***
Я проснулась утром со смутным ощущением, что что-то не так. Оно усилилось, когда я увидела, что лежу в постели одна. Элис не было. Я ни разу не просыпалась в одиночку с тех пор, как вернулась, и после не слишком удачно сделанного предложения прошлой ночи, я тут же запаниковала, резко села... И поёжилась. Всё болело даже сильнее, чем вчера вечером. Морщась и щурясь от солнца в окне, я откинула одеяло и посмотрела на себя. На мне была белая майка, на которой красовалось свежее пятно от крови. Я слишком резко села, и открылась одна из ран на животе. Сначала я подняла подол, чтобы осмотреть себя, но потом бросила, едва вспомнив, что Элис здесь нет. Я осмотрелась. Грязные полотенца и бельё пропали, как и игрушки с верёвками. – Элис! – позвала я. Но никто не ответил. От страха меня будто обдало холодным ветром, а растрёпанное сознание не находило ни одной причины, почему её здесь нет. Элис не давала мне просыпаться одной. Даже когда она уходила, чтобы помыться или к сёстрам, то всегда возвращалась, когда я просыпалась – смотрела на меня и улыбалась. Тут что-то не вяжется. Она должна быть здесь. Сегодня, как никогда, она должна быть здесь! Как она могла уйти после всего, чем мы занимались прошлой ночью? Я дала ей связать меня, резать, мучить, дразнить. Я сделала ей предложение. Мы теперь обручены. Прошлая ночь стала величайшим событием нашей жизни – и её здесь нет? Когда в моём организме скопилось так много её яда, было трудно вытерпеть даже тогда, когда мы просто ненадолго расходились по разным углам, а сейчас мне казалось, что меня реально бросили. Свесив ноги с кровати и морщась от боли, я собиралась встать, но потом увидела – порезы, моя белая кожа была вся покрыта тонкими красными линиями. Я смотрела на них мгновение со странным ощущением сродни гордости и тревоге. Я вспомнила, как Элис нравилось мучить меня, как она выбирала места на мне и внимательно следила за моим лицом, когда лезвие вонзалось в кожу. Мне очень нравилась боль, и что бы она ни делала, я всегда был готова продолжать – потому что я доверяла ей, потому что я люблю её. Чего бы она ни хотела, мне этого тоже хотелось. Прошлой ночью мы соединились так, как вряд ли было возможно: два существа, одно желание. Как бы странно это ни звучало, прошлой ночью, наверное, мы в первый раз действительно занимались любовью. И теперь я просыпаюсь одна. Мне это казалось несправедливым, после всего, через что я прошла, но я отвлеклась от своих обид и встала на ноги, снова поморщившись и схватившись за живот. Я снова подняла край майки. Раны кровоточила несильно, но, вероятно, потребуется нанести швы. Как и на все остальные порезы. Последние ножевые раны были глубже, чем остальные – истинное подтверждение моего доверия и её сдержанности. Я даже не знала, сколько их там, а считать не стала. Я разгладила майку, поморщившись, когда она коснулась кровоточащей раны, и потопала к двери. Я понятия не имела, где искать Элис, но собиралась спросить у первого встречного, а если никто не скажет, то вызову полицию и подам в розыск. Я спустилась по лестнице, шатаясь и хватаясь за перила. Голова кружилась от потери крови, конечности затекли и болели, запястья и лодыжки пожелтели от ушибов, плечи горели оттого, что долго были связаны, но ничто не болело так, как моя попа. Бусины были не слишком огромны, но я была в этом отношении в каком-то смысле девственница. Кухня обычно была самым оживлённым помещением в доме, хотя вампиры и не едят, так что я решила проверить сперва там. Дошаркав туда по полу босиком и стараясь не споткнуться, я подняла голову и увидела ту, которую искала. Элис. Она сидела у стойки на табурете, восхитительно одетая в джинсы и розовую футболку. При виде неё я сразу же почувствовала облегчение и любовь. Я не капризная девушка по натуре, но должна признаться, я рада, что с Элис ничего такого не случилось в моё отсутствие. По другую сторону стойки стояла Эсме. Обе пили кофе из кружек, и, казалось, о чём-то серьёзно говорили, но тут же посмотрели на меня. Эсме немного ахнула при виде моих израненных ног, рук и кровавого пятна на майке. Наверное, нужно было ещё и штаны надеть, но я слишком испереживалась насчёт Элис. А потом вся её семья и так уже видела меня голой. Элис изобразила на лице улыбку и спрыгнула с табурета. – Привет, детка! – она подошла и нежно обняла меня. – Извини, не думала, что ты так рано встанешь. Ты в порядке? Я кивнула с ещё большим облегчением. Приятно было слышать, что она собиралась быть со мной, когда я проснусь. Видимо, она увлеклась разговором с Эсме. О чём они с ней говорили? Я посмотрела на Эсме, но та отошла от шока при виде моего израненного тела и улыбалась – слабая улыбка, за которой скрывались ревность и неодобрение, но всё равно улыбка. – Ну, кажется вас уже можно поздравить, – сказала она. – Элис удивилась твоему сюрпризу? Элис отодвинула мою руку, чтобы осмотреть рану на животе. Я перевела взгляд с неё на будущую свекровь. – Наверное, – сказала я. Элис с беспокойством оглядывала открывшуюся рану, но по моему голосу поняла, что меня надо поддержать. Она вдруг взволнованно усмехнулась и опустила мою майку. – Я не только удивилась, я была просто в восторге, – сказала она. – Верно, детка? Я хихикнула, ощутив себя счастливой, хотя Элис точно что-то скрывала. В ответ она быстро поцеловала меня в губы. Я коснулась её руки, когда она целовала меня, и на ней осталось красное пятно от моих окровавленных пальцев. От этого зрелища мне стало немного не по себе. Эсме нахмурилась, но продолжала делать вид, что всё хорошо. – Элис, тебе лучше отвести Беллу обратно в комнату, – сказала она. – Я пришлю Карлайла взглянуть на неё. Беллу нужно лечить, ей нельзя так просто... Но она не закончила, поняв, что должна радоваться за нас. Элис взглянула на неё – её улыбка на йоту ослабла – и повернулась ко мне. – Да, ты права, – сказала она, взяла меня за руку и улыбнулась с озорством. – Пойдём, детка, зашьём тебя, а потом порвём снова, как тузик грелку, идёт? Она так резко перешла от серьёзной озабоченности к весёлой игривости, что хоть это и показалось мне не совсем искренним, но всё же улыбнуло. Я больше всего боялась, что Элис могла переосмыслить события прошлой ночи, и мне стало легче, когда она вновь превратила всё в игру. Нехорошее предчувствие не отпускало, но это может подождать. Я понятия не имела, о чём она тут беседует с той, которая годится ей в матери, но они точно не особо рады нашей помолвке. Что-то беспокоит Элис, настолько серьёзное, что она ушла от меня, пока я спала. Но что бы это ни было, я была уверена, что всё будет хорошо. Прошлой ночью я узнала, насколько мне нравится радовать Элис. Ей нужно лишь сказать, чего она хочет, и я всё ей дам. Её счастье – моё счастье.***
Синяки прошли к концу недели, как и некоторые из лёгких порезов. Карлайл сделал мне переливание крови, чисто «на всякий случай». Предстояло несколько дней ходить с забинтованным туловищем и правым бедром. Швы зажили к выходным. Конечно, это не мешало Элис трахать меня при каждой возможности. В конце концов, мы едва помолвились, и даже раньше нам было трудно не прикасаться друг к другу. Всё получилось немного неловко, если уж начать, но мы вскоре отошли. Прошлая ночь для нас обеих была чем-то потрясающим, и мы обе не были готовы к тому, насколько разбитой я буду на следующий день. Мне было до лампочки, а вот Элис это как-то напрягало. Я не думала, что это будет такой проблемой. Моя девушка любит резать меня и пить мою кровь – ну и? Она же вампир, чего вы от неё хотите? Но моя восхитительная девушка-психопатка смотрела на всё по-другому, и чем больше я над этим задумывалась, тем больше понимала её точку зрения. Странным образом мне было легче со всем этим справиться, несмотря на боль. Я целый день не могла сидеть на твёрдой поверхности, потому что болела попа. А Элис… хоть ей всё и понравилось, она также понимала, что это… ну, не совсем правильно. Мне хотелось заверить её, что это совершенно естественно так заниматься любовью демону и его любящей жертве, но вряд ли это поможет. И дело не только в этом. Элис всегда была в контрах сама с собой: с одной стороны, ей хотелось защищать и сдувать с меня пылинки, а с другой – разорвать меня надвое и выпить мою кровь. Когда мы только встретились, она была нежной и уважительной –пока не забралась в мою комнату через окно и оттрахала меня так, что на следующее утро пришлось ехать в больницу. В дальнейшем наши отношения почти не отступали от этого сценария: Элис изображала заботу, но из-за неё у меня с завидным постоянством повторялись проблемы со здоровьем. Поэтому хватит притворяться. Элис уже не изменится, да я и не хочу её менять. Я хочу, чтобы она любила меня так, как хочет сама. Но одновременно я вполне представляла себе, что она чувствует. На её месте я бы сама боролась со своими склонностями. Гораздо проще просто лежать, пока она меня режет ножом, но что если она попросит меня проделать то же самое с ней? Смогу ли я? Хотелось бы так думать, но я не уверена, что смогу. Более того, я была уверена, что не смогу. Просто не смогу и всё. Может быть, всё будет по-другому, когда я стану вампиром, но сейчас я не могу прикоснуться ножом к её красивой коже. Я дала себе обещание делать всё, чтобы сделать её счастливой, но всему есть границы. Элис может делать со мной всё, что хочет, а я могу только любить её в ответ. И я любила её. В первые дни после помолвки мы никого не пускали к себе в постель, и другие, казалось, относились к этому с пониманием. Мы никому не объявляли о нашей помолвке, но все знали, кроме Виктории и Розали – эта парочка пребывала несколько в стороне от остального клана. Мы с Элис обсуждали, как донести до них эту новость, и в конечном итоге решили