Элис

Пока мы добрались до школы, моё настроение заметно улучшилось. Прощаться с мамой было трудно, но на расстоянии горе притупляется, и вскоре мои мысли были уже заняты тем, как сексуально выглядит моя девушка. Пока мы ехали, я то и дело бросала на неё взгляд, ненасытно ощупывая глазами её тело и с восхищением разглядывая блестящее атласное чёрное платье и голые ноги. Пару раз она палила меня и улыбалась. Мы ехали молча, чтобы я могла пережить трагическое расставание с любимой матерью, но когда мы припарковались на школьной стоянке, я могла сказать только одно: – Ты просто классно выглядишь в этом платье! Элис с удовольствием восприняла комплимент, поставила машину на ручной тормоз и повернулась ко мне рубиновыми губами, изогнутыми в нахальной ухмылке. – Я знаю, – сказала она, а потом закинула одну ногу за подголовник водительского кресла и прислонилась спиной к двери автомобиля с разведёнными ногами. – Отлижи мне. Ей не пришлось говорить мне дважды. Отстегнув ремень, я с нетерпением склонилась между её бёдер, осыпая поцелуями тёплую и мягкую плоть. Её платье было настолько коротким, что его не пришлось убирать, а под ним было чёрное кружевное бельё – моё любимое. Она ещё не успела намокнуть, но из-за повышенной восприимчивости к ласкам, её соки вскоре потекли. Я сдвинула в сторону её трусики и с наслаждением вылизывала её. Мы стонали вместе: она от наслаждения, я от голода. Я подводила её все ближе и ближе к финалу, как вдруг... Кто-то постучал в окно. Я чуть не подпрыгнула от неожиданности, будучи ещё человеком, чтобы испугаться до смерти. Я и забыла, что мы стоим на общедоступной стоянке (рядом со школой, всё-таки), но, к счастью для меня, это была лишь Джейн. Она улыбнулась и помахала рукой через стекло, как будто её сестра не сидела, развалившись в кресле, раскинув ноги и открыв киску, а я склонилась над ручкой передач с соками киски Элис на губах. Я была немного ошарашена, но Элис только хихикнула и помахала в ответ, даже не опустив ногу. Джейн снова постучала и обратилась ко мне. – Всё нормуль, заканчивайте там, – громко сказала она через стекло. – Мы подождём вас. Затем она отвернулась и стала хихикать с Лией. Настроение, казалось, было непоправимо испорчено, но Элис только выжидательно повернулась ко мне. Её киска была ещё мокрой, готовой, и, вспомнив, что даже обычные пары время от времени палятся, я наклонилась и продолжила ласкать возбуждённый клитор моей девушки. Когда мы вышли из автомобиля, Джейн и Лия стояли, прислонившись к багажнику. По-прежнему было светло и ветрено. На Джейн было свободное сиреневое коктейльное платье, а платиновые волосы развевал ветер, как волокна кукурузы. У Лии волосы были тёмные и взъерошенные, как всегда, и, что удивительно, на ней было не платье, а чёрная мини-юбка, чёрные сапоги и чёрная майка, как и то, что она всегда носила, но всё более стильное. Её сапоги были на высоком каблуке с молнией сбоку, а у юбки – замысловатый пояс в виде цепи. На запястья она надела кожаные браслеты с шипами. Она как-то странно посмотрела на моё платье, и вдруг я немного застеснялась в таком ярко-белом, но Лия достаточно вежливо промолчала. Элис поправила край платья, когда мы вышли, и Джейн хихикнула. – Смотрю, вы не теряете времени даром. Эх, нет ничего лучше новой любви. Ты разрешишь нам потанцевать с Элис, Белла? Я держала Элис за руку, и она посмотрела на меня, как если решать было мне. Я бы предпочла не отпускать её, пока мы не будем в безопасности и подальше от Форкса, но было ясно, что ей хочется потанцевать с сёстрами, так что я кивнула и улыбнулась, скрывая нежелание. – Круто! – Джейн улыбнулась. – Как насчёт завалиться в мотель, когда надоест дрыгаться на танцполе? Но эту попытку Элис сразу же пресекла. Она обвила рукой меня за талию и властно ухмыльнулась. – Не в этот раз, – сказала она. – Сегодня моё время целиком посвящено моей Белле – правда, Белла? – Господи, как же ты изменилась после вашего знакомства… – притворно запричитала Джейн, а затем переключила свой негатив на меня. – Ты плохое влияешь на неё, Белла. Она никогда не была такой, пока не встретила тебя. Вообще-то я на неё очень хорошо влияла. Конечно, вряд ли мы получим приз в номинации "самые здоровые отношения года", но, по крайней мере, для неё это намного лучше, чем спать без разбору со всей семьёй, как раньше. Но сейчас я не собиралась начинать дискуссию о вампирской морали, так что просто пожала плечами, а Элис всё ещё цеплялась за мою руку. – Прости, – сказала я. Мы уже шли к спортзалу, и Джейн фыркнула. – "Прости" не отлижет мне киску, – ответила она. – Прости, – повторила я, однако это прозвучало не так серьёзно, как в прошлый раз. Элис засмеялась и указала на то, как Джейн и Лия держатся за руки. – Вы, девушки, держитесь за руки? – спросила она. Джейн улыбнулась и широко закачала сложенными руками. – Почему бы нет? – сказала она. – Мы на вряд ли надолго задержимся в этом городишке. Почему бы под конец не оторваться? Стоянка была наполовину заполнена легковыми автомобилями, также стояло несколько грузовиков. Ученики стояли группами или парами, позировали на цифровые камеры: девушки в красочных платьях, ребята в костюмах, многие держали друг дружку за талии, волосы развевались на ветру. Они стояли на своих высоких каблуках, говорили, ржали, а когда мы пошли, большинство из них повернулось, чтобы посмотреть, кивая на нас друзьям, тыкая пальцами, ухмыляясь, делая замечания. Какое зрелище – две пары девушек в красивых платьях идут, взявшись за руки! Мы не обращали на них внимания и шли дальше. – Почему ты в белом платье? – спросила Лия. – Собираешься замуж? В каком-то смысле я действительно выходила замуж. Не будет ни церемонии, ни свидетелей, но сегодня мы с Элис по-настоящему соединимся. Но я не стала всё это объяснять, а просто улыбнулась и пожала плечами. – Вроде, мне идёт белый, – сказала я. – Да, это так сексуально! – заметила Джейн и шлёпнула меня по попе. Я подпрыгнула, подвернула лодыжку и грохнулась на землю. Джейн расхохоталась. На стоянке кто-то ещё заржал. Лия покачала головой с усмешкой, и даже Элис засмеялась, пока помогала мне встать: – Бедняга… Ты в порядке? – Да, я в норме, – сказала я, краснея. Я проверила платье, и мне стало необъяснимо грустно, когда увидела большое пятно на белоснежной ткани. Я не ждала, что всё пройдёт без неприятностей, но начало было не очень хорошим. Как можно отражать нападки рыжей, когда у тебя грязная одежда? Да ещё и лодыжки болят. – Эй, дай ототру, – Джейн уже потянулась ко мне, но Элис оттолкнула её руку прочь. – Не трогать, – сказала она, пользуясь возможностью показать свою власть. Однако она улыбалась и казалась больше игривой. – Иначе я оторву тебе руки и тебя же ими отшлёпаю. Джейн потеряла ко мне интерес и с улыбкой накинулась на Элис. – Вот как? – усмехнулась она. – А если я прикоснусь к тебе? Элис насторожилась, ухмыляясь, и вдруг Джейн метнулась сначала налево, а потом зашла справа и громко шлёпнула Элис по попе. Элис взвизгнула и погрозила сестре-блондинке пальцем. – Прекрати, – сказала она. – Иначе я… – Иначе ты что? – Джейн улыбнулась и шлёпнула её снова. Элис опять взвизгнула и ответила тоже шлепком. Они стали бегать друг за дружкой по стоянке, стуча каблуками, визжа, хихикая и шлёпая друг друга. Парочки, которые шли в спортзал, недоумённо остановились и глазели. Я посмотрела на них с оттенком вины в сердце. Они долго гонялись друг за другом, Элис и Джейн, но главным образом это была просто игра. Они правда любили друг друга, насколько это было доступно вампирам. Мне не нравилось, что я встала между ними, но в глубине души я знала, что Элис хочет прежде всего меня, а отъезд – единственный шанс сохранить между нами те отношения, которых мы сами хотим. Чтобы никто нам не мешал. Никаких рыжих! Лия стояла, сложив руки, и терпеливо ждала. Я взглянула на неё и стала отирать грязь с платья. К счастью, это была сухая пыль, которую я быстро стряхнула. Лия посмотрела на меня и улыбнулась. Я покраснела и спросила: – Виктория и Розали здесь? Она кивнула – у меня сердце дрогнуло. Внезапно всё действо показалось мне безнадёжным, но я ничего не могла уже сделать, а только надеялась, что рыжей интереснее будет танцевать, чем гробить мою жизнь. Я повернулась к Элис с тревогой, что рыжая прямо сейчас набросится на неё, но оказалось, что надо мной нависла другая угроза. Джейн прижала Элис к грузовику и положила ей руки на талию, не давая убежать. Элис игриво хлопала ресницами, но, казалось, не особенно стремилась вырваться из объятий сестры. Джейн что-то сказала Элис, а потом склонилась и поцеловала её. Меня охватило очень странное чувство – холод. Элис не ответила на поцелуй и тут же оттолкнула Джейн, но было видно, что между ними много невысказанного и не только со стороны Джейн. Элис вытерла рот рукой, но как-то неловко и неуверенно. Затем она подняла взгляд, увидела меня и умоляюще посмотрела с немой просьбой не сердиться. Я усмехнулась и помотала головой, как бы говоря: "Не волнуйся". Она с благодарностью улыбнулась и щёлкнула Джейн по носу. Та пожала плечами и заржала. Лия тяжело вздохнула. Люди видели поцелуй, но Джейн это не волновало. Она взяла Элис за руку, как влюблённая, и привела её обратно к нам с Лией. – Пошли, – Лия уже вынимала из сумочки цифровую камеру. – Давайте сфоткаемся.

***

Плохое предчувствие ещё больше усилилось, когда мы вошли в спортзал, чтобы не стоять на ветру. Мы стали передавать друг другу камеру, чтобы пофоткаться. В вестибюле было полно народу, которые занимались примерно тем же, но мы нашли небольшой закуток, где никого не было, и стали фоткаться там. Джейн настояла, чтобы её сфоткали первой, и несмотря на её поведение снаружи, я не чувствовала подвоха в её просьбе, даже после того как она не совсем по-сестрински обняла мою девушку за талию. Затем Элис сфоткалась с Лией, а потом сфоткала Лию и Джейн вместе. Наконец, очередь дошла до меня, но я очень стеснялась Я несколько раз отказывалась фоткаться, но Джейн всё равно затащила меня в кадр и пригвоздила к месту, обернув рукой вокруг талии, а потом присвоила себе камеру, приказав Элис и Лии встать рядом со мной, сначала по очереди, затем обеим вместе. Потом она вручила фотоаппарат какой-то знакомой девушке, которая проходила мимо с парнем, и попросила сфоткать нас вчетвером. Элис и Джейн легко улыбнулись в кадре, как всегда, и даже Лия достаточно легко изогнула губы в улыбке, а вот мне было сложнее. Я вчера изменила своей девушке, а сегодня навсегда попрощалась с мамой. Хоть скоро я буду "жить долго и счастливо", я странным образом не находила особых поводов улыбаться. Но потом Элис на мгновение обняла меня и ослепительно улыбнулась мне. Моя улыбка, появилась, как по мановению волшебной палочки, и мы обе повернулись к объективу. Было уже темно, когда мы получили входные билеты. Один из учителей предупредил нас с Элис, что за неадекватное поведение нас выгонят. Я подумала, что вряд ли они так же угрожали обычным парочкам, но, при всей справедливости, полагаю, что у меня с Элис репутация ещё не самая скверная. Виктория и Розали были уже там. Мы с Элис вошли, взявшись за руки, и остановились оглядеть зал. В полумраке вспыхивали разноцветные огни, а танцпол был уже занят многочисленными парочками. Голые стены украшали воздушные шары, а складные столы и стулья были сдвинуты в сторону – сверху стояла чаша с пуншем, где уставшие могли отдохнуть и перекусить. В общем, гламура было чуть больше, чем в деревенском сарае, но Элис сжимала мою руку в искреннем восхищении. Но мне всё это не особо нравилось. Потому что мои глаза не любовались на плоды должных, но тщетных усилий оформительского комитета, а не сходили с одной парочки, которая стояла сама по себе в тёмном углу, спокойно попивала пунш и ощупывала танцпол взглядами из-под ламп. Как будто они кого-то искали или ждали. Казалось, Виктория, как и Элис, тоже рада быть здесь – по какой-то неясной причине, из-за которой вампирам так нравятся выпускные вечера. Когда её глаза окончательно остановились на мне, она улыбнулась своими алыми губами, чуть склонила голову и потянула пунш, не сводя с меня взгляда своих великолепных глаз поверх бумажного стаканчика. Ну, это явно не самое худшее, что она могла мне сделать (пялиться на меня вот так), но сейчас мне поплохело уже от этого. Я отвернулась, в сердце ёкнуло. Мне было известно, насколько они сексуальны, конечно, но почему-то для меня это стало неожиданностью, и понадобилась секунда или две, прежде чем я вспомнила, что должна их бояться. Элис не заметила их, а когда посмотрела на меня, стараясь разделить свой восторг от выпускного, мне пришлось улыбнуться и