Элис

Утро вторника выдалось холодным и мрачным, а я не выспалась за ночь. Вчера Элис приходила ко мне и позволила заснуть в её объятиях, что всегда было приятно, но спала я плохо, то и дело просыпалась и видела много снов. Обычно мне снится только Элис, но в этот раз она была не одна, а вместе с рыжей. И эти сны трудно было назвать романтичными. В одном из самых откровенных снов Элис бросила меня и вернулась к Виктории. Не помню, о чём мы конкретно говорили, но идея была такая, что Элис решила наказать меня за измену и заняться сексом с Викторией прямо передо мной, что она и сделала. Сон был настолько ужасным и ярким, что я проснулась в лихорадочном поту. Я настолько возбудилась, что не смогла заснуть, пока не помастурбировала, представляя себе эту картинку. Понимаю, что это меня недостойно, но я же жалкий человек, поэтому не чувствовала особого унижения. Зато потом я смогла заснуть. Утром я снова ждала Элис на тротуаре, одетая во всё чёрное: чёрная толстовка, чёрные джинсы, чёрные сапоги и, конечно, чёрный чокер. Почему-то мне наиболее комфортно в чёрном, хотя это было и нарочито, с каким-то скрытым посылом, будто я скорблю по утерянной чести. Пока я ждала, начал моросить дождь, но я просто надела капюшон и осталась стоять. Дождь был очень мелкий, но даже если бы полило как из ведра, я бы не сдвинулась с места. Я уже приняла душ, но никогда не помешает ещё раз ополоснуться перед встречей с Элис. Такой девушке, как я, не помешает любая помощь. Элис подъехала на серебристом "вольво", и я села в машину, гадая, как она со мной поздоровается. К счастью, она одарила меня улыбкой и поцелуем. Пока мы ехали, разговор не особо клеился, но после вчерашнего секс-марафона в мотеле мне стало немного лучше. К тому времени, как мы добрались до школы, я вновь мысленно поклялась стать лучшей девушкой для Элис, и даже пару раз улыбнулась ей. Скромно, конечно. Я не хотела оскорбить её, делая вид, будто мне очень хорошо. Мне было важно показать ей, что мне по-прежнему очень плохо и я до сих пор раскаиваюсь. Может быть, мои угрызения помогут ей искренне простить меня? Элис проводила меня к шкафчику. Мы шли, держась за руки, как уже привыкли. Она поцеловала меня и проводила на классный час. На ней были джинсы, и я проводила взглядом её попу, когда она уходила. В течение четырёх секунд я действительно чувствовала себя гораздо лучше. Вот какая у неё милая попа, и какая жалкая я! Вскоре пришли Лорен и компания, но после всего случившегося в минувшие выходные, у меня не оставалось сил беспокоиться о ней. К счастью, наши перемирие, видимо, оставалось в силе. Она игнорировала меня, если не считать несколько ухмылок в мою сторону, за которыми последовало несколько реплик друзьям – все переглянулись и усмехнулись. Я в смущении покраснела. Неужели Лорен придумала, как ещё поиздеваться надо мной? Я прилично одета, а продолжать эксплуатировать тему гомофобии будет уже как-то неинтересно. Какую новую подлость она придумала, чтобы все засмеялись? На классном часе я сидела одна, а на биологии – рядом с Элис. Я то и дело поглядывала на её во время урока, чувствуя знакомое влечение. Я смотрела, как она вела конспект лекции своим безукоризненным почерком, и наблюдала, как она смотрит в объектив микроскопа. Я продолжала восхищаться её огромными глазами и длинными ресницами. Она была абсолютным совершенством. Элис поймала мой взгляд и улыбнулась. Я улыбнулась ей в ответ, и то, как потеплело в моём сердце, напомнило мне, что я люблю её. Потом она прищурилась и намекающе облизнула губы. Тепло превратилось в настоящий огонь, и я застенчиво улыбнулась и кивнула. Мы отпросились выйти с урока: сначала я, затем она, – а потом пошли и трахнулись в её машине. На ней были розовые трусики, она была как всегда вкусная. Мы не успели вернуться на биологию к концу урока, но на данный момент перспектива плохих оценок не беспокоила меня так, как необходимость сделать Элис приятно. Я же не школе изменила, и не со школой отчаянно хотела провести всю вечность. К тому же школа – это не так мило. Так или иначе, но больше всего в тот день меня тревожила Виктория. Вообще она учится в этой же школе, и вполне возможно столкнуться с этой сукой в коридоре. Я не тешилась иллюзией, что она жалеет о случившемся, а больше беспокоилась о том, что если столкнусь с ней в коридоре и увижу её отвратительную ухмылку, то просто умру от унижения. Конечно, биологически невозможно умереть от унижения, но, с другой стороны, изменить такой совершенной девушке, как Элис, тоже не представлялось мне биологически возможным. Пока я не встречала эту мерзкую рыжую вообще, но знала, что мне этого не избежать. Рано или поздно начнётся перерыв на обед, и я знала, что увижу её в столовой, сидящую со своими сёстрами за тем же столиком, как и обычно. Я понятия не имела, как я с этим справлюсь, но была уверена, что аппетит у меня пропадёт. Как можно что-то есть, когда воплощение моей измены сидит рядом? Наверное, если бы еда была немного вкуснее, я бы ещё проглотила её, но еда в столовой всегда почти несъедобна. Уроки шли один за другим, и страшный час, наконец, пробил. Мы с Элис отстояли в очереди с подносами, спокойно получили обед и расплатились. Элис заплатила за меня и беззаботно заметила, что я не такая дешёвка, как выгляжу, что я посчитала не слишком тонким намёком на то, с какой лёгкостью я отдалась её сестре два дня назад. Может быть, она и не хотела уколоть меня, но именно так я это и восприняла. Я была по-прежнему уверена, что Элис скрывает сильную обиду. Я могла только вымученно улыбнуться в ответ и надеялась, что она как-то переживёт это, прежде чем доведёт меня до самоубийства. Я правда вряд ли смогу жить с мыслью, что навсегда ранила такую девушку, как Элис. Мы прошли к нашему обычному столику, и я первый раз бросила взгляд в сторону столика Калленов. У меня и так в животе всё переворачивалось, а после того, что я увидела, стало переворачиваться ещё сильнее. Рыжая смотрела на меня через всю столовую и открыто пялилась. Выражение её лица было такое же, как в тот злополучный вечер: голодное, оценивающее. Как у кошки, размышляющей, съесть ли мышку сразу или сначала поиграть. Её волосы были такие же ярко-рыжие и распущенные, как и всегда, лицо – такое же красивое, а губы – такие же красные и чувственные. Она была одета в красный топ с крошечным атласным бантиком на линии декольте между большими и красивыми грудями. Подперев подбородок локтем, она смотрела на меня, совершенно никого не стесняясь. Вот шлюха! Я не могла поверить в то, что она на меня пялится, как и в то, что она ест за столом. Разве ей место не у корыта, как настоящей свинье? Однако же, возможно, мне тоже там самое место? Ведь чем я лучше неё? Даже хуже. Да, она шлюха, но это не она изменила Элис, а я. Может быть, это я шлюха? Я отвернулась и больше не смотрела на неё, сев спиной к этой суке. На оставшуюся часть перерыва я сосредоточилась на Элис. Я так люблю её, я правда люблю её. Как я могла так с ней поступить? Когда пришло время вернуться на уроки, мне опять захотелось расплакаться, но это была не та буря эмоций, которую я испытала вчера. Это больше походило на скопление дождевых облаков. Отвращение к себе росло в груди весь день с мгновения моего пробуждения и до того момента, как я взглянула на рыжую, и вдруг я больше не могла терпеть. Я никогда не считала себя плаксой, но, опять же, я никогда не считала себя и девушкой, способной на измену, поэтому я подумала, что хуже не будет. Я дождалась начала урока и подняла руку, чтобы отпроситься в туалет. Это были слёзы не от чувств, а больше по расчёту. Мне не нужно было, чтобы меня видели, а просто хотелось в тишине выпустить пар. Я удалилась в один из туалетов наверху, куда мало кто заходил, и пока шла по коридору, специально вызвала у себя слёзы тем, что подумала, какая я никчёмная и что я не заслужила такую замечательную девушку, как Элис. Я не стала бичевать себя, как средневековый кающийся грешник, но мысли хлестали сильнее кнута, и когда я дошла до туалета, то уже всхлипывала в голос. Я толкнула дверь, надеясь, что внутри будет совершенно пусто, но там не было пусто. В дальнем углу, прижавшись к раковине, целовались две девушки. Одна из них была незнакомая брюнетка, а вторая – Виктория. Я была в шоке. Я никогда не видела, как две девушки целуются не в кино и не в зеркале, и первое, что я подумала: блин, насколько же это возбуждающее зрелище! Брюнетка не была вампиром, но она была красивой. Она уже запустила руку под топ рыжей, а та целовала её в губы. Да, я прекрасно представляла, что щупала брюнетка под топом у Виктории. Заодно, по-видимому, девушка пребывала в полном восторге от того, как рыжая работала языком. Точнее, до тех пор, пока обе не услышали звук открывающейся двери. В этот момент брюнетка, мягко говоря, перепугалась: глаза расширились, как у испуганного кролика, и она с такой скоростью вывернулась из объятий рыжей, что та чуть не упала. Слёзы страха навернулись девушке на глаза, а лицо густо покраснело. Она чуть не впала в истерику, что её запалили, и мне легко было понять её смятение. Если верить статистике, скорее всего, она была натуралкой, и при этом её только что застукали целующейся в женском туалете с рыжеволосой девушкой с немаленькими буферами. Не надо быть гомофобом, чтобы перепугаться насмерть. Ни слова не говоря, брюнетка закрыла лицо руками и выбежала вон. Я отошла в сторону, уступая ей дорогу, и посмотрела на хлопнувшую дверь. Потом я повернулась к рыжей. Виктория поправила одежду, и, обратив на меня внимание, тяжело вздохнула. – Эти девушки из маленьких городков… – сказала она. – Какие же они непостоянные! Вдруг я испугалась. Я оказалась наедине с Викторией. Совершенно одна! С Викторией, которая всего два дня назад подчинила меня себе морально. Та повернулась к зеркалу и стала поправлять волосы. Я напряжённо застыла у двери, с открытым ртом наблюдая за её отражением. Я не знала, что делать. Мне накричать на неё? Обвинить во всех смертных грехах? Макнуть её головой в унитаз? То есть, передо мной стояла та, из-за которой я изменила своей девушке. Ясное дело, я вряд ли буду этому особо рада и захочу высказаться. Правильно? Не знаю. Я ощущала лишь холод и полный шок. Я никогда не думала, что увижу её снова так скоро. Мне не нравилось, что я нахожусь с ней в одном туалете, но я не могла уйти. Я едва могла дышать. На ней были джинсовые шорты, которые хорошо облегали её формы. Я застыла на месте и смотрела, чувствуя, как отвращение ползёт по коже, как пауки. Виктория в зеркале нанесла помаду на губы, не сводя с меня взгляда, а затем встала и улыбнулась. Она повернулась ко мне, очень довольная собой, и убрала помаду обратно в сумочку. – На самом деле я рада нашей встрече, – сказала она. – Мы расстались на довольно пессимистичной ноте, не находишь? Нам стоит поговорить. Я сглотнула, не двигаясь. Я подумала, что она будет просить прощения за произошедшее, и от этой мысли мне стало тошно. Не было оправданий тому, как она поступила с Элис — своей сестрой. И не только с Элис, но и со мной тоже. Мне всего шестнадцать лет, и это не зря называют нежным возрастом. Нельзя поступить так, как поступила Виктория, а потом просто извиниться. А как насчёт Розали? Розали – сука, в этом нет сомнения, но я уверена, что она заслуживает себе пару лучше, чем Виктория. Я стараюсь не судить людей, которые предпочитают отношения "безо всяких условностей", но Виктории нравится трахаться с девушкой её сестры и целоваться с подростками в школьных туалетах. Это уже не отсутствие "условностей", а серьёзные извращения. Нет, ей не было никаких оправданий. Ей нечего сказать такого, что бы служило извинениями за то, что она сделала. Она даже не сможет заставить меня поверить, что вообще раскаивается. Я знала, что ей совсем этого не жаль. Она была злой девушкой, и даже если она бы попросила прощения, это будет только ложью. Но она не стала извиняться. Она просто улыбнулась своими напомаженными губами и сказала: – Слушай, я всё думала о том, что произошло между нами тем вечером. Хочу, чтобы ты знала, что это не должно быть отношениями на одну ночь. Любая девушка Элис – моя девушка тоже. Давай трахнемся как-нибудь ещё. К моему лицу прилило столько крови, что я чуть не упала. Она соображает, что говорит? Она улыбнулась моей реакции и приподняла мне пальцем подбородок, чтобы закрыть рот. – Подумай об этом, – сказала она и поцеловала меня в губы. Я не шелохнулась, не ответив. Знакомая мягкость её полных красных губ, прижавшихся к моим, странно возбуждала и отталкивала одновременно. Когда она, наконец, оторвалась от меня, то ухмыльнулась и подмигнула: – Ещё увидимся. Потом она ушла – уплыла в коридор, хлопнув позади себя дверью. Я стояла посреди туалета, застывшая, а через некоторое время рассеянно вытерла рот. Плакать больше не хотелось, но я воздержалась и от дрочки в углу.

