Весенние деревья и закатные облака

      Нечто было теплым и пушистым с какой-то своеобразной грубостью.       Нань Гэ Эр уткнулся в это носом, затем резко открыл свои глаза.       Что это за причудливое ощущение?!       В тот момент, когда его глаза открылись, они немедленно встретились с глазами Мо Шу.       Он все еще пил вино, его глаза сейчас сияли подобно звездам, глядя ясно, но быстро и твердо; словно острый только что обнаженный меч.       Его губы блестели от вина: влажные, мягкие и румяные.       Он словно был совершенно другим человеком.       Нань Гэ Эр безучастно смотрел на лицо Мо Шу — куда делся подобный божеству Мо Шу, кто этот демон передо мной?       По его лбу легко щелкнули:       — Поешь каши, если проснулся; она рядом с печью, просто принеси ее.       Нань Гэ Эр инстинктивно поднялся, затем бессознательно выглянул за окно, замечая, как небо начало светлеть. Хотя к блюдам на столе не прикоснулись, прежде полный вина кувшин уже был опустошен.       Мне помнится, что еще даже не светало, когда я потерял сознание, так?!       Пил, пил, пил…       Он просто пил всю ночь?!       Да с кем ты тут шутишь, даже если твоя выносливость относительно алкоголя потрясающе высока, разве тебе не нужно все равно ходить в туалет?!       Потрясенное выражение лица Нань Гэ Эра заставило Мо Шу слабо усмехнуться:       — Что?       Ух…       Нань Гэ Эр потряс своей головой:       — Ничего, — он опустил свою голову, пытаясь скрыть свое пылающее горячее лицо.       Как и стоило ожидать, этот парень, в самом деле, обладал чрезвычайно исключительным внешним видом; его обычное поведение было слишком не от мира сего, так что в результате его идеальная внешность не принималась во внимание; напротив, сейчас он выглядел поразительно очаровывающим, и даже его слабая улыбка могла легко заставить других пристально смотреть на него в изумлении.       — Иди и позавтракай, твой живот пуст, так что тебе, по крайней мере, надо съесть что-нибудь, — Мо Шу, похоже, не хотел допытываться, небрежно указывая на маленький глиняный горшок около печи.       — М-м, — Нань Гэ Эр сделал глубокий вдох прежде, чем пойти взять кашу из горшка.       Почему вообще всю ночь его обнимал Мо Шу, и когда вообще Мо Шу приготовил кашу…       Он, в самом деле, не имел храбрости, чтобы спросить его.       Из-за двери вдруг раздались звуки трескающихся петард, сопровождаемые детским смехом:       — Нань Гэ Эр, Мо Шу-сяньшэн, посланники Цай Шэня[1] прибыли!       Нань Гэ Эр колебался некоторое время, готовый отложить горшок из своих рук.       Он знал, что здесь существовал подобный обычай, но ранее никогда не испытывал такого лично, потому это немного взволновало его.       — Я пойду, — Мо Шу отложил миску из своих рук, поднимаясь и открывая дверь.       — Ух… — Нань Гэ Эр заколебался еще больше.       Честно говоря, он не был уверен, опьянел ли Мо Шу; хотя движения этого парня казались обычными, и говорил он внятно, он просто чувствовал, что это не был обычный Мо Шу.       Этот парень не вытворит ничего безумного, ведь так?       Обеспокоившись, Нань Гэ Эр немедленно поднялся, следуя за ним:       — Мо Шу-сян…       Ох!       — Ух… — это был звук, с которым он втянул холодный воздух.       — Н-н н-н н-н н-н н-н… — это был звук, с которым он заикался, кто знает, говорил ли он «юг-юг» или «мужчина-мужчина»[2].       — Мо Шу-сяньшэн! — раздался неимоверный вопль.       Куча людей толпилась снаружи двери, с пораженными лицами смотря на него и… Мо Шу.       Что случилось?       