***
Я надела чокер на следующий день в школу. Анжела с некоторым удивлением на меня посмотрела, но ничего не сказала – наш последний разговор на эту тему её тогда слишком смутил. Я носила чокер до конца недели: надевала утром и снимала только перед сном. Довольно скоро я начала понимать, что носить его было плохой мыслью. Он воскрешал во мне слишком много воспоминаний. Иногда я сидела на уроках, теребила чокер рукой, поправляла его на горле, как будто он мне жал. Я проходила дома мимо зеркала в ванной комнате, останавливалась на мгновение, чтобы посмотреть на себя, вспоминая следы укуса, боль от клыков Элис, сладкую зависимость от её яда. Я всё ещё держала фотографии Элис в своём шкафчике и почти каждый вечер просматривала фотки с выпускного. Я продолжала убеждать себя, что просто хочу помнить её, но после того как снова надела чокер, начала понимать, что скучаю по ней. Я по ней очень скучаю. Но у меня есть Лорен, и с Лорен мне было очень здорово. Конечно, доставало сохранять наши отношения в тайне, но это было даже в некотором роде мило, особенно когда она краснела от поддразниваний Анжелы. Я знала, что ей на самом деле плевать на мнение других в школе. В конце концов, мы учились в старших классах, и большинство было достаточно сознательно, чтобы принимать даже меня. Лорен нечего было опасаться наших сверстников, она больше боялась свою маму. Или, может быть, "страх" – неверное слово. Лорен была не из тех, кто чего-то боится, но она знала, что если её мама узнает о её ориентации, то изменится вся её жизнь и не к лучшему. И вполне понятно, что ей этого совсем не хотелось. Поэтому я подыгрывала ей и притворялась перед другими, что мы просто дружим, хотя Анжела знала, а большинство наших друзей подозревало истину. Лорен по-прежнему было неудобно говорить об этом, но мне как-то удалось вытащить её на разговор однажды в субботу днём, когда мы ждали начала фильма. – Ну и когда ты собираешься обо всём рассказать матери? – Что рассказать? – Что ты лесби. Я не лучшим образом подобрала слова. – Я не лесби, – Лорен фыркнула. Я закатила глаза. В кинотеатре было большей частью пусто, а из динамиков звучал старый рок. До начала сеанса оставалось ещё около десяти минут, и мне не хотелось спускать всё на тормозах, так что я не стала опять указывать ей, что она такая педантичная сука, которая не любит ярлыки. – Когда ты собираешься рассказать ей о наших отношениях? – перефразировала я свой вопрос. – Не знаю, – она угрюмо жевала попкорн. – То есть, а зачем это нужно? Она только вся распсихуется. – Но если она будет знать, нам не придётся больше скрываться. – Ну и? А кому от этого плохо? Я даже с парнями не целуюсь при других и с тобой не буду. Зачем мне это нужно? – Затем, что я люблю тебя и для меня это будет много значить, – я простодушно на неё посмотрела. Она закатила глаза, стараясь не улыбаться. – Забудь об этом и больше не вспоминай, – сказала она. – И правда, давай уж начистоту. Я никогда не буду целоваться с девушкой при других. Никогда. Даже с тобой. Уяснила? Я вздохнула, но, честно говоря, была не слишком разочарована. Я тоже не особо стремлюсь к повышенному вниманию окружающих. Мне только хотелось знать, серьёзно ли Лорен относится к нашим отношениям. Она заметила моё расстроенное выражение и снова закатила глаза. – Слушай, я расскажу ей после окончания школы, когда мы будем учиться в колледже, – сказала она. – Чтобы мне не слушать, что она скажет в ответ. – Но ведь до этого ещё целый год. – Ну, да, – на мгновение Лорен показалась какой-то беззащитной и попыталась скрыть это улыбкой. – Но мы же будем вместе, так? Каким-то образом мы поменялись местами, и теперь уже ей хотелось, чтобы я её успокоила. Меня охватило чувство нереальности происходящего, и на мгновение я вообще не могла поверить своим ушам. Лорен в самом деле хочет быть со мной после окончания школы? В колледже? Это даже как-то смешно. Я занималась групповым сексом, меня насиловали, меня кусали вампиры, но ничто из этого не казалось мне столь же странным, как Лорен, моя первая и единственная настоящая любовь, которая ждёт от меня серьёзных и постоянных отношений. Если честно, я всегда считала, что школьные романы часто заканчиваются быстро, но в тот момент мне казалось, что мы правда могли бы общаться с Лорен дальше. – Конечно, – сказала я, стараясь не заикаться. – То есть, ты думаешь, что мы пойдём в один и тот же колледж? Я даже повернулась в кресле, чтобы задать вопрос, и мне очень хотелось продолжать обсуждать наши дальнейшие отношения, но прежде чем она ответила, свет в зале померк и начались анонсы будущих фильмов. Можно было бы перейти на шёпот, но тема оказалась слишком серьёзной для моей робкой девушки, и она, казалось, хотела поговорить о другом. Она указала попкорном на экран. – Я видела этот фильм, – сказала она. – Полный отстой. Я вздохнула и откинулась в кресле. Ненавижу, когда кино начинается раньше времени. Фильм и правда был отстойный, что бывает часто. После сеанса мы пошли погулять и в итоге зашли в магазин Анжелы. Лорен хотела просто поздороваться и пожаловаться на кино. Это было бы весело, хотя я бы предпочла найти уединённое место, чтобы поцеловаться. Прошло две недели с тех пор, как я попыталась пощупать её, и я считала, что нам с Лорен нужно пересмотреть договорённости о прикосновениях. С обеих сторон уже начинало скапливаться напряжение и недомолвки. Мои груди начинали казаться мне бесполезными придатками, а иногда мне хотелось просто крикнуть Лорен, чтобы она прикоснулась к ним. И я плелась за ней, пока она ходила по магазину и болтала с Анжелой, всякий раз спрашивая моё мнение о каком-нибудь топике или юбке, которые она даже не планировала покупать, или за поддержкой в каком-нибудь споре. А мне вспоминалось свидание с Элис, как я бегала за ней по торговому центру, просто от радости быть рядом с ней. Только с Элис мы бы уже давно отлизывали друг дружке в примерочной. А вообще она бы отлизала у меня ещё в кинозале. А потом ещё раз, по возвращении домой. И ещё раз ночью. А потом ещё раз утром. Наверное, в этом и была суть наших отношений – один непрекращающийся секс. Я рассеянно трогала чокер, когда Лорен вдруг повернулась ко мне, приложив