***
Мы занимались любовью всю ночь и всё утро, делая перерывы только на принятие душа и обнимашки. Когда мы обнимались, то шептались о том, как помиримся с мамой, но мне было почти нечего сказать. Элис сказала, что мне будет лучше пойти к маме одной, и хотя мне совершенно не хотелось никуда идти без Элис, я знала, что она права. Появляться на пороге дома с эмоционально нестабильной девушкой… простите, женой — вероятно, не лучший способ помириться с мамой. На самом деле, даже хорошо, что Элис не хочет идти со мной. Я уже начинала подозревать, что Элис решила вернуться в Форкс исключительно ради показухи, но если она хочет, чтобы я пошла одна, наверное, она правда хочет, чтобы мы с мамой помирились. И едва солнце, наконец, взошло по ту сторону мотельных жалюзи, я ещё раз сходила в душ (с Элис, конечно же) и вынула кое-какую одежду из чемоданов. Мы не привезли с собой дофига одежды, поэтому, оглядываясь назад, не стоило столь безрассудно рвать на Элис джинсы прошлой ночью. У неё не было других джинсов, а юбки будут смотреться странно в холодную погоду, как бы мило это не выглядело. Я не жалела о порванном лифчике. У Элис есть запасные, а если и нет, то без лифчика мне будет сильнее хотеться потрогать её. Что касается моего наряда в такой знаменательный день, я понятия не имела, что надеть. Мама выпадет в осадок, когда увидит меня без прыщей на лице (не говоря уже о том, что у меня увеличился размер груди), поэтому надо надеть что-то поскромнее. С другой стороны, там будет и Лорен, если она по-прежнему живёт у мамы – может быть рискнуть чем-нибудь открытым? Вероятно, во мне уже говорит злость, но мне захотелось немного похвастаться собой, чтобы продемонстрировать моей убитой горем бывшей, что я по-прежнему сексуальна, счастлива и не одна. Конечно, так будет несправедливо, но я ничего не могла с собой поделать. Было странно испытывать такие порывы. Так обычно ведут себя бывшие, которые до этого бросили тебя, а ты чуть не убила себя об стенку. Но Лорен была почти идеальной девушкой. Да, мы не трахались столько, сколько бы мне хотелось, но у меня нет повода возмущаться, хотя именно она дразнила меня за мою ориентацию почти всю жизнь, поэтому, возможно, испытывать немного скрытой обиды будет вполне естественно. И кроме всего прочего, я всегда буду девушкой на понтах, поэтому я поддалась своим злым инстинктам и надела чёрную юбку, чёрные трусики-стринги под неё, чёрный топ с принтом в виде черепов и чёрную кожаную куртку. Из обуви я выбрала чёрные сапоги до колен на невысоком каблуке с шипами по бокам. Всё это я дополнила чёрными кожаными браслетами, металлическими круглыми обручами в уши и толстым-толстым слоем косметики. Топик открывал животик и немного декольте, а юбка была жёсткой мини, которая хорошо подчёркивала форму моей попы. Элис любезно заметила, что я смотрюсь немного вычурно, а я нагло пропустила её замечание мимо ушей. Зачем тогда быть вампиром, если не одеваться, как шлюха-готка? Перед уходом Элис предложила выпить её крови, просто чтобы я не накинулась на маму или Лорен, но я была уверена, что смогу контролировать себя. Даже к Лии и Джейн я никогда не чувствовала ничего настолько всепроникающего, как к Элис, и уж конечно, я не испытывала никакой страсти к маме. Что же до Лорен, то она всегда была непостоянной. Вряд ли она подпустит меня настолько близко, чтобы мне чего-то захотелось. Поэтому я покрепче обняла Элис на прощанье и поцеловала в шею. Долгая ночь, наполненная сексом, притупило чувство голода, и стало легче терпеть. Пока. Но сегодня... – Ты правда хочешь, чтобы я пошла одна? – спросила я, чтобы потянуть время. Элис кивнула и выпустила меня из объятий. Она сидела на коленках на кровати, откуда наблюдала за тем, как я одеваюсь. На ней не было ничего, кроме полотенца. – Сейчас так будет лучше, – сказала она. – Мама будет рада тебя видеть, а я не хочу портить тебе встречу. Всё нужно делать правильно, так? – Наверное, – я недовольно кивнула, жалея, что не могу сорвать с неё полотенце и отлизать. – Чем ты будешь заниматься весь день? Она улыбнулась. Я стояла прямо перед ней, и она поправила мне куртку, любуясь ложбинкой между грудей. – Не знаю… – сказала она. – Буду с тоской посматривать на телефон и ждать твоего звонка. Или, может быть, возьму вибратор и представлю, что я с тобой. А чем мне по-твоему заняться? Она поправила лацканы моей куртки и улыбнулась. Я улыбнулась в ответ и подняла её голову за подбородок. – Я могу остаться, если ты хочешь, – сказала я. Она поднялась и поцеловала меня в губы, но потом снова опустилась и хихикнула. – Не будь таким вампиром, детка, – сказала она. – Вспомни: когда мы встретились, я целую неделю не прикасалась к тебе. Целую неделю! Я думаю, ты вполне потерпишь несколько часов, верно? – Наверное, – надулась я. – А кроме того, разве тебе не хочется встретиться с мамой? – Не особо, – сказала я и вздохнула. Я погладила её лицо, заглянув в её красивые глаза. – Я хочу лишь... Я видела, как желание замелькало в её мёдового цвета омутах, но там было что-то ещё, и я не сразу поняла что – печаль. – Знаю, – сказала Элис, пытаясь скрыть её, и виновато ухмыльнулась. – Я же говорила, что жажда затуманит тебе разум. В сердце кольнуло, и я помотала головой. – Нет у меня в голове никакого тумана, – сказала я, лаская её щеки ладонями. – Там сейчас яснее ясного. Она слегка подалась вперёд на прикосновение, радостно, но и немного с грустью. – М-м-м… – протянула она. – Может быть, это как раз хуже всего. Это очень соблазнительное проклятие. Она подняла на меня взгляд, пока говорила, и сколь бы она ни предавалась чувству вины, раскаяния и печали, Элис просто не в состоянии скрывать, что в глубине души она шлюха, которая просто хочет, чтобы её отымели. Я читала это в её глазах, когда она подняла на меня раболепный взгляд, и не смогла устоять. Мне нужно ещё раз заняться с ней сексом перед уходом. Я толкнула её обратно на кровать и силой развела ей коленки. Она удивлённо хихикнула, но не стала сопротивляться, задрав полотенце на бёдрах. Её киска была ещё недостаточно влажной, и я подумала, что моя девушка, видимо, заводится от чувства показной вины. Как-нибудь нужно попробовать ролевые игры. Однако сейчас времени на это не было, поэтому я просто опустила лицо и стала лизать её шелковистые губы. – Да ладно тебе… – сказала она сквозь стоны, вытягиваясь на кровати. – Вернёшься домой – я всё тебе дам. Это просто потому, что я здесь и прямо перед тобой. Когда увидишь маму – снова придёшь в себя и вспомнишь, как ты её любишь. Наверное, вспомню, но честно говоря, мне совершенно не хочется уходить из номера. Увы, этого было не избежать, и заставив Элис быстренько кончить, я поцеловала её на прощание, обняла, вдохнула её запах, поцеловала снова и, наконец, ушла. У двери я послала ей воздушный поцелуй, уже скучая. Она мне ухмыльнулась, ответив таким же воздушным поцелуем, но последнее, что я увидел в её глазах, как закрыла дверь, было опять чувство вины, лёгкая печаль, нахлынувшая на сердце, её породившее. Я не стала брать машину, а пошла на своих двух, так как час был ранний, а у меня ещё нет прав. Стоял прекрасный день, даже по меркам Форкса, но погода совершенно не поднимала мне настроение. Улицы были мокрые от вчерашнего дождя, но сквозь тучи проглядывали лучи солнца, ветра не было. От солнечного света я немного жмурилась, и это меня малость выводило из себя. Не сгорю ли я заживо, как вампиры в фильмах? Но Элис и остальные Каллены много раз заверяли меня, что солнечный свет вампирам не вредит. Наверное, я всё время жмурюсь, потому что последние три месяца не вылезала лицом из бёдер Элис, поэтому отвыкла от яркого света. На полпути туда я уже пожалела, что так оделась. Я даже сама удивилась: как это я решила такое одеть на встречу с мамой после шести месяцев мучительного для неё отсутствия? Так одеться можно только в расчёте привлечь внимание, а я этого всю жизнь избегала. Жаль, я об этом не вспомнила, когда одевалась. К сожалению, я надела стринги и сапоги на высоком каблуке с единственным желанием – выглядеть круто. Теперь все машины замедляли ход, чтобы получше меня рассмотреть – ясное дело, водилами были мужики. Вот извращенцы! Один из них даже имел наглость посигналить мне, и на мгновение я серьёзно подумала о том, чтобы тормознуть его, вытащить из окна и оторвать ему голову. Уверена, многим привлекательным девушкам знакомы такие позывы, но у меня к тому были необходимые для этого физические силы и полное отсутствие моральных угрызений. К сожалению, однако, там было полно свидетелей, поэтому я благополучно передумала и просто шла дальше. Наконец, я дошла до знакомого района. Вдоль улиц выстроились старые дома, мёртвые газоны, стены с облупившейся краской. Водостоки забились мусором, а тротуары были завалены окурками. Солнце скрылось за облаками – и я улыбнулась. Мой старый дом. Какой-то ребёнок нарезал круги по двору на трёхколёсном велосипеде – маленькая девочка с косичками в цветастом платьице. Я улыбнулась и дружелюбно кивнула ей. Она помахала мне в ответ куклой. Малышка была такой милой, что я чуть не перепрыгнула через забор и оторвала ей нежную шею своими зубами, но то была простая жажда крови. Я же не педофил. Я подошла к своему старому дому. Цветочные кусты лучше не стали, как если бы мама вообще на них забила. Было