снять номер в роскошном отеле, сделать объявление за ужином и потом заняться сексом наверху – так сказать, разрядить обстановку. Элис больше беспокоилась за Розали, которая всегда считала себя настоящей женой и партнёром Элис. Но теперь она официально перейдёт в разряд просто партнёра по сексу. Никто из нас не представлял, как она к этому отнесётся, но вряд ли будет очень рада. Меня же больше обеспокоила Виктория. Элис по-прежнему не подозревала о намерении Виктории вернуть её себе, а у меня уже давно закрались подозрения насчёт рыжей. При всех она разыгрывала равнодушие, даже немного поддерживала наши отношения, но одновременно она выдавала слишком язвительные, мрачные и насмешливые комментарии, по которым становилось понятно, что ей это не совсем нравится. Я всё больше подозревала, что она что-то замышляет за своими улыбками, ждёт возможности нанести удар. Не могу себе представить, чтобы она позволила нам жить долго и счастливо, но... Но это больше не имеет значения, верно? Потому что мы с Элис больше не хотим «жить вместе долго и счастливо». По крайней мере, я не хотела. Я была в этом уже уверена. Сначала мне казалось, что я просто немного увлеклась, а к утру всё пройдёт. Но оно не прошло. Утром и в последующие дни моя решимость только окрепла. Я всё больше считала, что другого выхода нет. Возраст Элис более шестисот лет, и чтобы она окончательно не потеряла рассудок, это должна сделать я, даже если она с этим не согласна. Пока мы не говорили об этом, но я чувствовала её нежелание признать правду. Наверное, я настолько распсиховалась на выпускном, что у неё выработалась неприязнь к этому вопросу. Она не скрывала своего восторга по поводу предстоящей свадьбы и нашей совместной счастливой жизни, но никогда не упоминала про другой вариант событий. Она думает, что я об этом никогда не заговорю, вероятно потому что считает, что я сожалею о своей бурной реакции. Но я ни о чём не жалела, а её забота о моей жизни всё больше и больше толкала меня на тот путь. Помимо всего этого она также прекратила всякие шалости в постели. Видимо, ей хотелось, чтобы мои раны поскорее зажили, но временами она была уж слишком нежна. После той ночи с ножом я была готова исследовать все её самые сокровенные и тёмные желания – и вдруг она даже страпон перестала использовать. Я ещё не настолько обнаглела, чтобы самой вложить нож ей в руку, но не замедлила заверить её, что сделаю всё, что она хочет. Однако Элис только хихикнула и поцеловала меня, и наш секс отличался только её пальцем у меня в пятой точке. Да, мне было приятно, но я ожидала другого. Я думала, мы пробили стену, прорвали плотину, разорвали цепи – и всё копившееся внутри с грохотом вырвалось наружу. Но вместо этого Элис вела себя так, будто ничего не произошло. Это даже как-то расстраивало. Мне было нелегко позволить ей делать то, что она хочет – ну, начнём хотя бы с того, что это не так просто. Но едва мы начали, как стало уже легче. Самая безумная ночь моей жизни – а я знаю, что такое сумасшедшие ночи. Но Элис всё воспринимала, будто нам самих себя нужно за это благодарить – просто событие на один раз. До неё не доходило, что я не просто пытаюсь угодить ей на одну ночь, а хочу ублажать её каждую ночь – навсегда, в жизни и смерти. До неё это не доходило, а я была слишком нерешительна, чтобы ей всё это объяснять, потому что, как глупышка, боялась только одного: Что если ей это на самом деле не нужно? То есть, такое вообще возможно? Элис была девушкой непредсказуемой, поэтому я тут могу и ошибаться. Если я правильно понимаю её желание пырнуть меня ножом в сиськи и заставить кричать, то логично будет предположить, что нечто, напоминающее убийство в процессе секса, уже давно щекочет ей фантазию. Конечно, я могу и ошибаться. Элис много раз пыталась вернуть наши отношения в стабильное и нормальное русло – и каждый раз это заканчивалось полной противоположностью. А всё почему? Потому что она вампир. В ней сидит злость, если не сказать крепче. Она милая, с офигительно классной попой – но злая. Как бы она ни любила меня, ей хочется меня прикончить, изнасиловать до смерти – и сколько бы она ни притворялась, это ничего не изменит. В любом случае смерть в объятиях друг друга будет чётким окончанием нашего бурного ухаживания, а я люблю, когда всё чётко. Я не боюсь умереть, что даже своего рода парадоксально. В Форксе у меня была любящая мама, страстная девушка и куча друзей – и всё равно я бы назвала свою жизнь отстоем. Теперь всего этого нет, а моё ближайшее будущее, похоже, мрачно прекратится от демонических рук довольно молодой вампирши, которой нравится называть себя моей второй половинкой – и, откровенно говоря, мне моя жизнь казалась лучше, чем когда-либо. В первый раз я почувствовала, что у моей жизни есть цель, что живу не просто так, что я рождена именно для того, чтобы Элис была счастлива, чтобы исполнить её мечты. Возможно, я просто тревожный подросток, ещё более больная на голову, чем моя трёхнутая девушка, но мне правда казалось, что именно для этого я и живу – чтобы осчастливить Элис. Осталось только её убедить в этом. Об этом на редкость сложно говорить, по крайней мере в начале. Мне не хотелось показаться чокнутой, так что я не могла просто вякнуть, что настолько люблю её, что готова ради неё умереть. Той ночью тоже трудно было говорить с ней об этом, когда голову вело от потери крови, а я вся была на нервах от готовящегося предложения. А сейчас это просто невозможно: ни днём и, конечно, ни после ночи нежной любви. Я знала, что мне нечего опасаться, что ей это точно понравится – но что если нет? Невозможное, совсем смешное «что если»… От неуверенности в ответе я молчала. Такую тему трудно обсуждать, и наверняка нужен правильный настрой, прежде чем перейти к ней. Наверное, идеально будет поднять её перед первой брачной ночью, но я была готова дождаться, когда Элис сама придёт к нужным мыслям. Я уже достаточно надо всем думала, мне всё казалось до ужаса соблазнительно – возможно, Элис будет того же мнения. Просто мне это казалось идеальным завершением нашей любви – и всё. Конечно, Элис должна это понимать. То есть, первоначально это была её идея. Такие, как она, не передумывают. С какой стати? Не знаю, но меня эти мысли не покидали. По крайней мере, она была в восторге от помолвки, хотя не совсем в восторге оттого, чтобы придётся объявить об этом Розали и Виктории. Я тоже не была от этого в восторге, но это было лишним поводом задуматься о смерти – нам больше не придётся иметь дело с блондинкой и рыжей. Групповой секс – это круто (эта парочка по-прежнему невероятно классные), но лучше обойтись без мести, идею которой вынашивает Виктория в своей прекрасной головке. Но надеюсь, с объявлением всё пройдёт гладко. Элис забронировала номер в роскошном пятизвёздочном отеле «La Maison Favart» (1). Мы встретились с сёстрами на первом этаже, но мы с Элис приехали раньше, чтобы зажечь в номере несколько свечей и разложить игрушки. Мы начали разговор, пока одевались, и поговорили на удивление спокойно. Мы говорили обо всём так, будто обсуждали что-то рутинное или повседневное, не совсем неприятное, но и не слишком желательное – как нанести визит семье, до которой никому нет дела. Элис была несколько на взводе. Она жаловалась, пока делала мне макияж, что я такая красивая, и это несправедливо заставлять её делиться мной с другими. Я пребывала в таком же настроении, глядя на её красивое лицо со своей рабской улыбкой. Но, в основном, мы более или менее нормально отнеслись к мысли бросить кость бывшим любовницам. Чувства Элис к ним всё больше гасли, но не исчезали. Больше всего нам хотелось, чтобы помолвка и свадьба прошли настолько гладко, насколько это возможно. После помолвки всё изменилось – наше желание других девушек почти пропало, но у нас оставались обязательства перед кланом, а точнее – перед блондинкой и рыжей. Связь между этой троицей не пропадёт с сегодня на завтра, за год или даже за десяток лет. Должно пройти много времени, прежде чем они действительно забьют на Элис… то есть, если предположить, что мы с Элис доживём до того, чтобы такое увидеть. Когда мы спустились вниз Виктория и Розали уже сидели за столиком, блистая своими вечерними платьями. Розали с улыбкой поднялась, когда мы подошли, и поцеловала Элис в обе щеки. Виктория осталась сидеть – немного вальяжно и скрестив ноги. Смерив меня взглядом, она ухмыльнулась при виде моего платья. Мои раны уже зажили, и я смотрелась очень красиво. Я быстро кивнула в знак приветствия, стараясь не краснеть, но она только задумчиво отвернулась в ответ, продолжая ухмыляться. Вскоре мы сели за ужин. Виктория посмотрела на принесённое ей горячее блюдо, как на сложную задачу, и тяжело вздохнула. – Эх, жду не дождусь, когда ты наконец обратишь свою драгоценную вторую половинку, Элис, – сказала она. – Сколько ещё ужинов нам нужно вытерпеть ради её аппетита? Я за десяток лет не ела столько человеческой пищи, как сейчас. Скажи мне честно, мисс Свон, я не потолстела? Вампиры не толстеют, поэтому, очевидно, она это спросила, чтобы я посмотрела на её тело. Уловка сработала. Её груди почти выпирали из декольте платья, и я неловко пожала плечами. – Только в груди, – сказала я. Ответ её порадовал, и она продолжила играть роль, усмехнулась и отмахнулась. – Чушь! – сказала она. – Я всегда такая. Я знала, что она только заигрывает со мной, чтобы подразнить других двух девушек за столом, но всё равно было немного приятно. Несмотря на конфликты в прошлом, я странным образом уважала рыжую, с трудом удерживаясь от восхищения той полной и абсолютной уверенностью, с которой она держалась. Розали холодно на меня взглянула, и даже Элис посмотрела на меня. Забавно, что при сексе временами