Весенние деревья и закатные облака

      На самом деле, если задуматься, то Мо Шу был неоспоримо странным парнем.       Нань Гэ Эр иногда размышлял над тем, что за свою длинную — тридцати, приближающихся к сорока[1], лет жизни — никогда не видел кого-то подобного Мо Шу.       Он выглядел таким утонченным и одухотворенным, но в действительно был не только немного беден и страдал от неожиданных приступов идиотизма, но и впрямь не имел ни единой крупицы грязных увлечений, которые обычно были присущи людям.       Кроме принятия пищи в его обычный распорядок дня входило патрулирование и управление работой бюро, время от времени он выходил с ямэнь-посыльными и государственными офицерами на охоту за дикими зверями в горах или для ловли рыбы в реке, чтобы поддержать хозяйственные расходы.       По крайне мере за то время, что он пробыл здесь, он не заметил, чтобы магистрат-дажэнь ходил в публичный дом или что-то в таком роде-       Нехватка денег не являлась тому причиной; если Мо Шу был заинтересован в чем-то, то ему не составляло большого труда найти людей, которые заплатили бы вместо него, не говоря уж о нем, платившим другим.       Не проявлялось никаких признаков и того, что магистрат-дажэнь злоупотреблял своей властью-       На самом деле, забудем о том, что магистрат-дажэнь не использовал свою власть не по назначению, он точно переходил всякие границы, был ли хоть где-то магистрат-дажэнь, который отдавал свое жалованье горожанам, а сам голодал? Есть же предел у сострадания!       И книги, которые Мо Шу читал-       Книги, заполнявшие изношенные книжные полки, были либо ужасно ученными, либо чрезвычайно практическими, никаких книг о легендарных историях, никакой даже так называемой порнографии или других развлекательных книг; единственными книгами, которые можно было посчитать предназначенными для чтения на досуге, являлись изорванные сборники поэзии, музыкальные записи и альбомы с живописью…       Хотя каждая книга находилась в достаточно хорошем состоянии, было заметно, что они были старыми, изношенными и изорванными после бесчисленных прочтений других людей, каждая страница была помечена несколькими строчками пояснительных заметок или замечаний.       Содержание книг варьировалось от орошения ради сохранения полей, постройки жилья и других, касающихся базовых средств выживания горожан, до…       Находились книги, которые совершенно точно не могли продаваться в книжных магазинах, содержащие военные тексты и тексты об управлении государственными делами.       Когда бы Нань Гэ Эр ни замечал этих книг, которые должны были существовать лишь в королевской библиотеке, — книг, изношенных и стоящих вперемешку с теми, которые обычно можно было найти в домах простых горожан, — он становился молчалив на некоторое время.       Еще чуднее казалось то, что Гуан Тянь, хотя на словах должен был быть подведомствен Цзюнь Яо, мог однозначно расцениваться, как процветающий, исходя из стандартов жизни горожан, и считаться хорошим примером страны. Учитывая это, он не мог не услышать о нем раньше. Проблема состояла в том, что в его памяти не отслеживалось ни единого следа округа, подобного Гуан Тянь.       Более того, хотя он пребывал здесь полгода, ни разу не видел он старших чинов из правительства, наведывающихся для осмотра-       Это казалось даже еще страннее; ни один государственный служащий не наблюдал за таким процветающим местом, разве что только король желал лишиться своей короны.       И страннее всего тот факт, что люди в округе редко обсуждали политику. Нет, казалось, не было никого, кто обсуждал бы темы, относящиеся к королевской политике-       Для обычного горожанина или фермера такое являлось совершенно немыслимым, поскольку любая политика страны могла изменить их способ жизни.       Также, хотя в округе располагались книжные магазины, никогда он не слышал о том, чтобы какой-нибудь ребенок желал прославиться как ученый, даже их родители вовсе не находили такое странным.       Вместо этого куда больше их интересовали битвы, каждый хотел стать великим генералом, когда вырастет…       Владения округа Гуан Тянь не являлись поистине обширными, но были в совершенстве оборудованы и обеспечивали неоспоримые выгоды. Потому, вместе с более высокими стандартами жизни жителей, округ располагал огромным населением. Проще говоря, его можно было даже сравнить с префектурой.       По мнению Нань Гэ Эра этот округ имел население, по численности подобное современному городу.       Честно говоря, если бы он не заметил, что горожане жили в мире и совсем не были напряжены, он бы почти стал подозревать, что люди Мо Шу хотели взбунтоваться.       В конце концов, это просто не имело никакого смысла.       Казалось, словно в Гуан Тяне для всех единственным лидером являлся Мо Шу. Этот их мнимый король округа не выглядел для них пугающим.       Чем дольше он оставался, тем более странным начинало казаться это место.       Такое место, где королевская власть не имела никакого веса, должно считаться крайне опасным для любого короля, однако жители Гуан Тяня проживали свои дни мирно, не заботясь о королевской власти, свободные от чьих-либо беспокойств.       Бесчисленные недоумения Нань Гэ Эра в начале постепенно тоже обратились в равнодушие-       Какая разница, рядом все еще находился магистрат-дажэнь, подобный Мо Шу, разве нет?       Кроме того, то, что я смог выжить, невероятно само по себе, возможно, поэтому я оказался в таком странном месте…       И повстречался с такой своеобразной группой людей.       На самом деле, когда он тщательно обдумал это, Нань Гэ Эр смог понять испытываемое жителями округа восхищение по отношению к Мо Шу.       В конце концов, такой лидер был, по существу, неслыханным, настоящий слуга народа во плоти.       