к груди топик. Синий, с блёстками, на тонких лямках, с рисунком бабочки на животе. – Что скажешь? – спросила она. Анжела за её спиной сделала вид, что её тошнит, но я улыбнулась. Вообще-то топик был слишком детский, но если я Лорен такое скажу, это не поможет мне достичь моей цели. – Очень мило, – сказала я. – Прямо для тебя. – Правда? – Лорен не поверила. – Конечно, – сказала я. – Обожаю, когда ты одеваешь синее. Наверное, это было слишком интимное замечание. Лорен стало неудобно. – Блин! – Анжела захихикала. – Не пора ли вам двоим уединиться? – Да заткнись ты! – тут же зарычала Лорен. Но Анжела не испугалась. Она большим пальцем указала на примерочную. – Знаете, если вам приспичит, я пущу вас в примерочную, – сказала она. – Только с условием, что вы не будете к этому привыкать. Лорен зыркнула на неё, но слишком раскраснелась, чтобы казаться свирепой. – Мы с Беллой просто дружим, – сказала она, – а ты вообразила о нас невесть что. Анжела закатила глаза, а я с трудом сдерживала ухмылку. Лорен не была уверена, что убедила Анжелу, но она придумала, как выкрутиться. Хлопнув по топику рукой, она сказала: – Пойду примерю эту штуку. – Белле пойти с тобой? – кинула ей вслед Анжела, но Лорен только глянула на неё через плечо и направилась в примерочную. Анжела повернулась ко мне – с улыбкой, поставив руки на бёдра. – Эх… – сказала она. – Откуда у неё такие комплексы? Почему просто не признать истину? То есть, тебя это не беспокоит? Если честно, это не очень беспокоило меня, и скорее мне нужно было бы подыгрывать, поэтому я просто пожала плечами и переключилась на джинсы с тридцатипроцентной скидкой. Это были узкие джинсы, тёмно-синие, и мне пришло в голову, что они бы классно смотрелись на Элис и её попе. Но я поскорее отмела эти мысли прочь. – Знаешь, большинству девушек в школе будет до этого совершенно фиолетово, – говорила Анжела. – Мы ведь уже не дети. Я посмотрела в сторону примерочных и на всякий случай понизила голос. По-видимому, нет смысла что-то скрывать от Анжелы. Ей всё известно, и она спокойно к этому относится. Поэтому я снова пожала плечами. – Дело не из-за этого, – сказала я. – Всё из-за её мамы. Я в первый раз призналась кому-то в наших отношениях, и она подошла ко мне поближе, желая посплетничать. – А при чём тут её мама? – спросила она. – Она ужасный гомофоб, – тактично объяснила я. Анжела, казалось, удивилась. – Серьёзно? Я пару раз видела её – вроде, очаровательная женщина. Когда я тогда приходила к Лорен с ночёвкой, она разрешала нам не выключать музыку ночью. Я снова пожала плечами, по-прежнему притворяясь, что разглядываю джинсы. – Она практически выставила меня из дома около месяца назад, – сказала я. – Вежливо, но знаешь... Анжела усмехнулась. Видимо её позабавило, что где-то не любят лесби. – Ух ты! – удивилась она. – То есть Лорен боится, что всё узнает её мама? – Ну да. Анжела задумчиво кивнула и стала перекладывать стопку топов. Видимо, она забыла, что находится в собственном магазине. – Но Лорен правда лесби? – вдруг спросила она. – Или она просто… ну, знаешь… бисексуальна? Это был хороший вопрос. Лично я понятия не имела, и честно говоря, не думаю, чтобы Лорен сама могла ответить. Потому я просто пожала плечами. – Она об этом не любит особо распространяться, – сказала я. – А сама ты что думаешь? – настаивала Анжела. Я вздохнула и бросила рассматривать джинсы. Я бы предпочла поговорить об этом с самой Лорен, но, возможно, Анжела поможет мне кое-что понять. – Я не знаю, – сказала я. – Ей не особо нравятся парни, но и девушки тоже. Она утверждает, что ей нравлюсь только я. – Это уж точно, – фыркнула Анжела. – Ты о чём? Анжела ухмыльнулась и глянула в сторону примерочных, просто чтобы убедиться, что оттуда не вышла Лорен. Она повернулась ко мне и слегка наклонилась вперёд. – Помнишь, я рассказывала, что оставалась у неё на ночь? – Да. – Так вот, Лорен поцеловала меня, пока мы спали. Она думала, что я сплю, а я никогда не говорила ей, что на самом деле не спала. – Серьёзно? – я медленно расплылась в улыбке. – Ага, – сказала она, посмеиваясь. – Я испугалась до чёртиков. Потом неделю избегала её. Так что уж поверь мне, дело совсем не в тебе. Ей определённо нравятся девушки. Мне это показалось весьма обнадёживающим. Было бы просто здорово, если бы у нас с Лорен это было общим. Я достаточно облазила Интернет, чтобы узнать, что девчонки-би обычно потом благополучно выходят замуж за парней, а девчонки-натуралки так же благополучно вспоминают, что они натуралки. Все говорят, что всё решает любовь, но с точки зрения статистики, именно лесби обычно оказываются в проигрыше. Я открыла было рот, чтобы разузнать у Анжелы поподробнее о том, что кто больше нравится Лорен (групповушка с участием школьной группы поддержки была бы отменным тому доказательством), но тут Лорен вернулась из примерочной – в том синем топике с блёстками и, по-видимому, безумно счастливая этим. – Что думаете? – спросила она. – Круто, а? Анжела посмотрела на неё без интереса. Лорен поморщилась, но тут я подала голос, прежде чем она набросилась на Анжелу. – По мне, так ты выглядишь потрясающе, – сказала я. Что, в общем-то, так оно и было, хотя без лифчика она бы выглядела ещё лучше. У топика был глубокий вырез спереди, чтобы показывать ложбинку между грудей. Но у Лорен не было такой ложбинки, даже если бы она надела лифчик с пуш-апом. Она была почти плоская. Я вспомнила, что у Элис сиськи были просто удивительные – полные, но не слишком. Тем не менее Лорен выглядела очень мило, и казалось, что комплимент ей очень польстил. Анжела просто закатила глаза. – Ну и дела! – воскликнула она. – Как это неожиданно! Лорен снова нахмурилась, но я снова встряла. – Так ты собираешься его купить? – спросила я. – Не знаю, он немного дороговатый. Вероятно, Лорен выцыганивала скидку, но Анжела только сложила на груди руки и ухмыльнулась в ожидании, что Лорен станет её упрашивать. Но я не могла такого позволить своей девушке, поэтому сказала: – Могу помочь тебе деньгами. Анжела развернулась ко мне. – Ещё чего не хватало! – выпалила она. – Ты просто так ради неё расстанешься с деньгами? Даже её парень и тот до такой степени не унижался перед ней! Лорен неловко