***

Разумеется, остальную части дня я провела, как в невесомости. Нет, не от возможности вновь переспать с рыжей. Ни в коем разе, я никогда так не поступлю! Отчасти я ей даже не верила. Наверное, она просто играет со мной, чтобы я понервничала. Ненадолго это сработала, но когда мозги заработали яснее, я сосредоточилась на более адекватной реакции – гнев. Но сколько бы я ни пыталась разозлиться, почему-то это последнее покушение на моё достоинство не зажгло во мне пожара. В туалете я онемела от горя по другой причине, и чувствовала только шок. Меня просто поразило, как у Виктории хватило наглости сказать что-то подобное. Неужели она настолько лишена всякого чувства стыда? Давай трахнемся как-нибудь ещё. Я имею в виду, серьёзно. Кто ей пишет диалоги? Если она и в самом деле думает, что от такой дешёвой и дрянной фразы я сорву с себя одежду и брошусь на неё, то она жестоко ошибается. Я бросаюсь только на Элис. Это было просто невероятно. Словом "шлюха" сегодня бросаются направо и налево, но рыжая, несомненно, была первой, которая заслужила этот титул по праву. У неё есть богиня-блондинка, чего она, по-видимому, совершенно не ценит, но у неё также есть несколько безымянных брюнеток, готовых встать в очередь ради удовольствия потрахаться с ней, и, по-видимому, она думает, что я ничем от них не отличаюсь. Отвратительно! Я бы не прикоснулась к этой рыжей суке даже бензопилой. Математика была у меня последним уроком в тот день. Когда я пришла на урок, то была нервная и дёрганая. Я села. До урока было ещё несколько минут и я задумалась о той девушке, которую видела с Викторией. Вероятно, она была из старших классов. Я не была с ней знакома, но мне её стало жаль. Я вспомнила её лицо, когда она пулей вылетела из туалета от страха и унижения. Бедная девочка! Я знала, каково это, когда тебя зажимает дьяволица с огненно-рыжими волосами, и не завидовала ей ни на грамм. Наверное, её ошибка была не столь велика, как моя, но всё равно эта девушка заслуживает жалости. Тем не менее вместе они выглядели очень круто, от этого нельзя отмахнуться. Я не слишком хорошо рассмотрела брюнетку, но она была девушкой, и одно то, что она целовалась с другой девушкой, уже представлялось мне возбуждающим. Не знаю, так же ли легко было соблазнить её, как и меня, но я серьёзно сомневалась в этом. Эта брюнетка явно была натуралкой, поэтому было бы справедливо предположить, что тут не обошлось без некоторой борьбы. Хотя вряд ли она оказала большое сопротивление, если, конечно, не предположить, что она щипала рыжую под топом, чтобы та от неё отстала, но это весьма сомнительно. Скорее её одолело любопытство к однополому сексу, и она решила попробовать и взяла Викторию за грудь. Это уже намного правдоподобнее. Ну, или вроде того. Красота может пробиться сквозь любые барьеры ориентации, а сиськи у Виктории всё же потрясающие. Вряд ли брюнетка первая девушка, которой захотелось попробовать с другой из любопытства. Большинство обычно тайком посматривают соответствующую порнуху, но когда выдаётся шанс попробовать это в реале с такой рыжей, нужно быть полной дурой, чтобы этим не воспользоваться. В любом случае, у брюнетки, вероятно, было больше оправданий, чем у меня. Наверное, она-то никому не изменяла. И теперь рыжая решила ещё раз подкатить ко мне. Что она там сказала? Что будет рада вновь со мной переспать? Ну-ну! Жаль разочаровывать её, конечно, но я не готова снова изменить Элис. Я и в первый раз не была готова — пока эта рыжая шлюха не разделась. Едва она показала мне груди, как у меня чуть пена изо рта не пошла. И едва она сказала мне встать на колени, я… я вцепилась зубами в её трусики, как бешеная собака, верно? Я в том смысле, что давайте будем до конца честными в этом вопросе. Назовём вещи своими именами: Виктория – просто невероятная девушка. Но не до такой степени невероятная, чтобы я это сделала дважды – нет, нет, только не я. Теперь я стала другой и решила посвятить себя Элис и только Элис. Элис – девушка, которую я люблю, и я никогда больше не изменю ей, ни в жизни. К тому же, у меня даже нет номера телефона рыжей. Но ёлки-палки, какая же Виктория шлюха! Я просто офигеваю от её наглости. Если бы она извинилась, уже это было бы отвратительным, если не сказать больше, но в открытую предлагать мне потрахаться снова… То есть, она это серьёзно? Такой шлюхой можно только восхищаться. И что самое худшее? Меня мучил соблазн. Теоретически, по крайней мере. Я была уверена, что никогда не изменю Элис снова (даже если захочу, хоть я и не хочу), но теоретически должна признать, что некоторые части моего тела были заинтригованы такой возможностью. Было страшно признаться даже самой себе, но я действительно могла себе такое представить: я стою на коленях и стаскиваю с Виктории одежду. Я мрачно покраснела от этой мысли и нахмурилась. Конечно, я такого никогда не сделаю, но могу это себе представить. Это было грустно, правда грустно. За последнее время я многое узнала о себе и начинаю подозревать, что я немного шлюха. Я всегда считала себя нормальной девушкой, хоть и лесби, но никогда не думала, что я настолько отличаюсь от других. Я предполагала, что мои физические потребности объясняются исключительно милой и невинной Элис – девушкой, которая меня хочет и заслуживает взаимности. Но в последнее время оказывается, что я не столь взыскательна в своих физических привязанностях. Это даже странно. Да, моё сердце всегда будет принадлежать Элис, но остальная часть моей анатомии, похоже, всегда бурно реагирует на что угодно с сиськами и в облегающей одежде. Я настолько увлеклась своими размышлениями, что не заметила, как кто-то подошёл и сел рядом со мной. – Привет, ебанашка. Естественно, это была Лорен, едва я подумала, что сегодня уже вряд ли будет хуже. Наверное, мне следовало этого ожидать, ведь мы всегда сидели вместе на математике. Тем не менее, от её теплого и такого знакомого приветствия я испытала некоторое облегчение после потрясений последних нескольких дней, и я ответила с той же теплотой и дружелюбием: – Да пошла ты. Возможно, это из-за моего настроения, но мой голос прозвучал как-то мрачно, немного грубо. Честно говоря, я была не в духе слушать опять всякое дерьмо. Однако было похоже, что настроение у Лорен было совершенно другим. Она ухмыльнулась, и я сразу поняла, что сейчас будет что-то не слишком приятное. – Ну так, – сказала она. – Где ты была вчера? – Болела, – сказала я, что было своего рода верно. Болела от горя, что обидела свою девушку. Болела оттого, что я такая слабая и бесхарактерная. Болела оттого, что надоело смотреть, как моё самоуважение смывается в унитаз, как обычное дерьмо, когда я трахаюсь со всеми, кто проявляет ко мне какой-то интерес, девушка это или нет. – А что тут такого? – я вызывающе посмотрела на Лорен. – Просто интересно, – Лорен ухмыльнулась шире и пожала плечами. – Твоей подружки тоже вчера не было в школе. – Ну и? – я нахмурилась. – Вы поссорились? – Нет. – А, ну да, – Лорен фыркнула. – Джейн сказала мне, что ты трахалась с рыжей. Кровь отлила от лица. Я побледнела, а лицо вытянулось. Я не верила своим ушам. Лорен всё знает? Джейн всё разболтала? Как она могла? – Правда? – мой голос прозвучал тихо и испуганно. Лорен улыбнулась, но не осуждающе. Она вела себя так, будто просто сплетничала. – Ну да, – она усмехнулась. – Она сказала, что ты явилась к ним в гости в какой-то атласной штуковине и наштукатуренная, как клоун. Слушай, что с тобой вообще творится? Кто такое надевает в гости к подруге? Я не ответила – не смогла придумать, что на это сказать. Лорен покачала головой, и теперь в её голосе уже проступало лёгкое осуждение. – Знаешь, не могу поверить, что ты изменила своей маленькой чертовке, – сказала она, глядя на меня, будто я была чем-то отвратительным. – Это правда? Я опустила глаза. Наверное, нужно было всё отрицать, но у меня почему-то язык не поворачивался. Я чувствовала, что не в состоянии ничего отрицать. Лорен фыркнула, прочитав это у меня на лице. – Вот дела! – воскликнула она. – А я-то думала, что Джейн просто пургу несёт. Она говорила намного мягче, чем можно было ожидать от неё. Мне показалось, что я даже расслышала некоторое сочувствие. Я подняла взгляд, но не ответила. Лорен презрительно осмотрела меня и покачала головой. – Она тебя бросила? – спросила она. – Нет, – я помотала головой, в животе опять всё стало переворачиваться. Я ужаснулась такой возможности. Лорен, казалось, была настроена скептически. – Серьёзно? – фыркнула она. – Чёрт, а она отчаянная. – Она не отчаянная, – сказала я, вынужденная защищать Элис, – она просто... – Что "просто"? – Не знаю, – пробормотала я. – Она любит меня. – С чего бы это? – тут Лорен рассмеялась. – Откуда мне знать? – я посмотрела на неё. – Ты же встречаешься с ней, как это ты не знаешь? – Всё равно не знаю, ясно? – отрезала я. – Может быть, она любит меня, потому что я отлизываю у неё каждый чёртов день и ночь, или потому что я лучше, чем любой парень, который у тебя был. Даже не знаю, кто больше удивился моему эмоциональному взрыву: я или Лорен. Она от удивления подняла брови, а я густо покраснела и уставилась в стол. Откуда это всё взялось? Конечно, у меня было полно отвращения к самой себе, но разве этим можно оправдать злорадство насчёт своей сексуальной жизни? Скорее всего, меня сильно беспокоил другой вопрос. По правде говоря, у меня не было ни малейшего представления, почему Элис меня любит. Как оказалось, я не такая уж и хорошая девушка, а у моей физической привлекательности тоже есть пределы. Со времени нашей первой ночи вместе мы столько занимались сексом, что было удивительно, что Элис ещё не тошнит от меня. Меня несколько пугала мысль, что Элис нужна лишь моя кровь. Ведь пока что она укусила меня всего три раза. Может быть, поэтому она с такой готовностью простила мне измену? Может быть, она планирует выпить из меня ещё несколько пинт, а потом сбросить в канаву? Это могло быть и правдой, но опять же, я не верила, что Элис разыгрывает эти отношения только ради моей крови. Лорен огляделась, не услышал ли нас кто вокруг, но в классе все так же шумели и не обращали на нас внимания. Учитель математики ещё не пришёл, поэтому все сидели и болтали, писали в телефонах СМС-ки. Лорен повернулась ко мне и как-то странно на меня посмотрела. – Вы правда с ней этим занимаетесь? – спросила она. – Ну, сексом и всем прочим? – А ты как думаешь? – я сухо посмотрела на неё, по-прежнему краснея. – Так ты правда отлизала у той рыжей? – спросила Лорен с ещё более удивлённым взглядом. Видимо, эта тема её сильно занимала, и я вспомнила свои подозрения относительно её ориентации. Она почему-то всё время вилась вокруг меня. Я всегда думала, что она просто выбирает себе лёгкую мишень, но после её ревности к Элис и той драки на футбольном поле, я уже начала верить, что она и правда ко мне неравнодушна. Конечно, может быть, не так уж совсем неравнодушна, но явно с оттенком сексуальной напряжённости. Может быть, попросить Элис дать Лорен номер телефона Виктории? Уверена, рыжая будет рада помочь ей изучить эту сторону самой себя. И всё же я была не в настроении притворяться кроткой и лишённой самоуважения. Да, мне было стыдно за себя, но не здесь и не сейчас. Не перед Лорен. Так что я посмотрела ей в глаза и сказала: – Да, правда. Она явно не ожидала от меня настолько прямого ответа. Несколько ошеломлённая, Лорен всё же вернулась к обычной линии разговора. – Фу, как отвратительно! – сказала она. – Если тебе от этого лучше, то продолжай так думать, Лорен, – я фыркнула и покачала головой. – Ты это к чему? – она вдруг вспыхнула. Я взглянул на неё, но не хотела нарываться на ссору, поэтому просто покачала головой. – Ни к чему, – пробормотала я. – Просто оставь меня в покое, хорошо? Лорен схватилась за учебники, как потревоженная птица. – Чёрт, да что с тобой такое? Я просто спросила. Я даже не знала, что Джейн говорит правду. Я думала, она просто гонит. – Да без разницы, – я даже не смотрела на неё. – Ты правда изменила Элис? – Да. – Ну ты и облажалась. – Скажи что-нибудь поинтереснее. – Да, но это правда, – возразила она. – Как ты вообще могла так поступить? То есть, я ещё могу понять, что ты трахаешься с этой чокнутой. Она хоть выглядит ещё ничего. Но с рыжей… Она же страшная, как смертный грех! Тебя не беспокоило, что чем-нибудь заразишься? Я слабо ухмыльнулась. Я знала, что вампиры бессмертны и умеют как-то восстанавливать силы, поэтому вряд ли рыжая, какой бы страшной она ни была, может быть чем-то больна. С таким же успехом Виктория может трахнуться с ослом – ей даже принять душ не понадобится. Короче, Лорен несла какую-то дичь, на которую я даже отвечать не стала. – Слушай, – я сменила тему. – Позволь мне задать тебе вопрос. Она подозрительно нахмурилась. Как будто боялась, что я попрошу её отлизать у меня под столом. – Что ещё? – Если тебе изменит твой парень, – начала я осторожно, не зная, могу ли я поднимать такие темы в рамках нашей "дружбы", – ты бы его простила? Казалось, такими вопросами Лорен не беспокоилась. Она скорчила гримасу, будто такое было слишком маловероятно и глупо даже задумываться об этом. – Конечно, нет, – сказала она. Такой резкий отказ не помог мне поверить в прощение Элис. Я чувствовала, как немного сникла, но нахмурилась и добавила: – А что если он будет по-прежнему любить тебя? – Да мне до лампочки, любит он меня или нет, – фыркнула она. – Я уже давно хочу с ним расстаться. Я несколько удивилась, хотя, может быть, и не стоило. Лорен никогда даже не притворялась, что ей нравится её парень. Все считали, что она встречается с ним только потому, что он обожал её по каким-то причинам, и потому, что он пользовался успехом у девушек, играя за школьную футбольную команду. Он был достаточно неплохой парень, если уж зашла речь о парнях и если вам такие нравятся. И, возможно, в этом-то и была проблема Лорен. Вероятно, была ещё одна причина, почему он ей не нравился, о которой она не распространялась. Может быть, она встречается с ним только затем, чтобы казаться натуралкой. Никто никогда не догадается, что такая девушка, как она, может быть лесби или би — она же в группе поддержки, ёлки-палки! Но никто не знал её так, как я. И коли уж мы опять играем в дружбу, я решила заставить её немного пооткровенничать. Мне нет дела до проблем других людей, но было интересно знать про лесбиянство, и будет здорово, если я окажусь права насчёт Лорен. Так что я огляделась украдкой, на случай, если ЦРУ установило в классе прослушивающие жучки, и сказала: – С чего вдруг? Вроде, он нормальный парень. Она фыркнула и пожала плечами, не глядя на меня. – Не знаю, – пробормотала она, и было видно, что она точно знает, но не хочет об этом говорить. – Он просто больше мне не нравится. Да и вообще он мне никогда не нравился. Она посмотрела на меня и улыбнулась почти дружелюбно. – А знаешь, тебе очень повезло иметь такую девушку, как Элис, – сказала она почти застенчиво. – Ты хотя бы любишь её. А я никогда никого не любила. Я в жизни не слышала от неё ничего приятнее и от неловкости невольно покраснела. Мне было неудобно, потому что я вспомнила, что до сих пор слегка неравнодушна к Лорен, и после моего недавнего происшествия с рыжей я правда не хотела больше питать какие-то чувства ни к кому, кроме Элис. – Вот и я тоже, – сказала я, и хотя в младших классах я сильно сохла по Лорен, я добавила: – Пока не встретила Элис. Это было не совсем правда, но после этих слов я себя лучше почувствовала. Однако, на Лорен это не произвело нужного впечатления. При упоминании об Элис она немного помрачнела. – Тогда с какого праздника ты ей изменила? – фыркнула она с обычной язвительностью. – Я не знаю, – я нахмурилась, изменившись в лице. – Может, ты просто шлюха? – подсказала Лорен. – Может быть. – Она ещё и соглашается, тупая сука, – фыркнула она. – Да ёб тебя, – сказала я, в знак окончания нашей мини-дружбы. – Пять баллов! Уж ты бы точно трахнулась со мной, а? – расхохоталась Лорен. – Ведь ты же просто шлюха, сама сказала? Ты бы трахнула меня