Код - 6B84.

      Автомобиль Лексы подъезжает к полицейскому участку. Кругом пусто: ни людей, ни машин. Лекса и Кларк молча сидят внутри, смотря перед собой. Мотор заглушен, но девушки не выходят. Кларк задумчива. Её руки подрагивают, костяшки пальцев белые — до такой степени сильно она сжимает руль. Внезапно Гриффин вздрагивает, поворачивает головой сначала направо, потом налево, а после вовсе выпрыгивает из машины. Вслед за ней следует и её кузина. — Эй, Кларк, постой! Постой, — Кейн преграждает ей путь, заставляя отпрянуть обратно к машине. — Что?! — Прости… я не знаю, как это получилось… — Ты напугала меня!.. — Знаю… Не понимаю, почему вдруг я решила повернуть руль. Наверное, там был пень или животное… — Никого там не было. Я смотрела за дорогой, — Кларк опускает взгляд. — Неважно. Обойдя Лексу, она уверенно идёт ко входу в участок, и, конечно же, за ней следует кузина. Когда они заходят внутрь, на них не сразу обращают внимание. Только когда Кларк начинает говорить с офицером за стойкой ресепшна, начинается возня: все полицейские, находящиеся здесь, хватаются за своё табельное оружие и нацеливают его на девушек. — Поднимите руки кверху! — кричит один из полицейских. — Живо!.. Обе девушки подчиняются. Крик полицейского привлекает внимание Спенсера, а ещё и Блейков вместе с Гриффинами. Все они выбегают в холл и не могут поверить глазам. У Эбигейл на глазах наворачиваются слёзы. Октавия кажется расстроенной, а её мать и Джейк потрясены, но последний внезапно, словно его петух клюнул в темя, срывается на крик. — Арестуйте её!!! — Джейк дрожащим пальцем тычет в сторону девушек. — Вы должны! Арестуйте!!! — его трясёт. То ли от волнения, то ли от злости. — Она же… — Заткнитесь, Джейк! — кричит Спенсер. Рид редко теряет самообладание, но сейчас это крайне необходимо. Нельзя спровоцировать переключение Лексы, ибо это может привести к трагическим последствиям. Её альтер-эго может почувствовать себя загнанной в угол. Первым её инстинктом будет постараться сбежать, а если не получится… она выплеснет всю свою ярость на тех, кто попытается её остановить. — Не стреляйте, пожалуйста, — произносит Лекса, медленно обходя кузину и становясь прямо перед ней, таким образом закрывая от направленных на них пистолетов. — Кларк ни в чём не виновата. Она тоже жертва, поверьте. Джейк Гриффин чернеет от злости, намереваясь броситься на Лексу, но Аврора хватает его за плечо, сдерживая. — Я знаю, — Спенсер делает осторожный шаг к Лексе. — Знаю. Опустите пистолеты. Полицейские колеблются, но всё же вскоре подчиняются. Только тогда Кейн подпускает ближе Спенсера. — Доктор Рид, вы должны поверить… Я знаю, вы думаете, что во всём виновата Кларк, но это не так. — Хорошо, — Спенсер легонько кладёт ладонь на плечо Лексы. — Сейчас мы поговорим и во всём разберёмся, хорошо? Лексе кажется, что он обращается к обеим девушкам, но на самом деле только к ней. И она даёт своё молчаливое согласие. Спенсер, не мешкая, приглашает обеих девушек пройти в допросную. Лекса не боится. Она уже была там и не видит ничего опасного в том, чтобы беседовать в той комнате. Её кузина нервничает, но тоже идёт, видя, как держит себя агент. Чувствуя его у себя за спиной, она не ощущает желания в страхе постоянно оборачиваться. А сам Рид, прежде чем последовать за девушками, жестом манит к себе одного полицейского, а всем остальным даёт немую команду заняться своими делами. В том числе это касается и Гриффинов. Сначала нужно во всём хорошенько разобраться, а уж потом придёт время и для семейного воссоединения. ***       Девушки разделены. Лекса сейчас находится в одиночестве. Дверь в её допросную