кивнуть. Джейн сразу же стала разводить Элис на танец, но Элис настаивала, что первый танец должен быть мой, и мне пришлось выйти на танцпол и что-то изображать на высоких каблуках. К счастью, обошлось неуклюжим переминанием с ноги на ногу, а Элис, казалось, была довольна тем, что ритмично двигалась рядом со мной под музыку. Лия наотрез отказалась танцевать, поэтому, естественно, Элис танцевала с Джейн. Они были не похожи на сестёр, судя по тому, как они пожирали друг на друга глазами. В других местах прикидываться лесби было бы совершенно нормально, но в таком скучном городке, как Форкс, на это смотрели косо. Мы танцевали и танцевали, а я то и дело поглядывала на рыжую, но та пока не предпринимала попыток накинуться на меня и впиться в горло. Что бы она ни замыслила (если она вообще что-нибудь замыслила), казалось, что сейчас ей достаточно смотреть. Она не сводила взгляда с меня и Элис, и её взгляд был холоден, расчётлив и одновременно странным образом игрив, как будто она хотела сказать, что "предстоит тяжёлая работа, но если найти подходящий способ, всё может получиться очень даже прикольно". Я пыталась не смотреть на неё, но я больше напоминала мотылька, летящего на пылающий огонь её волос, и каждый раз, как я бросала на неё взгляд, у меня всё сильнее и сильнее сжималось внутри. Элис тоже заметила Викторию и Розали, но вместо неодобрительных взглядов она просто посылала их в игнор. Она полностью вжилась в роль молодой девушки, и пока мы танцевали, она вдохновенно рассказывала, почему обожает выпускные вечера и почему ей иногда так нравится ходить в школу. Форкс её немного разочаровал, но она встретила тут много замечательных людей, и прежде всего – меня. Я попыталась придумать что-то романтичное в ответ, но мозги не работали. Мне хотелось только поскорее отсюда свалить, однако вряд ли это будет подходящим ответом на откровения твоей девушки о том, почему ей так нравятся выпускные. Поэтому я просто улыбнулась и поцеловала её. Довольно скоро Джейн пришла требовать свой танец, и мне пришлось отпустить Элис. Я думала, что вполне это переживу, но едва наши руки разомкнулись, мне стало дико одиноко. Вместо того чтобы, как сука-собственница, не отпустить свою девушку, я позволила Элис потанцевать с сестрой и проводила её улыбкой. Элис тоже не хотелось отходить от меня, но было видно, что ей хочется потанцевать с Джейн. Они сразу же стали вальсировать, и вскоре Элис уже улыбалась, хихикала и весело болтала. Я опять почувствовала укол вины за то, что разлучаю Элис с семьёй, но я безжалостно засунула свои комплексы куда подальше: ведь Элис тоже хочет уехать со мной. Лия увела меня с танцпола, к счастью, даже не предложив потанцевать. Она заметила, что я вся на нервах, и заметила причину тоже. Взглянув на рыжую, она поинтересовалась, в порядке ли я, и не стала успокаивать меня словами, а предложила более действенное лекарство – водку. Она припрятала бутылку в сумочке. Я отказалась, так как в последний раз это ни к чему хорошему не привело, и Лия со всей добросердечностью не стала настаивать. Она налила себе полстакана пунша и убрала бутылку прочь, вручив мне стакан. Я предполагала, что пунш будет фруктовым, но на вкус это была какая-то химия. Мы недолго поболтали с Лией, но вскоре какой-то храбрый парень подошёл и изъявил желание потанцевать с девушкой-волчицей в мини-юбке, которая сидела рядом со мной. Парень был высоким, мускулистым с чисто мальчишеской внешностью, от которой бы у любой девушки отчаянно забилось сердце. Он посмотрел на меня, как обезьяна. На Лию, однако, он всё же произвёл некоторое впечатление — вероятно, тем, что по нахалке к ней подкатил — и, недолго подумав, она оказала ему честь, согласившись на танец. Лия оставила мне свой стакан, и, когда она на мгновение повернулась спиной к парню, тот чуть не вознёсся на облака от облегчения, что ему не отказали. Лия подмигнула мне, как будто увидела всё спиной, а потом взяла парня за руку и пошла за ним на танцпол. Тем временем Джейн закончила танцевать с Элис и примчалась разводить на следующий танец меня. Она потащила меня за руку, полностью игнорируя мои отчаянные попытки сопротивляться. Наконец я сдалась и хлебнула ещё пунша. Однако это был стакан Лии, и водка обожгла мне горло до самого низа. Джейн захихикала над тем, как я закашлялась, но тепло, разлившееся по телу, подействовало расслабляюще, и едва я пришла в себя, как осушила стакан до дна. Немного выпив, я уже вела себя немного свободнее и в скорости уже танцевала с Джейн, затем с Элис, затем опять с Джейн. А потом они вместе заставили Лию потанцевать со мной. Но сначала я ещё немного выпила. И всё это время я чувствовала, как Виктория прожигает меня своим взглядом. Я не знала, успокаиваться ли мне мыслью, что она больше пялится на меня, чем на мою девушку, или мне следует этого испугаться. Они с блондинкой не танцевали, а ходили вокруг танцпола, как сексуальные акулы – смотрели на меня, иногда останавливаясь, чтобы пообщаться со знакомыми девушками, даже иногда позируя для фотографий. Виктория, не иначе, была довольно популярна в школе, учитывая то, какая она подлая шлюха. На ней было красивое тёмно-бордовое вечернее платье, которому обзавидовалась половина девчонок – длинное, элегантное, невероятно дорогое на вид. Блондинка ходила за ней по пятам, не особо общаясь, но и не избегая других. У неё тоже было белое платье, как и у меня, – блестящее, с полосой из блёсток на подоле. Их легко можно было бы назвать самыми удивительными девушками на празднике, хотя Элис была самой сексуальной – в своём коротеньком платьице она на "это" просто напрашивалась. Дискотека продолжалась. Мы с Лией заказали композиции ди-джею – было бы бессердечно не делать заказа после того, как Джейн и Элис прозрачно намекнули, под какие песни им бы хотелось потанцевать. Лия подлила мне ещё немного спиртного. Мы с Элис отлизали друг у друга в женском туалете. Когда мы вышли из кабинки, девушки, которые приводили в порядок макияж у зеркала, быстро догадались, чем мы занимались. Они посмотрели на нас с отвращением и обозвали шаболдами, но мы только хихикнули и вернулись в зал. Наверное, они нам просто завидовали. У Элис было много знакомых, и она взяла меня с собой полюбоваться на их платья и пофоткаться вместе на камеру Джейн. Как я поняла, она так тонко прощалась. Элис ещё несколько раз сфоткала меня и ещё больше Джейн и Лию. Не выпуская камеру из рук, она почти с тоской взглянула на Викторию и Розали, но ничего не сказала. В тот день из учителей дежурила миссис Каллен, и я старалась не встречаться с ней, но Элис подозвала меня и заставила сфоткаться вместе. С этой женщиной я вчера изменила Элис, а теперь я фоткалась вместе с ней и со своей девушкой. А чтобы было ещё неприятнее, Эсме на меня посматривала странным взглядом. Я увидела в её глазах грусть и, может быть, сожаление, но сомневаюсь, способны ли на такое вампиры, так что я фоткалась и старалась не замечать, как прекрасна Эсме в голубом платье с карамельного цвета волосами, убранными в начёс, и очаровательными кудрями, обрамляющими её лицо. Опять поставили медляк, но едва мы стали танцевать, как прибежала Джейн и послала меня отдохнуть, хихикнув и махнув рукой. Всегда было трудно расставаться с Элис, но я утешала себя тем, что у меня будет целая вечность, чтобы натанцеваться с моей любимой и что вообще-то я ненавижу танцы. Так что я удалилась с нетерпеливой улыбкой, видя, как они расположились в объятиях друг друга и раскачивались под музыку так, что со стороны совсем не казались сёстрами, даже сводными. Некоторые учителя смотрели на них, набычившись от нерешительности, но никто не стал прерывать медленный танец между полу-родственницами. Я искренне надеялась, что Джейн не будет хватать Элис за попу. Между тем я смотрела в зал, не совсем понимая, чем бы мне заняться. Блондинка и рыжая по-прежнему глазели на меня, но теперь мой страх сменился не совсем осознанными опасениями. Становилось поздно, и вскоре я смогу убедить Элис уехать пораньше. Как бы это ни казалось маловероятным, я начинала верить, что эта сладкая парочка всё же оставит меня в покое. Однако не могла же я просто подойти и завязать светский разговор с теми, кому не по вкусу само моё существование, поэтому я поискала глазами Лию, но та была занята. Она изображала официантку при группе ребят, которые столпились вокруг неё, как пингвины, в своих костюмах. Лия разливала водку им по стаканам, а их девушки в ужасе смотрели на всё из другого угла зала. Я не имела ни малейшего представления, с чего вдруг Лия решила осчастливить парней своим присутствием, но видимо, у каждого из нас свои причуды. Мне не хотелось к такому присоединяться, поэтому я ещё немного пошарила глазами и наконец заметила Анжелу. Она стояла совершенно одна у чаши с пуншем, тихонько попивала из бумажного стаканчика, подпрыгивая на месте под музыку, и смотрела на танцующих. Я уже давно не общалась с ней, но она была одной из моих немногочисленных подруг в Форксе, поэтому я подошла, уверенная, что она по крайней мере не запусти мне стаканом в лицо и не обзовёт ебанашкой. У неё тоже было белое платье, но с синими точками на юбке, и, откровенно говоря, выглядело оно слишком дёшево. Ткань была скучной, почти как хлопок, но казалось, что платье очень идёт Анжеле и будет неправильно ехидничать, что я выгляжу круче. Так что я надела дружелюбную улыбку, которая означала, что я одинаково отношусь ко всем, сколь бы их одежда ни приближалась по виду к половой тряпке, и сказала: – Привет! Она улыбнулась мне, что было приятно видеть. Всё-таки Анжела не такая уж и плохая девушка. – Привет! – сказала она, по-прежнему подпрыгивая со стаканчиком в руках, и кивнула на мою шею. – Ух ты, милый чокер! – заметила она. – Это новый? Я коснулась горла, нащупав пальцами кружево. Мы с Элис специально заказали его в тон платью – белый. Он представлял собой полоску тонкого кружева, плотно сидящего на шее – почти прозрачную, но, если приглядеться, можно было различить следы укуса. Вообще-то это было предмет нижнего белья для невесты. Мне было прекрасно известно, насколько сексуально выглядел чокер на моей бледной шее, так что я кивнула, почти с гордостью. – Ага, – сказала я. – Это Элис мне купила, чтобы шло к платью. – Круто! – согласилась Анжела. – С чего это вдруг ты полюбила такие штуки? Ты всегда в чокере, даже на уроках. Я пожала плечами, продолжая теребить пальцами украшение. – Потому что… – начала я, а поскольку я была некоторым образом пьяна, то продолжила: – …они обозначают, что я принадлежу Элис. Едва я это сказала, как вдруг почувствовала необъяснимую свободу. Конечно, свобода – это не принадлежать никому, но как же приятно было сказать такое вслух! Анжела опешила. Она совершенно не ожидала такое услышать, и чтобы сохранить лицо, она неловко усмехнулась. – Как мило! – заметила она. – Жаль, что мой парень не принадлежит мне. Однако произнеся такое вслух, я уже не собиралась давать ей свести всё к шутке, и я поторопилась поправить её. – Нет, я серьёзно, – я чувствовала, как волнение кипит внутри меня. – Я принадлежу ей. Можно сказать, буквально. Я делаю всё, что она говорит и когда она этого хочет. Я у неё как домашняя зверушка, как… ну… её рабыня. Анжела хотела улыбнуться, но в последний миг дрогнула. Мы немного помолчали под музыку, мягко звучащую фоном. Анджела, казалось, немного побледнела, но наконец ей удалось улыбнуться. – Да уж… – сказала она, и, не найдя что добавить, сказала: – Вы просто ненормальные… Не знаю, сказала ли она это с осуждением, но мне так не показалось. Я кивнула, приятно улыбаясь. – Ага, на всю голову, – подтвердила я. Она усмехнулась, под впечатлением, но решив для вида изобразить отвращение. – Не иначе… – повторила она. Я налила себе стакан пунша и отпила. Элис и Джейн по-прежнему покачивались в объятиях друг друга в темноте танцпола, и при виде их нежности, я вспомнила о чём-то, что заставило меня улыбнуться. Я склонилась к Анжеле и сказала: – Мы даже групповым сексом занимались. От волнения после таких слов у меня даже улыбка стала шире. Анжела была в шоке, как будто ей передалось моё волнение. – Что? – Мы с Элис, – сказала я, указав подбородком на танцпол, – мы вместе занимались групповым сексом. Она не поняла, шучу ли я, но я улыбалась слишком широко для лжи, поэтому она неловко усмехнулась. – Серьёзно? – Ага. Ещё один неловкий смешок, уже слабее. – Боже мой… – пробормотала Анжела. – Она что, больная? – И это ещё не всё, – продолжала я. – Мы ещё много чем занимались: связывание, БДСМ, секс-игрушки, секс в общественных местах – мы перепробовали всё на свете. Хочешь, кое-что покажу? Анжела тут же замотала