Элис

Последний учебный год прошёл для меня подобно сбывшейся мечте. Я встречалась с Лорен, у меня была куча крутых подруг, даже мои оценки были безупречны. С мамой общение было как никогда душевное, с Лорен и Анжелой мы то и дело тусовались вместе, я ходила на футбол, на вечеринки, в кино, на свидания, отправлялась на шоппинг в Сиэтл. Это был самый счастливый год моей жизни, о каком я даже не мечтала. До этого я всё время чувствовала себя неудачницей, изгоем с лесби-наклонностями, рядящимся во всякое отстойное тряпьё, а теперь наконец и на моей улице был праздник. Говорят, необязательно быть красивой и популярной, чтобы быть счастливой, но так всё-таки намного лучше. С Лорен всё тоже было в ажуре. После той ночи, проведённой вместе, наши отношения стали намного крепче, и мы уже часто занимались сексом, к моей большой радости. Плотину по имени Лорен наконец-то прорвало, и её любовь полилась с таким необузданным потоком, что развратности Лорен позавидовала бы даже Элис. Ну, не совсем. У Лорен свои правила, но мы несколько раз занимались сексом в школе, что несколько круто для обычных подростков. Обычно мы уединялись за этим в моей комнате или на заднем сидении наших автомобилей. Лорен превратилась в этакую домину с определённой тягой к оральным ласкам. Элис же была девушкой эклектичной, у которой всё тело чувствительно и готово к любым наслаждениям. Лорен в этом отношении была более ограниченна. В области сосков и влагалища она практически ничего не чувствовала, и только ласки её клитора обладали взрывным действием. И, конечно, её явно возбуждало смотреть между ног, как я там покорно ей отлизываю. Я всегда отвечала ей взаимностью, а поскольку у меня тело, как и у Элис, совершенно распутное, я вообще позволяла ей делать всё, что хочется, и ей очень нравилось лазить в меня пальцами, одновременно глядя мне в лицо и произнося всякие непристойности. Иногда она для этого пользовалась вибратором, но предпочитала собственные пальцы. Ей всегда хотелось всё делать самой. Кроме того, её правило "не целоваться с девушками на людях", видимо, претерпело кардинальный пересмотр. Она теперь довольно часто целовалась со мной в коридорах, в очереди в столовой, даже на уроке, а когда нас оставили после уроков за то, что мы целовались, то мы целовались и будучи наказанными. Я бы с удовольствием заявила, что её неспособность удержаться от засовывания языка в мои губы объяснялась сильнейшей любовью и привязанностью, но честно говоря, мне всё больше казалось, что моя очаровательная девушка просто ищет чужого внимания. В некотором смысле она напоминала мне Элис, но если Элис чужое внимание только веселило, то у Лорен сносило крышу. Однажды два мальчика сфоткали на свои сотовые, как мы обнимаемся и целуемся у моего шкафчика. Лорен пообещала прибить их. Через два дня эти фотки уже висели на "Фейсбуке" с нелестными подписями. Уже на следующий день Лорен подкараулила одного из мальчиков и как следует настучала ему по тыкве. Её временно отстранили от уроков, но поскольку в школе вроде как принято пресекать сексуальные домогательства, мальчиков постигла та же участь. После этого больше никаких инцидентов не происходило. Медленно но верно Лорен расставалась с образом "блондинки из группы поддержки": купила пару сапог в стиле "милитари", никогда больше не надевала юбок, поговаривала о том, чтобы набить татуировку. В последние дни мы с ней практически поменялись ролями. Лорен стала главной школьной лесби, а я – "той самой чиксой в чёрном, которая всем нравится". Я вела себя вежливо, никому не грубила, со всеми была дружелюбна. Меня больше ниоткуда не гнали, ничем не попрекали, нигде не презирали. Все меня любили. Не сказать, чтобы я прямо всем отвечала