Весенние деревья и закатные облака

      Когда Нань Гэ Эр, вернувшись, заметил, что несколько рыб беспорядочно скинули в деревянную кадку, он неизбежно почувствовал волну возмущения в душе.       Конечно, он мог лишь немного поворчать, а затем сдаться и вынуть рыб, подготовить их, потом поместить обратно, чтобы засолить, непрерывно продолжая повторять себе то, что в следующий раз он просто обязан плюнуть в чайную чашку Мо Шу.       Когда минуло зимнее солнцестояние, дни по-настоящему стали холодными, после этого менее чем за один месяц все в округе начали подготовку к Новому Году.       Хотя Нань Гэ Эр прожил в общей сложности шестнадцать лет в этом мире, по правде говоря, временем, в которое он жил по-настоящему, можно было счесть, вероятно, лишь эти полгода.       Следовательно, не то чтобы он совершенно не имел понятия о приготовлениях к Новому Году, но и не был в этом силен.       Обычно именно женщины в округе были теми, кто не мог продолжать наблюдать со стороны, так что они приходили, чтобы объяснить ему, что он должен делать и какие вещи ему нужно заполучить.       На самом деле, Нань Гэ Эр чувствовал себя относительно этого тоже угрюмо.       Почему все вышло так?       В какой момент расходы управления целого округа легли под мою ответственность?       Когда именно счетоводы стали давать мне деньги, чтобы я распоряжался ими, вместо того, чтобы просто получать их от Чжу Си и управляться самим?       Даже ежедневное меню кухарка отдавала на одобрение мне…       Великолепно, теперь они даже начали объяснять мне подготовку к Новому Году…       Они явно пытаются заставить меня руководить всем!       Он, в самом деле, не был заинтересован в том, чтобы брать на себя ежедневные задачи остальных, но когда бы он ни шел к Чжу Си с целью обсудить это, Чжу Си всегда быстро находил оправдание, чтобы сменить тему…       А что насчет Мо Шу?       Забудем об этом; кроме просмотра документов и вывода остальных на охоту в горы во время перерывов, чтобы улучшить качество еды, он думал лишь о том, как сбежать. Так откуда у него появилось бы свободное время, чтобы волноваться о таком?       К тому же, учитывая, как Мо Шу тратил деньги, Нань Гэ Эр не посмел бы позволить ему управлять счетами.       Вопреки противоречиям, после обдумывания у Нань Гэ Эра не осталось иного выбора, кроме как принять свое положение дворецкого…       Что он мог поделать?       Чжу Си уже был крайне загружен каждый день еще до прибытия Нань Гэ Эра, он был обязан управлять счетами и хозяйством, в то же время являясь советником. После прибытия Нань Гэ Эра Чжу Си очевидно обрадовался, что мог теперь немного расслабиться, и скорее бы умер, чем взял бы на себя эти задачи вновь.       Не говоря уж о том, что из-за существования Мо Шу — магистрата, не обращающего внимания на опасности, — руководить хозяйством в управленческом бюро было тяжело.       Рассчитывать на других тоже не приходилось, уже было бы достаточно хорошо, если бы они не боготворили слепо Мо Шу.       Что касалось Мо Шу, то было бы столь удачно, если бы он не занимался никаким вредительством.       Казалось великолепным то, что деньги со счетов напрямую отдавались Нань Гэ Эру, поскольку это наделяло его обширной свободой.       Однако…       Некоторые проблематичные факторы все еще существовали, такие как:       — Нань Гэ Эр, — Мо Шу остановил Нань Гэ Эра, держащего большой кувшин и направляющегося второпях на кухню. Всего лишь десять или около того дней отделяло от Нового Года, различные вещи и материалы все еще оставались неподготовленными, потому он был полон забот каждый день.       — А? — Нань Гэ Эр задумался на ходу, нужно ли ему купить еще немного свежего мяса, чтобы законсервировать; он продолжал чувствовать, что заготовленных мясных продуктов не хватало.       — Мне нужно пятьдесят вэнь[1], — сказал Мо Шу.       — Разве я не давал тебе[2] сто вэнь несколько дней назад? — Нань Гэ Эр сморщил свои брови.       Верно, нынешней проблемой являлся Мо Шу, спрашивающий о деньгах его вместо Чжу Си, как раньше.       — Семья Ся состоит из вдовы и ее сироты[3], а семья Хэ лишь из двоих пожилых людей, я дал немного денег обеим семьям, чтобы они могли закупиться к Новому Году, — ответил Мо Шу праведно. — Но когда я доставил деньги, я понял, что в семьях Чжу и Чжэн в Чэннане[4] только вдовы, для них жизнь особенно трудна.       