бы грустно, если бы из-за моего отъезда она был совсем забросила свои ботанические изыскания. Но ведь и цветам здесь приходится несладко. Они почти не вырастают в здешнем климате, да и садовник из мамы совсем никакой. Мне было очень неловко, когда я стучала каблуками по кирпичной дорожке к передней двери – я в первый раз чувствовала тревогу, будучи вампиром. В конце концов, а что мне говорить? Я понятия не имела. Мамина реакция была непредсказуема. Я больше склонялась к мысли, что она расплачется от радости, но также возможно, что моё с ней обращение перешло некую невидимую грань, и она откажется меня впускать. В последнем случае это сэкономит мне кучу времени, но от этой мысли становилось немного неуютно. Элис права: я уже начинаю вспоминать, что когда-то любила маму. Да, я любила её и хотела, чтобы она была счастлива, поэтому приходилось делать вид, что всё в норме, а я в порядке. Я постучала в дверь. Интересно, чем сейчас занимается Элис? Она это серьёзно насчёт достать вибратор? Жду не дождусь – вот вернусь и... Дверь открылась. Это была мама. Видимо, я оторвала её от уборки: густые каштановые волосы были заколоты на макушке, а на ней были носки, треники и простая белая футболка. При её виде я почувствовала прилив любви и улыбнулась. Мама. Когда она открывала дверь, то была, видимо, немного раздражена, что её оторвали от домашних дел. Но потом она разглядела, кто стоит у двери, вся побледнела, а рот сам открылся. Её глаза мгновенно наполнились слезами, а голос превратился в писк: – Белла? – Привет, мам. От звука моего голоса она вздрогнула и моргнула, чтобы прочистить взор, с таким выражением на лице, будто может рухнуть в любой момент оземь, а затем бросилась на меня и крепко обняла. – Белла… – плакала она. – О, милая! Боже мой! Я думала, что ты погибла. Я думала… я думала... Конец фразы потонул в рыданиях, но мама и не отличалась способностью чётко выражать свои мысли. Я просто похлопала её по спине и положила ей голову на плечо. От неё пахло шампунем и полиролью для мебели, и вдруг меня охватила сильная жажда. Её шея была рядом, менее чем в паре дюймов от моих губ, а под кожей текла горячая и вкусная кровь. Чего могло быть проще – наклониться чуть по ближе и... Но я этого не сделала. Проглотив скопившийся во рту яд, я разогнала красный туман в голове. К счастью, мама была слишком занята рыданиями, чтобы обратить внимание на моё молчание. Мне нужно было радоваться, что я, наконец, вновь встретилась с матерью, а я думала только о крови. Мама боялась, что я погибла, но во многих смыслах она и правда потеряла меня. Белла Свон умерла в объятиях своей любимой в Париже. То существо, которое она сейчас обнимает – лишь сексуальное подобие её дочери. И всё же мне нужно было убедительно играть свою роль. Конечно, у меня это никогда не получится так, как у Элис, но должно быть не слишком трудно обнимать маму и притворяться, что это от чувств, а не потому, что я боролась с желанием впиться зубами ей в шею. Я снова сглотнула и погладила её по спине, слушая, как она рыдает. – Привет, мам, – сказала я, просто чтобы не молчать. – О боже, милая… – сказала она, выпуская меня наконец из объятий. Её лицо было мокрым от слёз, она вытирала глаза руками. – Это ты? Это правда ты? – Да, это я, – я кивнула с улыбкой. Она внимательнее посмотрела на меня мокрыми глазами и наконец заметила, что я малость изменилась. Но это потрясение быстро прошло и снова сменилось радостью. Её губы задрожали и вдруг она снова бросилась меня обнимать, рыдая в плечо. – О Белла… – она обнимала меня всё крепче. – О Белла… Я снова похлопала её по спине. Из-за её слёз у меня портилась замшевая куртка, но я не стала возникать. Наконец мы зашли внутрь, когда моё терпение уже было на исходе – не хочу перетолков соседей. Внутри дом был таким же, как я его помнила: пылесос стоял рядом с диваном, а моя коробка с сериалом «Секс в другом городе» (1) на DVD-дисках чинно стояла у телевизора. Маме не нравилось, когда я смотрела этот сериал, потому что «от него в голове заведутся разные мысли». Ах мама… Она так старалась вырастить из меня нормальную девушку. Конечно, она не самая мудрая женщина в мире, но такая милая. Интересно, что пошло не так? Ах да, припоминаю: я встретила вампира и стала шлюхой. Любовь матери не выстоит против такой попы, как у Элис, к сожалению. Мама привела меня на кухню, где вид плиты и холодильника вызвал у меня так много воспоминаний. Эх, сколько всего мы вместе наготовили в моём старом доме… По-прежнему всхлипывая и вытирая глаза, мама достала из шкафа две чашки и включила кофеварку, будто я была какой-то гостьей. Я не знала, что мне делать, поэтому села за стол. Взгляд прошёлся по магнитам на холодильнике, и от одного из них я невольно улыбнулась. Я купила его за два доллара и подарила ей на День матери (2). На нём была надпись: «Самой лучшей маме в мире.» С радостью в сердце я перевела взгляд на маму, которая суетилась с кофеваркой. Но моя радость немного поутихла, когда мой взгляд прошёлся по её спине и попе. Мама отличалась красивым телом для своего возраста, но я была несколько обеспокоена тем, что пялюсь на неё. Пялюсь на... …собственную мать. Даже будучи вампиром, мне это показалось совершенно неуместным. Видимо, демон внутри меня не осознавал, что те круглые бёдра когда-то меня же и выносили. Мама часто занималась фитнессом и выглядела очень хорошо для своего возраста, но ёлки-палки… Инцест – не моё, и, к счастью, я нашла в себе силы не наброситься на неё. – Лорен наверху, в твоей комнате, – сказала мама сквозь всхлипы, вытирая глаза кулаком. – Она вдрызг разругалась с матерью и теперь живёт у нас, – она снова всхлипнула и попыталась улыбнуться. – С тех пор, как ты позвонила ей около месяца назад, я не переставала надеяться и молиться... Ты сказала ей попрощаться, и я подумала... подумала, что... Но она не закончила, а опять разрыдалась. Я сидела и соображала: ну и что мне делать? Встать и обнять её, усадить на стул? Казалось, так будет правильно, но я не могла. Меня вдруг достало чувство вины, будто я не заслужила права прикоснуться к ней, поэтому я просто сидела за кухонным столом, готовая провалиться сквозь землю. – Прости, мам, – сказала я. Мама высморкалась в бумажную салфетку и выбросила её. – Где ты была, милая? – она подошла ко столу, но осторожно, будто боялась меня спугнуть. – Что с тобой случилось? Куда тебя отвезли? Мы с Элис уже подготовили подходящую отмазку, но глядя маме в заплаканное лицо, я сказала правду: – Я была в Париже. – В Париже? – казалось, она удивилась. – Да, во Франции, – сказала я неохотно, будто признавалась, что прогуливала уроки. Мама всхлипнула. Наверняка ей известно, в какой стране находится Париж, но мои разговорные навыки всегда стремились к нулю. На самом деле, я вообще не умею поддержать разговор. Мама некоторое стояла молча с неодобрением на лице, но тут кофе-машина запыхтела. Мама наполнила кружки, одну поставила передо мной, а другую продолжала держать в руке. Затем она и её опустила на стол, сложив руки на груди, и села. – Лорен сказала, что ты была с той девушкой, – сказала она. Мне не совсем понравилось, как она называет Элис. Элис – королева моей вселенной, и я не хочу, чтобы её называли «та девушка». – С Элис, мам, – сказала я мягко, но уверенно. – Её зовут Элис. Мама снова расплакалась. Она сдерживалась, но при упоминании об Элис, по-видимому, опять расстроилась. Наверное, не стоило произносить её имя. Элис стала частью моей жизни, но одновременно проклятьем в жизни мамы. – Она грозилась убить себя, – я попыталась объяснить. – Она бы умерла, если бы я не приехала. – О боже… – воскликнула мама, будто на такие страшные вещи ничего не скажешь. – Мне жаль, – сказала я. – Я планировала с ней расстаться, но... – Где она сейчас? – мама всхлипнула и взяла себя в руки. Я посмотрел на кружку на столе. Из неё шёл тонкий пар. Я не прикасалась к ней. После обращения мои человеческие желания резко ушли в прошлое. Вспомнив все те отмазки, которые заготовили мы с Элис, я в конце концов пришла ко мнению, что правда как-то проще. – Она в мотеле, – сказала я. – Элис догадывалась, что ты не захочешь её видеть. Мама с трудом не расплакалась снова. Опять не сработало. Она закрыла рукой глаза и отвернулась с всхлипом. Я дала ей осознать, что Элис опять в Форксе и продолжает находиться в статусе моей девушки, а пока я ждала, то невольно посмотрела на мамины сиськи. Мои были больше, но сейчас не время злорадствовать. – Она изменилась, мам, – сказала я, хотя это лишь частично соответствовало истине. – Мы обе изменились. Это было тоже верно, но я – не совсем к лучшему, если не считать фигуры. Мама посмотрела на меня. Она заставила себя перестать плакать, но я понятия не имела, о чём она думает. Очевидно, она была рада, что я жива и невредима, но не всё так просто после всего, как я с ней поступила. Поэтому я сделала морду кирпичом, насколько это возможно, и продолжила разыгрывать кающуюся блудницу: – Я знаю, что я ужасная дочь, но и ты пойми, каково мне было. Мы обе себя не контролировали. Наши чувства друг к другу… это было что-то с чем-то. Мама не ответила. Она вытерла глаза, но не расплакалась снова. Я встала из-за стола и продолжила уже увереннее: – Но сейчас всё по-другому, – сказала я. – Мы стали взрослее. Мы поняли, что были