***
Ганнибалу пришлось трижды опускать поднос, пока он нес его наверх. Раненая рука дрожала от напряжения. И хотя он старался не обращать внимания на усиливающуюся боль, несколько раз он все же невольно останавливался, чтобы дать травмированной ладони отдых. Порез доставлял слишком много неприятностей. Прежде чем войти в гостевую спальню и разбудить Уилла, он собрал достаточно сил и смог внести поднос, не показывая ни боли, ни слабости. Ганнибал опустил ужин на тумбочку. Он не был уверен, засыпал Уилл или нет. Тот лежал на кровати, глядя в потолок запавшими, воспаленными глазами. Его дыхание было измученным и беспорядочным, а лицо напряженным. — Тебе так и не стало лучше, — заметил Ганнибал, помогая ему сесть на кровати. — Я… я замерз, — прохрипел Уилл. — Мне снилась комната, сделанная изо льда. А моя голова при этом горела, словно в огне. Можешь в это поверить? — Уилл с сожалением улыбнулся. — У тебя высокая температура. Я принес тебе жаропонижающее. — Ганнибал положил лекарство на поднос, рядом со стаканом воды. — Спасибо. — Уилл вздохнул и повернулся, чтобы взглянуть на блюдо на серебряном подносе. — Выглядит восхитительно, — добавил он, рассматривая приготовленную для него еду. Ганнибал остался доволен скромным комплиментом, поскольку знал, что это самая высокая похвала, на которую способен Уилл. Какое-то время он наблюдал за тем, как Уилл ест, а затем покинул комнату. Он спустился вниз, чтобы надеть длинное серое пальто и шарф. Затем открыл свой медицинский саквояж и упаковал в него несколько пар пластиковых перчаток, шприцы, пузырьки с наркотиками и клейкую ленту. Полностью одевшись, он вернулся в гостевую. Уилл уже поужинал и лежал теперь под смятым одеялом в полудреме. Когда Ганнибал вошел, Уилл приподнял голову. — Ты надел пальто, — отметил он. Ганнибал начал собирать грязную посуду. Он ответил Уиллу, когда сложил все на поднос. — Да, я встречаюсь кое с кем. Уилл уставился на него. Сначала он выглядел озадаченным, пока не осознал, что именно имеет в виду Ганнибал. — У тебя сегодня свидание? — спросил он, поспешно сев на кровати. — Прости, я понятия не имел… Эм… Конечно же ты хочешь, чтобы я ушел. Я буду готов через минуту, и… — Ты можешь остаться, — спокойно перебил его Ганнибал. — Моя встреча вне дома. — Но я действительно не хочу доставлять тебе неудобства. — Судя по тому, как нервно он сложил руки, Уилл был очень смущен. — Ты не доставишь. — Ты уверен, что мое присутствие не будет проблемой? Если… Если… — выдавил Уилл, заикаясь. — Возможно, ты захочешь привести ее домой. Ганнибал предполагал, что будет доволен неловкостью Уилла, что насладится его реакцией на свою маленькую ложь, однако вместо этого почувствовал холодный укол в сердце. — Ты можешь остаться. Мы встретимся у нее, — коротко ответил Ганнибал. Внезапно ему захотелось только одного — побыстрее завершить этот разговор. — Вот, — произнес он, опустив связку ключей на тумбочку Уилла, — я возьму запасные, а ты можешь использовать эти, если понадобится. На кухне есть еда, я оставлю тебе сменную одежду и обезболивающее, прежде чем уеду. Тебе нужно что-то еще? — Нет, спасибо. — Уилл по-прежнему выглядел слегка озадаченным. — Я не ребенок и могу о себе позаботиться. — Я знаю, — с невозмутимой холодностью ответил Ганнибал. — Я просто хотел убедиться, что ты чувствуешь себя комфортно, находясь у меня в гостях. — Эм, спасибо, я буду в порядке. Приятного вечера тогда. — Уилл слабо улыбнулся. Ганнибал вышел из комнаты с подносом в руках, принуждая каждую мышцу своего лица сохранять расслабленное выражение. Он ощущал нечто, напоминавшее разочарование, из-за чего ему сложно было оставаться бесстрастным. Небрежный, почти жизнерадостный тон, которым Уилл пожелал ему провести приятный вечер со спутницей, задел его. Ганнибал чувствовал себя униженным, оскорбленным, словно его ударили по лицу перед толпой людей, хотя он не мог назвать ни единой причины, по которой ему должны быть неприятны эти дружеские слова. Что еще Уилл мог сказать в такой ситуации? Независимо от понимания или непонимания произошедшего, Ганнибал так и не смог избавиться от ощущения, что над ним посмеялись, и его глаза недобро потемнели, когда он спускался вниз по ступенькам.***
