***
— Итак, ребята, каждый из вас уже на этих выходных будет в другой стране. Мистер Хопкинс говорил радостно и этой радостью он показывал, что хочет поскорее всех нас выпнуть отсюда. — Все уже поняли, что нужно делать? Идеальная тишина в классе давала понять, что все всё поняли или уже мечтали о поездке. — Ну, ладно. — Мистер Хопкинс хлопнул в ладоши и сел за стол, — Раз вы всё уяснили, то сейчас должный до конца урока написать сочинение, состоящее из двухсот слов на тему путешествия. Все судорожно вздохнули, в том числе и я, и принялись выуживать из сумок листочки.***
— Ну что? Увидимся? До моего отъезда оставалось всего ничего времени, но в пять утра я пришёл к Ханту в комнату, чтобы попрощаться. — Пожалуйста, не натвори там дел. — Хорошо. Широко улыбнувшись, я обнял брата. — Хантер! Ты мне изменяешь тогда, когда я сплю буквально в метре от тебя?! — раздался голос Себастиана. — Да ещё и в такую рань?! — Себа, линзы надень. Или хотя бы очки. Шебуршание Смайта означало то, что он попытался достать очки с тумбочки. Но из-за того, что он был сонный, он полз к тумбе очень долго. — О Б*же, Кларингтоны, если вы обжимаетесь в такую рань, то хотя бы делайте это тихо! — буркнул Себастиан, коряво надев очки и посмотрев на нас. Через несколько секунд шатен снял очки, положил их на тумбочку и вновь упал спать, накрывая себя большим белым одеялом. Я, умиляясь всей этой картиной, сказал: — Я его обожаю. — Он мой! — Голубки, не ссорьтесь. Меня на всех хватит. — Спи! — хором выкрикнули мы.***
Я уже сидел в самолёте и, нервно отдёргивая футболку, ждал взлёта. Перелёт из Колумбуса, в который я предварительно приехал, в Ванкувер, составлял семь часов. Ну, из них четыре — это пересадка в Чикаго. Хоть я и привык вставать рано, но в 4:30 — это слишком рано, поэтому все время до пересадки я планировал спать. На самолётах я летал, и не раз, но фобия на полёты у меня все равно есть. Сам страх к этому появился где-то в 12-13 лет, после того как прочитал какую-то статью про крушение самолёта. Сейчас на самолёте Ванкувер Эйр находилось около сотни человек. У каждого были свои цели, планы, дома. Кто-то летел на работу, кто-то — домой. А я вот еду с целью написания статьи. Может быть, я смогу найти что-либо, чем смогу заняться в свободное от написания время.***
— Милый, ты уже долетел? После заселения в отель я первым делом решил позвонить маме. — Да, мам. Всё хорошо. Я уже в отеле. — Ну и славно. Хорошо, что ты позвонил. — Да. — Так. Всё! Клади трубку. А то деньги тратишь на звонок в другую страну. Береги себя, Тай. — Хорошо, мам, пока. Целую. — Пока. Я отложил в сторону телефон и плюхнулся всем своим телом на идеально застеленную кровать. Решив, что бессмысленно лежать на кровати — это пустая трата времени, я поднялся и направился в душ. Возможность проживать в отеле мне выпала впервые. И посему, сейчас я стоял перед зеркалом в ванной и осматривал место, пытаясь понять, что и как здесь устроено. Видели бы вы, каких трудов мне стоило разобраться, как работает карточка, открывающая номер. Почему такая сложная система? Почему нельзя сделать банальные ключи с замочными скважинами? Судя по всему, вот эта непонятная белая бадья на стене — это фен, которым я не пользуюсь. Около него находилась розетка с крышечкой, защищающей от прямого попадания воды, а так же полочка для мыла и прочей лабуды. В номере мне предстоит жить лишь одну ночь, затем от академии я получаю съёмную квартиру на месяц. И вот там уже начнётся веселье. Разобравшись с одним углом, я осмотрел остальную часть ванной. Большая душевая кабина, в которой могло поместиться около 10 человек, и маленький скромненький унитаз. — Неплохо, неплохо, — сказал я вслух. Полностью осмотрев место текущего проживания, я решил принять душ после длительного перелёта. Мне в самолёте было тяжело находиться как с моральной точки зрения, так и с физической. Фобия давала о себе знать, когда были бесконечные взлёты и посадки. Физически — было очень тяжело лететь сначала два часа до Чикаго, затем сидеть четыре, ожидая пересадку, и на десерт — около пяти часов полёта до Ванкувера. Посему, сразу после водных процедур, я, без угрызений совести, лёг спать.