неправы, и собираемся это исправить. Вот почему мы вернулись – чтобы начать снова. Элис заняла немного денег у семьи, поэтому сейчас нам ничего не нужно. Мы закончим учиться, или, по крайней мере, получим аттестаты о среднем образовании, потом пойдём работать и заработаем денег на колледж. Всё будет хорошо, мам. Мы с Элис... Но она перебила меня, молча помотав головой. Вероятно, она не поверила моим словам или слишком устала, чтобы во всё это вникать. Я слишком часто разочаровывала её, чтобы она мне сейчас поверила. Но всё же она была рада видеть меня снова, и, казалось, решила сосредоточиться на этом, а всё остальное отложить «на потом». Она подошла и обняла меня, какой бы дочерью ей я ни была. – Это уже не важно, милая, – сказала она. – Я просто рада, что ты дома. Я так по тебе скучала. На последнем слове её голос сорвался, и она снова расплакалась, вздрагивая всем тело, такая милая и тёплая. Я крепко обняла её, стараясь не возбуждаться… и не впиться ей в горло. Я тоже была рада её видеть, но изнасиловать и прикончить собственную мать на кухне – не будет ли это перебором с выражением дочерней любви? – Я тоже, – пробормотала я. Вдруг она выпустила меня и схватила за плечи, возбуждённо заглянув прямо в глаза. – Обещай, что больше никогда не покинешь меня снова, ладно? – сказала она. – Пообещай прямо сейчас. Что бы ни случилось, ты останешься здесь, а я буду во всём тебя поддерживать. Обещай мне. Какая же она глупая! В конце концов, даже если бы я не уехала в Париж, всё равно пришлось бы уехать ради учёбы в колледже. Но, поддавшись её настойчивости, я кивнула. – Обещаю, – сказала я, хотя всё равно не могла выполнить такое обещание. Будучи вампиром, невозможно поддерживать любые отношения больше пяти или десяти лет. Рано или поздно она сама станет спрашивать, почему я не старею. Но обещание её успокоило, и она снова обняла меня с улыбкой: – Я люблю тебя, милая. Закрыв глаза, я вдохнула её запах. Я не собиралась набрасываться на неё, но даже соблазн был приятен сам по себе. – Я тоже люблю тебя, мам, – сказала я. Она ещё несколько секунд обнимала меня, а потом отпустила, опять вытерла лицо и вдруг улыбнулась, будто только сейчас разрешив себе обрадоваться. – Ну, лучше иди к Лорен, – сказала мама. – С тех пор как ты уехала, она себе места не находит. – Хорошо, – я направилась в гостиную. – И спасибо, мам. – За что, дорогая? – За то, что ты моя мама, – я пожала плечами и улыбнулась. Она остановилась, и её улыбка стала более искренней. Солнце снова вышло из-за туч, и из окна позади неё полился свет. Я улыбнулась в ответ, начиная понимать, почему Элис так расстраивается. То была не настоящая печаль или сожаление. Это было просто осознание вины, её эхо, которое появляется у тебя в сердце, как призрак, но никогда не пробирает до глубины души. Но оно всё равно приятно, поэтому подобно Элис я на мгновение насладилась им (не только ради себя, но и ради мамы), а потом повернулась и поднялась по лестнице. Теперь – самое неприятное. Я не была готова к встрече с Лорен, если не считать мелочного желания похвастаться своей попой перед девушкой, которая была ко мне неравнодушна. С мамой всё прошло гладко – я знала, что она будет рада видеть меня, а мне нужно только позволить ей быть счастливой, а самой разыгрывать подходящее к случаю смущение. А вот с Лорен… Я понятия не имела, что скажет Лорен, когда увидит меня. Вряд ли она продолжала любить меня эти последние шесть месяцев, а даже если и так, вряд ли она с радостью бросится мне в объятия. Скорее она сделает вид, что ненавидит меня. Возможно, она и правда меня ненавидит. Я обещала ей, что никогда не брошу её, а как поступила сама? Бросила. Если уж быть до конца откровенной, меня вообще-то выкрали, но нельзя же отрицать, что после нашего расставания я женилась на другой девушке и в сумасшедших количествах занималась сексом. Вряд ли меня можно считать жертвой, но я же и не злая сука… ну, я не была такой, когда меня увезли из Форкса. В любом случае моя тревога была на рекордно низком уровне для вампира, поэтому я не стала медлить в коридоре. Дверь моей комнаты была закрыта, и я невольно улыбнулась. Лорен совсем замкнулась в себе. Я потянулась к дверной ручке, но затем остановилась. Вместо беспокойства меня одолевало скорее любопытство: как отреагирует на моё появление Лорен? И мне пришлось задаться вопросом: не о том же ли самом сейчас рассуждает Элис? Это была странная мысль. Вообще– то, мы здесь совершенно случайно, мы с Элис могли поселиться где угодно. Однако вот мы здесь, в единственном месте на всём белом свете, где есть два человека, которые острее всего реагируют на наше присутствие. Элис утверждала, что это станет первым шагом на пути нормализации наших отношений. Так оно и было, но это также будет самым драматичным событием. Будет много радости и обид. Неужели за этим Элис сюда и прилетела – чтобы увидеть, как эти две будут реагировать? Напрочь лишённая какого-либо страха или стеснения, Элис всегда была любопытной девушкой – вспомним, как она меня связала и полосовала ножом, наблюдая за выражением моего лица, чтобы просто посмотреть, как я буду это воспринимать. Может быть, эта поездка в Форкс – просто очередная развлекуха для её бессмертной души? Вполне возможно, так это частично и было. Но потом я вспомнила, как она сказала мне прийти сюда одной, чтобы моя встреча с мамой была приятной и максимально безболезненной. Если уж она отправила меня сюда одну, значит она правда хочет оздоровить наши отношения. Но сейчас это всё равно не имело значения. Потому что я теперь тоже вампир, и мне тоже любопытно, очень любопытно. Испытывает ли Лорен ко мне ненависть? Может быть, она простит меня? Вот сейчас и выясним. Я открыла дверь и вошла. Моя комната как-то похорошела что ли. Лорен говорила по телефону, что работает, и, видимо, на заработанные деньги она купила нехилый плоский экран, который теперь висел у меня на стене над шкафчиком. Ещё она завесила стены постерами разных рок-групп. Сама Лорен сидела, развалившись на кровати, спиной к стене, с игровым геймпадом в руках. В воздухе немного пахло табаком, а рядом с тумбочкой стояла пепельница. Видимо, Лорен продолжала находиться в плену стереотипов, что все лесби курят, пьют и ходят с пирсингом. Хвала небесам, она сама сидела на кровати, а её ноги в сапогах всё же стояли на полу. Она подняла взгляд на открывшуюся дверь – и застыла с открытым ртом, офанаревшая от моего внезапного появления в своей жизни и моего сексуального чёрного прикида. Сама она тоже выглядела не так уж плохо: в светлых волосах виднелись лиловые пряди, и даже без макияжа она казалась милой, особенно при выпученных от изумления голубых глазах. На ней были мешковатые брюки-карго и розовый топ. Вроде как она зареклась надевать что-либо розового цвета, когда мы с ней стали тесно общаться, но, видимо, до конца её так и не отпустило. Я всегда обожала, когда она надевала что-то розовое. С экрана раздался выстрел, и всё окрасилось в красное – её игрового персонажа убили. Я надеялась, что это не дурной знак. От одного её вида у меня возникло желание разорвать её на части и выпить всю кровь, но я сдержалась. Когда с экрана раздался звук выстрела, я перевела взгляд на экран, а когда вновь повернулась к Лорен, та продолжала на меня пялиться, забив на смерть своего персонажа в игре. Я понятия не имела, как мне её приветствовать, но, доверившись инстинктам, просто улыбнулась. – Привет! – сказала я. Она моргнула и закрыла рот. Я видела движение её шеи, когда она проглотила комок в горле – голова закружилась от желания. Я могла только представлять себе, насколько сладка её кровь, но это должно остаться мечтами. Мне нужно быть сильной, ведь передо мной Лорен – моя бывшая, единственная девушка, которую я любила всем сердцем, а не только киской. Я находилась в своём доме, в своей комнате, мама – внизу. Я не могу позволить себе потерять самоконтроль... Но на всякий случай я прикрыла дверь. Едва она захлопнулась с мягким щелчком, моё сердце учащённо забилось. Я повернулась к Лорен, улыбнулась и медленно подошла к ней с наигранной нерешительностью, как провинившаяся девочка, которая втайне уверена, что её простят. Она хмурила брови, но мне казалось, её больше выводила из себя моя прекрасная улыбка. – Не ожидала меня видеть? – спросила я. – А сама-то как думаешь? – её взгляд помрачнел. Ну, кажется, её разговорные навыки как всегда на высоте. Год назад я была бы готова провалиться сквозь землю от такой встречи, но теперь, уже вампиром, я просто рассмеялась и указала на кровать рядом с ней. – Мне можно присесть? Казалось, вопрос её чем-то задел. – Вообще-то это твоя комната, – Лорен выключила игровую консоль и пожала плечами, будто ей наплевать. Как любезно с её стороны. Я приняла приглашение и села рядом с ней, по-прежнему улыбаясь и стараясь не смотреть на её шею. Я оглядела постеры на стене, которые, к счастью, подкинули мне тему для разговора. – Здорово ты тут всё украсила, – сказала я. – Намного лучше, чем было у меня. Но Лорен, похоже, не питала слабости к светским беседам. – Зачем вернулась? – спросила она, вперившись в меня взглядом. Я колебалась с ответом. В отличие от мамы, Лорен, очевидно, не особо рада меня видеть, и это, вероятно, даже к лучшему. Лорен намного привлекательнее мамы, но даже к маме у меня