не бывает столь же неловко, как за ужином. Элис повернулась к Виктории, и её лицо расплылось в приятной улыбке. – Вообще-то, – сказала она, – мы вас сюда не просто так пригласили. – Вот как? – Виктория притворилась удивлённо. – Что-то я не заметила. Элис пропустила мимо ушей сухой комментарий. Она улыбнулась мне, потянулась через стол и тронула меня за руку. Я чуть не съёжилась. Мы обе знали, что ни одна из сестёр не обрадуется тому, что услышат. Зачем притворяться? Но моей суженой нравились разного рода театральные действа, и она с улыбкой сказала: – Мы с Беллей хотим вам кое-что сказать. – Ой, не надо! – замахала руками Виктория. – Только не говори, что ты беременна. Очевидно, рыжей вообще было всё до фонаря. Розали, напротив, выпрямилась в кресле. Она смотрела на наши сложенные руки, и, кажется, догадывалась, о чём мы им объявим. На пальце Элис красовалось бриллиантовое кольцо, которого там раньше не было, а голосом Элис ничего не скрывала. – И о чём же вы хотите нам сообщить? – спросила тем не менее Розали. Элис погладила мою руку. Я натянуто улыбнулась. – Вообще-то, – Элис обратилась к своим бывшим любовницам. – Мы с Беллой помолвлены. У нас скоро свадьба. Тишина. Полная тишина, если не считать гула окружающих разговоров и звуков классической музыки в зале. Элис говорила так, будто ожидала от них поздравлений, но такого от них вряд ли дождёшься. Виктория переглянулась с Розали, будто её больше волновали чувства блондинки. Розали не отрывала взгляда от Элис. Внезапно я подумала, что можно было объявить им об этом как-то по-другому. Ещё несколько часов назад мне казалось логичным объявить им об этом за ужином, но сейчас я понимала, что это как-то даже жестоко. Может быть, было бы милосерднее отвести Розали в сторонку и нежно разорвать на части? В любом случае, сказанного уже не воротишь, и оставалось только ждать реакции. Классическая музыка не останавливалась, и Виктория повернулась ко мне. Она казалась равнодушной, но одновременно слегка расстроенной, как будто на само событие ей было наплевать, а просто всё случилось не вовремя. Элис могла заметить, что поздравлений и пожеланий «всего хорошего» не последует, поэтому она отпустила мою руку и опустила свою на колени. Она была разочарована, хотя именно такой реакции мы и ожидали. – Ну… – Элис с горечью фыркнула. – Похоже, тост никто поднимать не будет. Так оно и было. Розали на мгновение обожгла меня своим взглядом, и я чуть не вздрогнула. Она посмотрела на меня так, будто ненавидит меня больше всего на свете, а затем повернулся к Элис с глазами, полными слёз. Взглянув на девушку, которую когда-то считала своей второй половинкой, она встала из-за стола, бросила салфетку и убежала прочь – немного картинно, возможно, но так лучше, чем разбивать винную бутылку и бросаться на меня с «розочкой». – Розали, не надо… Но блондинка уже не слушала, а прокладывала себе путь между столиками банкетного зала. Я видела, как она подняла руку к лицу – очевидно, она плакала. – Я лучше… – Элис поспешно отодвинулась в кресле. Я кивнула. Мы уже видели подобные сцены и не один раз. Блондинка будет шипеть, что Элис больше не любит её, а Элис – убеждать её, что всё как раз наоборот. Но в один прекрасный день до блондинки дойдёт, что Элис действительно её больше не любит. Элис любит меня. Я смотрела, как Элис встаёт из-за стола и бросается вдогонку за своей блондинкой-бывшей без ревности или что-нибудь подобного, только со смутной печалью, что у Элис такой ужасная привычка разрушать отношения. Видимо, на самом деле совсем неважно, насколько ты любишь Элис, важно только то, любит ли она тебя. Виктория тоже проводила их взглядом. Я слышала, как она тяжело вздохнула. – Ну не дуры, а? – пробормотала она. – Ума не приложу, зачем так отчаянно цепляться за обломки своих разрушенных отношений. Розали я вообще считала выше всего этого. Смелое заявление для той, которая прибегала к изнасилованию и похищению в попытках вернуть себе Элис, и я не смогла промолчать. – А разве ты поступала не так же? – спросила я. – Не цеплялась за прошлое? Она фыркнула, продолжая смотреть туда, где пропали Элис и Розали. – Не совсем, – ответила она. – Моя проблема с Элис заключалась в праве обладания. Я, конечно, никогда не сохла по ней, как влюблённая дура. Она вальяжно расселась в кресле, небрежно положив руки на стол, но не могла полностью скрыть тоски в голосе. Казалось, она «сохнет» по Элис прямо в эту минуту, и я удивилась тому, насколько сексуально она выглядит в этом амплуа. Нет, мне определённо больше нравится кислая рыжая, развалившаяся в кресле, чем самоуверенная соблазнительница, которая ни в чём не знала отказа. Но тут я вспомнила, что угрюмая Виктория не менее опасна, и мне нельзя терять бдительность. Она сама сказала, что для неё это был вопрос обладания, и ещё я вспомнила её слова в Форксе, что она скорее увидит Элис мёртвой, чем в объятиях другой. Да, Элис ненормальная, но Виктория – социопатка, и по-прежнему вполне возможно, что мы с Элис не доживём до первой брачной ночи, если утратим осторожность. Наконец рыжая вздохнула и снова повернулась ко мне. Она улыбнулась, но не слишком широко. – Однако тебя можно только поздравить, – сказала она, ухмыльнувшись. – Или, возможно, мне будет уместнее выразить тебе свои соболезнования. Любовь Элис может стать для тебя проклятием, даже несмотря на её самые благие намерения. Я нахмурилась, чуть не обидевшись. Я и так прекрасно знала, чем может обернуться любовь Элис: шрамами в прямом и переносном смысле, расставанием с матерью и девушкой, ножевыми ранами на коже, а также возможной смертью в первую брачную ночь. Элис – демон, высасывающий душу, но знаете что? Мне плевать. Потому что её попа – самая классная, какую я когда-либо видела в своей жизни, и если эта попа приносит несчастье, то считайте меня проклятой. Я не жалею, что люблю её, и никогда от себя не отпущу. Виктория ухмыльнулась при виде моего упрямства. Пригубив вино, она ещё раз вздохнула. – Ладно, – сказала она. – Покажи мне кольцо? Я посмотрела на свою руку, будто проверяя, там ли оно, а затем обратно на неё. – Оно на Элис. – А, то есть это ты сделала ей предложение, а не она тебе? – Да. – И уверена, что Элис была бесконечно рада твоему предложению, верно? – Конечно. А что? – Да так… – она мягко усмехнулась про себя, качая головой. – Просто всё это как-то смешно и всё. Лишнее доказательство её необоснованных ожиданий. Вечно она видит в тебе кого-то, кем ты совсем не являешься: второй половинкой ты уже побывала, теперь ты невеста. Что дальше? Я нахмурилась, не понимая. Точнее, я её как раз хорошо понимала и даже сама была подчас того же мнения, но не собиралась этого признавать. – Она хочет, чтобы я составила ей счастье, – сказала я. – Не каждый ли стремится к тому же? – Возможно, – сказала Виктория, – но согласись, что запросы Элис в этом вопросе скорее неразумны, чем у большинства влюблённых? Я немного смягчилась. Коли уж рыжая настроена всё осмыслить, почему бы мне не последовать её примеру? – Может быть, – призналась я. – Но, возможно, поэтому она так долго и искала себе кого-то. Элис не совершенна, но мне она идеально подходит. Вообще-то я не думаю, что она ведёт себя неразумно. Мне кажется, она заслуживает всего, что хочет. Я выпалила всё это спонтанно, и мне показалось, что прозвучало весомо, но рыжая, похоже, со мной была не согласна. Она легко ухмыльнулась, как будто не хотела задеть мои чувства своей улыбкой. – Как это мило, – заметила она. – У тебя уникальное умение любить, мисс Свон. Ты любишь, как недалёкий щеночек. Честно говоря, мне польстило это сравнение, но я не собиралась признаваться и в этом. Так что я ухмыльнулась в ответ и только пожала плечами: – Ты тоже в своём роде собака. Она потягивала вино, и чуть не задохнулась от смеха. Утерев углы рта салфеткой, она снова улыбнулась: – В точку! Не слишком остроумно, но думаю, ей понравилось. На этом мне следовало бы закрыть эту тему, но мне так понравилось её смешить, что я добавила: – Догадайся, какую собаку ты мне напоминаешь? Она на мгновение посмотрела на меня, как бы соображая, отвечать или нет, а потом улыбнулась. – Суку, естественно. Я усмехнулась. Видимо, ей пришлось нелегко. Виктория могла бы с лёгкостью поступить, как настоящая сука, и поставить меня на место какой-нибудь остротой, но вместо этого она решила позволить мне одержать небольшую победу. От этой мысли я чуть не возгордилась – может быть, я ей правда нравлюсь? Но, конечно, после такого проявления дружелюбия последовало неловкое молчание, когда мы обе не знали, что ещё сказать. Мы должны были ненавидеть друг друга, но всё было по-другому. Мы не могли даже поговорить об ужине, так как обе не брали в руку вилки. Мы бы так и сидели молча в ожидании возвращения Элис и Розали, если бы у меня не замигал телефон. Он лежал на столе. Я взяла его и прочитала СМС: Розали хочет пойти со мной наверх... Ты не возражаешь? Моё настроение немного испортилось, и, не особо задумываясь, я набрала в ответ: Хорошо А правда: что тут ещё ответишь? Вампиры – странные существа. У них секс – одно из их основных средств выражения чувств и эмоций, а блондинка иногда может быть настолько темпераментна… Не знаю, как Элис относится к короткому перепихону с Розали, чтобы та немного успокоилась, но мне это не особо понравилось. Я не против иногда поучаствовать в групповушке, но мне не нравится, когда моя суженая занимается сексом с другой девушкой. Единственное, что меня успокаивало, это уверенность, что Элис испытывает то же самое, что и я. Телефон снова прожужжал: Спасибо, детка. Вы с Вики тоже можете подняться к нам после ужина. Виктория сидела напротив меня в ожидании объяснений. Но кажется, она уже до всего догадалась. Уже не