Код - 6B84.

      В участке ни на йоту не стало тише. Полицейские, не стесняясь, обсуждают «чудесное» спасение Кларк, прибывших офицеров из Пентагона и прогнозируют, чем всё закончится для Лексы. До Гриффинов доносятся обрывки фраз, в которых слышатся подозрения, что Кларк на самом деле может быть причастна к убийствам, и недовольства, что ФБР ничего не делает, чтобы выявить это. Разумеется, Джейк не мог оставить подобные высказывания без ответа, поэтому, обуянный гневом, он бросается с кулаками на одного из полицейских. Благо, другие успевают его остановить, не дав ударить в челюсть обидчика ещё раз. Но его не арестовали за нападение, а лишь сделали предупреждение, сообщив, что оно последнее. Правда, не особо это успокаивает Джейка. К этому времени Хотчнер, Прентис и Джеро возвращаются в участок. Заметив их из кабинета, Спенсер идёт навстречу, не забыв папку, в которую при помощи Гарсии собрал информацию для разговора с Лексой. — Наконец-то, — подойдя к коллегам, произносит Рид. — А где Морган и Росси? — Остались в квартире Кейн, — отвечает Аарон, сосредоточенно смотря в сторону семейства Гриффинов. — Это случайно не Кларк?.. — Оу, да, — кинув взгляд в сторону девушки, говорит Спенсер. — Она приехала вместе с Лексой. Длинная история. Идёмте в кабинет, я всё объясню. Только, Хотч… пока вас не было, прибыли военные. Я проводил их к Рейес, но, думаю, они захотят с тобой поговорить. — Понял. Рид, введи Прентис и Джей-Джей в курс дела. Спенсер кивает и вместе с коллегами направляется в кабинет, когда Аарон напротив спешит совсем в другую сторону. ***       Спенсер и Эмили направляются в допросную к Лексе. После того как агенты узнали от коллеги новые детали, они совместно разработали тактику ведения допроса, и теперь двое «избранных» собираются испробовать её. И этими людьми оказываются те, с кем Лекса уже контактировала ранее, дабы не вызвать у неё большее, чем следует, волнение. Проходя по холлу, Прентис и Рид сталкиваются с направляющимися к выходу военными, вместе с которыми уходит Рейвен с адвокатом. Их сопровождает Хотчнер, остановившийся на пару мгновений, чтобы поговорить с коллегами. Рейес не арестована, но тем не менее её уход привлекает пристальное внимание всех. Особенно остро на это реагирует Эбби, которая, перестав заниматься своей дочерью, на всех парах несётся к Рейвен, останавливая её, ухватившись за руку, по всей видимости забывшись. — В чём дело, детка? — она кладёт ладонь на щёку Рейвен. — Куда они ведут тебя?.. — Всё хорошо, Эбби. Я заключила сделку и уезжаю в Вашингтон. — Что? Когда?! — Как только соберу вещи. Думаю, через два-три часа. — Так скоро?.. Но… Эбби беспомощно потирает ладонью щёку Рейвен. Наблюдающие за разворачивающейся драмой удивлены, хотя, по большей части, просто не понимают, что происходит. А кое-кто одновременно удивлён, находится в полнейшем недоумении, да и кроме этого невообразимо зол. — Что значит «детка»?! По тону голоса за спиной Эбби понимает, что её муж сейчас взорвётся. Медленно обернувшись, она растерянно смотрит то на него, то на стоящую чуть в отдалении Кларк, во взгляде которой читается… сочувствие? — Джейк… — Заткнись! Ты… — мужчина активно набирает воздух в лёгкие. — Что у тебя с ней?! Отвечай мне!!! — он хватает Эбби за рукав, резко рванув к себе. — «Детка»! Стыдись себя, потаскуха!!! Несколько полицейских оттаскивают разбушевавшегося мужчину, но, похоже, его не остановить. Он выпаливает ругательства в сторону своей жены, порываясь схватить или попросту ударить её. И его не останавливают ни слёзы и мольбы жены, ни испуганные крики дочери, ни призывы военных успокоиться. Заметивший потасовку Аарон спешит на помощь явно не справляющимся полицейским. Благодаря ему удаётся наконец обуздать Джейка, но теперь он в наручниках и точно отправится за решётку. ***       Сидя в комнате для допросов, Лекса мается от скуки. Она рада, что с Кларк всё в порядке, рада, что они приехали в участок, потому что это правильно. Агенты ФБР должны знать, что произошло. Лексе и самой хочется, но спросить Кларк она не смогла. Она надеется, что когда Спенсер придёт с ней поговорить, он поделится и историей её кузины. И вот наконец ожидание вознаграждается: Спенсер приходит, но не один. С ним другой агент — Эмили. К этой девушке у