Повседневно

      Сказать, что Тим запаниковал, когда передатчик Дэмиена пропал с экрана, то же самое, что не сказать ничего. Это была не просто паника, а крайняя степень безнадежности и отчаяния, приправленная ледяным ужасом. Все вокруг тут же стало казаться живым, а стены будто наблюдали. Их взгляды прожигали спину Красного Робина, он слышал их скрипучие голоса, отдающиеся в его голове. Он чувствовал, как длинные липкие тени ползут к нему, протягивая свои пальцы к его шее. Но стоит ему обернуться, как наваждение исчезает. Обычная комната, обычная тишина, нет абсолютно ничего, кроме оставленных ими же вещей. — За что. —Тим стиснул зубы и вскочил, чуть не опрокидывая компьютер. Это было невыносимо, еще чуть-чуть, и он с ума сойдет, а мир словно подталкивал его к этому.       Натягивая свой костюм, поднятый из давно забытых глубин, Дрейк случайно скользнул взглядом по маленькому кошачьему тельцу, что они аккуратно разместили на кресле. По коже тут же прошлись мурашки, а сердце чуть не останоливось от ужаса. Оно смотрело на него. Смотрело, словно укоряя за что-то. Смотрело так, как Дик никогда бы не стал. Холод, отчуждение, ненависть и смерть поселились в неестественно синих глазах. В них плескались все самые мерзкие человеческие чувства, сливаясь воедино. На удивление, Тим не мог отвернуться. Взгляд гипнотизировал его, проникая в разум и навек впечатываясь в память.       "Что это? Что это такое?"       Он даже не думал. Просто убежал, захлопнув дверь комнаты, и спрятался на кухне. Темнота обволакивала, но неестественный ужас не давал включить свет. Разве так должно быть? Разве мертвое тело должно смотреть так реалистично? Это сон? Шутка? Тим закрыл глаза, желая, чтобы это было лишь иллюзией, мимолетным наваждением, которое пропадет стоит лишь ему открыть их снова. Он сделал это, но стало лишь хуже. Кошачьи глаза голубым пламенем светились посреди непроглядного мрака их кухни. Он смотрел прямо в них, утопая в ужасе и страхе. Первым делом хотелось закричать, убегая прочь от этого проклятого дома. Хотелось рыдать, вопить, срывая голос, раздирать в кровь ноги от неровного асфальта. Сейчас лишь хотелось отдаться безумию, что поглощало его, но Дрейк терпел. Он вглядывался в два неподвижных огонька, ища в них долгожданные ответы, хотя все внутри его вопило от страха и боли. — "Хочешь?" — голос раздался словно из ниоткуда, заставляя Красного Робина дернуться и почти что сорваться со своего места, в попытке убежать. — "Хочешь знать правду, Тимоти Дрейк?" — Правду? — голос дрожал и не слушался, а ладони вспотели от ужаса.       Два ярких глаза смотрели на него все с тем же холодным безразличием, но на самом их дне Тим смог различить едва заметную рябь, пробежавшуюся по ним во время его ответа. — "Правду о себе, о мире, о людях. Правду о вселенной, ее законах и причудах. Жаждешь ли ты истину, юноша? Хочешь ли ты знать о смерти и мучениях, о вере и надеждах, о боли и страхе? Рассказать тебе о нереальности мира? О том, что стоит вам умереть, как все летит в бездну, разбиваясь переливающимися искрами? Ты можешь задать любой вопрос, но лишь один. Я отвечу. Немного по-своему, но ты смог вытерпеть мой страх, так говори же!"       Этот вопрос застал Дрейка врасплох. Он не верил, а страх не отпускал, но все же, где-то в глубине сердца Тим знал, что глаза не врали. Они просто не могли врать. — Хорошо, — он вдохнул поглубже и, переступив через себя, схватил один из огоньков, сжимая его в ладони. — Что такое перерождения на самом деле?       Синие пламя усмехнулось и медленно, раскачиваясь, подплыло к его руке, соединяясь со своим собратом. Мягкий холодный свет вспыхнул, озаряя кухню, и впился в Тима своими холодными пальцами, словно тысячи ледяных шипов. Дрейк вскрикнул, но тут же зажал себе рот, словно опасался чего-то. Он чувствовал, как лед разливается по его венам, смешиваясь с кровью, а кожа, он был уверен в этом, стала абсолютно белой и отливала небольшой, мертвой синевой. — "Хороший вопрос, и ты получишь ответ. Но не сейчас. Не сейчас..." — пламя исчезло, оставляя после себя лишь мертвый холод и всепоглощающий ужас.       