Нань Гэ Эр немного растерялся, смотря на остальных; затем он взглянул на Мо Шу, кажущегося обычным, за исключением того, что он выглядел слегка соблазнительным, затем, наконец, осмотрел себя.       Он резко вдохнул.       Я забыл, что на мне сейчас одежда Мо Шу-к тому же мой неопрятный внешний вид, будто я только проснулся-я покойник-кто знает, что думают остальные-кто знает, выслушает ли кто-нибудь мои объяснения-насколько паршивым может быть мой обморок, чтобы вынудить меня оказаться в таком затруднительном положении-если бы Мо Шу был женщиной, я мог бы быть, по крайней мере, немного спокойнее-придурок-проблема в том, что, хотя Мо Шу выглядит изящно, на самом деле он намного красивее меня-ох, извините, запамятовал, что сейчас меня можно счесть только уродливым-нахрен-что за чертовщина происходит-почему все вышло так-как я могу теперь смотреть другим в лицо…       В любом случае, после осознания того, что он носил одежду Мо Шу, мозг Нань Гэ Эра погрузился в полнейший хаос.       Смотря на то, как Нань Гэ Эр впадает в опустошенное, растерянное состояние, Мо Шу слабо улыбнулся, говоря:       — Я лишь выпил немного вина.       Услышав эти слова, ребенок впереди, который носил фальшивую бороду, красные одеяния и традиционную китайскую марлевую шляпу, притворяясь Цай Шэнем, раскрыл свой рот еще шире, даже не осознавая, что фальшивая борода упала с его подбородка на землю.       Остальные непроизвольно ахнули еще громче.       — Потом одежда Нань Гэ Эра испачкалась, так что он надел мою, — продолжил объяснять Мо Шу.       — Ву…       — Гу…       — Боже…       — Ох…       Все разнообразие восклицаний сопровождалось звуками сталкивающихся предметов, падающих из их рук на землю, создавая наполненную шумом сцену.       Вздрогнув от шума, Нань Гэ Эр, наконец, успокоился, сделав еще один глубокий вдох, решил, что по-прежнему должен объясниться:       — Эм-       — Простите, мы ошиблись! — ребенок, уронивший свою бороду, заглушил звуки, которые издал пытавшийся объясниться Нань Гэ Эр; он нагнулся, глубоко кланяясь.       — А? — Нань Гэ Эр посмотрел на кучу людей, растерявшись.       — Мы оставляем Мо Шу-сяньшэна Вам, фужэнь[3]! — все стали кланяться вместе, громко оглашая.       Ноги Нань Гэ Эра дрогнули, почти заставляя его упасть.       Эй. Кого. Вы. Назвали. Фужэнь?!       — Тогда мы больше не будем отвлекать Вас, Мо Шу-сяньшэн! — остальные совсем ничего не объяснили, да и не хотели слушать какие-либо объяснения; слепо наделав шума, они мгновенно все вместе повернулись и быстро исчезли из поля зрения этих двоих.       Лицо Нань Гэ Эра потемнело[4]; хотя он совершенно не представлял, что вообще Мо Шу сказал, он знал, что только лишь его внешний вид никогда не смог бы создать такую шумиху.       Он повернулся к Мо Шу — что Вы, черт возьми, сказали им?!       — Я лишь коротко объяснил правду, — Мо Шу улыбнулся невинно, изящно и очаровательно.       Мне совсем в это не верится!       Нань Гэ Эр свирепо взглянул на него.       Он полноценно осознал, что Мо Шу совсем не был хорошим человеком.       Под его изящной внешностью скрывалось злое двуликое сердце!       — В любом случае, — безразлично сказал Мо Шу со смехом, — продолжим наш завтрак.       Что за черт, Вы имели в виду, что продолжите пить, когда говорили «продолжим»?!       Глаза Нань Гэ Эра расширились.       — Для начала я схожу за вином, — естественно сказал Мо Шу, словно этого и стоило ожидать, направляясь в сторону заднего двора.       …Этот парень действительно пьяница!       