прямо здесь и сейчас, если бы я тебе дала, верно? Я посмотрела на неё сухо. Это был риторический вопрос, но у меня всё равно не оказалось возможности ответить на него, потому что пришёл учитель и начался урок. Однако я задумалась: переспала бы я с Лорен, если бы мне представилась такая возможность? Не буду отрицать, что задумывалась об этом и даже иногда фантазировала, как это может произойти. Но это было до Элис. Если бы у меня не было девушки, то да, я бы с удовольствием переспала с Лорен – у меня не было бы большей радости в жизни. Но стоит ли ради неё идти на измену? Я не знала. Лорен всегда была красивой девушкой, с прямыми светлыми волосами, резкими чертами лица и светло-голубыми глазами цвета льда. Она была ладно сложена, хоть и без излишеств, ничего особо примечательного. Я видела её в душе, и да, на неё было приятно смотреть, но в ней не было ничего такого, отчего бы сердце девушки лихорадочно забилось. В отличие от одной рыжей. Но все же это был интересный вопрос, и я поняла, что пока не готова ответить на него окончательно. Конечно, я не стану трахаться с ней прямо сейчас на уроке – я ещё не настолько сильно пала, но если бы всё происходило в более приватной обстановке, то немного романтики и страсти – и всё могло быть возможно. Не хотелось признавать, но чем больше я думала об этом и чем больше фантазировала на эту тему, тем больше меня донимал уже другой вопрос: неужели я настолько слаба? К примеру, если Лорен как-нибудь набросится на меня в душевой после физкультуры, когда все уйдут, найду ли я в себе силы отвергнуть её и провозгласить свою вечную преданность Элис? Или я просто рассмеюсь и отлижу у неё? Эх, не знаю... Наверное, я просто должна быть благодарна судьбе за то, что этого никогда не случится. Видимо, мои мысли наглядно доказывают, как низко я пала, поэтому я опять задумалась: а обычные женщины задаются такими вопросами? Или это только со мной происходит? Странно ощущать себя девушкой, которая изменила своей любимой. Никогда не думала, что я такая. Правда не думала. Но, чёрт возьми, как же скучно на матеше! Зачем она вообще нужна в школьной программе? Мне же это будет совершенно ненужно, когда я вырасту. Как будто у меня нет других дел поважнее! Как я могу сосредоточиться на вычислениях, когда моя девушка тихо ненавидит меня за измену? И что мне сказать Элис о моей встрече с Викторией? Урок скоро подойдёт к концу, и, наверное, мне нужно будет ей что-то рассказать. То есть, должна же я ей всё рассказать, так? На самом деле ничего такого произошло. Мы просто наткнулись на друг друга и всё. Да, она предложила мне секс, но я же в этом не виновата. Я не согласилась, и от этого немного возбудилась. Ещё она поцеловала меня, но в этом я тоже не виновата. Я просто стояла там. А что мне ещё было делать? В кино всё так просто: надо дать отпор, – но в реальной жизни всё по-другому, намного сложнее. Если бы я оттолкнула рыжую, когда она полезла целовать меня, например, то... ну... э-э... Ну, не суть. Главное в том, что я не ответила на её поцелуй – вот что важнее. Наконец прозвенел звонок, обозначая окончание долгого и несчастного дня, и я поплелась к шкафчику с неясным чувством страха, висящим надо мной подобно чёрной туче. Мне пришла в голову мысль: а что если мне не рассказывать Элис о той встрече с Викторией? Не потому, что я трусиха, а чтобы не расстраивать Элис. Ведь ничего такого же не произошло. Может, ей и знать-то незачем? Но что, если рыжая проболтается? Это было возможно, особенно если Виктория хочет побольнее уколоть Элис. Если Виктория расскажет первая, получится , что я что-то скрываю, и от этого я буду выглядеть ещё более виноватой. А этого я не могу себе позволить - не сейчас, не так скоро. Элис должна знать, что мне можно доверять. Значит, я должна ей обо всём рассказать. Элис встретила меня у шкафчика, уже готовая ехать, с рюкзаком через плечо, и вместе мы поехали домой. Мы по-прежнему не слишком много разговаривали, и я понятия не имела, как мне начать разговор о том, что я поцеловалась с девушкой, с которой изменила Элис всего несколько дней назад. Это была несколько щекотливая тема. Прежде всего, мне нужно было подчеркнуть, что я не виновата и не намокла. И это было самое главное. Мы ехали недолго, но я так и не набралась смелости обо всём рассказать. Элис проводила меня до дома, а так как мама приезжала только ближе к вечеру, Элис предложила поразвлечься сексом на моей кровати. Обычно мы этим занимаемся только перед сном, но заниматься сексом определённо приятнее, чем школьной домашкой, поэтому, несмотря на некоторую боль в штанах от многочисленных оргазмов за последние пару дней, я с радостью согласилась. Чувство страха и нервозность не прошли, но всё равно было приятно пощупать её везде язычком. Я обожала издаваемые ей звуки, когда нам не нужно скрываться. Элис уехала до приезда мамы, с улыбкой пообещав вернуться вечером. Мы так и не поговорили, так как наши рты были заняты другим, и едва я стала готовить обед, меня вдруг обуяла паника. Я думала, что расскажу Элис обо всём сегодня, ещё до того, как мы окажемся в постели, но что если рыжая меня опередила? Я даже не задумывалась об этом. Что если Виктория проболтается? Тогда Элис подумает, что я от неё что-то скрываю и что у меня у самой рыльце в пушку. Я настолько переволновалась, что чуть не блеванула в раковину. К счастью, обошлось – я размораживала в ней куриное филе и по крайней мере десять секунд стояла, ошеломлённая собственной глупостью. Я не только не сообщила о неожиданной встрече своей девушке, но теперь она узнает об этом сама от своей злобной сводной сестры. В отчаянии я стукнула по шкафу. Ну как я могла опять так облажаться? И всё равно я же не сделала ничего плохого! Я просто стояла там в туалете и думала попеременно сначала об Элис, потом о Виктории. Я ничего такого не сказала, ничего плохого не сделала, и всё равно получается, что я плохая. Где справедливость? По-моему, это совершенно несправедливо. Я только хотела стать хорошей девушкой для Элис. Почему всё внезапно стало настолько трудно? Я – в слёзы, но тут вернулась мама, и мне пришлось перестать. Да какая разница! Слезами всё равно тут не поможешь. Той ночью я даже не легла в постель, а просто села с краю в ожидании Элис и молилась, чтобы Виктория не успела ничего ей рассказать. Элис заслуживает того, чтобы услышать это от меня. Так она поймёт, что мне совершенно неинтересно, что бы эта тупая сука мне ни предлагала. Я не буду трахаться с это шлюхой даже под страхом смерти. С Элис же я готова заниматься сексом всегда, когда ей только захочется. Элис немного припозднилась, и когда она наконец влезла в окно, у меня возникло подозрение, что рыжая ей всё-таки что-то рассказала. Её улыбка была немного деланной. Ни слова ни говоря, она просто разделась сама, раздела меня и уложила меня в постель. Естественно, мы трахнулись. Кажется, в последнее время мы только этим и занимаемся. Может быть, секс мне уже должен был немного приесться, но этого не происходило. Я хотела её столь же сильно, как и она хотела меня, и она по-прежнему меня сильно возбуждала. В последнее время мне всё больше нравилась её попа, и сегодня я с жадностью щупала её руками. Казалось, она не возражает, а даже хихикает в ответ. Элис отметила, что мне стоит как-нибудь попробовать войти в неё сзади со страпоном, и мне было приятно, что мы строим планы на будущее. Не может же она думать о том, чтобы бросить меня, если хочет попробовать со мной разные секс-игрушки, так? Когда я кончила, оргазм наступил не без усилий, ведь он уже был третьим по счёту сегодня и, возможно, одиннадцатым или двенадцатым за последние сорок восемь часов, но Элис кончила так же бурно, как и всегда. Казалось, она никогда не устаёт от секса. Наверное, это потому, что она вампир. Я на своё влечение тоже особо не жалуюсь (то есть, давайте уж будем честными в этом вопросе), но моя очаровательная девушка была просто сексуальным демоном, не сочтите за каламбур. Секс помог мне ненадолго отвлечься от тревоги, но едва мы закончили, я снова забеспокоилась. Элис свернулась калачиком рядом со мной в темноте, как и обычно, и я вдруг решила, что будет лучше не рассказывать ей о случившемся. Не сегодня, по крайней мере. Ну не после секса же! Нет, лучше это подождёт. Я не знала точно, рассказывала ли Виктория что-то Элис, а даже если и рассказывала, я не знала, поверила ли ей Элис. Нет, незачем сейчас об этом вспоминать. – М-м-м… – Элис улеглась сверху на мои бедра и прильнула своими губами к моим. – Это было превосходно, как и всегда. Спасибо, детка. Затем она поцеловала меня. Я растаяла. На мгновение, услышав, с каким удовольствием она говорит, я забыла про своё беспокойство и даже ощутила некоторую гордость. Элис было легко угодить, но я всё равно старалась каждый раз. Я просто надеюсь, что она понимает, как сильно я её люблю. – Не нужно благодарить меня, – прошептала я. – Хочешь сказать, тебе было ещё приятнее? – она засмеялась. – Определённо. – Ну, мне тоже. Элис вздохнула и расположилась сверху меня. Я улыбнулась в темноте и обняла руками её голую спину. Мне нравится эта позиция. Наверное, так легче всего обниматься, когда Элис просто лежит на мне сверху, укутывая своим теплом и голым телом. Я могла бы обниматься с ней так вечно. В буквальном смысле. Она опустила голову и теперь шептала мне на ухо: – Но ты должна говорить мне, если я слишком многого от тебя хочу, ладно? Понимаю, что в последние пару дней я много от тебя требовала, но вампиры гораздо быстрее восстанавливают силы после оргазма, чем вы, однако мне требуется больше внимания, чем обычной девушке. – Не возражаю, – улыбнулась я. – Тебя ещё не тошнит от меня? – Ни в коем разе! – я ещё крепче обняла её руками. – Это хорошо, – прошептала она и чмокнула меня в щеку. – Я люблю тебя, Белла. – Я тоже люблю тебя. Она хихикнула и прижалась ко мне. Вздохнув, Элис потёрлась своей щекой о мою, почти как кошка. Я закрыла глаза и потонула в любви к ней. Это был такой прекрасный момент. Но от её следующих слов я мгновенно напряглась. – Ну так, – прошептала она мягко. – Вики сказала, что вы сегодня целовались. Приехали. Иногда следует поинтересоваться, не психопатка ли часом ваша девушка. Я, конечно, понимала, что ей может очень больно в душе. Возможно, она скрывает свою обиду, но скажите честно, не жутко ли это: заниматься любовью со своей девушкой, целовать её, обнимать её, шептать ей на ухо нежные слова, а потом делать предъявы в неверности? Я похолодела от страха. Или, может, не от страха. От неопределённости. Она произнесла это как-то лениво, продолжая нежно тереться о меня щекой, но от этого делалось ещё более жутко. Я знала, что Элис никогда не причинит мне боли, и понимала, что мои чувства не заслуживают внимания в этой ситуации, но мне бы очень не хотелось, чтобы она устраивала мне такие сюрпризы. Это было... неправильно. Казалось, она специально пытается запугать меня, а я не хотела о ней так думать. Мне хотелось считать её милой и совершенной, а не той, которая будет запугивать меня, когда я лежу под ней голая. – Ничего не было, – тихо сказала я. – Вот как? – прошептала она, её дыхание обожгло мне ухо, как огнём. – А Вики так не считает. Она сказала, что едва вы коснулись друг друга губами, у тебя участился пульс и усилился выброс гормонов, отвечающих за сексуальное возбуждение. Ты же знаешь: вампиры такое сразу чувствуют. Я попыталась сглотнуть – не получилось. – Она всё врёт. Элис мягко усмехнулась в темноте над моим ухом. – Вот как? – шепнула она. – Это уже интересно. Ещё она сказала, что могла бы трахнуть тебя прямо там, в туалете, если бы захотела. Об этом она тоже врёт? – Да, – прошептала я, сдерживая рыдания. Страх уже прошёл, и я чувствовала только крайнее сожаление и отвращение к себе. Элис была права, она была совершенно права. Господи, как я могла так поступить? Как я могла позволить этой суке поцеловать себя? – Ясно, – прошептала она, поцеловав меня в ухо. – Я на это и надеялась. Её поцелуй меня немного утешил, и я быстро добавила: – Я никогда не изменю тебе, Элис. – Конечно, – прошептала она. – Только один раз тогда, так? Я заплакала. Зачем она мне так говорит? Разве ей непонятно, что я раскаиваюсь? Разве ей неизвестно, как я себя ненавидела за то, что сделала? Элис быстро сменила тон. – О, Белла, Белла, Белла… – утешала она меня, гладя по лицу. – Всё хорошо, успокойся. Почему ты плачешь? – Потому что ты ненавидишь меня, – я снова всхлипнула. – Ты же знаешь, что это не так, – заверила она меня поцелуем в губы. – Я люблю тебя, Белла. – Элис, пожалуйста, – я вдруг выпалила. – Пожалуйста, ты должна простить меня. Это была самая большая ошибка в моей жизни. Я никогда не хотела тебя обидеть, правда. Пожалуйста, я… – Тихо, тихо, тихо… – прошептала она. – Ты маму разбудишь. – Плевать, – я рыдала от отчаяния. – Пожалуйста, Элис. Мне так жаль, я... мне... Я была на грани истерики, но держалась из последних сил. Не хотелось будить маму, но меня душили слёзы. Невозможно было держать всё внутри, грудь разрывалась от рыданий. Похоже, Элис поняла, к чему всё идёт, и резко закрыла мне рот рукой — как раз когда я чуть не завыла от горя. Она обнимала меня, гладила и успокаивала своим шёпотом. В конце концов я перестала плакать. Она вытерла мои слёзы пальцами, несколько раз поцеловала меня, а потом выбралась из постели. На секунду меня пронзил ужас, что она сейчас уйдёт, и я чуть не закричала. Но потом я услышала её возню в комнате. Была непроглядная темень, и я понятия не имела, что она делает, но когда она вернулась в постель, то вложила мне в руку салфетку. – Вот, возьми, – прошептала она. Я потянула носом – он был полон. – Спасибо, – сказала я и высморкалась. Мы легли опять в кровать, и она опять легла сверху на мои бедра и обняла меня всем телом. – Белла, послушай, – прошептала она. – Буду с тобой откровенна, ладно? Мне было очень неприятно узнать о том, чем вы занимались с Вики. Но я прощаю тебя. Ясно? Я люблю тебя. Я люблю тебя больше, чем кого-либо ещё. Ты для меня всё, и это правда. Я говорила тебе это раньше, Белла. Я не собираюсь прерывать наши отношения из-за одной маленькой ошибки. Я люблю тебя. Ясно? Она говорила так мягко и с такой добротой, что я чуть снова не расплакалась. – Прости меня, – прошептала я, не зная, что ещё сказать, но зная, что должна сказать что-то. Она поцеловала меня в губы. – Всё хорошо, – прошептала она. – Только обещай, что этого больше никогда не повторится. – Я обещаю, – поспешно сказала я. – Я серьёзно, Белла. Вики может попытаться снова соблазнить тебя. И если она опять к тебе подойдёт, ты должна обещать мне, что что бы она ни говорила или делала... – Я обещаю, Элис, – прошептала я. – Мне так жаль. Она поцеловала меня. Я закрыла глаза и всхлипнула. Наконец, она оторвалась от моих губ и пригнулась к моему уху. – Спасибо, – прошептала она. – Мне так неприятно ставить тебя в такое положение. Ведь ты ещё ребёнок и ещё слишком юная для таких серьёзных отношений. Я обняла её и прижала к себе. – Я буду стараться, Элис, – прошептала я. – Я хочу быть тебе лучшей девушкой. – Ты уже самая лучшая, детка. Просто обещай, что такое больше не повторится. Было неприятно, что она по-прежнему не доверяла мне, но я кивнула в темноте. – Обещаю. – Спасибо, – прошептала она. Затем её голос зазвучал тише. – Я просто надеюсь, что в этот раз ты сдержишь своё обещание. Потому что если ты ещё хоть раз прикоснёшься к другой женщине... я очень расстроюсь. Я второй раз похолодела от страха. Я лежала с открытыми глазами и неуверенно моргала в темноте, но ничего не видела. Я чувствовала Элис сверху себя, её тепло и мягкость её тела, я чувствовала её дыхание на своих губах, но я не видела ничего, кроме черноты. – Не прикоснусь, – прошептала я, и действительно так хотела. – Я люблю тебя. Я услышала её улыбку. – Хорошо, – прошептала она. Затем она поцеловала меня в губы, долго и страстно. – А теперь, – она хихикнула, – трахнемся ещё раз перед сном? Она уже потянула руку к моей груди, и я кивнула. – Конечно, – прошептала я.