Тебе не трудно отдавать деньги, но ты не видишь, как трудно мне жить, подсчитывая каждую копейку?       Господин, Вашего крошечного количества денег хватает лишь на то, чтобы прокормить себя самого, и, к тому же, эти небольшие деньги нужны для поддержания основной работы в управлении…       И учитывая то, что ты продолжаешь отдавать деньги, что тогда, что сейчас…       Как я могу достаточно заработать на то, чтобы все это содержать?!       Хотя Нань Гэ Эр был чрезвычайно им возмущен, он все еще не противился ему:       — Касательно денег, у меня их нет. Я куплю несколько вещей к Новому Году, когда выйду позже, можешь потом их доставить, — все-таки он повторял раз за разом: в Гуан Тяне единственным, кто нуждался в помощи больше всего, являлся этот магистрат-дажэнь.       Мо Шу ждал, пока Нань Гэ Эр скажет это; он ухмыльнулся:       — Нань Гэ Эр, ты, в самом деле, удивителен.       — Хм? — Нань Гэ Эр поднял свою голову и посмотрел на Мо Шу-       Я не дам тебе денег, даже если ты польстишь мне, кто знает, вдруг ты их снова отдашь какой-нибудь случайной семье. Осознав, что магистрат-дажэнь, судя по всему, хотел поговорить, у Нань Гэ Эра не оставалось выбора, кроме как поставить кувшин из своих рук на пол и послушать, что тот хотел сказать.       — Лишь установив чайный прилавок на один сезон, ты смог уменьшить расходы для всех в управленческом бюро, это действительно потрясающе. Всего лишь одного сезона работы хватило, чтобы снабдить едой всех на полгода вперед. Как невероятно, — Мо Шу прикрыл свои глаза, улыбаясь. — Как ты это сделал, Нань Гэ Эр?       Если я скажу тебе, что это было лишь ради выживания, то сможешь ли ты это понять?       Нань Гэ Эр дернул своими губами, он мог с тем же успехом превратить это в объяснение, которое будет проще понять:       — Я лишь создал небольшой капитал, а все купленные вещи позволили устойчиво развиваться, — подумав немного, он почувствовал, что Мо Шу, вероятно, не поймет терминов, так что вдался в подробности чуть больше. — Курицы могут откладывать яйца, из которых вылупляются цыплята. Цыплята, в свою очередь, смогут откладывать яйца, когда подрастут. Отложенные яйца можно продавать или оставлять вылупляться в цыплят, полученные деньги с продажи яиц можно потом использовать, чтобы купить уток. Часть денег, полученных с чайного прилавка, ушла на покупку зерна, другая часть на покупку различных семян; лето, осень, зима — есть семена, подходящие для каждого сезона. Поскольку в саду в управлении нет ни единого цветка, то почему бы не использовать его для выращивания овощей? Их лишь нужно ежедневно поливать утром и ночью. Удобрения не нужны. Золы с кухни хватит. Нет нужды особо хорошо о них заботиться, поскольку бессмысленно ожидать достойного урожая. Уже хорошо, если этого достаточно для еды и оставшиеся овощи можно будет засушить, запечь и затем превратить в закуски вроде цыба. Люди по соседству будут приносить вещи в обмен на них, нужно обрабатывать те, которые быстро портятся. Хранить те, что могут продержаться дольше, на складе. Иногда вы, парни, охотитесь в горах или ловите рыбу в реке. Учитывая твое небольшое жалованье, этого едва хватает, чтобы продержаться, — слова, которые Нань Гэ Эр на самом деле хотел сказать были следующими: твое жалованье, на самом деле, не так уж мало, если бы Вы, мой господин, не раздавали Ваше богатство, Вы стали бы довольно состоятельным.       Мо Шу, похоже, не понял, что сказал Нань Гэ Эр, слушая лишь вполуха, затем кивнув:       — Нань Гэ Эр, ты не хочешь заработать еще больше денег? Иметь вкусную пищу, носить лучшие одежды? Когда ты заработаешь достаточно, ты сможешь создать свою собственную семью в округе, женившись и заведя детей.       Нань Гэ Эр не был до конца уверен, почему Мо Шу так сказал; он интуитивно изучил выражение лица Мо Шу с внимательностью.       Мо Шу как обычно имел вид не от мира сего, кажется, что все было в порядке.       Нань Гэ Эр обдумал немного, ответив:       — …Дажэнь, имеете ли Вы в виду, что, по Вашему мнению, я здесь не к месту? — если Мо Шу в самом деле чувствовал, что тот был бельмом на глазу, тогда он должен быть тактичен и сгинуть прочь.       Хотя ему некуда больше было пойти.       Мо Шу слегка расширил свои глаза:       — Почему ты так говоришь? — но тотчас же он, кажется, понял, что его слова, возможно, были причиной недопонимания, так что он объяснил. — Мне просто любопытно, разве не все хотят жить легкой и удобной жизнью? Я думаю, что ты должен быть знатоком в планировании подобного.       