Элис

Я не видела Элис в субботу и впала от этого в такую депрессию, что при мойке посуды хотелось перерезать себе вены кухонным ножом. Но потом она позвонила, пока я вытирала посуду, и вибрация телефона в кармане вдохновила меня жить дальше. Я со всех ног рванула наверх с телефоном у уха, оставив остальную часть посуды маме. Я закрыла дверь, плюхнулась на кровать, как стереотипная девушка-подросток, и сказала: – Привет. – Привет, – ответила Элис прекрасным голосом. – Просто хотела поговорить с тобой. Что ты сейчас делаешь? – Ничего особенного, просто мою посуду. "И думаю о том, как бы покончить с собой, и всё потому, что ты меня вчера отправила в игнор". Наверное, это было несправедливо, но своего рода правда. Вчера Элис осталась у меня, и мы до обеда занимались домашней работой. Перед тем как она ушла, я спросила её, сильно волнуясь, хочет ли она сходить в субботу в кино. Она замялась и сказала, что лучше не надо. Я очень расстроилась, что тут говорить. Хотелось пнуть её или врезать пощёчину, но я не стала, а сделала вид, что всё здорово, и всю ночь проревела. Ну, вообще-то я не плакала. Но это был жестокий удар, тем не менее. Проблема была в её жажде: она сказала, что ей нужно немного времени побыть одной. И что я могла сделать? Было бы неблагодарно ненавидеть её за то, что она принимает меры предосторожности, чтобы не впиваться в моё горло где-нибудь при всём честном народе. Кроме того, сейчас она мне звонила, и это было веской причиной простить её. – Я оставила посуду на маму, – сказала я ей. – А ты, что ты делала? – Тоже ничего особенного. Думала о тебе. – Я тоже думала о тебе, – упоённо лепетала я, но затем включилась моя глупость: – Я тут подумала, э-э... У тебя есть планы на завтра? Спросила – и вся сжалась. Глупо и навязчиво. Я должна была дождаться, пока она заговорит об этом первая. В животе уже начало бурлить. Если она меня дважды подряд отошьёт, то клянусь Богом, я уже реально заплачу. – На самом деле об этом я и хотела поговорить. Я не знала, как на это реагировать, но решила воспринять эти слова с оптимизмом: она хочет поговорить об этом, потому что хочет встретиться. Конечно, это могло означать и прямо противоположное: она хочет сказать, что очень занята и не сможет встретиться со мной завтра. Теперь я уже не могла не думать без негатива. Мысли скакали с «что если я не увижу её завтра?» на «что если она пытается меня бросить?» менее чем за секунду, но я оттолкнула их, сделала над собой усилие, чтобы говорить спокойно, и сказала: – Э-э… правда? А что? Неприятно было осознавать, что я уже дважды использовала фразу «а что?» за десять секунд, но она не назвала меня повторюшкой и не повесила трубку. – Дело в том, – сказала она мягко, почти застенчиво, – что мне нужно кормиться. Я заволновалась. Я лежала на спине, а теперь перевернулась на живот и сказала: – Э-э... Не очень чётко, но это междометие довольно точно подытожило мои чувства: удивление, недоумение, шок. Я знала, что однажды (и скоро) ей придётся кормиться от меня, но слышать это от неё после того, как она долго отказывалась, невольно застаёт врасплох. Тем более, по телефону. Весьма нетривиальный способ назначить свидание с нехилой кровопотерей. Не будет ли более уместно прислать приглашение, написанное каллиграфическим почерком? Но всё равно, я ведь не собиралась ей отказывать, как бы она ни попросила. Я бы разрешила ей пустить мне кровь и раньше, но она сама постоянно оттягивала этот момент. Даже не знаю почему. Она намекала, что это опасно, но почему опасно? Просто небольшое кровопускание. – Э-э… конечно, – сказала я, не совсем понимая, что говорю. – Ладно, хорошо. Э-э... когда? – Как раз хотела поговорить сначала об этом с тобой, – тихо хихикнула она в ответ. – Э-э… ладно. Что ты хочешь знать? Я слышала, как она улыбнулась. Это было так странно, но я буквально слышала её улыбку. Вы думаете, что улыбку не слышно, но когда Элис улыбалась, раздавался звук, который всегда шёл рядом – еле слышный хриплый смешок. Наверное, ей было смешно оттого, что я отвечала глупо. – Ну, прежде всего, – сказала она, – я хотела бы знать, согласна ли ты. Я пожала плечами, главным образом про себя, и стала искать в её словах скрытый смысл. Согласна ли я? Ну… да. Гм, а к чему она спрашивает? В чём вообще вопрос? Я не знала, а за одну или две секунды, что у меня было перед ответом, я не смогла понять. – Э-э… да, – сказала я. – Согласна. А что? – Потому что я не хочу тебя заставлять. Если тебе нужно больше времени, я могу... – Элис, это здорово, – усмехнулась я. – Правда. – Потому что всё будет не так, как той ночью, – мягко продолжила она. – Наша первая ночь прошла... как во сне. Мы обе не контролировали себя. Теперь всё будет уже по-другому. Что-то в её голосе отрезвило меня, но также пробудило некоторое любопытство. – А как? – спросила я. – Будет больно, – просто сказала она. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Боль? Хм. Не люблю. – Я уже укушу по-настоящему, – пояснила она. Я пожала плечами. Конечно, укус в шею без анестезии – не самый весёлый способ провести вечер, но это будет вечер с Элис. Неужели один укус – настолько большая жертва с моей стороны, чтобы сделать её счастливой? Я думаю, нет. – Да, ну, – сказала я. – Но это же просто укус. – Чувствую, тебе совсем не страшно, – сказала она с привычной игривостью. – Совсем не страшно, – я чуть не смеялась. – Совсем-совсем? – Совсем-совсем, – сказала я, сердце забилось чаще от волнения. – Честно... это даже как-то интригует. Так оно и было. Было что-то поистине уникальное в том, что от тебя жаждут такого своеобразного удовлетворения – не секса, не любви, а именно крови. Как будто она жаждала получить саму мою жизнь. Я услышала, что она опять хрипло ухмыльнулась. – Хорошо, – сказала она с едва сдерживаемым восторгом в голосе. Внезапно я поняла, почему мы это обсуждаем по телефону: для неё это был насущный вопрос. Она не решалась предложить это при встрече. – Рада это слышать. И знаешь почему? – Почему? – я вся напряглась. – Потому что кормиться очень приятно, – прошептала она. – Я надеялась, что ты устроишь мне что-то незабываемое. Моё лицо резко покрылось густым румянцем. – К-конечно, – я запнулась. – С удовольствием, – но затем мои брови озадаченно сошлись вместе. – Но, э-э... как? – Ну, я подумала, можно было бы провести завтрашний день вместе. Я бы заехала за тобой утром. Можно съездить в город, пообедать там и пройтись по магазинам. А потом можно остановиться в гостинице. Как ты на это смотришь? Я слушала её предложения будто в трансе. Будто её слова ласкали меня. Едва я задумалась над её словами, у меня сразу всё задрожало между ног. – Просто здорово! – воскликнула я, изумлённо улыбаясь. – Только тебе придётся отпроситься у мамы, – сказала она, по-прежнему шёпотом. – Можешь сказать, что заночуешь у меня, если хочешь. – Ладно. – А завтра ты, наверное, опоздаешь в школу. – Почему? Она немного помедлила. – Тебе понадобится ещё одно переливание крови, – сказала она тихо. Чёрт! Ненавижу больницы! А если мама узнает? – О-о… – протянула я. – Ты не возражаешь? – спросила она с тревогой в голосе. – Нет, – поспешила заверить её я, – просто это немного напряжно, знаешь? – Кровопотеря может пройти не так тяжело, как в прошлый раз, но чтобы быть уверенными... – Нет, всё здорово, – сказала я и улыбнулась, хотя она не видела. – Не беспокойся об этом. Она слышно вздохнула – дрожь, в которой смешались облегчение и волнение. – Спасибо, Белла, – прошептала она. – Ты очень милая. Я покраснела. Я правда милая, если задуматься. Особенно когда нужно сдавать кровь. Ещё и по стоящему поводу – для Элис. – Спасибо, – сказала я робко. Ещё одна хриплая улыбка и слабое "хи-хи" в качестве приложения. – Ну, тебе лучше идти, – сказала она. – Заеду завтра в полдень. – Хорошо, ладно. – Здорово. И не нужно специально подбирать наряд, ладно? Мы будем весь день ходить по магазинам, и я не хочу, чтобы твоё чувство прекрасного выдохлось ещё до того, как мы тронемся в путь. – Ладно, – улыбнулась я, зная, что ничего не остановит меня от попыток подобрать что-то хорошее из лохмотьев в шкафу. – Хорошо, – засмеялась она. – Спокойной ночи, Белла. – Спокойно ночи, Элис. – И… э-э… Белла? – Да? – Нормально, если я заеду к десяти часам? Ну, чтобы забрать тебя? Я сдержала смех. Как мило! В полдень уже стало поздно, она хочет приехать в десять. – Конечно, – я улыбнулся. – Десять часов будет идеально. – Ладно, – прошептала она. – Сладких снов. – Тебе тоже, Элис, – в сердце кольнула печаль от сознания, что разговор сейчас закончится. Но она не сбросила соединение, а заговорила вновь, быстро и хрипло: – Э-э… прежде чем ты уйдёшь... Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она хочет ещё поговорить! – Да? – Ну, такой вопрос... хочешь по-быстрому заняться сексом по телефону? Я замерла. Волнение ползло по коже, как пальцы привидения. – Э-э... что? – Ну, это просто… – она пошла на шёпот, мягкий и застенчивый. – Я только что из душа. И не могла перестать думать о тебе, и... – Правда? – сглотнула я. – Ага, – пробормотала она сексуально. – Я всё думала обо всём том, чем мы будем заниматься завтра ночью, и… ну... Не знаю, смогу ли я этого дождаться. Хотелось бы... начать прямо сейчас. Лицо уже горело, а между ног стало тепло. Я хотела заговорить, но горло не открывалось. – О-о, – удалось мне протянуть. Она мягко засмеялась. – И теперь я совсем одна в комнате, – она перешла на шёпот. – На мне только полотенце. А так я совершенно голая. После душа моя кожа вся чистая и мягкая, а ноги такие красивые и гладкие. Я лежу на кровати, потирая бёдрами. На мне нет никакого белья, а полотенце уже сползает. Во что ты одета, Белла? Я лежала и не двигалась, с открытым ртом и жаром между ног. Наверное, если не обращать внимания на ярко-красный румянец на лице и неистовую пульсацию на шее, меня можно было бы принять за труп. Разум пытался угнаться за ощущениями. Она только что сказала, что полотенце на ней съезжает, а под ним она вся голая? Она сказала так? Потому что если она так и сказала своим хриплым голосом… ну, тогда я прямо тут и кончу. Прощайте, мои запачканные штаны – потому что всё это просто слишком возбуждает. – Белла? – она хихикнула. – Ты там не уснула? Вот дерьмо! Что она там говорит? Она спросила меня, во что я одета, верно? – О, э-э... – в отчаянии я села и оглядела себя. Штаны-треники, топик и ночнушка – да, ну очень сексуально! На мне не только не было ничего особенного, но я даже не могла придумать ничего особенного. Да и вообще у меня голова не работала. – Хм, ничего уж такого... – Совсем ничего? – переспросила она с улыбкой в голосе. – Нет, я имею в виду... ничего особенного, – я покраснела. – Просто ночная одежда. – Опиши мне её, – она засмеялась. – Хочу тебя себе представить. – Ну, просто штаны и топ, то есть... – Ух ты! Меня заинтриговал твой топ. Знаешь почему? Её голос был высоким и хриплым. – Почему? – я слегка ухмыльнулась. – Потому что под ним твои груди, – сказала она невинно. В груди кольнуло в ответ. Я свела бёдра – внутри поднималось тепло. – О-о, – я запнулась. – На тебе есть лифчик? – засмеялась она. – Нет. – Всё лучше и лучше, – пробормотала она. – Можешь сделать мне одолжение, Белла? – Конечно. – Можешь поднять топ над грудями? Это поможет мне отчётливее их себе представить. Я сглотнула. Что это за заигрывания? Конечно, она видела мои груди раньше, но это было в пылу страсти. Теперь же всё казалось каким-то... декадентством. Что было очень странно, потому что Элис даже не находилась в моей комнате. И всё равно я не собиралась ей отказывать. Мне кто-то говорил, что девочка не должна показываться перед другими без одеджы, но мне было плевать. Я даже была польщена. Я воображала себе Элис голой ещё с тех пор, как стала расти, но мне никогда не приходило в голову, что она тоже может захотеть представить себе меня. И, с тревогой кусая губу, я задрала топ над голыми грудями. С потолка открылся просто обалденный вид, однако вы будете смеяться, но мне до сих пор было стеснительно. Я задрожала, когда мои груди обдало прохладным воздухом, но не от холода. Моё лицо всё горело, а грудь заметно поднималась и опускалась. – Ну, вот, – прошептала я. – М-м-м, я почти их вижу, – она тихо простонала – видимо, опять улыбнулась. – Ты их трогаешь? – А ты хочешь? – я покраснела. – Да, – прошептала она. – Дотронься до одной из них. – Какой? – Ты держишь телефон в правой руке? – Да. – Тогда потрогай левую грудь левой рукой. Просто поласкай её. Мягко и нежно. Представь себе, что это делаю я. Уже ласкаешь? – Да, – сказала я и сделала. Пока она говорила, я положила руку на грудь и нежно погладила. Я очень смущалась, но, к собственному удивлению, стала возбуждаться. Я уже не в первый раз играла с ними, но ласкать груди под руководством Элис, когда она об этом знает и всё это себе представляет... это было невероятно. – Что ты чувствуешь? – прошептала она в телефон. Я закрыла глаза и вдохнула, позволяя себе немного расслабиться. Я лежала на спине, так что мои груди немного опали, но всё равно их было легко схватить рукой. С грудями мне вообще повезло. – Я… мне становится жарко. – М-м-м, – протянула опять она, и мне показалось, что она тоже себя ласкает. – А ты знаешь, что делаю я, Белла? – Что? – Тоже ласкаю свои груди, как и ты. Я резко выдохнула, чуть не хихикнув. Когда я представила себе, как Элис лежит и играет со своими торчащими маленькими сосочками, разряд возбуждения пронзил меня насквозь. Мои ноги тут же раскрылись сами. Одну руку я держала на груди, но мне пришлось убрать её. Дрожь усилилась. Эй, слушай, – прошептала она. – А ты можешь коснуться ртом соска? – Нет, – я хохотнула. – А мне кажется, что можешь, – наигранно обиделась она. – Ну, ладно. Тогда я притворюсь, что делаю это сама. Я облизнула пересохшие губы, потирая сосок между большим и указательным пальцами. – Я тоже притворюсь, – прошептала я. Не слишком заигрывающе, но ей понравилось. – М-м-м, – опять протянула она. – Твои соски напряглись? – Да. – Тогда их точно можно пососать, правда? – Да. – М-м-м, – её голос перешёл на рык. – Ведь ты любишь, когда я посасываю твои сиськи, правда? Моё лицо вспыхнуло от возбуждения. Я не слышала, чтобы она раньше говорила "сиськи". А сказать так, обо мне, моих… чёрт… Мне очень хотелось засунуть поскорее руку в штаны, но я держала её, где она была, потирая соски и лениво пощипывая их, посылая импульсы через всё тело. Если бы её голос не возбуждал меня настолько сильно, я бы давно уронила телефон и вцепилась бы мёртвой хваткой в свои трусики. Дыхание участилось, и она это услышала. – М-м-м, – она опять простонала и немного хихикнула. – Да, ты правда любишь, когда я посасываю твои сиськи. Твои большие, толстые и обалденно вкусные сиськи. Опять прилив возбуждения. – Да… – прошептала я. Она сально хихикнула в телефон. – Я тоже обожаю сосать их, – прошептала она. – Я почти чувствую твои набухшие маленькие сосочки между своими губами. Я бы всё отдала, чтобы полизать твои сиськи прямо сейчас. Облизать их полностью, как собака, пососать и укусить их. Вдруг я ущипнула сосок, как если бы в её голосе была некая скрытая команда. Я резко выдохнула – в груди спёрло от нарастающего возбуждения, выдох перешёл в еле слышный стон. – О, боже, – заныла я. – Мило, – засмеялась Элис. – Ты такая милая, Белла, – затем она резко зашептала: – Эй, знаешь, что я только что сделала? – Что? – Я раздвинула ноги. Голова закружилась, и сначала я будто бы не поняла. Элис раздвинула ноги. То есть в нескольких милях отсюда Элис лежит на кровати, раздвинув ноги, на ней нет белья, а только полотенце и… о, боже мой! Мои глаза были закрыты, а когда мысленно представила себе всё это, чуть не задохнулась. Я видела её так отчётливо: розовое полотенце, смятое на груди и поднятое над бёдрами, её жемчужно-белые ноги, открытые и обнажённые. – Ага, – продолжала она, отвечая на моё хриплое молчание. – Я развела их широко в стороны, и на мне только полотенце. Моя киска полностью открыта, и хочешь знать, что я с ней делаю? Я почти не могла говорить. – Что? – прошептала я. – Я дразню её, – сказала она. – Вожу пальцем вверх и вниз. Жаль, тебя здесь нет, – она тяжело вздохнула в телефон. – Я так хочу тебя, Белла. А ты хочешь меня? Одну руку я всё ещё держала на груди, но уже практически забыла об этом. Я не могла отвлечься от дрожи между ног и желания как-то её унять. – О, да. – Ну, мне, конечно жаль оставлять твои прекрасные груди, – засмеялась Элис, – но почему бы тебе не засунуть руку себе в трусики? Это предложение доставило мне несказанное облегчение. – Ладно, – сказала я, опустила руку в трусики, схватила себя там, позволяя телу извиваться, как ему хочется. Я тяжело дышала в телефон, глаза нараспашку. Элис тоже тяжело дышала. – М-м-м, – стонала она. – Ты намокла, Белла? – Да, – сказала я, теребя себя и ещё сильнее раздвигая ноги. – Я тоже, – прошептала она. – Мой бедная киска вся дрожит. Ей нужен твой язычок. Только твой язычок может её исцелить. – А мне нужен твой, – я хрипло усмехнулась, но честно говоря, когда она грязно говорила по телефону, это заводило намного сильнее, чем если бы она в реальности проделывала то, что говорила. – М-м-м, я знаю, детка, – прошептала она. – Слушай, а давай представим себе друг друга, ладно? Знаешь, как я тебя сейчас представляю? – Как? – Я воображаю, как ты сидишь на коленях между моих ног. Ты на четвереньках. Ты совсем голая с красивой гладкой кожей. Ты целуешь мою киску, как будто целуешь меня в губы. Твои тёмные волосы раскиданы по моим бёдрам. Они щекочут меня. И твой язык глубоко внутри меня. Ты очень голодна, а поэтому лижешь и лижешь, а я обожаю, как твой язык двигается глубоко внутри меня. Вот такую картинку я рисую в своём воображении. Разве это не прекрасно? Пришлось прекратить себя трогать, чтобы не кончить раньше времени. То, что она говорила – это было уже слишком. Она будто читала мои мысли, потому что именно это я бы себе и представила, если бы могла. Сейчас голова уже совсем не работала. Мысли зациклились: о, блин, о, блин, о, боже, о, блин... – Ты чувствуешь мой вкус, Белла?, – прошептала она в телефон. – Ты знаешь, как я из-за тебя намокла? – Да, – прошептала я в ответ, осторожно коснувшись клитора. Дрожь. Я выдохнула и стала нежно тереть клитор, стараясь не переусердствовать. – М-м-м, – она простонала. – Моя киска вся твоя, Белла. Моя распутная киска так сильно тебя любит. Почти до боли. – Я тоже люблю твою киску, – ответила я автоматически, удивив саму себя. – О-о! – она игриво ахнула. – Белла! Я чуть не лишилась чувств. Это так возбуждает. Повтори это для меня. Скажи мне, что любишь мою распутную киску. Я опять остановила руку, чтобы не кончить. Втянув воздух, я облизала губы. – Я обожаю твою распутную киску, – сказала я мягко. – Я могу лизать её весь день. И вылизывать её всю. – О, Белла! – она игриво ахнула. – О Белла, это так возбуждает! О боже, кажется, я сейчас кончу. А ты кончаешь, детка? Я с трудом не кончала уже в течение последних двух минут. – Да, – улыбнулась я. – Я кончаю. – Ну, подожди немного, ладно? – засмеялась она. – Давай сначала кончу я, чтобы ты это услышала. Я специально постараюсь для тебя. Ты слушаешь, Белла? Слушай, насколько сильно я тебя хочу. Следующие двадцать секунд мои уши слушали самые сексуальные звуки в жизни. Уверена, всё было наиграно или, по крайней мере, несколько преувеличено, однако у меня телефон всё равно чуть не расплавился. Она начала тяжело дышать – я слышала громкие вздохи у самого уха. Затем последовал слабый стон. Она резко втянула воздух. Прошептав моё имя, Элис опять вдохнула и с выдохом произнесла: "Белла". Она простонала, и я представила, как она вся выгнулась в своей постели, с рукой между раздвинутыми ногами, с откинутой назад головой. Она резко и тяжело задышала в телефон. Я прикрыла веки и представила себе её покрасневшее лицо, гладкие щёки, длинные ресницы. Я видела, как её блестящие розовые губы раскрылись, дыша в телефон. Элис стонала и повторяла моё имя. Она дышала всё резче, и я слышала, как её окатывает оргазм. Она застонала громче, несколько раз ахнула, а затем вскрикнула и... Я кончила. Всё тело выгнулось в кратком спазме, когда оргазм разорвался между моих ног. Лицо покраснело, почти горело, я прижала телефон к уху так сильно, что стало больно. Чёрт возь-ми! Элис напряжённо дышала – я поняла, что она тоже кончила. Я представлял, как она сводит ноги вместе и, возможно, ещё немного теребит себя. Я услышала, как она сглотнула и облизала губы. – Ух ты… – воскликнула она и хихикнула. – Это было весело, правда? А ты кончила, детка? Я тоже сглотнула, пытаясь успокоить дыхание. Я вынула руку из трусиков и вытерла её об штаны. – Да, – сказала я, застенчиво улыбаясь, и натянула топик на груди – извините, на сиськи. Элис говорит "сиськи", так звучит намного сексуальнее, поэтому буду называть их сиськи. – Было жарко. – Ну, надеюсь мне этого будет достаточно, чтобы продержаться до завтрашнего вечера, – засмеялась она. – Завтра вечером мне уже не придётся ничего воображать. Ведь завтрашнюю ночь мы проведём вместе, правда? – Да, – улыбнулась я. – Да, – она засмеялась снова. – Ну, мне лучше тебя отпустить. Я почувствовала приступ разочарования. – Зачем? – спросила я. – То есть, можно ещё поболтать, если хочешь. – Нет, нет и нет, – сказала она. – Я должна идти спать. – Неужели вампиры и правда спят? – Очень даже. Ну, в некотором смысле. Мы похожи на кошек. Всегда дремлем. Всегда видим сны. – Хорошо, – я старалась не дуться. Не хотелось прощаться, но я заставила себя. – Ну, сладких снов. – Тебе тоже, Белла,– сказала она. – Ну так… э-э… в девять часов нормально? Я про завтра утром? Я едва не рассмеялась. Сначала было в двенадцать, потом в десять, а теперь уже в девять. Она, вероятно, придуривалась надо мной всё это время, но это было настолько дерзко и мило, что я решила не препираться по мелочам. – В девять нормально, – подтвердила я ей. Она опять издала улыбающийся звук. – Ладно, – прошептала она. – Спасибо. Спокойной ночи, Белла. Я улыбнулась, по-прежнему разочарованная, но всё равно радостная. – Ага, – сказала я. – Спокойной ночи, Элис. Я ждала, что она сбросит звонок, но она не сбрасывала. Последовало молчание, и я слышала её мягкое дыхание. Я недоумевала, слушает ли она ещё меня, когда раздался её тихий голос. – Э-э… Белла? – Да? – Лучше ты сбрось первой, – прошептала она. – Я вряд ли смогу. Мне опять хотелось рассмеяться, но я ограничилась улыбкой. – А почему? – Я не знаю, – она тихо хихикнула. – Вампиры всегда страдают обсессивно-компульсивными расстройствами (1), особенно когда дело доходит до чувств. Я не могу сбросить звонок. Мне это кажется неправильным. – Ну, не знаю, получится ли у меня, – я улыбнулась. – Придётся, любовь моя, – она засмеялась. – Будь сильной. Она говорила, будто с театральной сцены. Я невольно засветилась от счастья, когда она назвала меня "любовь моя". Я не могла дождаться того дня, когда она меня так назовёт всерьёз. Ужасно не хотелось сбрасывать звонок, но казалось, что у меня нет выбора. – Хорошо, – сказала я со вздохом. – Спокойной ночи, Элис. – Спокойной ночи, Белла, – я в последний раз услышала, как она улыбнулась с мягким вздохом. Я собрала всю силу воли в кулак и нажала на кнопку отбоя. Потом я просто лежала несколько минут, не двигаясь и пытаясь осознать, что произошло и что меня ждёт. Элис заедет в девять. Целый день вместе. Гостиничный номер. И укус. Румянец рдел на моём лице, и вдруг я схватила подушку и крикнула в неё. Когда я успокоилась, то села, прочистила горло, поправила волосы и опять нырнула в подушку, чтобы задушить смех. Слёзы проступили на глаза, я была настолько взвинчена, что мне не сиделось на месте. Целый день (и ночь) с Элис! Боже. Мой.