Тим до боли в мышцах сжимал в руках кусочек холодного голубого камня, что блекло поблескивал в непроглядной темноте помещения. Он был словно отголосок того непонятного пламени, но, в отличии от него, страха не внушал. Даже наоборот, хотелось сжимать маленький осколок иррациональной формы в руках все крепче и крепче, прижимая холодный камень к сердцу. Это было странно, необъяснимо, интересно и абсолютно ненормально. Но рядом с этим предметом было не страшно. Теперь тени не преследовали его, а в голове не раздавались скрипучие, вводящие в ужас голоса.       Тим встал и медленно поплелся в комнату. Надо было переодеться и наконец-то заняться своими обязанностями. Яркий свет бил в глаза, но Дрейк очень быстро восстановил зрение. Компьютер не показывал ничего нового, а Джейсон и Дэмиен так и не вышли на связь. Все, что творилось в этом непонятном городе, требовало срочного обсуждения, а для этого следовало найти братьев. Руководствуясь этими мыслями, Красный Робин выскользнул в окно, ловко переступая по обледенелому подоконнику. Захлопнув за собой раму и приглушив свет, Тим вдохнул в себя свежий морозный воздух, успокаивая вопившие нервы, и обратился. Два мощных серых крыла разрезали небесную гладь, а хищные желтые глаза ярким пятном выбивались на фоне ночной синевы. Филин огляделся и только сейчас заметил, что камень, оставленный им дома, мягким светом мерцает в его крыле, превратившись в перо. Это немного пугало и настораживало, но полету не мешало. Еще пару раз взмахнув для устранения окончательных сомнений, и Дрейк ринулся вперед, растворяясь в тишине ночного города.       Это было прекрасно. Впервые за столько лет полет ощущался так чутко и невообразимо приятно. Теперь небо было воистину его стихией, теперь он и вправду мог быть свободным. Законы и правила остались там, на далекой, едва различимой сквозь мрак земле. Это странно. Он смотрел вниз и видел, но в тоже время не различал ничего. Что-то мешало, что-то не давало воспользоваться силой в полной мере. Тим повернул голову, повинуясь своим инстинктам, и тут же резко увернулся от летящей прямо в него пули. Замерев на мгновение, Дрейк смог разглядеть нападавшего. Высокий, крепкого телосложения мужчина с каштановыми волосами и скрывающей все лицо маской японского демона-лиса, но не смотря на этот мешающий фактор, Тим был на сто процентов уверен, что у него ярко-зеленые глаза. Откуда он это знает, филин уже не сможет выяснить. Да и запомнить тоже. Ибо следующий выстрел он пропустил.

***

      Его уже тошнило от всего этого. Выворачивало наизнанку так, что вернуть на место все внутренние органы будет просто нереально. Этот город издевался над ним, откровенно смеясь и испытывая на прочность. Страхи, слабости, желания — все мерзкими тварями выползало на свет из глубин скрытого подсознания, обретая материальный облик. Неужели можно представить нечто настолько мерзкое? Неужели Дэмиен и вправду смог это сделать, пусть и неосознанно? Уже не важно. Уже ничего не важно. Закаленное в огне и холоде железо давало трещины. Они словно прекрасная тонкая паутина покрывали клинок человеческой души невообразимо прекрасным узором. На то, как ломается душа, можно смотреть вечно. И город смотрел. Смотрел своими скрытыми ото всех глазами, спрятанными в стенах и окнах домов, взирал на эту борьбу с высоты птичьего полета, юркими тенями наблюдал из-за стен и углов.       Мир тоже смотрел. Следил за происходящим на земле через звезды, управлял этим через людей. Он выжидал. Жаждал исхода битвы своего творения и хрупкой человеческой души. Даже при летальном исходе, у него еще много игрушек, верно? Тысячи, а то и миллионы людских жизней в его власти, так почему бы не поиграть с ними? Именно так думал мир, именно так мыслил город, и именно к этому Дэмиен не был готов. Он пробирался через извилистые ходы лабиринта, искал лазейки, высматривал малейшие просчеты в игре противника, но всюду пред ним возвышалась высокая стена.       