первый раз Элис и Розали уединялись, и на мгновение мне стало почти жаль Викторию. Её отношения рушатся прямо у неё на глазах, а она не позволяет себе давать волю эмоциям. Я вздохнула и положила трубку. – Элис и Розали поднимаются в номер, – сказала я. – Элис говорит, чтобы мы присоединялись после ужина. Казалось, Виктория не удивилась. – Чудесно! – в её голосе сквозил сарказм. – Тебе не кажется, мисс Свон, нашим любимым настолько понравилось проводить время друг с другом, что они уже и забыли о нас? Или я чего-то не понимаю? – Не знаю. Это ты спала с ними по сто лет с каждой. Ты мне скажи: это нормально? – Всё было не совсем так, как ты говоришь. Я позволяла им уединяться, сколько им влезет, но им, казалось, этого не было нужно столько, сколько сейчас, – наверное, Виктории самой стала заметна тоска в голосе, и она опять изобразила напускное спокойствие, беззаботно вздохнула и подняла бокал. – Мне просто жаль Розали. Её не устроит быть вторым номером в сердце Элис. «А ты? – хотела спросить в ответ я. – Тебя-то саму устроит, что сердце Элис больше не принадлежит тебе?» Но я промолчала. Не хотелось слышать ответ, который я и так знала. Рыжую никогда такое не устроит. Сейчас она в депрессии, но это будет не вечно, и однажды она проснётся и поймёт, что никогда не забудет Элис. Элис придётся либо вернуться, либо быть наказанной за предательство, и при любом исходе Виктория никогда её не отпустит. Молчание прервалось от очередного тяжёлого вздоха рыжей. Похоже, ей давно приелось моё общество, но она заставила себя улыбнуться мне. – Так или иначе, – сказала она, – но похоже, мы можем ещё посидеть с тобой часик-другой. Почему бы тебе не рассказать мне, как ты сделала предложение Элис? Это было романтично? – Не знаю. – Вот как? Я пожала плечами. Виктории точно это до лампочки. А почём мне знать, романтично вышло или нет? Задумывалось всё очень даже, но, если честно, я не думала, что так далеко всё зайдёт с ножом. Я-то думала, будет пара надрезов, пара подлизов – чисто по фану. Элис предупреждала меня, что может увлечься, но похоже, что мы обе слишком увлеклись. Оглядываясь назад, может быть, лучше было отложить предложение для более спокойного момента? А теперь каждый раз, как я вспоминаю, что надеваю кольцо на её палец, то тут же на ум приходят боль, пытки, её тёмные глаза, когда она склоняется надо мной с ножом, и неуёмная страсть. Да, вышло горячо, но романтично ли? Хм, не думаю. Я не ответила, но рыжая, похоже, решила не прерывать беседу. – Ну, неужели всё было так плохо? – спросила она. – Она же сказала «да», верно? – Верно, – подтвердила я. – Но кажется, я немного облажалась. – Как? – Сама не знаю. На этот раз она откровенно закатила глаза, не скрывая растущей скуки. – Это всё, конечно, дико интересно, правда? Обычно девушки могут до завтрашнего дня рассказывать про то, как им делали предложение. Неужели всё было настолько ужасно, что ты сейчас сидишь и наводишь на меня тоску своими сомнениями? – Прости, – сказала я, неохотно пожав плечами. – Я просто... – Ну? Я посмотрела на неё. Ей точно было всё равно, но, наверное, говорить лучше, чем молчать, поэтому я расправила плечи и сказала: – Я сделала ей предложение в тот день. – В какой день? – Когда я дала Элис нож. Сказала и залилась румянцем. Вообще-то стесняться смысла не было, так как все и так всё прекрасно знали, но я никогда не упоминала об этом вслух, даже в разговоре с Элис. Мне самой было ещё немного неловко, что мне наши игры действительно понравились. Казалось, Виктория несколько опешила. Она видела порезы и синяки на моём теле, как и все остальные, но никто из них не спрашивал, откуда они у меня. Виктория могла догадаться быстрее других, а она тут разыгрывает удивление, когда я это говорю вслух. – Вот как? – пробормотала она. – Да, – я кивнула. – Не знаю, возможно, это было ошибкой. То есть, мне всё понравилось, и Элис была бесподобна, но... – «Но»? – Я просто не уверена, правильно ли было делать ей предложение после такого. Элис, конечно, была счастлива и всякое такое, но иногда я думаю, что можно было придумать что-то более... спокойное. Виктория не ответила. Я отвернулась, ещё краснея, и мечтательно улыбнулась, когда вспомнила, что Элис со мной проделывала. Грудь разрывалась от беспомощности, беззащитности и преданности, когда я позволяла ей делать со мной всё, что она хочет. – Это было удивительно, – прошептала я. – Я никогда не видела её такой раньше. – Ещё бы, не видела… – Виктория фыркнула. – Элис старается не показывать другим такие склонности, верно? – Знаю, – я подняла взгляд, – но больше ей не придётся таиться. В этом-то и суть. Я не хочу, чтобы она скрывала свои желания. Я люблю её. Я не собираюсь бросать её потому, что у неё есть тёмные желания. То есть, она же вампир. Я и не ждала, что она будет похожа на самую обычную девушку. И я определённо не хочу, чтобы она скрывала, чего хочет от меня. Виктория склонила голову и посмотрела на меня через стол. При виде выражения её лица я слегка забеспокоилась – я разглядела любопытство, смешанное с жалостью, даже немного презрения. – Элис ничего не скрывает, – она улыбнулась и усмехнулась. – Она всегда сама искренность, даже когда врёт – особенно, когда врёт. Неужели ты этого так и не поняла? Между ложью и правдой она всегда выбирает ложь. Именно поэтому она тебя и любит. Думаешь, ты и правда её вторая половинка? Подумай ещё раз. Ты сама превратилась в очередную ложь в голове Элис. Я нахмурилась. Я всё это слышала раньше и не соглашалась, но в этот раз Виктория повторяла мои собственные мысли. Прекрасно зная, что она имеет в виду, я всё равно переспросила: – Ты это о чём? Виктория поставила бокал на стол и подалась вперёд в кресле. Меня несколько отвлекли груди, выпирающие из линии её декольте, но наши глаза всё же встретились. – У всех есть потаённые тёмные желания, – улыбнулась она. – Некоторые им сопротивляются, другим сопротивление не помогает. Желания Элис можешь угадать сама. Но желания Элис мне были хорошо известны – они виднелись прямо у меня на теле. – А твои тайные желания? – я подняла голову. – Мои? – Виктория откинулась в кресле и улыбнулась. – Мне они прекрасно известны. Кстати, как насчёт тебя, мисс Свон? Что ты будешь делать со своими тайными желаниями? – Пусть Элис мне это скажет, – я пожала плечами. – Другими словами, пусть Элис вновь примет решение за тебя, так? – она усмехнулась и подняла бокал. – Жаль. А я уж думала, что ты начинаешь взрослеть. Я нахмурилась. Я считала, что у нас с Элис в последнее время всё пучком и я даю ей всё, что она хочет. Но вот передо мной сидит мой заклятый враг и даёт мне какие-то странные советы. Виктория пытается мне помешать? Или она открыто показывает мне, что я делаю неправильно? Виктория допила вино и поставила бокал на стол. Ни одна из нас не притронулась к еде, и вдруг Виктория перестала скрывать скуку. – Ну? – сказала она. – Ты ещё будешь есть? – Нет. Она встала из-за стола и стала рыться в кошельке. – Тогда советую тебе подняться в номер к своей второй половинке, – сказала она, – а я ухожу. Передай Элис, что у меня нашлись планы получше, чем ждать честь присоединиться к её обществу. Я пыталась отделаться от охватившего меня плохого предчувствия. Рыжая всё больше и больше удалялась от нас. По идее, я должна только радоваться, но почему-то не хотелось думать о том, что будет, если любовь Виктории окончательно превратится в ненависть. – А как же Розали? – спросила я. – Передай ей, что хочешь, – сказала рыжая. – Она уже явно решила для себя, с кем хочет быть дальше. Виктория захлопнула кошелёк и вздохнула. Она оглядела банкетный зал, где за каждым столиком сидела парочка или компания – все улыбались и общались. Казалось, картина подействовала на неё это угнетающе. – Помнится, мы приезжаем в эту гостиницу уже более двухсот лет, – сказала она. – Сначала – только с Элис, потом – с Элис и Розали, а теперь и с тобой. За это время многое изменилось. Уже не помню, как оно было раньше. Я видела, как мир пересел с лошади и телеги на самолёт и автомобиль, но ничто не менялось так, как наша дорогая Элис. Я не знала, что ответить. Наконец, Виктория вздохнула и улыбнулась мне. – Если уж быть до конца честной, – продолжала она, – придётся признаться, что я очень жалею, что вытащила тебя сюда к ней. Полагала, мы могли бы вполне счастливо жить вместе, но теперь вижу, что Элис по-настоящему любит только себя. Думала, перевоспитаю её, но как можно перевоспитать девушку, которая сама кого хочешь перевоспитает? Наверное, я не до конца всего понимала. Но сейчас уже слишком поздно что-то менять. Было бы намного лучше, если бы ты осталась в Форксе: Элис бы умерла, я бы жила дальше с Розали, а ты – со своей очаровательной девушкой. Как там её звали-то? – Лорен, – в сердце кольнуло. Виктория улыбнулась. Она заметила дрожь в моём голосе и поняла, что затронула больную тему. – Да, Лорен, – продолжила она. – А ведь она была довольно привлекательной, в самом деле. И смелой. До сих пор помню, как она мне отвечала, когда я пришла за тобой. Немногие оставляют о себе такое впечатление. Меня тогда переполняло беспокойство за Элис, но при других обстоятельствах, я бы с радостью попыталась охмурить твою Лорен. Ты хоть скучаешь по ней? Я отвернулась. Я была уверена, что не скучала, но теперь, когда меня спросили в лоб, я растерялась. В этот момент я уже давно отвыкла от своей жизни в Форксе. Казалось, это была чья-то чужая жизнь: мама казалась чей-то чужой матерью, а Лорен – чей-то чужой девушкой. Едва я вернулась к Элис, как почти мгновенно забыла о них. А теперь... Я не знаю. Иногда я вспоминаю о ней. То есть, она была моей единственной настоящей девушкой, настоящей девушкой моей мечты – грубая, ершистая, блондинка, с