Весенние деревья и закатные облака

      Мо Шу попросту предположил, что Нань Гэ Эру не нравилось, когда он убивал других, однако он совсем не понимал, что тем, чего Нань Гэ Эр на самом деле боялся, было его прагматичное выражение лица, когда он убивал других.       Нань Гэ Эр смог пережить это лишь потому, что он уже дважды находился на грани смерти, все время мучительно умирая. К тому же, он был гораздо более цепким, чем любой обычный человек. Если бы на его месте был кто-то чуть менее упорный, этот человек, вероятно, давно бы оказался сломлен.       В своей первой жизни он сгорел заживо в полыхающем огне. Та жженая вонь, исходящая от его презренного тела; та ужасающая невозможность дышать — все это он испытал однажды.       Потом, пять лет назад, его мучили на протяжении трех лет. Он перенес все разновидности пыток: битье кнутом, огненный столб[1], пронизывающие кости иглы. Он страдал от голода, который мог свести с ума, он даже был готов есть грязную накипь в воде. Холодная вода была настолько ледяной, что почти заморозила его душу.       Каждое мгновение он ближе подбирался к смерти.       Он отчаивался больше всего потому, что причиной всего этого являлся тот, кого он защищал с детства.       Он лишь чувствовал себя освобожденным, когда упал с утеса.       Люди должны умирать мирно; то была милость небес. Жалея изнурительный труд, который люди переносили за свою жизнь, небеса даровали им естественную смерть. Если кто-то умирал мучительной смертью, становясь нецельным трупом, то была кара небес. Тот будет страдать в мучительном конце из-за кары, раскаиваясь в проступках, совершенных в прошлом.       Тем не менее, все это без исключения заканчивалось милостью небес.       Не важно, естественная смерть или кара, в любом случае все заканчивалось смертью. Больше не испытывая ни страданий, ни волнений о неизведанном будущем, человек должен был лишь отдыхать в мирной и долгой дремоте.       Однако, что если человек не мог умереть естественной смертью, а вместо этого он вновь был подвержен пыткам после первой своей смерти, после чего все равно не мог умереть?       Поистине это можно было счесть ненавистью небес.       Он действительно понятия не имел, что сделал не так, и какие непростительные злодеяния он совершил, которые заставили судьбу так его ненавидеть. Потому что, в конце концов, он по-прежнему должен был умереть еще раз. Кто знал, сколько еще он должен перенести страданий прежде, чем достигнет кончины.       Потому он желал смерти. Поскольку он все равно в конце концов умрет, он мог ускорить этот процесс, заканчивая все беспрепятственной и опрятной смертью, пока он все еще пребывал в своем разуме, чтобы избежать мучительных пыток в непредсказуемом будущем.       В конце концов, он чувствовал лишь ужас, думая о своей жизни, и боялся предстоящего завтра.       Лишь это и ничего больше.       Тем не менее, он все равно решил продолжать жить.       Хотя жизнь наполнена мучительными лишениями, я все еще желаю продолжать жить.       В этот раз он был по-прежнему прикован к постели на полмесяца. Конечно, Новый Год был проведен там же.       Человека, которого они изначально должны были забрать, назначили вернуть в Гуан Тянь кому-то другому. Мо Шу сопровождал Нань Гэ Эра, пока они мирно проводили свои дни в маленьком городе в Цзюнь Яо.       Житель Гуан Тяня, живущий в этом маленьком городе, имел личность торговца. Кто знает, какие способы он использовал, но пока они временно оставались в городе, ни один государственный служащий не пришел, чтобы расспрашивать о потери более чем двадцати жизней в тот день.       