. Снова что-то звякнуло, и Гермиона застонала, когда нежную плоть сжали металлические зажимы. – Сосредоточься на боли, – распорядился Малфой, внимательно следя за её реакцией. – И продолжай смотреть на меня. Теперь его руки коснулись её груди, вешая еще один зажим на правый сосок. Гермиона зашипела от резких неприятных ощущений, а когда второй зажим нашел свое место на левом соске, снова застонала. Взгляд расфокусировался, и она видела Драко как в тумане. Но вместе с физической болью пришла легкость, вытесняя душевную боль, и тело расслабилось, наслаждаясь ощущениями. По внутренней стороне бедра потекло что-то липкое, и затуманенным сознанием Гермиона поняла, что это смазка. Это не укрылось от внимательного взгляда её Верхнего, и Драко осторожно коснулся влажной кожи, собирая капельку. – Молодец, моя девочка, – промурлыкал он, с удовольствием облизывая палец. – Хочешь свою пробку? – Да, сэр, – выдохнула Гермиона, предвкушая приятную заполненность в анусе. – Встань, подойди к кровати и обопрись на нее руками, – приказал Драко, снова отходя к комоду, в котором находилась коллекция всевозможных эротических игрушек. – Можешь больше не следить за мной взглядом. Я хочу, чтобы ты полностью сосредоточилась на ощущениях. Если нужно, закрой глаза. – Спасибо, сэр, – отозвалась Гермиона, принимая описанную её Верхним позу и подставляя задницу, чтобы ему было удобнее. Он неспешно приблизился, и внутри появилось странное ощущение холодка от очищающего заклинания, а затем в анус ткнулся смазанный кончик небольшой пробки. – Дыши глубже и расслабься, – сказал Драко, одной рукой поглаживая её ягодицы, а второй медленно, но уверенно вводя пробку внутрь. Гермиона выдохнула, чувствуя, что мышцы уже почти не сопротивляются вторжению и пробка входит внутрь по самое основание. – Да… – прошептала она, закрыв глаза и бессознательно подаваясь навстречу руке Драко. Отпустив занявшую свое место пробку, его пальцы скользнули ниже, к истекающему смазкой влагалищу, чуть коснулись его, а затем потеребили зажимы, вызвав волну острой боли. Гермиона застонала, и Малфой снял их, растирая рукой ноющие следы. – Пройди влево и ухватись руками за стойку кровати, ноги в стороны как можно шире, – распорядился он, и по шороху одежды Гермиона поняла, что он раздевается. Поборов искушение обернуться, чтобы посмотреть, она направилась к стойке, ощущая, как приятно движется внутри пробка, при каждом шаге как будто трахая её в задницу. – А теперь я хочу услышать, – сказал Малфой, дождавшись, когда она примет нужную позу, – о чем ты сейчас думаешь? Не ожидавшая такого вопроса Гермиона замешкалась: в голове действительно было пусто. Боль и страхи ушли, и она попыталась понять, что же занимает её мысли теперь. Но её Верхний расценил молчание в ответ на прямой вопрос как неповиновение и, одним длинным шагом оказавшись рядом с ней, намотал её волосы на кулак и, больно потянув, заставил повернуть голову и взглянуть на него. – Смотри на меня и отвечай, – жестко сказал Малфой, хотя его лицо оставалось бесстрастным. Он был без пиджака и рубашки, но брюки все еще оставались на нем. Его взгляд встретился с затуманенным взглядом Гермионы, скользнул по припухшим приоткрытым губам и ниже, на шею, где билась тонкая жилка. – Я хочу… – пролепетала Гермиона, слегка покраснев, и опустила глаза. – Я жду. – Я хочу, чтобы вы меня трахнули, сэр. В рот… и… – она вскинула на него полный ужаса взгляд, явно испугавшись своей смелости и собственных слов. Краска перекинулась с лица на шею, и Драко понял, что нужно слегка подбодрить свою нижнюю. – Очень хорошо, – одобрительно кивнул он, ослабляя хватку в её волосах. – Но ты должна закончить предложение. В рот и... Продолжай. – И во все остальные… места… – пробормотала Гермиона и тут же почувствовала исходящее от него неодобрение. – Ты отлично выкрутилась, – ледяным тоном произнес он, отступая ей за спину, так чтобы она не видела его лица. – Но за попытку хитрить со мной ты не получишь то, что хочешь. Ноги еще шире! Стой смирно и не смей дергаться! Тихий шорох сзади, и руки Драко легли на внутреннюю поверхность её бедер, и Гермиона поняла, что он сидит на полу между её ног. Ласково погладив нежную кожу, руки поднялись выше и раздвинули лепестки половых губ, заставив её вздрогнуть от прикосновения. – Я же сказал, не дергайся, – уже спокойнее напомнил он, и его большой палец осторожно потер капюшон клитора, отодвигая его. А затем на чувствительный бугорок лег теплый язык, начав неторопливо его вылизывать. Гермиона ахнула и вцепилась в стойку кровати покрепче, с трудом заставив себя не двигаться. Плоскую поверхность языка сменил его кончик, запорхав на клиторе как бабочка, а рука Драко одновременно с этим потянула за основание пробки, заставив ту слегка выскользнуть, так чтобы самая широкая её часть раздвинула колечко мышц, подарив ощущение растянутости. Придерживая пробку в таком положении, Малфой погрузил два пальца второй руки в истекающее смазкой влагалище, но почти тут же вытащил. – Здесь нужно кое-что другое, – пробормотал он, на миг прекратив чувственные пытки её клитора языком. – Кое-что повнушительнее. Акцио! Остатками утопающего в огненной лаве похоти сознания Гермиона отметила, как легко ему дается беспалочковая магия, в отличие от нее, но закончить мысль не успела. – Взгляни, – хрипло сказал Драко, снова оторвавшись от нее и отпустив пробку, которую сжавшиеся мышцы тут же втолкнули обратно в анус. – Тебе нравится или хочешь побольше? Гермиона повернула голову и увидела в его вытянутой руке длинный