Ночь наполнила улицы густым туманом. Капли дождя стекали по затененным стенам зданий, а мрачная темнота смешивалась с бледным, тусклым светом уличных фонарей. На улице было лишь несколько случайных прохожих: большинство людей предпочли остаться этой ночью дома. Ганнибал выбирал свою жертву с большой осторожностью. Обычно он не беспокоился о способностях своей добычи, так как был достаточно физически силен, чтобы захватить любого человека. Но из-за травмы левой руки все приходилось делать тщательней. Он не хотел рисковать. Ганнибал провел более трех часов, проезжаясь туда-сюда по улицам и наблюдая за проходящими мимо людьми. Ему нужен был человек, находящийся в хорошей физической форме, с предположительно здоровыми внутренностями, поэтому о проститутках, наркоманах и бездомных не могло быть и речи. Выбранная жертва, однако, в то же время не должна была оказаться слишком спортивной. Наконец он нашел подходящего человека. Девушка, стоявшая на стоянке и нервно переступавшая с ноги на ногу, закутав дрожащие руки в большое белое пальто. Ей было не больше двадцати. Она оказалась смутно знакомой: они встречались в соседнем продуктовом магазине, где она почти каждый день ругалась с кассиром, споря о качестве продуктов и задерживая всю очередь. Сейчас она явно ждала кого-то знакомого, кто бы ее подвез. Вокруг не было больше ни души, только она в своем светлом пальто. Идеальная сцена. Действия Ганнибала были рутинными. Он припарковал свою машину неподалеку от одинокой девушки, набрал в шприц наркотик и вышел из машины. Все заняло не больше минуты. Он так быстро подошел к жертве, что та не успела даже осознать, что происходит, когда Ганнибал ввел препарат ей в шею. Перевязанной левой рукой он заткнул ей рот, чтобы заглушить крики, пока она не потеряла сознание, и после оттащил ее к свой машине. В следующее мгновение она уже лежала в багажнике. Ганнибал снял с нее пальто и связал ее запястья и лодыжки клейкой лентой. Просто чтобы подстраховаться, что она не начнет кричать, если очнется во время поездки, он заклеил ей и рот. Он вывез ее за город, подальше от жилых домов и оживленных дорог. В северной части большого леса был расположен загородный коттедж. Никто не знал, что этот дом принадлежит ему: он купил его, используя поддельные документы и всегда следил за тем, чтобы никто не видел его входящим или выходящим оттуда. Он припарковал свой автомобиль за высокими стенами бетонного ограждения и закрыл тканью номерной знак. Никто никогда не приезжал в это мрачное пустынное место, но Ганнибал всегда щепетильно относился к тому, чтобы не оставлять следов. Убийство для него было подобно рисованию — создание того, что должно быть безупречным произведением искусства. Все должно быть сделано со вкусом, элегантно и полностью контролируемо. Ничто не должно испортить прекрасную картину. Каждое действие, каждая крошечная деталь обязана оставаться частью совершенного творения. Дверь подвала открывалась с помощью кодового замка, но это не было помехой, так как Ганнибал знал правильный порядок чисел. Он спустился вниз по лестнице. Подвал выглядел как операционная в больнице. Пол