***

Слова Элис не выходили у меня из головы ещё два дня. Повседневные дела шли своим чередом, как обычно: школа, дом, частый секс — но я то и дело вспоминала наш разговор и недоумевала: Элис мне угрожала? Вряд ли. Но я много думала об этом: на уроках, отвлекаясь от учёбы, дома на диване, не глядя в телевизор, – и мгновенно в памяти возникал наш разговор в темноте. Потому что если ты ещё хоть раз прикоснёшься к другой женщине... я очень расстроюсь. Я помнила, что она сказала, слово в слово. И каждый раз, как вспоминала, у меня холодок пробегал по спине. Хотя это было не совсем от страха. Той ночью её слова воспринимались немного жутко, но при мягком свете дня, на скучных уроках, они уже не казались столь жуткими, а даже в своём роде... волнительными. Ладно, будем честными. Я от них возбуждалась. Правда возбуждалась. Она это сказала так тихо, так мурлыкающе, так... властно. Эти слова всплывали в моей памяти, и я начинала неловко улыбаться посреди ужина, в душе. Может быть, не такая уж Элис милая и невинная, как я думаю? На самом деле я была бы не прочь, если бы у неё была бы какая-то зловещая тайна. В конце концов, она же вампир, а вампиры, как правило, олицетворяют зло. Она явно умеет прикидываться и скрывать свои эмоции. Но больше всего ей во мне нужны моё тело и кровь. Что если все её разглагольствования о любви и судьбе слегка… ну… наиграны? Как-то даже странно. Я сомневалась в чувствах Элис с первого же дня нашего знакомства, но сейчас я впервые задумалась: а не разыгрывает ли она это всё ради моей крови? Несмотря на сомнения, я всегда считала, что секс и сосание крови – "изюминка" наших отношений. Но что если сами отношения были такой "изюминкой"? Что если помимо физической близости ей ничего и не нужно? Элис как-то сказала мне, что секс – это как для поднятия аппетита, типа понюхать блюдо перед употреблением. Она также говорила о привязанности, о потребности, о том, как потребность в конечном итоге перевешивает все остальное, пока не остаётся ничего, кроме неё. Не это ли с ней происходит? Не потому ли она настолько решительно прощала меня, говорила о своей любви ко мне и старалась, чтобы я не обижалась, потому что я для неё превратилась в своего рода потребность? Ясное дело, она дико разозлилась из-за того, что произошло между мной и Викторией: сначала измена, затем поцелуй. Может быть, в глубине души она ненавидит меня и хочет избавиться от меня, но не может, потому что у неё появилась зависимость от меня и моей крови? Такое вообще возможно? Я очень надеялась, что нет. Я понимала, что сильно обидела её и до сих пор не считала себя прощённой, но я была уверена, что её прощение было искренним. Я чувствовала это всем сердцем. Она любила меня, и ей нравилось общаться со мной. В конце концов, я тоже люблю её и всегда стремлюсь выразить свою любовь в физическом проявлении. А ещё вдобавок у меня классные сиськи. Вряд ли со мной так уж неприятно ходить на свидания. Конечно, это всё до тех пор, пока я не изменила ей. После этого, возможно, ей это стало неприятно. Как это вообще: заниматься сексом с тем, кто изменил тебе, только потому, что тебе нужно время от времени пить её кровь? Это должно быть ужасно. Но самое главное заключается в том, что Элис всё равно хочет быть со мной. Она упорно пытается простить меня и продолжает любить, и пока мы любим друг друга, всё будет хорошо. По крайней мере я на это сильно надеялась. Раз или два за эти дни мне приходила в голову мысль: может, это не совсем правильно, что моей девушке от меня нужно только… ну… в общем, моя плоть? Но, честно говоря, меня это как-то мало заботило. Я знала, что Элис вампир, а всем известно, что вампиры не ангелы. Элис сама говорила это не один раз. Вампиров спокойно можно назвать похотливыми кровяными наркоманами. Наверное, создать здоровые отношения для них не так просто. К счастью для меня, однако, я всегда была немного слабохарактерной тряпкой, поэтому не возражаю, когда меня время от времени трахают и пьют мою кровь. Мне это даже нравится, может быть, даже больше, чем самой Элис. Если честно, я не пыталась понять, за что она меня любит, пока она меня любит, хочет и хочет быть со мной. Всё остальное уже неважно. Наверное, я просто не уверена в себе. Может быть, она действительно любит меня, как любил бы обычный человек, если, конечно, такой способен полюбить кого-то вроде меня. Пока что никто из обычных людей не проявлял ко мне какого-либо интереса. Однако обычные люди мне неинтересны. Мне интересна Элис и только Элис. Я люблю её, и меня не волнует, если моя кровь её привлекает больше, чем мои личностные качества — это же логично. Внутренний мир недалёкой шестнадцатилетки вряд ли будет интересен вампиру возрастом несколько сот лет. Зато в качестве еды я всегда свежая. Кроме того, мои собственные чувства вряд ли можно назвать образцом глубины и зрелости. Ведь больше всего на свете мне нравится в Элис её попа. Хотелось бы только, чтобы она была честнее со мной, вот и всё. Наверное, мне стоит с ней об этом поговорить, но наши отношения сейчас настолько шатки, что я не хочу ещё больше всё портить. Просто пусть она знает, что со мной не надо притворяться. Я люблю её не за это. Если она злится на меня за измену, то пусть не скрывает, что она злится. Пусть она кричит, плачет или даже поколотит меня. Пусть она делать всё, что хочет, чтобы искренне простить меня. Мне не нужно наигранное прощение, даже если бы мне пришлось умолять и плакать. И если она не может простить меня совсем, то пусть тогда уходит и найдёт себе кого-то другого, кого она заслуживает. Прежде всего мне хотелось, чтобы она любила меня на своих условиях, не на моих. Наверное, именно поэтому её завуалированная угроза вселила в меня надежду. Я часто вспоминала её слова за эти несколько дней: хриплый шёпот Элис, мягкие угрозы, тайная боль… Потому что если ты ещё хоть раз прикоснёшься к другой женщине... я очень расстроюсь. Я каждый раз краснела, вспоминая эти слова. Элис всегда была склонна к показухе и вечно пыталась представить меня в качестве неодушевлённого предмета. Начиналось всё мило и ненавязчиво, как с тем чокером, но неужели после первой ночи она решила проявить свою власть надо мной уже буквально? Конечно, верность обязательна для всех пар, но я была рада, что она и правда хочет меня всю без остатка. Я была рада, что не так легко заслужить её прощение. Но больше всего я была рада, что наши отношения были настолько важны для неё, что она стала почти неприкрыто угрожать, лёжа на мне голой после секса. Это было немного жутко, даже для неё, но всё равно мило, в жутком смысле. В её словах было больше любви, чем во всех "я люблю тебя", вместе взятых. Элис хочет меня, только и всего. Каковы бы ни были на то причины и независимо от её намерений, она меня хочет. И эта мысль меня, откровенно говоря, возбуждала. Так что теперь я правда стану для неё лучшей девушкой. Я уже давала клятвы, но за эти несколько дней успела их повторить и дать новые. Я буду любить её и буду рядом, когда я ей нужна. Я дам ей всё, что она хочет: тело, кровь, сердце, душу. Всё без остатка. Мне не жалко. Я буду для неё самим совершенством и больше никогда не дам ей повода для обиды. И, разумеется, я больше никогда не изменю ей. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Элис, казалось, была уверена, что Виктория как-нибудь опять подкатит ко мне, но в этот раз я буду во всеоружии. Когда рыжая подловила меня в туалете, я опешила, застигнутая врасплох. Я никогда не думала, что увижу её снова так скоро, и никогда не подозревала, что я ей по-прежнему интересна. Но теперь я знаю. И когда увижу её в следующий раз, то буду готова отвесить пощёчину. Или, по крайней мере, демонстративно пошлю её в игнор. И всё же я была рада, что ещё не столкнулась с Викторией вновь. Было бы здорово вообще не встречаться с ней до конца жизни, но думаю, вряд ли это возможно, пока мы учимся в одной школе. Я видела её каждый день на обеде, как она со своими сёстрами ощупывает меня своими глазами – у меня мгновенно пропадал аппетит. Я понятия не имела, чего она на меня так пялится. Да, я каждое утро причёсывалась и умывалась, но в самом деле – на что во мне пялиться? Похоже, у неё сформировалась какая-то привязанность ко мне, как у Дарси из "Гордости и предубеждения" (1), но скорее всего, она просто пытается заставить меня вновь раздеться. Но со мной этот номер не прокатит, по крайней мере, не до такой степени, но не могу отрицать, что моё сердце несколько раз учащённо билось тогда, когда я смотрела на неё и встречала её настойчивый взгляд. Всё же, сколько бы клятв верности я ни приносила, Виктория – дико сексуальная сука. Я ненавижу эту шлюху, но все же. В свою защиту, однако, могу сказать, что за скачком сердцебиения следовала тошнота в желудке, и я убеждалась, что меня скорее стошнит, чем я коснусь губами любой области её славной анатомии. Даже сисек. Я боялась нашей следующей встречи, но утешала себя тем, что её может никогда не случиться. Нет никакой гарантии, что рыжая подкатит ко мне вновь, а если и подкатит, на этот раз я буду готова. С Элис всё становилось лучше и лучше. Мы больше общались. Исчезло напряжение между нами. Отношения наконец налаживались, и я была решительно настроена не облажаться снова. На самом деле были моменты, когда я даже хотела, чтобы Виктория вновь ко мне подошла, чтобы я рассказала ей всё, что я о ней думаю. Такие моменты, наполненные праведным гневом, были довольно краткими, конечно, но было весело пофантазировать на тему того, какими словами я могу её совершенно справедливо назвать: шлюха, потаскуха, противная сука. Я скажу ей: "Отвали и не подходи ко мне, потому что я люблю Элис и только Элис". Я просто представляла себе, как она надуется и пойдёт прочь на своих каблуках и в мини-юбке, нетраханная и без всякой надежды на это. Да, получи, сука! Иногда я действительно жалела, что у меня не хватает наглости для такого отпора, но это было так. Честно говоря, я ненавидела всякие пафосные сцены, и глубоко в душе действительно хотела больше никогда не встречаться с Викторией. Хоть бы она просто оставила меня в покое и дала жить счастливо с Элис. Но если её взгляды через столовую могут о чём-то говорить, то довольно очевидно, что она со мной ещё не закончила. Именно поэтому мне нельзя расслабляться. Потому что, как это ни грустно признавать, я очень слабый человек. Да, у меня абсолютно нет желания изменять Элис. Но у меня его не было и в первый раз тоже. Я всё вспоминала тот вечер. С одной стороны, всё произошедшее было просто невероятным. С другой стороны, это было ужасно. Но с какой стороны ни посмотри, это был самый волнующий опыт в моей жизни. Каким-то образом Виктории удалось полностью вытеснить Элис из моей головы, хоть и всего на несколько минут. Как я могла такое допустить? В это невозможно поверить: Виктория скакала на моём лице, как обезьяна, и я совсем не возражала? Именно это меня и пугало. То есть, а что если это повторится? Уже так было, что я дала Виктории поцеловать себя. Да, я не была к этому готова, но что если это был просто предлог? Что если, несмотря на все мои клятвы и обещания, этого не избежать? Что если Виктория подойдёт ко мне и поцелует снова? И в этот раз уже не остановится? Что тогда? Казалось бы, откуда такие сложности, ведь речь даже не об измене? Однако всё мгновенно становится до ужаса сложным, когда рядом с тобой появляется сексуальная рыжая, которая бегает вокруг тебя и принюхивается, как лиса. От одних мыслей у меня внутри всё стискивалось от страха. Что со мной произойдёт: я буду сопротивляться Виктории до последнего или сдамся без боя? Я представила себе нашу возможную встречу в коридоре между уроками. Виктория будет в одной из своих мини-юбок, под которой явно будут стринги. Я попробую незаметно проскочить мимо, но вряд ли мне это удастся. Придётся улыбнуться ей. Я вложу в эту улыбку всю ненависть, на какую способна, но вряд ли это как-то на неё подействует. Если вообще подействует. Скорее всего, она просто сально ухмыльнётся в ответ, вспомнив, что однажды уже имела меня, соблазнила меня, доминировала надо мной, а мне это даже понравилось. И зная это, я уже ничего не смогу изменить. Зная это, я буду слаба и беспомощна против неё. Поэтому Виктория явно может повторить, если захочет. Зная это, ей достаточно будет только ухмыльнуться и показать мне немного голого тела – и вот я опять лишена воли и... Но нет, нет. Если я не могу быть сильной в мыслях, как я смогу быть сильной, когда это всё случится? Мне нельзя забывать об Элис и о том, что я люблю её. Мне нужно держать в памяти её попу. Непростительно изменять девушке с такой попой, и я торжественно пообещала себе, что такое больше не повторится. То есть, от слова "никогда". В четверг утром было весело. Элис пораньше заехала ко мне домой, и мы по-быстрому перепихнулись на диване. Это было после двух оргазмов прошлой ночью, и как бы я ни хотела исполнить свой долг, как её лучшей девушки, уже стала замечать, что мои силы не безграничны. Элис буквально трахала меня на износ, но я терпела. Элис всё время напоминала мне, что я, как обычный человек, могу в любой момент отказаться, но моя киска ещё не настолько болела, и мне самой было по приколу посмотреть, сколько секса я могу выдержать. Мы приехали в школу под проливным дождём, поцеловались у шкафчика, и я опоздала на классный час. Это было уже не в первый раз, и моё оправдание было немного надуманными. Я сказала учителю, что за мной поздно заехали, и тот сказал