***

Я всю ночь мечтала об Элис, и утром от перевозбуждения выскочила из постели ещё до того, как сработал будильник. В глазах жгло и резало от недосыпа, но я по-прежнему улыбалась, ещё с тех пор как вчера уснула. Я быстро расчесалась, собрала волосы в хвост и набросила халатик, чтобы согреться. Птицы за окном чирикали что-то раздражающее, да и вообще на улице было холодно и серо, но я всё равно вздохнула и подумала: "Какое сегодня прекрасное утро!" Спустившись вниз с моим iPod-ом, я выполнила несколько пируэтов по пути на кухню, едва справляясь с желанием напевать. Оглянув содержимое холодильника, я ненадолго задумалась над тем, что же приготовить себе на завтрак, а потом огляделась вокруг и нашла все ингредиенты для блинов, что сразу же показалось мне прекрасной мыслью. Я люблю блины, а заодно нужно как-то убить время, так почему бы не приготовить себе завтрак? Обычно я спрашиваю разрешения у мамы прежде, чем что-то готовить (она не терпит, если из холодильника что-то пропадает без её ведома), но она ещё спала. Я знала, что она не будет возражать, если я испеку блинов и на её долю тоже, поэтому приступила к готовке: взять муку, молоко, немного сахара, расколоть несколько яиц (хорошо, одно яйцо), всё перемешать. Я по-прежнему улыбалась и спокойно взбивала смесь, когда решила дать волю хорошему настроению и подпеть мелодии из iPod-а. Целый день с Элис. Эта мысль не выходила у меня из головы, а воображение подкидывало всё новые и новые идеи, как провести это время, одна смелее другой. Конечно, я ненавидела ходить по магазинам, всегда ненавидела, но ходить с Элис – совсем не то же самое. В душе я лицемерка, и всегда готова изменить моё отношение почти ко всему, если оно касается Элис. Ах, Элис. Элис, Элис, Элис. Даже имя её казалось мне волшебным – символом любви и приятия, в обворожительном теле. Давно ли мы уже знакомы? В реальности – только неделю, может быть, две,и сегодня у нас будет только второе свидание, но казалось, что мы общаемся намного больше. Вероятно, это из-за моих снов. Я уже столько раз видела её во сне, но до сих пор каждую ночь мечтала о ней. Это было непохоже на прежние сны, но она по-прежнему была там, всегда скрывалась в дальнем углу моего подсознания, улыбалась, подмигивала своими дерзкими и горящими глазами. У меня светилось сердце, когда я думала о ней. Неужели можно так быстро в кого-то влюбиться? Разумом я понимала, что нет, но разум не учитывал, насколько она великолепна. То есть, серьёзно. Трудно себе представить, чтобы кто-то посмотрел на неё и не влюбился с первого взгляда. Я вздохнула, зачерпнув тесто и вылив его на сковороду. Оно зашипело, я наклонила сковороду, чтобы сделать аккуратный круг, но мысли продолжали блуждать. Будет просто потрясающе: обед с Элис, ужин с Элис. Кормление. Когда подумала об этом, то легонько вздрогнула, главным образом – от волнения, и частично – от страха. Если бы я была полностью честной с собой, мне пришлось бы признаться, что я немного испугалась, не только от мысли, что меня буквально укусят, но и от этого свидания вообще. Я уже несколько лет не была в Сиэтле, а когда у меня появился Kindle, стало не нужно покупать книги. К тому же мне не нравилось в Сиэтле. Я провинциальная девушка, у которой не в порядке нервы из-за враждебности и отчуждения окружающих в подростковом возрасте. Даже знакомых улиц Форкса было достаточно, чтобы я начинала нервничать. При виде толп незнакомых людей в Сиэтле я хваталась за руку мамы и пряталась за её юбку всякий раз, как мы туда выбирались. Но на этот раз я буду с Элис и буду держать её за руку. Может быть, мы знакомы только неделю, но я доверяла ей. С ней я чувствовала себя в безопасности, комфортно. Но кормление... Что оно будет из себя представлять? К тому времени блины уже были готовы, я варила кофе для мамы, так как она с минуты на минуту должна была проснуться. В ожидании я мыла посуду, продолжая думать о кормлении – как это будет? Я едва помнила первый раз. Всё произошло так быстро, будто во сне. Больно не было, я это помню. Не в тот раз. Наверное, у меня тогда был ступор от шока или эйфории. Я не верила в происходящее, убеждённая, что мне это только снится. Однако на этот раз никаких ступоров не будет. На этот раз будет больно – так Элис мне сказала сама. Вряд ли будет что-то ужасное, просто маленький укус, но от зубов становится больно – наверное, не так, как, скажем, угодить в медвежий капкан, но потом будет болеть. Сварив кофе, я налила себе чашку молока и села за блины. Я намеревалась пройти этот путь до конца, но боялась, что мне не хватит смелости. Что если я засомневаюсь, и она занервничает? Я не пойду в отказку, я не просто так говорю, что я намного крепче, чем выгляжу, но мне странным образом хотелось себя проверить. Чтобы понять, что я почувствую. Я не смогу укусить себя в шею, конечно, а вот если в предплечье, то, вероятно, получу достоверное представление. И вот, чувствуя себя полной идиоткой, я засучила рукав халата и осторожно укусила в нижнюю часть предплечья. Сначала нежно, а потом сильнее. Да, определённо больно. Я нахмурилась и попробовала прокусить кожу, но не смогла. Простонав, я попыталась ещё раз, опять сильнее – и тут вошла мама. Она была одета, как и я: тренировочные штаны, топик и халат, – но мама не удосужилась причесаться или убрать волосы. Она шаталась, как зомби, и была похожа на псих-больную после сеанса шоковой терапии. Наверное, я тоже была похожа на псих-больную – сидела у тарелки с блинами и пыталась вырвать кусок живого мяса из собственного предплечья. Яблоко от яблони, судя по всему… Наверное, это уже сидит в генах. Но, к счастью, мама ничего не заметила. Она пошла прямо к блинам на столе. – О, блинчики! – воскликнула она, отрывая кусок от верхнего. – По какому случаю? – Просто так, – сказала я, раскатав рукав после краткого взгляда на следы зубов. Глубоко прокусить не удалось, но было не особо больно, так что, возможно, это кормление пройдёт не так уж болезненно. – Я встала рано, поэтому... – О, ты даже кофе сварила! – восхищалась мама, наливая себе чашку. – Видишь, Белла, в чём счастье иметь детей? Они украсят твою жизнь самым неожиданным способом. Мне показалось, что готовка завтрака – достаточно фиговый способ украсить жизнь, но я ничего не сказала. Она взяла чашку и тарелку блинов и поцеловала меня в лоб, а потом села поесть. Полагаю, приятно, когда мама тебя любит, но я не могла не задумываться над тем, будет ли она так же целовать меня, если узнает, что я лесби. Может, она вся изведётся и станет избегать меня? Трудно представить, что мама меня разлюбит – страшно вообще даже подумать о таком. – Так почему ты встала так рано? – спросила она с полным ртом блинов. Я бы сказала ей, чтобы она сначала прожевала, но знала, что она меня не будет слушать. Иногда она сама ведёт себя, как ребёнок. – Просто так, – сказала я, пожав плечами – естественно, я полностью противоречила себе. – Вообще-то, я как раз хотела с тобой об этом поговорить. Она отметила моё полу-нервное, полу-возбуждённое поведение и сказала: – Что такое, дорогая? Лучше действовать с осторожностью. Мама любила защищать меня от всего на свете. Вряд ли ей понравится, что я хочу провести весь день в большом городе с едва знакомой, по её мнению, девушкой. Наверное, стоило объяснить ей, что Элис – моя вторая половинка и вампир, которая этим вечером собирается испить моей крови, но я что-то подумала, что это не сильно поможет. – Ну, – я начала, – мы прошлым вечером созвонились с Элис… – Как? Опять? Я покраснела. В последнее время я стала часто разговаривать с Элис по телефону. – Ну, да. – А я думала, ты ненавидишь сотовые телефоны… Ты всегда так говорила. Просто до этого я не разговаривала с Элис! Мне как бы вообще не с кем особо разговаривать. Но мне не хотелось объяснять всё это маме, поэтому я сказала: – Ну, я теперь старше, поэтому... – И со мной ты тоже не особо разговариваешь по телефону, – мама посмотрела как-то расстроенно. – Мам, не в этом дело, – я попыталась вернуться к первоначальной теме. – Я просто хотела сказать, что сегодня мы решили выбраться в город. Она заедет за мной в девять часов. Как всегда, мама изобразила любопытство, а сама явно что-то заподозрила. – Ух, – сказала она. – И куда вы поедете? Вот теперь началось самое сложное. – В Сиэтл, – сказала я. – Мы хотим пройтись по магазинам. – В Сиэтл? – мама нахмурилась. – А что тут такого? – я сделала вид, что тут нет ничего такого. – Не слишком ли это далеко, чтобы просто "пройтись по магазинам" (2)? Или вам нужно что-то особое? Если бы я придумала именно "что-то особое", у меня была бы надёжная отмазка, но мне ничего не приходило в голову. – Не совсем, – я продолжала говорить как бы между прочим. – Мы просто хотим походить и посмотреть вокруг. Ну, знаешь, потусоваться. – Просто развеяться? – Да. – В Сиэтле? – Да. – Хм, – мама посмотрела на меня подозрительно. – Я думала, ты ненавидишь шляться по магазинам… Я уже с трудом не рычала. Да, я всегда так говорила, но только потому, что никогда не ездила со своей девушкой! – Ну, а Элис это нравится, – сказала я, – поэтому... Я не закончила фразу, подразумевая, что хотела поехать только из-за Элис, что соответствовало действительности, и мама покачала головой. – Ох уж этот переходный возраст, – поморщилась она. – Когда ты была ребёнком, мне приходилось тебя за руку тащить в магазин, но как только захотела твоя подруга… – Мам! – перебила её я. – Это всё не ради магазинов, ясно? Я просто хочу потусоваться с Элис, а она хочет отправиться в Сиэтл за покупками. Ну что тут такого? – Не знаю, Белла, – мама смягчилась, не убеждённая до конца. – Сиэтл довольно далеко, там то и дело льёт, как из ведра. Я не совсем понимала, при чём тут дождь, если она, конечно, не считает, что я расклеюсь или растаю, но я кивнула. – У Элис есть машина, мы будем в порядке. – Хм, – она задумалась, попивая кофе. Мысли едва не выступали у неё на лице. Наверное, любая власть опьяняет. Не могу дождаться, пока сама стану матерью. – Пожалуйста, мам, – я ещё просила, но уже теряла терпение. – Я правда хочу побыть с Элис. Она нахмурилась – признаю, я уже немного перебарщивала. Но это была правда. Почему я должна это скрывать? Мне правда, правда, правда хотелось увидеть Элис, неважно где или как. Ну что тут такого? Что тут может быть не так? – Ну, хорошо, – мама вздохнула и отложила чашку. – Дать тебе денег? Я просияла. На мгновение я боялась, что придётся закатить истерику, как делают молодые люди в кино. К счастью, этого не понадобилось. Я оставалась взрослой девушкой, а мама оставалась лучшей мамой на свете. Она заслужила призовую кружку, серьёзно. Даже денег мне предложила. – Нет, – я благородно отказалась от её предложения. – У меня ещё есть. Не так много, но я не собиралась тратить деньги на себя. Мне их не нужно много, чтобы произвести впечатление на Элис. – Точно? – переспросила она. – Да, мне хватит. Она улыбнулась, наконец успокоившись. – Хорошо, – сказала она, помешав кофе ложкой. – Когда вы вернётесь? Я замерла. Дерьмо! Я так и не донесла до рта вилку с блином. Убедив маму отпустить меня, я совсем забыла, что не вернусь до завтрашнего утра. Или даже позже. Вряд ли я вообще успею вернуться к школе. Я положила блин в рот и стала жевать, чтобы протянуть время для обдумывания ответа. Нужно было быстро что-то придумать, но что я могла сделать? Я решила соврать. Очень не хотелось врать сейчас, когда день начался с правды, но я не собиралась рисковать, что она передумает. – Э-э… ну, не знаю, – я уставилась на блины. – Поздно, наверное. Наверное, прозвучало правдоподобно, так как она не стала уточнять: – Ну, держи телефон при себе, ладно? И отвечай, если я звоню. Ради соблюдения приличия, я хотела почувствовать неловкость от собственной лжи, но не могла. Я была слишком взволнована, поэтому улыбнулась и радостно кивнула. – Конечно, – сказала я ей. Она улыбнулась в ответ, схватившись за чашку обеими руками, и некоторое время смотрела, как я ем. Затем она посмотрела в чашку: – Смотрю вы крепко подружились с этой Элис, а? – спросила она. Я сглотнула. Она попивала кофе и сказала это не совсем непринуждённо, и я почувствовала, как в животе что-то заныло. Было довольно очевидно, что она подозревает меня в симпатиях к Элис, и на секунду мне показалось, что она даёт мне возможность рассказать ей всё без лишней драмы, как бы случайно. Соблазн был велик, но я этого не сделала. Я не была уверена, что она что-то заподозрила, но даже если и заподозрила, я не была уверена в том, как она отнесётся к моему признанию. С тем же успехом она может заманивать меня в ловушку. Это непохоже на неё, но это было возможно. Может быть, мне стоило тонко намекнуть ей на это, чтобы предугадать, как она отреагирует на моё признание, но в тот момент я слишком много о чём думала, поэтому я просто пожала плечами, поборола румянец и сказала: – Да, она хорошая девушка. Пока я закончила завтракать и помыла посуду, было уже почти восемь часов. Когда я вышла из душа, было уже за восемь часов. У меня был в запасе ещё час, чтобы одеться, и, к досаде, мне этого совершенно не хватало. У меня было не так много вариантов для наряда, конечно, но я потратила по крайней мере двадцать минут, пытаясь убедить себя, что Элис не заметит, если я надену ту же юбку, что и в прошлый раз. У меня это был единственный достойный предмет из одежды – единственная брендовая штука. Элис сказала мне не грузиться по поводу одежды, но я не могла иначе. И дело было не только в мнении Элис. В конце концов, вокруг будет много незнакомых людей. Разве я потерплю, если кто-то посмотрит на меня и начнёт потом говорить что-то, чего я даже не услышу, кому-то, кого я даже не знаю? Это будет для меня смертельным оскорблением. Разумеется, я подошла к вопросу серьёзно, но меня одолевало смутное чувство стыда за то, что я не первый раз надеваю одно и то же. С юбкой в руке я честно взглянула на то, во что я превращаюсь, и задалась вопросом: неужели я из тех девушек, которые надевают одну и ту же юбку на два свидания подряд? Ну, с этой точки зрения, нет, я не такая. Конечно же, нет. Это было немыслимо, если задуматься. Я была уверена в глубине чувств Элис ко мне и понимала, что она не бросит меня за такое, но тут срабатывали более высокие соображения, и в конце концов я решила уступить встающему с колен чувству гордости. Лучше надеть какую-нибудь дрянь, но не надевать одно и то же дважды. Снаружи было холодно, поэтому я решила надеть толстовку с капюшоном, и мне понадобилось ещё пять минут, чтобы убедить себя, что это не так плохо, как кажется. К тому же она частично скроет мой дешёвый топ. Ко всему этому я добавила пару чёрных сапог. Ещё пять минут я мучительно думала над тем, наносить или не наносить макияж, но решила, что лучше без него. На улице было уже светло, а я не собиралась кого-то из себя строить. Ну, точнее, я пыталась никого из себя не строить. Я дважды расчесала мои волосы, немного взбила их пальцами – и была готова. Было ещё рано, так что я расположилась у окна гостиной, откуда было хорошо видно улицу. Мама занималась садом, обрезала полумёртвые цветочные кусты у забора – видимо, она хотела перехватить Элис. Хитрый шаг. Может быть, мне стоит подождать снаружи и перехватить возможную попытку перехвата? А если мама её отпугнёт? Что если Элис не догадается, что я не призналась маме в своей ориентации, и выкинет что-то такое, что несвойственно обычным подругам, а мама распсихуется и запретит мне с ней общаться? Волнение свивалось клубком в животе, и я нахмурилась. Свидание ещё не началось, а в воздухе уже пахло катастрофой. Ну зачем именно сейчас заниматься садом? Эти чёртовы кусты уже всё равно почти загнулись! Ну почему нельзя заняться этим позже? Например, когда я не жду свою тайную любовь – жаждущую моей крови и непредсказуемую вампиршу? Может быть, мне выйти? Может, мне пройти немного по кварталу, чтобы Элис не пересеклась с мамой? Но что если Элис подъедет с другой стороны? Может быть, мне... Я так и не придумала, что мне делать, потому что в этот момент Элис подъехала на своём блестящем серебряном Вольво. Милый автомобиль, но меня беспокоили вещи поважнее. Элис вышла – было холодно, но сухо – и когда она увидела маму, то улыбнулась и помахала рукой. Мама поднялась из-за кустов и помахала в ответ. Элис вприпрыжку прошла по дорожке через сад и остановилась перекинуться с ней парой слов. На лице у неё была улыбка краше, чем все цветы вокруг. Какое-то мгновение я застыла у окна с глупой улыбкой на лице. Она приехала на пять минут раньше, и я очень на это надеялась, потому что это означает, что она хочет меня видеть и ждёт не дождётся нашей встречи. Или что её часы немного спешат. Но если вспомнить, что она жаждет моей крови, можно с большой долей вероятности предположить, что ей тоже не терпится поскорее меня увидеть. И да, боже мой, она была такая красивая. Её наряд был самым милым, что я когда-либо видела на ней. Он полностью отличался от того, что я видела на ней в школе. Элис была одета в бледно-синюю спортивную футболку, свободные чёрные джинсы и большеватые чёрные сапоги. Элис была похожа на безумно милого сорванца. Вся одежда свободно сидела на ней, но очертания её тела всё равно угадывались. Спортивная футболка спускалась ниже бёдер, а свободный выпуск подчёркивал то, насколько стройной она была. Излишне свободная одежда настолько усиливала восприятие её небольшого роста и телосложения, что она выглядела моложе – как будто ей было от двенадцати до четырнадцати лет. В сочетании с девчачьими повадками она казалась маленькой девочкой, но в то же самое время вы не могли не заметить выпуклости её грудей под футболкой, хорошо видные и очень провокационные. Окно запотело от моего дыхания, но я точно не пускала слюни. Я просто не могла оторвать от неё взгляда и вяло улыбалась. Она была такой милой, что я чуть не завизжала от восторга. Такой милой, что я едва не растаяла на месте и... Вдруг Элис перевела взгляд на дом, и я поняла, что лучше выходить. Я сбросила наведённый внешним видом Элис транс и рванула к двери, пришла там в себя и вышла наружу. Она разговаривала с мамой, но вся просияла, когда увидела меня. Она прервала разговор на полуслове, подбежала ко мне на крыльцо, обняла меня за талию и радостно поцеловала в щёчку. Она даже романтично подняла сзади ножку. Было бы очень сладко, если бы мама не смотрела. У меня сердце выскакивало из груди от прикосновения её губ, но потом я увидела реакцию мамы, и настроение резко испортилось. Это был просто поцелуй в щёчку, но все же… Она изменилась в лице и тут же отвернулась. Неужели дружеский поцелуй в щёку так противно смотреть со стороны? Ведь многие девушки так приветствуют друг друга, правда? Или всё дело в моей ответной реакции? Неужели мама заметила, насколько важен для меня этот поцелуй? – Привет, Белла! – радостно прощебетала Элис, держа меня одной рукой за талию, и повела к машине. – Ты готова ехать? – Да, – сказала я, поглядывая на маму. Она тоже улыбнулась, и я решила, что можно посмотреть на неё. Я махнула в сторону машины. – Э-э… мы с Элис поедем, поэтому... – Да, приятно было познакомиться, миссис Свон, – весело добавила Элис. – Ещё увидимся. – Девушки, а когда вы собираетесь вернуться? – мама кивнула и как-то неуверенно улыбнулась. Элис посмотрела на меня в некотором замешательстве. С болью? С упрёком? Я так и не разобрала, но поспешила ответить маме. – Пока не знаю, – сказал я, пожимая плечами для убедительности. – Я позвоню тебе позже и скажу. – Ладно, – мама проследила, как Элис открыла мне дверь машины – ещё один романтический знак, который не прошёл незамеченным. Она нахмурилась с сомнением. – Ну, не скучай там, дорогая. Я села, и Элис захлопнула за мной дверь. Я видела через лобовое стекло, как она помахала рукой маме и сказала что-то весёлое, а затем обошла машину к стороне водителя и села. – Ты же не сказала маме, что не вернёшься сегодня вечером? – спросила она, прежде чем завести машину. – Ты ещё не передумала? Она отъехала от обочины, не глядя на дороге, и в выражении её лица читалась какая-то уязвимость, какая-то немая просьба. Я улыбнулась, чтобы успокоить её. – Нет, я просто подумала, что будет легче, если позвоню ей позже. Она то и дело пытается защитить меня от всего на свете. – Хорошо, – Элис кивнула, облегчённо улыбнувшись, повернула за угол и поехала по дороге. – Кстати, извини, что излишне откровенно себя вела, но я просто так расчувствовалась, когда увидела тебя. Не волнуйся, мама всё воспримет, как дружеские проявления,. Поверь, я держала себя в руках. – Правда? – я игриво фыркнула. – Ага, – она вытянула шею, глядя в окно, как будто что-то искала. – Подожди секунду. Она завела машину на пустую стоянку, притормозила, а потом склонилась над ручкой передач и поцеловала меня в губы. Сначала я почувствовала удивление – толчок в животе, который быстро сменился желанием. Я развела губы, и её язык скользнул внутрь почти в то же мгновение. Я ахнула и ответила, жадно подавшись к её лицу и толкая мой язык навстречу её. Рот наполнился слюной. Ну. Похоже, ей и правда не терпелось меня увидеть. Но сколь сильно ни хотелось бы ей, моё желание было ещё сильнее. Ремни безопасности не давали мне сильнее прильнуть к её губам. Жёсткие движения её языка пробудили у меня голодную беззаботность, и внезапно все мои комплексы и застенчивость как рукой сняло. Хотелось только как можно быстрее проникнуть в неё языком. От страсти сводило живот, мне хотелось отлизать у неё. Прямо сейчас. Или, по крайней мере, как только смогу отстегнуть этот чёртов ремень безопасности. Эта проклятая штука уже казалась мне неким садомазо-устройством – он удерживал меня, дразнил и не давал приблизиться к той вкусноте, которая сидела рядом со мной на водительском сиденье. Я разорвала поцелуй и завозилась с ремнём. – Чёртов ремень... – пробормотала я. Элис засмеялась, наклонилась и спокойно нажала на кнопку. Ремень щёлкнул и отстегнулся. Лицо Элис было прямо передо мной, так близко, что я могла бы дотянуться языком до её губ. Мгновение я застыла, загипнотизированная совершенством её лица. Затем она коснулась моих губ своими, нежно, почти отстранённо, и тут я вышла из транса. Я толкнула её обратно на водительское кресло и нырнула в её джинсы, как шлюха. Она двигалась, помогая мне стянуть их вниз, и хихикнула, когда откинулась и ударилась головой о дверь, подняв сапоги вверх. Я нырнула головой между её бёдер, буквально истекая слюной. Голод в моём желудке был как жуткий демон, совершенно нереальный по силе, а от её запаха, её мускусного запаха лаванды и мёда, я чуть не лишилась чувств. Её киска была так же хороша, как и всегда, и я не стала больше терять времени. Она ещё не была мокрой, просто мягкой и шелковистой. Я стала быстро лизать её, только лизать, как кошка лакает молоко, и Элис приятно застонала, подгоняя меня. Она быстро намокла, и вкус был невероятным, а запах… запах меня ослеплял. Обеими руками я старалась сохранять равновесие в этом странном положении – я склонилась над ручкой передач, которая упиралась мне в живот. Я не могла использовать пальцы, но это нормально, потому что мне и не хотелось. Хотелось только работать ртом. Не знаю, странно или нет, но мне начинало действительно нравиться заниматься с Элис оральным сексом. У неё была такая великолепная киска, что мне казалось естественным и приятным отлизывать у неё. Это как поцелуй, как будто я целую её самую суть, где ей это приятнее всего. Она всё больше намокала, и наконец я сунула язык внутрь неё. Она еле слышно ахнула и сомкнула бёдра над моей головой, зажав моё лицо в её неземном тепле. Я сворачивала язык внутри неё и вытаскивала его, лизала её немного и засовывала его обратно. Её бедра сжимали мои уши, но я слышала её затруднённое дыхание. – М-м-м, – стонала Элис. – Продолжай, детка. Торопись. Я продолжила. Я лизнула её клитор и взяла его губами. – Да, – прошипела она. – Продолжай. Быстрее. Торопись. Ей уже хотелось как можно быстрее кончить, так что я ускорилась – я сосала её клитор настолько сильно, что чуть ли не чмокала языком. Я слышала по звуку её дыхания, что оргазм вот-вот наступит, как прошлой ночью по телефону, и наконец он пришёл. Она сжала бёдрами мне уши, как горячими наушниками, и я еле услышала её последний стон – высокое "ах", перешедшее в хихиканье. Я осталась между её ног до тех пор, пока она мне разрешала, осыпая нежными поцелуями её прекрасную киску, но потом она пошевелила бёдрами, и мне пришлось подняться. Она улыбнулась и поправила джинсы. Мгновение я просто терпеливо смотрела на неё, почти застенчиво. Мне очень хотелось