Весенние деревья и закатные облака

      В середине лета Чунь Цзяо наконец вышла замуж. Ее пламенно-красное свадебное платье было подобно страстному сезону, хлопотливому и оживленному.       Нань Гэ Эр тоже посетил свадебный пир Чунь Цзяо.       Гуан Тянь отличался от всех остальных мест. Его невесты носили причудливые диадемы на своих головах и облачались в красивые свадебные платья. С улыбкой они держали свои чаши и представали перед гостями, чтобы сделать тост. Их движения были смелыми, но также чрезвычайно изящными и привлекательными.       Нань Гэ Эр думал, что Чунь Цзяо выглядела потрясающе великолепно. Она была подобна гордому цветущему хлопковому дереву. Ни один цветок не был столь же ярко окрашен, ошеломителен или полон жизни, как она. Конечно же, все было бы идеально, если не принимать во внимание тот абстрактно выглядящий узор на ее свадебном платье.       Только в Гуан Тяне девушки могли явить счастливую улыбку таким блистательным и беззаботно радостным образом. Ничто не могло затмить их блеск.       Как ошеломляет.       Нань Гэ Эр выразил свое восхищение А Фан-гэ, который был также счастлив, как и его невеста. Закончив с едой, Нань Гэ Эр вернулся с Мо Шу.       Поскольку его разум отличался от прежнего, к тому же стояло лето, Нань Гэ Эр напрочь отказался спать вместе с Мо Шу — он не был уверен, что этот парень не станет щупать его во время сна.       Когда он глубоко задумался об этом, то осознал, что все это было совершенным противоречием!       Мо Шу обладает уникально красивым внешним видом. Какая такая привлекательность в моем истерзанном лице и отвратительно изуродованном теле заставляет Мо Шу желать украдкой взглянуть на нее?       Однако после долгих раздумий из-за случавшихся время от времени ощупываний Мо Шу, Нань Гэ Эр все же принял мудрое решение временно отдалиться от Мо Шу.       Он не испытывал неприязни к Мо Шу, но и не знал, нравился ли ему Мо Шу. Точнее говоря, он понятия не имел, мог ли он сейчас по-прежнему влюбиться в кого-либо. Потому с жалобами Мо Шу минули лето и осень.       В начало зимы Мо Шу был особенно взволнован и беспокоен.       Разобравшись со своей работой, Мо Шу почти прыгнул к Нань Гэ Эру, который приводил в порядок погреб для овощей:       — Сяо Нань, начинает холодать, доктор сказал, что нехорошо тебе спать одному.       Нань Гэ Эр повернулся, чтобы взглянуть на Мо Шу. Его лицо было собранным как всегда. Однако его глаза сияли и были наполнены ожиданием. Если так задуматься, то Мо Шу на самом деле имел какой-то лицевой паралич.       Просто обычно выражение кого-то с лицевым параличом будет холодным, но этот паралич заставлял Мо Шу выглядеть божественно и не от мира сего, а?       Взгляните на его нетерпеливое выражение… Совсем как у щенка, выпрашивающего кость.       Заметив, что Нань Гэ Эр смотрел на него не отвечая, Мо Шу продолжил настаивать:       — Ты же не хочешь заболеть, да? Болеть ужасно, да? Ты же не хочешь снова опоздать с приготовлениями к этому Новому Году, ведь так?       Действительно, для Нань Гэ Эра было невыносимо праздновать безрадостный Новый Год из-за запоздавших приготовлений к нему.       Мо Шу поспешно продолжил, заметив, как выражение лица Нань Гэ Эра смягчилось:       — У меня есть внутренняя энергия, — он имел в виду: у меня есть внутренняя энергия, так что я могу обеспечить тепло, не важно, насколько холодно станет. В то же время я могу помочь растирать твой живот и согреть твою постель. И еще я крупногабаритный обогреватель с постоянной температурой; я неотъемлемая вещь для домашнего хозяйства, путешествий, убийств и поджогов.       Нань Гэ Эр не мог ничего поделать с собой, кроме как засмеяться:       — Хорошо, из-за твоей искренности.       Мо Шу обрадовался, когда его желание исполнили. Он протянул свою руку, чтобы погладить голову Нань Гэ Эра:       — Я приготовлю сегодня твои любимые пряные креветки.       Нань Гэ Эр не ответил ему, лишь слегка улыбнувшись в подтверждение.       Мо Шу тоже не волновало, последовал ли какой-либо ответ от Нань Гэ Эра, он лишь радостно вышел, думая о своих собственных делах.       Как я сказал… Не важно, что я сделаю, он по-прежнему будет себя так вести, а? Каким бы ни был мой ответ, Мо Шу все равно ни на каплю не изменится. Стоит ли мне сказать, что он слишком целеустремленный, или стоит ли мне сетовать на его излишнюю эгоцентричность? Этот человек — на самом деле — слишком заботливый! Если он отнесется к чему-то с серьезностью, то никто не сможет ничего с ним сделать, уж к тому же я.       