Вернувшись уже, наверно, в сотый раз к месту начала, Уэйн без сил опустился на землю. Лапы уже давно были стерты в кровь, кости и мышцы нещадно ныли, а психологическая и моральная устойчивость ушли в длительный запой от безысходности. Хотелось выть. Дэмиен уже в который раз потыкал мертвый передатчик, лелея скромную и быстро гаснущую надежду, что может хотя бы сейчас произойдет чудо. Чудес не бывает. По крайней мере не с ними. Робин взглянул на небо. Глубокая мертвая синева, без единого облачка. Ни звезд, ни луны, абсолютная пустота. Именно так чувствует он себя сейчас? Уэйн уронил голову на колени, прижавшись к кирпичной стене спиной. Он всего лишь подросток, что он может сделать против самого мира? — Уже сдался? — пред ним снова появилась тень. — А я уж думал, ты посильнее будешь. — Я тебя сейчас в клочья разорву. — в тигрином взгляде мелькнула холодная ярость. Ну не, сдаваться сейчас значит подвести всех, но что более важно — нарушить собственные правила жизни. Такого они никогда не дождутся.       Дэмиен поднялся на ноги, намереваясь продолжить поиски. — Вот это уже интереснее. Ну что ж, удачи, господин Уэйн! — Тень противно засмеялась, скрываясь во мраке, а тигриные когти зацепили лишь пустоту.       Дэмиен гневно зарычал, но обращаться обратно в человека не стал. Слишком уж подозрительным ему показалось это место. Оно что, изменилось? Почти незаметно, едва уловимо, но по ощущениям все было абсолютно по-другому. Пусть запах и вид остались те же, дома были не знакомы. Робин обреченно вздохнул. Здание напротив заманчиво сверкало своими глазницами, словно приглашая зайти внутрь, да вот только зачем? Чувство неизвестности и тяга ко всему новому резко обострились в разы. Может и вправду стоит заглянуть? Ненадолго, одним глазком. Уэйн сделал маленький шаг в сторону этого здания. А что, если он идет на поводу у этой тени? Что, если это часть плана? Чувства разделились на два лагеря, устраивая настоящую гражданскую войну. Такого шквала противоречий Дэмиен еще не испытывал никогда. Все решено. Он туда не пойдет. Красные мысли в его голове гордо водружали флаг на последней линии обороны зеленых. Наступала новая эпоха отрицания.       Внезапно нечто голубое разрезало мрачное небо, чуть-чуть всколыхнув привычную реальность. Уэйн удивленно взглянул ввысь, не находя там абсолютно ничего. Показалось? Конечно, откуда ему знать, что где-то в паре кварталов снова оборвалась чья-то жизнь. Смешны игры людей среди стекла и бетона. Смешны и нелепы. Дэмиен отчего-то оглянулся. Вновь показалось? Нет, стены домов и правда стали чуть ближе. Теперь они давят. Давят на него своим весом, заставляя сгибаться от ужаса, падая на колени. Они убивают его. Зачем? Кто знает, просто ради интереса. Ведь никому не интересно смотреть сериал с заранее известной концовкой. Миру тоже.       Страшный грохот в центре лабиринта заставил Робина подскочить и рвануть куда подальше. Бежать, бежать, бежать быстрее, бежать, задыхаясь и путаясь в собственных ногах или лапах, уже не важно, просто бежать... Не вовремя выросший из-за стены тупик думал по-другому. Грохот нагонял сжавшегося в комок юношу, обломками бетона вываливаясь из переулка напротив. Город осыпался осколками словно карточный домик, погребая Дэмиена под собой. Последний крик, вспышка боли, сломанные кости и страшный грохот, что почему-то никто кроме него не слышал. Тело более не слушалось, пульсируя от каждого вздоха, из рваной раны на боку сочилась алая кровь, а тяжелые тонны кирпича сверху медленно вдавливали его в землю, не давая и шанса на спасение. Мрак накрывал с головой, забирая остатки жизненной силы, но внезапно появившийся голубой свет заставил Уэйна отложить момент собственной мучительной смерти. Коснуться? Проигнорить? А что он потеряет? Тело не двигалось, разум угасал, легкие тонули в собственной крови, но губы все же прошептали: "спаси..." Сдавленно, тихо, отчаянно, разве не так шепчут люди в последние минуты собственных жизней? Да вот только он тоже человек, чего ему стыдится? Но странное, похожее на усмешку, выражение пламени заставило сердце гневно трепыхать, пусть и в последний раз.       "Спасибо за шоу, Дэмиен Уэйн..."