поцеловать её, но я не успела – она застегнула джинсы и с ухмылкой поманила меня одним пальцем. – Иди сюда, – сказала она. Улыбаясь, я залезла на неё сверху, и она тоже с улыбкой обняла меня за шею и заключила в поцелуй. Она откинула назад сиденье водителя и затащила меня сверху, так что я поместилась у неё между колен, а руль упирался мне в спину. Она раскрыла рот, и я воспользовалась своим необычным упором, чтобы погрузить туда язык и исследовать каждый уголок этой тёплой пещеры. Я ощупала языком её зубы и её клыки. Я лизала ей нёбо. Я оборачивалась языком вокруг её языка, лизала его и толкала вокруг, как сердитый влюблённый. Она стонала и поглаживала мне спину под топом, наклоняя лицо, чтобы мне было удобнее. Я держала её лицо руками, её щеки покраснели и разогрелись под моими пальцами, и я забылась в поцелуе, забылась от невероятного тепла и влажности её рта. Я настолько забылась, что не заметила, как возбудилась. Лёжа у неё между коленей, я стала толкать бёдра для трения, но получалось не особо. Я стала толкать сильнее, и случайно нажала попой на гудок. Мы резко оторвались друг от друга, когда звук эхом прокатился по пустой стоянке. Я виновато усмехнулась, заправила волосы за ухо и быстро огляделась в окна, мгновенно забыв об сильной дрожи между ног. Но, к счастью для сохранения моей честности, вокруг не было ни машин, ни людей, ни даже сорняков. Наша машина занимала два парковочных места, и единственное, что за нами следило – грязная кирпичная стена, окрашенная в жёлтый. – Жаль, что так вышло, – Элис засмеялась, дотянулась до рычага и отрегулировала сиденье. – Дай я немного отодвинусь назад. Я улыбнулась и покраснела со сбившимся дыханием, моля бога, чтобы никто не проходил мимо. Стоянка находилась на отшибе, но всё равно сюда мог кто-то заехать, что совсем не льстило моей самооценке. Если бы кто-то спросил меня три недели назад, из тех ли я девушек, которые у всех на виду занимаются сексом в машине перед свиданиями, мне пришлось бы признать, что Белла Свон не считает себя такой испорченной для подобного поведения. Тем не менее, вот, где я оказалась – возбуждённая, покрасневшая, между коленей своей девушки, которая отодвигает автокресло, чтобы было больше места для быстрого секса – и я даже не думаю о том, чтоб остановиться, а наоборот, хочется побыстрее удовлетворить свою страсть. Известно, что вампиры совращают людей, и я начинала понимать, что имеется в виду. Когда она отодвинула спинку сиденья, я склонилась к её лицу, готовая целоваться дальше, но она мягко оттолкнула меня. – Тихо, тихо, подожди, – прошептала она и подняла мне топ над грудями. Кстати, если уж зашла речь о совращении. На мне был простой хлопчатобумажный лифчик, но не думаю, чтобы ей так хотелось посмотреть именно на него. И я была права. Она усмехнулась, поглаживая чашечки моего лифчика, и в грудях мгновенно кольнуло. – Не возражаешь? – спросила она. Я только кивнула – лицо пылало. Я вспомнила наш вчерашний разговор по телефону и всё то, что она сказала и представила себе, и задумалась: у нас есть время? Наверное, нет, но я не собиралась возражать, чтобы меня немного пощупали, особенно руками Элис. Во многих отношениях её руки возбуждали даже лучше, чем мои груди, что особо похвально для моих сисек. Она не стала расстёгивать мне лифчик, а просто потянула за чашечки и подняла его вверх к топу. Мои груди оказались у неё прямо перед глазами и под руками. Усмехнувшись, она взяла их горстями немного подняла, будто взвешивая. Трудно не льстить самой себе, но каждая из них должна весить не меньше килограмма, если не больше. Я застенчиво улыбнулась, мои руки висели по бокам. Я смотрела, как она ласкала мои груди. Она мне слабо усмехнулась, а затем слегка наклонилась и нежно поцеловала каждый сосок. Я вздрагивала от каждого поцелуя. Затем она схватила один из сосков губами и начала сосать его. Я хохотнула и откинулась назад – прямо в рулевое колесо. Ещё один гудок пронёсся по автостоянке, и я смущённо рассмеялась. Элис хихикнула в мою грудь, а затем внезапно обхватила моё лицо ладонями и заключила в поцелуй. Я мгновенно замолкла, отчасти под действием её губ, а отчасти от внезапного приступа голода. Я застонала и продолжила целовать её там, где я остановилась. Голова была как в тумане, я пыталась изнасиловать её язык своим собственным. У меня не оставалось свободных клеток мозга, чтобы понять, что это не совсем возможно, но я не оставляла попыток. Я гоняла её язык по всему рту, слизывала её тёплую слюну и наслаждалась этим вкусом – немного мятным и слегка ягодным, как будто она только что съела какую-то конфету. Было очень вкусно. Руками она не уставала ласкать мои груди, и я подавалась вперёд и стонала всякий раз, как она сжимала или щипала мои соски. Её руки были такие тёплые и небольшие. Мои груди идеально в них умещались, и чем больше я возбуждалась, тем страстнее я её целовала , а чем жёстче я её целовала, тем сильнее она сжимала мои груди. Я стонала, не отрываясь от её рта, и в первый раз почувствовала небольшую власть над ней. Сила быть желанной. До этого я не могла отделаться от смешной мысли, что она занималась со мной сексом только из вежливости, но теперь, когда её лицо всё покраснело с таким беспомощным выражением, когда она стонала под моими поцелуями, а её руки так жадно щупали мои груди, я поняла, что это не вежливость. Она хотела меня. Я до сих пор не могла понять точно почему, но так оно и было. Элис действительно меня хотела. Она не могла разыгрывать жадность, с которой гладила мои груди, и пока я целовала её, моё самомнение немного повысилось. И правда, не могу же я быть никому не нужной, если у меня такие классные сиськи! От этого внезапного прилива самоуважения, за который меня проклянут все феминистки, я ещё больше возбудилась и прижалась бёдрами к её коленям, ничего не добившись, кроме ещё большего возбуждения. Элис однако поняла намёк и мгновенно засунула руку в мои брюки. Я чуть не взвизгнула, а потом два её пальца скользнули непосредственно в меня, и тогда я взвизгнула в голос, а мои бёдра застыли в её руке. От внезапного проникновения я оторвалась от её губ и подалась навстречу её пальцам. Мои штаны все ещё были на мне, поэтому у неё было немного места для маневра. Она не могла двигать пальцами, она просто вставила их внутрь меня, а я сжимала их изнутри, пока Элис двигала и шевелила ими. Мои груди оставались оголены, и я откинулась назад, чтобы ей было лучше их видно. Она пожирала их глазами и широко улыбалась. Я подняла бёдра и стала трясти грудями. В первый раз я красовалась перед ней свои телом, и, должна признаться, это было даже весело: "Вот, посмотрите, какие у меня большие груди, и как я ими трясу". Я как сумасшедшая раскраснелась, но моя застенчивость быстро сходила на нет оттого, что глубоко в моей киске сидели два пальца по самую ладонь, и я немного сходила от этого с ума. Тем временем Элис решила меня добить. Она наклонилась и стала лизать один из моих сосков, отчего я задёргалась и задвигалась ещё больше. Потом она поймала сосок губами и начала сосать. Моё дыхание всё больше сбивалось, я повернулась грудью ей в лицо, держа её голову на месте, схватив пальцами за мягкие эльфийские волосы. Она запустила свободную руку мне в брюки, нащупала мой клитор – и я приплыла. Два пальца в моей киске, большой и указательный пальцы сжимают мой клитор, а мягкие розовые губы посасывают мне соски – я кончила почти мгновенно. Вся задрожав, я закричала и плюхнулась сверху на Элис, тяжело дыша ей в плечо. Ну, не знаю, что Элис запланировала на оставшуюся часть дня, но начало было неплохое. Я закрыла глаза, надеясь насладиться моментом ещё лишнее мгновение, но тут Элис подала голос. – Белла? – прошептала она. – Лучше подвинься. Я почувствовала её дыхание у самого своего горла, её губы касались моей сонной артерии. Я без лишних вопросов догадалась, почему мне нужно подвинуться. Продолжая тяжело дышать, я поднялась над ней и плюхнулась обратно на пассажирское кресло. Затем я быстро заправила груди обратно в лифчик и опустила топ, не отрывая взгляда от Элис. Она сидела, опустив голову, и тоже тяжело дышала, даже тяжелее, чем я. Я поправила топ, и она еле слышно хихикнула. Очевидно, долгое воздержание от кровопития сказывалось на ней, но она пыталась скрыть это. – Вот как я хотела поздороваться с тобой, когда встретила тебя у дома, – сказала она, стартанув с парковки и нажимая на газ. Она подмигнула мне. – Но ведь твой маме это покажется подозрительным, правильно? Я улыбнулась – пришлось согласиться. Если мы будем лизаться и трахаться на крыльце, это будет намного труднее выдать за проявления дружеских чувств. И всё же я недоумевала, почему она с такой неохотой думает о кормлении? Зачем ждать? Я же сказала ей, что не возражаю. Но потом я вспомнила, что она сказала мне по телефону: "Я надеялась, что ты устроишь мне что-то незабываемое". Так вот, в чём дело! Она хотела, чтобы это было что-то незабываемое. Ну, думаю, это ещё можно понять. Единственное, я не совсем понимала, зачем нужно столько ждать. Этим можно было бы заняться и прошлой ночью, или предыдущей ночь, или любой ночью вообще. Зачем ей было ждать до предела? Не знаю, но вряд ли это было столь важно. Если она хочет что-то незабываемое, я устрою ей это. Но я не совсем представляла себе, как именно сделать то, что она от меня хочет. Мы продолжали ехать, и вскоре Элис уже во всю болтала. Я первый раз ехала в машине с ней за рулём и быстро поняла, что Элис любит ездить быстро, очень быстро. Она мчалась по городу, как гонщик: проносилась по прямым, газовала на поворотах и тормозила на светофорах до визга шин. Она здорово сокращала время, но всю поездку моё сердце подступало к горлу и точно не от восторга. Конечно, я доверяла Элис, но я не бессмертная и не могла не беспокоиться о том, как бы не окончить свои дни в ДТП, произошедшего на высокой скорости. В памяти сразу пронеслись видеоролики, виденные на уроках в автошколе, но я не хотела показаться чистоплюйкой, поэтому держала своё беспокойство при себе и утешилась тем, что Элис, по крайней мере, не пьяна. Всё это казалось второй натурой Элис. Вряд ли она пыталась произвести на меня впечатление. То ли ей было весело, то ли это её обычный стиль вождения. Было непохоже, чтобы высокая скорость езды её напрягала: она не поджимала плечи и не хмурила брови, когда входила в повороты. Она просто сидела в кресле и мчалась через город на пределе скорости, при этом непринуждённо болтая. Как если бы мы не рисковали получить ужасные увечья на каждом перекрёстке. Через полчаса Форкс уже был позади нас, мы выехали на шоссе в сторону Сиэтла. За окном я видела деревья. Именно так, просто деревья. Я никогда не фанатела от деревьев, но вряд ли за окном могло быть что-то интереснее. Зачем вообще смотреть в окно, когда рядом со мной сидела Элис? В светло-синей хоккейной футболке с мешковатыми рукавами и милыми выступами спереди. В её чёрных эльфийских волосах опять сидела заколка в виде бабочки, словно Элис была цветком. Она весело болтала о преимуществах розового цвета – она всё обстоятельно доказывала и объясняла. Я откинулась в кресле и мечтательно на неё смотрела, забываясь в её голосе, её запахе, её красоте. Когда мы добрались до Сиэтла, шёл дождь, и его звук, капающего на крышу автомобиля, действовал на меня успокаивающе. Время обеда ещё не подошло, но я стала задумываться над тем, где мы собираемся подкрепиться. Я вспомнила, как лихорадочно соображала на прошлой неделе, куда бы нам пойти с Элис, и подумала, что сейчас она тоже может испытывать нечто подобное. Не знаю почему, но мне казалось, что она захочет впечатлить меня чем-то экстравагантным, пригласив в какой-нибудь ультра-дорогой ресторан, где я в своей одежде настолько не буду вписываться в окружение, что захочется провалиться под землю от смущения. То есть, понятно, что у Элис куча денег и яркая внешность. Мне казалось естественным такое предположить, и это лишний раз подчёркивает, какая я конченная дура. Элис даже не заикалась об обеде. Мы поехали прямо к торговому центру, пару минут ходили вокруг, держась за руки, когда она прервалась на полуслове, указала на какой-то суши-бар и сказала: – О, как насчёт суши? Ты ещё не проголодалась? Таково было её приглашение к большому обеду. Если честно, я почувствовала облечение. Я ещё никогда не пробовала суши, и если бы меня угостил кто-то другой, а не Элис, я, вероятно, предпочла бы умереть от голода. Но если уж что-то и могло придать сырой рыбе изысканный вкус, так это только рекомендация Элис, поэтому я улыбнулась и кивнула. – Конечно, – сказал я. – Здорово. Суши-бар представлял собой обыкновенную будку посреди других таких же. Мы сели на табуретки у прилавка, и я предоставила Элис сделать заказ, так как понятия не имела, что в меню было съедобного. Я просто надеялась, что ничего из блюд уже не будет в живых. О суши я лишь знала, что эти штуки больше подходят в качестве наживки на рыбалке, чем для еды, однако нам подали бумажные коробочки с парной лапшой и кусочками полностью проваренных морепродуктов в ней. Это было на самом деле очень вкусно. Элис неустанно трещала, и теперь она стала читать лекцию о повадках морских акул и методах их размножения. Она все утро была в очень разговорчивом настроении, и я уже начала подозревать, что она немного нервничает. Если не считать того случая в машине, она ни разу не упоминала о кормлении и не намекала, что сегодня должно случиться. Казалось, она изо всех сил старается вести себя, как обычный человек, как если бы мы просто наслаждались непринуждённой встречей, ничего необычного. Как если бы сегодняшний день не закончится моей кровью на её губах. Было приятно, но мне не хотелось избегать правды, особенно учитывая, что мне самой не терпелось. Хотелось как можно больше узнать об этом кормлении. Хотелось знать, чего ожидать. Акулы – без сомнения, увлекательная тема, особенно когда об этом вещает Элис, но, честно говоря, я ждала возможности поговорить о другом. И наконец я нашла её. – Слушай, – сказала я, как только в разговоре наметился перерыв. – Могу я задать тебе вопрос? – Конечно, – сказала она, тыкая палочками в лапшу. Я решила начать издалека. – Мне просто интересно, – сказала я. – Тебе нравится еда? Она для тебя такая же на вкус, как и для меня? – Ага, – она втянула в себя полоску лапши. На прошлой неделе она с таким изяществом ела пиццу, что я не могла понять, что же изменилось сейчас. Может быть, сейчас ей было со мной более комфортно, и она не чувствовала необходимости соблюдать приличие при питании. Хотелось бы и мне чувствовать себя столь же комфортно, но я по-прежнему ела аккуратно, как олимпийский чемпион. – Обожаю морепродукты, – добавила она. – Я могла бы весь день питаться одними морепродуктами. – Но... – я осмотрелась и понизила голос. – …ты предпочитаешь кровь? Она застыла на секунду. Вероятно, это было запретное слово. В торговом центре было шумно, позади нас тоже сильно шумели: люди приходили и уходили, дождь лил на стеклянную крышу. Я чувствовала, что немного глупо упоминать о таких важных вопросах в такой обыкновенный день, но я действительно хотела об этом поговорить. Элис оправилась и слабо улыбнулась мне. Она кивнула, но ничего не сказала. Я кивнула в ответ, выдержала небольшую паузу, а затем попыталась зайти с другого конца. – А можно ещё спросить? – Конечно, – она улыбнулась, как будто угадала мой следующий вопрос. Я посмотрела вокруг и ещё больше понизила голос: – Какая кровь на вкус? Она на секунду посмотрела на меня с улыбкой, а затем отвернулась и пожала плечами: – Это трудно объяснить. – Ну хоть попытайся. – Ты когда-нибудь пробовала героин? – Нет, – я усмехнулась, застигнутая врасплох. – Конечно, нет. – Тогда тебе не понять, – она опять пожала плечами. Наверное, мне стоило оставить этот вопрос, но я действительно хотела знать, в чём тут фишка. Раньше я читала романы о вампирах и никогда не понимала, почему вампиры так сильно жаждут крови. Это еда? Наркотик? Или это просто такой театральный приём из дешёвых романов, чтобы подчеркнуть беспомощность героинь? То есть, серьёзно – в чём тут фишка? Элис снова принялась за лапшу, и я склонилась к ней: – К этому привыкаешь? – тихо спросила я. Она еле заметно кивнула, слабо улыбнувшись. Я пытался разгадать выражение её лица, но не получалось. Я слегка пожала плечами: – Вряд ли это так же плохо, как наркотики, – предположила я. Она опять улыбнулась и втянула ещё одну полоску лапши. – Не совсем, – сказала она, а затем добавила: – Но так только в начале. Зависимость редко начинается с чего-то безобразного, обычно – с восхищения и удовольствия. Но потом жажда становится настолько сильнее удовольствия, что поглощает всё остальное. И такую жажду становится невозможно насытить или подавить. Она становится для тебя важнее, чем твои чувства. Такая жажда становится всё сильнее и сильнее и в конце концов... поглощает тебя саму. Её голос стал мягким и уверенным. Выражение её лица показывало, что она не шутит, но я всё равно неловко улыбнулась. – А всё будет именно так? – спросила я. В конце концов, не хотелось бы быть поглощённой, уж извините за каламбур. Но она улыбнулась и покачала головой. – Нет, – сказала она. – Я просто говорила о зависимости вообще. Я выдохнула, не заметив, что задержала дыхание. Она засмеялась. – Я никогда не причиню тебе боль, Белла, – сказала она, положив свою руку на мою. Я почувствовала небольшой импульс, когда она произнесла моё имя и коснулась меня. – Я знаю. – Правда? – Конечно. – Спасибо, – она улыбнулась и убрала руку. – Мне нравится, что ты никогда не судишь меня за то, кем я являюсь. Это приятно. Наивно... но приятно. Честно говоря, я не совсем поняла, что она подразумевала под словом "наивно". Наверное, это означало что-то вроде "глупо", но почему это глупо не судить её? Или она подразумевает, что понимает свою опасность для меня, а я того в упор не вижу? Или она просто занимается самообманом? Не знаю, но в любом случае она остаётся для меня безумно милой. – Слушай, а можно я задам тебе ещё один вопрос? – спросила я в третий раз. Она засмеялась с полным ртом лапши. – А тебе не кажется, что ты его уже задала? – Прости. Ну так можно? – я застенчиво улыбнулась. – Конечно, Белла, – она снова засмеялась. – Спрашивай, о чём хочешь. – Ну, мне просто интересно... – я вспомнила, что мы находились среди людей, и снова понизила голос. – А разные люди тоже разные на вкус? Я имею в виду их кровь. Она посмотрела мне и помотала головой. – Нет, – сказала она. – Кровь – это кровь. Меняется только эмоциональная привязанность. Чем больше мы привязываемся к кому-то, тем сильнее желание кормиться от него. Это показалось мне немного странным: – Почему? Она улыбнулась и пожала плечами: – Мы все так или иначе уничтожаем тех, кого любим. – Я за собой такого не замечала, – фыркнула я. – Я же говорю – наивная… – она засмеялась. Я озадаченно на неё взглянула. Она улыбнулась, воткнула палочки в лапшу и склонился ко мне, чтобы объяснить. – Когда я была девочкой, – прошептала она, – у меня был котёнок. Я любила его больше всего на свете. Однажды я обняла его так крепко, что сломала ему лапку, – она остановилась, чтобы до меня дошёл смысл, а затем улыбнулась и махнула в воздухе палочками. – Это получилось случайно, конечно, но ты меня понимаешь. – То есть... тебе хочется заобнимать меня до смерти? – я задумчиво нахмурилась. – Что-то в этом роде, – она улыбнулась и вновь принялась за лапшу. Тут мне стало как-то не по себе. Я, конечно, понимала, что свидания с вампиром будут непохожи на обычный школьный роман, но поправьте меня, если я ошибаюсь: кажется, моя девушка предупреждает меня, что однажды может случайно меня убить. Вряд ли она на самом деле так поступит, но всё же. – Что-то я не врубаюсь, – сказала я, утратив аппетит. – Ведь ты меня почти не знаешь. Откуда у тебя может появиться какая-то... привязанность? – Привязанность проявляется по-разному, – она опять пожала плечами. – Я же не любила буквально того котёнка? Но он был очень милый и очень любил меня. Разве я могла не ответить ему тем же? Зачем она сравнивает меня с котёнком? Ну, если уж мы дошли до сравнения с животными, то я могу не оправдать ожиданий. К примеру, кошка лучше, чем черепаха, хотя щенок, вероятно, будет симпатичнее. – Кроме того, у нас с тобой уникальный случай, – продолжила она. – Я всегда чувствовала привязанность к тебе. Ещё до того, как тебя встретила. – Это как в моих снах? – кажется, я начала понимать, на что она намекает. – Точно, – она кивнула и улыбнулась. – Всё, что я делала в жизни, так или иначе приближало меня к тебе и только к тебе. Хотела ли я того или нет. Наша привязанность появилась ещё до того, как мы встретились. Это называется судьба. – Я никогда не верила в судьбу, – негромко фыркнула я. – Не верила? – она склонила голову. – Совершенно, – я усмехнулась и помотала головой. – Мне всегда казалось, что всё в мире происходит... случайно. Мама всегда говорит, что все происходящее имеет причину, но мне это кажется глупым. – Однако причина есть, – Элис таинственно улыбнулась. – Её не всегда заметно, но она есть. Кроме того, неважно, что считаешь ты, или твоя мама, или даже я. Судьба – не магия. Это протоны и нейтроны, которые двигаются по траектории, основанной на некоей схеме, построенной на другой схеме – и так далее до бесконечного предопределения материи и молекул до самого края Вселенной. Как ты думаешь, случайно ли, что мы друг у друга вторые половинки? Совсем не случайно. Ты, я и любовь между нами – просто факты среди других фактов. Мы ничего не можем сделать, чтобы этого избежать или приблизить. Нам обеим просто... суждено быть вместе. Она закончила с улыбкой и махнула палочками. Я свела вместе брови, натужно соображая, как мне на это реагировать, потому что совсем запуталась. Я пыталась следить за её мыслью, но, честно говоря, сбилась, как только она стала нести насчёт протонов. Ну, серьёзно: мы на свидании или на уроке по физике? – И что тут романтичного? – я непонимающе уставилась на неё, немного улыбаясь. – Ну, я думаю, что-то есть, – она улыбнулась, возвращаясь к еде. – А ты так не считаешь? – Не знаю, – усмехнулась я. – Тебя послушать, так я – какой-то научный эксперимент. Она засмеялась и помахала палочками. – Это нормально, не ломай голову над ним. Я то и дело зацикливаюсь в разговорах. Это подпитывает моё тщеславие. Вот, попробуй сашими. Она ткнула мне в лицо кусочком рыбы, и я послушно открыла рот. На вкус это отдавало болотом, но я кивнула и протянула: – М-м-м. Она ухмыльнулась и сунула палочки себе в рот. Она не подобрала ими пищу, а просто попробовала вкус палочек, где они коснулись моих губ – полу-эротическое действие, от которого я пришла в трепет. – М-м-м, – повторила за мной она, не сводя с меня глаз. Я улыбнулась и отвернулась, краснея. Аппетит вернулся. Мы поели, а после обеда занялись тем, чем мне всегда хотелось: мы стали бродить по торговому центру. Такое простое занятие, обыденное для большинства людей, но для меня это было целое событие. Я никогда раньше не ходила за покупками с кем-то, кроме мамы – унылые походы в продуктовый магазин, когда я плелась позади неё, тащила корзину и молилась, чтобы нам не встретился кто-нибудь из школы. Полный отстой! Сегодня же как будто сбылась моя мечта: рядом со мной была красивая девушка, и не просто красивая девушка, а Элис, моя Элис – самая красивая девушка в мире. Взявшись за руки, мы бродили по магазинам, стояли на эскалаторах, которые подняли нас на верхний уровень, прошли через фуд-корт, глазели в витрины магазинов, тыкали пальцами, улыбались, болтали. Мы притягивали взгляды посторонних, но это было не так неприятно, как я думала. В школе было хуже. А тут нас окружали совершенно незнакомые люди, которые ещё не успели за несколько лет учёбы в школе выработать бессмысленную и животную ненависть ко мне. Взгляды были краткими и беззлобными. Никто не тыкал в нас пальцем, не обзывал, не выгонял нас вилами из магазинов. В отличие от школы, казалось, у этих людей находились занятия поважнее, чем дразнить лесбиянок. Конечно, я все ещё жутко стеснялась – я была одета дёшево, а моя толстовка была откровенно уродской. Но в глубине души уже начала подниматься гордость, и я больше не хотела провалиться под землю или стать невидимкой, как обычно на людях. И всё главным образом из-за Элис. Она обращала на себя внимание, конечно, но было трудно не чувствовать себя польщённой, что именно меня она держала за руку. Меня, Беллу Свон. Она держала меня за руку, потому что я ей нравлюсь, и хотя это было совершенно необъяснимо, тем не