Доктор уверял снова и снова, что Нань Гэ Эр на самом деле не был в опасности, и тогда его отпустили, он вернулся обратно — хотя его ученик следил за Гуан Тянем, доктор все еще чувствовал себя лучше, когда занимался этим лично.       Мо Шу сопровождал Нань Гэ Эра неделю-другую, пока тот восстанавливался, и так минула первая половина месяца лунного года. Даже хотя его жизнь спасли, но его худое лицо не могло пополнеть в ближайшее время.       Это заставило Мо Шу вновь заволноваться. Однако и работой в Гуан Тяне больше нельзя было пренебрегать. Потому, когда Нань Гэ Эру стало немного лучше, они оба вновь отправились в Бэй Цзюнь.       Следуя своему обещанию, во время путешествия Мо Шу не убил ни единой души.       Хотя Нань Гэ Эр на самом деле не мог наблюдать за тем, как напряженно тот сдерживал себя. Тем не менее, если бы он позволил Мо Шу свободно убивать, кровь, вероятно, тянулась бы за ними все путешествие от Цзюнь Яо до Бэй Цзюна.       В любом случае, он был просто кем-то обычным и не способным пренебрегать человеческими жизнями, как Мо Шу.       Прожив столько лет в Гуан Тяне, Нань Гэ Эр осознал, что его сердце смягчилось или, вероятно, ослабело.       Сегодня было таким же, как раньше. Они оба вместе ехали на лошади, минуя улицы шумного города — их сегодняшним жильем был особняк одного богатого купца. Услышав, что Мо Шу будет проезжать мимо, купец приказал слугам подготовить еду и жилье для этих двоих.       Если бы Нань Гэ Эр не был вместе с Мо Шу, он бы, вероятно, никогда не узнал, что этот богатый купец, известный на все четыре страны, на самом деле являлся жителем Гуан Тяня.       Но, обдумав еще раз, он понял, что в этом не было ничего странного.       Когда вообще жители Гуан Тяня делали что-либо хуже, чем чужаки? Все и каждый из них являлись лучшими из лучших, и никто не был посредственным.       Этот город оказался в самом деле намного больше, чем предыдущий, и одеяния прохожих были намного ярче и богаче, чем в маленьком городке. Однако два мужчины на одной лошади по-прежнему привлекали бесчисленные взгляды.       Не говоря уж об их необыкновенных нарядах и этом проблемном внешнем виде Мо Шу.       Некоторые даже перешептывались, сплетничая.       Нань Гэ Эр не знал боевых искусств, поэтому он особо не мог расслышать, что говорили. Напротив, Мо Шу, будучи искусным в боевых искусствах, обладал гораздо более исключительным слухом. Он начал чувствовать себя неуютно, услышав те мерзкие слова.       Обыкновенно до тех пор, пока человек не был из Гуан Тяня, не важно, просто ли преграждал он путь, Мо Шу все равно без колебаний наносил удар. Иногда он поступал так ни с того ни с сего.       Для него убить такого слабого человека было столь же просто, как раздавить муравья. Даже если бы их было три или четыре сотни, он едва мог счесть это слегка долгой тратой времени.       Теперь же, когда эти существа произносили такие неприятные слова, вероятно, даже убить их десять раз не хватило бы, чтобы утолить его злобу.       Мо Шу невольно протянул свою руку к поясу и прикоснулся к мечу.       Поскольку Нань Гэ Эр находился в объятиях Мо Шу, он естественно заметил его движения. Мо Шу, должно быть, снова думал о том, чтобы совершить убийство.       Нань Гэ Эр протянул свою руку и сжал запястье Мо Шу:       — Пошли.       Живя среди обычных людей, жителям Гуан Тяня, вероятно, нужно было прилагать немало усилий, чтобы скрывать себя. Если бы Мо Шу продолжил свой пир убийств, то несомненно доставил бы им еще больше проблем.       Возможно, доктор подразумевал именно это, когда говорил, что хотел, чтобы Нань Гэ Эр ограничил Мо Шу.       