головой, словно боялась, что я покажу ей грудь или что-то в этом роде. Она выставила руку для защиты и начала: – Я не... Но я лишь откинула волосы с шеи и слегка сдвинула чокер, чтобы показать следы укуса. В спортзале было темно, но Анжела различила фиолетовые точки сразу. – А вот здесь Элис меня укусила, – сказала я. – Была кровь и всё такое. Она часто кусает меня. Не только в шею, везде. – Чёрт… – Анжела внимательно осмотрела следы, а теперь выпрямилась. – Она что – вампир? Я поправила чокер и ухмыльнулась. От спиртного в голове немного мутилось, но не только от алкоголя. Меня больше пьянила любовь к Элис – любовь и гордость за то, что она предназначена мне. Я немного стыдилась себя, когда мы только начали встречаться и заниматься всякими вещами, но сейчас всё было по-другому. Потому что теперь я поняла, что в том, что я чувствую к Элис, нет ничего неестественного, отвратительного или развращённого. Это была любовь, простая и понятная. Конечно, это не объясняло того, как я могла изменить ей, но сейчас это не имело значения. Но вдруг я поняла, что стала настоящей эгоисткой – только о себе и говорю, поэтому решила сменить тему. – А как у тебя с твоим парнем? – спросила я вежливо. – Вы "этим" уже занимались? При упоминании о парне, Анжела оживилась. Она вдруг застеснялась и помотала головой, продолжая держать стакан обеими руками. – Ещё нет, – сказала она. – Вообще-то он на сегодня снял для нас номер в мотеле. Но я не знаю. – Как так? – я хлебнула пунша. – Да вот так, – она пожала плечами. – Говорят, это будет целое событие, а я просто не знаю, готова ли я к этому. Я кивнула, как если бы поняла, но, откровенно говоря, сама мысль, что к сексу можно не быть готовой, была так же далека мне, как международное налоговое законодательство – ещё после полового созревания я была готова переспать с любым достаточно привлекательным существом, которое бы проявило ко мне интерес. Но похоже, что у девочек-натуралок всё по-другому. На секс с парнем нужно решиться. В конце концов, парни все такие уроды… Анжела пошевелилась, наблюдая за танцующими. Казалось, ей очень хочется что-то спросить, и через мгновение она обернулась ко мне. – А что насчёт тебя? – спросила она. – Ты не жалеешь, что рано начала? Я рассмеялась – не самый элегантный ответ на вопрос, который, казалось, серьёзно её занимал, но я не могла удержаться. Сожалеть о чём-то, связанным с Элис, было абсурдно. – Нет, – сказала я, когда успокоилась от смеха. – Конечно, нет. Казалось, она слегка обиделась и чопорно отвернулась. – Ну… – сказала она. – Не все же такие шлюхи, как вы. Я ухмыльнулась. Хотелось добавить: "Мы же встречаемся с неудачниками", – но мне показалось невежливо такое говорить. Я отпила пунша. Танец закончился, но опять поставили медляк, и Джейн поймала за руку Элис, которая порывалась уйти. Элис виновато улыбнулась мне и вернулась в объятия Джейн. – А как это было со страпоном? – вдруг выпалила Анжела. – Вы ведь его пробовали? То есть, было больно? Она вся покраснела и делала вид, что спрашивает просто из любопытства. Я улыбнулась и пожала плечами. – Было немного, – сказала я. – Но ведь страпон намного больше, чем хозяйство у твоего парня, поэтому на твоём месте я бы не стала беспокоиться. Она даже ухмыльнулась, а потом тут же помотала головой, будто бы в попытке стряхнуть улыбку. Это не помогло, но её взгляд метнулся в сторону и остановился на Лии, которая приближалась к нам из мрака, улыбаясь и неторопливо качая бёдрами при ходьбе. Улыбка Анжелы мгновенно пропала, она отвернулась, ещё больше покраснев. Она почти вслух молилась, чтобы Лия шла не к нам, но тщетно, и когда Лия подошла, она ухмыльнулась при виде, как Анжела стесняется. – Приветики! – сказала она. – Анжела – верно? Анжела кивнула, изо всех сил изображая равнодушие. Очевидно, она помнила Лию по нашему появлению в её магазине, когда мы поцеловались прямо перед ней. Казалось, это произвело на неё неизгладимое впечатление. Я подозревала, что Анжеле тоже больше нравятся девушки, но это только подтверждало мои догадки. Её поведение напомнило мне своё собственное, когда я только-только познакомилась с Элис, и я не могла не обменяться улыбкой с Лией. Скорее всего, она шла ко мне, но при виде очевидной неловкости Анжелы, решила переключиться. – Я тебя помню, – сказала она. – Ты из того магазинчика. Анжела снова кивнула. Казалось, она от страха язык проглотила. Лия ухмыльнулась и быстро посмотрела по сторонам. – Так, – сказала она, – а где же твой паренёк? Анжела не могла избежать прямого вопроса, поэтому неопределённо махнула рукой и сказала: – Он… э-э… с друзьями. – Оставил тебя одну? Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Бедная Анжела! Та пожала плечами, по-прежнему притворяясь равнодушной. Лия взяла стакан с пуншем из моих рук, отпила и вернула мне. Анжела проследила глазами за стаканом, но Лия не сводила с неё взгляда. – Хочу погулять? – спросила она. – Где? – Анжела не врубилась. Лия ухмыльнулась и указала подбородком туда, где можно было уединиться. – Снаружи, – сказала она. – Подышать свежим воздухом. Кажется, тебе тоже немного жарко. Анжела сглотнула, но равнодушно махнула рукой. – Нет, я подожду здесь. Но Лия отказов не принимала. – Пойдём, – сказала она и обхватила Анжелу за плечи. – А ты идёшь, Белла? Я усмехнулся и помотала головой. Очевидно, Лия пригласила меня, чтобы Анжеле было спокойнее, но это не сработало. Анжела в панике оглянулась, но вышла за Лией. Её голые плечи мурашками пошли под рукой Лии. И вот я осталась совершенно одна. Элис и Джейн продолжали танцевать, и так как список моих подруг закончился на Анжеле, я просто стояла у чаши с пуншем и смотрела, как моя девушка обжимается со своей сестрой. Вскоре меня начала заедать ревность. Конечно, они не тёрлись друг о дружку всухую, но было похоже, что были на то готовы. Я могла понять, почему Джейн так хочется танцевать с Элис. Элис так сексуально выглядела в своём коротеньком чёрном платье, что я уверена, даже самые закоренелые натуралки стеснительно бросали на неё взгляд. Но почему Элис столь рада танцевать с Джейн? Это просто прощальный жест? Или это означает, что она передумала уезжать? Ревность смешалась с неуверенностью и сомнениями, и вот я уже угрюмо смотрю Джейн в светловолосый затылок с почти реальной ненавистью. Но прежде чем я выбежала на танцпол и с распятием в руках отогнала её от своей девушки, кто-то появился рядом со мной у чаши для пунша и налил себе стакан. Я так увлеклась своими сомнениями, что даже не заметила, пока не услышала всплеск пунша в стакане. Пунш был ужасен, поэтому сюда почти никто не заходил. Я решила краем глаза убедиться, что это не рыжая готовится в очередной раз соблазнить меня. Но это была не Виктория, а просто ещё одна блондинка. Но очень милая блондинка, так что я бросила другой взгляд и... Лорен. Это была Лорен. Она была настолько красива, что я даже не узнала её. Платиновые волосы был искусно уложены так, что хоть сразу снимайся на обложку журнала. Я ни разу не видела её с такой причёской, и она казалась другим человеком. Её макияж был само совершенство, на ней были элегантные серьги, которые блестели как алмазы, но, вероятно, фальшивые. Её платье было розового цвета, с глубоким вырезом и рукавами от плеч. Должно быть, лифчик был со вставками, потому что я видела её груди, и они не были не очень большие. Но в общем и целом она выглядела просто неотразимо, как будто несколько часов подряд наводила красоту, чтобы выглядеть абсолютно совершенно. Но зачем? Парня у неё больше нет. Я слышала, она вообще не собиралась приходить на выпускной. Однако вот она здесь, самая красивая смертная на том празднике, ещё и опоздала. Я не встречала её весь вечер – видимо, она только что приехала. Но почему она припёрлась так поздно? Стеснялась своего великолепного платья? Или потому что стеснялась меня? Не знаю, откуда взялась эта мысль. Было тщеславно, эгоистично, абсолютно смешно думать, что такая уверенная в себе и дерзкая девушка, как Лорен, могла быть озабочена... Однако же это похоже на правду, верно? Я ей нравлюсь. Или даже, возможно, она любит меня. Она может отрицать это, сколько вздумается, но мы обе знали правду. Так что если уж она затратила столько усилий на свою внешность... может ли быть, что всё это ради меня? Я не знала, но от этой мысли сердце вздрогнуло, и мгновение я просто смотрела на неё. Она стояла у чаши, спокойно попивая пунш из стакана и делая вид, что даже не замечает меня. Её орлиный профиль представлял собой обычную угрюмую маску, и ей, казалось, было интереснее содержимое стакана, чем то, что её тайная любовь сбоку смотрит на неё во все глаза. В конце концов, может быть, ей просто хотелось пить. Но также это казалось тонкой просьбой проявить внимание, и, возможно, под действием алкоголя я осмелела, или, может быть, я просто перестала быть неудачницей, но в любом случае я заговорила первой. – Ух ты! – воскликнула я, чувствуя, как губы сами распылись в улыбке. – Ты выглядишь просто потрясающе! Теперь она соблаговолила заметить меня. Видимо, мой комплимент был именно тем, что она хотела услышать, но судя по сердито сдвинутым бровям, которыми она меня наградила в ответ, я подумала, что опять промахнулась. – Спасибо… – пробормотала она. На этом этапе любой другой бы пошёл прочь, к друзьям, с которыми можно поговорить без скопившегося взаимного напряжения. Но она не двигалась с места, а стояла у чаши, будто ей так понравился пунш, что она собиралась опять наполнить стакан, едва допьёт его. Я взглянула на танцпол. Элис возвращалась ко мне, и у меня в сердце кольнуло, едва я бросила взгляд на её ноги. Но затем я повернулась к Лорен, и этот укол тут же прошёл. Я просто не могла отойти от того, какая же Лорен сегодня красивая – с идеально уложенными волосами и стройной шеей. Я оглядела её платье и улыбнулась, переведя взгляд на её ноги – на ней были розовые туфли со сверкающими бабочками на носках. Но меня больше очаровало её лицо. Её кожа была намного ярче, чем у вампира – насыщенного цвета и мягкая. Цвет её лица был идеального персикового цвета, и я заметила, что пялюсь на эту девушку, которую давно и втайне обожала, а в зале поставили романтичную балладу, и внутри у меня всё заворочалось, когда... – Блин! – она с неприязнью на меня посмотрела. – Хватит на хрен на меня пялиться? Я быстро отвернулась. Я был уверена, что она специально надела это платье, чтобы я на неё посмотрела, но, очевидно, мне не полагалось этого знать. Так что я извинилась. – Прости, – сказала я, и в попытке объясниться добавила: – Тебе очень идёт розовый. Она фыркнула и отвернулась к танцполу, ничего не ответив. – Нет, правда, – сказала я. – Розовый цвет тебе всегда шёл. – Блин, да я ненавижу его, – пробормотала она. – Тогда зачем ты так оделась? – я улыбнулась, хотя она даже не смотрела в мою сторону. – Это всё мама, – фыркнула она, продолжая глядеть мимо. – Вечно она достаёт меня всяким дерьмом: заставляет носить розовое, отдаёт в грёбаную балетную школу, записывает в грёбаную группу поддержки, и всё компостирует мне мозги, чтобы я помирилась с этим грёбаным парнем. Эта грёбаная сука вечно лезет в мою жизнь. Как же меня от неё тошнит! Однако… Как ей только не надоест к месту и не к месту добавлять слово "грёбаный"? Но возможно, в этом и кроется корень её неприятия самой себя. Если её мама хочет видеть дочь балериной с парнем, то, вероятно, легко можно предположить, что ей больше по душе, чтобы дочка была натуралкой. Однако песня закончилась, и раздались аплодисменты. Песня была такая задушевная, что некоторые девушки вытирали глаза. То ли это, то ли их парни уже намозолили им глаза. Элис заметила меня с Лорен и уже шла к нам, а Джейн – рядом с ней. Элис улыбалась, но взгляд настороженно смотрел на меня и девушку, которой я нравлюсь. – Привет, Лорен! – сказала она приятным голосом, как будто мы лучшие подруги. – Ух ты, какое красивое платье! Давай я сфоткаю вас с Беллой? Это был благородный жест, чрезвычайно благородный, но Лорен его не оценила. Она посмотрела Элис в глаза, даже слегка наклонившись вперёд, и сказала: – Да пошла ты! Она сказала это ясно и отчётливо, чтобы не было никаких сомнений, что Лорен откровенно ненавидит Элис. Именно в такие мгновения я и задавала себе вопросы: а не лесби ли Лорен? Ну как кто-то, кого тянет к женским формам, может равнодушно пройти мимо Элис? Наверное, обычные лесби и правда не кидаются на каждую милой девушку, которую видят, в отличие от меня. Улыбка Элис пропала, но она не стала отвечать. Потому что тут подала голос Джейн – она поддержала Лорен. Для девушки, которая утверждает, что скучает по сестре, временами она вела себя