черный фаллоимитатор, глянцево блестевший на свету, увенчанный большой рельефной головкой шириной в три мужских пальца. – О боже, – против воли вырвалось у нее, но Малфой лишь усмехнулся, сочтя это ответом на свой вопрос. Приставив головку к влажному входу, он слегка надавил, раздвигая стенки и не стремясь протолкнуть внушительный искусственный член сразу внутрь. Вторая рука снова взялась за пробку, растягивая анус, а язык вернулся к тем безумствам, что творил с клитором ранее. – М-м-м… – простонала она и, качнувшись, оперлась плечом о стойку. Ноги отказывались держать, а внизу живота уже зарождалась сладкая истома, заставляя задыхаться и вскрикивать от каждого движения Драко. Подчиняясь слабому, но непрерывному давлению, стенки влагалища постепенно раздвинулись, медленно пропуская фаллоимитатор внутрь, и когда он наконец втиснулся полностью, Гермиона застонала от ощущения наполненности, которое давали искусственный член и анальная пробка вместе. – Вот так, – удовлетворенно пробормотал Драко, начиная ритмично двигать имитатор под таким углом, чтобы задевать головкой точку G, и вернулся к налитому покрасневшему клитору, уже достаточно раздразненному его языком. Гермиона дрожала всем телом от напряжения и жажды разрядки, а из её груди вырывались уже не стоны, а жалобные крики. Будто поняв, что ей не хватает совсем чуть-чуть, Драко дотянулся второй рукой до пробки, вытащил наполовину и резко вогнал внутрь. А затем еще раз и еще, теперь уже трахая её попеременно в оба отверстия. Гермиона задыхалась. Казалось, мышцы всего тела свело от напряжения, и оно буквально молило о долгожданном оргазме. Смазка хлюпала, язык Драко издавал пошлые влажные звуки, а в воздухе царил терпкий аромат похоти. Малфой ускорил движения, и Гермиона, закричав, выгнулась и кончила, содрогаясь и постанывая от каждого мощного сокращения сбрасывающих напряжение мышц. Пришла в себя она, когда стоящий рядом Драко ласково разжимал её пальцы, намертво вцепившиеся в стойку. Жутко боясь упасть, Гермиона держалась за нее изо всех сил. – Всё, милая, всё, можешь отпустить, – сказал Малфой, улыбаясь ей. – Ты молодец. Моя хорошая девочка. Иди ко мне. Давай я сниму зажимы. Всё еще тяжело дыша, Гермиона отцепилась от стойки и сделала шаг вперед. И только тогда поняла, что Драко вытащил имитатор и пробку, но на её сосках все еще висят зажимы, к которым она уже успела привыкнуть, и поэтому почти не чувствовала их. – Потерпи немного, – Драко взялся за оба зажима сразу и одновременно снял их, а затем обнял зашипевшую от боли Гермиону. – Вот и всё. Сейчас пройдет. Ты молодец. Поймав её удивленный взгляд, он улыбнулся: – Да, ты правильно меня поняла. Сессия окончена. – Но как же… – она посмотрела на внушительную выпуклость на его брюках в районе паха. Малфой усмехнулся. – Это естественная реакция организма на возбужденную послушную девушку рядом. Верхний должен уметь контролировать себя и свои желания, иначе какое право он имеет принимать контроль над другим человеком? – Но ведь… Позволь мне, – смутившись, попросила Гермиона и потянулась к ширинке его штанов, но Драко покачал головой, поймал её руку и потянул за собой на кровать, попутно наколдовав Очищающее заклинание для них обоих. – Сессия была нужна тебе, поэтому всё происходило для тебя одной, – сказал он, устроив Гермиону в объятиях и укрыв их обоих одеялом. – Я вообще не планировал её проводить ни сегодня, ни в ближайшие дни. – Драко, – вздохнула Гермиона, – я в порядке, правда. Когда я проснулась, испугалась, что тебя нет рядом… Мне вспомнилась Оливия и её прощальное заклинание. Но потом я пришла в себя. Кристоф действует на меня умиротворяюще, заражает спокойствием и внушает уверенность в том, что я со всем справлюсь сама. И при этом он не пытается решать проблемы за меня, умаляя мои способности. По-моему, это лучшая поддержка, которую может оказать сильный мужчина сильной женщине. Если, конечно, он не является её Верхним. Спасибо, что попросил его остаться со мной. – Кажется, никто еще не давал ему более точной характеристики, – улыбнулся Драко, целуя её волосы. – Только речь не о Кристофе. Глядя вчера на Пэнси, я не мог отделаться от мысли, что тот мерзавец мог сделать с тобой то же самое. Гермиона покачала головой. – Поллукс не успел ничего со мной сотворить. Правда. Я ударила его Ступефаем. Но… ты должен всё-таки научить меня лучше владеть беспалочковой магией. Потому что потом я не смогла его остановить, когда Оливия начала свой обряд… – Милая, – прервал её Драко, понимая, как тяжело ей обо всем рассказывать, – может, будет легче, если ты позволишь мне увидеть? Гермиона согласно кивнула и села поудобнее, стараясь сосредоточиться на нужных воспоминаниях. – Расслабься, – Малфой ободряюще улыбнулся ей и поднял палочку. – Легилименс! Воспоминания замелькали в сознании Гермионы как кадры кинопленки. Она почувствовала, что Драко просмотрел всё быстро, кроме эпизода с Поллуксом, когда тот пытался её раздеть и ощупать, а затем осторожно покинул её разум. – Ублюдок! – его кулаки гневно сжались, но потом расслабились, и он поднял на Гермиону взгляд потемневших глаз. – Прости меня, милая. Это моя вина. – Что ты такое говоришь?! Нет, конечно! – возмутилась она. Драко долго молчал, глядя в одну точку, и когда она осторожно коснулась его руки, вдруг заговорил: – Этот подонок оставил мне воспоминания о том, как наложил на меня Империус, – жестко сказал он. – Это случилось, когда я шлялся по богом забытому магловскому району в поисках очередной дозы. Я хотел заглушить все чувства и не