взаимностью, но натянуть улыбку получалось всегда, и было приятно думать, что здесь мне хорошо. Но в отличие от моей репутации главной школьной лесби, Лорен снискала себе славу этакой оторвы, которой большинство восхищались, даже с оттенком зависти. Одна или две девчонки даже пытались с ней затеять, а одна подвыпившая на вечеринке девчонка чуть ли не стала к ней приставать. Лорен тогда тоже напилась, она сначала стала с ней целоваться, а потом вспомнила, что уже занята со мной. Оттолкнув эту суку, Лорен послала её куда подальше. Следующим утром она во всём мне призналась, но я простила ей. Она правда сожалела о случившемся, и я не стала осуждать её, учитывая, что сама до сих пор по ночам фантазировала об Элис. Так прошло несколько недель и месяцев. Лорен так и не помирилась с матерью, но потеряла всякое уважение к собственной семье и потом уже больше вообще не грузилась на эту тему. Всего один раз она пыталась помириться с родными, когда пригласила меня в воскресенье на ужин. Родные Лорен были респектабельные христиане и ходили в церковь. Проникшись христианским добросердечием, они решили пролить свет евангельской любви и всепрощения на лесби-девушку их дочери. Я приехала во всём чёрном, с чёрными волосами, в чёрном чокере – в общем, чёрная овца среди блондинок. Лорен открыла мне дверь и обнимала меня, пока не пришла её мать и не увидела нас. Лорен поцеловала меня и отметила, что я круто выгляжу. Я оценила её комплимент, но то, как она произнесла его на весь дом, показалось мне не самым лучшим способом познакомить меня со своей ультраконсервативной семьёй. Ужин прошёл не самым лучшим образом. Не успели мы сесть, как от ехидного замечания матери Лорен молча ощетинилась. Её младшая сестра захихикала, а отец был сухощавый и низкорослый лысый мужчина, у которого с лица не сползало такое выражение, будто он готов провалиться сквозь землю. От этих двоих понимания ждать не приходилось. Лорен как-то удалось не проткнуть собственную мать вилкой, но я уже тогда поняла, что на десерт мы не останемся. На этом подколки не закончились. Мать Лорен сотворила молитву, чтобы Господь простил грехи Лорен и её "подруге". Честно говоря, мне это показалось даже смешно, и пришлось закусить губы, когда я сказала "аминь". Лорен было явно не смешно – костяшки пальцев её сложенных в молитвенном жесте рук побелели. Но она тоже проворчала "аминь", и ужин начался. Поначалу мы ели молча, пока её мать, изображая вселенское дружелюбие, не стала задавать мне вопросы насчёт моих религиозных убеждений. Честно говоря, у меня таковые отсутствовали, но я предпочла сказать ей то, что она, вроде как, хотела услышать. К сожалению, на этом она не остановилась и вскоре начала толкать проповедь на тему, что гомосексуализм – грех, оскорбляющий святые институты брака и семьи, и что всем людям с нетрадиционной ориентацией уготовано место в аду. Было видно, что Лорен сдерживается изо всех сил, даже оставив еду, но должна признать, что я была скорее в недоумении. Фанатизм женщины поразил меня, поэтому я кивнула и сделала вид, что тронута её мудростью – по крайней мене, она не стала прямо за ужином пытаться изгнать из меня демонов. Но, к сожалению, её это настолько вдохновило, что она стала с доброжелательной улыбкой убеждать меня, что никогда не поздно остановиться, покаяться и благодаря чуду Господней любви сойти с неправедного пути, обеспечив себе тем самым место в Его славном дворце после смерти. Ну, в кино можно увидеть самые разные типажи гомофобов-христиан, но в реальной жизни это просто нечто. Что можно ответить таким сумасшедшим? Я порывалась выбежать в дверь и сообщить в ФБР об опасной экстремистке. У меня не находилось слов для ответа, а вот у Лорен нашлись. Её