Лексы меньше доверия, чем к Спенсеру, поэтому она напрягается. Бутылка воды, которую час назад принёс ей какой-то полицейский, уже почти пуста. Остатки Лекса допивает залпом. — Прости, что заставили тебя так долго ждать, — произносит Спенсер, садясь на стул. Эмили занимает место рядом с ним. — Ты, наверное, устала. Хочешь поесть чего-нибудь? — Нет, я потом поем. С Кларк… — агенты переглядываются. — Она в порядке? — Да. Кларк сейчас с родителями. Она нам рассказала, что случилось. — Это хорошо, потому что мне нет. Я беспокоилась, что она замкнулась и не сможет рассказать вам, кто её похитил. Она указала вам на того монстра, правда же? Её выражение лица искрится надеждой. Она не боится. Ведёт себя спокойно. Эмили подмечает каждый невербальный знак, но пока ничто не выдаёт в Лексе её психопатическое альтер-эго или притворщицу — да, профайлеры оставляют малую долю вероятности, что всё это хорошо спланированная Кларк и Лексой игра с целью уничтожить ненавистных им людей и напугать всех остальных. Точнее, так думает Эмили. Не уверуешь, пока сам не увидишь. — Да, мы знаем, кто виноват. Этот человек уже арестован. — Слава богу, — Лекса облегчённо выдыхает. — Вы хотели у меня что-то спросить? — Да… Расскажи, как ты узнала, где находится Кларк? — Никак… То место когда-то было домом дорогого мне человека. Он умер несколько лет назад, поэтому дом оказался заброшен. Я туда не приезжала. А в этот раз… я плохо помню… Кажется, я разговаривала с Октавией и вдруг… уже сижу у машины в лесу. Как раз там. Я не помню, как туда доехала. Наверное, из-за стресса. Или моей травмы, — Лекса усмехается, прикоснувшись пальцами к пластырю у виска. — Джей-Джей говорила, что ты упала в душе, так ведь? — вступает в допрос Эмили. — Кхм… да, так и было. Лекса хмурится, опускает взгляд, нервно потирает запястье — врёт. Потому что не помнит, что это результат борьбы с Майей. И Кларк, видевшая это, сообщила Спенсеру, как всё было. — До свадьбы заживёт, — разряжает обстановку Рид. — У тебя уже есть возлюбленная? — Вообще-то, да, — снова улыбка трогает губы Лексы. — Правда, она, кажется, думает, что у нас нет будущего. Но я смогу её переубедить. Теперь хотя бы знаю, что есть надежда. — Ты говоришь о Кларк? — А… Лекса отводит взгляд в сторону. Ей неловко. Она знает, как это выглядит со стороны, и боится осуждения. Но Эмили и Спенсер не из тех, кто судит. — Кларк мне сказала, что между вами это с детства. — Она так сказала? — Да. Именно так она и думает, — произносит Эмили, смотря кристально честными глазами. — Может, тебе казалось по-другому, но, как было на самом деле, нельзя точно сказать, не имея понятия о чувствах и мыслях Кларк. Вы же не говорили с ней об этом, правильно? — Да, вы правы. Мы вообще мало говорили. — Вы давно отдалились, правда же? — продолжает Эмили. — Потеряли связь… тебе казалось, что это из-за страха Кларк после того невинного детского поцелуя в шесть лет. Но это неправда. Она не боялась, не стыдилась, не испытывала отвращения, а злилась. — Что? Почему??? — Из-за того, что ей казалось, будто ты издеваешься. Дети часто склонны к надумыванию, тем более в подобных неоднозначных ситуациях, разобраться в которых им сложно вследствие недостатка опыта и мудрости. Ты много раз упоминала некую Мэди в присутствии Кларк, и она подумала, что в действительности ты влюблена в неё, а на своей кузине решила лишь потренироваться. Вполне логично, ведь Мэди такая сильная. Скорее, не физически, а в духовном плане. Она твёрдо стоит на ногах, а ты чувствуешь себя, как за каменной стеной. Она надёжная и всегда делает всё, что нужно, чтобы защитить тебя. Я права? Мэди такая? — Почему Кларк с вами об этом вообще говорила? Лекса больше напугана, чем удивлена. Сглотнув образовавшийся в горле ком, она потирает запястье левой руки. И агенты подмечают эти изменения в поведении. — Видишь ли, психологическое состояние Кларк не позволяло прямо сразу начать когнитивное интервью. Пришлось поговорить на отвлечённые темы. Кларк вспоминала детство, ибо в нём не было ничего пугающего и жуткого, в отличие от сарая, в котором её держали. — А ты сейчас поддерживаешь связь с Мэди? — внезапно спрашивает Спенсер. — Нет, — Лекса интенсивно мотает головой, облизывая губы. — Почему вы спрашиваете?.. Что Кларк вам сказала??? — О