фыркнула, стараясь не замечать взаимосвязи между мной и своим парнем: – А что тут такого, если я одолжу у подруги? Я закусила губу, чтобы не ухмыляться. Бедная Лорен. Ей так не хочется признаваться себе, что она лесби. Это грустно, право слово. – Одолжить? – Анжела посмотрела на неё, не веря своим ушам. – В самом деле? – Да, а что? Казалось, Анжела, просто офигела от такой наглости. Она посмотрела на меня, но я только пожала плечами. Если уж Анжела не понимала, почему Лорен отрицает свою ориентацию, то представьте, что испытываю я. А Лорен просто стояла в этом топике с блёстками и прикидывалась натуралкой. – Ну и дела… – вымолвила Анжела. – Я тут вас оставлю ненадолго. Если понадоблюсь, то я буду вон там – кататься по полу от смеха. Бросив последний взгляд на Лорен, Анжела покачала головой и пошла к кассе. Лорен зло посмотрела ей вслед. Я украдкой глянула на попу Анжелы. Лорен зыркнула уже на меня. – Ей всё известно, так? – Наверное, – призналась я. – Блин… – Лорен пробормотал. – Это ты ей разболтала? – Конечно, нет. Она и так знала. – Врёшь! – Это правда. Она ещё в прошлом году подозревала, что я тебе нравлюсь. – Ты мне не нравишься, – сказала она на автомате, но затем поняла, что сказала, и закатила глаза. Я едва не хихикнула. – Мы тут одни, – напомнила я. – Не нужно притворяться. Она вздохнула и махнула рукой. – Я знаю, – сказала она. – Я просто... Мы стояли в безлюдном углу магазина, скрытом от посторонних стеллажом с товарами со скидкой, поэтому я воспользовалась возможностью, чтобы обнять её. Лорен напряглась, и я почувствовала, как она вскинула голову от неожиданности, но она не оттолкнула меня. – Слушай, – сказала я. – Я знаю, что тебе это непросто. И я не тороплю тебя. Но насчёт Анжелы можешь быть спокойна: она не пойдёт чесать языком. Так почему бы нам не вести себя естественнее? Лорен вывернулась из моих объятий, не разозлившись, но по-прежнему не желая смотреть правде в глаза, поэтому я ухмыльнулась. – Пожалуйста, детка! – напирала я. Она недовольно на меня посмотрела, стараясь не улыбаться. Она утверждала, что ненавидит, когда её так называют, но я знала, что ей это нравится, и я с удовольствием пользовалась этим словом. Оно напоминало мне об Элис. – Давай, – я положила ей руки на талию, – дай хоть раз поцеловать тебя не за стенами. Она положила свои руки на мои, но не оттолкнула их. – Зачем? – Затем, – сказал я. – Мне нужно знать, правда ли ты любишь меня. Этой уловке я научилась у Элис. Самый простой способ заставить свою девушку сделать то, что ей не хочется, – это заставить её доказывать свою преданность. Это сработало. Лорен закатила глаза и фыркнула. – Ладно, ёлки-палки, – сказала она. – Давай быстрее. Я улыбнулась. Это будет наш первый поцелуй среди людей, хоти и вдали от чужих взглядов, и я подумала, что это большой шаг вперёд. Но мне не хотелось расстраивать Лорен, поэтому пусть всё будет нежно. Я нежно прижалась к ней губами, просто чтобы она знала, что я люблю её. Она ответила мягким стоном, крепче прижавшись ко мне, и... Анжела вынырнула из-за стеллажа, откуда подглядывала всё это время. Лорен резко отпрянула от меня. – Так я и знала! – объявила Анжела. – Ты всё-таки лесби! Лорен открыла рот, чтобы пойти в отказку, но померкла в лучах ликования Анжелы. Наконец она просто фыркнула и махнула на Анжелу рукой: – Ой, да пошла ты… – затем она схватила меня за руку и потащила к примерочным. – Пошли, уходим отсюда. Купишь мне этот чёртов топ, а я верну тебе деньги потом.***
Лорен стала заметно спокойнее, едва Анжела её спалила, но она по-прежнему не была готовы обновить свой статус в "Фейсбуке" (1) и признать, что она лесби. Она даже не была готова заявить в школе о своей ориентации. Поддразнивания Анжелы весьма обнадёживали, но Лорен главным образом беспокоилась, что новости о её отношениях дойдут до мамы. Городок же у нас небольшой и всё такое. Положительным итогом было то, что я теперь получала полное право лапать её груди во время обнимашек и поцелуев, и, конечно же, я очень быстро предоставила своей девушке те же привилегии. Я надеялась, что дополнительная стимуляция поможет мне залезть ей в трусики, но, к сожалению, Лорен была не особо чувствительна в области груди, поэтому я всякий раз возбуждалась больше неё. Но не всё было так безнадёжно. Лорен быстро вошла во вкус трогать мои груди, и в один памятный вечер она фактически забыла о моих губах и прильнула к моим соскам, сжимая мои груди в чашечках лифчика и постанывая, как будто они приятные на вкус. Я чуть не кончила только от этого, но это длилось всего несколько секунд, прежде чем она остановилась и стала извиняться, поясняя, что ещё не готова. По облому мне хотелось врезать ей подушкой по башке, но вместо этого я сказала, что всё хорошо и я могу подождать столько, сколько ей нужно. Нежелание Лорен доводить всё до логического завершения меня несколько озадачивало, но кажется, я начинаю понимать причину. Она выросла с мыслью, что двум девушкам не позволено заниматься сексом друг с другом, и почему-то эта мысль глубоко в ней засела. Ей очень хочется секса со мной, это правда, но она не может. Пока ещё не может, по крайней мере. Понадобится ещё немного времени, но этого не избежать. Медленно, но верно она расставалась с моральными предрассудками своей матери и вскоре расстанется с ними окончательно. Это уже происходит. Мама строго-настрого запретила ей общаться со мной, а она здесь и лапает мои груди. И наше общение вскоре станет ещё теснее. Так что я могу и подождать. Это не так сложно. Я купила ещё один вибратор в Интернет-магазине, и хотя мне ещё нет восемнадцати, я уже достаточно взрослая, чтобы самой что-то покупать для себя. Я три дня проверяла почтовый ящик в ожидании сообщения о доставке, чтобы мама меня не спалила, однако я совершенно не чувствовала себя виноватой. Секс-игрушки – это вполне естественно. Для лесбиянок они почти обязательны. Так что я не говорила ей об этом, надеясь, что она не будет проверять списания по банковской карточке. К концу недели Лорен всё больше терзалась сомнениями насчёт Анжелы. Анжела любила пошутить, но она уважала нашу потребность сохранять отношения в тайне и не шутила при других. Тем не менее Лорен