таким красивым платиновым оттенком волос. А потом она стала завивать волосы и краситься, превратилась в оторву. Я мечтала прикоснуться к её волосам, чтобы пощупать, насколько они мягкие и шелковистые. Я никогда не мечтала о лжи, связываниях и смерти в её руках. Мне хотелось общаться: вместе пить через соломку один молочный коктейль, вместе ходить в кино. В начале я получала всё это от Элис, но она не могла вечно сдерживать свои тёмные желания. Лорен была моей мечтой, Элис стала кошмаром. Иногда я задумывалась, а могли ли мы с Лорен ужиться вместе? Школьные романы обычно ничем не заканчиваются, но сам факт, что мы хотели всё же попробовать, уже впечатлял: продолжить учиться в одном и том же колледже, жить вместе, когда-нибудь пожениться, создать семью. Была бы она счастлива со мной? Казалось, она любит меня, но я вечно сомневалась. Мы втайне сохли друг по дружке всю школу, но её слишком пугало, что ей нравятся девочки, и стыдно признаться самой себе, что она лесби. Было просто удивительно, когда мы, наконец, стали встречаться. Тот первый поцелуй под дождём, наш первый раз секс после того, как она поругалась с матерью – было грустно, очень грустно. Счастье было так возможно. Виктория глядела на меня, ожидая ответа. Я на мгновение отвлеклась, но теперь только пожала плечами и немного помотала головой, не выдавая, что действительно временами скучала по Лорен. – Не особо, – сказала я. – Печально, – Виктория ухмыльнулась и повесила сумочку на плечо. – А вот она по тебе, уверена, скучает. Посмотри на нас с Розали, мисс Свон, посмотри на остальной клан: Элис всех нас обманывала своими бреднями о любви и вторых половинках, но наше время уже прошло. А ты... у тебя ещё есть шанс спастись. Тебя ещё кто-то ждёт дома. Подумай об этом. Ты можешь уехать от Элис в любой момент. Ты ничем ей не обязана. Под конец её голос стал меняться, и это меня беспокоило. Она знала, что если я брошу Элис, то Элис умрёт. Неужели именно этого Виктория и добивается? – Я счастлива с Элис, – тихо сказала я. Она прищурила взгляд, будто недовольная, что я не согласилась с ней. – Счастлива жить во лжи? – вопрошала она. – Счастлива, что обещания не выполняются? Счастлива видеть рядом пустую скорлупу в виде девушки, которая только притворяется, что любит, но может в любой момент передумать? Да, Элис тебя сейчас любит, но так будет не вечно. Послушай меня. Я уже говорила тебе это раньше – ты меня не слушала. Но сейчас ты уже должна понимать. Элис уничтожит тебя. Тебе это надо? От скрытого отчаяния в её голосе мне стало даже как-то страшно. Не хотелось её провоцировать, поэтому я робко кивнула. – Да, – сказала я. – Мне это надо. Виктория даже вздрогнула. Посмотрев на меня, она выпрямила спину и расслабила плечи, немного затихнув. – Тогда тебя уже ничто не спасёт, – сказала она. – Досадно. А я привязалась к тебе, мисс Свон, мне очень хотелось спасти себя. Тем не менее подумай над моими словами. Элис – шлюха до глубины души. Я вернула тебя ей, но могу и вырвать тебя снова – только попроси. Я не ответила. Одарив меня на прощанье улыбкой, Виктория повернулась и уплыла. От её слов мне стало очень тревожно, но потом я посмотрела, как её бедра покачиваются под тканью платья, и глубокие мысли пропали прочь. Да что ей вообще известно? Во всех гадостях, которые произошли с Элис, виновата именно Виктория. Если бы она позволила Элис быть самой собой, ничего бы этого не произошло. Наши отношения развивались бы постепенно, без обманов, ссор и примирений. Именно рыжая подтолкнула нас к самому краю на выпускном и заставила Элис раскрыть свои намерения, прежде чем я была готова их принять. Если бы отношения шли своим чередом, мы бы подошли к этому сами собой, без потрясений… Если бы только рыжей и блондинки никогда не существовало… А также Джейн, Лии, Эсме и Карлайла… И ещё Лорен и мамы… Если бы никого из них не существовало, как было бы хорошо! Мне ведь нужна только Элис! Я вздохнула и решила залить свою грусть вином, а потому взяла бокал Элис и осушила его. Затем я перелила содержимое бокала Розали и тоже выпила. Наверное, я выглядела покинутой или брошенной, сидя в одиночестве за пустым столиком в вечернем платье. Собственно, так оно и было: моя невеста была наверху – трахалась со своей бывшей, и через минуту я собиралась присоединиться к ним. Может быть, моя жизнь и правда отстой? Виктория – дура! Нафиг она мне всё это наговорила? Я никогда не брошу Элис – даже в мыслях не было. Но от слов рыжей мне стало как-то не по себе. Потому что в глубине души я понимала, что во многом Виктория права. Любовь Элис была ложью, и это не может продолжаться вечно. Когда-нибудь я стану такой же, как рыжая или блондинка, – буду сохнуть по Элис, а она найдёт себе другую вторую половинку. Пока я ей не надоем, пройдёт ещё сто или двести лет, но это всё равно произойдёт – если она не умрёт раньше, если мы не умрём вместе. Этого больше нельзя отрицать. Дело не в Элис, а во мне. Так поступить будет правильно, даже нужно. Этого я хочу, и я докажу это Элис. Не понимаю, почему она так стесняется со мной говорить об этом, но это не меняет того, что это самый разумный выход. Я уже давно покончила с этой напряжённостью и неопределённостью. Элис хочет меня, и я должна ей это предложить. Я не собираюсь превращаться в очередную разочарованную сестру-жену в её маленьком гареме, я хочу быть единственной. Зачем только Виктория вспомнила о Лорен? Она это сделала нарочно? Я не думала о Лорен все это время, потому что ничто мне о ней не напоминало: я не обозревала её каждый день в школе, у меня не было ни её подарков, ни фотографий, ни старых СМС-ок. Но теперь я не могла забыть о ней. Она правда по мне скучает? От этой мысли мне становилось неудобно. Наверное, скучает, но после моего изчезновения из Форкса прошло почти три месяца. Может быть, она меня уже давно забыла? Возможно. Наверняка, она сейчас учится в каком-нибудь колледже в Сиэтле, давно встретила другую девушку или вообще отошла из лесби-темы и опять стала несчастной натуралкой – не удивлюсь. Она отважилась на каминг-аут только из-за меня. А теперь меня нет рядом. Я снова вздохнула и схватила телефона со стола. Сидеть и гадать бесполезно, поэтому я решила подняться наверх. Я открыла телефон и стала набирать СМС-ку, что сейчас поднимусь, чтобы не застать их «в процессе», но остановилась. Меня посетила одна мысль, а я была слишком расстроена, чтобы ей не воспользоваться. От всех этих разговоров о Лорен на меня нашла тоска. Я не стала звонить своей бывшей, а решила проверить её страницу на «Фейсбуке». Едва страница загрузилась, моему удивлению не было предела. Там ничего не изменилось с тех пор, как я ей помнила: те же посты, те же фотки, две фотки нас двоих вместе, одна фотка нас обеих с Анжелой, две фотки меня с подписями, что я – её девушка. Лорен ничего не меняла. В горле вставал ком, пока я смотрела на фотки, но лицо не дрогнуло. Я пыталась отогнать нахлынувшие на меня тёплые воспоминания. Всё было не так давно, но казалось – несколько лет назад. Почему она ничего не поменяла или по крайней мере не убрала фотки со мной? Лорен никогда не была особой фанаткой «Фейсбука», но она хоть то и дело обновляла свою страницу. Неужели она пребывала в таком шоке после моего исчезновения из своей жизни, что напрочь забила на свою страницу? Мои брови медленно сходились вместе, и я вздохнула, глядя на нашу общую фотку. Становилось грустно оттого, какими мы казались счастливыми. Стало ещё печальнее, когда я вспомнила, при каких обстоятельствах нас сфоткали – Анжела сфоткала нас, когда мы отправились за платьями для выпускного вечера. Лорен обнимала меня сзади и целовала в щеку. Я просто стояла и заливалась краской. Глядя на выражение моего лица, на глаза наворачивались слёзы. Я помнила ощущение губ Лорен – они отличались от губ Элис. Трудно поверить, но всего лишь через несколько недель после этого снимка меня похитили и буквально скормили моей бывшей. Может быть, Лорен думает, что я её бросила? Может быть, она думает, что... – Будете заказывать что-то ещё, мадемуазель? Я вздрогнула и чуть не уронила телефон. Официант в красном жилете показался за спиной, и заговорил с ужасным французским акцентом. Сначала мне показалось, что он спрашивает меня о моём самочувствии, но потом поняла, что он имеет в виду нетронутые блюда, стоящие на столике. Я не привыкла общаться с официантами, особенно в таких местах, как здесь, поэтому просто помотала головой и убрала телефон. – Э-э, нет, – сказала я, неловко поднимаясь из-за стола. – Всё нормально, я просто... И ушла. Не люблю быть грубой, но в последнее время я столько всего натерпелась, что было просто необходимо побыть с Элис. К чёрту Лорен, Викторию и всех остальных! Мне нужна только Элис!***