лицо было пунцовым, а когда она заговорила, её голос немного дрожал. Она сказала совсем не то, что её мать хотела бы услышать, и вскоре они обе вскочили и стали кричать друг на друга. Перебранка всё никак не прекращалась. Обе стояли на своём, обе одинаково не собирались идти на уступки. Я бы с радостью закончила трапезу и удалилась, не дожидаясь кровопролитию, но Лорен уже вышла из себя, и похоже, она ещё больше входила в раж оттого, что спорила с собственной матерью. Я взглянула на её отца, но он бы скорее проглотил нож, чем вмешался. В общем, пришлось мне самой защищать свою девушку. Я встала в попытке успокоить Лорен. Вскоре все её аргументы свелись к тому, что никто не может говорить ей, с кем ей трахаться, и я подумала, что теперь точно пора сматывать удочки. В конце концов Лорен схватила меня за руку, и мы обе выбежали из дома. Она опять приехала ко мне ночевать, и чтобы доказать свою независимость, ей захотелось по-настоящему жёсткого секса, поэтому в конечном итоге день прошёл не зря. Вся эта сцена напомнила мне тот памятный ужин у Элис. Тогда Элис пригласила меня, якобы чтобы познакомить со своей семьёй, а на деле чтобы похвастать мной. Лорен ничем от неё не отличалась. Всё начала её мать, но на самом деле Лорен сама её провоцировала, целуясь и заигрывая со мной. Семейные дрязги из-за меня начинались уже не первый раз, так что я даже не загонялась по этому поводу. Во многих отношениях Элис была намного хуже. Да, ужин у Элис закончился сексом с одной сексуальной рыжей. Мать Лорен тоже была весьма очаровательной женщиной. Я бы не стала с ней трахаться, но если бы она была стенд-ап комиком, я бы ходила на все её выступления. Её разговоры про Бога – просто что-то с чем-то. В общем, то была первая и последняя попытка Лорен восстановить отношения с семьёй. К счастью, к концу года всё устаканилось до той степени, что они больше не стремились вцепиться друг другу в глотку, однако в День Матери, вероятно, обеим было неловко. Так что, возможно, выпускной год был не самым удачным, но если не считать гомофобно настроенных родственников моей девушки и совершенно доставшую меня домашку, всё обстояло на удивление здорово. Единственное облако, которое омрачало небосвод, были воспоминания об Элис. Но то были всего лишь воспоминания, которые со временем потускнели настолько, что я уже больше совсем не скучала. Элис уже официально была в прошлом, и хоть я по-прежнему носила чокер каждый день и продолжала хранить её фотографии с выпускного (особенно я восхищалась снимком её трусиков), я была полна решимости двигаться дальше с Лорен. У нас всё было серьёзно, даже серьёзнее, чем у любой другой пары в школе. Мы строили планы. У обеих не было денег для престижного колледжа, поэтому мы обе подали документы в Университет Сиэтла и обе были приняты. Как-то ночью мы стали обсуждать, как будем сочетаться браком. Обе понятия не имели, разрешены ли однополые браки в штате Вашингтон (1), но Лорен смотрела сериал "Секс в другом городе" (2) и сказала, что за этим можно поехать во Францию (3). При упоминании о Франции я вспомнила об Элис, но было бы глупо думать, что Элис сейчас там, и ещё глупее думать, что она вдруг припрётся на нашу с Лорен воображаемую свадьбу через десять лет в будущем. Так что я не думала об этом, и едва Лорен уснула в моей постели, я долго лежала и представляла себе нашу жизнь вместе: в браке, возможно, с детьми. Я ещё не определилась с тем, чем бы хотела заниматься по жизни с точки зрения дальнейшей карьеры, но что-то внутри меня подсказывало, что я буду счастлива самой обыкновенной домохозяйкой. В конце концов, вряд ли Лорен согласится вынашивать детей, так что если у нас будут дети, рожать их, вероятно, придётся