нравилась ворчать, как старой бабке, и обычно она предпочитала на всё жаловаться мне. У нас с Лорен сложилась своеобразная традиция. По утрам мы встречались на стоянке, притворяясь просто подругами, я провожала её до её шкафчика, а потом направлялась к своему, который находился в другом конце здания. Затем мы встречались на классном часе. Это была хорошая традиция, так как я до сих пор хранила фотографии Элис на дверце своего шкафчика, и вряд ли Лорен будет рада об этом узнать. Поэтому если уж Лорен позволено хранить наши отношения в тайне, то мне подавно можно никому не показывать пару фотографий Элис. Действительно, что тут такого? Мне просто нравилось смотреть на них поутру и задумываться: всё ли у неё хорошо, не скучает ли она по мне? Затем я вздыхала, целовала кончики пальцев и касалась ими фотки. В пятницу утром я слишком засмотрелась на фотку и не заметила, как появилась Лорен. Я вздрогнула и стала вынимать нужные учебники. – Эта грёбаная Анжела всё утро отпускает про меня всякие шуточки, – говорила Лорен. – Неужели так трудно держать рот на замке? И чего ты тут так долго копаешься? Скажи, чтобы тебе дали шкафчик поближе к… Она замолчала, едва увидела фотографии: – Подожди-ка, это ещё что за дерьмо такое? Я посмотрела на фотографии, как будто не замечала их раньше, а потом перевела взгляд на Лорен. – Ты это о чём? Не слишком остроумно с моей стороны. Лорен нахмурилась и сердито указала на фотки. – Ты хранишь у себя её фотки? Я снова посмотрела на фотографии, как будто они служили оправданием своего существования, и повернулась к Лорен. – Это же просто фотки, – сказала я. Опять не слишком умный ответ. Лорен помрачнела. – Я думала, ты уже её забыла, – напомнила она. Не знаю, с чего она это взяла, так как весь год упорно обходила эту тему молчанием, но я не стала тоже напоминать ей об этом, а просто кивнула. – Ну да, – сказала я. – Тогда какого хрена её фотки делают в твоём шкафчике? – она прищурила ледяные глаза. Она произнесла слово "шкафчик", будто это самое гнусное место, где можно повесить фотографии, если не считать двери туалета. Я снова посмотрела на фотографии и опять перевела взгляд на Лорен. Я не знала, что говорить, поэтому повторилась: – Это просто фотографии. Лорен вся вспыхнула, и я быстро продолжила, прежде чем она взорвётся: – Слушай, я знаю, что мы никогда не говорили об этом, но... – Но что? – выпалила она. Я беспомощно пожала плечами. Я правда понятия не имела, как мне выкручиваться, сама не совсем понимая, зачем мне эти фотки, поэтому просто стала с осторожностью подбирать слова. – С Элис меня многое связывает, – сказала я. – Я просто не могу резко забыть о ней. Понимаешь? Скорее всего, Лорен не понимала и даже не собиралась в это вникать. – Почему тогда я не храню фоток своего парня? – выпалила она, не особо задумываясь. – У тебя всё было по-другому, – я почувствовала лёгкое раздражение. – В каком смысле? – гремела она. – Ты никогда не любила его. – Ни хрена себе! Хочешь сказать, ты её до сих пор любишь? Я раздражённо вздохнула. – Нет, – настаивала я, сама не зная, уверена ли в своих словах. Но дело было в другом. – Слушай, не надо ревновать, ладно? Элис уехала. Она никогда не вернётся. Но этого тоже не стоило говорить. – Да хоть она в гробу лежит! – прошипела Лорен. – Какого хрена ты хранишь фотки своей бывшей в своём шкафчике? – Лорен… Но она повернулась и пошла прочь. Я протянула руку, пытаясь остановить её, но рука повисла в воздухе, и я просто смотрела, как Лорен скрылась за углом. Люди в коридоре с любопытством глядели на меня. Лорен казалась уязвлённой в лучших чувствах, и едва она свернула за угол, как зеваки обратили свои взгляды на меня. Не обращая на них внимания, я захлопнула дверцу шкафчика. – Блин… – пробормотала я. Раздался звонок. Я подняла взгляд и раздражённо вздохнула. Элис, конечно, любила работать на публику, но она никогда не психовала по таким поводам. Она мне прощала всё, даже измены. В коридоре стало пусто, и я снова разочаровано вздохнула и пнула шкафчик. Я была в сапогах, но всё равно ушибла палец. Когда я дошла до классного часа, Лорен уже сидела с подругами. Она так на меня посмотрела, будто я её дико разозлила, и демонстративно игнорировала меня до следующего звонка. Я покорно села рядом с ней в ожидании возможности извиниться. Но что я могла сказать в своё оправдание? Я воспользовалась этой игрой в молчанку, чтобы придумать, как мне объяснить ей, зачем мне фотографии Элис. Но как мне ей это объяснить, когда я сама этого не понимаю? Правда – это же всего лишь воспоминания. Да, я всё ещё немного скучаю по Элис, но так будет всегда. Чокер – он не только для вида. Я действительно принадлежу Элис сердцем, телом и душой и всегда буду принадлежать ей. Но мне не объяснить этого Лорен. Та считала Элис просто распутной сукой, которая бросила меня после выпускного, но это было не так. Элис была для меня большим. Она моя вторая половинка. Мне было стыдно, что я до сих пор в это всё верю и ничего не могу с собой поделать. Элис ушла от меня, а вторые половинки так не поступают. Я постоянно напоминала себе, что первая изменила ей. Если уж задуматься, то нас обеих довольно часто нельзя было назвать вторыми половинками. Лорен права. Было бы позволительно хранить фотографии до тех пор, пока я не стала строить отношения с Лорен, но сейчас уже нет. Нельзя лить слёзы по своей бывшей, когда твоя девушка прямо здесь и я ей нравлюсь, а, может быть, она меня даже любит. Это будет бесчувственно, бездумно и неблагодарно. А ещё неуважительно – вот как это будет называться. Лорен заслуживает лучшего. Возможно, наши отношения по-прежнему находятся на одном из начальных этапов, но если уж мы серьёзно настроены на что-то длительное, то будет неправильно раздваивать своё внимание. Перед нами с Лорен встанет множество трудностей, и если мы со всеми из них справимся, мне нужно посвятить ей свои чувства целиком. Больше никаких Элис! Но так легче сказать, чем сделать, верно? Если я хочу забыть об Элис, это совсем не значит, что память о ней волшебным образом испарится из клеток моего мозга. Вероятно, для этого понадобится какое-то хирургическое вмешательство, но до того придётся просто стараться. И