помнить о том, что моя мать умерла в одиночестве в больнице, хотя у нее были сын и муж. Муж, который спустя два дня после её похорон объявил о помолвке со своей любовницей. В темной подворотне ко мне подошел человек в магловской одежде с капюшоном, надвинутым низко на лицо. Все дилеры примерно так и выглядят, поэтому я не ощутил подвоха и не успел среагировать, когда тот вытащил палочку. Он говорил шепотом, и его приказ звучал предельно нейтрально, без издевок и оскорблений. Он знал, что в этом нет необходимости. Он хотел, чтобы в самом конце, своими руками отдав свою любимую девушку в рабство маньяку, я вспомнил, с чего началась вся эта цепочка событий: с того вечера, когда я позволил себе быть слабым. Совсем недолго, но этого хватило. – Да, Поллукс считал меня своей с того самого вечера в «Трех мётлах». И был в ярости оттого, что ты спал с его собственностью, – задумчиво сказала Гермиона. – Получается, сначала он заглушил твои воспоминания о том дне, когда наложил Империус, чтобы ты не вздумал сопротивляться его воле, а потом заставил всё вспомнить, чтобы помучить. Интересно, он был психом до вмешательства Оливии или обезумел уже после? – она покачала головой. Малфой смотрел в одну точку и, казалось, не услышал её. – Я обещал защитить тебя от него, но не смог. Простишь ли ты меня за это? – Драко! – Гермиона обняла его, прижавшись к груди так крепко, словно хотела слиться с ним воедино. – Я не собираюсь тебя прощать, потому что ты ни в чем не виноват! Оливия! От начала и до конца это вина древней озлобленной на весь мир ведьмы, которая слишком далеко отпустила поводок с диким зверем, начавшим кусать всех подряд, упиваясь вседозволенностью. Ты такая же его жертва, как и я. Ты не всесильный господь бог, а просто человек! И если ты считаешь, что мог предвидеть нападение на тебя в той подворотне, предотвратить его и тем самым уберечь меня от Поллукса, то в тебе всё еще жив тот напыщенный самоуверенный Малфой, которому я когда-то отвесила пощечину! И сейчас отвешу еще одну, чтобы он перестал нести чушь! Драко усмехнулся куда-то ей в волосы. – Я люблю тебя, милая, – пробормотал он. – Я тоже люблю тебя. И даже не вздумай мучиться каким-то дурацким чувством вины! Лучше расскажи о том, что случилось дальше, – отстранившись, попросила Гермиона. – После того, как ты освободился от Империуса. Что же ты все-таки наговорил МакГонагалл? – Если начну рассказывать, то чувством вины всё-таки придется помучиться еще немного, – грустно улыбнулся Драко, поглаживая щеку Гермионы. – Как только Поллукс забрал тебя и трансгрессировал, я очнулся от сладкого дурмана, царившего в голове после Империуса, и тут же, прямо у ворот Хогвартса, отправил патронуса Кристофу. А затем поспешил к МакГонагалл. Сейчас я понимаю, как мне повезло, что уроки уже начались, и в коридоре третьего этажа, где я её встретил, не было никого, кроме парочки привидений, выглядевших инертными и какими-то полудохлыми даже после смерти. Я cпросил у директора, знает ли она, где сейчас находится её любимая ученица и почему в её школе такие проблемы с безопасностью. А потом… я пришел в ярость… Ты знаешь, как это у меня бывает. Она собралась вызвать авроров, а я выпалил, что всё это дерьмо закономерно, когда директор – гриффиндорец. И что счастливым исключением был только Дамблдор. Гермиона лишь покачала головой, представив, каким ударом для Минервы стало похищение одной из учениц прямо из школы, а Малфой, которого директор всячески поддерживала последний год, своими ядовитым словами только подлил масла в огонь. – Да, я знаю, – вздохнул Драко, – это было гадко с моей стороны. Я злился на себя и вылил весь свой гнев на МакГонагалл. К счастью, она всё поняла и великодушно простила меня, когда я извинился сегодня утром. Гермиона вздохнула. Было видно, что Драко искренне сожалеет о своих словах, иначе она не спустила бы ему оскорбления в адрес доброй и справедливой Минервы, которая относилась по-матерински не только к ней самой, но и ко всем своим ученикам. – Я потом поговорю с МакГонагалл, – в голосе Гермионы явственно звучала угроза, – и если твои слова задели её сильнее, чем ты думаешь, то тебе не поздоровится, Драко Малфой! – Да, мэм, – грустно улыбнулся в ответ он. – Я понимаю, что мне нет оправдания, и готов нести ответственность за свои слова. – Как вы меня нашли? – спросила Гермиона, желая сменить тему. – Ведь Поллукса никто не подозревал, все считали его жертвой Джеймса. – Узнав, что тебя похитили, Кинг и Поттер тут же примчались в Хогвартс и осмотрели место преступления, – Драко закатил глаза, всем своим видом показывая, насколько бессмысленным ему кажется обследование места, с которого была произведена трансгрессия. – Твоя сумка, одиноко стоящая в Большом зале на скамейке, подсказок не дала, но Поллукс просчитался, оставив мне воспоминания о случившемся. Я видел, как долго ты копалась, пряча его письмо, но тогда, под Империусом, мне не показалось это подозрительным: у меня был приказ следить, чтобы ты ни с кем не контактировала, а не контролировать скорость твоих действий. Но я знал, что такая умная ведьма, как Грейнджер, обязательно найдет способ оставить нам подсказку. Гермиона улыбнулась и слегка покраснела. Драко игриво ущипнул её зардевшуюся щеку и продолжил: – Я нашел в телефоне твое сообщение с фотографией письма, когда мы уже отчаялись. Прочитав его, Кинг вдруг подорвался и потащил нас с Поттером за собой, на ходу объясняя, что «крысенышем», каковым я являюсь, по мнению Джеймса, часто за глаза называет меня в клубе Кастор