мне. Я всегда склонялась к мысли кого-нибудь усыновить, но, возможно, беременность тоже может быть весело. Это будет полноценная жизнь: заботиться о детях, готовить обеды, целовать жену, когда она отправляется на работу, с гордостью обеспечивая наше совместное существование. Или, может быть, я могла бы стать работающей матерью? Некоторые женщины благополучно совмещают семью и работу, хотя мне кажется, что это будет непросто. Кроме того, если мне придётся выбирать себе профессию, хотелось бы, чтобы это было как-то связано с литературой и возможностью работать на дому. Я до сих пор пописывала стихи, а мои рассказы часто получали высокие оценки. Да, это было бы здорово: преданная жена, любящая мать, подающая надежды писательница… Может быть, мои мечты были и наивны, но мечты всегда такие. С каждой неделей я всё больше осознавала, что влюблена в Лорен. По-настоящему влюблена. От неё я вся текла внутри, и я знала, что и с ней происходит то же самое. Мы просто созданы друг для друга. Те дни проходили, как во сне. Лорен то и дело звонила мне на телефон, чтобы просто поболтать, присылала мне СМС-ки и емели с многочисленными сердечками. Я хихикала над ними, как школьница, и показывала Анжеле. Та улыбалась, но втайне завидовала. Анжела давно рассталась со своим парнем, а нового у неё не было. Иногда я замечала, как она смотрит на нас с Лорен, когда мы обнимаемся, целуемся или смотрим друг другу в глаза. Не подумывает ли она о том, чтобы присоединиться к нашему лагерю? В прошлом году она явно увлекалась Лией, её всегда завораживала моя ориентация, даже хотя сначала она вызывала у Анжелы отвращение. Вскоре был день рождения Лорен. Она не ждала, что её мать по этому случаю устроит вечеринку или внезапно подарит ей пони, но, к счастью, у неё была любящая девушка, которая бы обо всём позаботилась. Мы устроили праздник у меня дома – скромную вечеринку с громкой музыкой, пиццей, газировкой и кучей безбашенных друзей. Мы смотрели музыкальные видеоклипы и отпускали похабные замечания о поп-звёздах. Даже девчонки-натуралки признавались, что переспали бы с Леди Гага. Не уверена, что они шутили. Лорен осталась у меня ночевать, конечно же, и я не вручала ей подарок, пока мы не легли спать. Она сделала вид, что совершенно равнодушна, но когда я попросила её закрыть глаза, она вся исхихикалась от нетерпения, пока я готовилась. Когда я сказала ей открыть глаза, у неё отвисла челюсть. Я стояла и улыбалась, совершенно без одежды, если не считать чёрные чулки, чёрный страпон и чёрную ленту у меня на шее. Лорен в отношениях обычно была ведущей, но в её день рождения я подумала, что ей можно немного расслабиться, так что я исполнила для неё сексуальный танец, села между её раскрытых ног и вручила имениннице подарок. Настоящим подарком был страпон, и она частенько использовала его по назначению в последующие вечера. Было немного шумно, но мама знала, что мы занимаемся сексом, и она это даже одобряла, поскольку мы доказали друг другу взаимную любовь и заботу. Как-то она опять что-то там нагуглила в Интернете и, к моему вящему смущению, наутро после особенно бурно проведённой нами с Лорен ночи, попросила нас сесть и прочла нам лекцию о безопасном лесби-сексе, включая краткий обзор заболеваний, передающихся половым путём, и как их можно избежать, если пользоваться коффердамом и надевать презервативы на секс-игрушки. Это был один из самых мучительных разговоров в моей жизни, а ещё и совершенно неуместный; мы с Лорен были здоровы и больше ни с кем другим не спали. Дни и недели бежали вперёд. Приближался выпускной, и мы с Лорен то и дело спорили о том, стоит ли ей надеть на него платье. Ей больше хотелось надеть костюм или хотя бы женский блейзер, но я уже