совершенно беспринципно, как реальная сука. – Вот именно: да пошла ты, Элис! – сказала она, хихикнув, и взяла Лорен за руку. – Давай, Лори, пошли отсюда. Нафиг этих двух лизалок. Лорен, вероятно, не особо горела желанием расстаться со мной так быстро, но столь же вероятно, что это был лучший выход, на который она могла рассчитывать, поэтому она послушно направилась за Джейн прочь в толпу, только раз оглянувшись назад. Я повернулась обратно к Элис. Она проследила взглядом за Лорен с напряжённым выражением лица, но потом заговорила уже спокойно. – А Лорен сегодня прекрасно выглядит, не находишь? Да, это было так, но теперь, когда я стояла лицом к лицу с Элис, это больше не казалось важным. Элис была сексуальной, прекрасной, абсолютно и чертовски великолепной, поэтому я опять нацепила немного пьяную улыбку и потянулась для поцелуя. – Она не такая привлекательная, как ты, – прошептала я. Она засмеялась, затем взяла стакан из моей руки, осушила его (в пунше я намешала немного водки) и поставила на белую скатерть. – Пошли, – сказала она, хватая меня за руку. – Потанцуем. И мы пошли танцевать. Выпускной заканчивался, и ставили в основном медляки. Элис танцевала, положив мне руку на плечо, а я держала её за талию, не отпуская другую руку. Наверное, это означало, что я веду, но мы лишь медленно двигались под столь же медленный ритм и глядели друг другу в глаза, а блестящий шар отбрасывал искорки света на наши лица. – Тебе не скучно, детка? – улыбнулась Элис. На самом деле мне было очень весело, но своим вопросом она невольно напомнила мне, что я должна думать о другом. Я бросила быстрый взгляд на танцпол на случай, если Виктория поджидает нас с ведром свиной крови, чтобы неожиданно окатить в присутствии всех, но увидела только других танцующих. Я повернулась к Элис и улыбнулась, но с тревогой в сердце. – Я просто счастлива быть с тобой, – ответила ей я. – Как это мило! – она погладила мои плечи и улыбнулась. Я кивнула, как если бы согласилась, а затем, поколебавшись, спросила: – Так когда мы поедем? Она снисходительно улыбнулась мне, будто я была ребёнком, который пытался увести её из приятного места. – Скоро, – сказала она, – очень скоро. Поверь мне, детка, я хочу этого так же, как и ты. Мне просто хочется, чтобы всё прошло идеально, вот и всё. Я могла бы сказать ей, что наши шансы к тому резко увеличатся, если мы как можно быстрее свалим отсюда, но вместо этого сказала: – Знаешь, а ведь ты никогда не рассказывала мне, как это будет происходить. Мгновение она смотрела на меня, пока мы танцевали. Её взгляд можно было назвать голодным. Её глаз было не видно на тёмном танцполе, и вспышки света от блестящего шара скакали по её бледному лицу. Она улыбнулась, приоткрыв рот и облизнув языком клыки. – Это будет сюрприз, – сказала она хриплым шёпотом. – Я лишь могу сказать тебе, что всё пройдёт идеально. Абсолютно идеально. Услышав её слова, я невольно вздрогнула от предвкушения. Я очень надеялась, что всё будет идеально. За себя я особо не волновалась, но знала, что для Элис это будет важным событием, и хотелось, чтобы ей тоже всё понравилось. Лишь бы только Виктория... Мои мысли были прерваны, едва я глянула Элис через плечо и увидела блондинку и рыжую. Они танцевали. Я первый раз видели их на танцполе. Рыжая прижимала руку блондинки к своей груди, и они чувственно смотрели друг другу в глаза, касаясь лбами. На них глазели больше, чем на пару стриптизёрш, и было понятно почему: они совсем не смотрелись как сёстры. – Что такое? – спросила Элис и повернулась. На мгновение она застыла, но потом пришла в себя и обратилась ко мне. – Просто не обращай на них внимания, детка. Виктория всегда была без ума от балов. Пусть она веселится. Едва она это сказала, как рыжая обратила взор ко мне. Это был всего лишь взгляд, но у меня остановилось сердце. Я отвернулась, не скрывая страха. В последнее время Элис немного подобрела к рыжей, но это было только потому, что она кое-чего не знала. Элис лишь знала, что рыжей не удалось соблазнить меня. Ей не было известно, что несколькими днями ранее рыжая добилась меня, сидела на моём лице, и мне это даже понравилось. Ей также не было известно, в какое бешенство пришла рыжая, когда я не только отвергла её, но также избила, укусила и плюнула ей в лицо, как в кусок дерьма. И, откровенно говоря, разъярённая рыжая меня очень пугала. Даже добрая и дружелюбная Виктория вселяла в меня ужас. – Я не доверяю ей, – сказала я. – Что если она... если она... – Не волнуйся, – Элис успокаивающе погладила моё плечо. – Я не дам ей тебя тронуть. Приятно было слышать такое от неё, но пока что моя благонамеренная девушка довольно слабо выступала в качестве ангела-хранителя. Если уж вспомнить, в первый раз рыжая соблазнила меня в их же собственном доме, а Элис сидела внизу. Очевидно, у Элис было маловато рыцарских инстинктов, к сожалению. Поэтому обо всём приходилось думать самой. Это и мои отношения, и если Элис не может защитить ни меня, ни даже себя, мне нужно защищать нас обеих. Так что я остановилась в танце и попятилась назад, продолжая держать Элис за руку. – Давай просто уйдём, а? – я нежно дёрнула её руку. – Ну, давай уйдём. Давай просто… Но рыжая всегда выбирала нужный момент для нападения. Она подошла из темноты, с блондинкой вместе, и улыбнулась – в сторону Элис. – Доброго вечера, Элис! – она смерила взглядом мою девушку в чёрном атласном платье. – Ты выглядишь просто восхитительно! Элис нахмурилась, но она так же хмурилась и на Лорен – от скрываемого волнения. – Спасибо… – пробормотала она. Рыжая повернулась ко мне – несколько высокомерно, и с её размером груди это было не трудно. Её бордовое платье было тёмным, как кровь, а лиф платья удерживал её роскошную грудь в ослепительном декольте, на которое я на мгновение даже засмотрелась. – Ничего, если я приглашу тебя потанцевать, дорогая? Я резко перевела взгляд на её лицо и помотала головой: – Я не... Но рыжая только улыбнулась и вынула руку Элис из моей. – Всего один танец, – сказала она. – Ты получишь её назад, когда мы закончим, не волнуйся, – затем она ухмыльнулась. – Если она все ещё хочет тебя, конечно же. Элис бросила на меня потерянный и неуверенный взгляд, но когда рыжая потянула её, она переметнулась в её объятия, как марионетка, подняв взгляд и неохотно посмотрев на Викторию. Нежелание было лишь притворным, но я надеялась, что Элис поверила Виктории так же, как и я. Элис, очевидно, ещё не до конца освободилась от влияния своей госпожи, и сколько бы она ни дулась на неё за все неприятности, которые у нас из-за неё произошли, правда всегда была на поверхности – её безумно притягивала тёмная сторона Виктории. Кто-то взял меня за руку. Я посмотрела – это была блондинка. Розали. Выражение её лица не было ни добродушным, ни располагающим, ни дружелюбным, и всё же, по некоторым причинам, ей пришлось со мной танцевать. Поэтому я не стала возражать. Она положила мою руку себе на плечо, а свою руку – мне на талию. Мы начали двигаться под музыку – тихо, медленно. Я то и дело бросала взгляды на Элис и Викторию, а Розали не сводила взгляда с меня. Виктория говорила что-то Элис, и у меня сердце сжималось в надежде, что она не рассказывает о нашей встрече на прошлой неделе, когда она сорвала с меня одежду, щипала мне соски и держала, пока... – Она ничего не расскажет, – промолвила Розали. – Она слишком гордая. Я посмотрела на неё. Она была выше меня, гораздо выше, на её совершенном лице застыло выражение прохладной обиды. Но после её слов я немного расслабилась. Я так и думала, что из-за чувства гордости Виктория будет держать рот на замке, и если мы переживём этот выпускной, этот танец, то мы... – Но уже неважно, что она говорит, – продолжила блондинка. – Элис всё равно придёт к нам. И ты тоже. Я ощетинилась, нахмурив брови. Розали смотрела на меня холодно и надменно, но только потому, что она великолепна, как ангел, я совсем не собиралась от этого признавать, что меня тайно заводит мысль о сексуальных отношениях с ней и её госпожой. Так что я посмотрела на неё и сказала: – Не придём. Мы любим друг друга. И только друг друга. – Что ты вообще знаешь о любви? – фыркнула она. – Я знаю, что это не когда тебя связывают и шлёпают, – ответила я. И вдруг мне стало страшно за свою жизнь. Вряд ли гордая и надменная блондинка хотела, чтобы вслух оглашали её предпочтения быть связанной и отшлёпанной по её прелестной попке, и на мгновение она смотрела на меня, вскипая от холодной ярости. Я робко посмотрела в ответ. Наконец Розали выдохнула через ноздри. – У Виктории свои желания, а у меня свои, – сказала она. – Мы исполняем желания друг друга. Называй это как хочешь, но мы пара, в отличие от тебя с Элис. Вам приходится врать и обманом заставлять друг друга верить в то, чего вообще не существует. Её слова были вернее, чем я могла бы признаться самой себе, но я огрызнулась, стараясь изобразить отсутствующую уверенность в себе. – Ты не веришь в настоящую любовь, поэтому у тебя её никогда не будет. А мы с Элис по-настоящему любим друг друга. Мы половинки друг друга. Как вы не понимаете? Элис вас больше не хочет. Смиритесь с этим и живите дальше. Блондинка молча смотрела на меня. Затем она кивнула головой туда, где Элис и Виктория танцевали среди вспышек разноцветных огней. – Посмотри на них, – сказала она. Я посмотрела. Элис была намного ниже ростом, чем рыжая, и она тупо смотрела Виктории в ключицу, а рыжая молча шевелила губами, дыша ядом, который, казалось, медленно лишал Элис воли к сопротивлению. – Ты всерьёз думаешь, что Элис этого не надо? – спросила блондинка. – Ты всерьёз думаешь, что тебе этого тоже не надо? Я подняла на неё взгляд. Честность – не то, что мы с Элис больше всего ценили в наших отношениях, и сколько бы ошибок мы ни совершали, мы по-прежнему были вторыми половинками друг друга. Поэтому я сказала: – Нет, нам этого не надо. – Ты это серьёзно? – губы блондинки слегка изогнулись в ухмылке. – Да, вполне серьёзно. Очевидно, она не поверила мне. Розали склонилась возбуждающе близко и прошептала: – А если я соблазню тебя прямо сейчас? – спросила она. – Что если я отлижу у тебя прямо здесь, на танцполе? Разве ты будешь возражать? Меня обдало горячим потом, но я не дрогнула ни лицом, ни голосом. – Тогда тебе придётся изнасиловать меня снова, – сказала я. – Как это вообще по ощущениям, кстати? Опуститься до уровня тех мужиков, которые… Видимо, я зашла слишком далеко. Розали схватил в горсть мои волосы, и мои слова прервались вскриком от боли. – Заткнись! – прошипела она. – Да пошла ты! – я плюнула ей в лицо. Её реакция потрясла меня: она припала своими губами к моим и жёстко меня поцеловала. Мои губы предательски раскрылись сами, и горячее волнение загорелось внутри, когда Розали пробралась языком сквозь мои губы. Но моя безучастность длилась считанные мгновения, прежде чем я начала яростно целовать её в ответ. Краем уха я слышала, как рядом кто-то ахнул, и в голове промелькнула мысль, что мы на удивление классно смотримся: обе в белых платьях, обе красивые, она светловолосая, я с тёмными волосами. Как разъярённые ангелы, мы целовали друг друга на танцполе, вцепившись друг другу в волосы, стонали, тёрлись телами. – Ёлки зелёные... – сказал кто-то. Кто знает, как далеко мы бы зашли, если бы нас не прервали. Сначала я подумала, что это Элис, но это была не она. Несмотря на все клятвенные заверения Элис защищать меня, она ни на что не обращала внимания, всецело переключившись на свою старую госпожу. Нас прервала Эсме, точнее миссис Каллен, преподаватель английского. – Розали! – крикнула она, схватив меня за руку и вырвав из объятий своей дочери. – Розали! Ты что вообще творишь? Я была в некоторой прострации. Люди глазели на нас. Розали ухмыльнулась и облизала губы. Миссис Каллен с беспокойством оглядела толпу зевак и повернулась ко мне. – Пройдёмте со мной, мисс Свон, – сказала она, уводя меня прочь. Я поплелась за ней, беспомощно оглянувшись назад. Блондинка подходила к Элис сзади, и ощущение дикого ужаса поглотило меня изнутри, когда я смотрела, как блондинка обвилась руками вокруг талии Элис, а Элис обнимает руками Викторию за шею. Миссис Каллен отвела меня в женскую раздевалку. Там было темно, и лунный свет лился из окон наверху. Белая плитка в душевых казалась тёмно-синей, а шкафчики отбрасывали длинные тени. В раздевалке было совершенно пусто, и звук наших шагов резко отдавался от бетонного пола. – Прости, что так вышло, – сказала миссис Каллен, и её голос эхом разнёсся среди стальных шкафчиков. – Едва мы решили уехать из Форкса, как все будто с цепи сорвались. Ты в порядке? Я ошалело осматривалась, совершенно не в состоянии