и стены покрывала сверкающая белизной керамическая плитка, на полках располагалось медицинское оборудование, скальпели, ножницы, сверла и прочие инструменты. Возле противоположной стены стоял операционный стол. Ганнибал проверил контрольную панель сигнализации, а затем накрыл пол полиэтиленовой пленкой. Хотя плитку можно легко очистить после любого количества пролитой крови, ему нравилось делать все так, чтобы кровь не пачкала что-либо без необходимости. Он вернулся к машине и, взяв девушку на руки, спустился в подвал, неся ее как невесту на гротескную свадьбу. Она начала постепенно приходить в себя, и его ранение только усугубляло дело, так что оказалось сложно лишить ее возможности сопротивляться, однако Ганнибал был силен, а девушка — все еще в полубессознательном состоянии, поэтому ему все же удалось отнести ее в подвал. Опустив жертву на покрытый пол, он отошел от нее и оперся о стену, восстанавливая силы для продолжения. Намереваясь выбрать, чем перерезать ей горло, Ганнибал повернулся к одной из полок. Увидев в его руке большой нож, девушка начала плакать. Тело ее дрожало. Ганнибал опустился на колени рядом с ней, задумавшись, какой способ убийства использовать сегодня. Он перережет ей горло, как цыпленку, а затем, когда она будет истекать кровью, наступит самая приятная часть — он извлечет из нее органы, один за другим. Прежде всего ему был нужен его пластиковый плащ, чтобы сохранить свой костюм чистым, поэтому он поднялся на ноги рядом с рыдающей девушкой. Затем ему нужно будет поднять ее на операционный стол и зафиксировать. Ганнибал хранил защитные костюмы в запертом шкафу недалеко от входа в подвал, и он как раз собирался пойти туда, чтобы взять один из них… Но внезапно остановился, не сделав ни шага. Он почувствовал непонятный холод, распространяющийся по костям, и его сердцебиение ускорилось. Резко встав на колени рядом с продолжавшей плакать жертвой, он направил нож в ее сторону. Ганнибал не целился в ее горло, он просто со всей силы вонзил нож в ее плоть, как можно глубже. Вытащив лезвие одним сильным рывком, он вонзил его вновь, а затем ударил ножом в грудь, снова, снова и снова... Он остановился лишь тогда, когда был истощен настолько, что упал рядом с трупом. Даже один удар этим ножом — не предназначенным для проникновения сквозь кожу и мышцы человека по прямой — требовал огромных усилий. Мышцы его рук горели, будто набитые пылающими углями, и ему приходилось бороться за каждый вдох. Казалось, еще немного — и легкие сломают ребра, так отчаянно вздымалась его грудь. Тяжело дыша, Ганнибал прижался лбом к полиэтиленовой пленке, заляпанной кровью. Ему понадобилось полчаса, чтобы прийти в себя, суметь сесть и осмотреться. Все было покрыто ярко-алой кровью. Его одежда, его лицо, его волосы, пол, стены… Должно быть, он задел артерию, пока жертва еще была жива. Комната походила на скотобойню. Вокруг царил хаос, все было в сплошном беспорядке. Наверняка он убил девушку быстро, но даже не заметил, в какой момент она умерла. Осмотрев ее раны, Ганнибал пришел к выводу, что вонзал нож в ее труп как минимум сорок раз. Сбитый с толку, он взглянул на свою левую ладонь. Порез выглядел ужасно. Он опирался на раненую руку, когда наносил удары, и вся вложенная в них сила легла на нее. Бинт висел разорванными кусками, шов разошелся и разрез открылся, сочась красновато-желтой жидкостью, капающей на пол. Ганнибал поднял голову, и кровь застыла в его жилах, когда он снова осмотрел комнату. Он изо всех сил старался не думать ни о чем, когда машинально подобрал с пола нож, снял с себя пропитанную кровью одежду и прошел через дверь в углу подвала в ванную, чтобы принять душ.