менее невозможно было не гордиться тем, что этой умной, красивой, весёлой, и немного странной девушке я действительно нравлюсь. Последние несколько лет моё самоуважение было ниже нуля, но когда Элис держала меня за руку и счастливо щебетала рядом со мной, я чувствовала как показатели на графике шли вверх. Я знала, что для девушки плохо, когда её самооценка полностью зависит от других людей, но честно говоря я была слишком отчаянной, чтобы об этом вспоминать. Если это моя судьба ценить себя настолько, насколько меня ценит моя девушка, то пусть так оно и будет. Уверена, что у неё вкус изысканнее, чем у меня. Мы продолжали ходить по торговому центру – без особой цели, просто ходили и смотрели вокруг. Элис то и дело останавливалась, чтобы разглядеть поближе, что привлекло её внимание: кошелёк в витрине, хот-дог на палке, экспозицию садовой мебели. Мы долго ходили по отделу игрушек в универмаге, и Элис пробовала всё, у чего в углу коробки имелась наклейка "Попробуй меня": стреляла в меня из пластмассовых пистолетов, которые издавали лазерные звуки, общалась с мягкими говорящими пандами, делала непристойные замечания куклам Барби, приподнимая им юбки. Я счастливо бегала за ней, ловя каждое её слово. Иногда она несла полную бессмыслицу, даже откровенные глупости, но для меня это были высоты остроумия, и я могла слушать её легкомысленные речи целый день. Мне даже было прикольно покупать одежду – первый раз в жизни. Обычно, когда я ходила за одеждой, надо мной довлели отсутствие денег и угроза издевательств в школе, едва я пыталась не казаться унылой плесенью. С Элис всё было по-другому. Денег у меня тоже не было, конечно, но Элис была готова купить мне что угодно, и у меня не хватало упорства отказываться. Я просто краснела и кивала, бегая за ней, как влюблённый слуга, пока она рылась в стеллажах топов и юбок, то и дело передавая мне какую-нибудь выбранную вещицу. Когда мы обошли весь магазин, у меня в руках была уже целая охапка красочных нарядов для меня и для неё. Закончив первый обход, она завела меня в одну из примерочных и закрыла дверь позади нас. И тут мы быстро утратили интерес к одежде, а обратили внимание, что были одни и полураздетые. Это было неизбежно, действительно. Я понимала, что этим всё и кончится ещё до того, как за нами закрылась дверь, и уверена, что Элис просекла эту фишку ещё раньше. Меня несколько тревожило, что в наших отношениях всё больше преобладала физическая близость, но слушайте: я не жаловалась! Всё началось достаточно невинно. Мы разделись до белья, она была во всём голубом: голубой лифчик, голубые трусики-шортики. Мы примерили несколько вещей, позируя перед зеркалами, красуясь и любуясь тому, как мило мы выглядели. Я была в таком хорошем настроении, что воспринимала её комплименты, не чувствуя никакой опасности. Я даже верила ей… ну, большей частью. Но в итоге мы потеряли интерес к одежде, а переключились на тела под ней. Элис просто опустила юбку на лодыжки – и я отметила, вся покраснев, что её попа по-прежнему просто невероятная – туго обтянутая мягкой голубой тканью её трусиков, вся мягкая и круглая, с резинкой, подчёркивающей её формы. Я завидовала этой резинке. Хотелось бы мне обнимать её формы. Наверное, некоторые из мыслей отразились на моём лице, потому что вдруг Элис засмеялась. Когда я подняла взгляд, она наблюдала за мной в зеркало с понимающим выражением. – Тебе правда нравится моя попа? – ухмыльнулась она. – Я уже замечала раньше, как ты на неё заглядываешься. Я покраснела ещё сильнее и попыталась как-то отмазаться: – Ну, она у тебя… очень классная. Элис повернула голову, чтобы увидеть её в отражении заднего зеркала – слегка двинула попой и поправила резинку трусиков пальцами. – А ведь и правда. Иногда я забываю, как я классно выгляжу. Вот что значит быть хищным демоном, основным оружием которой является обольщение. Дьявол способен принимать красивые формы, верно? Я не расслышал, так как пялилась на её попу. Когда я поняла, что она разговаривает со мной, то подняла глаза, прочистила горло (в горле совсем пересохло) и произнесла: – Что? Что-то о демонах и дьяволе... Мне плевать, что она демон. Да хоть бы она была на самом деле парнем, эта задница просто класс! Она картинно закатила глаза от моей немногословности, а потом повернулась ко мне и обхватила руками за шею, глядя мне прямо в глаза. На нас было только бельё, и я чувствовала тепло её тела и жар в её глазах. – Знаешь, что я тебе скажу, – мягко сказала она. – Почему бы тебе просто не облапать меня? Ведь мы обе знаем, что ты этого хочешь. Я снова вся покраснела, но не шевелилась. Во мне боролись противоположные стремления. С одной стороны, я стеснялась, конечно же, но осторожность тоже бы не помешала. В конце концов, что делать, если я прикоснусь к ней, а моя рука распадается от прикосновения? С такой горячей штучкой шутки плохи. – Всё нормально, не стесняйся, – прошептала она, подводя мою руку к себе. – Мы же родственные души, половинки, помнишь? Не нужно скрывать от меня своих желаний. Она прижала мою руку к тёплой ткани своих трусиков, и мгновенно моё сердце быстро забилось. Она поцеловала меня в уголок губ. – Да и вообще, тебе не скрыть их, – прошептала она. – И знаешь почему? – Почему? – прошептала я, лишь слегка надавив рукой. Голова кружилась от того, насколько неописуемо мягкой и тёплой она была. Она поцеловала меня в губы: – Потому что мы – вторые половинки друг друга. Наши души едины, как и наши желания. Твои желания – это мои желания. Ещё один поцелуй. – Все из них... Я погладила её нежно, очень нежно, так нежно, как могла. Я страшно боялась, что для неё это будет унизительно, но как же мне понравились ощущения моей руки! Не так-то просто выразить любовь и уважение, ощупывая девушку за попу, но я старалась изо всех сил. – Элис, – прошептала я в её губы. Но, видимо, наши желания были не столь одинаковыми, как она утверждала. Мне хотелось чего-то нежного и романтичного, а она, как представляется, привыкла к более трешевым вещам. Она оторвалась от моих губ и улыбнулась. – Слушай, а давай оторвёмся? Уже по тону её голоса было ясно, что она задумала нечто дикое, но, честно говоря, я была в некоторой прострации, чтобы ответить. Она отошла от меня, и сначала мне было очень обидно выпустить из рук её попу, но потом на моих глазах она скинула трусики и расстегнула лифчик. – Ты знаешь, что такое трибадизм? – спросила она. – Э-э...– у меня было весьма смутное представление о том, что это такое, после кратких вылазок в Интернет, когда я пыталась исследовать свою сексуальность. Полностью раздевшись, Элис вытащила из кучи отобранной в магазине одежды облегающую чёрную мини-юбку. – Трибадизм –это когда ты трёшься о партнёра, – продолжала она, натягивая юбку. -Традиционно это производится в позе "ножницы", но не обязательно тереться кисками, можно тереться любыми частями тела, какими хочешь. Включая... Мини-юбка была изготовлена из чёрной эластичной ткани, которая идеально облегала её попу. Она ухмыльнулся через её плечо и задрала юбку на бёдрах. – …попу твоего партнёра. Она мило покрутила попой и захихикала. Она была совершенно голой, если не считать какой-то мини-юбки, задранной вверх и открывающей всё на свете. Румянец, который разлился по моему лицу, казалось, чуть не сварил меня заживо. Она повернулась ко мне, улыбаясь, и обняла меня за шею. – Как считаешь? Я понятия не имела. Я бы ещё больше озадачилась, если бы она сейчас разделась и сказала мне, чтобы я попрыгала на её заднице, как животное. Стойте, ведь именно это она мне и говорит! Ну, неудивительно, почему я чуть не умираю от смущения. Самое жуткое заключалось в том, что больше всего я сейчас чувствовала себя униженной, что было, конечно, неблагодарно с моей стороны. Я должна пасть на колени и со слезами благодарить её, а я чувствовала себя оскорблённой, что она считает меня из тех девушек, которые с удовольствием займутся такими мерзкими вещами. Вообще-то, я, конечно, такой и была, но всё же… Я сглотнула и только протянула: – Э-э... Элис засмеялась и выпустила из объятий. – Будем считать, что это "да". А теперь... – она оглядела примерочную. – Я не собираюсь ложиться на пол в общественном месте, поэтому придётся всё делать стоя. О, вот! В углу стоял стул с нашей одеждой. Элис схватила его, смахнула одежду, поставила у зеркала, а затем опёрлась о стул одним коленом и выставила попу в мою сторону. – Всё, я готова. Я чуть не заплакала от раздирающих меня противоречивых чувств. Она действительно ждёт, что я этим сейчас займусь? Мне можно? Мне очень хочется (блин, никто не знает, насколько сильно), но не переходим ли мы этим границы порядочности? – Что такое, детка? – Элис улыбнулась мне в зеркале. – Ну, э-э... – я сглотнула, будто арбуз застрял в горле. – Не знаю, просто это немного... Я махнула на её выставленную голую попу. И не только попу, но и киску, которая выглядывала меж её раздвинутых ног. У меня было дикое желание накинуться и отлизать у неё, но её попа… её попа была прямо передо мной, такая круглая, великолепная и... – "Немного" что? – ухмыльнулась Элис. Я снова сглотнула. – Немного, э-э... – не хотелось обидеть её резким словом, так что я вновь сглотнула и сказала: – ...неподобающе, что ли… Она засмеялась – её попа заходила ходуном. В моей киске всё уже по-страшному ныло, а спереди трусиков проступило влажное пятно. – Неподобающе? – переспросила она. – Я тебя умоляю! Кто ты – моя мать? – Ну, просто... – Белла, тебе нужно свыкнуться с мыслью, что ты встречаешься с вампиром. Серьёзно. Я живу ради секса и крови, больше ни для чего. Если ты с этим не свыкнешься, у нас ничего не получится. – Но ты же сказала, что мы родственные души. – Я предполагаю, мы родственные души на основание того, что вижу, – она ухмыльнулась, – но какими бы душами мы ни были, над любыми отношениями нужно работать, чтобы они удались. А теперь подойди ко мне и поработай над нашими. – О, ладно, – взволнованно пробормотала я. Я шагнула к ней, но она подняла подбородок в зеркале: – Сначала разденься, – приказала она. Я надула губы, но подчинилась. Мои трусики были уже влажными. Элис неприкрыто веселилась в зеркале над тем, как я сняла лифчик и немного возбудилась. Я бросила его на пол, а она нетерпеливо покрутила попой: – Давай быстрее. Я встала прямо позади неё. Одной ногой она стояла на полу, а коленом другой ноги – на стуле, обхватив руками спинку. Её ноги были слегка расставлены, и я видела, что между ними тоже влажно. Я осторожно протянула руку и прикоснулась к Элис. Мои руки ощущались, как деревянные колоды, но я подняла одну из них и плашмя положила на её гладкую круглую попу. Я почувствовала, как она вздрогнула под моей рукой, и странное желание прорвалось в моей груди. – О боже, какая ты красивая, Элис... Я разговаривала с её попой, но у меня не хватало мозгов понять, как это смешно выглядело. Элис засмеялась и вызывающе потёрла задницей о мою руку. – Рука не поможет тебе кончить, детка. Давай быстрее. – Э-э… ладно, – я нахмурилась и волевым усилием стряхнула это наваждение. Что делать дальше? Я понимала, что моя цель – достичь оргазма путём трения половых органов о сочную задницу моей девушки. Но как этого добиться? Её попа находилась на уровне моих бёдер, но даже встав на цыпочки, я бы не смогла… э-э... Элис заметила мои затруднения в зеркале. – Поставь ногу на стул, – предложила она. – Тебе нужно встать поудобнее. Хорошая мысль. Я поставила ногу на стул рядом с её коленом. Мои ноги раскрылись над её задницей, и она слегка приподняла бедра, пока не упёрлась в мою киску. Я чуть не упала. Всего лишь лёгкое прикосновение её попы к моему пульсирующему входу – но мне показалось, что в меня въехал грузовик. Моя киска вся сжалась от возбуждения, и я схватила её за бёдра, чтобы не упасть. – О боже! – воскликнула я, почти машинально начав тереться о её задницу. – О боже... – Вот почему я тебе предложила, – засмеялась она. – Продолжай. Я опёрлась о воздух и стала толкать мою шелковистую киску о её тёплую и круглую задницу. Я начала медленно, но мои бёдра сами ускорили темп, когда внутри меня стал подходить оргазм. Моя киска оставляла горячие влажные полосы моих соков на её плотных ягодицах, вгрызаясь все сильнее и сильнее. Я застонала и уткнулась в неё клитором. Она засмеялась. – Схвати меня за грудь, – сказала она. – Можешь дотянуться? Я смогла. Я протянула руку и схватила за ту, что была ближе. За левую. Она стояла наклонившись, поэтому её груди немного висели, и я почувствовала их чистый и тёплый вес в своей руке – просто чистая сексуальная плоть. Я сжала её и стала тереться клитором об её попу, со стонами и крепко сжав веки. Я тёрлась, сжимая её грудь в ритме своих движений, а затем схватила её за другую грудь и тоже стала сжимать её. – Открой глаза, детка. Я открыла глаза. Элис была в зеркале и улыбалась. Я сидела на её заднице и скакала, как дикарка, щупая её за груди. Мои тёмные волосы раскинулись по голым плечам. А она только улыбалась. – Не отрывай взгляд от моего лица, ладно? Так ты быстрее кончишь. Она была права – я это уже чувствовала. Выражение её лица было достаточно спокойным, так как она явно не готовилась кончать, если, конечно, у девушке в попе не спрятаны какие-то датчики удовольствия, о которых мне не было известно. Но одной встречи взглядов для меня было достаточно, чтобы дойти до предела. В её глазах было что-то покорное – не подчинение, но что-то такое, что будто дразнило меня игриво и говорило: "Разве я не красивая? Разве ты меня не хочешь?" "Разве ты не видишь, как мне это нравится?" Я застонала и сжала её сиськи. От этого она только улыбнулась. Мои собственные сиськи покачивались и тряслись, пока я тёрлась о её попу, и она нарочно стреляла на них в зеркале глазами, а потом облизала губы и улыбнулась, с вызовом посмотрев мне прямо в глаза. Она опять ткнулась мне в киску, а я тёрлась и тёрлась. Её задница уже стала вся скользкая и влажная от моего возбуждения. Я всё тяжелее дышала и не отводила взгляда от неё в зеркале, как оргазм прорвался между моих ног, и тогда я больше не могла смотреть. Я сжала веки и простонала. Всё тело содрогалось от оргазма, и я толкнула её так сильно, что чуть не опрокинула вместе со стулом. Ух ты... Офигенно. Я опустила ногу на пол и чуть не упала. От оргазма между ног ещё покалывало, а я пыталась перевести дыхание. – Это было удивительно, – сказала я, сглатывая пересохшим ртом. – Тебе тоже было хорошо? Глупый вопрос, но я чувствовал себя немного виноватой перед Элис. Всё было просто невообразимо, но мне казалось, будто я… воспользовалась ей. Это было неприятное чувство, потому что мне не хотелось так о ней думать. Мне хотелось бы думать о ней, как о чистом ангеле, а не объекте для секса. Она хихикнула и выпрямилась. На ней по-прежнему была только чёрная мини-юбка на бёдрах – эта юбка и ничего больше. – О, да, – сказала она. – Это было здорово. Не физически, а психологически. Иногда девушкам нравится, когда их унижают. Ты поймёшь, когда повзрослеешь. Но если ты хочешь, чтобы мне было хорошо физически... Она плюхнулась на стул, задрала ноги, обхватила руками вокруг колен и развела их высоко и широко в стороны. – ...то милости просим. Сначала я испытала шок. То есть, блин… Элис вся развалилась на стуле, задрала ноги вверх, голая, если не считать эту чёртову мини-юбку. Её киска была вся влажная и казалась такой вкусной, такой плотной и полной девчачьих соков. Если бы у меня сохранилось присутствие духа и если бы наши отношения ещё не были такими ранними, мне бы очень захотелось сфотографировать её в свой мобильный телефон. Она смотрела на меня выжидательно, и я была признательна за приглашение, чтобы не чувствовать себя виноватой. Я встала на коленки у стула и с удовольствием принялась за работу. Она хихикнула, когда мои губы коснулись неё, и взвизгнула, когда я проникла внутрь неё языком. – Ух ты, у тебя неплохо получается, – сказала она, ещё больше потянув на себя ноги. – Но давай побыстрее, ладно? Мы ещё не закончили ходить по магазинам. Я бы предпочла не торопиться, мне уже начинало нравиться доставлять ей удовольствие языком, но я решила ускорить события. Просто она была слишком вкусной, а я уже не могла сдерживаться. Я жадно лизала её, целовала её, вставляла и вынимала язык, а затем опять лизала, целовала её клитор, посасывала его. Я шевелила языком у её входа, толкала как могла глубоко, а потом вынимала и лизала её шелковистые губы и вновь засовывала язык внутрь. – Да, – она шептала, сидя и удерживая ноги. – Продолжай, детка… Быстрее… Я стала трахать её языком, входя и выходя всё быстрее и быстрее. Мои губы тёрлись о её киску с каждым движением. Она начала стонать, а я стала дразнить её клитор пальцем. Её дыхание стало прерывистым, и когда она уже почти кончала, я засунула язык в её лоно так глубоко, как могла, свернула его и лизнула её изнутри. Это было выше её сил, и она кончила – я почувствовала во рту вкус её изысканных соков. Я проглотила их все и продолжала лизать, пока не почувствовала, как её ноги упали вниз по бокам от меня. – Ладно, милая, – сказала она, похлопав меня по плечу. – Мне уже хорошо, можешь остановиться. Я последний раз поцеловала её киску, а она хихикнула и, обхватив моё лицо руками, наклонилась со стула и поцеловала меня во влажный рот. – Спасибо, детка, – сказала она. – Это было удивительно. Я застенчиво усмехнулась и вытерла лицо ладонями. Она со вздохом встала и очень изящно поправила юбку – спустила её на бёдра и разгладила, наблюдая за своим отражением в зеркале. Я сидела на полу, опершись локтем о стул, покрасневшая и уставшая. Она скостила бёдра, и я подняла взгляд на её попу – она была такой же удивительной. – А знаешь, не купить ли мне эту юбку? – спросила она. – Она мне идёт, не находишь? Если она будет покупать одежду, исходя из того, что на ней хорошо смотрится, то ей придётся купить весь магазин, и ещё отдел мужской одежды в придачу, потому что на ней всё смотрелось классно. Но я просто улыбнулась и кивнула. – Да, – сказала я. – Она тебе идёт. Мне потребовалось некоторое время, чтобы вернуться к действительности после такого интенсивного времяпровождения, но я оклемалась. Элис пришла в себя почти мгновенно, и продолжила разговор с того, где прервалась, как будто ничего не произошло вообще. А этой девчонке выносливости не занимать! В итоге она всё же купила эту юбку, ещё несколько юбок, несколько топов и несколько пар брюк, шарф, несколько ремней и модный новый берет. Большая часть этого всего предназначалась для меня, поэтому было бы грубо жаловаться на тяжесть пакетов с покупками. Она картинно расплатилась наличными – одними сотенными, конечно – но это не впечатлило меня настолько, как воспоминание о её заднице. И всё же, приятно осознавать, что я встречаюсь с миллионершей, которая к тому же моя вторая половинка. Может быть, мне бросить школу и поселиться с ней на какой-нибудь вилле на юге Франции? Поговорим об этом с ней позднее, когда будем знать друг друга получше. Не хочу показаться потреблядью. Но правда: сколько же у неё денег? У неё огромный дом, а у каждой сестры по собственному автомобилю. Наверное, спрашивать будет невежливо, но мне всё же интересно. Однако пока ещё Элис не закончила с шоппингом, и прежде чем мы продолжили наши приключения, она потребовала уложить пакеты в машину, чтобы я не таскалась с ними повсюду. Мы шли к лифту, когда обнаружили кинотеатр на втором этаже. На стене висела афиша детского мультфильма о животных, и Элис остановилась на полуслове. – Ой, глянь на зебру! – воскликнула она. – Обожаю зебр! Хочешь посмотреть на зебру, Белла? Я могла бы назвать много вещей, которые предпочла бы посмотреть, но сумела только радостно потрясти пакетами, намекая на то, что они тяжёлые. Мы проверили время сеансов и оказалось, что следующий через полчаса. Этого нам было вполне достаточно, чтобы отнести пакеты, перекусить и даже покататься на лифте. Элис обожала кататься на лифте. Она так увлеклась, что мы чуть не опоздали на сеанс. Это было вскоре после полудня, поэтому кинотеатр был почти пуст. Внутри было темно и очень тихо. Мы шли, держась за руки, я зашла в проход, чтобы сесть на хорошие места, но Элис осторожно остановила меня. – Давай сядем там, – прошептала она. – В углу. – Разве по центру не лучше видно? – я немного нахмурилась. – Да, но... – она огляделась и понизила голос. – Там нам никто не помешает, – прошептала она. – Я вряд ли смогу контролировать себя весь сеанс. Я уставилась на неё. Она шутит? О боже, надеюсь, она шутит. То есть, ведь мы уже… я имею в виду, уже два раза! Не могла же она... Элис улыбнулась и потянула меня в тёмный угол. Я следовала за ней, как воздушный шарик на верёвочке. Мы сели, когда фильм уже начинался, и Элис положила мою руку себе на плечо и приткнулась ко мне. Затем она взяла меня за другую руку и просто держала её. Я застенчиво взглянула на неё, как её хорошенькое личико освещается голубоватыми вспышками экрана, и она улыбнулась и быстро поцеловала меня в губы. Потом она вновь прижалась к моей руке и устроилась смотреть фильм. Сначала всё шло хорошо, и я уже начала думать, что её озабоченность насчёт неконтролируемой вампирской страсти была немного преувеличена. Нельзя сказать, что за время наших непродолжительных отношений мы оказались самыми обычными влюблёнными, но, по крайней мере, мы сохраняли порядочность и занимались этим за закрытыми дверями. Однако здесь мы были не за закрытыми дверями. Мы сидели сравнительно уединённо в тёмном углу, но все же я испытывала облегчение, что она пристойно себя ведёт. Да, именно облегчение. Хотя должна признаться, что меня слегка пьянило оттого, что она рядом, что я чувствую её тепло рядом с собой, что вдыхаю её нежный запах в затхлом и тёмном зале. Очень пьянило. Казалось, звуки фильма постепенно угасали до тех пор, пока я не слышала лишь собственное дыхание, биение своего сердца. Я запаниковала, потому что, может быть, это я перестаю контролировать себя и не... Но нет, нет, только не у всех на виду. Боже мой, как будто всё повторяется, как на том уроке биологии. Когда же я смогу сидеть рядом с этой девушкой и при этом не терять голову и не портить себе трусики? Я огляделась. В передних рядах сидело несколько тёмных фигур, но в целом было практически пусто. В каком-то смысле, здесь мы сидели даже в большем уединении, чем в примерочной магазина, или даже в машине. Я имею в виду, здесь, по крайней мере, было темно. Здесь не было дневного света. Здесь было так же уединённо, как в спальне, если задуматься. Особенно, если можно не шуметь. Элис сильнее сжала мою руку, и я поняла, что она думает о том же, хотя и сомневаюсь, чтобы она так упорно всё обдумывала, как я. Большим пальцем она гладила мою руку, и мне очень хотелось, чтобы она остановилась. Это сводило меня с ума. И её запах! Сладкий, сладкий запах лаванды и мёда, чуть мускусный. И такая тёплая, о боже, какая же она тёплая! Такая тёплая, что я чувствовала, что прижимаюсь к ней, всё крепче обнимая её рукой за мягкие плечи. Я почувствовала, как она напрягла их, и слышала её дыхание, мелкое и быстрое, как и моё. Она положила мне голову на плечо, и я чуть-чуть развернула голову к ней. Мои глаза сами закрылись, когда я вдохнула её запах. Она пахла так прекрасно, о боже, так прекрасно. Я поцеловала её волосы, просто быстрый поцелуй, а потом мечтательно потёрлась щекой о её голову, вдыхая и выдыхая её запах, моё сердце плавало в груди. – Белла? Слабый шёпот – я едва расслышала его. – Да? – Я хочу. Ну, когда она так говорит, уже неважно, видит нас кто-нибудь или нет, правда? Она не шевелилась, а только прошептала, и я тоже не шевелилась. Я попыталась придумать какой-то ответ, который бы выразил нежелание и корректность, но лучшее, что я смогла придумать, было: – Э-э... Ты уверена? – Да, – прошептала она, слегка пошевелилась и посмотрела на меня глазами, светящимися в бледном свете экрана. – Поцелуй меня. Я сделала, как она просила. Ну, вообще-то она не попросила, а приказала, но я всё равно так и сделала. Я прижалась своими губами к её, и поначалу поцелуй был нежным, почти невинным. Потом он, конечно, стал другим. Язычок Элис просил входа, и я, скрепя сердце, пустила его. Её язык тихо скользнул мне в рот, а она обняла меня за шею и притянула ближе к себе. Перед нами были широкие спинки кресел, но, честно говоря, я жутко стеснялась. Я знала, что молодым парочкам свойственно целоваться в кино, что я часто видела в таких авторитетных программах, как сериалы или романтические комедии, но почему-то в реальной жизни это казалось немного более рискованным. Может быть для обычных парочек это не ахти