мне выезжать пораньше. Может быть, имеет смысл ездить на автобусе? Хороший совет. Если водитель автобуса окажется привлекательнее моей девушки, с которой мы трахаемся каждое утро, я всенепременно так и поступлю. А до тех пор пусть меня подвозит Элис. По четвергам у нас была физкультура, и мы снова играли в вышибалы. Элис быстро взяли в одну из команд, и я даже подумала, что тут какие-то двойные стандарты. Наверное, всем будет до лампочки, что ты лесби, если ты милая и умеешь ловить мячи. Меня же взяли одной из самых последних, что показалось мне ужасной несправедливостью. Фигово, когда тебя игнорят из-за твоей ориентации и неуклюжести. Лесби-спазматички заслуживают равных возможностей быть в числе первых выбранными в команды. В общем, меня взяли в числе последних, а вышибли в числе первых. Элис играла за команду противника, и я старалась не принимать близко к сердцу, когда она целилась в меня. Она при этом всё время улыбалась – видимо, пребывая как обычно в игривом настроении. Не хотелось бы думать, что из-за загнанной в себя обиды она будет бросать резиновые мячи прямо мне в лицо, как обычная хулиганка. Я пошла и села на скамейку, и довольно скоро ко мне присоединилась Анжела. Она была тоже отмечена проклятьем… ну… девчачьей неуклюжести, поэтому редко долго держалась в вышибалы. Но она была натуралкой и достаточно симпатичной, поэтому её всегда брали в команду вперёд меня. Однако, я не ревную. Если бы я выбирала себе команду, я бы выбрала Анжелу тоже. Она была высокой и в коротеньких шортиках. Вообще-то, она меня не привлекала, но всегда приятно посмотреть на чьи-то длинные ноги, когда есть возможность. Что я и сделала, когда она села рядом со мной - быстрый взгляд, не больше. Было на самом деле очень мило с её стороны подсесть ко мне. Пока ещё никого больше не вышибли, так что можно было по-дружески поболтать. – Ну так, – сказала она бодро, как будто получить мячом по сиськам была самым весёлым в её жизни. – Как у вас с Элис дела? Болезненный вопрос. Я посмотрела в спортзал и остановилась взглядом на Элис. – Просто замечательно, – сказала я, и перевела взгляд на Анжелу. – А что? Я знала, что уже пошли слухи, которые несомненно распускали две злобные блондинки. Интересно, Анжела им поверила? Надеюсь, что нет. Анжела – не самая близкая моя подруга, и её мнение для меня немного значит, но я бы предпочла, чтобы она не считала меня шлюхой. – Просто любопытно, – сказала она, пожимая плечами, но не отрывая от меня взгляда. – Просто вы не такие, как все, вот и всё. Мне просто интересно… ну… всё ли у вас нормально? То есть, фигово, когда остальные к вам так плохо относятся. По мне так вы очень прикольные. В её голосе было много неловкого сочувствия, и мне подумалось, что она старательно обходит тему слухов. Она не поверила им, но, как многие девочки-подростки, увлекалась всякими сплетнями. – Классно, что ты её так сильно любишь, – продолжила она, непринуждённо ухмыляясь. – До сих пор не могу поверить, что ты на прошлой неделе подралась с Лорен. Мой парень никогда бы не полез за меня в драку. – Это была не совсем драка, – я улыбнулась и слегка покраснела. – Ты ей нос сломала, – напомнила Анжела. – Я же не специально, – я скромно пожала плечами. – Всё равно, – сказала она, – это удивительно, что ты защитила честь подруги. Ты ведёшь себя достойнее большинства парней в школе. Я усмехнулась. Это был приятный комплимент, но скромность не позволяла мне принять его. И всё равно, это было правдой. – Девчонка из группы поддержки надрала мне задницу – разве это может быть достойно? – спросила я. – Ну, тут я с тобой согласна, – засмеялась она. Я покачала головой. Приятно иногда с кем-то поговорить. Интересно, могли бы мы с Анжелой когда-нибудь стать подругами? Было бы неплохо иметь подругу, которая не будет делать тебе гадости. – Ну, всё равно, – Анжела махнула рукой. – Тебе стоит почаще ходить в тренажёрный зал, потому что Лорен продолжает нести про тебя всякую чушь. У меня внутри всё сжалось. Я могла представить, что она обо мне рассказывает. Утешало только, что вряд ли ей кто верит. – А что она говорит? – спросила я. Анжела фыркнула, как если бы было смешно повторять. – Говорит, что ты изменила Элис, – сказала она, – с одной из её сестёр. То есть, ну что за бред? Как будто любая из этих цып из кожи лезет вон с тобой переспать. То есть, не обижайся, конечно. Меня терзали противоречивые чувства, но ни одно из них не было оскорбительным. Наверное, не стоило гордиться тем, что одна из "этих цып" на самом деле переспала со мной, но этого уже не исправить. Я трахнулась с девчонкой, которая вполне могла бы сняться для разворота глянцевого журнала – разве этого можно стыдиться? Особенно когда кто-то это даже подтверждает. Скорее нужно стыдиться, если ты всё время одна и не выходишь из депрессняка. Я уставилась в пол и слегка улыбнулась. – Я не обижаюсь, – сказала я. Анжела недолго следила за игрой, а потом немного пригнулась ко мне. – Знаешь, что я думаю? – сказала она, будто сплетничала. – Мне кажется, что Лорен тайно в тебя влюблена и пытается скрыть это своим неадекватным поведением и распусканием слухов. А вот этого я никогда не ожидала услышать от Анжелы! У меня были аналогичные мысли, но разве можно на 100% верить собственным теориям? Однако из уст Анжелы это уже выглядит в миллион раз более достоверно. Я немного вздрогнула от волнения и удивилась, насколько меня обрадовали её слова. Я была похожа на школьницу, которая только что узнала, что парень, по которому она так долго и втайне сохла, тоже тайно любит её. Почти мой случай. Конечно, у меня уже есть девушка, которая лучше других со всех точек зрения душой и телом, но всегда приятно знать, что твои чувства не остаются без ответа. Внешне, однако, я не стала бурно выражать восторга, а только фыркнула, не отрываясь от игры. Элис была там, и одного взгляда на её попу было достаточно, чтобы развеялось любое чувство к Лорен. – Как-то сомнительно,– сказала я. Было бы приятно, если бы Анжела хоть как-то подкрепила свою догадку, но она просто пожала плечами. – В это легче поверить, чем в то, что рыжая спит с девушками, – сказала она, опять переводя всё в разряд слухов. – Виктория слишком горячая, чтобы быть лесби. То есть, не обижайся, конечно. Я ухмыльнулась. Я бы тоже не поверила, что рыжая – лесби, пока она мне не сунула язык во влагалище. Возможно, я не совсем правильно её поняла, когда она разделась и села мне на лицо, но пока чутьё не обманывало меня: лесбиянок я чуяла за версту. Но, по-видимому, у Анжелы есть собственные убеждения по этому вопросу, и кто я такая, чтобы разубеждать её? Если она хочет считать, что её половая принадлежность может остановить привлекательную девушку, которая с лёгкостью окрутит любого парня, если вообще захочет парня – хорошо, пусть Анжела так и остаётся недалёкой и без всякого чувства солидарности. Я только взглянула на неё и пожала плечами. – Я не обиделась, – сказала я. – Если бы Лорен хотела, чтобы все поверили в её россказни, надо было сказать, что ты изменила Элис с ней, – Анжела ухмыльнулась. – В это я бы ещё поверила. Я бы в это тоже поверила. Это недалеко от истины, но, с учётом всего прочего, я бы скорее трахнулась с рыжей. Не снова, конечно. Но если бы я выбирала между Викторией и Лорен, я бы выбрала рыжую, легко. – Лорен сука, – сказала я как бы между прочим. Анжела добродушно улыбнулась. – А Виктория? – спросила она, как будто читала мои мысли. – Ты бы переспала с ней? Я изобразила на лице праведный гнев. – Никогда, – отрезала я. – Я бы никогда не изменила Элис. – Никогда? – Анджела улыбнулась только шире и прищурилась. – Даже в миллион лет? Было ясно, что она меня подначивает, так что я слегка улыбнулась. Ложь на удивление естественно слетела с языка, но опять же, уже было ясно, что я не особо хороший человек. – Конечно, нет, – сказала я. – Я бы никогда не сделала чего-то подобного. Анжела толкнула меня в бок, все ещё улыбаясь. – Даже с рыжей? То есть, ты не хочешь признать, она намного круче Элис? Я, натуралка, и то не отказалась бы переспать с ней. – Неужели ты изменишь своему парню? – Ну, если под градусом, то всё возможно. Я скептически нахмурилась: это просто слова, или ей правда интересна эта тема? – Серьёзно? – я изобразила отвращение, как обычно делала она. – Или ты просто шутишь? Она засмеялась. – Конечно, шучу, – сказала она, хлопая меня по плечу. – Я бы не смогла переспать с другой девушкой. Это отвратительно. – Отвратительно? – я ухмыльнулась. – Абсолютно, – подтвердила она, но без обычной неловкости. Анжела по-прежнему улыбалась со странным румянцем на щеках. – То есть, фу! – А я думаю, что ты бы смогла, – я осторожно пошутила, не желая её спугнуть. – И тебе бы это даже понравилось. – Ни в жизни! – запротестовала она, по-прежнему улыбаясь. – Это отвратительно. Я ухмыльнулась и опять отвернулась: – Между отвращением и привлекательностью тонкая грань. – Ну, для меня это не грань, а кирпичная стена, – она усмехнулась. – Можешь назвать меня гомофобкой, но я считаю, что лесбиянки отвратительны. Серьёзно. Меня неделю будет тошнить, если я поцелуюсь с девушкой. Она говорила всё это так весело и беззаботно, что я не могла не засмеяться. – Классический пример чрезмерной компенсации из психологии, – сказала я ей. – Уж признайся самой себе, Анж, что ты хочешь девочек. Я первый раз назвала её "Анж", но мне казалось, что она сама разоткровенничалась. Но вообще она вряд ли это замечала. Она снова похлопала меня по плечу, ещё больше залилась краской и засмеялась. – Молчи уж, – сказала она, – и не пытайся со мной заигрывать. Элис – она вон там, если забыла. Что она скажет, если узнает, что ты пытаешься меня совратить? Я обвела глазами игровое поле, где все по-прежнему играли в вышибалы. Тренер то и дело свистел и что-то гаркал. Весь зал был наполнен стуком резиновых мячей и скрипом кроссовок, и минуту я просто смотрела на Элис. Она, похоже, почувствовала на себе мой взгляд, потому что повернулась и помахала рукой. Я улыбнулась и махнула в ответ. Затем Элис вернулась к игре. – Позволь мне у тебя спросить, – сказала я Анжеле. – Если тебе изменит твой парень... ты простишь его? Вопрос был задан немного резко, как-то сходу, и она слегка поморщилась. – Конечно, нет, – сказала она, даже не задумываясь. – А что? – Да так, – сказала я, посмотрела на Элис и опять на Анжелу. – А если он не виноват, и ему правда жаль? – Как это он может быть не виноват? – фыркнула она. Я пожала плечами, не понимая, чего опять полезла в эту тему. Вроде, я уже разобралась, что во всём виновата сама и нет никакого оправдания, никакого объяснения, никакого другого фактора в мою защиту. Я – слабое существо, вот и всё. Не знаю, чего я ждала от Анжелы, но я всё равно продолжила. – Не знаю, – сказала я. – Ну, я в том смысле, что вдруг ему попалась какая-то девчонка типа той же рыжей? Что если она соблазнила его? Неужели ты не простишь ему всего одну ошибку? – Может быть, и прощу, – она рассмеялась. – Но это уже не имеет значения. Начнём с того, что он так никогда не поступит, а кроме того он не самый симпатичный парень в школе. У него больше шансов переспать с тобой, чем с рыжей. Я фыркнула, внутри всё перевернулось. А вот мои шансы переспать с рыжей очень даже велики – мне нужно лишь сказать ей "да". Но я не собиралась этим гордиться, поэтому просто пожала плечами и пробормотала: – Наверное. – А ты бы простила Элис? – Что? – такого вопроса я не ожидала. – Если Элис изменит тебе, – сказала Анжела, – ты бы ей простила? Я никогда не задавалась таким вопросом раньше. Да, меня это беспокоило, но я никогда не представляла себе, что такое действительно может произойти. Я на секунду задумалась. Конечно, одной секунды недостаточно для глубокого и всестороннего рассмотрения такого вопроса, но после весьма беглого обдумывания я поняла, что да, скорее всего, я прощу Элис. Это мне казалось самым логичным. В конце концов, у меня и так уже появилась привычка мастурбировать, представляя себе групповой секс с участием Элис и её сестёр. Если что-нибудь подобное произойдёт в реальной жизни, то я не только прощу её, но и не отпущу, пока не вытяну из неё все подробности. Мне не помешают новые темы для фантазий. Но помимо этого не стоит забывать, что я люблю Элис больше самой жизни. Нет ничего в мире такого, за что я не смогла бы простить её, если она всё ещё хочет меня. Если она совершила ошибку из-за перевозбуждения и если она действительно раскаивается и всё ещё любит меня, то да, скорее всего, я прощу её, как и она пытается простить меня. Вряд ли я, конечно, буду особенно рада её измене, но сомневаюсь, чтобы мне хватило самоуважения, чтобы правда бросить её. Так что я посмотрела на Анжелу и пожала плечами. – Да, – я кивнула. – Скорее всего, прощу. – Правда? – она подняла брови. – Просто так и простишь? Я снова кивнула, уже увереннее. Так мне казалось правильнее, сколько бы я ни размышляла об этом. – Да, – я опять кивнула. – Пока она любит меня, прощу. Затем я повторила слова Элис: – Я не перечеркну наши отношения из-за одной маленькой ошибки. Казалось, Анжела удивилась и немного смутилась, как будто не знала, что тут ответить. – Ну, это как-то даже по-взрослому, – сказала она. – Вы правда любите друг друга? Я вновь посмотрела на играющих. Элис следила за мной и улыбнулась, едва наши взгляды встретились. Затем она отвернулась и поправила шорты, отчего я вновь обратила внимание на её попу. Я улыбнулась, почувствовав знакомое тепло в груди. – Да, – сказала я. – Правда любим.