Нань Гэ Эр замер ненадолго, затем ответил слегка рассеянно:       — …Я просто боюсь смерти, — не важно, как умел я в планировании, разве не оказался я в итоге в подобном состоянии?       — М-м… — Мо Шу кивнул своей головой. — Человеку свойственно бояться смерти.       Это мягкое одобрительное выражение лица Мо Шу заставило Нань Гэ Эра вдруг рассмеяться:       — Я боюсь умереть от голода, поэтому я все спланировал, мне хватает того, что я не голодаю. Более того, я думаю, что мне хватит, если я смогу хорошо поесть и ходить в теплой одежде. Я чувствую, что нет нужды особо волноваться обо всем остальном. Желание получить большего? Никогда не обладал я таким образом мышления. Когда здесь был хоть момент покоя? — он наклонил свою голову, смеясь. — Я думаю, что сейчас у меня довольно удобная жизнь, но если я потрачу всю свою энергию на заработок денег, мне станет, вероятно, очень тяжело.       Ответ Нань Гэ Эра заставил Мо Шу приподнять бровь:       — Ты довольно не амбициозный ребенок.       — Что не так с тем, чтобы быть не амбициозным? — Нань Гэ Эра не слишком волновало мнение Мо Шу. — Ведь я не делаю ничего недобросовестного, — по крайней мере, на данный момент.       — Ты никогда не думал о том, чтобы сделать себе имя и принести честь своей семье?       — Никогда не думал об этом, — Нань Гэ Эр ответил на это в исключительно прямолинейной манере.       Если бы я все еще находился в моем изначальном мире, где у меня были мои любящие родители и мои друзья-единомышленники, тогда, быть может, у меня мелькали бы такие мысли.       Однако подобного давления не существовало для этой моей нынешней оболочки.       В этом мире у него, на самом деле, не было особого чувства принадлежности с самого начала, а теперь он стал еще более безразличен.       Кроме того…       -Эта оболочка уже принесла честь семье, не так ли?       Нань Гэ Эр внутренне холодно засмеялся.       Единственным выжившим членом семьи короля являлся, на самом деле, коварный предательский министр, который тщетно пытался забрать престол. Было ли хоть что-то столь же знаменательно, как это?       Мо Шу смотрел на безэмоционального Нань Гэ Эра и, кажется, немного колебался.       Нань Гэ Эр не знал, почему выражение лица Мо Шу стало таким, только придя в себя, он был сбит с толку, смотря на него:       — Дажэнь, что случилось? — было действительно столь причудливо, когда человек не располагал амбициями?       — Ох, ничего, — Мо Шу немного подумал, затем внезапно улыбнулся, протягивая свою руку и гладя его голову. — Ты прекрасен именно таким, какой есть.       — А?       — Неплох, — Мо Шу потрепал голову Нань Гэ Эра, словно хваля, — движением, похожим на похлопывание арбуза летом, чтобы судить о его спелости.       У Нань Гэ Эра не было слов.       — Ты прекрасен, просто какой есть, — улыбнулся Мо Шу, затем его взгляд упал на кувшин на полу. — Его нужно отнести на кухню?       — А, да, — Нань Гэ Эр все еще был сбит с толку, ответив лишь инстинктивно.       — Нести его, кажется, тебе тяжело, — говоря, Мо Шу наклонился, без усилий поднимая кувшин. — Пошли.       — А? — Нань Гэ Эр оказался сбит с толку еще больше, чем до этого, но подумав о бесплатном рабочем, он больше не мог волноваться, быстро догоняя. — Мне нужно сходить купить бобы позже, почему бы Вам не помочь мне отнести их, пока Вы тут, дажэнь? — торговцы зерном были занятыми в эти дни и не могли доставлять к порогу, как раньше. Слишком много вещей, в самом деле, нужно было подготовить, так что принести все обратно являлось чрезвычайно непростым испытанием с таким маленьким телом. Он также не желал тратить деньги, чтобы нанимать людей.       Пока он волновался, Мо Шу свалился к нему с неба.       Какая своевременная помощь.       — …Даже хотя ты обращаешься ко мне «дажэнь», ты довольно не сдержан, когда приказываешь другим, — губы Мо Шу дернулись, когда он говорил.       — Дажэнь, я куплю по пути вещи на Новый Год для семей Чжу и Чжэн.       — Позови меня, когда пойдешь, — немедленно ответил Мо Шу. -Работник получен. Заметки переводчика: [1] — вэнь: древняя китайская валюта. [2] — не ошибка, Нань Гэ Эр теперь скачет то на «ты», то на «Вы» при обращении к Мо Шу. [3] — сироты: даже если у детей был один родитель, их иногда называли сиротами. [4] — Чэннань: подрайон в Гуан Тянь.