***

      Джейсон, пошатываясь, шел по ночным улицам этого дрянного города. Его знатно потрепало: одежда превратилась в лохмотья, сломаны пара костей, плечо вывихнуто и вставлено заново, кожа в нескольких местах содрана почти до кости, что уж говорить о выдраных волосах и шерсти, это просто мелочи на общем фоне. Сильные противники же достались. Последний так вообще монстр какой-то... И что за приказ его не убивать? Он ведь и карты им спутать мог, так что эти ребята задумали?       Колпак прислонился к стене, задумчиво вглядываясь в ночное небо. Слабый ветер кружил редкие снежинки, так и норовя унести их подальше от спящего города, не давая опуститься на холодную землю. Идиллия... Тишина, свет уличных фонарей, слабо освещавших проезжую часть, легкий мороз и прекрасное, глубокое ночное небо, изредка озаряемое кровавыми всполыхами. Кровь, да... Джейсон сполз по стене на землю, прижавшись к ней и запрокидывая голову. Да, кровь. Алая, липкая, теплая, бордовая, необычная, вкусная. Красный дерзким штрихом перечеркивал небесную синеву. Ночь и свет, вода и огонь, красный и синий. Две противоположности, что враждуют, поглощая друг друга целиком, без жалости и сожаления. Красиво... Всполохи плясали перед глазами, вырисовывая чудные узоры. Таких не узришь на картинах, такие нельзя представить, нельзя вообразить, ведь это реальность. Холодная пляска реальности, долгая и беспощадная, прекрасная и изматывающая, противоположная. Нет ничего ей не подвластного и в то же время покорного.       Облачко теплого пара вырвалось изо рта, взмывая в небо. Оставаться на улице и дальше было опасно. Прости, далекая синева неба, а он еще пожить хочет. Кое-как, кряхтя и цепляясь за стену руками, Джейсон поднялся на ноги, о чем тут же пожалел. Два боя напомнили о себе нестерпимой болью во всем теле. Ну ничего, и не такое переживали, да вот только Колпак уже и позабыл, что завязал неравную схватку. Мир перед глазами поплыл цветными бликами, не давая сосредоточиться хоть на чем-то. Дорога, фонари, снег, глубокая синева неба, протоптанная по снегу на бордюре тропка, гул редких проезжающих машин — все слилось в единую кашу, даже инстинкты замолкли, выдохнувшись. И в самом деле, он и так многое сделал за сегодня в одиночку, где эти недо-Робины, когда они так нужны? Кое-как достав телефон из кармана и набрав дрожащими руками номер Тима, Тодд напрягся. Гудки шли слишком долго, обычно Заменыш с телефоном не расставался, мало ли, а теперь не брал трубку. Настораживает.       Сбросив звонок и заткнув назревающую панику куда подальше, Джейсон пересилил себя и двинулся в путь. Пошатываясь, чуть не падая, едва волоча ноги, но на удивление быстро. Светофор мигнул зеленым и Колпак вышел на дорогу, не замечая приближавшегося света. Скрип шин об асфальт, лязг тормозов, глухой звук удара, и боль лишь усилилась, отступая одновременно. Усталость накатила с новой силой, а тело окутала приятная нега. Что произошло-то? Почему прямо перед ним раскинулось мрачное небо, а одинокие снежинки падают прямо в глаза? Он что, лежит на земле? Колпак попытался встать, но ни одна мышца ему не повиновалась. Ну ладно. Джейсон оставил тщетные попытки подняться, продолжая вглядываться в высь. Чем дольше смотришь в бездну, тем больше шанс того, что бездна начнет всматриваться в тебя, так ведь говорят? Если да, то с небом эта вещь тоже работает. Мрачное и бездонное, оно смотрело с неким осуждением, будто упрекало его в чем-то, а в чем?       К Тодду подошел человек, но Колпак не видел его лица. — Спи, Джейсон Тодд, твоя роль сыграна безупречно. — слова въедались в сознание мертвой вязью, заставляя сердце в ужасе трепетать. Какая роль? О чем он? Но не легче ли подумать над этим завтра? Веки налились свинцом, заслоняя глаза от слишком яркого света. Внутренний голос прав, он разберется с этим завтра, ну а сейчас, почему бы не последовать совету незнакомца? Мир блекнул, уступая место беспросветному мраку.