Уорвик. По дороге к нам присоединился Стефан, которого я представил Поттеру как частного детектива, нанятого мной для поимки твоего преследователя. Однако у Кастора оказалось железное алиби: во время похищения он присутствовал на собрании Визенгамота, что подтвердили несколько случайно выбранных нами его членов. Хотя в итоге Кинг оказался не так уж неправ: видимо, у близнецов одинаковые мысли насчет моей персоны. А затем у Стефана возникла идея еще раз навестить Поллукса. Как ты помнишь, из его памяти был стерт целый год, а также «Джеймс» изолировал его от семьи, заставив её забыть о нем. – Поллукс сделал это сам, – вставила Гермиона. – Стер память и себе, и семье. И радовался тому, что они его не помнят! Безумец! Драко сжал её руку, зная, как болезненно она переживает каждую неудачную попытку снять заклятие Обливиэйт с родителей, поэтому поступок Уорвика вызвал в ней столько возмущения. – Поттер считал, что «Джеймс» собрался как-то еще использовать Поллукса, раз позаботился о том, чтобы его никто не хватился. На основе этого предположения Стефан выдвинул версию, что Поллукс может что-то знать о похищении, или в его лавке обнаружатся какие-то улики. Кристоф, которому Стеф отправил патронуса с последними новостями, тоже счел эту идею стоящей и присоединился к нам. – Да, его появление было очень кстати, – кивнула Гермиона. – Не знаю, как бы мы уничтожили крестраж без него. Драко… как ты думаешь, он согласится научить меня так же ловко управляться с Адским пламенем? Малфой лишь усмехнулся: ничто не могло заглушить тягу Гермионы к знаниям. – Думаю, для тебя он найдет время в своем плотном расписании. Кстати, Кинг сегодня утром обмолвился, что Поттер обвинил его в некомпетентности, ведь Френсис даже не установил за Поллуксом слежку, несмотря на свое подозрение, что Джеймс является одним из клиентов его лавки, а значит, часто контактирует с ним. Всенародный любимец и герой Поттер возмущен до глубины души халатным отношением к делу его подруги и, думаю, в Аврорате скоро полетят головы. Уж к Мальчику-который-выжил точно прислушаются, да и с Бруствером они на короткой ноге. – Кинг не показался мне таким уж плохим аврором, – в смятении пробормотала Гермиона: ей не слишком понравилось то, что из-за нее Гарри собирается устроить революцию. – А он и не плохой, – отозвался Малфой. – Просто после войны Аврорату не хватает толковых ребят, и многие перегружены. Кинг в том числе. Вот только у Поттера своя правда. И за кем будет победа в этом противостоянии, для меня вопрос не стоит. Сэвидж очень доволен успехами своей группы с тех пор, как взял под крыло стажера Поттера. У Томаша Домбровски, нынешнего главы Отдела магического правопорядка, маглорожденная жена, поэтому он весьма благоволит человеку, который победил Темного Лорда. А Уилфред Праудфуд, начальник Аврората, уже стар и через несколько лет уйдет на заслуженный покой. Мне кажется, у Поттера есть все шансы занять его место. – Не думаю, что Гарри метит на место начальника Аврората! И уж тем более не думаю, что у него настолько далекоидущие планы в том скандале с Кингом, который он поднял! – возмущенно выпалила Гермиона. – И вообще, откуда ты столько знаешь о министерских интригах?! – увидев улыбку Драко, она вздохнула: – Ну конечно. Слизеринец. – Просто слежу за внутренней кухней той организации, где собираюсь начать свою карьеру, – пояснил Малфой, всё еще улыбаясь. – Тебе, кстати, тоже не помешает, если хочешь чего-то там добиться. – Я… – Гермиона уже хотела было разразиться гневной тирадой, но, задохнувшись от возмущения, лишь открыла рот и не смогла ничего сказать. – Да-да, – Драко ласково погладил её по голове. – Я знаю, что ты идешь туда, чтобы сделать мир лучше, а не для того, чтобы взлететь по карьерной лестнице. Но пойми, моя милая наивная гриффиндорка, чтобы протолкнуть твои идеи и проекты, тебе понадобятся союзники. Ты не сможешь просто внести предложение и ждать, что его сразу примут просто потому, что оно хорошее и служит общему благу. В таком месте, как Министерство, интриги плелись годами. Оно опутано их паутиной, и главный вопрос, кем там станешь ты, – мухой, которая завязнет и будет покорно ждать гибели, или пауком. – Я буду ураганом, который сметет паутину вместе с мухами и пауками, – тихо проговорила Гермиона, и в её голосе звучала такая непоколебимая уверенность в собственных силах и в своей правоте, что Драко просто промолчал в ответ, решив, что бешеный ураган, скорее всего, вряд ли обратит внимание на то, что кто-то расчистит ему дорогу и подбросит пару полезных знакомств прямо в эпицентр бури. – Кстати, ты не поговорил с Кингом о Пэнси? – вдруг спросила Гермиона, вытягиваясь на постели и удобно устраиваясь на груди Драко. – Он всё еще хочет засудить её за то, что не сам первым добрался до Поллукса? – Я собирался нажать на него сегодня утром, используя некоторые старые связи нашей семьи, но, к моему огромному удивлению, это не понадобилось. Ты не поверишь, кто успел похлопотать за Пэнси до меня! – Миссис Паркинсон? Мать Пэнси. Кажется, ты говорил, она та еще «железная леди», – предположила Гермиона, невинно потирая пальцем розовый сосок Драко. – Не угадала! Поттер! – Малфой провел пальцами вдоль обнаженной спины Гермионы и нагло устроил руку на её ягодицах. – Уж не знаю, зачем ему всё это, но, похоже, они заключили с Кингом соглашение: Френсис «забывает» о том, от чьей руки погиб преступник, а Поттер закрывает глаза на то, что имена Кристофа и Стефана не упоминаются в официальных отчетах. В твоих показаниях они, кстати, тоже