охраняет полицейский — Спенсер не мог себе позволить оставить её там без надзора, пока он сам говорит с Кларк, которая залпом выпивает стакан воды, прежде чем начать отвечать на вопросы, интересующие агента. — Кларк, я понимаю, что за последние несколько дней вы пережили настоящий ад, но я прошу вас проявить ещё немного мужества и рассказать мне о том, что произошло. Гриффин всё ещё сжимает в руках стакан. В режущей слух тишине слышно, как скользят по стеклу вспотевшие пальцы. — Что вы хотите знать? — Я думаю, что у Лексы расстройство идентичности. Вы знаете, что это означает? — Ммм… нет. — Хорошо. Тогда просто расскажите, что знаете о случившемся с вами. — Меня и моих друзей похитили. Некоторых убили. На самом деле, я думаю, что всех. И, получается, я единственная выжившая. — Вы знаете, кто вас похитил? — Кхы… да. — Тогда почему вы не называете имя? Взгляд Кларк сосредоточен на стакане. Пальцы подрагивают, глухо ударяясь о него. — Можно мне ещё воды? — Конечно. Спенсер, открыв бутылку с питьевой водой, наливает её содержимое в стакан, который Кларк тут же опустошает. — Вас мучили жаждой? — Нет, — со вздохом отвечает Гриффин. — Она давала нам с Майей пить. — Кто «она»? — Мэди. Так она себя назвала, когда мы с Майей очнулись. И тогда я её испугалась. В каждом её слове, в каждом жесте, в каждом взгляде я видела совершенно другого человека, который ненавидел нас. Думаю, Майя так ничего не поняла, потому что не знала её. — Кто это был на самом деле? — Вы знаете. — Думаю, что знаю. Но хочу услышать это от вас. Кларк с шумом набирает воздуха в лёгкие. Ей трудно, но она здесь именно для того, чтобы всё рассказать. — Я не могу, — Кларк закрывает глаза ладонями. — У меня просто… язык не поворачивается… Это… как в фильме «Вторжение похитителей тел». С виду Лекса, а внутри… — Да-да, я понимаю, о чём вы говорите. Не знаю, чью экранизацию вы смотрели, но сам роман Джека Финнея гениален. Но, боюсь, реальность оказалась для вас пострашнее фильма. Вам повезло больше, чем вашим друзьям. Хотя я представляю ваши теперешние чувства. Вы, быть может, даже завидуете тем, кому не придётся снова и снова прокручивать в памяти и переживать то, что с вами произошло. Стыдитесь того, что выжили и чувствуете за это вину. Всегда тяжелее всего приходится выжившим. Так говорят. А всё потому, что им выживание далось высокой ценой. Вы потеряли друзей, жениха, в какой-то степени себя, но вы справитесь. Ваша жизнь не закончена, она только начинается, и никто не отнимет у вас право на неё. — Кажется, вы точно знаете, что нужно сказать. Но правда в том, что всё это хрень полнейшая о будущей жизни. У меня её нет. Не здесь. А я не знаю, найду ли силы жить где-то ещё. И как вообще жить? Вы можете мне сказать, как?.. — Я понимаю, что любые слова покажутся вам пустышкой. Не обещаю, что будет легко, но по статистике восемь из десяти выживших возвращаются в социум. А всё потому, что адаптационный синдром является сильнейшим из инстинктов, присущих природе человека, ведь, по сути, главной целью жизни любого вида, в том числе и Homo sapiens sapiens, является выживание и сохранение себя, как ветви эволюции. Это не зависит от разума и самопознания. Мы просто приспосабливаемся, движимые чёткой установкой «выжить», которая заложена в нашем генетическом коде. Вы должны бы это знать, Кларк. — А я знаю. Только вот вы озвучили статистику, по которой видно, что в норму приходит только восемь человек из десяти. А что же оставшиеся двое? Скатываются на дно? Умирают? Может, их инстинкты намного слабее, чем у других, а может, они просто замкнулись в себе, потеряв способность следовать инстинкту. А что