***

После уроков была тренировка группы поддержки, и я вновь сидела на скамейке и смотрела на Элис. Только в этот раз я сидела рядом с Лией, которая намного сексуальнее Анжелы. Она была одета в чёрную кожаную юбку и сидела, положив ногу на ногу, как обычно. Я раз или два бросила взгляд на её ноги и немного изумилась: они были очень красивые, но она – не Виктория, поэтому можно было смотреть на них, не опасаясь сексуальных домогательств. Но в основном я просто смотрела на мокрое футбольное поле, где группа поддержки отрабатывала очередные движения под лёгкой изморосью. У всех девушек намокли волосы, а одежда прилипла к телу. Казалось, Элис стала полноправным членом команды, но я то и дело слышала, как Джейн отпускает что-то язвительное. Я догадывалась об этом по тому, как Лорен каждый раз смеялась. Мне было неприятно на это смотреть, потому что я догадывалась, о чём они говорят. Элис так старалась простить мне мою ошибку, и мне было неприятно думать, что её собственная сестра распускает о нас всякие слухи. Элис уже всё слышала? Она мне ничего не говорила, но думаю, что наверняка слышала. От этого я ненавидела их: Лорен и Джейн. Почему они ведут себя, как дети? Неужели они не понимают, что у нас с Элис настоящие отношения? Что все их приколы и слухи могут уничтожить что-то действительно серьёзное и высокое? Я только надеялась, что они не будут слишком жестоки к Элис. Не вынесу, если это всё из-за меня. Я тяжело вздохнула. Мы с Лией молча сидели под металлическим навесом, который защищал часть скамейки от дождя. У меня на коленях лежал учебник, но я его даже не открывала. Я просто смотрела на Элис, на её мокрые волосы и мокрую спортивную форму. На ней были серые шорты, которые потемнели от дождя. Я снова вздохнула, и Лия взглянула на меня. – Ты сегодня не в духе? – спросила она, читая выражение моего лица. – Это из-за случившегося? – Да, – вздохнула я. Она улыбнулась и мягко толкнула меня локтем. – Не стоит так переживать по этому поводу, – сказала она. – Здесь не Элис жертва, а ты. Уж поверь мне. – Но это же я изменила ей, – я с грустью опустила взгляд. – Верно, – Лия усмехнулась. – Это уж точно. Я взглянула на неё и удивилась: как она может говорить об этом с такой лёгкостью? Но опять же, они довольно странные сёстры. Джейн даже не старалась соблюдать какие-то приличия, она открыто язвила. А как же сама Виктория? Она ведь тоже сестра Элис, но это не помешало ей переспать со мной и предложить переспать ещё раз. Немного жестокие отношения, даже если списывать их на перепалки между родственницами. Но опять же – ведь они не настоящие сёстры, так? Просто соседки, если уж на то пошло. Почему тогда Элис не съедет от них? Кажется, у неё полно денег. Или это деньги всего клана? В любом случае, ей незачем жить в такой неблагополучной среде. Она даже могла бы переехать ко мне с мамой, если захочет. Может быть, мне стоит попробовать и поговорить с ней об этом? Хотелось бы понять, что связывает их всех. Я вздохнула и взглянула на Лию. Было приятно, что она справилась о моём душевном состоянии. Действительно классно иметь такую сестру. Интересно, ей безразлично, что чувствует Элис? Переживает ли Лия за сестру? Может быть, Лия ненавидит меня за то, что я сделала? Как-то непохоже. Может быть, она держит это в себе, как Элис? Может быть, она просто сохраняет внешнее приличие? Казалось, она самая достойная из сестёр. Насколько тесно она общается с Элис? Между ними доверительные отношения? Может ли Элис пойти к Лии и поделиться своими проблемами? Разрешает ли Лия Элис поплакаться на своём плече? Знает ли Лия что-то об Элис, чего не знаю я? Она знает истинные чувства Элис? Любопытство росло и росло, и я осмелилась спросить. Лия была определённо самой милой из Калленов, каких я встречала, помимо родителей. Мне нечего было терять, и я подумала, что на Элис ей не наплевать. – Слушай, – сказала я с некоторой неловкостью. – Могу я задать тебе вопрос? – Конечно. Я медлила. Вдруг это оказалось намного сложнее, чем думалось. Но я справилась с застенчивостью и просто выпалила: – А Элис… в порядке? – смиренно спросила я. – То есть, после всего того, что случилось? Мне не хотелось называть вещи своими именами, но Лия и так поняла, о чём я говорю. Она повернула ко мне своё красивое и смуглое лицо, взглянула на меня подведёнными тёмными глазами и слабо ухмыльнулась. – Хочешь знать правду? – Да, – я кивнула. Она вздохнула и посмотрела на футбольное поле: – Думаю, она очень расстроена. Я вся сникла. Я так и знала. Я вспомнила всю скрываемую злость, которую обнаружила в словах своей девушки за последние несколько дней, скрытые боль, горечь. Лия думала, что Элис очень расстроена, и я была уверена, что Лия слишком мягко выражается. Элис более, чем расстроена. Она просто убита горем. – Правда? – я посмотрела на Лию. – Ага, – Лия кивнула, не глядя на меня. – Она держит всё внутри, а притворяется такой милой и готовой всё простить. Я уже давно её знаю, и мне кажется, что в глубине души она очень... разочарована. Она хотела, чтобы ты принадлежала только ей. Ты же знаешь, она правда любит тебя. Даже больше, чем ты думаешь, наверное. Я склонила голову и уставилась на траву. Я чувствовала, как слёзы подбираются к глазам, но не собиралась их показывать. Особенно больно было слышать, что Элис любит меня больше, чем я думаю. Я всегда несколько сомневалась в её чувствах. Да, я была ей за них признательна, но никогда не понимала их. Я просто принимала их. Лия посмотрела на меня и нежно толкнула локтем, словно старалась подбодрить. – Но знаешь, – сказала она, – не переживай особо по этому поводу, ладно? Элис во всём винит Вики, но между ними не всё так просто. Даже очень сложно. – Ты это о чём? – я нахмурилась. Она пожала плечами: – Ну, не забывай, что они знакомы уже очень давно. И вампиры... ну, у вампиров бывают плохие привычки. Пить кровь лишь одна из них. Она замолчала, и я посмотрела на неё. Казалось, она мысленно подбирает нужные слова, будто стараясь не раскрывать слишком многого, но с желанием успокоить меня. – Вики и Элис через многое прошли вместе, – сказала она наконец. – Они были подругами, сёстрами, любили друг друга. Они сочетались браком, изменяли друг другу, ненавидели друг друга и снова влюблялись друг в друга. Виктория делает вид, что ей нужно от Элис только её тело, но её истинные чувства гораздо глубже. Она просто не умеет их выражать, или это Элис не умеет их принимать - я не знаю. У них не получалось построить какие-то отношения... но, видимо, они не оставляют попыток. Я с трудом понимала все эти сложности. Холодок пробегал по спине от одного рассказа о них. Почему тогда Элис и Виктория живут вместе, если они расстались? Это же бессмысленно! – А Элис? – я нахмурилась. – Она...? – У Элис большое сердце, – Лия улыбнулась с усмешкой. – Для всех нас найдётся в нём место, но для Вики и Роуз там отдельный уголок. Элис любит их, насколько может и умеет. Особенно Викторию. Она всегда её обожала. Я посмотрел через поле на Элис. – Я этого не знала, – прошептала я. Тренировка закончилась. Девушки собирали вещи и болтали между собой. Джейн и Лорен стояли вместе. Элис была немного в стороне от них. – Хочешь мой совет? – спросила Лия. – Да, – я посмотрела на неё. – Помирись с ней, – улыбнулась она. – Возможно, возрастом Элис несколько веков, но в душе она остаётся девчонкой. Купи ей букетик цветов, съездите вместе за покупками – покажи ей, что она для тебя не посторонняя. Я кивнула с надеждой, затеплившейся в груди. Как я об этом сама не подумала? Я уже почти неделю ежедневно клянусь стать для неё лучшей девушкой, и мне ни разу не приходило в голову вытащить её на шоппинг? Боже, какая же я тупая! – Так и сделаю, – сказала я, желая обнять Лию. Эта девушка просто удивительная. Она улыбнулась, встала и разгладила юбку. Я взглянула на её ноги и быстро отвела взгляд от стыда. Но, чёрт возьми, какие же у неё красивые ноги! – И держись подальше от Вики, – предупредила она меня с улыбкой. – Она съест тебя живьём, если не будешь осторожна. Элис подошла к навесу, где сидели мы с Лией, и нам не пришлось выходить под дождь. Джейн и Лорен шли за ней, подло ухмыляясь. Элис сразу подошла ко мне, радостно улыбаясь, и страстно поцеловала меня, не касаясь своей мокрой одеждой. Дождь стучал по металлическому навесу, и у меня не было сил стесняться поцелуя перед Лорен. – Эй, детка, – усмехнулась Элис. – Не возражаешь, если я приму душ у тебя дома? Я вся промокла! Я с нетерпением кивнула, зная, она наверняка попросит потереть ей спинку. И в других местах тоже. – Конечно, – сказала я. Обычно Лорен вся исходила отвращением и ревностью, когда видела, как я целуюсь и любезничаю с Элис. Но в этот раз она только ухмыльнулась, как если бы это её не беспокоило. Почти. – Эй, дайка, – сказала она, стоя с Джейн и Лией. – Ты готова ко второму раунду? Твоя подружка всё равно чокнутая дура. Она провоцировала меня, но несмотря на холодный гнев в груди, я не собиралась на это реагировать. Поэтому я просто нахмурилась от ненависти к ней за распространение слухов обо мне и моей девушке и сказала: – Да ёб тебя, Лорен. Я очень надеялась, что этим разговор и закончится, но, как оказалось, это было только начало. Лорен усмехнулась. – Так же, как ты трахнулась с сестрой своей подружки? Я похолодела. Как у неё язык повернулся сказать такое перед Элис? Лорен хихикнула и сделала вид, что жалеет о своих словах. – Ой, – сказала она, – прости. Зря я это сказала при ней. Эх… Но она ведь знала, что ты шлюха, верно? Я потеряла дар речи. Унижение подавило всякий гнев, и я только стояла и молилась, чтобы Лорен ушла и не сказала ещё что-нибудь. Но тут вперёд вышла Элис. – Белла не шлюха, – сказал она Лорен. Казалось, Лорен не поверила, Джейн тоже. Лорен, кажется, уже хотела закончить этот разговор, но Джейн фыркнула, очень громко и очень пренебрежительно. Элис холодно посмотрела на неё. У неё не было особенного выражения на лице, но у меня всё равно появилось плохое предчувствие. Но это, похоже, не смутило Джейн. Она просто улыбнулась и невинно пожала плечами. – Эй, не смотри на меня так, – сказала она. – Это же не я тебе изменила. Элис засадила ей звонкую пощёчину. Звук был настолько внезапным и резким, что даже я вздрогнула. Никто не проронил ни слова. Дождь продолжал стучать по навесу. Лорен ухмылялась с блеском в глазах, будто ей нравилось созерцать насилие. Джейн продолжала улыбаться, как будто ей было приятно от пощёчины. Казалось, на неё это не возымело действия, только розовое пятно проступило на её бледной щеке. Элис по-прежнему смотрела на неё, а потом залепила другую пощёчину, в этот раз не так ловко, как в прошлый, но звучало по-прежнему больно. Джейн опять не отреагировала, продолжая улыбаться. Элис ударила её и в третий раз, после чего развернулась к Лорен. – А ты, – сказала она тихо, почти шёпотом. – Если ещё хоть что-нибудь вякнешь о моей девушке, я тебе шею сверну. Поняла? Её угрожающий тон обрадовал меня, но я не стала улыбаться, как маленькая девочка, или прыгать от счастья, как экзальтированная дамочка. Я не заслуживала того, чтобы моя девушка защищала меня после всего того, что я сделала, но я не могла не почувствовать радость… и стыд одновременно. Но казалось, на Лорен это не произвело особого впечатления. Это прозвучало как очень серьёзная угроза, холодно и ядовито, но, видимо, у Лорен нервы были из стали, потому что она только ухмыльнулась, посмотрела Элис прямо в лицо и сказала: – Да пошла ты, уродина. Элис схватила Лорен за горло. На мгновение я чуть не лишилась чувств от страха, что Элис сейчас действительно свернёт Лорен шею, прямо здесь, в школе, но вдруг вмешалась Лия и взяла Элис за запястье. Лорен немного испуганно посмотрела и, хмурясь, попятилась назад. Лия отвела руку Элис и осторожно подтолкнула её ко мне. – Белла, – сказала она, – уведи её отсюда. Я быстро кивнула, обняла Элис за талию, осторожно уводя её в сторону. Она охотно поддалась, но ещё долго не сводила взгляда с Лорен, а та – с неё. Джейн продолжала улыбаться, а её левая щека густо покраснела.