размышлять о том, что мне сейчас делать. Эсме по-прежнему держала меня за руку, и её голос вернул меня обратно к действительности. – Я в норме, – сказала я и нахмурилась. – Почему же мы пришли именно сюда? Она улыбнулась в темноте. – Ну… – она положила мне другую руку на талию. – После такого ужасного поведения тебя вроде как нужно наказать, не так ли? – Что? – я вся похолодела. Она поцеловала меня. Но в этот раз я была не в настроении. Мои отношения летят к чертям там, на танцполе, а меня тут в раздевалке соблазняет преподавательница английского – и вдруг меня всё просто достало: эти вампиры, их игры, их ложь, их страсти. Я приглушённо запротестовала под её губами, но она стала целовать сильнее, проталкиваясь языком в мои губы. На мгновение голову заволокло туманом, но только лишь на мгновение. Её язык был такой приятный, но я была слишком расстроена. Было бы так легко просто забыть обо всём, открыть губы немного шире и дать ей зацеловать мои проблемы до их полного исчезновения. Но мне нужна Элис, и Элис сейчас в опасности. Элис заслуживает лучшего, чем эти ужасные, отвратительные, противные грёбаные шлюхи, и именно я должна спасти её – увезти, чтобы вместе "жить долго и счастливо", как она и заслуживает. Так что я осторожно попыталась высвободиться. Но Эсме крепко держала меня. Вдруг её язык показался мне отвратительным и гнусным, и наконец я вывернулась из объятий женщины и оттолкнула её. – Чёрт! – я сплюнула, вытирая рот. – Да что с вами всеми на хрен происходит?! Казалось, для Эсме это стало неожиданностью. – Что такое, дорогая? – спросила она. – Я думала… – Что такое? – передразнила я, мой голос разнёсся по пустой раздевалке. – Я люблю твою дочь, ты, отвратительная сука! От удивления она только раскрыла рот, а на лице отразился ужас. Она была в полном шоке. – П-прости… – она попятилась назад. – Я думала, я тебе нравлюсь… Возможно, она так подумала, после того как мы трахнулись вчера после урока, но тогда было тогда, а сейчас это сейчас. Она воспользовалась мной, поняла она это или нет, и такого больше никогда не повторится. С этого момента я хочу только одну девушку – Элис. Так что я даже не ответила, а просто развернулась и убежала. Ворвавшись в спортзал, я почувствовала растущую панику. Их здесь не было! Я бросилась на танцпол и стала искать там рыжих, блондинок, попу Элис. Но не нашла. Обхватив руками голову, я беспомощно посмотрела вокруг, обшаривая взглядом спортзал. Танцующие косо на меня смотрели, но никаких признаков Элис я не видела. Куда они ушли? Они уехали? Меня не было всего пару минут. Что если они уже едут в аэропорт, бронируя по телефону билеты в Париж? Что если... Вдруг я схватила какую-то девушку за руку. – Ты видела Элис? – спросила я её в отчаянии. – Она была здесь, она... Та выдернула руку и посмотрела на меня с отвращением: – Отойди от меня, уродина. Я стала чуть ли не умолять её, но парень, с которым она танцевала (видимо, он больше сочувствовал юным лесби), ткнул большим пальцем на дверь. – Кажется, она ушла, – сказал он, и я тут же бросилась к выходу. Я выбежала на холод и оглядела автостоянку. "Вольво" Элис стоял на своём месте, как и кабриолет Виктории. Было по-прежнему ветрено, и я обхватила себя за плечи, лихорадочно соображая, что делать. Их не было в спортзале, а их машины ещё здесь. Может быть... – Эй, ебанашка! – меня позвал невнятный голос. – Куда это ты собралась? Я узнала этот голос. Лорен. Я обернулась, и она шатаясь подошла – с ухмылкой и почти пустой бутылкой водки в руке. Она была пьяна, её ноги в розовых туфлях заплетались. Хихикнув, Лорен выпрямилась и хлебнула из бутылки. Очевидно, водкой с ней поделились Лия и Джейн. Их не было в спортзале, когда я была там, поэтому они, вероятно, не знали, где Элис, но, может быть, Лорен что-то видела. – Я ищу Элис, – сказала я. – Ты её видела? Лорен заржала и помахала бутылкой. – На хрена тебе эта долбанутая? – сказала она. – Чего ты вообще с ней связалась? Джейн сказала… – она запнулась и захихикала. – Джейн сказала… – Мне плевать, что там говорила Джейн, – перебила её я. – Ты видела Элис? – Не-а, – она опять захихикала. – Анжела тоже уехала. Наверное, уже где-нибудь трахается со своим парнем. Ну, удачи ей, что ли… Парни – отстой. Я с жалостью посмотрела на неё, а она ещё раз приложилась к бутылке. Двое прошли мимо нас на стоянку, взглянув на пьяную девушку. Удивительно, что она в таком виде ещё не попалась на глаза учителям. Она опустила бутылку, хихикнула и протянула её мне. – Пить будешь? Я помотала головой. – Ой, да ладно тебе, – она усмехнулась, поболтав бутылкой. Там оставалось уже немного. – Пей, – она шагнула ко мне и обхватила рукой за плечи. – Давай налакаемся и трахнемся, – сказала она мне в лицо. – Как тогда… на пляже… – она опять хихикнула. Мне стало жаль её, но мою девушку могли растерзать госпожа и её блондинка-приспешница, поэтому я попыталась аккуратно отцепиться от Лорен. – Пусти меня, Лорен, – сказала я. – Я не хочу. Она попыталась поцеловать меня. – А тогда ты хотела, – сказала она, целясь в мои губы. – Тогда я была свободна, – сказала я, отворачивая лицо. – А сейчас я с Элис. Она надулась и игриво оттолкнула меня. – Ой, да нафиг эту Элис, – сказала Лорен. – Элис, Элис, Элис… грёбаная сука. Я с грустью посмотрела на неё. Ну зачем всё было так усложнять? Если бы она не была такой зашуганной сукой, мы бы, вероятно, пришли на выпускной вместе, а сейчас бы обе пьяные целовались на заднем сиденье её автомобиля. Но вместо этого... Она посмотрела на меня пьяными глазами, слегка покачиваясь, как кобра, а потом ухмыльнулась и снова бросилась ко мне. – Давай… – прохрипела она мне на ухо. – Давай трахнемся, Белла… Пожалуйста, я тебя хочу... Она поцеловала меня, но я отвернула лицо после недолгого прикосновения – в губах закололо. – Отцепись от меня, Лорен, – сказала я, но она снова полезла целоваться, и вдруг я с силой отпихнула её. Она отшатнулась назад, поскользнувшись на асфальте в своих розовых туфлях, бабочки на носках сверкнули в лунном свете. Её волосы развевались на холодном ночном ветру, и вдруг она посмотрела на меня с ненавистью. – Тогда иди от меня на хрен! – закричала она. – Грёбаная тупая ебанашка. Думаешь, ты лучше меня? Думаешь, ты такая белая и пушистая, потому что никогда не спала с парнями? Потому что ты грёбаная лесби!? Парни на стоянке обернулись на её визги. Над ними в ночном воздухе повисло облачко дыма – они передавали друг другу косяк. Я смущённо отвела взгляд и попробовала положить руку на плечо Лорен. – Лорен… – сказала я. Но я не знала, что сказать, и вдруг она расплакалась. Она скинула мою руку и осуждающе посмотрела на меня. – Я думала, что нравлюсь тебе, – сказала она в отчаянии. У меня встал ком в горле. – Это так, – прошептала я, и вдруг она перестала плакать и снова набросилась на меня. – Тогда пожалуйста… – она стонала. – Пожалуйста, просто... – Я не могу, – сказала я, мягко отталкивая её. Я пыталась не применять силу, но в итоге Лорен сама оттолкнула меня. Я зашаталась на каблуках, едва не упав. Лорен ядовито посмотрела на меня. – Тогда я пойду к Джейн, – заявила она. – Она такая же грёбаная лесби. Она просто всем врёт об этом, потому что ещё не окончательно сбрендила. Она даже лезла ко мне целоваться, но я... но я... Однако хотела Лорен именно меня. Она развернула Джейн, потому что хотела меня – вот чего она недоговаривала. Мне было жаль Лорен, что она такая несчастная (серьёзно), но мне нужно было найти Элис. Так что я попробовала успокоить Лорен. – Ты уже достаточно набралась, Лорен, – сказала я. – Тебе нужно домой. Тебя подвезти? Если поможешь мне найти Элис, мы бы подбросили тебя… Не стоило этого говорить. Она размахнулась и запустила в меня пустой бутылкой. Наверное, она целилась в лицо, но даже если бы я не увернулась, она бы всё равно не попала. Бутылка разбилась о стену спортзала. – Иди на хрен! – зашипела Лорен. – И свою грёбаную Элис возьми туда же! Затем она развернулась и ушла. Какая-то учительница вышла на звук битого стекла. Она посмотрела на осколки и оглянулась в поисках виновника. Я уже спешила прочь с развевающимися на ветру волосами. Искать имело смысл только в одном месте слева – там я их и нашла. На пришкольной территории располагался небольшой парк и там был сад, ограда и небольшая беседка из кованого железа, украшенная к выпускному вечеру гирляндами огней по стойкам и резным украшениям, которые свисали с потолка, как железные сосульки. Там я их и нашла. Вокруг не было ни учителей, ни других учеников – только моя девушка и её бывшие. Было поздно, холодно и ветрено, и все, кто ещё не уехал, были в спортзале или уже собирались уезжать. Музыка глухо раздавалась из динамиков в спортзале, но уже никто не танцевал. Беседка представляла собой деревянный помост с кованой металлической оградой и стальными столбами, поддерживающими металлический купол крыши. По обеим сторонам беседки располагались металлические скамейки, и Элис поставила ногу на одну из них. Её платье было слегка приподнято над попой, и она тыкала киской в лицо блондинке, которая сидела на корточках и отлизывала. Чёрные трусики Элис были спущены на коленки. Виктория спустила бретельки платья и вынула груди для Элис. Ветер раздувал ей волосы, её длинные рыжие пряди мелькали, как огонь, тяжёлая ткань её тёмно-бордового платья слабо колыхалась вокруг её ноги. Она первая заметила меня и улыбнулась, прижимая губы моей девушки к своей голой груди. Её улыбка была торжествующей и одновременно завлекающей, как будто она приглашала меня присоединиться, но только потому что ей того хотелось. Это была самая сексуальная сцена, какую я когда-либо видела, и на мгновение я уставилась на них с раскрытым ртом, а холодный ветер обдувал мои голые плечи. На какую-то секунду соблазн присоединиться к ним был необорим настолько, что я закачалась, как лилия на ветру. Но моя любовь к Элис была сильнее, чем все остальное, и при виде её между этими двумя монстрами, отданную на милость их отвратительно великолепных тел, мне вдруг стало тошно. В груди вскипела холодная ярость. Я подошла к железным ступенькам и вошла в беседку. – Отойдите от неё, – сказала я. Мой голос был тихий, слабый, непохожий на меня. Розали бросила отлизывать и зыркнула на меня, властно прижавшись лицом к попе Элис. Элис перестала сосать грудь рыжей и тупо посмотрела на меня. Казалось, она не узнаёт меня, но она узнала. Одной рукой она нежно сжимала огромную грудь рыжей и не отпускала её. Она даже не отвела губы от её соска. – Белла… – сказала она. Виктория улыбнулась и повернула Элис лицом себе в грудь. Элис не продолжила сосать, но и не стала сопротивляться. Она просто прижалась щекой к своей госпоже, глядя отсутствующими глазами, будто в прострации. Розали ухмыльнулась мне, сверкнув соками из киски моей девушки на губах, и опустилась на корточки у её попы – которая по праву принадлежит мне. Ветер теребил Розали волосы и платье, и она коснулась языком киски Элис и стала жадно лизать со злорадными стонами. Элис при этом улыбнулась, и этого было достаточно, чтобы она снова сломалась. Она маленькой ручкой взялась за грудь Виктории и снова обхватила огромный и опухший сосок губами. – Как здорово, что ты можешь присоединиться к нам, мисс Свон, – сказала Виктория. – Подходи. Элис хватит на всех. Мои кулаки сами сжались в кулаки. – Отойдите от неё, – зарычала я. Виктория рассмеялась, потрясая бретельками платья на локтях и голыми грудями. Она погладила Элис по голове, и Элис продолжила сосать, не обращая внимания ни на меня, ни на что-либо ещё. Виктория улыбнулась мне, придерживая её на месте. – Вот как, дорогая, пытаемся проявить настойчивость? Боюсь, в этот раз ты не застанешь меня врасплох. Сейчас здесь Розали, и она может меня защитить. Розали в это время засовывала язык целиком в киску Элис, и, услышав своё имя, она открыла глаза и на мгновение злорадно посмотрела на меня. Затем она снова закрыла их, вынула язык и снова принялась лизать и работать им. От ярости во рту появился привкус желчи, я с такой злостью посмотрела на Викторию, что моё сердце чуть не лопнуло от ярости. – Мне плевать, – сказала я. – Отойдите от неё. Виктория уже не смеялась. Она вздохнула, но даже не попыталась отпустить Элис. – Мисс Свон, давайте уж поговорим откровенно, – сказала она. – Зачем так расстраиваться? Подходите, присоединяйтесь к нам. Теперь все мы сёстры. Всё может быть намного проще, если только… – Мне это не интересно, – перебила я. – И Элис тоже. Немедленно отойдите от моей девушки. Виктория помрачнела, но казалось, что она действительно не из тех, кому нравятся открытые стычки. Она грубо выпустила Элис и отошла в сторону. Розали последовала