остаётся, когда мотивация «выжить» не становится отправной точкой? Наш вид самый прогрессивный в эволюционном плане, и вам не кажется, что для нас оставаться на уровне менее высокоорганизованных организмов означает регресс, просто-напросто шаг назад? Пока я сидела взаперти и связанная, у меня было столько мыслей в голове. Мне удалось хорошенько подумать и переосмыслить всю свою жизнь. Каждую секунду каждого дня я приспосабливалась к окружающему миру, потому что боялась привлечь внимание к себе. Я делала всё, чтобы не становится посмешищем, не участвовать в тех мероприятиях, которые не приемлет моя компания друзей, не создавать проблем с учителями и другими ребятами. Я была никем. Девочкой с маской на лице, которая прибилась к группе «популярных» и пользовалась их привилегиями, будучи защищённой от бесконечной травли инициированной ими же в отношении всех, кто не с ними. Мне было спокойно, но только когда я делала то, чего хотят мои друзья, наплевав на собственные желания и чувства, потому что они были им неудобны. Я выживала, подавляя саму себя, но это было… А знаете, теперь я многое понимаю. Моя жизнь была сплошным выживанием, но правда в том, что, может, должно быть в ней что-то большее, чем тупое следование инстинктам. Спенсер неотрывно смотрит на Кларк, которая во время своего монолога сидела и всё ещё сидит, уставившись остекленелым взглядом в стол. Её руки скрещены и также лежат на столе. Она беспрестанно растирает подушечками пальцев кожу тыльной стороны кисти, на которой уже видно ярко-розовое пятно. — Кларк, — Спенсер кладёт ладонь поверх её руки, останавливая компульсию, — мы знаем, что Мэди сделала с вашими друзьями. Я не буду рассказывать об этом, так как полагаю, что вы догадываетесь. Но… как насчёт вас? Что Мэди сделала? — Ничего, — Гриффин нервно дёргает плечами. — Ничего… то есть… я не знаю… Она меня не трогала. Не физически. После того, как… как… когда я… оставшись с ней один на один, я узнала кое-что. Поняла, почему всё это произошло. Виновата я. Моя вина в том, что все мои друзья мертвы. Если бы я только ответила ей взаимностью на её чувства… — Чувства? Чувства… Мэди?.. — Нет. Лекса меня любит. Или любила, я не знаю уже. — И Мэди сказала, что разозлилась на вас, так как вы отвергли Лексу? — Не совсем… Она говорила, что я последняя дура, раз решила выйти замуж за Беллами. — А вы поэтому отвергли Лексу? Из-за мистера Блейка? — Нет… Это давно было. У нас свои жизни сейчас. Я даже думала, что она мной переболела, но оказалось, что нет. Я могла спасти нас всех… И Лексу тоже. А что с ней теперь будет? — Давайте лучше поговорим о том, как вы оказались здесь. В участке. — А это важно? — Конечно. Но если вам сейчас трудно… — Нет, нет… Она пришла сегодня. И была Лексой, а не Мэди, как это обычно бывало. Раньше она всего три раза сменяла одну личность на другую, но в тот момент смена происходила чуть ли не каждую минуту. Это было жутко. Её поведение, манера говорить, мимика и даже голос сменялись так быстро, что по моему телу каждый раз пробегала дрожь. Но внезапно смена прекратилась, и осталась лишь только личина Лексы. Я поняла это не сразу, но как только это случилось, у меня прям в голове что-то перемкнуло. Я увидела возможность выбраться живой, поэтому попыталась удержать Лексу от очередного переключения, спекулируя её чувствами ко мне. Надеялась, что они намного сильнее её другой личности и помогут ей держаться. — И у вас получилось. Это было смело, Кларк. Вы молодец. — Да уж, — Гриффин горько усмехается. — Я не ощущаю себя так. Я никак себя не ощущаю. Внутри как будто всё мертво. А каково ей? Что почувствует Лекса, когда