какое событие, так как им нечего скрывать, но заниматься этим с девушкой – я в миллион раз больше боялась, что нас кто-то заметит. Что если нас выгонят из кинотеатра? Сеанс ещё даже не закончился. И тем не менее, это было ещё и захватывающе: глубоко внутри живота появилось тепло, которое становилось всё сильнее и сильнее, чем дольше мы целовались. Теперь уже она меня целовала. Мне это слишком нравилось, чтобы чем-нибудь испортить впечатление, и вскоре меня уже не волновало, что мы находились в общественном месте. В голове витал туман, и как обычно меня быстро унесло тёплыми лавандовыми волнами её поцелуя. Как будто она высасывала из моих уст все тревоги, а я всё больше возбуждалась в её руках. Затем на экране показали что-то смешное, и какой-то ребёнок в дальнем углу громко рассмеялся. Я отпрянула от Элис и ошалело оглянулась, но все было нормально. Элис не захихикала, а только улыбнулась. Я повернулась обратно к ней, тяжело дыша, с гулко стучащим сердцем. Она взяла меня за подбородок, как будто хотела успокоить, и скользнула глазами по моим губам. Её лицо было бледным и в свете экрана, призрачным и слегка светящимся, неземным, совершенным. Она коснулась пальцами моих губ, отчего моё лицо будто ударило током, а затем долго и намеренно целовала меня. Её губы были такими тёплыми и восхитительными. Мои глаза закрылись сами, я прильнула к ней. Ну, я не знала, насколько велики её сексуальные потребности, но у меня ещё не прошло удовлетворение от нашего приключения в примерочной, поэтому я была готова только обниматься и целоваться всю оставшуюся жизнь. Серьёзно. Я могла бы слиться с ней в поцелуе навсегда. У Элис, конечно же, были другие планы. Девушка, которая только неделю назад убеждала меня не торопиться, сегодня уже была не в пример резвая. Может быть, мысль не спешить прошла, как только она решила кормиться? Может быть, требование не спешить имело целью лишь до последнего оттянуть кормление, а теперь это уже не имело значения? В любом случае, она с мягким чмоканьем оторвалась от моих губ и прошептала: – Дай руку. Это прозвучало немного зловеще: а я получу её обратно? Но я всё равно протянула ей руку. Она бегло оглянулась вокруг, отчего я сделала то же самое, а затем осторожно запустила мою руку себе под футболку. Ещё две секунды назад я была готова целовать её до бесконечности. Теперь, однако, я поняла, что мне хочется кое-чего ещё. Её спортивная футболка мерцала в тусклом свете экрана, и я видела контуры наших рук под мешковатой тканью. Она прижала мою руку к груди, и вдруг у меня пересохло в горле. – Элис, – прошептала я хрипло. Элис ухмыльнулась и засунула вторую свою руку под футболку. Я нащупала тёплую хлопчатую ткань её лифчика и напрягшийся сосок под ним. Она ласкала мою руку обеими своими и прижимала её к груди, как будто о чём-то просила, а затем одной рукой она подняла чашечку лифчика, а другой прижала мою ладонь к мягкому и нежному холмику своей груди. – Элис, – прошептал я, уже настойчивее. Она засмеялась, так тихо, что я едва расслышала её за звуком фильма, а потом она засунула руку под мой топ, пробралась под лифчик и обхватила мою грудь. Я поцеловала её – жёстко и страстно. Элис ответила на мой поцелуй, а потом игриво сжала меня, отчего у меня закружилась голова. Мы ещё больше спрятались за спинками впередистоящих кресел, но я сомневаюсь, чтобы кто-то из нас боялся быть обнаруженными. Да и вообще мне глупо было бояться. Кому какое дело, если нас застукают и выгонят? Фильм был отстойный, зато Элис возбуждала не по-детски. Почему нам нельзя выражать свои чувства в общественном месте? Как можно стесняться таких прекрасных чувств, как у нас? Я понятия не имела, долго ли мы так целовались и… ну… лапали друг друга (звучит не так самоуверенно, если так говорить), но сеанс длился всего девяносто минут, поэтому, очевидно, какие-то сроки были. Основной вопрос был: Далеко ли мы с этим зайдём? Я не знала, а вот моя киска могла бы кое-что предложить. Например, жёстко потеребить друг друга. А вы подумали, что на сегодня ей уже хватит? Но нет. Моя киска просто умоляла, чтобы ей уделили внимание, и, к счастью, Элис не оставила её мольбы без ответа. Она оторвалась от моих губ и улыбнулась. – Тсс... – прошептала она, вынула руку из моего топа и коснулась пальцами промежности на моих брюках, уткнувшись кончиками пальцев в тепло там. Я вздрогнула и прикусила губу. Она ухмыльнулась, наблюдая за моим лицом. – Мне можно? Я кивнула, даже не думая. Мои брюки были бежевого цвета на резинке – ни пуговиц, ни молнии. Элис скользнула рукой мне в трусики и погладила меня двумя пальцами, улыбаясь и смотря на моё лицо. Она засунула палец мне в складки и протолкнула его внутрь. Только один палец. Но этого было достаточно, чтобы я вся выгнулась и неловко сжалась внизу. Одной рукой я по-прежнему держала её за грудь, но теперь я опустила руку на джинсы и прошептала: – Мне можно...? Она тихо хихикнула и нежно пошевелила пальцем внутри меня. – Да, – прошептала она. – Тебе можно. Я вздрагивала от движения её пальца, но мне удалось расстегнуть ей джинсы и засунуть руку в её трусики. Они уже были влажными, как и она сама. Она сидела справа от меня, поэтому пришлось действовать левой рукой. От этого, а ещё и оттого, что она безжалостно теребила меня, я действовала немного неуклюже, но я повторяла её движения, насколько могла. Я нащупала её вход, извиваясь в кресле от движений её руки, и мой палец намок от её тёплого возбуждения. Мы опять слились в поцелуе, наши губы и языки двигались в романтичном танце. Иногда она вынимала палец и переключалась на мой клитор, дразня его. Я смутно поражалась, насколько она контролирует себя, потому что, честно говоря, я с трудом не стукалась в неё головой, особенно когда она двумя пальцами сжимала мой бугорок. К тому времени я уже нащупала её клитор и тоже дразнила его теми же движениями, что и она. Мы продолжали целоваться, тяжело и прерывисто дыша, и быстро затеребили друг другу клиторы: тёрли, щипали, – и наконец я кончила. Оргазм был относительно мягким, по сравнению с предыдущим, но я едва не крикнула ей в рот, а Элис тоже быстро кончила после меня. При оргазме мы не отрывались друг от друга губами и ещё какое-то время просто продолжали целоваться. Мы вытерли липкие пальцы об одежду друг друга и тихонько поласкали друг дружке груди. Наши языки не останавливались ни на мгновение, но двигались уже медленнее, медленно и нежно. В голове была только Элис, Элис, Элис. Весь мой мир был заполнен только её губами, её языком и её теплом. Я будто плыла, потерявшись в её поцелуй. Она взяла меня за подбородок и прижала губы к моим: целовала, целовала, – а затем её язык скользнул мимо моих губ и... В зале включился свет. Сначала я чуть не ослепла, а затем быстро отпрянула от неё, мгновенно побледнев. Люди уже шли к выходу, а мне вдруг резко захотелось поправить чашечки лифчика под топом, но потом я поняла, что всё равно никто ничего не увидит, и, вероятно, будет лучше просто униженно отвернуться и притвориться, что всё нормально. Это была хорошая мысль. Двое прошли по проходу, даже не глядя на нас, и мы остались одни. Элис улыбалась озорной улыбкой, сложив руки на коленях, чтобы скрыть раскрытую молнию на джинсах. Теперь она застегнула их и уложила груди обратно в лифчик под спортивной футболкой. Я застенчиво улыбнулась и последовала её примеру, встала, огляделась, чтобы убедиться, что мы были действительно одни. Элис вся светилась, её губы блестели и немного опухли от поцелуя. Она хихикнула и наклонилась убрать волосы с моего лица. – Ну вот, – она усмехнулась. – Хорошее было кино, верно? – Да, было интересно, – я тоже усмехнулась сдавленным голосом и пожала плечами. Когда мы вновь вышли в торговый центр, мы практически бежали вприпрыжку, взявшись за руки и размахивая ими во все стороны. Мы направились в ближайший универмаг, и первым делом купили свежего белья, так как ходить весь день во влажных трусиках неприятно и негигиенично. Элис схватила две пары со стеллажа наугад, заплатила за них и затащила меня в примерочную. Не успела за нами закрыться дверь, как она бросила трусики на пол, схватила меня за толстовку и страстно поцеловала. – Элис! – прохрипела я, испугавшись таким внезапным нападением. – Какого чёрта ты вытворяешь?! – Извини, не могу остановиться, – она шептала, засовывая руку мне в штаны, чтобы схватить меня за попу. – Я чуть с ума не схожу, когда долго не кормлюсь... Я собиралась ответить, но она сунула язык мне в рот. Это не было неприятно, но в самом деле: зачем так спешить? У меня в киске ещё покалывало после кинотеатра. Я отшатнулась к зеркалу, и Элис прижалась ко мне. Она сжала мою задницу рукой и страстно посмотрела мне в глаза, придавив меня грудью. – Тебя ещё не тошнит от меня? На самом деле нет. Её обжиманий было более чем достаточно, чтобы вновь подстегнуть моё изнурённое желание. Я помотала головой, но прежде чем я успела выразить это словами, её язык снова был у меня во рту. Я стонала и пыталась поцеловать её в ответ, но Элис уже не собиралась заморачиваться с прелюдией. Она спустила мне штаны и стала щупать мою промежность – не очень романтично, но действенно. Я поняла намёк, стянула её джинсы и сунула руку ей в трусики. Она подалась тазом на мою руку. Едва коснувшись неё, я попыталась повторить её жёсткие движения, но у меня получалось только судорожно тереть. Она резко толкала меня, как футболист, и яростно целовала в губы. Мне пришлось немного отвернуться, чтобы перевести дыхание, и тогда она впилась губами мне в щеку, в челюсть и наконец в шею. Моё сердце замерло, когда её зубы коснулись мне горла. Глаза открылись, и я увидела нас в зеркале: Элис прижимает меня к стенке, наши штаны на коленях, руки между бёдер друг друга, и Элис водит ртом по моей шее. Я была похожа на себя, жертву вампира – бледная и темноволосая, беспомощная под губами и зубами этого хищного суккуба. Однако зрелище было очень даже. Одной рукой она вцепилась мне в волосы, и я почувствовала, что она пытается отвести мне голову назад. Её зубы уже впивались в мою плоть, меня обдало холодом страха, но захватывающего, возбуждающего. Она тихо застонала у моей шеи, отчего сердце опять заволновалось. Я чувствовала, насколько ей хочется укусить меня, и не собиралась ей запрещать. Хотелось, чтобы моя кровь пролилась на её губы и залила ей рот, как оргазм. Хотелось, чтобы она взяла меня прямо там, прямо тогда. Но она так не поступила, и я знала, что она не станет. Я по-прежнему тёрла ей клитор, и её бугорок набух в моих пальцах. Он стал твёрдым и маленьким, как маленькая жемчужина удовольствия. Я ущипнула её и почувствовала, как она сжала зубы, но я всё равно знала, что она меня здесь не укусит. Я снова ущипнула и потёрла, а потом отвернулась от зеркала и поцеловала её волосы, вдохнув их сладкий запах, настолько мягкий и ароматный. В её теле что-то отпустило. Она убрала зубы, но оставила губы. Она лизала моё горло, как будто зализывала то место, где чуть не укусила, а потом она кончила, тяжело дыша в мою шею. Ещё несколько минут она просто стояла, упершись лбом в моё плечо. Затем она подняла взгляд, улыбнулась и поцеловала меня в губы. – Прости, – сказала она. – Наверное, ты считаешь меня животным, да? – Конечно, нет, – я помотала головой. Она улыбнулась. Элис давно убрала руку с моей промежности, но сейчас опять коснулась её. Она нежно погладила мой вход и стала дразнить клитор. – Это трудно объяснить, – прошептала она, – но чем дольше я воздерживаюсь от кормления, тем больше мне нужно твоего тела. И не только тела, а близости. Интимности. Я застонала. Она поцеловала меня в покрасневшую щёку – мои глаза закрылись сами собой. – Но это палка о двух концах, – прошептала она. – Близость не спасает от жажды крови, а только вызывает волнение ожидания. Волнение уже отвлекает, но чем сильнее ожидание, тем труднее воздерживаться дальше. Это как бесконечная прелюдия без возможности... Она улыбнулась и ущипнула мой клитор. – …кончить. Я посмотрела на неё покрасневшим лицом, раздвинув ноги. – Если хочешь, то я не возражаю, – прошептала я. – Нет, – прошептала она. – Во всём нужно стремиться к совершенству. Всё нужно делать… правильно. Она медленно поцеловала меня, и я обняла её. Она нежно поглаживала мне клитор, и должна признать, что мне так нравилось намного больше, чем её грубая работа руками. Я гладила её по плечу, а затем медленно провела рукой вниз вдоль её руки и взяла её за тонкое запястье. Своими поглаживаниями она в итоге заставила меня кончить, а я продолжала целовать её, стоя на подгибающихся ногах. Наконец я оторвалась от неё, чтобы перевести дыхание. Элис дала мне отдышаться и поцеловала ещё раз. Я была вся выжата физически, а от поцелуя в голове всё ещё больше перепуталось. Затем она хихикнула, шагнула назад и стала снимать джинсы и сапоги. – Давай, – сказала она. – Нам лучше переодеться. Мы надели свежее белье и оделись. Элис скатала наши грязные трусики в ком и засунула их в кошелёк, что было не совсем правильно, но круто. Затем мы взялись за руки и вышли в магазин. Мы проходили мимо стеллажа с красочными стрингами, и тут Элис притормозила. – Знаешь, коли уж мы здесь, можно купить что-нибудь изысканное для вечера, – сказала она, оглядывая стеллаж. – Как считаешь? – Не знаю, – я покраснела. – А нам это нужно? Элис, казалось, удивилась. – Конечно, нужно. Абсолютно необходимо. От этого зависит судьба вселенной… ну, моей вселенной. Но да, дорогая, я боюсь, что именно сегодня очень важно надлежащим образом одеться. Меня несколько озадачила её загадочная настойчивость надеть модное белье, но она просто окинула взглядом стринги и только махнула рукой. – Знаешь, такие не подойдут, – сказала она. – Где тут кружевное? С этими словами она взяла меня за руку и повела дальше в отдел белья. Словами не передать сложные ощущения, которые я испытывала, когда смотрела на эти едва ли что-то прикрывающие детальки по обе стороны от Элис, зная, что она собирается купить что-то для меня и что-то для себя, зная, что мы наденем эти вещи друг для друга и намеренно собираемся быть секси друг для друга. На лице застыл горячий румянец, а в груди кипело странное волнение. Я чувствовала раздражение и неловкость, но покорно следовала за Элис, прикидываясь застенчивой и неохотной, что было чрезвычайно лицемерно, учитывая, что только на прошлой неделе я спёрла из магазина стринги примерно с той же целью. Элис нашла кружевное бельё и стала смотреть одинаковые наборы лифчиков и трусиков, подбирая цвета и фасоны, прикладывая различные варианты к себе на одежду и ко мне. – Лифчик должен быть без бретелек, – говорила она, – ты скоро поймёшь почему. Всё никак не могу выбрать трусики. Как бы я ни любила стринги, тут нужно что-то более подходящее, что-то утончённое, что-то красивое. Что-то, возможно, закрывающее бёдра. А ты как думаешь? – Э-э... ладно, – я пожала плечами, по-прежнему краснея. – И, конечно же, только чёрного цвета, – Элис продолжала выцеплять что-то из стеллажа. – Нет смысла рассматривать что-то ещё. Я люблю краски, но сегодня не время для игр. Этим вечером будет нечто важное. Более значимое. Чёрное бельё подойдёт, даже традиционного фасона. Как ты думаешь? – Э-э... нормально, – я опять пожала плечами, по-прежнему краснея. – О, как насчёт этих? – Элис вынула из стеллажа набор чёрного кружевного белья. Она усмехнулась и расправила трусики на ладони, чтобы оценить кружевной узор. – Как считаешь? – Э-э... неплохо, – я ещё раз пожала плечами, по-прежнему краснея. В конце концов я оставила выбор за Элис, и та остановилась на чём-то чёрном, прозрачном, дорогом и очень сексуальном. Она купила одинаковые наборы для нас обеих и вывела меня обратно в торговый центр, держа за руку, размахивая сбоку пакетом белья. Становилось поздно, везде включили свет. Народу было уже меньше, и фудкорты практически опустели. Элис купил мне клубничный молочный коктейль, который мы выпили на пару через одну соломинку, пока прогуливались. Мы наткнулись на магазин с манекеном в витрине, на котором было маленькое чёрное платье. Элис мгновенно отвлеклась. – Вау, ты только посмотри! – воскликнула она. – Какая прелесть! Я кивнула. Манекен напомнил мне Элис, её фигуру. Он был меньше меня, и я подумала, какого размера платье на нём. Нулевого? И сколько женщин, которые ходят вокруг, влезут в такое платье? Я не влезу, хотя я полу-анорексичный подросток. – Хочешь примерить? – Элис взволнованно взяла меня за руку. – Я? – меня охватила паника. Я неловко усмехнулась. – Нет, оно будет лучше смотреться на ком-нибудь другом. Не на мне. Я не ношу платья. Но Элис уже тащила меня в примерочную. – Ну пожалуйста! – умоляла она. – Пошли, будет прикольно. Излишне говорить, что я уже с опаской заходила с Элис в очередную примерочную, но может быть, у меня уже начинается паранойя? Мы немного походили по магазину, и Элис выбрала одно маленькое чёрное платье моего размера и ещё одно платье для себя, что-то из чёрного атласа, и затем мы ушли в примерочную. Это был дорогой магазин, и примерочные были просторными с зеркальными стенами. Даже сзади дверей были зеркала. Элис не набросилась на меня сразу же после входа, поэтому я предположила, что сейчас будет безопасно для примерки. Она даже отвернулась и закрыла глаза, чтобы это было сюрпризом, который, я думаю, будет приятным. Она, как представляется, много ожидала от моего вида в платье, и я надеялась не разочаровать её. Я сняла топ и сапоги. Платье было без бретелек, оно застёгивалось сбоку на молнию, а юбка была до колена и колоколообразная. Платье было очень красивое, лучше, чем обычное фабричное, и стоило дороже тоже. Его было непросто надеть. Сначала я пыталась натянуть его через горловой вырез, как брюки (лишнее доказательство того, что я никогда не носила платье и даже не задумывалась над тем, как их носят), но потом поняла, что это глупо, и надела его через голову, как рубашку. Элис, стоя спиной ко мне и закрывая руками глаза, уже подпрыгивала от нетерпения. – Уже можно смотреть? Я с сомнением посмотрела на себя в зеркале. Платье было красивым и сидело хорошо, но я выглядела странно, стоя в носках, с растрёпанными волосами, с бретельками лифчика на плечах. Немного понервничав, я обратилась к Элис: – Можно, – сказала я. Она повернулась и ахнула от восторга: – Вау! Ты выглядишь просто обалденно! – Правда? – я покраснела, не совсем веря ей. – Ага, – сказала она, оглядывая меня с ног до головы. Она опустила бретельки лифчика с моих плеч и отступила назад, чтобы оглядеть меня вновь. – Подходит идеально! Абсолютно идеально! – Спасибо, – я покраснела, неловко переступая с ноги на ногу. – Можно, я его теперь сниму? – Да, но ты должна позволить мне купить его тебе, – Элис все ещё не могла на меня наглядеться. – О, я не могу этого тебе позволить, – сказала я быстро. – Это дорого, и я всё равно никогда не буду его носить. Элис опустилась на колени, как швея, и заправила юбку платья. – Надень его этим вечером, – сказала она. – Я забронировала Мариотт. Там обеденный зал очень роскошный. – О, но я не... – я запаниковала. – Я имею в виду, это просто... Она стояла на коленях у моих ног и заметила мои носки. – Придётся купить тебе ещё и туфли, что-то на каблуке. И, наверное, какие-нибудь серьги. Как думаешь? Стоя на коленях, она смотрела на меня снизу вверх, и вдруг я почувствовал сильное желание заткнуться и сделать её счастливой. Она была такая красивая, так она на меня смотрела, а я просто идиотка, право слово. Если она хочет купить мне платье и угостить меня ужином в месте, куда я бы никогда не заявилась сама, если бы не встретила её, то, может быть, мне стоит прекратить вести себя, как зацикленной на себе эмо-неудачнице, а просто упасть в обморок от восторга, как обычная девушка? Ну… как обычная девушка, которая ходит на свидания с другими девушками. Я, конечно же, не упала в обморок, но поддавшись желанию угодить ей, глубоко вздохнула и согласно улыбнулась ей. – Хорошо, – сказала я просто. – Хорошо? – она нахмурилась, но без недовольства. – Конечно, – я кивнула, широко улыбнувшись. – Правда, вот так просто? – она засмеялась, по-прежнему стоя на коленях у моих ног. – А я думала, ты не носишь платья… Я покраснела, потому что ответ уже был готов в моей голове, мне не пришлось над ним задумываться, и я покраснела, потому что собиралась произнести его вслух: – Надену – только для тебя, – сказала я, глядя в сторону, чтобы она не догадалось, насколько это для меня серьёзно. Элис улыбнулась мне, а затем вновь принялась поправлять юбку платья, как будто нужным образом укладывала складки. – Правда наденешь? А что ещё ты для меня готова сделать? – Всё, что хочешь, – я пожала плечами, решив проявить честность. – Значит, всё? Стоя на коленях у моих ног, она обвела глазами мои бёдра, которые находились на уровне её губ, улыбнулась мне и провела рукой вверх и вниз по моим икрам, отчего я ощутила лёгкое покалывание. Она смело посмотрела на меня. – А знаешь, я надеюсь, что ты не собираешься быть ведомой в наших отношениях. Потому что я тоже ведомая. И в отличие от тебя... я это могу показать. И с этими словами она пригнулась и изящно поцеловала мои ноги. Я вскрикнула от смущения и чуть не отвесила ей подзатыльник, чтобы отогнать. – Элис! – зашипела я. Но её губы уже покрывали поцелуями мои голени. Она поцеловала каждую коленку прямо под юбкой – Элис, что ты делаешь? – я судорожно глянула в зеркало, борясь с желанием убежать прочь. Она подняла юбку, наклонилась и поцеловала спереди мои трусики. Я задрожала, не веря, что она на такое способна. В том смысле, сколько раз мы уже занимались этим сегодня? У меня уже киска вся болела – не от боли, а от усиленных тренировок, если не упоминать про мой клитор. А ведь ещё Элис обещала устроить что-то в номере гостинице. Элис стянула вниз мои трусики и стала лизать мою киску. Я снова задрожала. Я была сухой, но вряд ли это будет надолго. Я уже чувствовала, как возбуждение закружилось в моём животе. Мои ноги сами стали расходиться в стороны. – Придержи юбку, – сказала она, и я повиновалась. – Элис, – отчаянно шептала я. – Элис, ты серьёзно? – Да, – она улыбнулась мне. – А ты не возражаешь? – Нет, но... То есть, я не... Она хихикнула и снова лизнула меня. – Помнишь наш разговор по телефону прошлым вечером? – спросила она и вновь лизнула. – Помнишь, я сказала, что у вампиров обсессивно-компульсивные расстройства? – Да, – прошептала я. – Ну... – она вновь лизнула меня. – Иногда это проявляется вот так. Я знала, что мы этим займёмся, как только мы вошли в примерочную. Я бы не смогла остановиться, даже если бы попыталась, – опять лизнула. – Эта мысль просто возникла у меня в голове... – она завела язык в мой вход и снова вынула. – …и я была бессильна что-то изменить. Я следила за ней в зеркале с чувством... даже не знаю чего. Я испытывала какие-то незнакомые мне ощущения. Элис стоит на коленях и лижет меня, как... собака? А я стою в этом изысканном платье, держу юбку, трусики спущены до лодыжек, на мне носки на широко расставленных ногах, бретельки лифчика свисают с плеч. Я была похожа на служанку, которую госпожа одевает в свою одежду потехи ради. – Это не совсем обсессивно-компульсивное расстройство, – рассказывала Элис, продолжая лизать меня. – Это больше похоже на нимфоманию. Или гиперсексуальность, как это называется в наши дни. Неважно, сколько раз мы уже занимались этим. Даже неважно, хотим мы этого ещё или нет. Потому что дело не в удовольствии... а в потребности. Я тихо ахнула, когда её язык прошёлся по моему клитору. – Так что тебе придётся набраться со мной терпения, ясно? – она хихикнула и подмигнула мне. Я лихорадочно кивнула, с трудом осознавая, что она говорит. Меня переполняло желание просто сделать её счастливой, и я была готова согласиться на всё: – Ладно. Элис ухмыльнулась и опять переключила внимание на мою быстро намокающую киску. На щеках проступил обильный румянец, когда я наблюдала за ней в зеркале. Свободная одежда не давала разглядеть её фигуру, но я возбуждалась от одного вида её лица – как её язычок выходит из губ, и она лижет меня снова и снова; как она губами посасывает мой клитор. Я кончила довольно быстро, учитывая, что это был мой… какой? Пятый оргазм с утра? Я лишь надеялась, что у меня ещё останутся гормоны на вечер. Она простонала и в последний раз поцеловала мою киску, а затем хихикнула и вскочила на ноги. Я быстро натянула трусики со сбившимся дыханием. – Ладно, – объявила Элис, хлопая руками. – Почему бы тебе не переодеться, пока я буду примеривать своё платье? Она уже скидывала сапоги и расстёгивала джинсы. Я кивнула и потянулся за замком