проснулась жажда. Если я начну обниматься с рыдающей Лорен, мои внутренние цепи могут не выдержать. Я уже чувствовала, как голод просыпается внутри, и... Что там она спросила? Зачем я вернулась? Я не знала. Сейчас мне казалось, что я для того и вернулась, чтобы сидеть рядом с ней на кровати, смотреть на её горло, сдерживаясь от голода, а потом... – Не знаю, – сказала я. Я перевела взгляд на её лицо, и от беззащитности в её глазах всё внутри просто зарычало. Было видно, что ей хочется простить меня, и мне очень захотелось подыграть этому её желанию. – После нашего разговора месяц назад, – сказала я, сглатывая яд, – я просто... я просто очень скучала по тебе. Её лицо невольно смягчилось, но глаза продолжали метать молнии. Конечно, я немного приврала, но добилась желаемого: в её феромонах почувствовался сладковатый запах замешательства, влечения и совсем немного радости. Лорен шесть месяцев ждала этого момента, и именно этого ей и хотелось услышать. Она все ещё любила меня. – Прости меня, Лорен, – сказала я, заключая её в объятия, позволяя её запаху окутать мои мысли. – Я совершенно не хотела бросать тебя вот так. Обнимая её, я почувствовала, как она тоже тянется ко мне в ответ. – Я тоже скучала по тебе, – тихо сказала она. Я улыбнулась. Хорошо, что она не заметила, как клыки выросли у меня сами, а лицо поворачивалось к её шее. – Ты простишь меня? – спросила я, желая услышать не сколько её прощение, сколько... согласие. Она не ответила, но я слышала стук её сердца и шорох дыхания. Едва сдерживая жажду, я поцеловала её в щеку. Затем я поцеловала её снова, ближе к губам, ещё ближе и ещё, и наконец я прижалась к её губам. Раздался мягкий звук, похожий на всхлип. Шесть месяцев она мечтала о нашей встрече, и мечта сбылась. Её пропавшая девушка опять в её объятиях, и мы, наконец, будем вместе навсегда, как мы и хотели. Но это всё мечты. Реальность оказывалась несколько более зловещей. Потому обнимала её совсем не её пропавшая девушка, и никакие обещания больше не разлучат меня с Элис. Нам с Лорен не суждено было быть вместе, и даже эта очаровательная сцена воссоединение не может продолжаться вечно, особенно, если я не в состоянии держать себя в руках. Я не думала, что прикончу её, напротив, я была больше чем уверена, что смогу вовремя остановиться. Но даже одного укуса будет более чем достаточно, чтобы разнести в клочья все её надежды и мечты. – Мне так жаль, детка, – повторяла я между поцелуями интонациями, напоминающими голос Элис. – Мне не стоило от тебя уезжать. Никто никогда не любил меня так, как ты. Я всегда любила тебя, детка. Я всегда любила только тебя. Было как-то даже тревожно, насколько складно мне вралось. Всё это сопровождалось поцелуями и еле слышными счастливыми звуками моей бывшей. Наверное, если бы у меня было сердце, мне стало бы не по себе за то, что я делаю. Но моё сердце недавно почернело, а я чувствовала только страсть – самую сильную к кому-то, помимо Элис. Губы Лорен были тёплые и такие мягкие – как у человека. Я раскрыла губы и просилась войти языком. Она призывно раскрыла губы, и я стала целовать страстнее, замечая, как сердце подпрыгивает от её стонов. Она ответила на мой поцелуй, крепче обняв меня руками, и... Она резко отпрянула, посмотрев на меня почти с испугом. – Что у тебя с зубами? – спросила она. Ой… спалилась… Она нащупала языком мои клыки. Не думай об этом. – А… это такие колпачки, – сказала я, быстро восстановив самообладание. Мы с Элис придумали эту отмазку на случай, если я потеряю бдительность. Я даже улыбнулась, чтобы казаться убедительнее. – Готская штука, зубники делают. Вроде, даже круто, правда? Лорен слегка нахмурилась, но не догадается же она, что я стала вампиром. Да, все признаки налицо: бледность, повышенная сексуальная активность, заострённые зубы — но ведь вампиров не существует, а все перемены в моём внешнем виде с лихвой можно списать на последние модные тенденции. – Готская? – переспросила она. – Где ты вообще была? Торжественный момент был слегка испорчен, и мне не терпелось вернуть всё в прежнее русло. Зовите меня бессердечной, но мне хотелось по крайней мере соблазнить Лорен. Вообще-то это будет изменой, и последствия могут быть самыми разнообразными, но мне было плевать. Красный туман в голове сгустился до такой степени, что не осталось места для разумных мыслей. Лучше крови – только киска, а я не собиралась портить настроение Лорен ответами на вопросы, где я была, чем занималась и с кем. Я просто помотала головой и положила руку на её талию. От такой наглости её сердце забилось сильнее – я это услышала. – Не будем об этом сейчас, – прошептала я, лаская её талию и забираясь рукой под край её топика. Её кожа была тёплой и гладкой. – Я просто так рада тебя видеть... Это не исправило ситуацию полностью, но она достаточно оторопела, чтобы я вновь её поцеловала. Я продолжала ласкать её у талии с дразнящей нежностью, и уже скоро она позволила моему язычку опять проникнуть себе в губы. Я пробралась рукой ей за спину и нащупала лямки лифчика, а потом прикоснулась к её груди спереди. – Можно? – спросила я, прерывая поцелуй на секунду, и томно посмотрела Лорен в глаза. Опять же, мне нужно её разрешение, согласие. Мне нужно, чтобы ей это хотелось. Со слегка участившимся дыханием она кивнула. – Да, – сказала она, и я с улыбкой прильнула к ней губами, поднявшись рукой над чашечками лифчика. Я провела подушечкой пальца по грубому кружеву и нежно сжала. Её груди были такие же небольшие, какими я их помнила, а лифчик – самый обычный, никаких понтовых пуш-апов или чего-то в этом роде. Но дело не в этом. Белла Свон – не из тех девушек, которые без ума от внешности, мне интересен внутренний мир – в частности, что у Лорен под нижним бельём. Так что я стала целовать страстнее и мягко подняла чашечки лифчика, добравшись руками до её мягких маленьких грудей. Я уже давно их не щупала, но будто всё было вчера – небольшие выпуклости с напряжёнными сосками посередине. Она застонала и вздрогнула, когда я сжала их сильнее, и потом сама сняла с себя топик. Пришлось прервать поцелуй, и я улыбнулась от радости, что ей этого тоже хочется. Едва она сняла топик, я тут же вновь потянулась к ней губами, продолжая ласкать её голые груди, пока она не потянулась за спину, чтобы снять лифчик. Когда она его сняла, я склонилась к другому соску и стала водить по нему языком – она застонала, запустив руки мне в волосы. – Боже… – повторяла она. Видимо, давно бедняжкой никто не занимался. Я немного полизала ей сосок, и поднялась, чтобы взглянуть на неё. Вся покраснев, она тяжело и неровно дышала. Я улыбнулась и облизала клыки, сопротивляясь не таким нежным позывам. Когда она так разделась наполовину, было бы так легко схватить её, вывернуть ей голову и... – Я и забыла, как обожала твои груди, – сказала я, лаская их рукой. Это было не совсем верно, но не самая наглая ложь, которую я когда-либо произнесла. Затем я ухмыльнулась и схватилась за подол собственного топа. – Хочешь посмотреть на мои? – спросила я кокетливо. – Ага… – она кивнула, сдавленно усмехнувшись. Я улыбнулась и сняла свой лёгкий топик через голову. Мои длинные волосы собрались и вновь рассыпались по плечам тёмно-коричневым каскадом. Конечно же, никакого лифчика на мне не было. У меня была идеальная фигура, а топика было вполне достаточно, чтобы выигрышно её подчеркнуть. Мои груди вырвались на свободу, соски набухли. При их появлении у Лорен отвисла челюсть. – Блинский блин! – она уставилась на мои милые грудки. – Ты что, пластику сделала? – Нет, – я с улыбкой взяла её за руку, – просто они немного подросли. Я прижала её руку к одной груди, кожу покалывало от её прикосновения. Вскоре Лорен вполне оправилась от восхищения и сама полезла меня лапать. Я продолжила целовать её, настойчивее работая языком, и вскоре её пальцев уже не хватало, чтобы обхватить все мои мягкие части. Она опустила голову и стала лизать мне соски. Я выгнула спину, чтобы ей было удобнее, и стала гладить её шелковистые светлые волосы, ухмыляясь и облизывая свои клыки, пока желание накатывало на меня волнами. Вот та девушка, которая каждый день обзывала меня в школе «противной ебанашкой» – теперь она сосёт мне сиськи. Ирония, однако… Наконец, она поднялась и стала целовать меня снова, обнимая рукой за шею и прижимаясь грудями к моим сиськам. Моя киска всё больше мокла, у неё тоже – в воздухе чувствовался мускусный запах. Мы продолжали сидеть на коленях в кровати: я – в мини-юбке, она – в брюках-карго, прижимаясь друг к другу грудями и сплетясь в поцелуе. Одной рукой я залезла ей в штаны и нащупала попу. У Лорен попа не сравнится с Элис, но всё равно она тоже очень классная. Нельзя сказать, чтобы её тело было просто фантастикой, но она была стройна и с чистой кожей, и хоть не так чтобы у меня к ней были чувства (здоровые чувства, по крайней мере), Лорен по-прежнему была невозможно ипабельной. И именно этим я и собиралась заняться. Я прервала поцелуй – её горячее дыхание обожгло мне губы. Она дышала так быстро, что почти задыхалась. Моё дыхание было гораздо спокойнее, но не стоит думать, что я полностью держала себя в руках. Я улыбнулась и снова поцеловала её в губы. – Ложись, – сказала я. – Дай покажу тебе, как я по тебе скучала. Было немного жестоко подыгрывать её мечтам о счастливом воссоединении, но я не