не должны звучать, не забудь об этом. – Хорошо, – устало отозвалась Гермиона, чувствуя, что её начинает клонить в сон. – Думаю, Гарри просто возмутила несправедливость по отношению к Пэнси. Я против убийств, но тоже думаю, что она заслужила право на месть. Поллукс просто чудовище! И… я хотела бы её навестить. – Сходим к ней в выходные. Она сейчас в Мунго. Кинг сказал, что завтра нас вызовут в Министерство для дачи показаний. Из-за бури в стакане, которую поднял в Аврорате Поттер, они немного отложили всю эту бумажную волокиту, хотя должны были допросить нас всех уже сегодня. Да и куда торопиться, если преступник всё равно уже мертв. – А кем Гарри считает Кристофа? Вы ведь должны были ему как-то объяснить его появление вчера. Допустим, Стефан – частный детектив, нанятый тобой. А кто тогда Кристоф? Уверена, Гарри спросит у меня о нем, – озабоченно сказала Гермиона, подняв голову и взглянув на Драко. – Всё просто, – усмехнулся Малфой и легонько щелкнул её пальцем по носу. – Кристоф – начальник Стефана. В этом ты даже не соврешь своему драгоценному Поттеру. Директор частного детективного агентства присоединился к нам вчера, чтобы лично проконтролировать выполнение моего заказа на расследование твоего дела. Малфои весьма уважаемые клиенты. Даже после всего этого дерьма с Темным Лордом. – Хорошо, – совсем уже сонно отозвалась Гермиона, устраиваясь поудобнее с явным намерением поспать. Драко поцеловал её в лоб и укрыл одеялом, которое было откинуто в сторону во время их возни на кровати. – А почему Пэнси назвала тебя вчера «крокодильчиком»? – вдруг спросила Гермиона, сбрасывая с себя сонную негу. Любопытство разобрало её в тот же миг, как она услышала это прозвище, но все последовавшие за этим события заставили на время отложить вопросы о прошлом Драко и Пэнси. Малфой тяжело вздохнул. – Запомнила, да? Гермиона подняла голову и увидела на его лице смущение. Таким Драко бывал очень редко, и она с удовольствием наблюдала, как его бледные щеки слегка краснеют. – Ну хорошо, – сдался он под её внимательным взглядом. – Пообещай, что это останется между нами. – Обещаю, – изо всех сил стараясь звучать серьезно, сказала Гермиона. – Впервые магия проявилась у меня в шесть – на год раньше, чем у Пэнси, с которой мы тогда проводили много времени вместе. Я возомнил себя великим колдуном и, желая выпендриться, чтобы произвести на нее впечатление, стащил из кладовой, где хранились зелья, несколько склянок и сказал, что смешаю из них напиток бессмертия. Не знаю, что именно было в тех флакончиках, но получившаяся смесь, которую я отважно принял, окрасила мою кожу в нежно-салатовый оттенок. Представив себе маленького «великого колдуна» с зеленой кожей, Гермиона не выдержала и фыркнула, тут же закрыв себе ладонью рот. – Снейп, который разбирал состав моего «зелья» и варил противоядие, сказал, мне очень повезло, что я не взял стоящие рядом банки с крыльями златоглазок, ведь тогда смесь стала бы ядовитой. А Пэнси еще долго называла меня крокодильчиком. До сих пор иногда называет, когда мы наедине. – А мне можно? Сэр крокодильчик. – Если не хочешь испытать на себе весь гнев «сэра крокодильчика», то лучше не надо. Сильный грохот, показавшийся в тишине комнаты оглушительным, заставил Гермиону подскочить и схватиться за палочку. – Всё хорошо, милая, – Драко аккуратно отвел её руку в сторону и встал с кровати. – Это всего лишь сова. Он прошел к окну и, распахнув створку, впустил птицу, которая, проигнорировав Малфоя, направилась прямо к Гермионе. – Здесь записка, – сказала она, смущенно прикрываясь от любопытного взгляда круглых глаз совы одеялом. Драко улыбнулся, наблюдая за ней. Гермиона отцепила пергамент, развернула и принялась читать, и на ее лице отразилась целая гамма сменяющих друг друга эмоций: удивление, радость, возмущение и смятение. – Сова явно ждет ответа, – равнодушно заметил Малфой, наливая себе воды. Гермиона подняла глаза, и Драко понял, что она пытается подыскать слова, не зная, как ему сказать. – Это от Рона, – наконец решилась она. – Он хочет поговорить и просит о встрече. По возможности сегодня. – Это вполне ожидаемо, – по-прежнему ровным тоном отозвался Малфой. Его лицо не выражало ничего. – Очевидно, Поттер успел ему поведать о вчерашних событиях. – Драко… – Гермиона задумалась, закусив губу. – Я хочу с ним встретиться. Только… – Да? – Только, может быть, ты проводишь меня? Конечно, никакой «Джеймс» меня больше не преследует и я могу просто пойти куда хочу, не прячась и не опасаясь неприятностей, но мне будет спокойнее рядом с тобой, – она смотрела на него широко раскрытыми глазами, нервно теребя записку Рона в руках, и на её щеках проступил легкий румянец. Она прекрасно понимала, что Малфою вряд ли придется по душе идея отпустить свою девушку на встречу с Роном, учитывая, что тот совсем недавно вдруг воспылал желанием вернуть её. Однако Гермиона знала, что Драко не станет ей ничего запрещать в знак доверия, но сам будет терзаться ревностью. Малфой считает, ей чужды интриги? Пусть сопровождает её на встречу и думает, что это нужно ей. – Конечно, милая, с радостью. Назначь встречу в Риджентс-парке часов на семь вечера. Нам обоим не помешает принять душ и пообедать, – ответил Драко, пряча улыбку. Гермиона просияла и, наскоро написав ответ, отпустила сову, угостив её на дорогу лакомствами, в изобилии оставшимися после завтрака с Кристофом. – Тогда я пойду в душ, заодно окончательно проснусь, – сказала она. Драко кивнул и улыбнулся, провожая взглядом скрывшуюся за дверью ванной Гермиону, довольную