молнии, ошалело стягивая с себя платье. Конечности ослабели и не слушались меня. Это было так странно. Если бы кто-то попросил меня месяц назад описать мой идеал девушки, я бы вряд ли бы описала ультра-горячую вампиршу-нимфоманку, которая обожает меня до смерти и считает своей второй половинкой… или что-то подобное. От такого описания я бы только умерла со смеху. Кто я: самая счастливая девушка в мире, или я просто не туда попала? В глубине души я задавалась вопросом: что из этого соответствует действительности, а что – просто кокетливый стёб. Было удивительно, насколько открытой она была со мной сегодня, когда мы всего-то после недели знакомства уже крепко влезли друг другу в трусы. Она была совершенно непохожа на застенчивую и скромную девушку, с которой я пошла на свидание на прошлой неделе. Она как будто с цепи сорвалась и стала собой. Мне понравилась горячая Элис! Когда я оделась, Элис напяливала на себя платье, с гибкостью угря. Я смотрела, как чёрный атлас облегает её фигуру, и, конечно же, она выглядела удивительно. Это было больше коктейльное платье – короткое, плотно облегающее, с тонкими лямками. Суперсексуальное. Это было маленькое чёрное платье в его истинном определении, только из атласа, отчего оно казалось ещё изысканнее. Она поправляла грудь в линии декольте и улыбалась в зеркало. Её взгляд встретился с моим. – Ну? – она разгладила ткань на теле. – Что думаешь? Я похожа на себя, или на какую-то шлюху в тёмном? Я улыбнулась и кивнула, глядя на её тело. – Красиво, – я смотрела и чувствовала, как знакомый голод появился в моём животе. Я застенчиво улыбнулась, подошла и медленно опустилась на колени. Я демонстративно взглянула на её бёдра, сердце стучало в горле, но я не осмеливалась прикоснуться к ней без её разрешения. Я сглотнула и прошептала: – Хочешь, я...? Мой голос звучал как-то заколдованно, отчего она только улыбнулась. Затем улыбка перешла в ухмылку. Она подняла платье до трусиков, а потом спустила их на колени. – Ах, Белла, – она положила руку на мои волосы и придвинула меня к своему влажному входу. – Или ты не слышала, детка? Дело не в том, чего я хочу, а том, что мне это нужно... Я уже лизала её. Кажется, я даже поняла, что она имеет в виду. Голод бушевал у меня в животе, я схватила её за бедра и лизала дальше. Кажется, я точно знала, о чём она говорит, потому что мне это тоже было нужно – быть рядом с ней, быть как к ней как можно ближе. На меня нахлынули странные волны любви, пока я жадно лизала её. Меня переполняла странная уверенность в том, что я ждала её всю свою жизнь, чтобы только быть рядом с ней, любить её. Я толкнула языком внутрь неё и открыла глаза. Она улыбалась мне и гладила мои волосы. Мой рот был занят её киской, так что я не могла улыбаться, но мне и не особо хотелось улыбаться. Я закрыла глаза и стала лизать сильнее. Я лизнула её киску, нащупала языком её клитор и стала сосать и лизать его. Элис высвободила одну ногу из трусиков и обернула её вокруг моей головы, прижимая к моему рту своим тазом. Я чувствовала тепло её бёдер у своего лица, продолжая лизать и посасывать, и вскоре она уже тихо, но тяжело дышала и стонала, а потом вскрикнула и кончила. Она опустила ногу и чуть не споткнулась, когда вставала. – Ух ты! – воскликнула она. – А у тебя начинает хорошо получаться. – Слушай, Элис? – я улыбнулась и встала. – Да, детка? – она надевала трусики и поправляла платье. – Может, поедем сейчас сразу в отель? – с надеждой спросила я. – Мне надоело ходить по магазинам. – Как так? – Элис игриво надулась. – Но мы даже не купили обувь. – Знаю, но... – я покраснела и пожала плечами. – Я просто хочу быть только с тобой, – затем я неловко усмехнулась. – Я что-то подустала. – Я тоже, – она хихикнула и обняла меня, – но не волнуйся, осталось уже немного: только подобрать обувь и пару других вещей. Но главным образом обувь. То есть, нам определённо нужна обувь. Обувь важнее всего остального. – Ну, если ты так говоришь… – я вздохнула и улыбнулась. – Спасибо, детка, – она хихикнула и поцеловала меня. – Ты это оценишь, поверь мне. Эту ночь ты не забудешь никогда. – Кажется, уже, – усмехнулась я. Мы пошли прямо в обувной магазин, где Элис выбрала пару чёрных пыточных устройств с ремешками и настояла, чтобы я их примерила. – Попробуй походить в них, – сказала она, как будто не было ничего проще. В конце концов, я начала ходить прежде, чем мне исполнилось два года. Я рано встала на ноги, чем моя мама очень гордилась. И правда, почему это я не смогу ходить в паре экзотических чёрный туфлей? Но оказалось не всё так просто. Я едва смогла ходить по прямой линии. Мне казалось, что пятка выросла на двадцать пять сантиметров, а пальцы сваливались в кучку под тяжестью моих неуклюжих шагов. Я ещё никогда в жизни не ходила на каблуках, но уже трёх шагов было достаточно, чтобы у меня свело лодыжки. Не каждая взрослая женщина осмелится надеть такие туфли, а я, наверное, элегантнее бы выглядела на скейтборде. Элис выбрала себе такую же пару и уже надевала их. Она выглядела немного смешно в мешковатых чёрных джинсах, закатанных до колен, и изящных чёрных туфлях на босу ногу, но я восхищалась её самообладанием. Она носила их, как если бы они были продолжением её ног. Она печально смотрела на мои неуклюжие шаги и только покачала головой. – Похоже, придётся найти что-то другое, – сказала она и кисло посмотрела на свои туфли. – А жаль, они были само совершенство. Она казалась настолько расстроена, что мне хотелось её как-нибудь успокоить. – Всё нормально, – сказала я быстро. – Я не возражаю. Я и правда не возражала. Похоже, обувь имела для неё большое значение, и я была готова сделать её счастливой любым способом. Всё равно туфли были очень неплохие. Всё равно мне в них невозможно навернуться и свернуть себе шею. Ну, завтра утром будут немного болеть лодыжки – ну и что? Или я вообще вывихну лодыжку, но я была готова рискнуть. Она улыбнулась, но я её не убедила. – Белла, – увещевала она игриво. – Это мило с твоей стороны, но я не могу позволить тебе навернуться просто из-за того, что я по своей прихоти хочу увидеть тебя на каблуках. Мы найдём тебе что-то поудобнее, не волнуйся. Но от её заботы я только заупрямилась. То есть, я серьёзно; неужели я такой хрупкий цветок, что даже не могу походить один вечер на каблуках? Правда, это несколько парадоксально, что девушка должна доказать свою мужественность при помощи женской обуви, но именно это я и планировала сделать. – Нет, правда, – сказала я. – Крутые туфли – мне нравятся. Как ни странно, это было тоже верно. Конечно, я бы очень предпочла видеть их на ком-то другом, но это были красивые туфли, даже я это понимала. Сексуальные туфли. Было трудно не почувствовать, как они превращали меня в изящное и кошачье существо – хотя я просто неподвижно стояла на ногах. Как только я начинала двигаться, вся привлекательность терялась. Элис улыбнулась и смягчилась. – Хорошо, – сказала она, и я поняла, что убедила её. – Может быть, мы сделаем так, чтобы ты поменьше ходила ногами, насколько это возможно. Они идеально тебе идут, правда? Она засмеялась и выглядела такой счастливой, что я почувствовала себя её личным рыцарем в сияющих доспехах – и на каблуках. Когда мы вышли из обувного магазина, на улице было уже темно. Элис обещала, что обувь была последним пунктом в списке необходимых покупок, но это было только потому, что для неё целый набор косметики был чем-то самим собой разумеющимся, но, по крайней мере, с ним всё было быстро. Я пробежала за ней через отделение косметики в пьянящем запахе макияжа и духов, ни один из которых даже отдалённо не мог поспорить с запахом Элис, а она выхватывала нужные нам вещи: подводку, тушь, помаду. Не знаю, разрешено ли тестировать это всё на животных (3), но Элис, как представляется, не имела ничего против испытаний на мне. Я старалась не чувствовать себя как шимпанзе, когда она брызгала на меня духами и нюхала, окрашивала мне губы в различные оттенки и тут же стирала их, а потом повторяла это снова и снова. Я даже помогала ей. Волнение Элис передавалось мне, а когда с твоим лицом экспериментирует отважный знаток моды, это намного веселее, чем свернуться на диване с электронной книгой, как обычно проводила воскресенье вечером. Но всё равно я уже сильно подустала. Я недолго спала ночью, и встала довольно рано, в седьмом часу. Я уже валилась от усталости, оттого что весь день была на ногах, и от частых нападений Элис. Честно говоря, мне уже не терпелось добраться до отеля. Я понятия не имела, что Элис готовит мне дальше, но подумала, что было бы здорово пропустить ужин. Я понимала, что об этом даже думать можно забыть (иначе бы Элис не заморачивалась так с платьем), но сейчас мне хотелось только лечь с ней спать. Фантазии появлялись у меня в голове, пока мы ходили по отделу косметики, но единственное, к чему я постоянно возвращалась, чего мне тогда хотелось больше всего на свете – это пообниматься. Да, пообниматься. Я не знала, как насчёт половых потребностей Элис, но я уже получила удовлетворение, которого мне хватит до следующего марта. А сейчас мне хотелось только её, только её. Её тепла, её мягкости. Мне хотелось только лечь и заснуть в её объятьях. Я не могла думать ни о чём больше. Моё сердце всё светилось от этой мысли. Но, конечно, ещё нужно было подумать о кормлении. Я не знала, как она планирует это делать, но я представляла его себе, как в наш первый раз – мы обе голые, обнимаем друг дружку, я наклоняю голову назад, предлагаю, хочу сама, ахаю, когда она прокалывает меня зубами. Я начинала понимать, почему для неё это было так важно. Это был интимный момент; конечно же, она хотела, чтобы это было что-то особенное. – Осталось купить только одно, – сказала Элис, передавая на кассе свою банковскую карточку, наличность кончилась уже давно. – Но это сюрприз. – Сюрприз? – Ага. Почему бы тебе не отнести пакеты к машине? Я подойду нескольких минут Я почувствовала приступ паники, но она уже передавала мне пакеты, и я решила вести себя, как большая девочка, и не плакать. Уже было темно, и дождь перестал. Я притащила мешки на стоянку и расставила их на заднем сиденье, поглядывая через плечо, чтобы убедиться, что ко мне не подкрадываются какие-либо маньяки. Было темно, в конце концов, и как худенькая девушка я боялась каждого незнакомца поблизости. Какие-то люди подходили к автомобилям с пакетами, и любой из них мог оказаться насильником. Ну, та пожилая женщина с малышом на коленях вряд ли будет им, но всё же. Дерьмо случается. Элис дала мне ключ, и я несколько секунд размышляла, не лучше ли мне сесть ли в машину, заблокировать двери и скрыться в бардачке, но в конце концов я решила просто встать рядом с машиной и подождать. Я держала дверь полуоткрытой на случай чрезвычайных ситуаций, но была полна решимости драть когти в случае чего. Интересно, что там делает Элис? Какой сюрприз она готовит? Наверное, это будет не что-то развратное, поскольку мы уже купили белье, и я была больше чем уверена, что в торговом центре не продают секс-игрушки. Что это может быть? Было странно, но я поняла, что мы недостаточно хорошо знакомы для вдумчивых сюрпризов. Она понятия не имела, что мне нравится, что я люблю, что бы я оценила. Я тоже мало чего знала о ней, помимо её секс-привычек. Нам действительно необходимо узнать друг друга поближе. Я вздохнула и посмотрела на небо. Облака рассеялись, и я увидела полную луну или её большую часть. Красивая луна, бледная и сияющая. Такая же, как Элис. Элис, Элис, Элис. Я снова вздохнула, а когда посмотрела на торговый центр, Элис приближалась ко мне с улыбкой и подпрыгивая на ходу. При ней не было никаких пакетов, и она, казалось, угадала мои мысли. – Оно в моём кармане, – сказала она мне. – Но тебе придётся подождать, пока мы не доедем до отеля. Номер, который забронировала Элис, был "люкс" – я и представить себе не могла, сколько это стоило. Элис всё оплатила банковской карточкой на стойке регистрации и подписала несколько форм. Интересно, нужно ли быть старше 18 лет, чтобы забронировать номер в отеле? Сейчас это казалось не самым важным в мире, поэтому я не стала спрашивать. Мы ехали в лифте. Когда двери закрылись, мы стояли поодаль друг от друга. Когда они снова открылись, моя любимая девушка зажимала меня в углу, где практически впилась в моё лицо. Звук открывающейся двери отвлёк её от меня, она быстро схватила пакеты и вывела меня в коридор, ошеломлённую и изумлённую, следующую за ней по пятам, как щенок. В номере стояли две двуспальные кровати с шёлковыми покрывалами и имелся богато украшенный камин с картиной. Элис сбросила пакеты на пол, запрыгнула спиной на кровать, отскочила, перевернулась на бок и дерзко улыбнулась мне. – Знаешь, что я хочу сделать прямо сейчас? Мне не нужно было знать, моя киска и так с интересом зудела. Мои губы по-прежнему покалывало после её нападения в лифте. Достаточно было один раз взглянуть в её тлеющие глаза – и я пропала. Мы впервые за весь день оказались полностью наедине, по-настоящему наедине, и я даже не думала стесняться. Я шагнула вперёд, сняла толстовку и... Тут зазвонил мой телефон. Мама. – Вот дерьмо! – пробормотала я, отчаянно выцарапывая его из кармана. – Это мама. Элис ухмыльнулась, валяясь на боку в своей свободной одежде: – Ну так, и в чём дело? – Я не сказала ей, что не вернусь домой, – застонала я с тревогой. – Хотела позвонить ей после обеда, но… Я нажала на кнопку и приложила телефон в уху. – Привет, мам, – сказала я бодро, делая вид, что всё нормально. – Белла! – рявкнула мама. – Где ты? Я весь день тебе набираю! – Я знаю, получила сообщения, но я была занята и... – Ты вообще понимаешь, который сейчас час? Я волнуюсь! – Да, знаю… – я кивнула в телефон. Элис по-прежнему лежала на кровати. Она тяжело вздохнула и с тоской посмотрела на меня. Я отвернулась, слегка краснея. – Где ты? – требовательно спросила мама. – Э-э, я у Элис, – сказала я, лихорадочно соображая. – Вообще-то, я как раз хотела об этом поговорить. Ничего, если я у неё заночую? – Белла! – Только сегодня, – быстро добавила я. – Элис очень хочет, чтобы я осталась. Элис энергично закивала, улыбаясь мне с постели. – Тебе завтра в школу, Белла, – напомнила мама. – Да, знаю, – сказала я, – но Элис может меня подвезти, поэтому... Я слышал, как мама вздохнула и на секунду замолчала. Мои мысли были слишком заняты Элис, чтобы думать над тем, какие мысли крутятся в маминой голове, так что я просто сказала: – Мам, так будет нормально? Мама снова вздохнула. – Ну, наверное, нормально, – сказала она неохотно. – Я просто хочу, чтобы ты отвечала, когда я тебе звоню. Ты вообще представляешь, как я волновалась? А если бы с тобой что-нибудь случилось? Я со смехом фыркнула. По крайней мере, теперь я точно знаю, от кого мне передалась паранойя. – Со мной всё хорошо, мам, – сказала я ей. Элис тем временем со скукой на лице осматривала свои ногти, подгоняя меня шумными вздохами. Я чувствовала её нетерпение. – А родители Элис не возражают против твоей ночёвки? – Нет, они не возражают. – Ладно. Вы поели? – Нет, мы собирались поесть прямо сейчас. – Хорошо, позвони мне утром, ладно? И позвони ещё мне, когда приедете в школу, чтобы я знала, что вы в порядке. А после школы – сразу же домой, ясно? Элис устала ждать. Она поднялась с постели с явным раздражением и, нарочито покачивая бёдрами, пошла в ванную. – Да, мам. Спасибо. Я должна… – И обязательно отвечай, когда я звоню. Перед тем как войти ванную, Элис сняла футболку и бросила её на ковёр. Она ухмыльнулась через голое плечо, открыла дверь и исчезла внутри. Я сглотнула. – Да, – выпалила я в телефон, уже не соображая, что говорю и на что отвечаю. – Э-э, мне пора идти, мам. Элис ждёт. Я сбросила звонок и практически побежала в ванную. Где мы занимались сексом в душе под тёплой-тёплой водой. Наши руки, как мыльные щупальца, тянулись, хватали, сжимали, а вода сбегала по нашим головам и телам. Я слышала только звук воды. Я чувствовала только её губы. Мои руки двигались вверх и вниз по её шелковистой спине, я гладила её плечи и тонкие руки. Мои руки скользили как вода над озером её бледной кожи, всё крепче и крепче обнимая её, притягивая всё ближе. Она прижала меня спиной к холодной стеклянной перегородке, и я задрожала – от холода и мягкого мыльного тепла её тела, а он встала на цыпочки и прижала свои груди к моим и потёрла ими. Она поймала мои губы своими и накрыла руками мои груди – сжимала их, гладила их. Она целовала меня в губы с таким чувством, так щедро, и... – Элис, – шептала я, задыхаясь. – Элис. Она улыбнулась с хитринкой – такая сексуальная, с влажными волосами и лицом, тёмными глазами. Она взяла мою руку и положил её между своих ног, а свою руку – между моих ног. Я уже стонала. Пар висел в воздухе между нами, вода была такая тёплая, а её кожа настолько мягкая, настолько гладкая и шелковистая. Мы коснулись лбами и тяжело дышали, наши губы находились всего в дюйме друг от друга. Мы гладили друг дружке киски, тяжело дыша и ахая, а вода струилась вокруг нас в сладком и плотном запахе лаванды и мыла. Мы смотрели друг другу в глаза и тяжело дышали, медленно доводя друг друга до бурного оргазма. Мы в первый раз были по-настоящему наедине, и это чувствовалось. Вокруг не было ни школы, ни торгового центра, ни мамы внизу. В небольшой стеклянной кабинке, голые, мокрые и окружённые паром, весь мир перестал существовать, остались только я и она. Я вела себя смелее, чем раньше, а Элис… Элис была Элис, Элис была идеальной. Мы несколько раз вымыли волосы, а затем высушили их мягким белым полотенцем под жёлтым шаром в потолке ванной комнаты. У меня немного болела голова от переживаний за день, и я была бы счастлива завалиться в кровать рядом с Элис и проспать весь год, но на Элис напало смешливое настроение, и она уже тащила меня обратно в комнату, чтобы надеть наши платья. Во-первых, нижнее бельё. Элис выпростала на кровать содержимое пакета и разделила его на моё и её, хотя там всё было одинаковое: чёрные кружевные трусики и чёрный кружевной лифчик "пуш-ап" без бретелек. Это было бельё для взрослых, и я почувствовала лёгкий трепет, когда надела его. Мне казалось, что тут что-то не так, что я не готова, что я не должна этого делать, и всё же это было так волнительно. Надев трусики, я повела бёдрами и посмотрел на себя. Даже под этим углом зрения я выглядела довольно сексуально. Элис, конечно же, вообще казалась дикой кошкой. Чёрное кружевное бельё резко выделялось на фоне её бледной кожи и плотно облегало её формы – пояс заходил за бёдра и вырезом спускался к её киске. Я ещё дрожала всем телом после секса в душе, но всё равно чувствовала, что хочу её снова. На самом деле... Элис держала в руках новое платье, любуясь им с яркой улыбкой. На ней было только великолепное чёрное бельё. Я подошла с мечтательной улыбкой на губах и положила руку на её бёдра. Она повернулась, посмотрела на мою руку, а потом улыбнулась мне: – Что ты делаешь? Я не знала, как выразить, почему я ощутила потребность в ней, её тепле и её теле, так что я просто слегка расправила плечи. – Ничего, – прошептала я и мягко поцеловала её губы, в щёку, усыпала поцелуями её шею. Я намекающе погладила её рукой по бёдрам, а потом скользнула рукой вниз и схватила за ягодицы под кружевными трусиками. – Ты такая красивая... Элис наклонила голову, чтобы моим губам было удобнее ласкать её шею, и легко воскликнула от возбуждения. – Ну, ладно… – она хихикнула. – Но давай не переусердствуем, чтобы нам не пришлось снова идти в душ, хорошо? С этими словами она сняла бельё, прыгнула обратно в кровать и широко развела ноги. Я улыбнулась от такого внезапного обнажения, сердце быстро забилось, а в животе всё заворочалось. Я пролезла между её бёдер, склонилась к её киске и стала лизать её. Она кончила, хихикнув, с ногами, обёрнутыми вокруг моей головы, а затем перевернула меня, снял с меня трусики и лизала до тех пор, пока я не кончила. Потом мы намочили край полотенца и смылись в ванной комнате, а затем снова надели бельё и влезли в платья. Потом началось баловство. Она стала расчёсывать мои волосы, медленно и восхищённо, всё время повторяя, какие они красивые. Она взвешивала мои тёмные локоны в руках, нюхала их, отпускала и удивлялась их естественной упругости. Я улыбалась и смотрела на её лицо в зеркале. Я говорила что-то в ответ всякий раз, когда это было необходимо, но в основном я просто думала о том, как сильно я её люблю, какая она замечательная. Она нанесла мне макияж, прочитав лекцию по технике нанесения косметики, как заправский косметолог, и я стояла там как кукла в платье с мечтательной улыбкой, выпятив губы, чтобы она нанесла помаду, и закрыв глаза, чтобы она наложила тени. Себе она тоже нанесла макияж, а я смотрела, как она сжала губы и нанесла на них блеск, как она нанесла тушь на длинные ресницы, отчего они стали толстые и пушистые. Она моргнула в зеркале, улыбнувшись мне – и у меня сжалось сердце от того, насколько она была великолепна. Мы были почти готовы, и последнее, что мы надели, были туфли. Элис надела свои с грациозностью цапли, встав сначала на одну ногу, а потом на другую. Она усадила меня на кровать, присела у моих ног и надела на меня туфли, как если бы они были хрустальными башмачками. Мне понадобилось время, чтобы научиться ходить на каблуках. Я вытягивала руки для равновесия, сосредотачиваясь на каждом шаге. Я была больше похожа на пирата с деревянной ногой, идущего по доске. Элис подобрала свои джинсы и вынула что-то из кармана. – А вот и сюрприз, – сказала она. Я остановила свои попытки научиться ходить и повернулась к ней. Она подошла ко мне с чем-то в руке – тонкая полоска из чёрной ткани, как браслет. – Что это? – спросила я с любопытством. Она раскрыла ладонь. Там был один из тех кожаных чокеров, в которых девушки-готки появляются на телевизионных шоу, и я очень обрадовалась. Мне такие всегда нравились, но я никогда не осмеливалась их надеть. Элис улыбнулась моей реакции. – Это ошейник, – сказала она. – Немного вычурный, но он хорошо скроет следы укуса. – Красивый, – улыбнулась я. – Да, – сказала она. – Но также символичный. – Символичный? – я смущённо нахмурилась. Элис взволнованно кивнула. – Конечно, – она усмехнулась и стала надевать его мне на шею. Я приподняла волосы, чтобы помочь ей. – Ошейники надевают на домашних животных, чтобы показать, что они кому-то принадлежат, – пояснила она. – Поэтому, покупая тебе этот ошейник и надевая его тебе на шею... – она застегнула чокер у меня на горле. – …я показываю, что отныне я твоя госпожа. – она опустила руки и улыбнулась. – Только символически, конечно, но всё равно, – она пожала плечами. – Я думала, что будет мило. Я отпустила волосы и коснулась чокера пальцами. Услышав слово "госпожа", моё сердце забилось сильнее, и внезапное волнение захлестнуло меня. Я сглотнула, ухмыльнулась и сказала: – Может быть, это не столь символично, как ты считаешь. – Ты что имеешь в виду? – она склонила голову. Она стояла в мерцающем коктейльном платье из чёрного атласа, в сексуальных чёрных туфлях, её груди выступали из декольте платье. Она была настолько великолепна, что у меня кружилась голова. Я снова сглотнула и слегка наклонилась к её лицу, чтобы поцеловать. От желания мой голос был хриплым: – Я имею в виду... – прошептала я. – …ты вообще понимаешь, как сильно ты меня возбуждаешь? Я почувствовала её дыхание на моих губах, когда она подошла, чтобы поцеловать меня, но это было уже слишком. Она была слишком хороша, слишком идеальна, и вдруг я понял, что не проживу больше ни секунды, если моё лицо не окажется у неё между ног. Я упала на колени, чуть не растянув лодыжку, и судорожно задрала край её чёрного атласного платья. Голод под ложечкой был настолько сильным, что стало страшно, а ещё хуже – когда я стащила с неё трусики. Казалось, её бритая киска просто умоляла меня своей мягкостью, и я без колебаний вставила язык внутрь неё, насколько могла. – Белла, – шипела она. – Белла... Так тепло, так тесно... На каблуках Элис была выше. Она раздвинула бёдра так, чтобы я могла удобнее войти в неё. Вскоре она почти сидела на корточках у моего лица, держа обеими руками за волосы, прижимая меня к себе. Она сама тёрлась о мой рот и язык. Элис быстро кончила, и я бы лизала её вечно, но она хлопнулась назад, опьянённая и ухмыляющаяся, а затем опустилась на колени передо мной на ковёр и осторожно уложила меня на спину. У меня уже зудела киска, и Элис не тратила время впустую. Я раздвинула для неё ноги, и она отвернула назад юбку моего платья, сняла с меня трусики и заставила извиваться и стонать. Действительно госпожа.