Более того, Мо Шу и впрямь имел обширные и глубокие знания, был необычайно талантлив и хорошо сведущ в музыке, живописи и каллиграфии.       Его безмерно уважал каждый учитель и доктор в округе, и говорили, что он имел непревзойденные таланты и ум.       Конечно, Нань Гэ Эр, хотя уже минуло шестнадцать лет с тех пор, как он пришел в этот мир, по-прежнему не мог оценить по достоинству всю эту литературу и искусство.       Вследствие его предыдущего окружения он заставил себя заучить всю эту бессмыслицу, чтобы легко разговаривать об этом, но теперь в округе не было никого, кто волновался бы на этот счет, потому он быстро и поспешно…       Забыл об этом…       Поэтому в глазах Нань Гэ Эра величайшей особенностью Мо Шу было то, что он знал, как готовить еду, стирать вещи и убираться…       Человек, поистине достаточно изящный для того, чтобы показываться в зале, и достаточно прилежный, чтобы готовить вкусную еду на кухне…       Не считая того, что он любил раздавать деньги, хотя являлся бедным; того, что он бывал немного глуп время от времени; того, что внутри него скрывалась некая злоба; Мо Шу-дажэнь был, в самом деле, не отличим от святого.       Нань Гэ Эр был уверен, что, если бы Мо Шу не являлся магистратом, то качество его жизни однозначно удвоилось бы-       Поскольку этот человек был талантлив во всем, не отяжеленный бременем магистрата, он бы точно мог не волноваться о еде, и его финансовое положение однозначно бы улучшилось.       Разумеется, необходимым условием являлось наличие кого-нибудь рядом с ним, чтобы помочь заработать деньги — он хорошо осознавал способность Мо Шу отдавать деньги.       Или, стоило ли ему сказать, что Мо Шу не имел ни малейшей сознательности касательно денег?       Ага, этот человек, вероятно, полностью игнорировал то, насколько важны для людей были деньги.       Однако, не важно, сколь многочисленными недостатками он обладал, у Нань Гэ Эра не было иного выбора, кроме как признать, что Мо Шу являлся поистине идеальным мужчиной.       До прибытия в Гуан Тянь он бы не поверил в существование подобного человека.       Хотя он, в самом деле, не понимал поэзию, написанную Мо Шу, но основываясь на том, как много раз все пели ее, вместе с потрясенными и восторженными выражениями лиц, которые делали длиннобородые пожилые учителя, он знал, что Мо Шу должен был быть удивительно впечатляющим.       Ему доводилось видеть почерк Мо Шу в комментариях на обложках книг, тот был изящен и грациозен, и подобно своему владельцу истончал изысканную, но необычную ауру.       Более того, хотя слов в комментариях было немного, продуманность каждого комментария потрясала.       Даже хотя Нань Гэ Эр не мог глубоко понять поэзию и стихи, он все-таки лично возвел на престол всего лишь юношу, по крайней мере, он все еще мог про-ни-ца-тель-но выявить потенциальную угрозу для короля.       Разнообразных точек зрения Мо Шу уже хватало, чтобы чудовищная тревога зазвенела у любого осознающего опасности короля.       Смотря на замечания, написанные Мо Шу на корках книг, Нань Гэ Эр ощущал, что взгляд Мо Шу на вещи целиком соответствовал взгляду короля, тогда как он в то же время был также пугающе остроумен и точен.       В любом случае, вероятность того, что Мо Шу был лишь обычным магистратом, равнялась нулю.       Однако, какую бы личность Мо Шу ни скрывал и какие бы секреты округ ни таил, нынешний Нань Гэ Эр ни капли не был заинтересован в них.       В конце концов, даже если бы он что-то знал сейчас, оно все равно не стало бы полезным.       В данный момент он лишь просто жил, не имея никакой цели, жил безучастно и инстинктивно в маленьком округе.       Быть может, он оцепенело проживет такую жизнь, пока вновь не нагрянет его смерть.       Возможно, впервые попав в этот мир и родившись бы в Гуан Тяне, он смог бы, в самом деле, принять свою личность в этом мире, потом мирно вырасти, найти подходящую девушку для женитьбы и завести с ней детей, строя здесь семью.       Однако теперь у меня не было таких мыслей.       Если я могу выжить, то я выживу, но, разумеется, я умру, если не смогу этого избежать.       Раньше он верил, что не существует такого нечто, как судьба; всегда имея амбициозную напористость, отвергал представление о том, что его жизнь была предписана Богами. В конце концов, он ощутил, что судьбы всех, вероятно, имели свой собственный путь с самого начала, какие бы попытки он ни предпринимал изменить ее, она никогда не станет лучше-       Например, тот мрачный дворец, король всегда будет одинок в том громадном дворце, где теперь остался лишь один-единственный он, разве нет?       Точно также он пытался изменить судьбу, веря, что, поскольку он находился в теле ребенка в другом мире, то сумел бы заполучить славу и известность, о которой любой взрослый мужчина мог только мечтать.       В конце концов, его нынешняя личность всего лишь занималась готовкой лаба-риса[2] в таком месте—       Это был шанс, дарованный милостивыми Богами, временно позволившими жить.       …Поэтому каждый, вероятно, имел свой собственный предопределенный путь, и все, что он мог сделать — это небрежно жить, затем беспечно умереть.       …Если я так поступлю, то прекратятся ли мои страдания?       Потому что я совсем ничего не хочу. Заметки переводчика: [1] — на случай, если кто-то недоумевает, нынешнему телу Нань Гэ Эра 20 лет, однако в этом мире он провел 16 лет, вдобавок около 20 лет он прожил в своем изначальном мире. Таким образом, фактически ему ближе к 40. [2] — лаба-риса: рис, приготовленный с красными бобами. В английской вики написано, что это церемониальное блюдо, которое едят на восьмой день двенадцатого месяца по китайскому календарю.