её примеру – оторвалась языком от киски Элис и изящно поднялась на ноги. Элис негромко ахнула, будто от того, что её так внезапно бросили. За неимением каких-либо занятий, она медленно и безжизненно рухнула на колени, как марионетка, у которой обрезали верёвочки. – Вы начинаете действовать мне на нервы, мисс Свон, – сказала Виктория, поправляя бретельки бархатного платья. – Кем ты себя возомнила? Наш клан существует уже сотни лет в абсолютном согласии. Кто дал тебе право нас рассорить? Я посмотрела на блондинку и на рыжую – высоких, гордых, любвеобильных и в высшей степени сексуальных в элегантных вечерних платьях. Я посмотрела на Элис, раскинувшуюся на полу, как сломанная игрушка – неподвижную, с трусиками на коленях. Она лежала без одной туфли, и её ноги были такие красивые и такие голые. Мне стало жаль её, лежащую в полном одиночестве. Она заслуживала лучшего обращения – и тут я резко поняла, почему имею полное право вмешаться. Я повернулась к Виктории. – Потому что я люблю её, – сказала я. Элис не подняла взгляда, но казалось, у неё внутри что-то шевельнулось. Не сводя глаз с половиц, она вдруг стала рассеянно натягивать трусики. Розали ненавидяще посмотрела на меня, а Виктория агрессивно шагнула вперёд. – Она любит… – повторила она и с отвращением сплюнула – поразительно грубый жест для такой изысканной девушки. – От твоего невежества меня уже тошнит. Ты не любишь её, дура ты эдакая. Ты просто тупая шлюха, которая кинулась на первую, которой понравилась. Ты ничто по сравнению со мной. Элис села у подножия скамейке, обхватив руками голые коленки, игнорируя окружающий мир. Я порывалась подбежать и обнять её, но не хотелось провоцировать блондинку и рыжую. Однако Виктория разгадала мои порывы, и, что удивительно, выражение её лица смягчилось. Она высокомерно выпрямилась, с развевающимися на ветру волосами и платьем. – Ну, очевидно, разговаривать с тобой бесполезно, – сказала она. – Не сегодня, по крайней мере. Она равнодушно перевела взгляд на Элис и протянула руку Розали. Та послушно взяла её. – Мы с Розали уходим, – сказала она мне. – Даём вам время поговорить. Предлагаю поразмыслить над тем, что произошло здесь сегодня, и пересмотреть ваши отношения так, чтобы в них было место для остального клана. Другого я не допускаю. Вам ясно? Я не ответила. Я не собиралась больше никого пускать в наши отношения. Мы с Элис собирались провести вместе целую вечность – только мы, без других. И после сегодня ни одна из нас больше не посмотрит Виктории в её подлое великолепное личико. Виктория, видимо, восприняла моё молчание за согласие. Она прошла мимо меня и спустилась по ступенькам вместе с блондинкой, следующей за ней, как послушная кошка. Я напряглась, но они прошли мимо. Я оглянулась – они растворялись в темноте, обходя спортзал. Элис не двигалась, продолжая сидеть, обняв себя, будто притворялась неживой. Я поспешила к ней, переполняемая любовью. Во мне не было ни грамма негодования за то, что она совершила или позволила, а только любовь и желание сделать её счастливой. Я без колебаний обняла её и стала гладить по голове. – Эй… – шептала я. – Всё хорошо, Элис, они ушли. Вставай, пойдём. Она не ответила, но услышала мой голос. Она отвернулась, лихорадочно смаргивая слёзы стыда. Моё сердце разрывалось от одновременно охвативших меня любви и жалости, и я поправила ей подол платья, чтобы он хоть немного прикрыл ей ягодицы. Я не винила её ни в чём, совсем нет. Я понятия не имела, что рыжая ей наговорила, да и мне было плевать. Я знала только, что нужно увести её отсюда, подальше от клана. Я должна увезти её туда, где я могу любить её так, как она того заслуживает. Так что я подняла её на ноги и усадила на скамейку, а сама села рядом и обняла. Она положила голову мне на плечо и отсутствующим взглядом смотрела на мои коленки. Я целовала её мягкие волосы, держа за руку, вдыхала её запах, в который подмешивались ароматы блондинки и рыжей, которых я ненавидела, в отличие от любимой Элис. Сердце с болью билось в груди. – Всё хорошо, Элис, – прошептала я. – Ты скоро придёшь в себя. Я нежно качала её, глядя на тёмный парк. Здесь мы пока в безопасности. Рыжая ушла, и если мы сможем дойти до машины и отправиться в путь, мы вскоре будем совершенно... – Она права, – сказала Элис. Сердце подпрыгнуло при звуке её голоса. Я подняла её голову и посмотрела в глаза. Я была так рада слышать её, что даже не врубилась, что она имеет в виду, поэтому переспросила: – Права – насчёт чего? – Насчёт тебя, – сказала она, но в её голосе не слышалось обвинений. Она говорила спокойно, и отрешённо, как неживая. – Ты ведь меня не любишь, совсем не любишь. Просто я первая, которой ты понравилась. Вот, значит, чем ей забила голову рыжая. Жаль, что Элис почти не верит мне, но я и сама показывала себя не с самой лучшей стороны. Однако всё изменится и прямо сейчас. – Конечно же, я люблю тебя, Элис, – сказала я. – Я люблю тебя больше всего на свете. Она посмотрела мне в глаза с грустью и мольбой. – Не так, как я люблю тебя, – сказала она. Вообще-то это немного несправедливо, учитывая то, откуда я её только что вытащила, но её голос был настолько слаб и потерян, что скорее всего она вряд ли вообще соображала, что говорит. Она боялась не за меня, а больше за себя и за всё остальное. Так что я крепко держала её лицо и твёрдо смотрела ей в глаза. – Всё это фигня, – сказала я. – Ты для меня всё, Элис. Абсолютно всё. И я докажу тебе это всей оставшейся жизнью. Так что давай свалим отсюда, ладно? Давай просто уедем. Здесь нам больше нечего делать. Но она только помотала головой. Уставившись в коленки, она, похоже, утратила интерес ко всему. Потом она вытерла руки о платье, как будто что-то счищала. – Нужно было послушать тебя, – сказала она. – Плохая была затея идти на этот выпускной. Я ещё крепче обняла её плечи. – Всё нормально, Элис. – Я просто хотела, чтобы это событие нам запомнилось, вот и всё. – Ещё ничего не потеряно, – заверила её я. – Нам нужно просто уехать. Она с грустью помотала головой, не глядя на меня. – Нет, – сказала она. – Всё пропало. Они прикоснулись ко мне. Я беспомощно выглянула в темноту за беседкой. Неужели я опоздала? Неужели уже ничего не исправить? Элис мечтала о весёлом выпускном, а рыжая уничтожила её мечты худшим возможным образом. Мечты Элис об отношениях, построенных на любви и доверии, разлетелись на куски под её собственной рукой. Я понятия не имела, что мне сказать, чтобы всё исправить, так что я просто рассказала ей о своих чувствах. – Мне это неважно, Элис, – сказала я ей. – Понимаешь? Серьёзно – важно совсем другое. Я тебя люблю. Я никогда не стану винить тебя за что-то подобное. Она не смотрела на меня. – Я сама им отдалась, – сказала она тупо. И это было как раз самое обидное, хотя... – Неважно, – прошептала я. – Я знала, чего они хотят. Ты была беззащитна. Это не твоя вина. Но она лишь угрюмо отвернулась: – Если ты действительно любишь меня, ты мне такое не простишь. Я хотела опять успокоить её, как вдруг до меня дошёл смысл её слов. Она расстроена из-за того, что я готова простить её? Очевидно, ей такое трудно понять. Виктория подкараулила её, разрушила все её мечты и надежды. И теперь она больше не уверена ни в чём. Вторые половинки не изменяют, но, что важнее, они ещё и прощают. Вторые половинки любят друг друга – несмотря ни на что. Я добродушно улыбнулась и игриво обняла её за плечи. – Что за чепуху ты несёшь, Элис, – сказала я. – Конечно, я прощаю тебя. Я же тебя люблю. Этого уже ничто не изменит. Наконец она повернулась ко мне. Её глаза блестели, а печальное лицо было величественно красивым в жёлтом сиянии огоньков, которые украшали беседку. Элис стала оживать. – Ты это серьёзно? – спросила она. Моя улыбка стала шире. – Конечно, Элис, – заверила я её. – Это судьба, помнишь? Ничто не разлучит нас. Я люблю тебя. Её губы дрожали, а глаза наполнились слезами. Затем вдруг она заревела и бросилась мне на шею. – Белла… – рыдала она, обнимая меня. – Я тоже тебя люблю, детка. – Я знаю… – шептала я. – Я знаю… Я обнимала её и гладила по спине. Я старалась не плакать, зачем-то старалась быть сильной, но не смогла удержаться от слёз. Я закусила губу, глядя на тёмный школьный двор. Научный корпус стоял вдалеке и чернел на фоне тёмно-серого неба. Музыку в спортзале выключили, и теперь незнакомый учитель обходил пришкольную территорию. Увидев нас с дорожки, он не стал подходить ближе. – Девушки, выпускной закончен, – крикнул он, указывая на часы, как будто нам было что-то видно с расстояния двадцати метров в темноте. – Пора расходиться по домам. Элис по-прежнему плакала у меня на плече, но я кивнула. Учитель пошёл дальше и пропал за углом спортзала. – Элис, – прошептала я, осторожно толкая её. – Элис, ты слышала? Нам надо идти. Пойдём, давай выбираться отсюда. Элис сидела и не двигалась, а только вытерла лицо и посмотрела на меня. Перед моего белого платья весь потемнел от её слёз. – Ты правда ещё любишь меня? Я наклонилась и поцеловала её. Этим порывом я надеялась подтвердить, что действительно люблю её. Но едва коснулась её губами, как вспомнила, что менее десяти минут назад эти же губы сосали груди рыжей, как жадный поросёнок. От этой мысли внутри всё перевернулось, но лишь слабо, и мне удалось убрать эту картинку из головы и обнадёживающе улыбнуться. – Конечно, я люблю тебя, Элис, – сказала я ей. – Я всегда буду любить тебя, и ты это знаешь. Она улыбнулась, радостно, но сдержанно, как будто с трудом верила. – Всегда-всегда? – Да, – сказала я, снова целуя её в губы и снова с лёгким отвращением. Но я ничего не выдала и сказала: – Ты для меня всё. – Всё? – Всё. Я снова поцеловала её, но она остановила меня, положив руку на мою грудь, и неуверенно посмотрела на меня. – Абсолютно всё? – спросила она. – Абсолютно всё, – я улыбнулась и кивнула. Она вопросительно смотрела мне в глаза, не отрывая рук от моей груди. Что бы она ни хотела услышать, она это услышала, потому что она улыбнулась и отвела руки. – Это замечательно. Я усмехнулась её детскому поведению и снова поцеловала в губы. В этот раз не было никакого дискомфорта, и когда я оторвалась от неё, то сказала: – Ну так, мы можем идти? – Да, – она кивнула. – Мы можем идти. Я почувствовала огромное облегчение. Наконец-то: вечность рядом с Элис. Я встала, мои ноги ослабели от внезапного волнения. Элис протянула руки, и я помогла ей встать, а потом обняла и поцеловала. Её руки легли на мою талию, и она прижалась ко мне всем телом, наклонив лицо для поцелуя. Я провела языком между её губ, и она открыла их для меня. Меня охватило безумное желание просунуть руку и приподнять край чёрного сатина, который закрывал её попу, но мне это показалось неправильным и неуместным, поэтому я не стала. Наконец я оторвалась от неё и взяла за подбородок. Мы стояли в центре беседки: Элис в чёрном, я в белом – и смотрели друг другу в глаза, купаясь в тёплом жёлтом свете. – Я люблю тебя, Элис, – сказала я. – Я правда… Но вдруг хорошенькое личико Элис погрузилось в темноту – свет погас. Одновременно погасли огни вокруг спортзала. Выпускной вечер окончательно закончился. Стояла почти кромешная тьма, а я различала Элис только как расплывчатый силуэт. Я покраснела, оттого как грубо прервали моё объяснение в любви, и Элис мягко засмеялась. – Однако… – сказала она. – Как романтично! Было приятно слышать, что голосу Элис вернулась обычная лёгкость. Я взяла её за руку. – Пойдём, – сказала я. – Я думаю, что пора идти. – Подожди, подожди, – сказала она. – Закончи, что ты говорила. – Ты и так знаешь, что я говорила, Элис. – Знаю, но хочу услышать. Пожалуйста. Я улыбнулась в темноте. Я знала, она ясно видит меня, но я почти ничего не различала, и мне пришлось поводить руками, чтобы нащупать её в темноте. Наконец мои руки опустились на её плечи, и я улыбнулась в направлении её лица. – Я люблю тебя, Элис. – О, детка! – воскликнула она. – Я тоже люблю тебя. Я почувствовала, как её руки обвились вокруг моей шеи, и она поцеловала меня. Мне по-прежнему не терпелось уйти отсюда, но я не торопила её. После всего, что она пережила, мне хотелось бы, чтобы она уверилась в моей любови. – М-м-м… – стонала она. – Детка? – Да? – Ты можешь для меня кое-что сделать? – Конечно. – Отлижи мне, – прошептала она. – Пожалуйста. Сначала я подумала, что ослышалась. Не может же она такого хотеть прямо сейчас, не после того, что произошло, не здесь, в темноте, в школе. Как такое вообще возможно? У неё киска, вероятно, ещё не высохла от слюны Розали, и ей хочется, чтобы я ей отлизала? Я не понимала, поэтому переспросила: – Ты о чём? – Просто отлижи мне по-быстрому, – сказала она. – Пожалуйста. Никто не увидит. – Ты