***

Когда мы спустились в буфет отеля, было уже около девяти часов вечера. Я едва держалась на ногах, истощённая физически и эмоционально. Я чувствовал себя проституткой после напряжённого рабочего дня, но знаете? Я с нетерпением ждала сверхурочных. Но сначала ужин. Официант провёл нас через обеденный зал, и почти каждый поворачивал голову, когда мы проходили мимо. Мне казалось, что они главным образом смотрят на Элис. Она глядела прямо, невероятно красивая в чёрном атласном коктейльном платье, и, вероятно, на неё было приятнее смотреть, чем на ту девушку рядом с ней, которая старалась не свалиться с каблуков. Элис просто поражала своей красотой; я же выглядела как девочка-подросток в маминых туфлях. Я держала Элис за руку, главным образом, для сохранения равновесия, но в обстановке такой роскоши физический контакт не казался чем-то странным, а даже естественным. Женщины из высшего общества часто держат друг друга за руку, это всё время показывают в фильмах. Они часто прикасаются руками и целуют друг друга в щёку. Наверное, мы с Элис были похожи на сестёр, тем более, что мы были в похожих одеждах: обе в чёрном, обе темноволосые. Элис могла играть крутую и уверенную в себе старшую сестру, а я – застенчивую и склонную к кровосмешению младшую сестру, которая везде ходит за ней, преклоняясь перед её совершенством. Грустная аллегория, но точная. Стоял негромкий гул разговоров. Я слышала звуки скрипки, когда мы пробирались между столиками. Официант хотел выдвинуть для меня стул, но Элис отправила его прочь и сделала это сама – причудливый поступок, от которого я загордилась своим ошейником. Она села напротив меня, и я во все глаза смотрела на неё, по-прежнему оглушённая её великолепием. Её лицо мягко светилось в жёлтом свете люстры, а её плечи под прозрачными бретельками платья казались зрительно больше. Официант спросил, готовы ли мы сделать заказ, и Элис обернулась ко мне с улыбкой. – Хочешь, я сама закажу для тебя? Я кивнула, испытав облегчение. Меня не надо было смотреть в меню, чтобы понять, что всё, что я могла заказать, будет чистой игрой в угадайку. Высокая кухня была для меня загадкой; я никогда не ела ничего сложнее пиццы-сате (4). Элис заказала для меня что-то сложное из лосося, и я почувствовала признательность за то, что она не забыла, что я не люблю мясо. Или же её выбор лосося был случайным, однако я предпочла бы не ронять своего мнения о ней. – И больше ничего, – сказала она официанту после того, как заказала мне ещё напиток. – Мне ничего не надо, только воды. Официант накарябал что-то в блокноте и отошёл прочь. Я повернулась к Элис с немного недовольным видом. – Ты не будешь есть? – спросила я. – Нет, – она улыбнулась и покачала головой. – Зачем сейчас притворяться? Мы же обе знаем, что я хочу только одного. Она сказала это развязным тоном, и я улыбнулась в ответ. – Меня? – прошептала я. Она облокотилась, сжав груди руками, и смело посмотрела на меня: – Тебя. Я отвела взгляд от её горящих глаз и вновь посмотрела на неё. – Скоро? – Скоро, – прошептала она, а затем погладила мою руку через стол. Я посмотрела на её руку, лежащую на моей и сглотнула. По руке побежали мурашки, весь аппетит пропал, а в животе появился совсем другого рода голод. Я улыбнулась и отвела взгляд. – Теперь я тоже не особо голодна, – сказала я. – Ты должна поесть, – засмеялась Элис и сняла руку. – Тебе понадобятся силы. В сию ночь душу твою возьмут у тебя (5). Я не врубилась, что она говорит, но улыбнулась. Казалось, это откуда-то цитата, поэтому я так и спросила: – Откуда это? – Из Библии, – она просто хихикнула и махнула рукой. – Забудь, всё равно это ничего не значит. Я просто думала, что круто звучит. Вскоре принесли еду. Элис смотрела, как я ем, и я ела, почти не разговаривая. До этого она весь день болтала обо всём, что приходило ей в голову, но теперь было просто нечего сказать. Скоро, очень скоро, она поведёт меня наверх, трахнет, укусит и выпьет моей крови. Разговор "ни о чём" может получиться немного натянутым. Вместо этого она ждала, наблюдая, как я работаю вилкой и жую. Под её взглядом я немного застеснялась, но совсем немного. Её взгляд был какой-то бесконечный, из-за чего всякое стеснение казалось глупым. В этих красивых медового цвета глазах не было ни осуждения, ни нетерпения, ни разочарования – ничего, кроме чистого ожидания, чистого желания. Чистого и безусловного желания. В животе всё переворачивалось от нервов, но я всё съела, и тогда она заказала мне десерт и проследила, чтобы я съела и его тоже. Я так же хотела продолжения этого вечера, как и она, поэтому не возражала. Становилось очевидным, что она чего-то от меня ждёт, и мне хотелось быть для неё кем-то особенным, совершенным. Наконец мы поднялись обратно в номер. Элис сказала мне пойти раньше и снять обувь, что я и сделал. Она заказала в номер бутылку шампанского, и когда её принесли, налила два бокала и сказала: – Ты когда-либо пила спиртное? – Нет, – я помотала головой. Она улыбнулась, передавая мне бокал. Я взяла – наши пальцы соприкоснулись. – Не волнуйся, – сказала она, – это только, чтобы я могла произнести тост. Мы не будем напиваться допьяна. – Тост? – Да, – она шагнула ближе ко мне, так близко, что мы почти касались друг друга. Она смахнула волос с моего лица и посмотрела мне прямо в глаза. – Это может показаться невероятно мелодраматично, – прошептала она, – но я пью за тебя. Я люблю тебя, Белла. Ты самая сладкая, самая красивая, самых совершенная девушка, которую я когда-либо встречала. Мы знакомы совсем недолго, но в глубине души я всё знала заранее. Я люблю тебя. Я моргнула. Две слезы скатились по щекам. Я была полностью захвачена врасплох и чуть не упала от внезапного приступа любви, которая ударила в моей груди. Её голос был совершенно искренним. Я хотела сказать что-то в ответ – сказать ей тоже, что я люблю её, что всегда любила и всегда буду любить, – но когда открыла рот, смогла произнести только её имя: – Элис... Она улыбнулась и коснулась своим бокалом моего. Она отпила, но я не двигалась. Я не смогла. На меня вдруг нашло странное раздражение, будто я забыла что-то сказать или сделать, что-то важное... – Выпей, – мягко сказала Элис. – Тост – не тост, если ты не выпьешь. Я отпила. Вкус был горьким, а пузыри хуже, чем в газировке. Наверное, отвращение показалось на моём лице, потому что Элис засмеялась. – Ты привыкнешь к этому вкусу, – сказала она. – Но если честно, я тоже не особо хочу пить. Она взяла бокал из моей руки и поставила оба на столик. Затем она приглушила свет так, чтобы в номере был полумрак. Я стояла у подножия кровати, наблюдая за ней. Элис подошла ко мне в том чёрном атласном платье, улыбнулась и обняла меня за шею. Она на мгновение посмотрела мне в глаза, а затем поцеловала меня длинным, влюблённым поцелуем, а потом отошла и глубоко вздохнула. – Ты готова? – спросила она. Я кивнула. – Да, – прошептала я. Это случилось как во сне. Она расстегнула мне платье, и оно опустилось у моих ног. Она расстегнула мне спереди лифчик и улыбнулась, когда мои груди выскочили наружу. Она стащила с меня трусики и поцеловала меня в животик. Единственное, что она оставила на мне, был ошейник. Затем она разделась сама: стащила платье, как футболку, и оставила его на полу, расстегнула лифчик и бросила его на пол, выскользнула из трусиков и пнула их в сторону. Она взяла меня за руку, мы вышли из нашей упавшей одежды и подошли к кровати. Она отвернула покрывало, чтобы я легла. Затем она тоже легла со мной в постель и мы некоторое лежали обнявшись, тёплые, мягкие, голые. Она смотрела мне в глаза и откинула волосы с моего лба. Когда моё сердце готово было выпрыгнуть из груди, она наклонилась и прильнула своими губами к моим. Это был долгий, медленный, роскошный поцелуй. Я чувствовала мягкое давление её грудей на свои и обхватила её руками за голую спину. Мои глаза были закрыты, и я чувствовала, что отдаюсь ей целиком и полностью. Во мне больше не было ни единого ощущения, не вызванного ей: теплом её тела, прикосновением её руки, поцелуем её губ, – и эта капитуляция была для меня сладкой, правильной, идеальной. Мы ощупывали друг друга руками, но медленно, как бы изучая. Мои руки обхватывали каждый сантиметр её гладкой спины, я касалась её талии и бёдер, обеими руками гладила и крепко сжимала её попу. Она в ответ тёрлась о меня, прижималась грудью. На секунду она оторвалась от моих губ, издав низкий рык. Я ахнула в ответ. – Элис, – зашептала я. – Элис. Всего два слова – но они прозвучали как просьба. Она прильнула ко мне губами, ещё сильнее прижавшись ко мне. Я застонала и обхватила её ногой. Мгновенно она схватила мои бёдра руками и сжала их, а затем перевернулась и затащила меня сверху себя. Я легла на неё между ног и почувствовала тепло её бёдер между моими. Я прижалась к её бёдрам своими – нежно, раз, два, три. – Элис,– прошипела я. – Элис. Она опять заключила меня в поцелуй и пригладила мне волосы назад, чтобы они не лезли ей в лицо, а затем она обхватила меня руками и одной ногой и перевернула меня на спину. Я застонала и снова отдалась ей. В голове было пусто, как будто я находилась в другом измерении, где всё темно и неопределённо. Я уже не могла сказать, где начиналась она и заканчивалась я. Я могла только стонать в её руках, пока она покрывала меня поцелуями, касалась руками и прижималась ко мне. Она была похожа на сбывшуюся фантазию в постели – что-то горячее, мягкое и невероятно прекрасное, что-то шелковистое в темноте, которое мурлыкает и обвивается вокруг тебя. – Элис, – я заныла. – Элис. – Тсс-тсс-тсс, – прошептала она мне на ухо. – Позволь мне любить тебя. Потом её губы коснулись моих, она снова целовала меня. Я ахнула и открыла рот, давая ей полный доступ. Казалось, из моего тела вынули все кости, и оно размякло под ласками её рук, от которых я медленно уплывала в небытие. Она нащупала руками мои груди, сжала их, продолжая прижиматься ко мне бёдрами. Затем она вновь обхватила меня и перевернула сверху себя. Одеяла лежали откинутыми у края кровати. Я чувствовала спиной дуновения воздуха и её руки, но не удержалась сверху и скатилась с неё, уцепившись ногой за простыни, а слабыми руками вцепилась в неё, будто тонула. Она душила меня поцелуями, я снова лежала на спине. Элис пригладила мои волосы и оторвалась от моих губ. – Белла, – прошептала она. Я дрожала, вся вспотев. Я чувствовала вес её тела на своём боку и с трудом открыла глаза. Она гладила моё лицо – я с трудом сглотнула. – Что? – Ничего, – она улыбнулась. – Я просто хотела на тебя посмотреть. Ты готова? – Да, – лихорадочно кивнула я. – Да, – тихо повторила она. Элис взяла меня за подбородок и нежно погладила, наблюдая за выражением моего лица. Я повернулась лицом к её руке, и она провела большим пальцем по моим губам. – Ты знаешь, чего хочешь? – Я хочу всего, – ответила я, не думая. – Всего... – Всего? – она склонилась и поцеловала меня над бровью. – Помнишь, я объясняла, что такое трибадизм? – Да... – я снова сглотнула, все ещё задыхаясь. – Ну, хотела бы этим заняться? – шепнула она, усыпая поцелуями все моё лицо и нашёптывая. – Ну? Хочешь, я потрусь о тебя там? Это должно быть приятно. А ты как думаешь? – Да, – ныла я. – Всё, что угодно... – М-м-м, – протянула она, целуя меня в шею. – Белла? – Да? – Дотронься до меня. Я открыла глаза. Мои руки находились у неё на талии, как будто я не знала, что делать с ними. Элис улыбнулась, взяла меня за руку и засунула её себе между ног. – Дотронься до меня, – повторила она. – Хорошо, – прошептала я, и стала прикасаться к ней, изучая её шелковистые формы. – М-м-м, люблю, когда ты прикасаешься ко мне там. Можно мне коснуться тебя? – Да... Её руки прошлись по моему телу, пока не оказались у меня между ног. Она погладила мои бёдра изнутри, а затем её пальцы скользнули внутрь меня. Она смотрела на моё лицо, как я тяжело дышу, смотрела, как я вся выгибаюсь, когда её пальцы щупали меня изнутри. Я заставила себя открыть глаза и смотреть на неё. Я ввела пальцы в её шелковистую киску, и она застонала, полуприкрыв глаза, как кошка. Мы выгибали бёдра навстречу пальцам друг друга. Я сжала её пальцы, а она – мои, и мы смотрели в раскрасневшиеся лица друг друга, пока не... Её губы опустились на мои, и я снова отдалась ей вся. Из меня вышел весь дух, и я едва заметила, что она вынула из меня пальцы. Она подвинулась, и вдруг я уже больше не могла её достать руками. Она сидела на коленях между моих ног и разводила мои бёдра. – Элис... – прошептала я. Мои руки лежали у головы, я чувствовала себя совершенно незащищённой и спокойной. Элис улыбнулась, сплела наши ноги в позицию ножницы и стала тереться. Моя киска была в агонии предвкушения, и медленное движение её шелковистых нижних губ о мои сводило меня с ума. Я откинула голову на простыни, волосы спутались и вспотели. Она начала медленно, очень медленно, и я медленно сходила с ума. Моё дыхание превратилось в сдавленные стоны, а возбуждение нарастало внутри, как бомба. – Элис, – хрипела я. Моя грудь тяжело вздымалась, и это слово будто выпрыгнуло из меня без разрешения. Оргазм приближался, и я только повторяла: – Элис, Элис, Элис… Тут она остановилась, слегка отодвинула бёдра и хихикнула. – Не всё сразу, – прошептала она. – Мы должны кончить вместе. Это важно. Разочарование было настолько холодным и острым, что пробило дымку моего затуманенного сознания. Было так хорошо – и она остановилась. – Зачем? – ахнула я. Она улыбнулась и стала ласкать свою киску, возбуждая себя, пока я ждала. – Всё должно быть символично, – сказала она. – Одна душа – один оргазм. Мы должны стать единым целым, – она засмеялась при виде моего покрасневшего лица и добавила: – Прости. Вдруг я почувствовала себя последней эгоисткой, что требую столько внимания исключительно к себе, и быстро сказала: – Всё нормально. Я могу потерпеть. – Спасибо, – сказала она, теребя клитор и игриво улыбаясь. Она не сводила с меня взгляд. – Кажется глупым, но для меня это важно. – Всё нормально, – повторила я, тяжело дыша. – Я всё понимаю. На самом деле я ничего не понимала, но смутно осознавала, что будет вежливо по отношению к партнёру кончить одновременно или даже позже. Не раньше. Дамам приоритет, как говорится, а Элис – намного больше леди, чем я. – Хорошо, – сказала она, выравнивая наши клиторы и начиная тереться. Меня сразу же обдало теплом. Она улыбнулась и толкнула сильнее. – Кажется, я готова, – сказала она. – Смотри на меня, ладно? Попробуй кончить вместе со мной. Дай знать, если тебе ещё рано. – Попробую, – сказала я, уже ощущая, как оргазм подкрадывается ко мне изнутри. Она продолжила тереться, увеличив скорость. – Да, – шипела она. – Это класс! Я сделаю быстрее, ладно? – Ладно. Она ускорилась, стала тереться не только быстрее, но сильнее. Она буквально вгрызалась в меня бёдрами, чуть не сталкивая с матраса. Я стонала и ахала, пока она тёрла своим клитором о мой, доводя меня до экстаза жёсткими движениями своей лобковой кости. – Скорее, возьми меня за руку, – ахнула она. Я схватила её за руку. Элис дико хихикнула от прикосновения, полная радости, и переплела со мной пальцы. Она не замедлила работу бёдрами, тяжело дыша сквозь солнечную улыбку, глядя вниз на меня, как будто моё удовольствие было её удовольствием. – Да, – шептала она. – О, да, я так сейчас кончу. Ты кончаешь, Белла? Я кивнула, неспособная говорить. – Да, – она стонала. – Я хочу так кончить, детка. Хочу кончить… Да… Да… Она тёрлась сильнее и громко стонала. Моё дыхание сбилось, когда первая волна оргазма приготовилась окатить моё тело. Я вся выгнулась, чтобы не дать ему вырваться. Я смотрела на неё, а моя киска была готова взорваться. Элис была так прекрасна, что я потеряла всякую сдержанность, заныла, ухватилась за воздух, пытаясь сдержать наступление оргазма и дождаться её. Хотелось сжать веки, чтобы не видеть её красивого тела, но я была беспомощна, будто загипнотизированная тем, как она сидела на моей киске и мастерски тёрла её, непринуждённо, без всяких усилий. Она подняла лицо к потолку, сжимая мою руку и улыбаясь с закрытыми глазами – чистая и безмятежная улыбка, как у ребёнка. Она дышала открытым ртом от экстаза, едва переводя дыхание. – Да! – крикнула она. – Да, да! О, Белла! Я кончаю. Кончи вместе со мной, пожалуйста, – о-о-о! От первого приступа оргазма она онемела в еле слышном крике. Элис продолжала тереться, быстрее и быстрее, подпрыгивая на моём клиторе, потеряв чувства от приятного забытья. Она сильно сжала мою руку, и я уже больше не могла сдерживаться. Это было выше моих сил, намного выше. Оргазм созрел внутри меня, как что-то страшное, мне нужно было выпустить его, прежде чем он уничтожит меня. Я в последний раз отдалась Элис и её прикосновениям. Элис сжимала мою руку, и я отпустила себя. Оргазм прорвался сквозь мои барьеры, и... Я заорала. Оргазм был слабым, милостиво слабым, но таким резким, что будто ударил мне в голову. Моё тело свело судорогой, я беспомощно откинулась на простыни. Крик перешёл в стон, напоминающий рёв коровы, а потом я вся обмякла, едва переводя дыхание. Мне казалось, что я умерла. Буквально. Я открыла глаза – казалось, Элис также осталась довольна. Она по-прежнему сидела между моих ног, протирая шелковистой киской о мою, но уже медленнее, мягче. Я посмотрела на неё, лежа голая с вздымающейся обнажённой грудью, и она простонала от удовольствия с закрытыми глазами, двигая бёдрами в чувственном ритме. – Это было удивительно, – прошептала она, продолжая тереться. – Мне так понравилось! А тебе, детка? Я с готовностью кивнула. Да, блин, мне тоже понравилось! Я чувствовала такое удовлетворение, которое невозможно описать словами: полное, совершенное. Я смутно осознавала, что это было одно из самых нелепых клише в анналах любви, когда девушка чувствует себя «наполненной» после секса, но по-другому я не могла это выразить. То есть, давайте смотреть правде в глаза. Когда вы лежите под любимой, горячие, лихорадочные, тяжело дышащие и полумёртвые от сексуального удовлетворения, как ещё это можно назвать? И, боже, как мне было хорошо! Она по-прежнему тёрлась о меня киской, медленно и роскошно, и стала снова возбуждаться. Но только немного. Если Элис совсем не убьёт во мне сегодня сексуальное влечение, то, вероятно, потребуется какое-то время для восстановления. Долгое время. Она улыбнулась мне сверху вниз: – Хочешь повторить? Моё сердце остановилось. Может быть, я неправильно поняла? Боже, я хочу, чтобы я неправильно поняла! – Я буду просто тереться об тебя дальше, ладно? – сказала она возбуждающе, очевидно, восприняв моё потрясение как знак немого согласия. – В этот раз можешь кончить, когда хочешь, не имеет значения. – Элис, – в панике сказала я. – Элис, я не думаю... – Чего не думаешь? Я лежала шокированная, уставившись на неё. Она продолжила бесстрастно тереть меня бёдрами, улыбаясь. Хм, что я собиралась сказать? Внезапно, я сама не смогла вспомнить. Элис улыбалась мне, и её киска так приятно воспринималась моей, как шелковистая ласка. Мой клитор был опухший и воспалённый, во всей нижней части тела чувствовалось жжение, но трение был настолько мягким, настолько нежным, что... Да ладно, она не может говорить это серьёзно! Или она это серьёзно? Она смотрела на меня с улыбкой и да: казалось, она совсем не шутит. – Просто расслабься, ладно?, – прошептала она. – У нас вся ночь впереди... Элис взяла мою руку и сплела наши пальцы. Она поднесла руку к губам и нежно поцеловала её. Затем она хихикнула и продолжила тереться, тереться и тереться. Потребовался почти час, но Элис не останавливалась, и наконец добилась своего. Я вскрикнула, когда кончила, но не совсем умерла. Я не была уверена, кончила ли Элис, она этого не сказала, а мне не удавалось перевести дыхание, чтобы спросить. Я лежала на кровати, тихо восстанавливая силы, когда почувствовала, что матрас дрогнул. Она встала, прошла по номеру – обнажённая, я не могла не заметить этого– и принесла два бокала шампанского, которые ранее приготовила. Она передала мне один из них, который я от неуклюжести чуть не уронила, а затем забралась в постель и накрыла нас одеялом. – Ещё один тост, – она улыбнулась. – За мою дорогую Беллу, самую выносливую девушку, которую я имела удовольствие знать. Я усмехнулась и отпила. Бокал был высокий, но от этого из него было только проще пить. Как только жидкость оказалась в моём пересохшем рту, я поняла, насколько хотела пить, и отпила ещё. Алкоголь ударил прямо в голову и добавил головокружения, хотя у меня уже и так кружилась голова. Элис сделала лишь крошечный глоток – можно было понять, что она не хотела пить. Это напомнило мне об истинной цели сегодняшней встречи. Я было забылась на несколько минут, но теперь вспомнила. – Элис? – я прочистила горло. – Мм? – Когда ты хочешь... ну...? Элис улыбнулась и коснулась кожаного ошейника на моей шее. На мне не было ничего другого, и она на секунду казалась загипнотизированной. – Скоро, – прошептала она. Я была разочарована и не скрывала этого. – Почему не сейчас? – спросила я, чувствуя, как сердце вспорхнуло. Честно говоря, ожидание убивало меня. – Ну правда, почему ты делаешь из этого целое событие? Я знаю: тебе хочется, чтобы это было что-то особенное, но ведь это просто кровь. – Просто кровь? – она склонила голову. – Ну, да, – сказала я. – Разве не так? – Нет, – она усмехнулась. – Не просто кровь. – Не понимаю, – я беспомощно покачала головой. Элис не ответила, взяла бокал из моей руки и поставила оба на тумбочку рядом с кроватью. Затем она обняла моё лицо руками и поцеловала меня. Ну, хорошо, давай сменим тему. Но вряд ли я могла жаловаться. Мне уже хотелось целовать Элис вечно, и мне вряд ли стоит опасаться её желаний – нет, нет, только не мне. Она уложила меня на спину и села верхом на мои бёдра. Она прижала мои запястья с обеих сторон головы и стала поцелуями изгонять последние разумные мысли из моей головы. Теперь уже можно было смело говорить, что я являюсь ведомой в наших отношениях. Эта роль вполне подходила мне, потому что я не