Нань Гэ Эр инстинктивно потянул за рукава Мо Шу.       Мо Шу повернул свою голову, приподняв брови и смотря на Нань Гэ Эра.       — Дажэнь, хотя я не знаю, когда Вы позавтракали, мне думается, что Вам нужно сейчас поесть немного каши и затем отдохнуть, — Нань Гэ Эр был безэмоционален, произнося это. Этот парень уже пил на протяжении целой ночи, не хватит ли ему?!       Он, на самом деле, не был таким дерзким и импульсивным человеком.       Просто в этот миг, он не знал почему, в причудливом повороте событий ему подумалось, что он должен сдержать наносящее вред самому себе поведение Мо Шу; он чувствовал, что, вероятно, стал немного ближе к Мо Шу.       Однако только те слова покинули его рот, он вновь слегка нахмурился — он по-прежнему чувствовал, что слишком сильно вмешивался в чужие дела.       Напротив, Мо Шу начал слабо улыбаться.       — Конечно, — ответил он прямо. — Я лягу спать, если ты тоже ляжешь.       — А, — Нань Гэ Эр с пустым взглядом смотрел на Мо Шу, совершенно не понимая, почему Мо Шу заявил о таком странном условии.       К тому же, я спал вместе с Мо Шу последние несколько дней, ладно?       — И мы должны спать вместе, — улыбался Мо Шу, продолжая. — Нехорошо спать одному.       — Почему нет? — спросил Нань Гэ Эр бессознательно и беспомощно.       — Потому что я не смогу обнимать тебя, — Мо Шу сказал, как отрезал. Хотя особо ничего и не было в тощем теле Нань Гэ Эра, к тому же он являлся мужчиной, его размеры просто отлично подходили для того, чтобы его обнимать, и еще, ага, его голова была действительно круглой, идеальной для поглаживаний.       Он чувствовал, что заключать Нань Гэ Эра в объятия, было лучшим положением.       Потому он инстинктивно и эгоистично ответил.       — … — Нань Гэ Эр почувствовал, что не должен был задавать такой бессознательный вопрос…       Что я? Подушка? Мо Шу-дае[5]! Ты маленький ребенок, который еще даже не достиг пятилетнего возраста? Тебе все еще нужно обнимать подушку, чтобы заснуть?       Нань Гэ Эр ощущал, как черные линии[4] вскакивали на его лбу, сложное чувство пробуждалось в нем.       Я действительно хочу шлепнуть его.       Однако поскольку приводящий в ярость парень напротив него был его прямым начальством, он мог только пресечь в себе желание ударить его, скрежеща своими зубами и говоря:       — Как Вам угодно, — должно быть, осел пнул меня в голову, если я стал волноваться об этом парне.       Он повернулся, обошел его и направился в столовую поесть.       Смотря на затылок Нань Гэ Эра, из которого фактически валил пар, Мо Шу некоторое время не говорил; затем он внезапно стал мягко улыбаться.       — Дети всегда должны быть энергичны.       …Ух, Мо Шу-сяньшэн, Вы лишь разозлили Нань Гэ Эра…       Вы совершенно не понимаете, что в действительности значит слово «энергичный», ясно?! Заметки переводчика: [1] — Цай Шэнь: китайский бог богатства. [2] — Слова, с которыми Нань Гэ Эр заикался, были «нань», таким же образом произносятся «юг» и «мужчина». [3] — фужэнь: обращение, используемое по отношению к чьей-то жене. [4] — потемнело/черные линии: здесь снова используется «黑线», что означает «черная линия». Метафора для выражения неудовольствия или уныния. В дальнейшем это выражение будет встречаться еще несколько раз, но я не буду больше акцентировать на этом внимание, чтобы не отвлекать от чтения. [5] — дае: обычно используется как уважительное обращение по отношению к старшему мужчине, может также использоваться, чтобы саркастично выразить недовольство к кому-либо.