это серьёзно? – Да, – она уже дёргала меня за платье, чтобы я опустилась на корточки. – Мне это правда нужно. Пожалуйста, детка. Я так этого хочу... Её настойчивость застала меня врасплох, и хоть мне это не казалось до конца правильным, я покорно опустилась на колени. Элис встала пошире, её ноги казались чёрными столбами в темноте. Она уже задрала вверх платье и спустила трусики. – Давай быстрее… – шептала она. – Быстрее… Я нащупала её киску языком и едва поборола отвращение, едва вспомнила, что делала с ней блондинка всего несколько мгновений назад. Элис зашипела от удовольствия. Она была на удивление мокрой. Я закрыла глаза, но картинка, на которой блондинка суёт язык моей девушке в киску, не выходила у меня из головы. Меня тошнило и возбуждало одновременно, когда я представляла себе, что мой язык сейчас слизывает остатки слюны Розали, когда я облизываю мягкое и шелковистое лоно своей девушки. А моя вторая половинка именно этого и хотела. Я не совсем понимала, что происходит, но запах лаванды уже дурманил голову, и если Элис нужно именно это, чтобы чувствовать себя любимой, то я ей это дам. Я готова ради неё сделать всё на свете. Так что я лизала и лизала, посасывая её клитор, сама возбуждаясь от этого, и наконец она вздрогнула и кончила, сжав мне волосы пальцами. – Спасибо, детка! – ахнула она. – Мне было классно. Я встала в темноте, наблюдая, как силуэт моей девушки надевает трусики – уже второй раз за эту ночь. Мне пришла в голову злорадная мысль, что Элис вообще не имеет смысла носить нижнее белье, но я прогнала эту мысль прочь, и нетерпеливо взглянула на спортзал. – Всегда рада, – сказал я. – Может быть, мы пойдём? То есть, что если... Но мне не хотелось упоминать имя рыжей вслух. Вряд ли она вернётся, но тем не менее я бы чувствовала себя гораздо спокойнее, если бы мы просто ушли отсюда. Руки Элис появились на моей талии, от её прикосновения мою чувствительную кожу стало покалывать. – Но разве детка не хочет, чтобы я ей тоже полизала киску? Я попыталась взять её за руку, чтобы увести прочь. – Ничего, – сказала я, – я могу подождать, пока мы не окажемся в гостинице. Пошли… Но она вырвала руку. Я ошалело обернулась. Она стояла там – тёмная фигура в темноте. – Можешь подождать? – холодно повторила она. – Ты меня совсем не хочешь. Я посмотрела на неё. Я действительно понятия не имела, что ответить. Но молчание длилось всего мгновение, прежде чем она бросилась на меня, обняла и принялась извиняться. – О, детка, прости, – говорила она, чуть не плача. – Зря я так огрызнулась. Просто... я так... пожалуйста, не... Я погладила её по спинке. – Я всё понимаю, – сказала я, хотя всё было как раз наоборот. Я слышала, как она всхлипывает в темноте. Она отошла и вытерла глаза. – Прости меня, детка, – сказала она слабым голосом. – Не знаю, что на меня нашло. Я в полной прострации. Пожалуйста… давай просто поедем в отель, ладно? Давай просто... В сердце вспыхнула жалость. Мне не понять, что творится в голове у Элис, но она по-прежнему Элис, и я по-прежнему люблю её больше всего на свете. Так что я потянулась за её рукой... Но она вырвала её снова. – Нет! – её голос срывался в истерику. – Нет, нет... Мы не можем… Мы не можем... Мы... От паники у меня на глазах выступили слёзы. Она ходила взад-вперёд в темноте под беседкой, и махала руками, как будто ей хотелось рвать на себе волосы. – Элис, пожалуйста, прекрати – сказала я. – Ты меня пугаешь. – Извини, – она грустно усмехнулась сквозь слёзы. – Прости, я просто... Я боюсь, что... – Чего ты боишься? Она говорила сбивчиво и надломлено. – Боюсь, что... Что ты меня больше не хочешь, или что... что ты не позволишь мне сделать то… что я хочу сделать… тебе… и, и... Она по-прежнему ходила взад-вперёд, подбирая слова, но я подбежала к ней и крепко обняла. Она сразу же расплакалась в моё плечо. – Это уже смешно, Элис, – твёрдо сказала я. – Я люблю тебя. Я всегда буду хотеть тебя. Она всхлипнула и ткнулась носом мне в шею. – Я тоже люблю тебя, детка, – прошептала она. – Это просто... – Что? Что-то коснулось моей шеи, что-то холодное и мокрое. Я подумала, что это её язык, а не ветер. – Ничего, – она опять всхлипнула и отстранилась от меня, вытирая глаза. – Об этом можно поговорить в гостинице. Мгновение я стояла в нерешительности. Один голос внутри говорил, что лучше воспользоваться её внезапно стабилизировавшимся эмоциональным состоянием и забрать куда-нибудь, где мы бы могли побыть одни, но другой голос уверял, что она ещё не до конца успокоилась, если не сказать совсем, и что лучше успокоить её, пока не слишком поздно. Так что я сглотнула, с полным ртом слёз, и сказала: – Всё нормально, можем поговорить об этом сейчас. Она снова всхлипнула. Я едва видела в темноте, как она обхватила лицо руками. – Серьёзно? – прошептала она. – Конечно. Что ты хочешь обсудить, детка? Я впервые назвала её "деткой", и вдруг поняла, что мы совсем поменялись местами в наших ролях. Это я должна была быть слабой, плаксой, неуверенной в себе. Но каким-то образом всё перевернулось с ног на голову, и я стала сильной и твёрдой. Я немного загордилась, но похоже, что Элис ничего не заметила, или заметила, но это не поколебало её мыслей. – Ну, – сказала она. – Это... – Что? Мгновение она молчала. Затем я услышала, как она сглотнула сухим ртом. – У меня была одна мысль, – сказала она медленно. – Насчёт того, что мы могли бы с тобой попробовать этим вечером. Вместо того чтобы… прежде чем я обращу тебя. Она неподвижно смотрела на меня из темноты. Странно было слышать, что она так терзается вопросом, готова ли я попробовать ещё какую-то позу в сексе, но я обнадёживающе кивнула. – Это будет нечто необычное, – прошептала она, – и абсолютно удивительное, если мы всё сделаем правильно. Её голос был мягким и хриплым. Как будто нечто, загнанное глубоко внутрь, наконец, пробивало себе путь на поверхность. Я не понимала, что же ей настолько важно, но мне было плевать. – Хорошо, – сказала я просто. – Я сделаю всё, что ты хочешь. – Что угодно? – Абсолютно всё. – Но ты это серьёзно говоришь? – спросила она, подходя ко мне осторожно, словно боясь спугнуть. Я не могла понять, почему она себя ведёт столь глупо, и хихикнула, подошла к ней и обняла. Учитывая ту огромную любовь, доверие и страсть, которые сопровождали нас до этого момента, было бы нелепо полагать, что на свете есть что-то такое, что я бы не сделала ради моей Элис. Так что я улыбнулась, обняла её ещё крепче и поцеловала в щеку. – Конечно, я серьёзно, – сказала я. – Моё тело принадлежит тебе, не забыла? – Я знаю, – прошептала она, своим мягким и хриплым голосом. – Но тут понадобится не только твоё тело, но и твоё сердце тоже. И твоя душа. Я покачала головой, зарывшись носом в её мягкие и ароматные волосы. Иногда я жалела, что она всё время будто работает на публику, но, видимо, именно это мне в ней и нравилось, в моей маленькой второй половинке. – Они всегда принадлежат тебе, Элис, – сказала я ей. – И всегда будут твоими. Затем я поцеловала её. Казалось, она немного успокоилась, и я подумала, что сейчас самое время увезти её отсюда, пока ей не терпится сделать то, что она хочет. Так что я осторожно выпустила её из объятий и взяла за руку. – А теперь, пойдём, – сказала я, – давай уедем. Чем раньше доберёмся до гостиницы, тем быстрее сделаем то, что ты хочешь. Она не сдвинулась с места. Я обернулась, продолжая держать её за руку – наши руки были похожи на тёмный канат, протянутый в темноте. Её голос показался мне странно пустым, как и её лицо. – Разве тебе не интересно, что это? – спросила она. Кажется, я совершила ошибку, не проявив достаточного интереса, и я попыталась загладить это улыбкой. – А это не сюрприз? – Это не может быть сюрпризом, – её силуэт помотал головой. – Мне нужно твоё согласие. Сцена немного затянулась, мне как-то надоело просто стоять и держать её за руку. Но я не выпустила её и сказала нарочито весело: – Конечно, я согласна, Элис. Я всегда и на всё согласна. Но почему ты так нервничаешь? Ты же знаешь, что я всё для тебя сделаю, – потом я игриво добавила: – Если это не что-то запредельное. Я боялась, что она меня неправильно поймёт, но она, казалось, успокоилась. – Это не запредельное, – сказала она. – Всё будет очень красиво, я тебе обещаю. – Тогда почему ты боишься, что я не соглашусь? – Ну… – она подошла ко мне. Её голова слегка склонилась вбок, и она, казалось, говорит мне в грудь. Она подняла руку и провела пальцем под моей грудью, и меня стало покалывать от её прикосновения. – Это довольно жёстко, – сказала она. Я усмехнулась. – Это не может быть жёстче того, чем мы занимались пару недель назад, – сказала я, имея в виду ту ночь, когда она несколько раз укусила меня. – Ты меня тогда чуть не угробила, забыла? – Да, – она еле слышно шепнула и погладила рукой ткань, закрывавшую мои груди. – Это было удивительно, не так ли? Я накрыла её руку своей, наслаждаясь этим ощущением. – Конечно, – заверила я её, хотя, честно говоря, мне бы не хотелось повторять такое слишком часто. Сегодня ещё можно, если она хочет, коль скоро сегодняшняя ночь особенная, но вообще-то я девушка попроще. По-прежнему лаская мою грудь, Элис другую руку завела мне за шею и стала гладить затылок. – Тебе правда понравилось? – спросила она. – Конечно. – Хорошо, – сказала она, и её голос снова стал хриплым, настолько, что я едва слышала её. – Потому что этим вечером я хочу сделать нечто подобное. Только в этот раз я хочу продолжать дальше... и дальше... и дальше, пока ты не умрёшь. Она поцеловала меня. Её губы дотянулись до меня из темноты, и меня будто окатило холодной водой. Я не ответила на поцелуй. Мои глаза остались открытыми и моргали, но я видела только мутный силуэт моей девушки, которая тянулась к моим губам, как бесформенный суккуб, вырвавшийся из тьмы и кормящийся с моих губ. Всё тело онемело. Её рука у моей груди ощущалась, как плоский лифчик или какой-то другой и достаточно идиотский предмет одежды, а её язык, когда он скользнул между моими губами, показался мне чужеродным придатком. Я неловко усмехнулась и оттолкнула её. – Ты это о чём? – спросила я, как будто не поняла, как будто всё это было... – Ну… – она начала. Было слышно, что она волнуется, а её рука оторвалась от моей груди и коснулась моей щеки. – Я долго думала над этим. Но теперь я уверена. Я очень тебя люблю, детка, и я знаю, что ты любишь меня. Я знаю, что это не обыкновенная любовь, а настоящая, истинная. Это такая любовь, которую нельзя выразить в словах или сексе. Наша любовь заслуживает чего-то большего, более грандиозного, в высшей степени абсолютного. Того, что уже нельзя будет изменить или испортить. Понимаешь, детка? Единственный способ по-настоящему выразить нашу любовь – это... умереть. После своих слов она застенчиво пожала плечами, прямо как малолетняя девочка, которая, стесняясь, соглашается заняться сексом. Я видела, как её плечи двинулись в темноте. Я не видела её лица, но скорее всего она улыбалась. Я тоже улыбалась, но это была холодная улыбка, которая неестественно сидела на моём лице. Губы покалывало от поцелуя этой девушки, которая только что призналась, что её заветная мечта – убить меня. Видимо, моё молчание несколько напрягло её, и она продолжила. – Если честно, я боялась это говорить, – сказала она, – потому что не думала, что ты поймёшь. А ещё я думала, что ошибаюсь. Но теперь я знаю, что ты всё понимаешь и что я не ошибаюсь. С первой секунды, когда я увидел тебя, то сразу поняла, что именно этого я и хочу. А теперь, когда я высказала всё вслух, я точно знаю, что это правильный путь, детка. Что думаешь? Руки Элис лежали на моей талии, и она выжидательно смотрела на меня. Я проглотила комок в горле – казалось, он был размером с валун – и облизала губы. Они были сухими. – Я не знаю… – сказала я, с трудом подбирая слова, из последних сил стараясь не психовать. – Ты хочешь меня убить? – Нет, нет, нет… – затараторила она, – не убить. Убить – дурацкое слово. Я не хочу убивать тебя, детка, я хочу любить тебя. Полностью. До конца. То есть, разве это не романтично? Что может быть прекраснее смерти в объятиях любимой девушки с твоей кровью у неё на губах? Я улыбнулась в сторону, столь же мрачно и безнадёжно, как темень вокруг нас. Две слезы скатились по моим щекам. – Я думала, ты хочешь обратить меня, – прошептала я. – Да, хотела, – сказала она. – Но разве ты не думаешь, что это будет намного лучше? Я помотала головой, проронив ещё несколько слёз. – Не особо. Она сняла руки с моей талии и отошла назад. Когда она заговорила, её голос стал слабее, неуверенней: – Но почему? Но я только мотала головой из стороны в сторону с закрытыми глазами, изо всех сил