первым шагом будет избавиться от фотографий. Очень хорошо, значит с этим решено. Я собираюсь забыть Элис и полностью посвятить себя Лорен. Прямо сейчас. Как, чёрт возьми, я ей об этом скажу? Я целый день ждала возможности, но ни одной не выдалось. Большинство знакомых заметили напряжённость между нами. Это было бы трудно не заметить, коль скоро в последнее время мы с Лорен были почти неразлучны. Теперь она посылала меня в игнор и презрительно фыркала всякий раз, когда я подавала голос. Не слишком ли сурово она наказывала меня за пару фотографий? Лорен села за обедом рядом с Анжелой, и Анжела то и дело бросала на меня сочувствующие взгляды. Они перешёптывались весь обед, а потом ещё на истории. Мне казалось, что Лорен рассказывает ей что-то обо мне, и не спускала взгляда с Анжелы, пытаясь угадать, на чью сторону она встанет. Но её лицо большей частью ничего не выражало, и я подумала, что это хороший знак. Это означает, что она спокойна и не перестаёт вести себя разумно, то есть она скорее всего советует Лорен... Бросить меня? Надеюсь, что нет. Неужели стоит расставаться из-за каких-то фотографий? Я не знала, но была уже на грани паники, когда Анжела подошла ко мне после истории. Я собирала учебники. – Слушай, я разговаривала с Лорен, – прошептала она. – Она потом попросит у тебя прощения, не беспокойся. Я ощутила прилив благодарности, но по тону поняла, что не стоит сейчас обнимать её при всех. Так что я просто улыбнулась и кивнула. Она улыбнулась в ответ, подмигнула и быстро вернулась к Лорен, пока та не заметила, с кем она разговаривала. Когда Лорен посмотрела на меня в следующий раз, выражение её лица было уже значительно мягче. И после уроков предсказание Анжелы сбылось. Я стояла у своего шкафчика в людном коридоре и убирала фотографии Элис. Я срывала их одну за другой и рассматривала в своих руках. Лорен подошла, засунув руки в задние карманы джинсов, и увидела, чем я занимаюсь. Она посмотрела на меня с сожалением. – Прости, – сказала она угрюмо. Очевидно, ей было совсем не жаль, но по крайней мере она хоть старалась делать вид. Наверное, в любых отношениях один ведёт себя разумнее другого, и несмотря на мою врождённую поверхностность, обычно этим "одним" всегда являюсь я. Так что я скромно усмехнулась и покачала головой. – Нет, ты была права, – сказала я. – Не стоило хранить их. Я просто... Я не закончила. Лорен сделала вид, что старается понять (что у неё совершенно не получалось), и решила просто сказать правильные слова: – Слушай, я всё понимаю. Ты любила её. Но не пора ли тебе забыть эту суку? Теперь у тебя есть я, разве не так? Мне не стоило этого делать, но я только расстроилась от её слов: – Вот как? – возразила я. – Ты даже не подходишь ко мне при других. Она нахмурилась и указала на фотографии в моих руках: – Зачем они тебе вообще нужны? – Ах, Лорен, ты не понимаешь? – сказала я с нескрываемым сарказмом. – Я специально храню эти фотки, чтобы в один прекрасный день использовать их, чтобы шантажировать свою девушку, которая боится целоваться со мной при людях. Вот для чего мне эти фотки. Лорен стерпела и не стала психовать в ответ. Оглянувшись вокруг (не услышал ли кто-нибудь слова "девушка"), она снова посмотрела на меня с сожалением, уже почти искренним. – Значит, они тебе нужны за этим? – переспросила она. – Я уже сказала. Она была для меня близким человеком. Но знаешь что? У стены стояла урна для мусора, и, не особо задумываясь, я закрыла шкафчик и подошла к урне. – Вот… – сказала я, разорвала фотографии и бросила их в мусор. И едва это было сделано, я почувствовала приступ головокружительной паники. Он не отразился на моём лице, но пришлось опереться об урну, чтобы не осесть на пол. Какого хрена я это сделала? Это же были просто фотки, кусочки глянцевой бумаги, но это были фотографии Элис! И теперь красивое лицо и симпатичное тело Элис лежат порванными среди мусора. Мне это показалось страшной трагедией, гнусным предательством. Я уже хотела полезть в урну, чтобы достать их обратно. Но вместо этого я повернулась к Лорен, смаргивая слёзы. – Всё! – сказала я, почти осуждающе. – Их больше нет, ясно? Лорен даже смутилась. – Не стоило совсем выкидывать их, – пробормотала она. Я покачала головой, пытаясь справиться со своими эмоциями. Почему с девчонками всё так сложно? Лорен видела, что я расстроена, поэтому она тут же стала меня успокаивать: – Слушай, прости меня, ладно? Я вела себя как сука. Я понимаю, что она была для тебя близкой подругой. Но разве нельзя было вставить её фотки в какой-нибудь фотоальбом? То есть, зачем прицеплять их туда, где ты можешь любоваться на них каждое утро? Потому что я по-прежнему люблю её, вот почему. – Я не знаю, – пробормотала я. Лорен молча посмотрела на меня. По коридору ходили люди, они разговаривали, смеялись. Лорен взглянула на тех, кто шёл мимо, и повернулась ко мне. – Так мы помирились? – спросила она. Казалось, ей хочется просто забыть об этом и двигаться дальше, и так, вероятно, даже лучше. – Да, – сказала я. – Тут ничего страшного нет. Ты была права. Фоток больше нет, так что давай просто обо всём забудем. Она кивнула и снова оглянулась вокруг. Я не понимала, чем она так обеспокоена. Мы даже не стояли близко друг к другу. – Хорошо, – сказала она, – и слушай: ты правда хочешь целоваться при всех? Вопрос застал меня врасплох. Она встряхнула рюкзаком с тревогой на лице, будто уже пугалась, что придётся это сделать прямо здесь, в переполненном коридоре. – Ну, нет, – сказала я, надеясь, что это был правильный ответ. – Это я просто так сказала. – Да, но ты хочешь, чтобы мы не скрывали наших отношений, верно? – Я хочу, чтобы тебе было комфортно… – Слушай, ты можешь, блин, просто ответить на вопрос? – потребовала она. – Тебе будет лучше, если мы не будем больше скрываться? Она говорила жёстко, но несколько покорно, как будто уже знала ответ и просто ждала, когда его произнесут вслух. Поэтому я пожала плечами и сказала: – Ну… да. Она шумно выдохнула воздух, который задержала в груди, снова огляделась, а затем так и поступила. Положив мне обе руки на плечи, она наклонилась и прижалась губами к моим. У меня глаза закрылись сами, а в голове кольнуло. Шум в коридоре медленно стих, и