У меня был ключ от гостиничного номера, и я не стала стучать или СМС-ить наперёд. Махнула карточкой и вошла – обе лежали на кровати, голые: Элис – на спине, раскинув ноги, а Розали – на коленях между её бёдер, обе покрасневшие и тяжело дышавшие. Мгновение они только смотрели на меня, а я стояла и кипела, будто спалила их за изменой. Розали удостоила меня всего одним взглядом и вернулась к киске Элис, но та свесила ноги в сторону и вскочила с кровати. Она не заметила, как блондинка изменилась в лице. – Привет, детка! – Элис улыбнулась и поцеловала меня в щеку. – Уже закончила ужинать? Сдерживая ярость, я кивнула. Ведь я сама всё это придумала, сейчас уже глупо злиться. Я всегда говорила себе, что это лишь временно, а теперь я по крайней мере знала это точно. После нашей брачной ночи я больше никому не дам прикасаться к Элис своими губами. – Да, – сказала я. – Виктория уехала, поэтому что... Розали подскочила на постели, даже не прикрывшись. Её длинное и идеальное тело казалось высеченным из мрамора, а светлые волосы спускались на плечи. На щеках играли остатки румянца, она нахмурилась, услыхав такие новости о своей госпоже. – Уехала? – переспросила она. – Куда? Я вспомнила, что рыжая велела передать, и мой гнев тут же прошёл. Я могла бы жестоко сказать, что Розали надоела своей драгоценной госпоже, но мне не хотелось никого обижать или расстраивать. – Она не сказала, – я просто пожала плечами. Розали опустила взгляд. Элис нерешительно перевела взгляд с меня на неё, а потом хихикнула. – Ну… – сказала она. – Она много потеряла. Давай, детка, раздевайся побыстрее, – она запрыгнула обратно на постель, качнув грудями, и обхватила Розали лицо. – Ты вполне поместишься на постели между мной и Розали – верно, Роуз? Её вопрос прозвучал очень сладко. Он глядела прямо Розали в глаза. Но блондинка не ответила. Элис привыкла разводить других на секс, но в этот раз Розали не купилась. Да и я тоже. Я даже не подумала снимать платье. Казалось, всем стало ясно, что что-то не так – всем, кроме Элис. Наконец блондинка отвела руки Элис с лица и встала с кровати. Элис даже удивилась. Она посмотрела на меня, но я стояла и молчала. Розали рывком подняла с пола платье и стала одеваться. – Розали… Элис попробовала коснуться Розали рукой, но та шлёпнула по руке. – Не трогай меня! – прошипела она. Элис остолбенела, как будто блондинка за всю жизнь ни разу так с ней не разговаривала. Возможно, так оно и было. – Роуз! Розали даже не посмотрела на неё. Надев платье, она дрожащими от ярости пальцами застёгивала его на шее. Её голос дрожал: – Я не возражала, когда ты делилась мной с Викторией, – сказала она, – но ты никогда обращалась со мой, как с... как с... – Роуз… – Элис снова попыталась коснуться её рукой. Розали отшвырнула её руку прочь и ткнула пальцем в меня. – А теперь ты выходишь замуж за неё? – она прошипела. – За эту безмозглую «детку»? Ты выбираешь её вместо меня? После всех лет, что мы провели вместе? После всего, что я для тебя сделала, ты так решила меня отблагодарить? Оскорбив меня до глубины души? – Я люблю её, – прошептала Элис. Но блондинка только помотала головой, глядя на неё с отвращением. – Ты не способна на любовь, – заявила она. – И никогда не была способна. Виктория была права. – Роуз, пожалуйста… – сказала Элис с паникой в голосе. – Ты должна понять… я… Окончание фразы было прервано звонкой пощёчиной. Элис удивлённо подняла руку к щеке. Розали смотрела на неё с отвращением, сжав руку в кулак, и говорила сквозь зубы: – Если ещё хоть раз скажешь, что любишь её... У Элис слёзы навернулись на глаза, её губы задрожали, как у обиженного ребёнка: – Я собиралась попросить прощения… – Не нужно, – отрезала блондинка. – Тебе всё равно не жаль. Ты думаешь только о себе. Она подхватила с пола туфли. Элис шагнула ближе. Она была голая, если не считать пары сексуальных чёрных чулок, и даже в такой момент я воспользовалась возможностью полюбоваться на её попу. Как можно сердиться на кого-то с такой попой? – Это не правда, Роуз, – умоляла Элис. – Роуз, пожалуйста, не уходи. Давай просто... Элис опять попробовала взять свою бывшую за руку, и снова Розали вырвалась. – Розали, прошу тебя, – выпалила она. – Я думала, ты будешь за меня рада. Я думала… Розали направлялась к двери, но тут вдруг остановилась и развернулась: – Рада за тебя? Элис робко кивнула с робкой улыбкой, пытаясь успокоить блондинку. Она была по-прежнему топлесс, а её груди как всегда выпирали, поэтому это должно было сработать. – Да, – сказала она. – Я даже хотела пригласить тебя стать подругой невесты на моей свадьбе. Пожалуйста, Роуз? Я знаю, что в глубине души ты хочешь мне только счастья. Разве ты не видишь, как я счастлива с Беллой? Мне жаль, что я не полюбила тебя навсегда, как обещала, что я влюбилась в кого-то ещё. Прости, пожалуйста, я не виновата. Но блондинка была сделана из другого теста, нежели я, потому что наготой и наклоном головы её было не пронять. Она посмотрела на Элис ледяными голубыми глаза, полными презрения, и сказала: – Считаешь, ты не виновата, что ты шлюха? Элис попятилась назад, как будто от слов блондинки ей стало больнее, чем от пощёчины. И я понимала почему. Элис всегда была шлюхой и боролась с этим всю свою человеческую жизнь. Иногда она произносила это слово игриво, но сейчас, из уст той, которую она любила почти столько же, сколько и меня, казалось, оно потрясло её до глубины души. Хуже всего, что Элис стояла голая – она и правда была похожа на шлюху. Но тут мне захотелось защитить её, и я доблестно шагнула вперёд. Ярость мелькнула в моих глазах, и я твёрдым голосом сказала: – Элис не шлюха. Блондинка дёрнула головой, будто я оскорбила её одним тем, что осмелилась что-то сказать. Я была готова защищать Элис, но вдруг оказалось, что нужно защищаться самой. Розали в три шага подошла ко мне, подняла руку и шлёпнула по лицу. Я чуть не вырубилась. Когда тебе даёт пощёчину вампир, это всё равно что получить удар бейсбольной битой. Щека загорелась, я пошатнулась на каблуках и брякнулась на попу. – Розали! Элис бросилась ко мне и сгребла в объятия, как будто меня подстрелили. Розали холодно смотрела на нас. Элис быстро меня осмотрела и перевела взгляд на Розали. – Вон отсюда! – велела она. – Быстро! Розали не спешила. Она окинула нас ненавидящим взглядом, схватила с комода свой клатч, взбила волосы перед зеркалом и вдела серьги в уши. Затем она прошла мимо нас, открыла дверь и вышла в коридор, громко хлопнув за собой дверью. Элис прижимала мою голову к своей груди, и пока я наслаждалась тем, что прижимаюсь к её голым грудям, было также слегка неудобно, что меня так защищают. Поэтому я села и потёрла щеку рукой, смущённо улыбаясь, будто от неловкости за проигранный бой. Элис смотрела на меня полными озабоченности глазами, и… боже, какие же у неё классные сиськи! – Ты цела, детка? – Да, я в порядке, – я кивнула, улыбаясь в ответ. Элис отвела мою руку от щеки, наклонилась и поцеловала. Щека опухла, но от прикосновения её губ стало лучше. Aх, Элис… – Прости, что так получилось, детка, – сказала она. – Я предполагала, что она расстроится, но... Она не закончила и села на пол, подобрав под себя ноги. Я не знала, что сказать. Мне хотелось, чтобы ей было не так тяжело на душе, но одновременно хотелось отлизать ей киску. От её наготы я возбудилась. Наконец она вздохнула и посмотрела на меня. – Если бы она любила меня, то желала бы мне счастья, – сказала она. – Верно я говорю? Сложный вопрос, право слово. Люди обычно не такие самоотверженные, и блондинка с рыжей, конечно же, к таким не относились. Обычно, когда люди кого-то любят, они хотят с ними быть, даже если этот кто-то тоже уже с кем-то другим. Но я не знаю, это ли хочет услышать Элис, поэтому я пожала плечами: – Не знаю. Элис перевела взгляд на свои колени. Я тоже. Какие у неё красивые ноги – она не заслуживает, чтобы с ней так обращалась. Она покачала головой и нахмурилась. – Сука Розали… – сказала Элис. – Все они cуки. Грёбаные шлюхи! Я попыталась не улыбаться. Лично я не считаю, что кто-то из нас имеет право навешивать ярлыки, ведь мы все шлюхи, но я была рада, что она не слишком жалеет об этом. Но всё же мне хотелось извиниться, хотя бы ради проформы. – Прости, – сказала я. Элис посмотрела на меня и тут же оживилась. – Не извиняйся, детка, – сказала она. – Ты тут не виновата. Ты самое лучше, что у меня есть. Именно это я и хотела услышать, и я улыбнулась ей в ответ. – Они не нужны тебе, чтобы быть счастливой, Элис, – сказала я. – Твоё счастье – это я, обещаю. Я сделаю всё, что ты хочешь. Произнеся эти волшебные слова, я сама задрожала от волнения, потому что подписывалась под каждым словом. С нашей первой ночи вместе я пыталась донести до неё как можно больше раз, что я правда готова сделать абсолютно всё, но пока она не пользовалась этой возможностью. Теперь было иначе. Она только что в первый раз за сто лет чуть не подралась со своей бывшей, и её настроение было достаточно мрачное, чтобы заинтересоваться моим предложением. Уголки её губ игриво поднялись. – Что угодно? – спросила она. Волнение захватило меня, как мчащаяся мимо скаковая лошадь, и я поняла, что сегодняшняя ночь будет жаркой. Я пригнулась к ней и вдруг провела языком по нижней губе. – Что угодно, – прошептала я. Я ждала, что она поцелует меня в ответ, грубо изнасилует, но она не стала. Я немного отстранилась – она упёрлась взглядом в ковёр с задумчивой улыбкой на губах, как если бы она знала, что собирается сделать что-то плохое, но ей всё равно этого хочется. Она перевела взгляд на мои голые плечо и погладила их рукой. – Не надо так говорить, детка, – прошептала она. – Почему? – я коснулась её руки на своём плече. – Потому что я не смогу остановиться. Я улыбнулась и провела её рукой по своей груди, прижав её к одной из их грудей. – Не нужно заставлять себя остановиться, Элис, – сказала я ей. – Когда я с тобой, я хочу быть с тобой всей. Я люблю тебя, Элис. Неужели ты не понимаешь? Она посмотрела мне в глаза. При виде её прекрасного лица моя киска задрожала от желания, и я опустила её руку ниже, под платье к трусикам, по-прежнему глядя ей в глаза. – Давай, – прошептала я, – давай займёмся чем-нибудь необузданным. Чем угодно. Тебе не нужны этих шлюхи. Тебе достаточно той, которая сидит прямо перед тобой... Я стала целовать её, прижимая к себе её руку. Она открыла губы, и я коснулась её языком, чтобы она почувствовала моё рабское желание угодить ей. Я стонала и слизывала яд, который скапливался у неё во рту, жадно глотая его и чувствуя, как он растекается по телу. Я целовала и целовала её, а потом отпрянула назад и посмотрела на неё в ожидании приказов. Она облизала губы и посмотрела на меня. Я видела, что последние