тем, что ей так ловко удалось провернуть свой маленький план. Малфой бросил на пол брюки и направился за ней, размышляя о том, что его отец был прав: если тебе это на руку, стоит иногда позволить людям затянуть тебя в их игру, сделав вид, что ничего не подозреваешь. Гермиона успела лишь намочить волосы и как раз потянулась за шампунем, когда услышала, как стукнула дверь ванной. Она не обернулась, когда дверца душевой отодвинулась в сторону и пахнуло прохладным воздухом. На губах заиграла улыбка смущения и одновременно предвкушения, а внизу живота начало сладко тянуть. – Позволь мне помочь, – сказал Драко, нежно целуя её в плечо и забирая у нее бутылку с шампунем. – Спасибо, сэр, – отозвалась Гермиона, всё еще не решаясь повернуться. Они уже не в первый раз принимали душ вместе, но почему-то это всегда смущало её ничуть не меньше того, что Малфой заставлял её вытворять на сессиях. – Не нужно звать меня «сэр», – мягко сказал Драко, наливая в руку шампунь и начиная нежно втирать его в волосы Гермионы. – Я хочу всего лишь вымыть тебя, милая. Несмотря на то, что льющаяся из душа вода была горячей, по коже Гермионы побежали мурашки, когда Малфой принялся медленно массировать ей голову, распределяя шампунь и распутывая волосы. Закрыв глаза, она расслабилась и отдалась его ласковым рукам, пожалев, что это не может длиться вечно, когда он закончил и смыл образовавшуюся пену. Гермиона собралась наконец повернуться к нему, но он ей не позволил, взяв её за запястья и заставив положить ладони на белый кафель стены. Второй рукой Драко надавил на внутреннюю сторону ее бедра, и она переступила ногами, слегка расставив их. – Стой так, – распорядился Малфой, по-прежнему играя ведущую роль, несмотря на то что не собирался проводить сессию. Его мыльные от геля руки заскользили по ее телу, смывая усталость и неторопливо лаская, сводя с ума своими медленными дразнящими движениями. Пройдясь по груди, нахальные пальцы ущипнули и без того болезненно-напряженные соски, вырвав из груди Гермионы стон. – Драко… – Да, милая? – промурлыкал он, спускаясь руками к ее бедрам. Вместо ответа Гермиона чуть подалась назад, и в ягодицы ей уперся твердый член. – Боюсь, я не очень вас понял, мисс Грейнджер, не могли бы вы выражаться яснее? – в его голосе слышалась улыбка. Рукой он прошелся между её ягодицами, с легким нажимом прочертив линию от мгновенно сжавшегося ануса до входа во влагалище, откуда уже сочилась вязкая влага. – Пожалуйста, Драко… – Ты же знаешь, я люблю, когда ты четко отвечаешь на вопросы и проговариваешь свои желания, – выдохнул он ей в ухо, пробираясь пальцами дальше, раздвигая налившиеся половые губы и слегка задев клитор. Член уперся ей в бедро, оставив на влажной, покрытой испариной коже капельку смазки. – Пожалуйста… – не выдержав чувственных поддразниваний, Гермиона застонала. – Пожалуйста, Драко… Возьми меня… – Разве можно тебе отказать, милая? Прогнись немного и раздвинь ноги еще чуть шире, – ухватившись за её бедра, он приставил головку к влажному входу и едва ощутимо надавил, наслаждаясь дрожью и жалобными стонами сходящей с ума Гермионы. – Ну же… – горячо прошептала она, и в её голосе слышалась мольба. – Драко! Ну давай же! Подавив смешок, Малфой одним движением вошел в тесное влагалище, казавшееся еще более тугим из-за позы, в которой они находились. Прижатая грудью к прохладной плитке Гермиона могла лишь тихонько постанывать, когда он, медленно подаваясь назад, одним резким толчком врывался обратно, шлепая бедрами по её заднице и утробно рыча. С каждым движением внизу живота росло напряжение, и она тихонько захныкала, лишенная возможности двигаться. Драко слегка прикусил кожу на ее шее и горячо шепнул на ухо: – Опусти одну руку и дотронься до себя, – он чуть отстранился, чтобы она смогла оторваться от стены и сделать, как он говорит, а затем снова впечатал её в плитку, вырвав из груди стон. – Вот так, милая, поласкай себя для меня. Малфой возобновил движения, снова начав безжалостно вбиваться в нее. Одной рукой он схватил её за волосы, а второй до боли сжал бедро, грозя оставить синяки. Всё плыло у Гермионы перед глазами, и она жадно хватала ртом воздух, наполненный её криками, мужским рычанием и влажными шлепками двух разгоряченных тел друг о друга. Ее пальцы порхали на клиторе как заведенные, а стенки влагалища все сильнее сжимались вокруг твердого пульсирующего члена, предчувствуя разрядку. Гермиона содрогнулась в руках Драко, и тот ускорился, доводя её почти до сумасшествия. Так сладко, невыносимо сладко было отдаваться ему, покоряться, дарить всю себя без остатка, делать все, что он скажет, и получать от этого невиданное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Перед глазами будто взорвалась сверхновая звезда, и Гермиона закричала, кончая, сжимаясь вокруг его члена, содрогаясь и задыхаясь от страсти. – Я люблю тебя, – услышала она голос Драко, замершего внутри нее, пережидая волны оргазма, заставляющие влагалище плотно обхватывать его член. – Драко… – едва придя в себя, выдохнула Гермиона, чувствуя, что он снова начал двигаться. – Драко! Я хочу… попробовать тебя на вкус… Дай мне… пожалуйста. Ни слова не говоря, он вышел из нее, и она повернулась, опускаясь коленями на резиновый коврик, лежащий под ногами. Подняв глаза, она увидела перед собой напряженный член, густо покрытый вязкой смазкой. Драко смотрел на нее сверху вниз затуманенным взглядом, и она, не медля ни секунды, провела языком по всей длине и лизнула яички, а затем обхватила их ладонью, слегка сжав. Услышав