Как и стоило ожидать, знатоки попросту другие!       Нань Гэ Эр вздохнул в глубине души, затем продолжил свою работу.       Чем дольше он пребывал в Гуан Тяне, тем лучше понимал, что нынешний Гуан Тянь требовал гигантских усилий для того, чтобы стать таким, каким он был сейчас. Такого невозможно было достичь в одиночку или за одно поколение.       Усилия бесчисленных людей Гуан Тяня являлись именно той причиной, по которой самый красивый в мире и последний безупречный край мог быть сохранен. И среди всех вклад Мо Шу или, возможно, вклад каждого лидера Гуан Тяня был грандиозным.       Прогуливаясь по улицам Гуан Тяня, любой случайно встреченный прохожий, бакалейщик или даже вор являлись редкостными талантами, которых отчаянно разыскивали короли снаружи.       Вместо этого все они здесь мирно жили. Наслаждаться богатством было совсем не сложно, довольствоваться мирной бедностью было гораздо похвальнее. Не говоря о том, что они понимали свои собственные возможности и знали, какие богатства могли заполучить своими талантами.       Это был Гуан Тянь.       Они скрывались, но не из-за своей слабости, а из-за своей силы.       Нань Гэ Эр тоже начал ощущать какую-то гордость за место, в котором оставался. Он как-то понял причину, почему все не могли скрыть свою гордость и, в любом случае, никогда не собирались так поступать, когда они упоминали, что принадлежали Гуан Тяню. Потому что мы лучшие в мире. Поэтому мы все вместе и строим прекраснейшую утопию.       Когда Нань Гэ Эр вернулся на ночь, Мо Шу уже удобно улегся на кровати. Мо Шу похлопал рядом с собой:       — Сяо Нань.       Нань Гэ Эр тогда управлялся с фитилем свечи. Он повернул свою голову, чтобы взглянуть на Мо Шу, дернув своими губами:       — Не помню, чтобы упоминал о том, что буду спать на одной стороне с тобой.       — Ты не собираешься спать на одной стороне? — Мо Шу слегка расширил свои глаза, будто бы Нань Гэ Эр только что сказал что-то невообразимое.       — Очевидно, — помрачнел Нань Гэ Эр. — Почему бы я захотел спать на одной с тобой стороне?       — Но мы редко можем поспать вместе, — Мо Шу был немного недоволен.       — Все еще зима, — Нань Гэ Эр привык удивляться и ошеломляться; с течением времени он становился все более невозмутимым.       — Но ты снова можешь вдруг просто стать раздражительным, — мягко прошептал Мо Шу.       Нань Гэ Эр не ответил, он лишь поднял свою лампу.       — Я неправ, — быстро произнес Мо Шу.       — Заткнись, — после тяжелого рабочего дня Нань Гэ Эр устал и не имел энергии, чтобы спорить с ним. Он тут же задул огонь, затем слепо на ощупь прошел к кровати.       В итоге… Его руки прикоснулись к немного нежному и упругому нечто.       И снова Нань Гэ Эр спокойно сказал:       — Убери эту свою огромную голову, а то я поздороваюсь с тобой своей лампой.       — Не жадничай так, — усмехнулся Мо Шу. Махом он схватил Нань Гэ Эра и укутал его в одеяло. — Разве не холодно стоять у кровати?       — Совсем нет, — хмыкнул Нань Гэ Эр. — Разве не знаешь, что люди согреваются, когда злятся?       — Злиться нехорошо, — Мо Шу обнял Нань Гэ Эра, не давая ветру проникнуть через щели в одеяле к его телу. — У тебя слабое здоровье; продолжишь злиться и твоя жизнь станет короче.       — Это все ты виноват, если моя жизнь станет короче, — ответил Нань Гэ Эр кратко.       Температура человеческого тела самая лучшая и теплая. Температура огня слишком обжигающе горячая; температура воды слишком леденяще холодная; температура людей лучшая.       Потому ли, что кровь, циркулирующая по телу, теплая? Или это из-за объятий я не чувствую холода?       Находясь в теплом окружении, Нань Гэ Эр немедленно привык. В мгновение его сознание затуманилось.       — Позволь рассказать тебе секрет, — Мо Шу обнял Нань Гэ Эра крепче, шепча.       Мо Шу говорил нежно и от природы имел успокаивающий голос, потому это стало какого-то рода колыбельной для ушей Нань Гэ Эра.       Нань Гэ Эр сонно слушал, его веки тотчас закрылись.       — Я скажу это только тебе, — слегка усмехнулся Мо Шу. Словно бриз, искренний и в то же время мягкий.       Нань Гэ Эр вяло подумал.       — Потому ты должен внимательно слушать.       Как тепло, как хочется спать…       — Но тебе лучше этого не слышать.       ...М-м, спокойной ночи…       Мо Шу почувствовал, что человек в его объятиях заснул. В темноте он приподнял уголки своих губ, немного смирившись, но в то же время испытывая облегчение.       Затем он опустил свою голову и поцеловал лоб Нань Гэ Эра.