***

Мы молчали, пока шли к её машине. Я сказала: – Дашь мне ключи? Мы заходили в раздевалку за её вещами, а я захватила свой рюкзак. Элис секунду смотрела на меня, а потом протянула ключи. Мы сели в автомобиль, обе промокшие под дождём, и я отвезла её к себе домой. За всю поездку она не проронила ни слова, просто смотрела в окно. Может быть, она пыталась не встречаться со мной взглядом, но именно так оно и казалось, и я почувствовала себя несчастной. Мне уже было плохо от совершённой ранее ошибки, но когда тебя дразнят, всячески напоминая о содеянном – это была настоящая пытка. Сколько нужно времени, чтобы залечить раны? Надо было что-то делать. Надо как-то исправлять ситуацию. Едва сдерживая слёзы, я не могла поверить, что она на самом деле стала меня защищать. Я этого правда не заслужила. Может быть, Элис сейчас сожалеет об этом? Или же она правда считает, что я не то, чем они меня обозвали? Я то и дело бросала на неё взгляды, пока мы ехали. В машине не было других звуков, помимо стука дождя по крыше. Обычно Элис заводила музыку с iPod-а, но похоже, сейчас у неё не было настроения что-то слушать. Я не виню её. Она молчала настолько отчуждённо, что я почти чувствовала её боль и недоумение. О чём она думает? Наверное, обо мне. Наверное, жалеет, что вообще со мной связалась. Наверное, недоумевает, почему никак со мной не расстанется. Тишина в автомобиле была настолько удушливой, такой глухой, что мне казалось, я слышу мысли Элис почти так же, как если бы они были моими собственными: "Как она могла так со мной поступить? Ведь я так любила её. Как она могла так со мной поступить? Как она могла..." К тому времени как мы приехали домой, она так ничего и не сказала, и я была на грани разрыва сердца. Я провела её внутрь, в ванную комнату. Ещё оставался почти час до возвращения мамы, и мы не теряли времени. Я медленно и молча сняла с неё мокрую одежду. Она смотрела на меня, и у меня отлегло от сердца, когда выражение её лица смягчилось от волнения. Я тоже разделась у неё на виду, и мы зашли в душ. Я поцеловала её, помыла её, отлизала у неё. Я не требовала взаимных ласк, но не возражала, когда она ответила. Я знала, что ей нравится этим заниматься, и после этого её настроение, вроде, поднялось. Она улыбнулась, и мы какое-то время целовались под душем, а затем вышли и вытерлись, не сводя друг с дружки взглядов, пока одевались. Мы обнимались на диване у включённого телевизора, но не особенно смотрели на экран. Мама должна была вернуться с минуты на минуту, но Элис не порывалась уйти, и я не хотела, чтобы она уходила. Мне не хотелось, чтобы она вернулась туда, где живут Джейн и Виктория. Я хотела, чтобы она осталась со мной навсегда. Нужно было что-то придумать. Должен же быть какой-то способ всё исправить. Предложения Лии не выходили у меня из головы, и я решила, что в эти выходные нужно что-то предпринять. Но что? Да, Элис любит шоппинг, но неужели нельзя придумать что-то поинтереснее? Я судорожно ломала голову, но ничего не могла предложить. У меня было мало денег, чтобы вытащить её на оперу или на что-нибудь столь же экстравагантное, а предложить съездить покататься на коньках на живописное замёрзшее озеро, как в кино, казалось нереальным. Плохо, что у меня так мало вариантов! Но может быть, мне и не нужно? Элис общается со мной не ради денег, популярности или романтического чувства, а ради совсем другого. В основном, ради секса и крови. Может быть, пора повзрослеть и перестать беспокоиться, как подросток? У Элис свои потребности, и для меня важно удовлетворить их. Но так ли обстоит дело? Вампир она или нет, она прежде всего девушка, даже если любит притворяться. Лия сама сказала. Может быть, ей нужно что-то простое и романтичное, что-то по-настоящему милое? Я не знала. Потребности и желания Элис оставались для меня большой загадкой. И, возможно, мои тоже. Чего я жду от наших отношений? Я понятия не имела. Казалось, мне нужна только Элис. И всё. Наконец, я подумала, что нельзя давать мыслям вот так ходить по кругу. Я не из тех, кто проявляет в отношениях настойчивость, и в итоге я лишь могу дать ей понять, что хочу, чтобы она была счастлива. – Слушай, Элис? Мы сидели на диване, и я обнимала её за тонкие плечи. – Ась? Я немного занервничала, будто приглашала её на первое свидание, но сглотнула и продолжила. – Я тут подумала, – сказала я. – Давай куда-нибудь выберемся на выходные? – Куда, например? – она выпрямилась и улыбнулась мне. Это придало мне уверенности; у неё на лице читалось волнение, и вдруг я отказалась от мысли придумать что-то милое и удивительное. Эти глаза, казалось, хотели только одного, и явно не букетика цветов. – Ну, я подумала, – сказала я, соображая на месте. – Может быть, нам опять снять номер в гостинице? Мы могли бы нарядиться, и ты бы укусила меня. Пусть всё будет необычно, как в прошлый раз. Как думаешь? Казалось, это хорошая мысль, пока я говорила, и казалось, она со мной согласна. – Ладно, – Элис счастливо улыбнулась. – Это просто замечательно! Затем она поцеловала меня. От сердца отлегло, и я обрадовалась, что наконец сделала что-то правильно. Но потом она мягко оторвалась от меня, и её улыбка немного помрачнела. – Спасибо, детка, – промурлыкала она. – Я оттрахаю тебя так, что ты больше никогда не посмотришь на Вики. Я почувствовала странное сочетание боли и волнения и неуверенно моргнула, совершенно не представляя, как реагировать. Она потянулась снова поцеловать меня, но я инстинктивно отвернулась. Её губы коснулись моей щеки, и я прошептала: – Не надо так больше говорить. – Как, детка? Я посмотрела на неё со слезами. – Я действительно не хотела этого делать, Элис, – сказала я, имея в виду свою измену. – Я не виновата. – Знаю, детка, знаю, – сказала она и обняла меня. – Я просто пошутила. Не слушай меня, ладно? Я люблю тебя, ты же понимаешь. Я высвободилась и её объятий и посмотрела ей в глаза. – В эти выходные я всё исправлю, – сказала я ей. – Обещаю, я сделаю всё, что ты хочешь. Что угодно. – У-у-у… – она ухмыльнулась. – Не успеваю придумывать. Может, мне принести пару игрушек, а? Ты бы хотела попробовать? Я кивнула, счастливая, что она в восторге. – Всё, что хочешь, Элис, – повторила я, подписываясь под каждым словом. – Что угодно. И я была так рада, что продолжила: – Слушай, хочешь остаться сегодня на ужин? То есть, я знаю, что вампиры не едят, но... – С удовольствием, – она улыбнулась и перебила меня поцелуем. – Мне помочь тебе с готовкой? – Конечно, – я чуть не забылась от облегчения. – Замечательно, – она ухмыльнулась и намекающе погладила меня по ноге. – После ужина твоя мама отправит меня домой, но ты же оставишь мне десерт, не так ли? Она уже тянулась губами ко мне. Я в изумлении на неё смотрела. – Да, – прошептала я, едва её губы коснулись моих. Она усадила меня обратно на диван и запустила руку мне под топ. Я растворилась в наслаждении её поцелуем и не думала ни о чём, пока не вернулась мама. Она не слишком обрадовалась, увидев Элис рядом со мной на диване. Кто знает почему? Мы перестали целоваться, едва услышали звук её автомобиля, и я убрала грудь обратно в топ. То есть, правда: ну что тут такого? Мы с Элис приготовили ужин – простое жаркое из овощей, а потом вместе сели ужинать. Я ещё не отошла от напряжённого дня и молилась, чтобы мама не смутила меня перед Элис. Я уже начала жалеть, что пригласила её на ужин, но пока всё шло нормально. Мама пыталась быть дружелюбной, несмотря на неосознанное и необоснованное неодобрение (ну, необоснованное, потому что она всё равно ничего не знает), и даже попробовала завязать разговор. – Ну так, Элис, – сказала она с деланой улыбкой. – Мне было жаль узнать о тебе и твоём парне. Вы потом помирились? Боже мой! Я чуть не упала лицом в тарелку. Ну почему всё, что я делаю, вечно плохо заканчивается? Я лишь хотела помириться с Элис. Ну почему Вселенная настолько ненавидит меня? – С моим парнем? – Элис взглянула сначала на меня, а потом на маму. Мама сочувственно кивнула. – Белла как-то рассказывала, что у вас были проблемы, – сказала она деликатно. Я кинула умоляющий взгляд на Элис, безмолвно прося её не сердиться на меня за то, что я насочиняла о ней, и Элис странно улыбнулась. – Да, – сказала она, обращаясь к маме. – Да, было дело, но с тех пор мы больше не видимся. Не срослось. Мама одобрительно кивнула. – Ну, наверное, так даже лучше, – сказала она. – Не стоит доверять тому, кто тебе изменяет. Эх… Я всегда любила маму больше всех на свете, но в тот момент мне очень хотелось ткнуть её вилкой и в слезах выбежать из комнаты. Как она могла настолько меня опозорить? Конечно, она не ведала, о чём говорит, и во всём виновата я сама, но всё же. Неужели я заслужила такое наказание? Неужели я недостаточно исстрадалась? Элис же, похоже, только забавлялась происходящим. Она улыбнулась сначала мне, а потом маме. – Верно, не стоит, – сказала она и тут же расплылась в улыбке. – К тому же, зачем мне нужны всякие парни, если у меня есть такая подруга, как Белла? Белла лучше любого парня. Она бы никогда не изменила мне. Верно, Белла? Ну, видимо, моих страданий и правда было недостаточно. Я неловко засмеялась, переводя всё в разряд шутки ради мамы, но глубоко в душе мне казалось, что завяли все помидоры. Долго ещё она будет такой пассивно-агрессивной? Ещё немного – и я сама ей изменю. Элис ушла после ужина. Когда я поднялась в свою комнату, она уже ждала там своего десерта. Я легла на кровать, а после мы выключили свет и свернулись вместе под одеялом. Снаружи дождь перестал, и она лежала очень тёплая и голая рядом со мной. Мы долго молчали, а потом она заговорила. – Белла? Она говорила тихо и как-то неохотно. Я моргнула в темноте. – Да? Она немного придвинулась ко мне. – Я люблю тебя, – прошептала она мне на ухо. – Прости, что я иногда веду себя как сука. Моё сердце дрогнуло, и я бросилась переубеждать её. – Ты не сука, Элис. Это не смешно. – Я знаю, – сказала она. – Но иногда я чувствую себя... – Как? – Никак, – пробормотала она. – Проехали. Простыни зашуршали, и она обхватила ладонью мою грудь. – Слушай, – сказала она гораздо спокойнее. – Как думаешь, мама отпустит тебя со мной на субботу? Не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Я тут же накрыла её руку своей. Я даже не думала об этом. Маме придётся пойти мне навстречу. Элис слишком важна для меня. – Отпустит, – сказала я. – Но… э-э… я же не могу заплатить за гостиницу. Эта немного легкомысленная мысль внезапно пришла мне в голову. Я испытала облегчение, что всё получилось. Элис засмеялась и села мне на бёдра, опустившись на меня всем телом. – Я знаю, не волнуйся, – прошептала она у моих губ. – Я всё устрою. Тебе нужно будет сделать только одно. Знаешь что? – Что? – Отдаться мне, – прошептала она. – Ты это сможешь? Я напряглась при упоминании моего надуманного оправдания за то, что произошло с рыжей, но отогнала эту мысль. Может быть, она сказала это не нарочно, а даже если и нарочно... даже если и нарочно, какое мне дело? Я обещала, что всё исправлю, и я сдержу своё обещание. – Да, – прошептала я. – Смогу.