когда она отпустила меня, несколько человек стояло и смотрело на нас. – Чего уставилась? – гаркнула Лорен на стоявшую рядом девочку. Бедная девочка-младшеклассница даже испугалась. – Н-ничего… – промямлила она не слишком убедительно. Лорен зыркнула на неё. – Да? Тогда почему бы тебе не посмотреть на что-нибудь ещё, пока я не выбросила тебя в помойку? Дура набитая… Девочка толкнула под локоть подругу, которая тоже стояла в шоке, и они ушли в страхе, что Лорен их сейчас зарежет. Лорен повернулась ко мне и схватила меня за руку. – Пошли отсюда, – сказала она. Мне приятно было чувствовать её тёплую руку в своей. Она не отпускала меня, пока мы шли через коридор и стоянку, а там поцеловала меня снова, где все нас могли видеть. Потом мы разошлись по машинам и приехали ко мне домой для поцелуев. Мне по-прежнему было немного не по себе из-за того, что я провала фотки Элис, но я утешала себя тем, что у меня целая галерея в домашнем компьютере, о которой никому не известно, кроме меня.***
В последующие дни Лорен вся изворчалась, но секса по-прежнему не было. Она приехала на выходные, но у нас даже не дошло до поцелуев. Вместо этого ей больше хотелось поговорить, однако ей правда нужно было во многом разобраться, поэтому мне не стоило жаловаться. В основном она говорила о своей маме и беспокоилась за то, что случится, когда её мама обо всём узнает. Школа Форкса совмещала старшие и средние классы, поэтому довольно скоро до младшей сестры Лорен дойдут слухи, что её старшая сестра лесби, а поскольку её младшая была "грёбаная тупая сучка", было совершенно невозможно предсказать, как эта "шлюшка" к ним отнесётся. Лорен меня всё спрашивала, не лучше ли будет просто рассказать обо всём маме и покончить с этим вопросом, но тут мне было трудно ей что-то советовать. Когда я призналась матери в своей ориентации, это было фиаско: меня посадили под домашний арест, после которого я довела себя до комы посреди осколков моих разбитых вдребезги отношений. Я вкратце рассказала всё это Лорен, но она продолжала думать только о себе, убеждённая в том, что у неё всё будет в миллион раз страшнее, чем у меня, хотя Лорен почти не любила свою мать утверждала, что ей плевать, что та думает. Лорен боялась, что её выгонят из дома, но я была более чем уверена, что службы опеки такого не допустят. В общем, я мало чего могла предложить, за исключением сочувствия и моральной поддержки, поэтому я заключила её в объятия и подумала, что лучше не спрашивать у неё насчёт секса. Пока не спрашивать. В понедельник утром Лорен была вся на нервах. Внешне она продолжала быть такой же жёсткой и ершистой, что даже я опасалась приближаться к ней. Но в конечном итоге всё закончилось ничем. Немногие из школы видели поцелуй на прошлой неделе, но похоже, у них было полно других тем для сплетен, потому что даже Анжела ничего не слышала до тех пор, пока Джессика не надумала сострить по поводу этого поцелуя, а Лорен не стала отрицать. Вместо этого она ответила так, что всем стало ясно, что она действительно лесби и лично обезглавит любого, кто что-то имеет против. Но никто не признался. За обедом нас ещё немного подразнили, но Лорен уже немного расслабилась и даже посмеивалась над тем, насколько это было очевидно всё время. В общем, большинству её знакомых всё уже было известно. Младшая сестра всё узнала только в четверг. Ей было тринадцать лет, милая маленькая блондинка с вьющимися волосами, и поначалу она всё опровергала даже решительнее, чем сама Лорен. Бедняжке не хотелось верить, что у них в семье есть настоящая лесби. Но другие девочки задразнили её, и она была настолько потрясена, что дождалась Лорен на стоянке после уроков. Девочка казалась напуганной, будто нестандартная ориентация – заразная болезнь с возможным смертельным исходом, и её (мягко скажем) совершенно не успокоило, когда она застала нас на стоянке за прощальным поцелуем прямо у машины Лорен. После той сцены, что последовала, я тысячу раз поблагодарила судьбу за то, что у меня нет сестёр. Если уж честно, мне было жаль сестрёнку Лорен. В конце концов, она ещё ребёнок и очень милая. Однако у моей темпераментной девушки не хватало на неё терпения, и после короткой перебранки маленькая блондинка удалилась с угрозами всё рассказать маме, едва вернётся домой. Лорен ответила привычными выпадами, но вся побледнела, и я поняла, что она сильно испугалась. Я спросила, что она будет делать, и Лорен сказала, что не знает. Я попросила её перезвонить мне, а потом обняла и снова поцеловала. Вечером я всё рассказала маме. Мама с самого начала следила за нашими отношениями. Она выслушала меня за ужином и медленно покачала головой, будто приключилось какое несчастье. – Вот бедняга! – сказала она, имея в виду Лорен. – Как же ей, наверное, сейчас тяжело. – Да уж, – согласилась я. – Вот, наверное, отстой, когда собственная мама не принимает тебя такой, какая ты есть. Мне с тобой очень повезло. Мама улыбнулась, но с оттенком сожаления, как если бы в глубине души она знала, что могла бы поступить лучше. – Ну, – сказала она, – я просто рада, что ты наконец встретила хорошего человека. Мне кажется, что Лорен – очень приятная девушка. Я не оценила скрытые нападки на Элис, но согласилась с мамой насчёт Лорен. Она не была уж совсем милой девушкой, а если и приятной, то такой же, как лимон на вкус, но при всём при этом она была просто потрясающая девушка, даже без секса. Мой телефон зазвонил. Я вытащила его из кармана прямо за обеденным столом, подозревая, что мне звонит как раз та самая "приятная девушка". Определитель номера это подтвердил, и я переглянулась с мамой. Она махнула вилкой, чтобы я ответила. – Привет, это я, – сказала Лорен. Её голос был очень мрачен, и я не знала, считать ли это хорошим знаком. – Слушай, я могу приехать? – спросила она без всяких вступлений. – Я тут чуть не подралась с мамой. Мне очень хотелось спросить разрешения у мамы, но я решила, что ситуация чрезвычайная. – О… э-э… конечно, – сказала я. – Ты в порядке? – Да, я в норме, – сказала она, и по крайней мере её голос не показался мне расстроенным. – Слушай, мы можем поговорить, когда я приеду? Я просто... – Конечно, – я кивнула в телефон. – Спасибо, – сказала