поймёт, что она сделала все те ужасные вещи?.. Особенно с Беллами… — А вы видели, что с ним произошло? Спенсер видит насквозь девушку. И она это знает. Поэтому её ответ не соответствует вопросу, но по нему всё точно предельно ясно. — Она больна. И ей нужна помощь… Обещайте, что ей помогут. Обещайте!.. — Я сделаю всё, что в моих силах. Но вы должны мне помочь. Согласны? — Я не знаю, как. — Напротив, знаете. Будьте честны со мной. Я должен знать обо всём, что мне поможет. Расскажите больше о Мэди. Вы когда-нибудь встречались с ней раньше? — Нет. Только слышала. — Что слышали? Как Лекса разговаривает сама с собой, обращаясь при этом к кому-то с именем «Мэди»? — Нет. Лекса сама рассказывала про Мэди. Она говорила, что это девочка из приюта, которая защищает её от нападок других детей. Но я никогда её не видела. Думаете, она реальна? — Помогите мне понять это, Кларк. Гриффин пожимает плечами. Она честно ответит на все вопросы, расскажет всё, что знает, но чем больше она говорит, тем сильнее ей самой кажется, что информации непростительно мало, чтобы разобраться на самом деле, что к чему. ***       После беседы Спенсер и Кларк возвращаются в холл, где девушка тут же оказывается в объятьях плачущей матери. Эбби, кажется, наконец обнажает те эмоции, которые ранее были скрыты, подавлены казавшимися более реальными в то время чувствами к Рейвен. Но ничто не может перебить любовь матери к своему ребёнку, а потому Кларк вынуждена терпеть удушающие объятья, в то время как ей наоборот хочется свободы после длительного пребывания взаперти. Спенсер задерживает взгляд на счастливых вновь воссоединившихся, с грустью вспоминая о своей маме. Он не навещал её уже больше двух недель… Но сейчас в его внимании в большей степени нуждается Александрия. Прежде чем отправиться к ней, ему надо кое-что проверить. Да и ко встрече с Мэди необходимо подготовиться. Поэтому Спенсер уже собирается идти обратно в кабинет, чтобы снова связаться с Гарсией, но останавливается, заметив появившихся в дверях участка двух офицеров. Не долго думая, он идёт напрямик к ним, уже заранее предполагая, зачем они здесь. — Добрый день, офицеры. Я могу вам чем-нибудь помочь? — Простите, а вы?.. — Специальный агент Рид, — Спенсер достаёт из кармана брюк свой значок. — Отдел Анализа Поведения. А вы? — Капитан Рован Коэн, — говорит статный белый мужчина, показывая свои документы. — А это капрал Лэндон Джейкобс. Пентагон. Вы здесь главный? — Технически, нет. Большая часть моей команды на выезде, а среди них находится и наш босс. Но, может быть, я смогу вам помочь? — Мы по поводу мисс Рейес. — Понимаю. Она сейчас со своим адвокатом, но, думаю, вы сможете с ней поговорить. — Нам доложили, что она подозреваемая в серии убийств. — Да… это не подтвердилось. Я вас провожу в комнату для допросов. — Постойте. Если вы не подозреваете её в убийствах, то почему держите в допросной? У вас есть на это основания? — Да. Ей предъявили обвинения в других преступлениях. Пойдёмте, я вам расскажу по дороге. Офицеры раздосадованы, но всё же идут за Спенсером, который вкратце сообщает интересующую их информацию, хорошо понимая, что раз в дело вмешивается Пентагон, значит, у Рейвен есть возможность избежать тюрьмы. Не то чтобы он одобрял подобную политику, но понимание того, что такие кадры, как Рейес, нужны спецслужбам США, примиряет его твёрдые убеждения, что каждый должен отвечать за свои проступки, ибо полезнее, если за незначительные преступления виновный в них отдаст свой долг обществу, работая на Правительство, нежели содержать его в исправительном учреждении на средства налогоплатильщиков. ***       А коллеги