могла себя перебороть. Мне хотелось, чтобы ей это нравилось и как можно больше. Она посмотрела мне в глаза и сглотнула, несколько раз неуверенно моргнув, будто сомневалась, можно ли нам прямо сейчас так скоро пойти по полной программе. Не знаю, к чему она об этом задумалась. Она сидела там, тяжело дыша голой грудью, в воздухе уже сильно пахло её соками, – какие тут могут быть сомнения? Наконец она молча кивнула и легла головой на подушку – моя девушка, на моей старой подушке, в моей старой кровати. Я улыбнулась и прильнула к её губам, медленно целуя и одновременно лаская ей грудь. Наверное, она об этом фантазировала всё то время, пока меня не было. Я засунула руку ей в трусики, нащупав мокрые складки пальцами – она вздрогнула и развела ноги. – Тебе нравится? – я вновь спросила её согласия. – Да… – она выгнула спину. – Да, чёрт возьми! – Ладно, – я поцеловала её снова и немного поласкала ей киску, чтобы она достаточно возбудилась. Нащупав пальцами клитор, я довела её до предела своими ласками, но потом остановилась. Подняв руку, я слизала соки у неё на глазах, пока её порывистое дыхание успокаивалось. По-видимому, она несколько опешила от моего эротическое шоу, при виде, как мой язык облизывает пальцы и клыки. Её шея была близко, мягкая и беззащитная… но нет. Сначала киска, потом кровь … возможно… Нет, нет, мне нельзя… но киска, да… Я проглотила скопившийся во рту яд со вкусом её соков и улыбнулась. – Ты готова? – спросила я сладко, внутренне удивляясь тому, как легко притворяться нежной и влюблённой. Лорен кивнула, но в глубине её взгляда ещё оставались сомнения. Белла, которую она помнила, была слабой и беспомощной, а сейчас Белла стала смелой и агрессивно застенчивой. Но даже если я немного изменилась, я ей по-прежнему нравилась, и она всё равно кивнула. – Да, – сказала она. Я улыбнулась и уже хотела лечь рядом, но вдруг она обхватила моё лицо и посмотрела прямо в глаза. – Я люблю тебя, Белла, – сказала она почти в отчаянии. – Я всегда любила тебя. Должна признаться, у меня кольнуло в сердце от такой страстности в её голосе. Через несколько минут от её любви не останется и камня на камне, если Лорен вообще выживет. Это грустно, но меня сейчас ничто не остановит. Я улыбнулась и поцеловала её в губы. – Я тоже тебя люблю, – сказала я. – И я хочу быть с тобой. Прямо сейчас. Она улыбнулась, я поцеловала её ещё раз, проведя губами по её шее (как я только удержалась от того, чтобы впиться ей в горло?), а потом по груди. Руками я ласкала ей груди, подразнив их языком больше ради проформы. У Лорен соски не слишком чувствительны, а её сиськи не настолько сексуальны, чтобы меня вдохновлять. Лёжа на спине, она казалась почти плоской. Мы от этого обе ничего не получали, но важно соблюсти видимость, и я всегда обожала лизать её опухшие соски. Потом я опустилась губами ниже к животу, к поясу её брюк. Я села между её ног и улыбнулась. Она наблюдала за мной, затаив дыхание, и ждала. Обуви на ней не было, и я просто потянула вниз её брюки, а она подняла бёдра над матрасом. Я стащила с неё брюки вместе с трусиками и отбросила в сторону. Трусики уже были все промокшие, Лорен тут же развела ноги. До меня донёсся запах её возбуждения, и я немного качнулась, чуть не поперхнувшись собственным ядом. Она не брила и не депилировала себе киску, а волосы там у неё были намного темнее, чем на голове. У всех девушек Калленов были совершенно гладкие киски, но Лорен после каминг-аута продолжала следовать стереотипам: тяжёлые сапоги, пирсинг, волосы на лобке. Лучше бы она их брила, честно говоря, но, в конце концов, киска – она всегда киска. Разве это имеет значение, когда ты её лижешь? Лорен смотрела за мной с некоторой застенчивостью, будто беспокоилась за то, что с последней нашей встречи волос там стало больше. Я улыбнулась и коснулась её киски пальцами, давая понять, что мне всё нравится. – Так и не бреешься? – спросила я. – Нафиг. Я не собираюсь, чтобы моё тело было таким, как нравится парням. – Это неважно, ты всё равно милашка. – Тогда хватит тупить, а отлижи побыстрее. Я хихикнула. Приятно слышать в голосе Лорен прежнюю властность, и без дальнейших церемоний я опустилась к ней губами и стала лизать её мокрое лоно. – О боже, Белла… – кажется, она мгновенно завелась. – Я люблю тебя… я так по тебе скучала… не могу поверить, что ты вернулась… – М-м-м… – промычала я, едва её слушая. – Я тоже тебя люблю, детка. Мои губы сомкнулись вокруг её клитора, и я осторожно пососала. Она ахнула и выгнулась на кровати, желая продолжения. Похоже, бедняжка все шесть месяцев не занималась сексом, поэтому я не заставила себя ждать. Вставив ей два пальца во влагалище, я продолжала сосать жёсткий и опухший бугорок, останавливаясь только чтобы несколько раз облизать его, а потом снова обхватить губами. Я сосала все сильнее и сильнее. Её дыхание превратилось в сплошной стон, вырывающийся из груди. Я слегка коснулась ей клитора зубами, борясь с желанием впиться ей в бедро, и вдруг она выгнулась и кончила с громким вскриком. Выгнув спину, она сжала руками мои волосы и тяжело дышала от оргазма. Наконец она откинулась на потной постели. Я какое-то время продолжала слизывать её соки. Красный туман стелился у меня в голове, а злой голос шептал на ухо не медлить больше, укусить её, выпить всю её кровь, разорвать её... Но нет, не сейчас. Моя киска сходила с ума от возбуждения, и сначала нужно было позаботиться о ней. И даже потом – нет, нельзя. – О боже… – сказала Лорен. – Это было просто офигенно… Конечно. Ведь у меня было больше практики, чем у других за всю жизнь. Но я не стала сейчас этим хвастать, а просто улыбнулась мокрыми губами и продолжила разыгрывать застенчивость. – А у меня ты отлижешь? – спросила я, когда моя киска совсем намокла под юбкой. – Ты не представляешь, как я скучала по тебе. Я так долго мечтала о нашей встрече. – Я тоже, – её лицо просияло радостной улыбкой. Если уже быть честной, я это придумала на ходу, но очень обрадовалась, что оно сработало. Мне было нужно, чтобы Лорен как можно сильнее меня хотела, и у меня получалось. Она села и стала нежно целовать меня, пробуя свой вкус с моих губ и готовясь отметить наше благополучное примирение сочным оральным сексом. «Ты только не тормози, – думала я. – Меня ведь жена ждёт». – Ложись, – сказала Лорен, по-прежнему счастливо улыбаясь – видимо, она давно простила меня. Гладя мои огромные груди, она криво усмехнулась. – Я затрахаю тебя до потери памяти. Это было великодушное предложение, и я не стала им разбрасываться, а плюхнулась на подушку, призывно болтнув сиськами. Лорен заметила, и это не прошло даром. Она обхватила их ладонями и улыбнулась, а я просто смотрела, сглатывая яд и не сводя взгляда с её горла. Она опустила голову и стала сосать, лизать и щупать мои груди – кстати, с большой жадностью. Раньше она никогда не проявляла такого энтузиазма после того, как я ей отлизывала. Наверное, она и правда по мне скучала. Грустно даже как-то… – Блин, какая же ты классная… – повторяла она, облизывая мне соски. – Твои сиськи – просто загляденье. Я хихикнула, и хотя комплимент пришёлся мне по душе, необходимо было уделить внимание несколько другим частям моего тела. Я осторожно толкнула её голову ниже. – Не останавливайся, – шептала я. – Пожалуйста, ты мне очень нужна. У моей мини-юбка была молния сбоку. Расстегнув её, Лорен стянула юбку по бёдрам, сняла через сапоги и кинула через плечо. Я немного высокомерно развела свои длинные белые ноги, прибегнув к вампирской гибкости, чтобы показать ей, какие можно принимать сексуальные позы. Но всё получилось не совсем, как я ожидала. При виде моих чёрных кружевных стрингов, Лорен как-то пала духом, будто такое сексуальное бельё не очень-то подходило к обстановке. Но она ничего не сказала, а стянула с меня стринги и отбросила их в сторону, дорвавшись до моей киски. Я следила за Лорен взглядом. Она улыбнулась и подняла взгляд на меня, поглаживая мои бедра изнутри, опустившись между коленями к моему лону. – Ты стала ещё класснее, чем раньше, – заявила она. В её голос слышалось некоторое разочарование, будто Лорен хотела сказать, что из-за моей красоты я не скучала по ней так, как говорила. Тут она была права; подавленные влюблённые не цветут и не прибавляют два размера в груди. Лорен заметно исхудала с тех пор, как мы последний раз виделись, а лицом настолько побледнела, будто с тех пор не бывала на свежем воздухе. Между тем я сияла, как фотомодель, да ещё и в стрингах. Но голова была занята другим, а не поиском подходящих слов, чтобы утешить Лорен, и я понадеялась, что меня спасёт моя красота. – Спасибо, – я улыбнулась. Но это была не просто улыбка. Я лежала голая, возбуждённая и дожидалась своего часа. При таких обстоятельствах улыбка – мощное оружие, которое, кажется, попало точно в цель. Лорен улыбнулась, все её сомнения прошли, и она опустилась губами к моей киске. Самое время. Я громко стонала и осторожно пододвигалась бёдрами к ней поближе. Она лизала мне так, как мне всегда нравилось – через всю киску, снова и снова, задевая в конце каждого движения клитор. – М-м-м… – я стонала, приятно извиваясь на кровати. – Не останавливайся, детка. Покажи мне, как ты по мне скучала. Её язычок заползал мне во влагалище, туда-сюда, будто она меня трахала. Оргазм уже приближался – наверное, она это