Чонгука эксцентричностью не удивить!

Парни кисли в общежитии — завтра было назначено много дел, с утра вообще смерть спорт, так что бухать никак нельзя. Юнги предлагал вот самую капелюшечку, но, помня недавние пиздюли от менеджеров, все уверенно отказывались. Ну как отказывались, почти соглашались, но потом вспоминали последний разнос, грустно вздыхали по очереди и уверенно говорили фразы, типа «синька-зло», «кто пьет, тот Чимин», «вечером бухать — себя не уважать», «посоны, завтра можно», «как мы с похмелуги на тренажеры потащимся»… В общем, парни грустили, как могли. Хотелось, конечно, по комнатам да по парочкам рассосаться, но Хосок вредничал и бубнил что-то типа «ну кстати нет»… Мемберы даже целый один фильм посмотрели, не-заш-ло. Зато зашел спор, у кого самый красивый орех. Джин, Намджун и Чонгук сразу слились — жопами меряться — детская забава (а у Чонгука попец просто слегка плосковат, на его взгляд). Зато Юнги спорил, как не в себя. В итоге из трех выбывших было составлено независимое жюри, которое голосовало за каждый орех тайно. Оценивали по пятибалльной шкале и по четырем параметрам — упругость, внешний вид в штанах, внешний вид в белье и умение крутить пятой точкой. Первым пошел на демонстрацию Юнги. Ну да, у него была охуенная жопа, чего уж скрывать. Комиссия задницу пощупала, не то чтобы в первый раз за их-то долгую совместную жизнь. После того, как Юнги повертел задницей и продемонстрировал свой орех, пройдясь походкой супермодели, он начал стягивать штаны. Тэхен и Чимин громко запротестовали, потому что ну какого хуя такой пункт в правила добавили? — Это моя задница, — возмущенно завопил Чимин. — На своей заднице ты сидишь, а это мой распрекрасный орешек, — Юнги похлопал себя по пятой точке. — Не хочу я, чтобы Чонгук на чужие задницы пялился, — надулся Тэхен. — А то, блять, Сахарочка в труселях никто никогда не видел, — хихикнул Намджун. — Вычеркиваем этот пункт, иначе я не участвую! — Чимин протестующе замахал руками. Чимин вызвался следующим, потому что искренне считал свой орешек самым-самым. Когда комиссия с серьезными лицами щупала его задницу, Чимин громко хихикал и смущался. Чонгук, бросив быстрый взгляд на злого Тэхена, отказался чужие ягодички трогать, себе дороже! Чимин решил из демонстрации устроить шоу — включил Silver Spoon и начал трахать воздух. — Это нечестно! — Юнги соскочил со своего места, — я мог потверкать и всех убить своей восхитительной техникой виляния попой! — Все честно, — вступился за Чимина Хосок, — мы не договаривались, что танцевать нельзя. — Суки вы, — решил Юнги и сел обратно, надувшись. Хосок сбегал в свою комнату и надел обтягивающие шорты, чтобы точно было видно его попу. Не то, чтобы он считал свою задницу самой-самой, просто решил поддержать ребят, не надеясь на победу. Когда его попец ощупывали, он матерился громко, обзывал всех педиками ебучими и просил напомнить окунуть жопу в спирт, на всякий случай, чтобы голубизна не передалась. Врубив свой любимый плейлист, Хосок начал танцевать. Не то чтобы он стремился продемонстрировать свой орех, просто решил немного потанцевать, имеет право! Парни заскучали, после пятой песни и очередной вариации хореографии by J-Hope все начали зевать. — Эх, соджу бы, под соджу и танцы Хосока смотреть веселее, — вздохнул Джин. — Не береди душу, окаянный, — Юнги поерзал на месте, — А может… — Не может, Юнги, — строго сказал, как отрезал Намджун. — Прекрати дергаться, Хоби-хен, мы уже заценили твои плоскости, — Чонгуку надоело мельтешение Хосока, который впал в раж и танцевал, как не в себя. Тэхен поправил свои широкие домашние штаны и смело подошел на ощупывание своей пятой точки. Чонгук, увидев руки Джина и Намджуна, тянущиеся к попцу ЕГО парня, вдруг решил прекратить конкурс. — ААА все! Заканчиваем! Чимин, Хосок и Юнги выиграли! — заорал Чонгук. — Схуяли? — Тэхен округлил глаза. — Потому что нехуй щупать жопу Тэ, я сам еще не нащупался, — на этих словах Чонгук схватил своего самого любимого хена и потащил в их комнату. — Вот паршивец, нашел способ, чтобы уединиться со своим Тэтэ, — прошепелявил Юнги и протянул листочки для голосования Джину и Намджуну, ведь из жюри остались только они. А кто там выиграл, ни Чонгука, ни Тэхена уже не интересовало, потому что ревнивый макнэ вовсю зажимал своего Тэхена в их комнате.