она. – Увидимся. Она сбросила. Я с грустью сунула телефон обратно в карман. – Все нормально, дорогая? – спросила мама. Я вздохнула и подобрала вилку. Мы ели спагетти, но аппетита больше не было. – Сейчас приедет Лорен, – сказала я. – Она поссорилась с мамой. – Боже мой! – воскликнула мама. – А из-за чего? Тупой вопрос, если вспомнить, что мы об этом проговорили весь вечер, но взрослые не любят, когда им указывают на их тупость, так что я просто пожала плечами. – Не знаю, – сказала я. – Может быть, из-за меня. Мама покачала головой, тыкая вилкой в спагетти. – Грустно, что Лорен не принимают собственные родители, – сказала она. – Ей не помешает твоя поддержка, Белла. Я кивнула, чувствуя некоторую решимость. Белла Свон, которая морально поддерживает свою девушку – это звучит круто! Лорен прибыла через полчаса. Я стояла у входной двери и ждала, открыв ей на втором стуке. Шёл сильный дождь, и её светлые волосы немного намокли. У неё покраснели глаза, как если бы она плакала, но казалось, что она преисполнена решимости быть насколько возможно спокойной. Она поприветствовала меня и быстро обняла, поздоровалась с мамой и даже улыбнулась. Затем мы прошли в гостиную и сели играть в видеоигры. Это казалось странным, при таких-то обстоятельствах, но вскоре Лорен уже ржала и надирала мне задницу в "Forza", делая вид, будто ничего не произошло. Казалось, что я расстроилась из-за всего больше неё. Я всё думала, как бы её подбодрить и успокоить, но получалось, что могла только поддаваться ей в игры, за исключением редких случаев, когда у меня было явное преимущество. Я знала, что Лорен не любит, когда её утешают, но если она настолько поругалась с мамой, что ушла из дома, не лучше ли поговорить об этом? К сожалению, я не умею утешать при всяких подростковых проблемах. Я понимала, что Лорен расстроена, и знала, что она нуждается в поддержке, но у меня язык не поворачивался сказать ей, что она может выплакаться в моё плечо. С Элис было легче. С ней секс решал все проблемы. Измена? Фигня, давай трахаться. Ежедневная ложь на важные темы наших отношений? Ерунда, дай я тебе отлижу. Как бы ни прискорбно было это признавать, но это работало. Мы с Элис через многое прошли, и с помощью секса урегулировали довольно много вопросов, пока ей не взбрело в голову, что мне нужно умереть, и если бы она тогда не сбежала из Форкса, то уверена, мы бы и эту проблему решили с помощью секса. Но у нас с Лорен ещё не было секса, так что это был не вариант. Жаль, ведь секс для снятия напряжения иногда бывает очень бурным. В любом случае я также знала, что Лорен вряд ли понравится, если её заставляют, а я, конечно, не собираюсь брать на себя такую инициативу. Так что я терпеливо ждала, и вскоре стало уже поздно, и она как бы между прочим повернулась ко мне и спросила, может ли у меня переночевать. Ну, к моему позору, первая мысль, которая мне пришла в голову, это что у нас наконец-то дойдёт до главного, но я отогнала эту мысль и сосредоточилась на том, чтобы морально поддержать мою девушку. В конце концов, хоть она об этом и не заикалась, если немного пообниматься, ей точно станет легче на душе. Поэтому я поговорила с мамой, и мы отправились наверх. Лорен всё говорила о том, что в гонках я полный ноль, и казалось, что её настроение стало гораздо лучше, чем когда она только приехала. Вроде, её свободная манера общения не была наигранной. Так что даже если мне не удалось поддержать её морально в обычном смысле – объятиями, слезами и постоянными заверениями, что всё будет хорошо, – то казалось, что я по крайней мере немного развеселила её своими унизительными поражениями в играх на Xbox. Я вынула для неё пижаму, с ощущением вины давая ей шорты вместо штанов, но Лорен не стала переодеваться, а вздохнула и села на кровать, сложив одежду на коленях. – Хочешь, я расскажу тебе, что случилось? – спросила она. Ну, кажется, теперь она готова поговорить об этом. Может быть, ей была нужна уединённая обстановка? И всё равно, мне это казалось слишком спонтанным, даже для девчонки. Но мне очень хотелось знать, что у неё случилось, поэтому я прислонилась к шкафу и сказала: – Конечно. Её рассказ был краток, и поначалу Лорен излагала всё очень равнодушно, будто пересказывала скучный эпизод из сериала, на который ей было плевать. Видимо, её младшая сестрёнка держала язык за зубами до ужина, возможно, из-за неловкости, но сидеть за одним столом с лесби оказалось слишком напряжным для маленькой блондинки. Начались ссоры, и в конечном итоге девочка просто выпалила, что видела в школе, как её старшая сестра целуется с другой девушкой. Сначала её мама не поверила и отругала девочку, но та от своих слов не отказалась, и вскоре мама заметила, что Лорен ничего не отрицает. Она спросила у Лорен, и та была вынуждена признать, что так оно и было. В итоге ужин остался нетронутым. Но похоже, что последующая размолвка помогла Лорен снять какой-то психологический блок в голове, потому что она фактически произнесла слово "лесби" при матери. Она терпеть не могла произносить это слово даже при мне, но теперь свободно пользовалась им. Она даже обозначила свой каминг-аут тем, что пять минут убеждала мать в том, что никто не запретит ей встречаться с теми, с кем она сама хочет, а если она лесби, то она от этого не изменилась. Я настолько воодушевилась этой гордостью за свою ориентацию, что не стала упоминать, что всего двадцать четыре часа назад сама мысль, что она лесби, была ей совершенно неприятна. Как ни странно, мне тут не представилось лишних возможностей для утешительных обнимашек и так далее. Лорен совсем не плакала. Она даже ухмылялась, когда пересказывала разговор с мамой, и было трудно поверить, что раньше она этого дико боялась. Она стала рассказывать, как защищала меня от всего того дерьма, которое лила мне на голову её мать в попытках обвинить меня в совращении дочери. Словесная перепалка с моей бесстрашной девушкой завершилась тем, что Лорен залепила собственной матери пощёчину за то, что она такая сука, и удалилась в свою комнату. Оттуда она позвонила мне и спросила, может ли приехать. После этого Лорен замолчала и постепенно перестала улыбаться. Я села рядом с ней на кровать и обняла