сдавленный стон, она взяла в рот головку, плотно сомкнув на ней губы, и протолкнула член внутрь до самого горла. На ее волосы легла мужская рука и, нежно погладив, собрала их в хвост и мягко потянула, направляя её движения. – М-м-м, – одобрительно промычала Гермиона, продолжая ласкать его языком и губами: она любила, когда Драко руководит её действиями, а быть до конца насаженной ртом на его член нравилось ей из-за чувства собственной покорности и порочности, которое заставляло подаваться вперед сильнее, не обращая внимания на дискомфорт и недостаток кислорода. Изо рта текла густая слюна, влажно хлюпая, когда Гермиона снова и снова вбирала в рот напряженный член, который толкался в уже начинающее саднить горло. Голова кружилась, а в животе снова начал затягиваться тугой узел возбуждения. Тяжелый мускусный аромат наполнял ноздри, а рука в ее волосах сжималась все крепче. Она задвигала головой быстрее, принимая твердый член все глубже, ощущая на языке терпкий вкус предэякулята и чувствуя себя как никогда на своем месте – у его ног. Драко зарычал, больно сжимая ее волосы, несколько раз резко дернулся, вгоняя член ей в горло, и рот Гермионы заполнила густая сперма. Едва успев сглотнуть первую порцию сладковатого семени, она почувствовала, что Малфой резко вытащил член из ее рта и тугие струи выплеснулись ей на лицо и волосы. Она подняла голову, давая тяжело дышащему Драко рассмотреть себя, покрытую белесыми каплями, и робко ему улыбнулась. – Я люблю тебя, – сказала она. Малфой, не ответив, резко дернул её за руку, ставя на ноги, и впился в ее губы страстным поцелуем. *** Когда Драко и Гермиона добрались от безопасной точки трансгрессии до южной дороги Риджентс-парка, ведущей на внутреннюю тропинку, кольцом окружающую Сады Королевы Марии, уже начало темнеть, и зажглись фонари. Они скупо освещали дорожки тусклым желтым светом, оставляя деревья на обочине прятаться во тьме. Клумбы королевского розария, летом поражающие богатством и разнообразием сортов и радующие глаз буйством цвета, сейчас были заботливо укрыты, чтобы защитить прихотливые растения от холода. Но Гермиону вид холмиков из белой пленки почему-то удручал. – Словно заснеженные могилы, – поёжившись, пробормотала она, покрепче цепляясь за руку Драко. – Парк не слишком далеко от клуба, и в это время года по вечерам здесь мало народу. Вероятность встретить волшебников, которые могли бы нас узнать, очень небольшая, – извиняющимся тоном пояснил Малфой свой выбор места встречи, вглядываясь в очертания фонтана в виде двухъярусной каменной чаши, на фоне которой смутно виднелась фигура человека в черной куртке и красной шерстяной шапке. – Кажется, Уизли уже заждался. – Рон! – воскликнула Гермиона, бросаясь вперед. – Гермиона! – Рон подхватил её на бегу и заключил в объятия. – Гарри рассказал мне про Джеймса. Вот подонок! Жаль, меня не было вчера с вами. Как ты? Он поставил её на ноги и принялся пристально разглядывать, словно ища в ней какие-то изменения. – Все хорошо, – заверила его Гермиона, поправляя растрепавшиеся волосы. – Мои спасители подоспели как раз вовремя. – Малфой! – Рон с удивлением уставился на бесшумно подошедшего Драко, который со скучающим выражением лица остановился в нескольких шагах от них. – Уизли, – ровным тоном отозвался он. Гермиона с тревогой смотрела на Рона. В прошлый раз он и Драко едва не сцепились прямо у её постели в больничном крыле Хогвартса, и сейчас при взгляде на лицо друга идея позвать с собой Малфоя уже не казалась ей такой блестящей. Но Рон её удивил. Справившись с эмоциями, он шагнул вперед и выпалил: – Спасибо! – и протянул Драко руку для рукопожатия. – Гарри рассказал, что ты сделал вчера для Гермионы, и я… кажется, был неправ на твой счет. Повисла тишина, прерываемая лишь шорохом ветра среди голых ветвей деревьев. Гермиона перевела на Драко обеспокоенный взгляд: тот молчал, по-прежнему держа руки в карманах пальто, и холод в его глазах пробирал до костей. Но вдруг он кивнул каким-то собственным мыслям и пожал протянутую ему руку. – Миона, я вообще-то пришел попрощаться, – сказал Рон, глядя, как Драко обнимает Гермиону за талию. – Попрощаться?! Как попрощаться, Рон?! А как же Аврорат? Твои экзамены… – Гермиона осеклась, вспомнив, что ничего не должна была знать о провале Рона. – Да, Гарри мне всё рассказал! – Похоже, Поттер успел всем всё рассказать, – пробормотал Малфой, закатывая глаза. – Ты должен был готовиться, чтобы пересдать экзамены! – не обратив на Драко внимания, продолжала наседать Гермиона. – Только не говори мне, что ты опять их завалил, Рон Уизли! – Нет, я просто передумал, – улыбнулся тот, нимало не смутившись такому напору: в конце концов, он привык к слишком трепетному отношению Гермионы к экзаменам еще в Хогвартсе. – Я еду в Румынию. Чарли нужны крепкие ребята, у которых есть опыт обращения с драконами. – И какой же у тебя опыт обращения с драконами?! – воскликнула Гермиона, качая головой. – Ну мы же сбежали из «Гринготтса» на драконе, – пожал плечами Рон. Было видно, что он особо не задумывался о том, какие навыки действительно нужны профессиональным драконологам. – А как же Аврорат? Разве это не было твоей мечтой? – уже тише поинтересовалась Гермиона, понимая по выражению лица друга, что его уже не переубедить, к тому же Молли наверняка пыталась, и если уж даже она не смогла… – Это было мечтой Гарри. А я хотел бы найти свое место в жизни. И хорошо, что я понял это сейчас, – покосившись на Малфоя, ответил Рон. Гермиона сделала шаг вперед, освобождаясь от объятий Драко, и