проблески сомнений исчезают, а волнение полностью поглощает её. Она улыбнулась и облизала клыки, скользя глазами по моему телу. – Ладно, – сказала она. – Есть кое-что. – Да? Я сидела на коленях перед ней, направляя её руку себе под платье, но прежде чем Элис ответила, она чуть-чуть подняла мне юбку и немного стянула вниз мне трусики. Нащупав мой клитор, она лениво поласкала его и сказала: – Тебе никогда не хотелось поэкспериментировать с асфиксией? – спросила она. Я даже не знала точно, что это означает, а голова в тот момент не особо варила. Это то ли удушение, то ли ощущение, когда ваша нога переходит в спящий режим. Кажется, на Элис больше похоже удушение, поэтому я кивнула. Мне было неважно, что это на самом деле. Я говорила «что угодно», и я не иду в отказку. Она улыбнулась и ущипнула мне клитор – я чуть не подпрыгнула. – Ну, это можно попробовать, – сказала она. – Оно отлично сочетается с доминацией, и тебе понравится, пока ты ещё человек. Вампирам это уже не так интересно. Удушение теряет смысл, когда ты можешь не дышать. Я сама чуть не задохнулась от волнения. Грудь поднималась и опускалась, а она пальцем массировала распухший бугорок моего клитора. Я быстро кивнула. – Что хочешь, Элис, – повторила я. – Что угодно. Её палец остановился. Её лицо медленно расплылось в улыбке, и она просто хихикнула. – Ладно, теперь мне самой стало интересно, – сказала она. – Давай, снимай платье. Я всегда хотела этим заняться. Она вскочила, и я поднялась за ней. – Что мы будем делать? – спросила я, стягивая одежду. Но она только нетерпеливо махнула рукой: – Трусики тоже снимай – и давай быстрее. Я спустила трусики – они уже и так сползли мне на коленки. – Туфли тоже снимать? – Нет, туфли не снимай, детка. И надень ещё вот это. Она бросила мне пару наручников. Я попыталась поймать их, но хоть я уже наполовину превратилась в вампира, мои рефлексы лучше не стали. Наручники отскочили от моих сисек и упали на пол. Я наклонилась к ним. – За спину? – Ага. А теперь иди быстрее сюда. О боже, я так возбудилась. Быстро! Я замкнула наручники на запястьях, чувствуя, как по обнажённому телу разливается вкусное ощущение беспомощности. Элис сидела с краю кровати с широко расставленными ногами и смотрела на меня с широкой улыбкой. Я подошла, опустилась на корточки у её ног и послушно посмотрела на неё. Она хихикнула и погладила меня по голове. – Умница, – сказала она. – Для начала отлижи мне, а я буду объяснять, что собираюсь сделать. – Мне обращаться к тебе «госпожа»? Элис помолчала, задумавшись. Мило закусив губу, она никак не могла решить. – Хм… не знаю, – сказала она. – Я люблю, когда ты подчиняешься, но это как-то немного безлично. Как ты думаешь? Я сидела на корточках у её киски со скованными за спиной руками – очевидно, мне нравилось подчиняться. – Наверное, так будет даже круто, – сказала я. – Кроме того это правда: ты моя госпожа. – Ладно, называй меня госпожой, если хочешь, – Элис хихикнула и потрепала мою голову. – А теперь начинай отлизывать. – Да, госпожа, – я наклонилась вперёд и подчинилась. Элис громко стонала, давая понять, что ей очень нравится. Она запустила пальцы мне в волосы, легла на кровать и прогнулась, чтобы мне было легче. – Вот умница! – сказала она. – Короче, вот чем мы сейчас займёмся. Помнишь, я говорила насчёт асфиксии? Сначала займёмся вот чем – чисто по фану. Я обхвачу твою голову ногами – плотно, чтобы полностью закрыть рот, – а потом зажму тебе нос, чтобы ты не могла дышать. Разве не круто? – Ага, – сказала я в её киску. – Умница! – повторила она. – Я отпущу тебя прежде, чем ты потеряешь сознание. Но ты должна доверять мне, что я дам тебе отдышаться. Ты мне доверяешь? – Конечно, – я вытащила язык из её влагалища и улыбнулась, вся измазавшаяся её соками. Меня всё подмывало добавить, что Элис может даже не отпускать, если захочет, и что умереть, прижимаясь к её киске, будет для меня самой желанной смертью, но сдержалась. Не хотелось, чтобы она вдруг передумала. Элис улыбнулась мне на мгновение. Она погладила мне лоб ладошкой, и я потянулась к ней, как кошка. – Умница! – сказала она. – Ты готова? – Готова, – сказала я. Внутри уже всё крутилось от волнения. Я понимала, что мне будет не особенно приятно, и ей тоже, но мне понравилась мысль вверить свою жизнь в её руки. Другого мне и не надо. Улыбаясь, она слегка развернула мою голову за волосы и обхватила её бёдрами, поудобнее сев на кровати. Я радостно прижалась лицом к её промежности и послушно мигнула со скованными за спиной руками. Мой рот прижался к её входу, но она ещё не начала сжимать ноги. Элис улыбнулась мне, и я чувствовала губами, как её киску дёргает от волнения. – Вдохни поглубже, детка, – сказала она. Я закрыла глаза и сделала вдох через нос, наслаждаясь запахом её соков. Её вампирские феромоны заполнили мне голову, и я перестала сомневаться, что всё делаю правильно. Этим вечером я почувствую, что значит умереть в её руках. Я вся сгорала от нетерпения. Открыв глаза, я задержала дыхание. Она улыбнулась и зажала мне нос, сжимая мне голову бёдрами. Тёмное волнение захватило меня, как холодный ветер, и я ощутила, что не могу дышать. Её ноги сжимали меня всё сильнее и сильнее, как анаконда, и я всё сильнее прижималась ртом к её киске. – Умница! – шептала Элис. – Посмотрим, долго ли ты продержишься. И не стесняйся вырываться, когда захочется дышать. Это будет самое прикольное. Так что посильнее дёргайся, ладно? Я пыталась кивнуть, но она слишком крепко держала меня ногами. Воздуха уже не хватало, подступала сладкая паника. Я могла вобрать немного воздуха через рот, но главным образом я пробовала лизать. Она засмеялась, когда поняла, что я делаю. – Какая прелесть – ты ещё пытаешься лизать меня? – спросила она. Я снова попыталась кивнуть, но не получилось. Кончик языка торчал изо рта, и я просто лизала её, насколько могла. – Да, – сказала она. – Вижу, что лижешь. Ты такая шлюха, верно? Дышать ещё не хочется? Не забывай посильнее вырываться, детка. Я помнила. Горло раздулось от недостатка кислорода. Я пыталась вдохнуть, но не получалось. Тело дёрнулась раз, два, как при икоте. Я твёрдо решила не вырываться, чтобы показать ей, что готова умереть ради неё, но ничего не могла с собой поделать. Я попыталась вывернуть голову, но её ноги крепко держали меня. Я вывернулась назад плечами и стала тихо трястись, если не считать звона наручников. В глазах темнело. Я чувствовала, как её руки ласково гладят мои волосы, и корчилась от нарастающей паники. – Умница! – в который раз прошептала Элис. – Сильнее вырывайся, детка. Знаю, что это бесполезно, зато так прикольно смотреть. Я всё равно тебя не отпущу, а буду держать вечно – так же, как сейчас. На колени, где тебе самое место, моя шлюшка! Моя прекрасная шлюшка... Я её больше не слышала. Коленями я елозила по ковру, отчаянно пытаясь вывернуть голову из её бёдер, но она была слишком сильна. Звуки не могли вырываться из горла, а лёгкие горели. Глаза сновали под веками, между ними стали появляться тонкие огоньки. Я слабела и слабела, и наконец всё тело безжизненно обмякло между её ног, и весь мир погрузился в полную темноту.***
В общем, Элис всё-таки довела меня до потери сознания, сука. Не лучший способ завоевать моё доверие, особенно после её слов, что она вовремя позволит мне отдышаться, но я отходчива, и не слишком расстроилась, когда она привела меня в чувство несколькими хлёсткими пощёчинами. И, конечно же, это было только начало. У Элис в голове было полно фантазий с удушением, и она страшно обрадовалась, что я была готова их всех исполнить. К счастью, она не позволяла мне больше отключаться, а просто доводила меня до точки, когда я начинала вырываться, а потом отпускала снова. Мы экспериментировали с различными методами, но ни один не был таким классным, как в самый первый раз. Когда ты зажата у киски Элис – это самое сладостное подчинение, которые я испытывала. Моя жизнь буквально находилась в её руках – я отдала её добровольно и сознательно. Этим я демонстрировала свою огромную любовь к ней, и хотя я от этого совершенно не кончала, всё получалось чертовски классно. После этого мы стали пробовать другие способы удушения, такие как… ну, удушение. Меня несколько тревожило, насколько весело мне было. Элис зажимала меня и начинала душить, а я только улыбалась в ответ, пока она всё сильнее сжимала мне горло, наблюдая, как моё лицо темнеет. В итоге от нехватки воздуха я начинала выкручиваться, как змея, в глазах стояла темнота, но одновременно я бурно кончала – она в это время трахала меня страпоном, и от моих дёрганий он входил ещё глубже. Ещё мы пробовали другие, более возбуждающие вещи. Элис сняла один чулок и связала из него петлю. Надев её мне на шею, она велела мне отлизать, а одновременно затягивала петлю. Она отпускала её только тогда, когда я готовилась отключиться прямо языком в её киске. Другая игра была с её бёдрами. Она обняла ими меня за талию, как питон, и сжала так сильно, что выдавила весь воздух из лёгких настолько, что вибратор выпал у меня из киски, пока я ловила ртом воздух и слабо молотила Элис кулаками, чтобы вырваться. Ещё мы пробовали играть её сиськами. Она просто затыкала мне рот своей грудью и зажимала мне нос. Только в этот раз никакой игры не получилось, потому при нехватке воздуха я бессознательно укусила её за сиську. Она вскрикнула и отпустила меня, надувшись и потирая грудь в месте укуса. Я поцеловала её в знак примирения, и вскоре она снова душила меня. В общем, вечер прошёл весело и увлекательно. Горло болело, а шея была вся в синяках, но в целом я была относительно цела. Я доставила радость Элис – и это было главное. Приняв душ, мы свернулись калачиком под одеялом, и она долго болтала о том, как она рада, что