слышала, потому что подобралась к моему клитору, вставив мне два пальца. Я бы предпочла три или даже весь кулак, но не хотелось её прерывать. Я со стонами сжала её руки, и закрыла глаза, сосредоточившись на ощущении её губ, присосавшихся к моему клитору. – О боже… – я едва могла что-то произнести, чувствуя, что кончаю. – Блин, я сейчас кончу... а-а… давай, давай, давай…! Я кончила. Слова прервались тихим вскриком. Я с ухмылкой откинулась головой на подушку, когда оргазм взорвался у меня между ног. Волны блаженства окатывали моё голое тело, и я сама удивилась, как бурно кончила. Не ожидала, что так получится. Лорен просто умница. Она слизала мои соки, как и я до этого, и через некоторое время я свела ноги и села. Она продолжала сидеть на коленях и смотреть на меня со странной застенчивостью на лице, будто это был наш первый раз, и она не была уверена, что оказалась на высоте. Я улыбнулась, обхватила её лицо и поцеловала, попробовав саму себя с её губ на вкус. Она улыбнулась в ответ, а потом молча обняла меня голую. – Не могу поверить, что ты на самом деле вернулась. Я чувствовала, как она прижимается ко мне тёплой грудью, и моё дыхание дрогнуло. Мои губы были так близко к её шее, и даже хотя о моей киске уже позаботились, во мне сидела другая страсть, намного сильнее, и сейчас она просто бушевала. Сейчас, когда Лорен такая голая и беззащитная, когда мои соки ещё не высохли у неё на губах, пора... Но я этого не сделала. Проглотив собственный яд, я решила что-то сказать в ответ: – Вот и я тоже. Она выпустила меня из объятий и улыбнулась, совершенно не подозревая о том, насколько близко она подобралась к чему-то ужасному, что хотело убить её прямо там, выпить из неё всю кровь и... – Так где ты вообще была? – спросила она с тихим смешком, будто всё хорошо, а ей просто любопытно. От её вопроса у меня немного упало настроение. Я врала, чтобы забраться ей в трусики, но маме уже известна правда, поэтому нет никакого смысла что-то ещё скрывать. – В Париже, – сказала я. Её улыбка немного ослабла. Вероятно, она не ожидала, что я буду находиться в одной из самых романтичных столиц света. – В Париже? – переспросила она. – Ага, – я следила за её реакцией, отмечая малейшие изменения в выражении её лица. До неё медленно доходило, что тут что-то не так. – С ней? – она перевела взгляд с меня на кровать. Её голос стал притихшим, будто мёртвым. Я кивнула. Она не смотрела на меня, но, похоже, увидела. Она несколько мгновений молчала, а затем взглянула на меня, стараясь сдержать дрожь в губах. Я видела, как дёрнулось её горло – она проглотила ком, – и почувствовала очередной прилив страсти. Вся моя сущность просто умоляла... – Где она? – спросила Лорен с последним лучиком надежды в голосе, как будто ответ на этот вопрос мог всё исправить. Но пришлось её разочаровать. Я могла бы соврать и в этот раз, если бы захотела, но не стала. Врать прикольно, а вот правда тоже может доставить массу новых ощущений. Мне даже нравилось смотреть в её испуганные блестящие глаза, и я решила ничего не скрывать. Я ведь теперь вампир. – Она в мотеле, – сказала я. – Она знает, что ты здесь. Лорен мгновение смотрела на меня, поражённая моей холодностью, хотя буквально минуту назад мы занимались любовью после шести месяцев разлуки. Она отвернулась и встала. Ей бы не помешало немного приодеться, чтобы сохранить какую-то видимость собственного достоинства, но она была слишком расстроена. Вдруг она резко повернулась ко мне. – Она приехала вместе с тобой? – спросила она. – Ага. – Зачем? – Она моя жена, – я подняла левую руку и показала кольцо. – Мы поженились в Париже. У неё спёрло дыхание, будто я ударила её под дых. Слезы ярости мгновенно проступили у неё на глазах. – Грёбаная сука… – её голос был полон удивления и дрожал от ярости. – Да как ты, блин, могла? Я улыбнулась и пожала голыми плечами, молча посмеявшись над тем, как она стоит совершенно голая и исходит злобой. Меня это даже возбуждало. Лорен отвернулась с позеленевшим лицом. Её шея слегка дёрнулась – на мгновение мне показалось, что её сейчас вырвет. Но это было только всхлип – глухой и несчастный. Она подняла обе руки и заплакала. Я некоторое время смотрела на неё. В сердце немного покалывало. Её слёзы немного рассеяли туман в моей голове, но только слегка. Мне очень захотелось её утешить, даже если в этом было что-то садистское – было любопытно, получится у меня или нет. Элис учила меня, что можно просить человеку что угодно, если он стоит голый и настойчиво просит. Я встала с кровати и подошла к Лорен в одних чёрных кожаных сапогах. Я потянулась к её дрожащим плечам, готовая произнести что-то утешительное, но едва я её коснулась, она отбросила мою руку прочь, посмотрев на меня с заплаканным лицом, и икнула от всхлипа. – Ты занималась со мной сексом, будучи несвободной? – напряжённо спросила она. Я не знала точно, имеет ли наша брачная церемония юридическую силу в США, так как мы предоставляли поддельные документы, но вряд ли это что-то меняло. Элис моя жена, моя любимая, моя вторая половинка – моё всё. Поэтому я слабо улыбнулась своей бывшей, стоя голой и свежеоттраханой её язычком, и сказала: – Прости. Лорен так удивилась, что даже перестала плакать. Затем ярость взяла верх, и она влепила мне пощёчину. Получилось сильно и больно. Мне дажн понравилось. Я улыбнулась, почувствовав возбуждение, и моя улыбка, похоже, ещё больше взбесила её. Со сдавленным яростным стоном она накинулась на меня, как ведьма. Её настолько распирало от злобы, что она была не в состоянии что-то говорить или даже кричать. Она только сдавленно стонала от ярости, пытаясь колотить меня кулаками. Я с трудом сдерживала смех, но честно говоря, мне это даже нравилось. После обращения мои рефлексы обострились, поэтому, дав ей немного вылить свой гнев, я схватила её за руки и попыталась немного успокоить. Она извивалась в моей хватке с удивительной силой – голая блондинка, похожая на обманутую шлюху. – Лорен, успокойся, – говорила я. – Слушай, ну прости. Я не хотела… Она плюнула мне в лицо. Получилось с шипением, как у кошки. От неожиданности моя хватка ослабла. Она воспользовалась и вырвалась. Но мои руки были слабее, чем она думала. Она вырвалась с такой лёгкостью, что потеряла равновесие и упала. Раздался тошнотворный стук – её голова со всего размаху ударилась о край шкафа. Удар был настолько сильным, что она вырубилась, её тяжёлое дыхание прекратилось, а тело упало на ковёр и развалилось у моих ног... Голая. Беспомощная. С проломленным черепом. Я долгое просто стояла и смотрела. Мне совершенно не хотелось причинять ей боль, эмоциональную или физическую, но что-то тёмное шевелилось у меня внутри, темнее чем всё, что я когда-либо знала раньше. Голое тело Лорен лежало на полу, одна нога согнута под ней, а я смотрела, ощупывая тёмными глазами её мягкую, тёплую, персикового цвета кожу, и внутри меня усиливался голод, будто что-то вылуплялось из тёмного яйца. Во рту скапливался яд, а слюни уже капали с губ. Снаружи начался дождь. Он забарабанил в окно, но я его не слышала, не отрывая взгляда от её лба, где ярко-красная струйка медленно потекла по безжизненному лицу, а злой голос внутри медленно и спокойно прошептал: Кровь. Я вздрогнула. Моё обнажённое тело задрожало от соблазна. Больше не нужно себя сдерживать. Нужно было стараться не убить её, а это было действительно трудно, но сейчас можно расслабиться. Лорен без сознания, она даже не заметит. А примирение и так было лажей. Лорен бы всё равно никогда не простила мне того, как я поступила с ней сегодня, да мне и плевать. Мне на всё плевать, кроме крови – горячей, мокрой, липкой и такой прекрасной на вид крови… Я опустилась на колени поверх её обнажённого тела, мурлыкая, как большая и хищная кошка. Выпустив изо рта язык, я стала слизывать с раны кровь – сердце просто разрывалось от радости. Я лизала и лизала. Кровь всё шла, а я всё слизывала её с раны, удерживая её голову в руках. Несколько капель попало на её светлые волосы и ковёр. Но большую часть я выпила, как голодный суккуб. Я лизала и лизала, пока кровотечение не прекратилось. И я знала, что нужно остановиться, но не смогла. Мне хотелось ещё и ещё. Я собрала её вялое и гибкое тело в охапку, откинула волосы набок и, пользуясь её беспомощностью, поцеловала бесчувственные губы, запачкав их её собственной кровью. Затем я подобралась клыками к её шее, посмаковав на мгновение предвкушение, и вонзилась зубами в её плоть.***
Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не убить её. Мою жажду новообращённой частично удовлетворили в Париже, а когда я закончила с её шеей, мой голод был достаточно удовлетворён, поэтому я не разорвала обнажённое тело Лорен зубами, как животное. Стало даже немного грустно, что у меня возникло такое желание. Вместо этого я в последний раз поцеловала её пепельные губы и вытерла кровь пальцем. Когда я спустилась вниз, по-прежнему шёл дождь. Мама была в гостиной, там было темно, если не считать серого света из забрызганного дождём окна. Мама стояла у столика и разглядывала фотографии в рамках. В основном, там были мои школьные фотографии от младших классов до старших. Одну из них она держала в руке. Я молча подошла сзади и увидела, что это фотография с выпускного вечера, на которой мы с Элис стоим в новых платьях. – Мама? Она вздрогнула, но скрыла испуг смешком. Положив фотку на столик, она вытерла глаза. Она снова плакала, но не хотела, чтобы я заметила. – Да, дорогая? Я указала на лестницу. – Лорен ударилась головой, – сказала я странным тоном. Я не знала, как такое говорить, поэтому мой голос был немного странным. – Надо отвезти её в больницу. – Что? – деланая улыбка тут же пропала. Но она не стала ждать дальнейших объяснений. Оттолкнув меня, она взлетела по лестнице, будто раненая блондинка приходилась ей дочерью. Возможно, сейчас так оно уже и было. Да, сейчас Лорен больше меня подходила на роль её дочери. Я поднялась за ней в свою комнату. Она присела у безжизненного тела Лорен. До этого я успела оттереть ей шею и одеть, как куклу. Я просто надеялась, что кровопотеря будет не слишком серьёзной. – О боже мой… – мама с беспокойством оглядывала Лорен. – Что случилось? – Мы поссорились, она хотела меня ударить, – ответила я, – споткнулась и ударилась головой о шкаф. Как она? Мама пропустила мой вопрос мимо ушей и стала подбирать тело Лорен с пола. – Скорее, – сказала она, – помоги мне усадить её в машину. Мы с мамой подняли её: мама за руки, я за ноги. Под проливным дождём мы вытащили её и положили в машину. Я села сзади удерживать её по пути в больницу. На полпути я пощупала ей грудь. Нет, они у неё, конечно, не фантастика, но нужно же было как-то развлекаться. Мама слишком переволновалась за долгий путь. Больница была прямо за городом – то самое место, куда я угодила после моей первой ночи с Элис так много месяцев назад. Как иронично: Лорен после первого раза с вампиром угодила туда же, куда и я. У неё была закрытая травма и я надеялась, что потеря крови пройдёт незамеченной. Сотрясения мозга, как правило, намного серьёзнее. Две медсестры помогли нам усадить Лорен в инвалидную коляску и отвезли её в реанимацию. Мама была настолько на нервах, что даже не разговаривала со мной. Она ни в чём меня не обвиняла, но не могла переварить все произошедшие события: сначала моё возвращение, а теперь травма Лорен. Не иначе грандиозный план Элис помирить нас с треском провалился. Бедная мама… Я не только своими руками лишила её настоящей дочери, но чуть не убила девушку, которая была для неё почти дочерью. Но не чувство вины одолевало меня, а больше какая-то странная грусть. Один голос внутри упрекал меня за то, что я не выпила всю кровь Лорен, а другой недоумевал, почему же я остановилась. Да, убийство противозаконно, но в этом ли основная причина? Наверное, я думала о маме. Ей и так досталось, когда она прибежала наверх и нашла Лорен без сознания. Не представляю себе её состояние, если бы она нашла там труп и поняла, что я убийца. Но единственная ли это причина? Не превратилась ли я в чудовище? Я всегда думала, что Элис преувеличивает, когда говорит, что вампиры злые, но теперь я всё понимаю. Собственно, она и говорила, что я пойму всё сама. Под действием страсти я соблазнила свою бывшую, чтобы вырубить её и выпить крови. Да, это был плохой поступок. И, что ещё хуже, я даже не чувствовала себя виноватой. Меня больше беспокоило, как Лорен отреагирует, когда очнётся, и что скажет маме. Но даже в это беспокойство закрадывалось любопытство и странное нетерпение. Да, я теперь настоящее чудовище. Вскоре врачи привели Лорен в чувство и зашили рану на голове. Мама позвонила её семье, пока мы ждали, но с отвращением сбросила звонок уже после считанных минут разговора. Видимо, родная мать приедет к Лорен не скоро. Пришёл врач рассказать о состоянии пациентки, и мама попросилась навестить её. Врач кивнул, но велел не шуметь и не заставлять Лорен волноваться. Мама взглянула на меня, но я сказала, что подожду в коридоре. Иначе при виде меня у Лорен случится ещё одно сотрясение мозга от волнения. Мама пошла в палату, а я осталась в коридоре и решила набрать Элис. Мне не хватало её, и я подумала, что лучше рассказать ей, что всё прошло быстрее, чем мы думали. В больнице пользоваться сотовым телефоном нельзя, но, честно говоря, мне было плевать. Я только что надругалась над собственной бывшей, пока она лежала и истекала кровью на полу – какое мне дело до больничных правил? Я набрала номер Элис и приложила телефон к уху. Она ответила после первого гудка. Мне было приятно, что всё это время она не отходила от телефона. – Привет, детка! – сказала она. – Мне без тебя так скучно. Как всё прошло? – Мы в больнице, – я подумала, что лучше выложить всё начистоту. – О боже мой, что случилось? Я вздрогнула, но решила продолжить в том же духе. – Кажется, я облажалась, Элис. Я… – Что произошло, детка? – осторожно поинтересовалась она. – С мамой я ещё держала себя в руках, – я сделала глубокий вдох. – А вот с Лорен... Я не закончила. Она некоторое время молчала, и я не понимала, то ли она сердится на меня за измену, то ли за то, что я утратила самоконтроль. Или за то и другое вместе. В первый раз за всё время я почувствовала себя полным дерьмом. Мы с Элис должны были наладить наши отношения, а теперь… Я просто полное ничтожество! – Прости меня, Элис, – я не знала, что ещё сказать. – Это фигня, детка, – сказала она. – Ты её убила? – Нет. – Ты её соблазнила? Я не ответила. Говорила она не резко, а наоборот очень мягко и с пониманием. Но я всё равно чувствовала себя ужасно. Меня несколько утешало, что она сказала «соблазнила» вместо «трахнула», но я всё равно чувствовала себя последней шлюхой. – Всё нормально, детка, – сказала она на моё молчание с лёгким смешком в голосе. – Я не сержусь. Я же говорила тебе, как трудно будет держать себя в руках, помнишь? Вот почему я и предложила тебе на первых порах кормиться от меня. Я знала, что тебе будет очень трудно. – Но неужели мне нельзя даже попробовать? – я ухватилась за её понимание. – Всё было будто... – Будто в тебя кто-то вселился? – мягко подсказала она. – Будто тобой кто-то управлял? Кто-то злой? – Ага, – я кивнула в телефон и замолчала – мимо меня прошёл санитар. Он посмотрел на меня то ли потому, что я говорила по телефону, то ли потому, что у меня классная попа. В любом случае, мне это не понравилось. – Именно так и действует жажда, – продолжала Элис. – Никто не заставляет тебя поступать плохо, но тебе будет казаться, что поступить плохо – хорошая затея. Ладно, детка, я всё понимаю. У нас впереди сотни лет, чтобы научиться себя контролировать и наладить наши отношения. Как она? Я была настолько поражена её пониманием, что сначала не поняла, о ком она говорит. – Ты о Лорен? – переспросила я. – Ага, – она хихикнула. – О ней самой. – Не знаю. Врач сказал, у неё было сотрясение мозга, и её на ночь оставят в больнице. С ней мама. Я слышала, как Элис вздохнула. Вздох мило прозвучал по телефону – никто не вздыхает приятнее, чем Элис. – Придётся уехать из Форкса раньше, чем мы хотели, – сказала она. – Надо было дать тебе выпить моей крови перед уходом. Я думала то же самое: нужно уезжать — но услышав это, я вдруг засомневалась. – Не знаю, – сказала я. – Мама была так счастлива, что я вернулась, а Лорен вряд ли расскажет ей, как всё было на самом деле – ей будет слишком стыдно. А даже если и расскажет, вряд ли мама меня выгонит. Может быть, есть ещё шанс? Возможно, это всё вампирское тщеславие, но мне правда хотелось ещё немного потусоваться на районе. Сегодня я облажалась, но теперь-то я могу держать себя в руках и не хочу вот так бросать маму. Только не это. – Тогда так и поступим, – Элис снова вздохнула. – Ты пока разберись с мамой, ладно? Но я долго не протяну одна, мне нужно коснуться тебя язычком. Ты сегодня вернёшься? – Если мама меня выгонит, вернусь в мотель, – улыбнулась я. – А если позволит мне остаться... – Ты оставишь окно открытым? – взволнованно спросила Элис. Я не ответила, а просто хихикнула и сбросила. Мне почему-то подумалось, что сейчас Элис бросится покупать длинный чёрный плащ, чтобы повторить наш первый раз со свойственной ей тягой к символической театральности. Aх, Элис… Мы вернулись в Форкс, чтобы вернуть наши отношения в нормальное русло, а ей в первый же день захотелось пролезть голой в окно моей комнаты. В каком-то смысле, это ещё можно назвать нормальным, хотя больше напоминает слегка развратное поведение. Нет ничего плохого в том, если к тебе ночью тайком проникает твоя девушка, особенно в возрасте семнадцати с половиной лет. Я сильно разволновалась и быстро глянула на дверь палаты Лорен. Мама уже давно там сидит, и я надеялась, что Лорен не наговорила ей, как я её предательски соблазнила и хладнокровно насмехалась над её страдания. Подумав, что лучше попробовать помириться, вместо того чтобы мариноваться здесь в коридоре, я толкнула дверь и вошла. Мама держала Лорен за руку, но Лорен молчала, и было непохоже, что она вообще что-то говорила. Пока все в порядке. Обе посмотрели на меня, и Лорен отвернулась, немного поморщившись. Мама молча посмотрела сначала на неё, а потом и на меня. Не знаю, много ли ей известно, но пока она не отреклась от меня и не вызывала полицию. Мама встала со стула, ещё раз посмотрела на Лорен и вышла из палаты, видимо решив дать мне возможность побыть с моей бывшей наедине. Лорен так и не взглянула на меня. Я подошла к её койке и улыбнулась, будто я не тот похотливый демон, который пустил псу под хвост шесть месяцев её заветных надежд и ожиданий. – Привет, – сказала я тихо. Её лицо напряглось, и она медленно повернулась