улыбнулась, хотя улыбка вышла грустной. – Будь осторожнее. Драконы очень опасны. И пиши нам с Гарри почаще, – она обняла Рона, радуясь его по-настоящему взрослому решению найти наконец себя, – настоящего Рона Уизли, а не друга и верного соратника Гарри Поттера. Похоже, за те недели, что они не виделись, он многое успел переосмыслить в своей жизни, как профессиональной, так и личной. Рон ни словом не обмолвился о той своей неожиданной попытке возродить их отношения, но, судя по спокойному взгляду, которым он смотрел на обнимающего Гермиону Малфоя, эта внезапно вспыхнувшая идея вернуть её осталась для него в прошлом. Похоже, после расставания с навязчивой Лавандой не слишком стремящийся ко всему новому Рон решил просто пойти знакомой дорогой. Новый Рон, стоящий сейчас перед Гермионой, был готов к открытиям, и она искренне желала ему счастья. – Спасибо, Миона, – улыбнулся Уизли, отступая на пару шагов и явно собираясь уходить. – Ты тоже будь осторожна. Драконы действительно опасны. Все они, – Рон покосился на Малфоя, словно предупреждая его, огляделся по сторонам и трансгрессировал. Драко неопределенно хмыкнул у нее за спиной, и Гермиона обернулась. Он ехидно улыбался каким-то своим мыслям: возможно, не озвученным колкостям в адрес Рона. И она была ему благодарна за то, что он молчал всю встречу. – Давай немного пройдемся, – попросила Гермиона, цепляясь за его горячую руку своей холодной, и Драко сжал её покрепче, делясь своим теплом, хотя проще было бы наложить Согревающее заклинание. Некоторое время они неторопливо прогуливались в молчании, любуясь иссиня-черным небом и желтым светом фонарей, отражающимся в лужах. Малфой был прав: ранней весной в это время суток, когда темнело пока еще довольно рано и было ощутимо холодно по вечерам, народу в Риджентс-парке почти не было. Они встретили всего двоих человек, не обративших внимания на молодую парочку, бредущую по дорожке, взявшись за руки. Каждый думал о своем, и Гермиона первой нарушила молчание, решив высказать то, что её давно мучило: – Драко? – Да, милая? – задумчиво отозвался он. – Пообещай мне, пожалуйста, кое-что… – Сказал бы «всё что угодно», но не буду торопиться, – улыбнулся Малфой, останавливаясь и поворачиваясь к Гермионе, нервно крутящей в руках пояс своего пальто. – С таким лицом обычно сообщают плохие новости. Что случилось? Ты тоже внезапно собралась в Румынию? Или передумала работать в Отделе регулирования магических популяций и вместо этого хочешь возродить Г.А.В.Н.Э.? – Нет, – помотала головой Гермиона, даже не улыбнувшись. – Драко, пожалуйста, пообещай мне, что больше никогда не будешь жертвовать собой ради меня. – Что? – не ожидавший такого Малфой отступил на шаг, но быстро взял себя в руки и, подойдя, обнял Гермиону, уже начинающую всхлипывать. – Милая, всё хорошо… – Нет! – воскликнула она, сбрасывая с себя его руки. – Ничего не хорошо! Больше никогда так не делай! Не смей умирать за меня! Думаешь, я смогла бы жить, зная, что ты… что тебя… Она всхлипнула и бросилась к нему в объятия, уткнувшись носом в мягкую ткань пальто, пахнущую так привычно – имбирем и лимоном. Драко прижал её к себе, машинально гладя по голове, но его глаза смотрели вдаль застывшим взглядом. – Я бывший Пожиратель Смерти, – хрипло сказал он, и его рука, перебирающая растрепанные каштановые волосы, замерла, словно окаменев. – Однажды, кажется, когда-то очень давно я стоял перед Дамблдором, смотрел ему в глаза и был готов совершить первое в своей жизни убийство по приказу Темного Лорда. Авада уже почти сорвалась с моих губ, как вдруг за миг до этого в голове зазвучал голос Кристофа, его слова, сказанные мне когда-то: совершая то, что нельзя исправить, ты теряешь себя навсегда. Это мгновение стало решающим: я заколебался, и убийство вместо меня совершил Снейп, который впоследствии прикрыл меня перед Темным Лордом. Однако Кристоф оказался прав: несмотря на то, что Дамблдор погиб не от моей руки, прежним я уже не был. Потому что те несколько секунд, когда я был готов убить человека, уже нельзя было отменить или переписать. Они навсегда раскаленным клеймом впечатались в меня, в самую мою суть, в мою душу. Да, я не убил сам, но теперь я знал, что способен. Гермиона встрепенулась и подняла голову, чтобы что-то сказать, но Драко покачал головой и прижал палец к ее губам, прося позволить ему закончить. – Вчера, когда я увидел, как в тебя летит Авада, я не колебался ни мгновения. Я был готов умереть за тебя. Я, Драко Малфой, единственный наследник древнего чистокровного рода, был готов отдать свою жизнь, чтобы жила ты, – он горько усмехнулся, но так и не произнес то роковое слово «грязнокровка», которое сломало жизнь стольким волшебникам, но Гермиона всё поняла и осторожно коснулась его руки, и тогда он продолжил: – Я лежал сегодня ночью без сна, наблюдал за тобой и вдруг почувствовал себя иначе, и никак не мог понять, в чем дело. Но теперь я знаю: то, что случилось вчера, как будто отменило те секунды на Астрономической башне, когда я чуть не отнял чужую жизнь. Как будто, спасая тебя, я спас и себя тоже. И я знаю, что закрыл бы тебя собой от смерти снова, без сожалений и колебаний. Потому что ты лучшее, что есть в моей жизни, и она не имела бы смысла без тебя. Драко коснулся губами губ Гермионы, ощущая соль её слез, и целовал нежно и долго, деля с ней одно дыхание на двоих до тех пор, пока и его не перестало хватать. Мир закружился перед глазами, и в целой вселенной осталось лишь одно – нежные руки на его груди и соленый вкус губ Гермионы Грейнджер.