решила нарядить её в платье. В прошлом году я страшно боялась выпускного, а этом году радовалась больше, чем собственной свадьбе. Хотелось, чтобы всё прошло идеально, и, честно говоря, мне казалось, что будет прекрасно, если моя девушка наденет сексуальное платье. Но сейчас Лорен почти окончательно превратилась в лесби-оторву. Она набила две татуировки: на плече и на шее – и пристрастилась к табаку. Она всюду надевала сапоги в стиле "милитари", сапоги и брюки, вставила в нос пирсинг в виде стальной шпильки, и ещё два железных кольца в уши. Все это, а ещё её манера ершисто себя вести, воспитало в ней сильное отвращение к традиционной женственности, включая выпускные платья и красивую обувь. Но она всё же присоединилась ко мне и Анжеле, когда мы поехали в Порт-Анжелес за платьями, и после долгих уговоров мне удалось заставить её надеть платье. Оно было синее, цвета сапфира, с косым срезом на ногах, на одной бретельке через плечо. На плече, которое оставалось голым, красовалась татуировка, а в сочетании с пирсингом и сапогами, никто не станет отрицать, что Лорен выглядит просто сногсшибательно, в платье или нет. Пока я бегала вокруг неё, она улыбалась самой себе в зеркале, вставала в разные позы, рассматривала себя под разными углами зрения. Наконец, она повернулась ко мне, весьма равнодушно пожала плечами и сказала, что так уж и быть наденет это платье. Я по-девчачьи завизжала от восторга и обняла её. Я никогда раньше не визжала, но опять же я никогда не была ещё так счастлива в здоровых отношениях и ещё никогда не ходила на выпускной под руку с самой горячей девчонкой в школе. Конечно, я не забыла, насколько привлекательно выглядела Элис, но предыдущий выпускной – это не то. Наконец Лорен отодрала меня от себя, но не смогла заставить меня не улыбаться, как дуру. Моё платье было чёрным, и мы будем потрясающе смотреться вместе. Анжела выбрала себе зелёное, она с некоторой тоской смотрела на наши романтические сцены, делая вид, что выбирает туфли, не прерывая нас. Лорен ещё раз посмотрелась в зеркало, а потом пошла переодеваться. Я повернулась к Анжеле, по-прежнему лучезарно улыбаясь. Анжела тоже улыбнулась. – Вы просто потрясающе смотритесь вместе, – заметила она. – Спасибо, – я радостно кивнула. – У вас всё серьёзно? Моя улыбка не дрогнула. Я кивнула, глянув сначала на примерочную, а потом на Анжелу. – Весьма и весьма, – сказала я, так и думая. – Мы с Лорен будем вместе навсегда.

***

Всё закончилось ещё до выпускного. Это произошло в среду, в самый обычный день недели. До выпускного оставалось ещё три дня. Лорен практически поселилась у меня дома, так как жить с семьёй она по-прежнему не могла, и в прошлый раз она тоже ночевала у меня. Её машина осталась на обочине, а утром мы поехали в моей. Когда мы после уроков вернулись домой, я припарковалась и увидела в лобовое стекло незнакомый автомобиль. Он стоял позади машины Лорен, прямо перед домом – красный и дорогой. Лорен уже выходила из машины и ныла насчёт обилия домашки. Я схватила рюкзак и вышла за ней наружу. Волосы обволокли мне лицо. Я бросила взгляд на красный автомобиль, сказав себе, что это просто так. Мы вошли в дом и поднялись наверх. Дверь моей комнаты была закрыта. Я была уверена, что утром не запирала её перед уходом. Лорен спросила меня, что не так, и я поняла, что неподвижно смотрю на ручку двери. Сердце бешено колотилось в груди, но я сказала, что всё нормально, повернула ручку и толкнула дверь. Виктория стояла у окна. Розали сидела на моей постели с Ночкой на коленях. Блондинка и кошка подняли головы при звуке двери. Виктория смотрела в окно, но теперь повернулась к нам. – А, мисс Свон, – её красные губы изогнулись в улыбке. – Приятно видеть тебя снова.