ко мне. Посмотрев на меня с отвращением, она медленно помотала головой. – Как ты могла? – сказала она. – Я пыталась найти хоть какое-то оправдание... но не смогла. То есть… зачем? – она зашевелилась. – Зачем ты так со мной поступаешь? Ты что, псих? Ты больна на голову? Достаточно точные замечания, и мне не хотелось врать. Я просто кивнула. – Наверное, – тихо сказала я, что было совершенной правдой. Она посмотрела на меня, ошеломлённая и грустная. Она давно и безответно надеялась, что я вернусь, но эта Белла оказалась не такой, какую она хотела видеть. Лорен была известна лишь часть правды, и даже эта часть была отвратительна. Я бросила Лорен ради другой девушки, вышла замуж за ту девушку, а потом вернулась и трахнулась с ней просто по фану. Это был чудовищный поступок, и мне оставалось только извиняться. – Прости меня, Лорен, – сказала я. – Я же говорила, что я теперь другая. Сейчас я стала такой. Элис... сводит меня с ума. При упоминании об Элис на её глаза навернулись слёзы. Она пыталась сдержаться, но они всё равно капали с каждым движением её век. – Я же говорила тебе держаться подальше от этой ненормальной, – сказала она надломленным голосом. – Прости, это невозможно, – сказала я беспомощно. – Мне нравится быть такой. Лорен всхлипнула и отвернулась. Потом она начала плакать, рыдая в больничной тиши. Я смотрела на неё и чувствовала, как в груди зашевелилась какая-то печаль там, где раньше было сердце – даже не печаль, а её отсутствие, пустота. – Прости меня, – повторила я. – Мы с Элис пытаемся быть лучше, но нам это трудно. Мы не... мы не такие, как ты. – Пошла ты на фиг, Белла… – сказала она дрожащим голосом. – Я шесть месяцев ждала, что ты вернёшься, а теперь... – Я не хотела тебя обидеть, Лорен, – сказала я со всей возможной искренностью. – Поверь. Лорен уткнулась лицом в подушку и заплакала в неё, чтобы заглушить рыдания. Я глянула на дверь – не услышал ли кто, а затем повернулась к Лорен и положила руку ей на плечо, чтобы она посмотрела на меня, но она не обратила внимания. Я хорошо разглядела парный след от укуса на её шее. Всё произошло менее часа назад, а мне захотелось укусить её снова. – Лорен? – спросила я, лаская её плечо. – Ты в порядке? Она не ответила, а просто рыдала в подушку. Я ещё некоторое время смотрела на неё, но на сегодня расстройств было достаточно. Я наклонилась и быстро обняла её с глупой надеждой, что ей от этого станет легче, а потом поцеловала её волосы, вдохнув её запах. – Мне правда жаль, – хрипло сказала я. – Пожалуйста, не держи на меня зла. Я встала и пошла к двери. Она перестала рыдала, но по-прежнему не отрывала лица от подушки. Я заценила изгиб её бедра под зелёным больничным бельём, развернулась и вышла. Мама ничего не знала о том, что произошло между мной и Лорен, и, казалось, она готова была купиться на моё объяснение, что та просто упала и приложилась головой. Это было даже отчасти верно. Что важнее, мама готова принять меня назад домой. За время поездки обратно мы обе не проронили ни слова. Дома мы молча приготовили ужин и молча поели. Почти как в старые времена, если не считать, что все разговоры свелись бы к Элис, а это бы вызывало бурю негатива. Маме будет трудно свыкнуться, что Элис станет частью и её жизни, но если я смогу держать себя в руках, особенно рядом с Элис, то мы могли бы справиться. После обеда мы вместе вымыли посуду, точнее я мыла, а она вытирала полотенцем. Посудомоечной машиной мама так и не обзавелась. Да и хотела ли мама посудомойку? Первоначальная неловкость стала проходить, и она стала рассказывать о каких-то пустяках с работы. Мы даже несколько раз улыбнулись. Когда на кухне было убрано, мы пошли в гостиную, и мама села смотреть телевизор, а я взяла с полки «Грозовой перевал». Я уже давно за книгу не бралась, но она уже и не занимала меня так, как раньше. Зачем жить выдуманными страстями, когда настоящая страсть поджидает меня у окна моей комнаты? Из-за мыслей об Элис я пошла спать раньше. Хотелось подольше посидеть с мамой, но соблазн киски Элис не выходил у меня из головы и провоцировал голод. А потом я опять стала заглядываться на маму. Мои глаза то и дело соскальзывали со страницы на её груди, пока она сидела на диване. На ней был простой халатик, но открытый, и её грудь выглядела очень полной и женственной в белом исподнем. Мне всегда нравились большие груди, хотя обычно я предпочитала, чтобы они принадлежали не маме. Так что мне подумалось, что лучше поспешить наверх и сосредоточиться на Элис, которая, по иронии судьбы, была здоровым выбором в этом случае. Конечно, мне не хотелось наглеть и забираться в свою старую комнату, поэтому, поцеловав маму в щеку, я спросила: – Ничего, если я посплю на диване? Мама обняла меня за плечи и посмотрела прямо в глаза. – Та комната всё ещё твоя, милая, – сказала она. – Это твой дом. Он всегда будет твоим, ясно? Видимо, она так просила меня не покидать её снова. Не знаю, как мы поступим, когда Лорен выпишут из больницы (мы же не можем жить в одной комнате), но сегодня этот вариант меня вполне устраивал. – Спасибо, мам. Мама улыбнулась и обняла меня. По телевизору давали какой-то сериал с фоновым смехом. Я уткнулась маме в шею, позволив сознанию немного затянуться дымкой. Потом мама обхватила моё лицо и посмотрела в глаза, будто не видела шесть месяцев. – Я люблю тебя, милая, – сказала она. – Я тоже люблю тебя, мам, – я наклонилась и поцеловала её в щеку. Когда я поднялась, голова уже кружилась от ожидания, почти как той ночью так много месяцев назад, когда я впервые встретила девушку своей мечты в школьной столовке, и поняла, что она придёт ко мне, и я буду принадлежать ей. Перед ужином я приняла душ, а мама дала мне кое-какую ночную одежду, но перед сном я полностью разделась. Я по очереди сняла с себя всю одежду и разбросала по полу, собрав всё в кучу босыми ногами. Я приоткрыла окно, борясь с искушением поискать взглядом Элис, и задрожала, когда прохладный ночной бриз подул на моё голое тело. В киски уже покалывало, и с озорной улыбкой я повернулась и залезла в постель. Моё сердце забилось так же часто, как и в первый раз и каждый раз после этого. Видимо, Элис ждала в темноте внизу, потому что она появилась почти мгновенно. В углу окна появились её глаза. Они улыбнулись, когда встретились с моими. Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга. Меня охватило необъяснимое чувство: я уже всё это когда-то проходила – после всего того, через что мы прошли, несмотря ни на что, вот мы здесь, откуда всё началось. Это действительно судьба. Что бы ни случилось, ничего не помешает Элис снова забраться ко мне в окно и в моё сердце – снова, снова, и снова. И на этот раз ей тоже ничего не помешало. Она подняла створку окна и залезла внутрь. Сердце забилось чаще, едва я увидела, что на ней надето. Длинный чёрный плащ. Такой же, как в моих снах, которые я видела почти каждую ночь, с тех пор как могла вспомнить. Девушка моей мечты – здесь, в реальности. Она молча улыбнулась мне, с теми же самыми мыслями, а затем медленно расстегнула плащ и скинула его с плеч. Под ним ничего не было. Она была совершенно голая. Я была загипнотизирована видом её прекрасного тела, только в этот раз я чувствовала несколько иной голод, иную страсть. Клыки сами выросли во рту, а рот открылся от вожделенных взглядов. Она улыбнулась, обнажив собственные клыки и эротично проведя по ним языком, двигаясь ко мне в тусклом свете лампы. – Элис, – тихо произнесла я. Моё сердце радостно забилось от звука её имени. Её улыбка стала шире, но она не ответила. Как я и думала, она ведёт себя так же, как в моих снах, и пока она не должна произносить моё имя. Она провела рукой от моего плеча по всему телу, нырнула по линии талии, взобралась на бедро, остановилась у лодыжки, мягко поласкала, а потом ухватилась за одеяло и потянула его прочь, постепенно открывая моё голое тело: грудь, руки, длинные белые ноги, которые давно тёрлись друг о дружку при виде этой тёмной нимфы, появившейся в ночи. Я охотно исполняла свою роль, перекатившись на спину и улыбнувшись. Элис забралась в постель и села мне на бёдра, немного потеревшись. Я чуть не засмеялась от её внимания к деталям, но во сне я не смеялась, не стала и теперь. Она закрыла глаза и запрокинула голову назад, глубоко вдохнув, а затем опустилась на моё тело и тихо прошептала: – Белла. Тут мои сны заканчивались, как и наши способности сдерживать себя. Наши губы сомкнулись, и мы занялись любовь со всей страстью, чтобы наши сны сбылись единственным доступным нам способом – благодаря притворству. А когда всё закончилось, я обняла её тело руками так же, как она обняла меня в первый раз, и вонзилась клыками ей в шею. Мы обе молчали. Слов было не нужно. Она по-девчачьи вскрикнула, когда клыки проткнули ей кожу, а я застонала, когда тёплая кровь полилась мне в рот. Я крепко держала её, прижимая обнажённое тело к себе, а она обнимала меня ногами за талию. Мы с Элис через многое прошли, и тем не менее вот мы здесь. Всё было, будто в первый раз, хотя так много всего изменилось. Мы замкнули круг, и теперь больше ничто не встанет у нас на пути. Это новый старт, и на этот раз никакой клан и никакая рыжеволосая психопатка нас не разлучат. И когда её идеальная кровь хлынула мне в рот, я задумалась: Это конец? Или наша судьба ещё не решилась?