***

На следующий день была пятница, и я с нетерпением ждала, когда же она закончится. На этой неделе я испытала много стыда, отвращения к себе, сомнений и множественных оргазмов, и я ждала выходных, чтобы расслабиться и… ну, испытать ещё несколько оргазмов. Я устала от эмоционального напряжения. Хотелось только побыть наедине с Элис. Но для того нужно было сначала пережить пятницу. Я не теряла надежды. Я не умерла от унизительных слухов, распускаемых Лорен, и теперь настолько закалилась морально, что даже не боялась рыжей. Мы с Элис планировали свидание - особое свидание, и я уже двадцать раз поклялась себе, что Элис навсегда останется моей единственной девушкой. И правда, тем утром я чувствовала такую верность к моей прекрасной Элис, что мне казалось смешным, что я могу поддаться чужому влиянию, даже такой горячей девушки, как Виктория. Наверное, меня вдохновили пощёчины Элис и её угрозы Лорен. Я была уверена, что Элис никого не убьёт из-за меня, даже такое насекомое, как Лорен, но всё равно было приятно. Я пофантазировала об этом на английском языке, представляя себе, как Элис хватает Лорен за горло, говорит несколько драматических фраз о том, что никто имеет права разговаривать так с Беллой, а потом ломает ей шею, как веточку. Вот было бы круто! И было так удивительно, когда Элис дала Джейн леща. К сожалению, блондинку-психопатку это не поколебало, но звук был приятный – она это заслужила. Я немного пофантазировала ещё о смерти Джейн. А Виктория? Наверное, она тоже заслуживает праведного суда, но при всей справедливости, пытки рыжей закончились для меня бурным оргазмом, и во всём произошедшем виновата только я из-за слабости своего характера. Лорен и Джейн просто проявляли подлость. Не знаю почему, но я до сих пор не могла отыскать в себе ненависть к Виктории. Это было странно. Она была самой бездушной и жестокой, каких я когда-либо встречала, но она была ещё и сексуальной, и было здорово, когда она позволила пососать себе сиськи. То есть, правда. Мы занимались сексом – неужели я должна ненавидеть её за это? Я не совсем понимала. Конечно, нельзя называть то, что случилось между нами, занятием любовью, да я и не собираюсь, но как я могу говорить, что делала это только по принуждению? Мы же голые касались друг друга! Трудно не влюбиться в эту суку, не говоря уже презирать её. И самым странным было то, что даже Элис не испытывает к ней ненависти – Элис, которой Виктория пыталась отомстить; Элис, с которой Викторию связывают давние чувства. Элис сказала, что у них были бурные отношения. Лия сказала, что они до сих пор немного любят друг друга. И как я во всё это вписываюсь? Виктория соблазнила меня, чтобы отомстить Элис, и Элис говорит, что она может попробовать ещё. Но как такая низкая подлость может помочь Виктории завоевать сердце Элис? Я ничего не понимала, но теперь это всё уже не имело значения. Потому что Элис любит меня, а я люблю Элис, и теперь я решила полностью посвятить себя ей: телом, душой, но особенно телом. Неделя выдалась просто адовой, но через несколько часов она закончится, и все выходные не будет ничего, кроме Элис, Элис, Элис. Ни Джейн, ни Лорен, ни Виктории. Никаких измен, никакой ненависти к самой себе, никаких скрытых обид. Только я, Элис и всё, что она хочет. Выходные пройдут идеально. Я правда так считала. Весь день я ходила с надеждой в сердце, уверенная, что к следующей неделе всё будет уже лучше, что всё вернётся к нормальной жизни. Я покажу Элис, как сильно я люблю и ценю её, и Элис увидит, что я действительно хочу принадлежать ей и только ей. Осталось только пережить эту пятницу. Так оно, наверное, и случилось бы… если бы Виктория не выбрала этот день, чтобы второй раз ко мне подкатить. Моё моральное падение началось со случайной встречи в пустом коридоре. Я шла на математику (кто бы мог подумать!), глядя в пол, но вдруг подняла взгляд, увидела Викторию и всё поняла. Рыжая улыбнулась, и наши взгляды встретились. В груди разлилось некое подобие едкой кислоты, мне захотелось развернуться и пуститься бегом, но я этого не сделала. Несмотря на всё, что я о ней знала, и плохое предчувствие, поселившееся в моём сердце, я упорно шла ей навстречу. Я не теряла веры в себя и даже умудрилась презрительно ухмыльнуться. Но от этого она только ухмыльнулась в ответ. – Ну и ну, – сказала она своим приятным голосом, в котором сквозили уверенность и показная любезность. – Какая случайная встреча в коридорах между уроками! Это удача или судьба? Или кому-то просто не посчастливилось? Скажи мне, дорогая моя, ты так же с нетерпением ждала нашего свидания, как и я? – Что? – я посмотрела на неё. – Свидания, – повторила она. – Встречи, рандеву между влюблёнными. Пойдём. Не будем разбрасываться подарками судьбы, а? Она взяла меня за руку, но я высвободилась и отшатнулась. У меня в руках было несколько учебников, и от неожиданности я выпустила их. Они со стуком шлёпнулись о полированный пол, прямо у ног рыжей. Я ждала, когда она уйдёт, чтобы подобрать их и пойти дальше, но она не ушла. Она просто стояла, скостив бедро, и смотрела на меня. На ней был красный топ на лямках с белыми цифрами на груди, как номер у футбольного игрока – шестьдесят девять, но это не показалось мне остроумным. На ногах у неё были босоножки на каблуке, а её джинсовая мини-юбка почти не прикрывала ног. На юбке были вышиты губы, и я разглядела резинку стрингов на её бёдрах. Уверена, так нельзя одеваться в школу, но я думала совсем не о том, чтобы сделать себе мысленную заметку настучать на неё в администрацию. Учебники лежали прямо у её ног, но от мысли, что мне нужно нагнуться и поднять их, пока она стоит так близко, мои внутренности сжимались от отвращения. Я посмотрела на неё с ненавистью. – Мне нужно на урок, – проскрипела я, надеясь, что она поймёт намёк. Но она высокомерно улыбнулась и перенесла вес на другую ногу, положив руку на бедро. Больше она не двигалась. – Хорошо, – сказала она, – я тебя не задерживаю. Я стиснула зубы. Мне очень хотелось наплевать на учебники и просто уйти. Но если я приду на матешу без учебников, это не решит никаких проблем, и в любом случае я не собиралась уступать ей ни в чём. Она считает себя слишком неотразимой? Ну так чёрта с два! Сейчас я подберу учебники и уйду, а она пусть стоит здесь дальше. Продолжая сверлить её взглядом, я осторожно шагнула ближе, как если бы она дышала ядом. Она смотрела на меня. Приблизившись достаточно, чтобы дотянуться до учебников, я стала медленно опускаться на корточки. Она улыбнулась. Я дотронулась до одного из учебников, как вдруг она подошла и наступила на него ногой. Я замерла, сидя у её ног. Я могла бы вырвать учебник, но была парализована её внезапным приближением. Мой взгляд поднялся по её ногам цвета слоновой кости, и у меня закружилась голова. Взгляд сам ощупал её голый живот, груди, которые сильно проступали под топом, и её румяное лицо. Она заправила локон волос за ухо, глянула вниз на меня и ухмыльнулась. – Должна признаться, – сказала она. – Давненько не случалось, чтобы какая-то девушка так возбуждала меня, как ты. Наверное, это только потому, что ты девушка Элис. Как думаешь? – Я думаю, что ты тупая шлюха, – я встала, оставив учебники на земле. Я хотела оскорбить её, но она радостно улыбнулась. – Так и есть, – сказала она. – Но, наверное, ты и сама не такая уж праведница, а? Я не ответила, а просто посмотрела на неё. Внутри всё переворачивалось от волнения и отвращения, но какой-то скрытый голос в глубине сознания нашёптывал мне, что она права, что я такая же шлюха, как и она, что мы обе шлюхи, что разве не здорово нам будет уединиться где-нибудь, раздеться и просто... Виктория, наконец, пошевелилась. Она наклонилась и подобрала мои учебники. Сначала я удивилась. Я думала, что она мне их вернёт, но она этого не сделала. Она развернулась в коридор и поманила меня пальцем. – Пойдём, – сказала она и ушла с моими учебниками. Нужно было забить на неё. Фиг с ними, с учебниками, можно достать другие. Другое дело – моё самоуважение и отношения с Элис. Я рванула за Викторией. Её каблуки стучали по твёрдому холодному полу, и я держалась немного позади неё. Я не сводила взгляда с её ног и через некоторое время поняла, куда мы идём. В туалет наверху, который всегда пуст. Она вошла в первой, даже не потрудившись проверить, следую ли я за ней. Положив учебники на стол рядом с одной из раковин, Виктория посмотрела на меня в зеркале. Я стояла у двери, буравя её взглядом. – Верни мне учебники. Она проигнорировала моё требование. – В этом туалете я поимела уже семерых девчонок, – сказала она. – Ты была бы восьмой, если бы не спугнула последнюю. Боюсь, в Форксе будет немного сложнее, чем я привыкла. Наверное, от холодной погоды здесь девушки становятся немного фригидными. – Верни мне учебники, - повторила я. – Сдались тебе эти учебники, – она улыбнулась и повернулась ко мне. – Ты пришла сюда, потому что хочешь меня. Уж признайся себе в этом сама, сохрани хоть немного собственного достоинства. От мысли, что в происходящем может быть какое-то достоинство, я чуть не заплакала. Сколько обещаний я сделала? Сколько клятв принесла? Неужели я опять не исполню их? Или я нарушила их уже тем, что просто пришла сюда? – Верни мне учебники, – я сникла. Это уже звучало как просьба, но она не шевельнулась, продолжая улыбаться: – Запри дверь, дорогая. Я не двинулась с места. Она улыбнулась и подошла сама. Я напряглась, но она лишь прошла мимо и щёлкнула замком на двери туалета. – Не подходи ко мне, — прошептала я. Она склонилась ко мне. – Ну, ну, не надо истерик, – сказала она. – Мы обе знаем, что ты этого хочешь. То ли из-за её ухмылки, то ли из чистой ненависти к ней за то, что она говорит правду, но внезапно меня обуяла ярость. Сделав шаг назад, я вдруг залепила ей пощёчину. Звук эхом отскочил от плитки, и рыжая ухмыльнулась. Меня вдруг охватил страх. Что я наделала? Виктория – вампир, и не самый добрый. Что теперь со мной будет? Она подошла ко мне, угрожающе помахивая бёдрами, и прижала меня спиной к одной из раковин. Наши тела соприкоснулись. Я попыталась оттолкнуть её, но она поймала мои руки и завела их мне за спину. Я отвернула от неё лицо, на глаза от бессилия навернулись слёзы. Она улыбнулась и поцеловала меня. Я знала, что так оно и будет. И я знала, что ничего не смогу поделать. Её губы опустились на мои, и я не закрыла глаза. Я только стояла и отдавалась ей. Возбуждение росло в груди, как вихрь, и вдруг я почувствовала, как её язык пробует войти сквозь мои губы. Хотелось открыть рот, но я не могла. Это было слишком – слишком неправильно, слишком противно, – и вдруг я со стоном ужаса отвернула лицо. Она до сих пор держала мои руки за спиной, и я задыхалась от страха и возбуждения от поцелуя. Я посмотрела на неё и чуть не заныла: – Зачем ты это со мной делаешь? Она улыбнулась, и я почувствовала, что Виктория перехватила оба моих запястья одной рукой. Затем свободной рукой она нежно взяла меня за подбородок. – Потому что ты симпатичная, – прошептала она. – Потому что это разозлит Элис. Но больше всего... мне просто нравится с тобой трахаться. Ты любишь трахаться, Белла? – Нет, – я отчаянно замотала головой. – А я думаю, что любишь, – Виктория ухмыльнулась. – Пожалуйста, – всхлипнула я. – Что "пожалуйста"? – она посмотрела на меня с деланной заботой. – Я не хочу. – Очень даже хочешь, – прошептала она. – Думаешь, я ничего не знаю? Я слышу, как часто стучит твоё сердце. Я чувствую запах твоих феромонов. Она потянулась ко мне губами. – Нет, – сказала я. – Да, – говорила она. – Нет! – я уже кричала. Я стала выворачиваться. Но Виктория слишком крепко держала меня за руки, и мне удавалось лишь потереться о неё грудью. От веса её грудей я ещё больше пришла в ярость. – Пусти меня! – закричала я снова. Она схватила меня за волосы и повернула моё лицо к себе. От боли я замолчала, а слёзы так и закапали из глаз. Но Виктория не казалась разозлённой. Она улыбалась, а её голос был очень нежен. – Тихо, тихо, успокойся, – прошептала она, вытирая мне слёзы большим пальцем свободной руки. – Спокойно, моя дорогая. В конце концов, если ты не уважаешь меня, то кем ты тогда считаешь себя? Посмотри, как много я для тебя делаю. – Да пошла ты! – крикнула я, но она снова дёрнула меня за волосы, и я застонала от боли. – Не сопротивляйся, моя дорогая, – прошептала она, пригнувшись ко мне. – Так будет гораздо лучше. Она поцеловала меня. Я пыталась сопротивляться, правда пыталась. Но я сдалась, едва её язык проник сквозь мои губы. Разум отключился, а глаза сами закрылись. Что ещё я могла сделать? Моя киска уже дрожала. Виктория не врала: я хотела её, хотела сильно, до тошноты. Поэтому я сдалась и открыла губы. Я начала отвечать на её ласки, и через некоторое время она отпустила мои руки. Мне даже не приходило в голову оттолкнуть её. Больше хотелось пощупать её сиськи. Её руки стали гладить моё тело, и я застонала, когда Виктория одной рукой залезла мне в штаны и погладила спереди мои трусики. Я нащупала её язык своим и схватила её за попу. Но было неприятно щупать её через толстую ткань джинсовой мини-юбки, поэтому я задрала юбку вверх. На Виктории были стринги, и я схватила всей ладонью её голую попу, не переставая стонать, пока она сжимала мои груди под топом. Моё дыхание стало тяжёлым и порывистым, я уже почти кончала, когда она остановилась. Виктория улыбнулась и привела меня за руку в крайнюю кабинку. Опустив крышку унитаза, она ещё сильнее задрала юбку, села и расставила ноги. Я заворожённо смотрела на неё, настолько возбуждённая, что едва не падала в обморок. Она улыбнулась и сняла мокрые трусики из красного шёлка. Затем, расправив киску пальцами, так что стали видны её внутренности, и подняв ноги, Виктория сказала: – Давай, дорогая. Ты же этого хочешь. Я должна была чувствовать отвращение, негодование, ярость. Я должна была вести себя совершенно по-другому. Но ещё никогда я не чувствовала в жизни такого сильного возбуждения, и, хотя можно было просто повернуться и уйти, я этого не сделала. Я даже не подумала об этом. Я сделал единственное, что могла сделать – встала на колени прямо на полу и стала у Виктории отлизывать. А так как я конченная шлюха, я при этом сунула руку в трусики и затеребила себя пальцами.