Спенсера, расстроенные, что не смогли взять Лексу, возвращаются в город, дав распоряжение полицейским прочесать лес в двух наиболее вероятных направлениях, понимая, что обрекают их на сизифов труд, ибо из леса ведут множество дорог. И чтобы подтвердить свои догадки, агенты направляются в квартиру Александрии. Возможно, там они найдут какие-нибудь зацепки, способные подсказать о её планах. — Лекса много учится, — заключает Морган, просматривая книги, лежащие на столе в спальне. — Куча дополнительной литературы… Ух ты, недёшевая. — Кругом беспорядок, — произносит Эмили, осматриваясь вокруг. — Не вяжется с организованностью, проявленной при похищении и убийствах. — И, тем не менее, стол прибран. Ни пылинки, ни соринки. — Проверь макбук, может, там что-то есть. Дерек садится за стол, поднимая крышку макбука — спящий режим. — Странно… нет паролей. Вся информация в открытом доступе. На рабочем столе лишь документы по учёбе. История браузера не удалена, авторизация на всех посещаемых сайтах автоматическая. Впечатление, будто ей нечего скрывать. — Возможно, где-то есть другой носитель, на котором хранится информация. Держу пари, там быстро нам не пробиться. Видишь мобильный или флешки? Эмили открывает шкаф. Она пытается найти кровавую одежду или же вещи с явно застиранной кровью. А вообще-то, многие могут удивиться, узнав, что девушки прячут в своих шкафах. — Ммм… нет, — закрывая ящик стола, произносит Дерек. — Может, он у Рейес? — Мы всё ещё думаем, что она причастна? — Не знаю. Думаем? — Едва ли у неё есть активный помощник, но… Лекса и Рейвен близкие подруги. Друг другу верны. — Психопатам не свойственны человеческие качества. Думаю, верность здесь односторонняя. Что-то нашла? — Нет. Если она и прячет что-то, то наверняка не здесь. Её комната выглядит… обычно. — Если бы все субъекты кругом оставляли зацепки, связывающие их с убийствами, наша работа была намного проще. Эмили кивает, закрывая шкаф. Подходит к постели. Отвернув край одеяла, она обнаруживает на подушке засохшее тёмно-красное, почти чёрное пятно, и как только собирается сообщить Моргану о своей находке, позади неё раздаётся голос Джей-Джей. — На раковине в ванной есть следы крови. — Думаю, это кровь Лексы, — отвечает коллеге Эмили. — На подушке тоже есть следы. Что-нибудь ещё нашла? — Нет. А вы? — Нет. Из гостиной появляется Аарон. В руке у него мобильный телефон, по которому он только что закончил разговаривать. — Я вызвал криминалистов. Вы что-то нашли? — произносит он. — Есть кровь на подушке и раковине в ванной, — сообщает Эмили. — В остальном по нулям. — У нас с Дэйвом тоже не густо. В гостиной под диваном были запрятаны кроссовки с землёй. Если образец почвы совпадёт с тем, что мы взяли у экс-дома Синклера, это будет весомой уликой. Образцы свежие, но вот что. Звонила Гарсия. Рид считает, что Лекса никого не убивала. — Абсурд, — возражает Эмили. — Ему нужен отдых, определённо нужен. — Ты, конечно, права, Эмили. Нам всем нужен отдых, ибо дело не из лёгких. И профиль указал на Лексу, но дело в том, что есть основания полагать, что у неё диссоциативное расстройство идентичности. — Серьёзно?! — восклицает Джей-Джей. — Это объяснит тот факт, что её квартира не похожа на жильё психопата, — говорит Морган. — Подробности узнаем в участке, — Аарон кладёт мобильный в карман. — Морган, вы с Росси остаётесь работать здесь. — Понял, Хотч. Аарон уходит, а за ним следуют Джей-Джей и Эмили, которые всё ещё озадачены последней новостью, а Прентис больше раздосадована: почему Спенсер не поделился своими мыслями, если подозревал наличие у Лексы доминантного альтер-эго? Неспроста же он остался в участке.