могла ни о чём думать, кроме как лежать под её поцелуями. Хотя, справедливости ради, трудно думать, когда тебя целуют. В любом случае, я всё больше влюблялась. Я уже любила её раньше, но теперь чувствовала то, как это объясняют в научных книгах. Гипоталамус плавал в смеси из разных гормонов, и я реально чувствовала, как в моём мозгу бурлит химическая реакция под названием "любовь", как в кофеварке, медленно просачиваясь сквозь разум, мои знания и воспоминания – всё это медленно глушится и поглощается нарастающей волной серотонина, пока мозг не превратится в розовую кашу, где будет только Элис, Элис, Элис. Однажды в детстве я спросила у мамы: что ты чувствуешь, когда влюбляешься? Не помню точно, как она мне объясняла, но более чем уверена, что она не упоминала об умопомрачительных секс-марафонах в люксе пятизвездочного отеля с самопровозглашённой Тёмной Шлюхой. – Элис, – прошептала я, но она прикрыла мои губы, прежде чем я успела сказать что-нибудь ещё. Хорошо. Она отпустила мои запястья, и я смогла обнять её, что было очень любезно. Я не знала, хотелось ли мне сказать что-нибудь ещё. Просто её имя. Мне нравилось её имя, и то, как она меня целует. Соски её грудей касались моих. Невероятно, но я почувствовала, как у меня между ног опять зарождается интерес. Ну-ну. Сегодняшнее свидание стало откровением о сексуальных потребностях моей девушки. Элис без покровов. Но, вероятно, я и о себе также многое узнала. Например, можно с уверенностью сказать, что я никогда не стану монахиней. Элис продолжала целовать меня, и я опять заметила, что у неё это очень хорошо получается. То есть, просто удивительно. У меня болела челюсть от её любовных ласк языком, и всё равно мне не хотелось, чтобы она останавливалась. Я хотела, чтобы она целовала меня вечно, до бесконечности, не давая мне перевести дыхание. И, естественно, тут-то она и остановилась. Элис взвилась, как кобра, раздвинув мои бедра, а потом глубоко вдохнула и хихикнула. – Хорошо, – сказала она с вызовом. – Это всё только для тебя, так что просто расслабься. Это опять будет символично. Я покажу тебе, как сильно я люблю тебя, хорошо? Всё только для тебя, не для меня. Казалось, она немного зациклилась на каких-то скрытых смыслах, но я кивнула: – Ладно. – Хорошо, – прошептала она, счастливая, что я так быстро согласилась. Она обхватила мои груди и начала ласкать их. – Просто расслабься, – прошептала она. – Тебе понравится, я обещаю. Я тоже подозревала, что мне это понравится. Мне оно уже нравилось. Её руки гладили мою груди, как если бы они были домашними зверьками. Она аккуратно ласкала их, стоя меж моих бёдер и улыбаясь мне. Казалось, она никуда не торопится, и должна признать, мне это было приятно, когда она вот так ласкает руками мои груди. Если она мне так показывает, насколько сильно любит меня, то у неё хорошо получается. Тепло медленно разливалось по телу, и если бы я была кошкой, я бы замурлыкала. Я смотрела на её груди, пока она ласкала мои. Они у неё были намного красивее, чем мои. Мои были немного больше, но у неё они были идеальной формы, пухлые и весёлые, с сочными розовыми сосками. Они были действительно очень красивые. Такие груди можно увидеть в музеях у скульптур богинь. Я перевела взгляд на её лицо. Она улыбалась и мяла мои груди, как мягкие комы теста, сжимая их и немного нажимая. – Тебе так нравится? – спросила она мягко. – Да, – шепнула я, кивнув. – Так очень приятно. Она улыбнулась, а затем опустилась на меня грудью и стала тереться о меня сосками. Что было также очень приятно. Её губы были в считанных сантиметрах от моих, и я чувствовала её дыхание все ближе и ближе, пока её губы не коснулись моих. Да, очень приятно. Элис была приятная, вся целиком, абсолютно приятная. Она целовала меня с языком, пока её тёплые груди прижимались к моим. Она целовала меня в подбородок и щёки, усыпала поцелуями горло и ключицу. Её губы медленно спустились мне на грудь, где они занялись моими сосками. Сначала поцелуи были мягкими и нежными – лёгкие касания её языка выписывали круги вокруг моих ареол, лёгкое полизывание, быстрый поцелуй. Но затем её захватил голод. Она сомкнула губы вокруг одного соска и стала сосать. Затем она перешла к другому соску. Руками она гладила меня по бокам, пока работала губами. Она лизала всю мою грудь, всю её округлость длинными движениями, как собака. Я чувствовала, как моя грудь скользит под её языком и восстанавливает форму. Затем она снова принялась лизать. Она лизала до тех пор, пока у меня вся грудь не стала мокрой от её слюны. Это меня не очень возбудило, по крайней мере, физически, но моё сердце уже гулко билось, и вскоре я трепетала от каждого движения её языка и губ. Я слабо придерживала её голову и лежала с закрытыми глазами, пытаясь расслабиться, как она и сказала мне. Наверное, это выглядело непристойно или даже развратно, но нет. Она сказала, что хочет показать мне, как сильно меня любит, и именно это я и чувствовала. И через некоторое время любовь направила её губы вниз по моему телу. Она поцеловала меня в живот, в чрево. Она немного подразнила языком мой пупок, отчего я хихикнула. Она перешла ещё ниже, пока не оказалась между моих ног, где она остановилась и стала ласкать изнутри мои бёдра. – Возбуждает? – спросила она. Я была не совсем мокрая, но да, меня это возбуждало. Теперь, когда она была между моих ног, я не могла дождаться, когда она сунет что-то внутрь меня: палец или язык – неважно. – Да, – сказала я ей. – Продолжай. – Хорошо, – засмеялась она. – Но сначала я тебя немного подразню. Так будет интереснее. Я чуть не обиделась – вот ведь стерва! Но потом я смирилась. Я лежала, прикрыв глаза предплечьем и расслабившись. Я уже чувствовала, как её пальцы ходят кругами вокруг моего входа. От этого я не сильно возбудилась, но мне было приятно – приятно, как и всё остальное. Она пощупала одним пальцем мне складки и вставила его внутрь, и это тоже было приятно. Её палец вышел, а потом вновь вошёл в меня, и так снова и снова. Затем я почувствовала её губы. Она начала очень медленно, покрывая мягкими поцелуями моё опухшее женское естество. Постепенно возбуждение разрасталось. Она переместилась ещё ниже и уже лежала лицом у моей киски, гладя руками мои бёдра. Она ещё несколько раз поцеловала меня, а потом стала лизать, как лижет кошка – лизать и лизать. Её язык вошёл в меня и снова вышел. Она продолжала лизать. Я лежала и дышала медленно и глубоко, широко раскинув руки. Я чувствовала, что какое-то ощущение стало появляться у меня между ног. Я не стала открывать глаза, а сосредоточилась на этом ощущении. Не знаю, долго ли она меня ещё лизала, но я всё-таки кончила – сильно сжала закрытые веки, думая об Элис. Иначе я бы не кончила. Я вся вспотела и тяжело дышала, обеими руками вцепившись в простыни. Элис мастерски владела языком, но именно Элис в моей голове заставила меня кончить – образ её неземного совершенства носился за моими закрытыми веками. Я представляла её себе, какой видела в тот день: в чёрном атласном платье, поднятом у бёдер, в чёрных кружевных трусиках; мокрой и голой в душе гостиничного номера; в бледном свете кинотеатра, ощущая вес её пухлых грудей в своей руке под свободной спортивной футболкой; в зеркале в примерочной, когда на ней была лишь мини-юбка, оперевшуюся о стул, когда я тёрла киской о её попу, а она улыбалась мне в зеркале и качала грудями. Ещё я представляла, как видела её в школе: в библиотеке, где она поставила ногу в кроссовке на нижнюю полку, а из-под джинсов выглядывали голубоватые трусики; в душевой вместе с другими девушками, где она казалась богиней среди смертных; на биологии, когда я пододвинула стула ближе, чтобы коснуться её плеч – улыбающуюся, пахнущую так прекрасно. Я представляла себе, как видела её на заднем сиденье маминой машины после нашего первого свидания – высоко задравшей ноги с трусиками вокруг коленей; когда она в первый раз пришла ко мне, тенью проникнув через моё окно, голая под пальто и готова предъявить свои права на меня, взять меня, сделать меня своей; как она доводила меня до беспамятства пальцами и губами; как она обнимала меня, вялую и беспомощную; как я склоняю голову, чтобы предложить своё горло и... Я кончила. Я ахнула и откинулась назад. Всё тело яростно сотрясалось, как будто что-то щёлкнуло внутри меня – дух или душа – то, что оставило меня сломленной, потной и еле слышно стонущей. Элис ещё облизывала меня, но мне уже было достаточно. Я свела ноги перевернулась на бок. Она поцеловала мои бёдра и нежно потёрлась о них щекой, отчего я безумно хихикнула. – Элис, – сказал я. Только "Элис". Она тихо застонала, медленно поглаживая мою ногу. Дрожь в теле постепенно проходила, но я по-прежнему чувствовала себя разбитой. Полностью. – Ты в порядке? – мягко спросила она. – Да, – прохрипела я. – Просто устала. Она прижалась ко мне и обняла меня рукой. Она поцеловала мои волосы и убрала их от моей шеи. В её действиях было что-то намеренное, и я перестала тяжело дышать. Я перевернулась лицом к ней. Она посмотрела на меня и улыбнулась. – Ты готова? – Ты о… – я сглотнула. Она кивнула и коснулась пальцами ошейника. – Ты не слишком устала? – Нет, я в порядке, – я помотала головой. Она улыбнулась и она отвернулась. – Прежде чем мы начнём, я должна дать тебе последний шанс отказаться, – сказала она, глядя на моё плечо и нежно поглаживая его. Она избегала смотреть мне в глаза. – Не нужно делать этого, если ты не хочешь… – Почему я могу этого не хотеть? – фыркнула я. – Это же просто укус. – Боюсь, это немного больше, чем просто укус, – усмехнулась она. – Честно говоря, я не совсем шутила, когда говорила про зависимость и привыкание. Если я выпью сегодня твоей крови, это может повлечь катастрофические последствия для нас обеих, вплоть до смерти. Я обещала, что никогда не сделаю тебе больно, но это обещание может быть выполнено только тогда, когда давшая его на это способна, и я должна предупредить тебя, что я очень слаба. Очень слаба и очень голодна... Она говорила тихо, немного театрально, но я не сильно изменила своего мнения. Я закатила глаза. Возможно, мне стоило более серьёзно отнестись к её словам, но в тот момент я была неспособна о чём-то беспокоиться. То есть, серьёзно. Смерть? Пфф. За что я цепляюсь, в самом деле? А потом мне казалось нереальным, что я могу умереть. Я не особо ценила свою жизнь, но не настолько, конечно, чтобы в возрасте шестнадцати лет задумываться о смерти. У меня ещё ни разу не умирал домашний питомец или член семьи. Я даже никогда не была на похоронах. Наверное, в этом было что-то из детского отрицания смерти, я совершенно не думала о том, что когда-нибудь умру. Я знала, что рано или поздно это всё равно случится, а если верить Элис, то вероятность этого только увеличивалась, но мой разум просто в это не верил. – Элис, меня это не волнует, ясно? – сказала я ей. – Я знаю, что ты никогда не сделаешь мне больно. Она улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза. – Это твой последний шанс, – прошептала она. – Если ты отвергнешь меня сейчас, я ещё смогу отпустить тебя. Но если мы продолжим... Если твоя кровь будет сегодня на моих губах... Будет уже слишком поздно. С того момента твоей судьбой может быть только смерть... или вечность рядом со мной. Опять она меня не убедила. Всё это казалось мне настолько наиграно, что не хотелось об этом размышлять. Кого волнует будущее? Она рассказывает о судьбе и всём таком прочем, но всё ещё тысячу раз поменяется. Может быть, у наших отношений вообще не будет последствий, и мы будем жить долго и счастливо, как в сказке. Или, может быть. она бросит меня через неделю и найдёт себе другую девушку. В любом случае, я не видела во всём этом особой трагедии, поэтому, возможно, ответила ей несколько поспешнее, чем должна была. – Я согласна, – сказала я. Она странно на меня посмотрела, удивлённо и недоверчиво. Затем она улыбнулась, покачала головой и села, потерев руки, как будто готовилась к работе. – Я должна предупредить тебя ещё об одном. Я села, сердце начало стучать: – Ты о чём? – Ты упадёшь в обморок от потери крови, – она взяла меня за щёку. – Тебе придётся поверить, что я позабочусь о тебе. Ты к этому готова? Я немного засомневалась. Смерть не беспокоила меня, но оказаться голой и без чувств... Я, конечно, понимала, что она не станет сбривать мои брови или разрисовывать мне лицо шариковой ручкой, но все равно мне это не нравилось. Она убрала руку с моей щеки. – Последний шанс отказаться, – добавила она, но её голос звучал немного дразняще, будто она заранее знала, что я не откажусь. – Если ты мне не доверяешь... – Я доверяю тебе, – твёрдо сказала я. – Правда? – она улыбнулась и посмотрела на меня. – Ты доверяешь мне свою жизнь, своё достоинство, свою душу? Доверяешь ли ты мне всем сердцем? Да, я доверяла. Моё сердце начало как-то странно светиться, когда она мне всё это говорила. И да, я доверяла ей полностью. – Элис, – сказал я, искренне глядя ей в лицо. – Даже если всё это лишь сон, всё равно ты – самое лучшее, что со мной когда-либо случилось. Поэтому не надо тянуть, ладно? Просто... Её губы подлетели к моим, и она поцеловала меня с глубоким стоном. Что ещё я могла сделать, кроме как закрыть глаза и поцеловать её в ответ. Она стонала снова, и я почувствовала её пальцы на застёжке чокера. Она расстегнула его и сняла с моей шеи. Её губы опустились на моё горло, и я почувствовал быстрый всплеск волнения. Улыбка мелькнула на моём лице, и я услышала в своём сознании, как мой внутренний голос очень чётко сказал: "О, укуси меня, детка". Внешне однако я осталась собранной. Я обняла её руками и вымолвила только одно слово, перешедшее в хриплый шёпот: – Элис. Я ждала, что она укусит меня тут же, но Элис сначала лизнула мою артерию, затем отпрянула, глубоко вдохнула и взяла меня за руку. Она улыбнулась и стала выталкивать меня из кровати. – Тогда пойдём, – сказала она игриво. – Нам нужно подготовиться.

***

Сначала я выпила два стакана воды – так чертовски хотелось пить, а потом сходила в туалет. Не знаю, было ли это тоже символично для неё, но она всё это время оставалась при мне. Она не смотрела, конечно, – это было бы слишком жутко, но она была там, включила душ, как жена, партнёр по жизни или кто-то ещё, перед кем тебе не было бы стеснительно справлять малую нужду. За последние часы уровень близости наших отношений совершил квантовый скачок, и я даже не стеснялась. Но возможно, это было потому, что шум душа заглушал любые другие звуки. Она принесла наши платья и бельё из номера. Мне было любопытно, к чему эти приготовления, но я не стала спрашивать. Я была сонная и уставшая, я просто хотела сделать её счастливой. Это было единственное, чего мне хотелось – быть идеальной для неё. Поэтому я просто позволила, чтобы она направляла меня, куда хотела. Если сравнивать её поведение сейчас и во время ужина, она была какой-то собранной и деловитой. Она загнала меня в душ, вымыла меня и мои волосы. Я настолько устала, что чуть не уснула под тёплой водой. Она быстро вымылась сама, вытолкала меня из душа и насухо вытерла полотенцем. Мы оделись в платья и она настояла на том, что сама застегнёт на мне молнию. Наверное, в этом было опять что-то символичное, но я была слишком сонной, чтобы это понять, и подумала, что тут что-то собственническое. Она опять надела на меня ошейник – так что да, тут явно собственничество. Элис наложила себе макияж, и я удивилась, насколько быстро она это сделала. Она обращалась с косметикой с ловкостью профессионального мастера ножевого боя: решительные мазки туши без дрожи век, быстрые движения губной помадой, нанесённые точно, без мазков. Она всё сделала настолько блестяще, что моё уважение к ней только увеличилось. Потом настала моя очередь. Она занялась мной, и как бы я ни ненавидела всё это (или как бы я ни думала, что ненавидела такие вещи), я только расслабилась и получала удовольствие от процесса. Тем не менее, это заняло много времени, и я решила что-то сказать. Лицо Элис всё светилось, полное волнения, и мне хотелось услышать её голос. – Элис? – Мм? – она сосредоточилась на нанесении макияжа. – Зачем нам одеваться? – спросила я. – Я думала, всё будет, как в прошлый раз. – В прошлый раз всё вышло под действием страсти, – она улыбнулась. – Это было что-то особенное, но сегодня вечером всё будет по-другому. Конечно, сегодня тоже всё будет страстно, но уже осмысленно, по согласию. Сегодня будет то, чего не хватало в прошлый раз. Сегодня вечером будет церемония. – Церемония? – Ага. – То есть что-то волшебное? – Нет, – прошептала она, и я понял, что она покраснела под макияжем. – Больше как свадьба. Она сказала это с лёгким волнением, и я тоже покраснела: – О чём это ты? – Ах, Белла, – прошептала она. – Ты не понимаешь, даже сейчас? Ты для меня не просто как еда. Ты моя вторая половинка, и сегодняшнее событие это наглядно покажет. – Как? Она улыбнулась мне и остановилась с подводкой в руке, а потом продолжила. – В любой церемонии, – сказала она, – нужно соблюдать определённые правила. Невеста должна быть в белом. Собираются свидетели. Произносятся клятвы. Эти правила, при их соблюдении, вместе выражают решимость участников, превращая их чувства в нечто большее, что, как считается, даётся только богом. Через освящение брака они стремятся наделить свои чувства значением, которого может и не быть, ведь произнесённые обеты можно нарушить. Но в конечном счёте, истинная любовь может иметь только объяснение – и это судьба. Она говорила мягким шёпотом, не задумываясь. Как будто читала по бумажке. Она отложила подводку и взяла тени. – Судьба, – повторила она. – Судьба является по сути церемонией, в которой содержатся все другие церемонии. Так что, пока наше маленькое свидание проходит без свидетелей и без разрешения какого-либо божества, мы можем сказать, что судьба даёт нам другого рода полномочия, дополненные особыми правилами и клятвами. Поездка в торговый центр была лишь прелюдией – обольщение молодой лесбиянки. События этой ночи будут казаться странными или неважными для тех, кто ставит под вопрос власть судьбы. Сейчас достаточно выполнить эти требования, зная или не зная, что они влекут за собой. Детали церемонии имеют большое значение, и, тем не менее участникам необязательно до конца понимать их роль в замысле судьбы, ибо им не дано понять, в чём состоит этот замысел. В самом деле, если бы мы знали истинные масштабы повелений судьбы, мы бы даже предпочли не участвовать в её замыслах, и, как видишь, это не может быть частью замысла, если он там есть. Она улыбнулась и пригнулась к моим губам с помадой. – Ты будешь в чёрном, – прошептала она. – У тебя пойдёт кровь. Сегодняшняя церемония будет по масштабам подобна ритуалу. Ритуалы включают кровопускания. Ритуалы, которые не включают это требование, – не ритуалы. Например, свадьба. Невеста может сохранить девичью фамилию и произнести клятву, но в конечном счёте это будут просто слова – сотрясание воздуха, которое ветер быстро разгонит. Она не предлагает ощутимых доказательств своего решения, никакой реальной жертвы. Но ты, моя любимая... Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Её глаза сияли волнением. – Ты, моя любимая, пожертвуешь гораздо больше. Свою кровь? Конечно. Свою жизнь? Возможно. Свою душу? Она оставила вопрос без ответа и вновь занялась наложением косметики. – Если муж и жена объединяются в превратностях святого брака, мы с тобой соединимся в чём-то гораздо более глубоком. Переплетёмся плотью, вкусим кровь. Эта ночь знаменует начало и кульминацию наших ухаживаний. Линии наших судеб наконец сплетутся в единую нить, которая больше не распадётся ни при каком повороте оси. Мы будем вместе навсегда, в беде или в радости, пока смерть не разлучит нас, и ни одной из нас не нужно говорить «я согласна», так как это подразумевается само собой. Она лёгкими движениями нанесла тушь и улыбнулась. – Ты готова? Я был готова. Мы надели туфли, и она привела меня на балкон. Я не представляла себе, который был час, но Луна низко висела в небе. Серые облака проплывали над ней, как призраки. Лёгкий ветерок обдувал моей голые плечи. Балюстрада была мраморной и холодной наощупь. – Красиво, да? – Да, – я кивнула. Она повернула меня к себе, и я охотно повернулась. Она улыбнулась и поправила мои тёмные волосы на бледных плечах, как будто каждая прядь должна была лежать на своём месте. – Элис? – М-м? Она посмотрела на меня, а я посмотрел в её огромные глаза цвета мёда и почувствовала, что краснею. Элис была так прекрасна в свете луны, такая бледная, такая неземная, такая изысканная в чёрном атласном платье. Я вспомнила всё, что она сказала о церемонии, согласии и всём этом, и мне не хотелось, чтобы у неё оставались какие-либо сомнения обо мне. Я посмотрела на её губы, розовые губы, медленно наклонилась вперёд и поцеловала её. Это был нежный поцелуй, я просто мягко прижалась к ней губами. Чтобы дать ей знать, что всё хорошо, что я хочу того же, что и она. Что я не боялась того, что может случиться. Что я... – Я тебя люблю, – прошептала я. – Ты готова? – Да. Что-то отразилось на её лице, и она кивнула. Я стояла и ждала, одетая в чёрное платье, в туфлях на высоком каблуке, которые она купила для меня. Она сняла с меня ошейник и положила его на мраморную балюстрадой. Она убрала волосы с моей шеи. Я наклонила голову назад и посмотрела на Луну. Это была огромная луна, такая яркая и красивая, что казалось страдающей от бледности. Я почувствовала, как её губы опустились на мою шею, и закрыла глаза. Она обхватила меня руками и притянула к себе. Я чувствовала укус её клыков, все сильнее и сильнее на моей мягкой коже, пока они не проткнули её. Я ахнула и дёрнулась от боли, почувствовав, как моя кровь льётся в её рот, а её губы сосут рану. Я ещё больше наклонила голову и не отводила её. Я чувствовала, как холодный ночной ветер разносит её запах, и в последний раз той ночью я отдалась ей. Я обнимала её, пока могла, но я теряла сознание и, наконец, я провалилась в сладкое забытьё её любви.