её за плечи. Как и Элис, Лорен была девушка неоднозначная, и несмотря на показную твёрдость, я знала, насколько ей было неприятно пройти через что-то подобное. Поэтому я обняла её. Она не плакала, но положила мне голову на плечо. Я погладила её по спине и вдохнула её запах. Её волосы высохли, но я почувствовала их аромат. Снаружи по-прежнему лил дождь. Я хотела спросить её, в порядке ли она, но тут в дверь мягко постучали. Мама прочистила горло и осторожно вошла в комнату, боясь помешать нам. Я неохотно оторвалась от Лорен. – Уже поздно, милая, – сказал мне мама. – Завтра опять в школу. Я переглянулась с Лорен и опять посмотрела на маму. – Мы скоро пойдём спать, – заверила её я. Мама кивнула и улыбнулась Лорен. – Ну, на правах гостьи, – сказала она, – ты можешь спать на кровати Беллы. Внизу я постелила для Беллы на раскладушке. Вот западло! От собственной же матери. Я не надеялась этой ночью заняться сексом, но даже если мы просто обнимемся в кровати, это уже будет заметным шагом вперёд в наших отношениях. Наверное, Лорен думала так же, потому что она переглянулась со мной и сказала маме: – А ничего, если я переночую вместе с Беллой? Моё сердце подпрыгнуло в груди. Она задала вопрос очень невинным тоном, как если бы в кровати ей было бы спать просто удобнее, а не с расчётом на секс, но девушка не должна терять надежды. Мама неловко переминалась с ноги на ногу. – Ну, не думаю, что так получится, – сказала она. – Кровать не слишком большая, и в конце концов, вы обе... ну, знаете… – Мама… – я вся сжалась. – Ну, ты так вообще больше на мальчика похожа, милая, я не могу позволить тебе… – Мама! Лорен не пыталась улыбаться, а мама настолько разволновалась, что просто махнула рукой. – Ну, хорошо, – сказала она. – Я думаю, ничего страшного в этом не будет, если вы обещаете… ну, знаете… не безобразничать. – Мы не будем, мама. – Ну, спокойной ночи, дорогая. – Спокойной ночи, мама. Лорен было неловко желать маме спокойной ночи, поэтому она улыбнулась и помахала рукой. Мама улыбнулась, кивнула и вышла из комнаты, прикрыв дверь позади себя. Мы с Лорен сидели рядом на кровати. Несколько секунд мы молчали. Из звуков был только шум дождя за окном. Через несколько минут мы окажемся вместе в постели. Возможность заняться сексом просто носилась вокруг нас по комнате, и наконец Лорен посмотрела на меня с застенчивой улыбкой. – Можно я приму душ? – спросила она. – Да. Конечно, можно. Она пошла в душ первая и попросила зубную щётку. Я разрешила ей взять мою, а потом воспользовалась ей сразу же после неё. Затем я сама приняла душ, а когда вернулась в комнату, она застенчиво сидела на краю кровати с влажными волосами, гладким и чистым лицом. У нас это будет не первый раз, но ощущение было именно такое. Она улыбнулась мне и, покраснев, уставилась в пол. На мне было только полотенце, а под ним я была совершенно без одежды. Она украдкой глянула, как я закрыла дверь и выключила свет. Прикроватная лампа была включена, и я положила рядом с ней чокер. Я не сняла его перед душем, и посмотрела на него, вспомнив Элис. Затем я подошла и села рядом с Лорен. Мы старались не шуметь. Наши стоны заглушал звук дождя, и мы ничего не говорили. Я взяла её за подбородок и страстно поцеловала, показывая, как сильно я хочу её и как долго я ждала. Она поцеловала меня в ответ, погладила мои голые плечи, тихо хныкая. Она была готова – более готова, чем когда-либо в жизни, и через некоторое время я коснулась губами её шеи и горла. Она запрокинула голову назад, чтобы мне было удобнее, её грудь вздымалась. Лорен сняла с себя топик, и я припала губами к её маленьким грудям. Она позволила мне полизать себе соски и поцеловать их, и наконец подняла мне лицо и стала целовать меня. Я стала целовать её с языком в ответ, наш поцелуй становился всё более страстным, и наконец я уложила её на спину и стащила с неё шортики. Её ноги беспомощно раскрылись, она вздрогнула, когда я провела языком по её киске. Её вкус был резким и терпким, и мне мгновенно захотелось ещё. Я лизнула снова, сильнее, с задержкой, и ещё, и ещё. Её клитор набух и раздулся, и я целовала и лизала его, отчего она ахала и стонала. Затем я расправила ей киску и лизнула внутри, жадно постанывая у её лона. Она кончила, вцепившись руками в мои волосы. Потом она перевернулась на бок, тяжело и сбивчиво дыша. Пока она приходила в себя, я осыпала поцелуями её бедра. Её тело было холодным и потным, и я медленно перешла с поцелуями к её лицу. Голова кружилась от волнения, и наконец она повернулась ко мне и стала целовать. Полотенце упало, и вскоре я уже извивалась на спине, а её язычок глубоко проникал мне внутрь. Дыхание участилось по мере приближения оргазма, я кончила с приглушённым вскриком, сжимая ладонями простыню. Лорен тихо засмеялась, и когда я открыла глаза, она улыбалась мне в мягком свете лампы. Я сонно улыбнулась в ответ и уложила её голую сверху себя, поцеловала, погладила, а потом перевернула её на спину ещё раз у неё отлизала. Когда всё было закончено, мы свернулись вместе под одеялом, а она прижалась ко мне, властно набросив мне ногу сверху. Она ничего не говорила, а просто лежала и обнимала меня, спокойно дыша, пока за окном бушевал дождь. Я гладила её волосы и через некоторое время прошептала: – Тебе понравилось? Мы лежали лицами на одной подушке, и она казалась такой беззащитной, почти испуганной. Она кивнула. – Точно? – переспросила я. – Да, – сказала она, натянуто улыбнувшись. – Спасибо. – Не благодари, – я хихикнула. Но она была серьёзна и кивнула эмоционально. – Мне правда понравилось, – сказала она, слегка запинаясь. – Никто ещё никогда... то есть... ты просто... По её лицу скатилась слеза. Она всхлипнула, не в состоянии что-то сказать. Наконец, она просто вытерла глаза и сказала: – Я люблю тебя, Белла. Меня захлестнуло теплом. Я улыбнулась и поцеловала её в губы. Я знал, что сейчас скажу, и знала, что мне вряд ли стоит это говорить, но ничего не могла с собой поделать. – Я тоже тебя люблю, детка, – сказала я. Она хихикнула, услышав ненавистное прозвище, и поцеловала меня, но я сказала это не затем, чтобы она засмеялась, а потому, что даже сейчас не могла забыть Элис и то, как мне было с ней хорошо.