мы смогли этим заняться, пока я ещё человек, потому что у вампиров всё по-другому. Я в основном слушала, так как в горле першило. Элис смеялась, вздрагивая всем телом рядом со мной. – Помню, я очень беспокоилась, что развращаю тебя, – сказала она. – Теперь можно сказать, что это ты развращаешь меня. Ты же понимаешь, что я бы никогда не занялась таким, если бы ты не отказалась. – Знаю, – сказала я. – Но если мы обе этого хотим, что тут тогда плохого? – Ну, это не самое здоровое занятие. – Ты вампир, Элис. А пить кровь – здоровое занятие? – Вряд ли, – она вздохнула на моей груди. – Ведь я правда чудовище, так? Я открыла глаза. Я не видела её лица, только макушку, но казалось, что ей стало грустно. Мне не хотелось считать её чудовищем. Конечно, она ненормальная, но не хотелось, чтобы она считала это чем-то плохим. Потому что тут не было ничего плохого. В каком-то смысле это было даже прекрасно. Я погладила её по спине и сказала: – Ты как там? – Я в порядке, – сказала она. – Просто жаль, что я не могу дать тебе тех отношений, каких ты заслуживаешь. – Элис, ты самая лучшая девушка из тех, что мне встречались. Она подняла голову и улыбнулась мне. Но её улыбка не была счастливой. – Я знаю, – сказала она. – И это самое печальное. – О чём это ты? Она хихикнула и быстро поцеловала меня в губы. – Неважно, – сказала она. – Ты же знаешь, что после секса у меня начинаются странности. – И во время секса тоже, – подмигнула я. – Особенно во время секса, – подтвердила она. Мы хихикали, а потом я легла сверху на её бёдра, как обычно она ложилась на меня. Она обхватила меня руками, а я улыбнулась ей в свете лампы. Боль в горле напомнила мне обо всём, чем мы сегодня занимались, и я решила, что пришло время поговорить. – Ты уже думала, чем мы займёмся в нашу первую брачную ночь? – спросила я. Её руки остановились на моей спине. Она прекрасно понимала, о чём я спрашиваю, но как всегда включила дурочку: – Ну, церемонию можно провести в особняке. Я буду в белом платье, моя свита – в всём розовом. Что касается медового месяца, я ещё об этом не думала. Зачем нам медовый месяц, если мы и так здесь, в Париже? Кроме того после обращения тебя будет одолевать настолько сильная жажда, что лучше не отпускать тебя далеко от себя. Думаю, нам лучше как можно скорее поселиться отдельно, как думаешь? Я перестала улыбаться. Ей больше не заговорить мне зубы. Ей пора понять, чего я жду от наших отношений. Мне нужно, чтобы она тоже взяла на себя некие обязательства. Если она не хочет – ладно, пусть сама объяснит. Но заболтать меня у неё больше не получится. – Я совсем о другом, – сказала я. – О чём? – Я говорила о первой брачной ночи. – И что? – она склонила голову на подушке и мило улыбнулась. Но эти уловки тоже не сработали – не так скоро после секса, по крайней мере. Я некоторое время с досадой смотрела на неё, а потом слезла и села на кровати спиной к ней. Неужели она притворяется, что понятия не имеет, о чём я говорю? Неужели она правда считает меня такой дурой? Я прикрыла голое тело простынёй и почувствовала, как она села рядом со мной: – Детка, что не так? Я нахмурилась. В горле всё спёрло от удушья и слёз. – Что не так? – повторила я. – Я предложила тебе убить меня, Элис, а ты ведёшь себя так, будто ничего не произошло. Как ты думаешь, что я сейчас чувствую? Ты хоть представляешь, как мне было трудно прийти к такому? – Прости, – казалось, она смутилась. Но я не приняла извинений. Я почувствовала себя униженной и отвергнутой. – Слушай, если тебе этого не надо, то так и скажи, – вдруг выпалила я. – Я просто думала, что этим сделаю тебя счастливой, что тебе это нужно. Ну, нафиг! Если тебе хочется просто обратить меня, чтобы я надоела тебе через сто лет, как все остальные девушки, с которыми ты встречалась, то почему бы тебе просто не… Она обняла меня. Я закрыла рот и сморгнула слёзы. Она обнимала меня и гладила мою спину. Мне стало лучше, но одновременно я почувствовала себя слабой. Всхлипнув, я вытерла слёзы пальцем. – Прости меня… – сказала я. – Боже, кажется я опять распсиховалась… – Это нормально, – она выпустила меня и помотала головой. – Это я виновата. Мне не следовало говорить тебе, чего я хочу. Это должно было оставаться в тайне навсегда. У меня опять проступили слёзы, и я стёрла их простынёй. Я посмотрел на неё и всхлипнула. – Мне не нужно тайн, Элис, – сказала я. – Я не хочу, чтобы ты разлюбила меня. Я не хочу потом, как Розали и Виктория, смотреть, как ты влюбилась в кого-то ещё, потому что... Я не закончила. Элис похолодела. – Потому что я шлюха? – подсказала она. Теперь уже я смутилась. Я совсем не это имела в виду, но мне было больно, что она такое подумала. Ей никто не сказал, что я знаю правду о её происхождении, но от этого я ей ещё больше сочувствовала. – Нет, – прошептала я. – Ты не шлюха, Элис. Я бы никогда так не подумала. Но эти твои мечты… они красивые, но всё равно приходится спускаться на землю. Я не хочу стать твоей очередной второй половинкой, отправленной в отставку, Элис. Я хочу быть твоей единственной. Я посмотрела ей в глаза, стараясь отыскать там понимание. Она опустила взгляд на кровать, а потом снова посмотрела на меня. – Ты этого действительно хочешь? – спросила она. – Да, – сказала я хриплым голосом. – Ты не представляешь, насколько я люблю тебя, Элис. Я так сильно тебя люблю. Пожалуйста, скажи мне, что тоже этого хочешь. Пожалуйста, скажи мне, что настолько хочешь меня, чтобы это сделать. Она погладила мне лицо тыльной стороной ладони и посмотрела в глаза. Перед тем как мы вернулись в постель, она надела кольцо, и я почувствовала, как бриллиантовая бабочка царапает мне щеку. Наконец она опустила руку и слабо улыбнулась. – Я хочу тебя, детка, – сказала она. – Даже больше, чем ты себе представляешь. Я испытала настолько мощное облегчение, что даже закружилась голова. Я схватила её за руку. – Спасибо, Элис, – прошептала я. – Я знаю, что ты говоришь правду. – Но я это сделаю только при одном условии, – добавила она. Меня обуревали противоречивые эмоции, и мне было плевать, что там за условие. Я говорила ей, что ради неё готова на всё, совершенно на всё. Так что я кивнула, опять смахивая слёзы, собравшиеся в глазах и сказала: – Каком? Элис тоскливо смотрела на наши руки. Поправив кольцо на пальце, она посмотрела на меня с улыбкой. – Я не хочу умирать после тебя, – сказала она. – Мы должны умереть одновременно. – Конечно. Всё, что захочешь. – Это означает, что тебе тоже придётся убить меня. Я напряглась. Блин… Я даже не задумывалась об этом. Я настолько зациклилась на том, готова ли умереть, что и не подумала об Элис. Я знала, что она готова и уже давно, но никогда не думала, как это произойдёт. Я думала, что это будет похоже на самоубийство наподобие того, как она чуть не уморила себя голодом до моего возвращения в Париж. Никогда не думала, что она в самом деле ждёт, что я... – Ты сможешь, детка? – спросила она. Я сглотнула. Голова вдруг закружилась, мне стало холодно. Я снова сглотнула, будто разучилась говорить, и прочистила горло: – Ты этого правда хочешь? Элис кивнула, поглаживая мою руку. Она видела, что я в некотором замешательстве, и от этого улыбнулась ещё шире. – Хочешь знать, как я себе это представляю? Я не знала, как ответить, поэтому просто кивнула. – Самый простой способ убить вампира – лишить его крови, – сказала она. – Поэтому сначала ты перережешь мне горло, а я укушу тебя – и мы обе истечём кровью в объятиях друг друга. Что думаешь? Я отвела взгляд, подбирая слова. Мне это не нравилось. Как я могу сделать с Элис что-то подобное? Я была бы счастлива, если бы она сделала это со мной, но сделать это с ней… Я просто не смогу. – Я не знаю, – сказала я. – Я думала... Элис усмехнулась, слегка пригнувшись, чтобы я видела её улыбку. – Думала, я смогу жить без тебя? Даже несколько секунд? Нет, я не смогу, и не проси меня. По-другому никак, детка. Ты должна убить меня своими руками. Она подняла мою руку и поцеловала её нежно. Я сглотнула. В горле болело – и теперь она хочет, чтобы я перерезала горло ей. Так она умерла, будучи ещё человеком. Она это помнит? Неужели она правда хочет пережить это заново? Как она может... – Я не знаю, смогу ли я, – прошептала я. – Тебе нужно время подумать? – Да, наверное, – я быстро кивнула. Она улыбнулась и опустила мою руку себе на колени. – Это нормально, – сказала она. – Просто помни, что я люблю тебя так же сильно, как и ты меня. И я хочу отдать тебе всю себя, как и ты мне. И если тебе нужно потренироваться причинять мне боль, этим тоже можно заняться. Я не всегда бываю госпожой. – Ладно, – я снова кивнула. – Хорошо, – она погладила мою руку и хихикнула. – Но давай сегодня оставим эту тему. От всех этих разговоров о смерти я снова возбудилась. Наверное, со мной непросто, так? – Ну… есть немного, – призналась я. Она на мгновение остановила на мне взгляд и улыбнулась. – Давай, – сказала она, – потренируемся прямо сейчас. Хочешь подушить меня? – Душить тебя? Она уже клала мои руки себе на шею. – Конечно, – сказала она. – Это не так опасно, потому что мне не нужно дышать, но это будет хорошей тренировкой для тебя. Тебе должно нравиться причинять мне боль, если мы собираемся всё делать правильно. Начинай. Я смутилась и растерялась: мои руки лежали на горле моей девушки, и она велит мне душить её. Я не знала, что делать. Причинять ей боль не хотелось, но разочаровывать тоже. Её шея была такая маленькая, стройная и хрупкая. Я ещё не касалась её так раньше, и никогда не хотела. И всё же внутри появилось холодное волнение. Пальцы сомкнулись, и я стала медленно сдавливать ей горло. – Вот так? – спросила я. – Ага... – простонала она. – Сильнее, детка... Я схватилась сильнее. – Да... – прошептала она. – Вот так...