Мо Шу ослабил свою хватку, взамен погладив голову Нань Гэ Эра:       — М-м, — он тряхнул поводьями одной рукой, заставляя лошадь продолжать идти.       Нань Гэ Эр высунул свою голову из объятий Мо Шу и взглянул на тех сплетников.       Поскольку он не имел достаточно времени, чтобы восстановиться после болезни, его лицо было лишь размером с ладонь. Из-за этого его глаза выглядели огромными и весьма сообразительными, когда двигались.       Однако все, кто пересекались с ним взглядами, могли почувствовать, как их волосы вставали дыбом. Его глаза были холодными словно лед. Казалось, он смотрел на них так, словно любой в его поле зрения уже был мертв. Честно говоря, они понятия не имели, что могли бы уже на самом деле умереть, если бы не присутствие Нань Гэ Эра.       Нань Гэ Эр особо не возражал, когда Мо Шу сказал, что не будет убивать в его присутствии. Лишь потому, что он не хотел видеть беспощадность Мо Шу, когда тот убивал. Но он чувствовал, что в остальное время не мог контролировать его.       Он по-прежнему не сказал Мо Шу то, о чем думал. Поскольку он не желал, чтобы Мо Шу знал о том, что он инстинктивно так сильно его боится.       Мо Шу явно счел бы это естественным, однако Нань Гэ Эр все еще боялся; он не хотел озадачивать Мо Шу.       Хотя Мо Шу не заявлял этого прямо, но Нань Гэ Эр более или менее предполагал, что Мо Шу не находил ничего неправильного в своих действиях.       И все же это было самым странным во всем этом. Тем не менее, он совсем не представлял, как объясниться, так что не имел иного выбора, кроме как оставить Мо Шу пребывать в таком недопонимании.       Именно из-за чересчур прагматичного взгляда Мо Шу он был не в силах объясниться.       Также Нань Гэ Эр не хотел, чтобы Мо Шу узнал о его страхе именно из-за того, что тот решил без единого сомнения подавить свое же-ла-ние убивать, даже не зная причину неожиданной вспышки Нань Гэ Эра.       Он лучше позволит тому неправильно все истолковать, чем узнать о его страхе.       Теперь я мало чем обладаю, поэтому не хочу терять даже крупицу.       Белая лошадь доскакала, везя двух людей, до особняка в конце главной улицы. Люди уже ждали их у ворот. Их возглавляла пожилая дама с парой крепких мужчин позади и их семьями еще дальше. Слуги различного роста и возраста столпились, почти перекрывая улицу.       — Сяньшэн, Вы наконец прибыли, — пожилая дама около шестидесяти лет выглядела весьма величаво. Ее лицо было румяным, а голос звонким. — Путешествие, должно быть, выдалось тяжелым.       Мо Шу доехал на лошади к пожилой даме, затем слез. Потом он протянул свои руки, чтобы спустить Нань Гэ Эра, и помог ему устойчиво встать.       — Нам нужно отдохнуть, — Мо Шу поддерживал слегка неустойчивое тело Нань Гэ Эра. Затем он улыбнулся пожилой даме. — Чжи Нян, все подготовлено?       Нань Гэ Эр заметил, что Мо Шу был обычным, мягким и добрым Мо Шу-сяньшэном перед жителями Гуан Тяня; но лишь он встречался с чужаками, он сразу непременно впадал в бешенство, превращаясь в кровожадного демона — любой незначительной причины хватало, чтобы начать его пир убийств.       — Конечно, — ответила пожилая дама по имени Чжи Нян. — В этот раз Чу И здесь. Желаете встретиться с ним, сяньшэн? — она вела их, пока говорила.       Люди сзади безмолвно расступились.       — Чу И, — Мо Шу поддерживал Нань Гэ Эра, пока тот шел позади. Заметив, что сказала Чжи Нян, он, похоже, надолго задумался, затем ответил. — Прошу договорись с ним, Чжи Нян.       — Да.       Чу И? Кто это?       Нань Гэ Эр был полностью сбит с толку. Заметки переводчика: [1] — огненный столб: приспособление для пыток в Древнем Китае, на котором людей заживо жарили, привязывая их к горячему бронзовому столбу.