стараясь не расплакаться. Я старалась стряхнуть грусть, безнадёгу, глубочайшее отчаяние всей моей бессмысленной жизни. – Я знаю, это может показаться немного радикальным, детка, – сказала Элис, – но я бы не стала тебе этого говорить, если бы не считала, что ты со мной согласишься. Я знаю, что ты любишь меня, детка, и вот тебе шанс доказать – окончательно, вне всякого сомнения. Пожалуйста, позволь мне это сделать. Мне нужно твоё согласие. Я открыла глаза, резко вдохнув. – Элис, ты это серьёзно? – спросила я, рыдая. – То есть, это не какая-то больная вампирская шутка? Казалось, её тёмное лицо ещё больше потемнело. – Совсем нет, Белла, – сказала она. Затем её голос смягчился, и она протянула мне в темноте руку. – И не нужно бояться. Я не прошу тебя сделать это в одиночку. Я умру сразу же после тебя – я тебе это обещаю. Я никогда не смогу без тебя жить. И тогда уже сегодня наши души навечно будут вместе. Я отмахнулась от её руки, прежде чем она успела ко мне прикоснуться. – Ты свихнулась, Элис, – сказала я. – Уже окончательно. Она замерла. Её чёрное лицо застыло, и она, видимо, подумала, что будет лучше выставить мой ответ как шутку, потому что склонила голову и тихо засмеялась. – Если я свихнулась, – сказала она, – то это только из-за того, что я без ума от тебя. Затем вдруг её тёмная фигура подошла ко мне и заключила в поцелуй. Я приглушённо простонала и обмякла, стараясь быть безучастной, как всегда, но не смогла. У меня просто не получалось. Я вывернулась и оттолкнула её. – Я не могу, – сказала я, на удивление уверенно. – Мы должны, детка, – сказала она. – Это единственный способ выразить наши чувства, увековечить их на пике существования. После этого наша любовь уже никогда не исчезнет и не пройдёт, а Вики уже никогда и никого из нас не тронет. Другого пути нет, детка. Только так мы будем действительно счастливы. Я помотала головой. Если это счастье, то мне что-то не хочется быть счастливой. Лучше уж я буду всю оставшуюся жизнь влачить жалкое существование, чем умру. Элис снова потянулась к моей талии, но я стала отталкивать её руки. – Нет, – сказала я. Её руки продолжали настойчиво тянуться ко мне. – Что ты имеешь в виду своим "нет"? – Отойди от меня, – сказала я, впадая в панику. – Детка, – сказала она, обнимая моё тело руками, как когтями. – Детка, пожалуйста… Но я уже была сыта по горло, и вдруг закричала: – Отойди от меня! Элис испуганно отшатнулась. От крика у меня закружилась голова, и вдруг я согнулась пополам, ловя ртом воздух, как если бы задыхалась. – Детка, ты… – Отойди от меня! – прохрипела я, опираясь на колени и пытаясь отдышаться. – Просто не подходи ко мне! Она стояла и смотрела на меня – просто тёмная форма, но казалось, что она расстроилась. Раздался всхлип, и я поняла, что она плачет. – Я думала, ты меня поймёшь, – сказала она надломленным голосом. – Я хотела обратить тебя, детка, я действительно хотела, но... Но я правда думаю, что смерть будет лучше. Я обращала других девушек, но это всегда было ненадолго. Вечно что-то идёт не так. Я не хочу, чтобы то же самое случилось с тобой. Хочу, чтобы наша любовь стала вечной. А ты? Я не ответила. В горле всё хрипело, и я не могла говорить, даже если бы и хотела. – Пожалуйста, детка? – продолжала умолять Элис. – Не нужно этого бояться. Всё пройдёт идеально – вот увидишь. Ты же знаешь, что я никогда не сделаю ничего такого, чего бы ты не хотела. Я начну медленно и нежно. И постепенно мы дойдём до твоих пределов. И наконец, когда придёт время, ты станешь настолько свободной, что ты даже не можешь себе представить. И всё это дам тебе я – твоя истинная любовь. Пожалуйста, детка! Ну… пожалуйста! Я выпрямилась и попятилась назад, упершись в перила вокруг беседки. Железо было холодным – я чувствовала это даже через ткань платья. Тёмный силуэт моей девушки двигался прямо на меня, и Элис мягко говорила пустым и тёмным лицом. – Белла, ты сама говорила, что принадлежишь мне, помнишь? Телом, сердцем, душой. Ты сама сказала, что разрешаешь мне всё. Или ты забыла? – Я не могу, – я помотала головой. – Можешь, – прошептала она. – Я знаю, что можешь. – Нет. Её рука опустилась мне на щеку. Я замерла, и она стала нежно гладить меня. – Да, – сказала она. – Ты любишь меня, детка, я знаю, что любишь. Но вдруг до меня дошло. – Нет, – сказала я. – Не люблю. Её рука застыла и упала. Я с грустью посмотрела на чёрную фигуру перед собой: безликую, бесформенную – плод страсти, который залез в окно моей комнаты однажды ночью и наполнил моё сердце безумными мечтами. Я помотала головой. – Виктория была права, – сказала я. – Я не твоя вторая половинка. Я просто шлюха, которая бросилась на первую девушку, которой понравилась. – Это не правда, детка. – Это правда, – сказала я, хлюпая от слёз. – Это правда. Затем я мрачно усмехнулась и махнула рукой. – Это смешно, – выпалила я. – Я всегда считала Викторию чокнутой, но оказалось, что это ты ненормальная. Ты всегда была ненормальной, я просто этого не замечала. – Я не ненормальная, детка, – возразила Элис. – Пожалуйста, просто… Она снова протянула руку к моему лицу, но я ударила её по руке – глухой шлепок в темноте. – Не трогай меня! – я отшатнулась от неё. – Детка… – её голос был надломлен и полон сожаления. – Детка, пожалуйста… – Заткнись, Элис! – зашипела я. – Просто заткнись на хрен! То есть, ты соображаешь, что ты мне на хрен предлагаешь? Я поверить не могу, что такое можешь мне сделать. После всего того, через что я ради тебя прошла. После всего, что я была готова ради тебя сделать. Неужели тебе этого недостаточно? А теперь ты предлагаешь мне уйти из жизни? Ты что, совсем рехнулась? Ты и правда думаешь, что я соглашусь? Ты грёбаная ненормальная! Да что с тобой на хрен творится?! – Детка… Она снова протянула ко мне руку, но я отшатнулась в слепой ярости и чуть не упала со ступенек на траву. Я настолько возненавидела её, что если бы она прикоснулась ко мне, я бы орала так, пока у меня глаза на лоб не вылезут. – Нет, на хрен, Элис, – сказала я, удаляясь от беседки, где Элис стояла на ступеньках, тёмная и безмолвная. – Больше я не буду слушать твой бред. Ты сбрендила… – я споткнулась о траву, выпрямилась и ткнула пальцем в её сторону. – Больше не подходи ко мне, на хрен. Всё кончено. Я больше не хочу тебя видеть. – Ты же это несерьёзно, так? – прошептала она. Я наполовину развернулась, но теперь я обернулась, как помешанная, разум кипел от ярости. – Очень даже серьёзно, – зашипела я. – Я тебя ненавижу! Не могу поверить, что вообще когда-то любила тебя. – Детка, пожалуйста, просто… – Нет! – кричала я. – Хватит! Если ещё хоть раз подойдёшь ко мне, я убью тебя. Заточу кол и воткну его тебе прямо в твоё грёбаное сердце. Жуткая грёбаная сука! Мой голос сорвался на плач, и я помчалась прочь, не оборачиваясь. Я добежала до спортзала, глаза ничего не видели от слёз – пришлось держаться за кирпичную стену, чтобы идти вперёд. Я дошла до стоянки. Там оставались считанные машины. Один из них принадлежала Джейн, а изнутри к заднему стеклу прижималась женская туфля, как будто кто-то развалился там, задрав ноги вверх. Туфля была розовая с блестящей бабочкой на носке. Я пошла дальше. Спотыкаясь и задыхаясь от рыданий, я вышла из ворот и поплелась по тротуару в направлении дома. Вскоре я перестала плакать, и только иногда всхлипывала. Опять поднялася сильный ветер. Я обхватила себя руками на холоде и шаталась в моём белом плате, как сбежавшая из психбольницы: ткань хлопала о ноги, волосы раздувало ветром. Я глядела заплаканными глазами на бетон под ногами, различая сорняки, проросшие из трещин, и стараясь не наступать на них каблуками. Сзади пронёсся автомобиль, ярко осветив фарами путь передо мной. Я шла дальше, бессмысленно блуждая всю ночь, как призрак, сбежавший из кошмарного сна – с любимой девушкой. На полпути домой я сорвала с шеи чокер и выбросила его в канаву. Когда я наконец вернулась домой, то вспомнила, что не взяла ключи. Я постучала в дверь и изо всех сил улыбнулась маме, когда та открыла. Я очень надеялась, что она не нашла моё прощальное письмо, которое я оставила на своей кровати. – Привет, дорогая, – сказала она и посмотрела на тёмный сад позади меня. – А что же ты ключи не взяла? Где Элис? Я протолкнулась мимо неё в прихожую. Она закрыла дверь и повернулась ко мне. – Я уехала без неё, – сказала я. – Вот как? – мама вдруг заволновалась. – А с чего вдруг? Я пожала плечами, как будто это не имело значения. – Не знаю, – сказала я угрюмо. – Мы поссорились. Вряд ли она приедет. – Что-то серьёзное? Мне не хотелось думать над её вопросом, так что я просто помотала головой, опять пожав плечами. – Нет, ничего особенного, – сказала я. – Сама знаешь. Мама посмотрела на меня. Не знаю, на кого я была похожа, но в горле стоял ком, а глаза горели. Меня тошнило и трясло. – Ты в порядке, дорогая? Я махнула рукой, как если бы собиралась объяснить, но потом только сказала: – Да, всё нормально. Просто устала. Мама кивнула, и поскольку она видела, что я совсем не в порядке, она подошла и обняла меня. Я тоже обняла её, а в груди всё сжалось. Старая добрая мама – она никогда не пожелает моей смерти. Наконец она выпустила меня, и несмотря на все проблемы, с которыми мы недавно столкнулись в наших отношениях, она улыбнулась мне, чтобы приободрить от всего того, что бы меня ни беспокоило. – Ну, жаль, что тебе испортили праздник, – сказала она. – Но ведь ещё будет вечер в выпускном классе, так? Я фыркнула и повернулась к лестнице. – Всё нормально, – сказала я. – Я вообще не хотела идти на этот выпускной. Моя комната была такой же, какой я видела её в последний раз. Я не думала, что сюда вернусь, но прошло всего несколько часов – и я здесь. Первым делом я заперла окно и задёрнула шторы. Затем сняла туфли и повернулась к кровати. Прощальное письмо, которое я написала для мамы, лежало на подушке нетронутым. Какое-то время я смотрела на него, а потом взяла, развернула и стала читать. Губы сами задрожали от воспоминаний о том, как трудно мне было писать. Чувства вины и сожаления от расставания с мамой боролись с любовью и страстью, которую я испытывала к Элис. Слёзы застилали глаза, но я читала. Дорогая мама, прости, пожалуйста. К тому времени, как ты это прочтёшь, я буду уже далеко. Мы с Элис решили уехать из Форкса. Я знаю, что ты меня не поймёшь, но мне этого не объяснить. Элис – моя вторая половинка. Я не могу расстаться с ней. Я уже говорила тебе, что между нами не заурядный школьный роман. У нас всё серьёзно и навсегда. Я хочу быть с ней до конца жизни. Пожалуйста, не думай, что я не люблю или не ценю тебя. Напротив, я очень тебя люблю. Ты лучшая мама, о которой я могла бы мечтать. Но я не могу расстаться с Элис. Это как брачный обет: "в горе и в радости, забыв всех остальных, пока смерть не разлучит нас" – вот как я люблю её. Знаю, что, может быть, иногда она плохо на меня влияет, но это только потому, что она очень любит меня. Между нами были недоразумения, но мы всё уладили, и теперь наши отношения стали ещё сильнее. Мы любим друг друга и должны быть вместе. Для нас нет другого пути. Мне жаль. Пожалуйста, не беспокойся обо мне. У меня всё будет хорошо. С Элис я буду счастлива. Мы будем вместе навсегда. Жаль оставлять тебя одну, но просто я слишком люблю её. Надеюсь, что мы когда-нибудь ещё увидимся. Пожалуйста, не сердись. Белла Когда я закончила читать, мне было так холодно, что, казалось, уже никогда не станет тепло. Я посмотрела на слова, которые написала, и слёзы капнули на бумагу, как если бы начался дождь. "Вместе навсегда… вторая половинка…" В глазах потускнело при виде, как все иллюзии, выраженные на бумаге, окончательно уплыли от меня прочь. Я смяла письмо в руке. Из глаз и носа текло в три ручья, а в голове настолько кружилось, что я боялась упасть. Смятое письмо выскользнуло из моих рук и закатилось под кровать, будто пытаясь скрыться. Голова шла кругом. Я обернулся, пошатнулась и схватилась за стол. Горячая тоска в груди росла, как грозовой шторм, а дыхание сбилось. Я пыталась успокоить его, но ничего не получилось – я задыхалась. Захотелось выдохнуть, но получилось всхлипнуть, затем простонать. В груди родился тихий вой, который становился всё сильнее и сильнее до тех пор, пока я наконец не заплакала в голос, сев на ковёр и завыв от сильнейшей агонии. На лестнице раздались шаги мамы – она пришла и ворвалась в мою комнату. – Белла! – воскликнула она. – Белла, что… Но она вдруг запнулась при виде дочери, сидящей и рыдающей на полу. Мама бросилась ко мне, обняла и начала качать и шептать, что всё будет хорошо. Я схватилась за неё, уткнулась лицом ей в шею и плакала, плакала и плакала, думая, что умру от рыданий.