Мэди? — Да… нет… вы меня запутали… Рука Лексы инстинктивно тянется к виску, залепленному пластырем. Дрожащие пальцы проводят по нему несколько раз, а затем рука ложится на стол, едва не задев бутылку. — Кто такая Мэди, Лекса? Тон Спенсера спокоен, но девушка не перестаёт нервничать. Теперь она разминает пальцы, хруст которых слышен даже стоящим за стеклом Дженнифер и недавно присоединившемуся к ней Аарону. — Я не понимаю… — машет головой из стороны в сторону. — Лекса, вдох-выдох, — говорит Эмили, невесомо положив свои ладони на её руки. — Успокойся и просто ответь на вопрос. — Я не знаю! — Конечно, знаешь. — Нет! Лекса отталкивает ладони Эмили, вновь начиная интенсивнее натирать уже раскрасневшееся запястье. Хоть и звучат просьбы со стороны агентов успокоиться, на самом деле им нужен обратный эффект, с помощью которого они планируют спровоцировать переключение. Камеры в допросной записывают всё происходящее. В высоком качестве и со звуком. — Сконцентрируйся на вопросе, — направляет поток мыслей девушки Спенсер. — Закрой глаза и постарайся увидеть её. В голове Лексы мелькают картинки из прошлого. Точнее, те больные моменты её жизни, когда старшие дети в приюте издевались над ней, били, унижали, топтали… но она не может вспомнить лицо Мэди. Только голос… — Она защищала меня от… от них, — произносит Лекса, начиная дрожать. Теперь вместо растирания она с силой сжимает своё запястье. Её лицо перекашивает от боли, в уголках глаз поблёскивают слезинки, но она не отпускает запястье, давя всё сильнее. — Она всегда была рядом. Успокаивала меня… я помню… приют… я помню… Она была моим другом. Меня обижали. Постоянно, — слёзы текут по щекам. — Она была единственной, кто защищал. Был один мальчик… его называли Элвином, хотя вроде у него было другое имя. Он больше всех меня презирал, — всхлипывает. — А однажды он упал… совсем упал. Навсегда. Несчастный случай. Но это было не так. Мэди сказала мне, что это она его убила. Ради меня… Лекса рыдает, не прекращая сжимать запястье. Кисть на глазах сначала белеет, потом принимает слегка синеватый оттенок. Видя это, Спенсер аккуратно разжимает её руку, позволяя кровотоку возобновиться. — Ты, вероятно, говоришь об Онтари Блейз. Она была девочкой с короткой стрижкой. Она называла себя Элвином, потому что таким было настоящее имя её любимого персонажа вселенной Marvel, известного как Ярость. Онтари умерла, ударившись головой о перила, поскользнулась на только что вымытом поле. Ты утверждаешь, будто Мэди, жившая с тобой в приюте, сказала тебе, что на самом деле это она её убила? — Да… Лекса плачет, монотонно кивая. Дрожит. Агентам больно видеть то, через что она проходит, но они должны продолжать. — Но в то время, когда происходили эти события, в твоём приюте не было ни одной девочки по имени Мэди, и никто из детей так себя не называл. — Этого не может быть… — Лекса потрясённо смотрит на агента. — Зачем вы обманываете меня?.. — Я не вру. Вот, посмотри, — Спенсер раскрывает папку и кладёт её на стол, давая возможность Лексе убедиться в правдивости его слов. — Здесь полный список всех детей с их прозвищами. Лекса подаётся вперёд, утерев немного слёзы, чтобы видеть, что написано. Её взгляд быстро пробегает по строчкам. Здесь много знакомых имён и прозвищ, многие из которых вызывают болезненные воспоминания. Но… Мэди в списке действительно нет. Лекса не может поверить глазам. Дрожащая рука ложится на папку. Лекса просматривает список ещё раз, но с каждым новым прочитанным именем всё сильнее льются слёзы из глаз. Отчаяние порождает злость, которую девушка вымещает на бесполезной бумаге. — Это неправда, — сминая листы, произносит Лекса. — Нет… нет! — К сожалению, это так, — говорит Эмили. — Если Мэди не существует, то о ком тогда ты рассказывала Кларк? Воображаемый друг? — Нет!.. — Лекса вскакивает. — Она существует! Я не выдумала Мэди! Не выдумала!!! — папка с измятыми листами и пустая бутылка летят на пол, а сама Лекса упирается руками в стол. — Вы всё врёте, — на стол ручьём льются слёзы. — Врёте! Вы лжецы!.. Лжецы!!! Лекса теряет контроль. Если присмотреться, можно увидеть пульсирующие на шее сонные артерии. Голова девушки разрывается на куски, в ушах звенит. Слёзы пеленой застилают глаза, нарушая способность видеть. От бессилия, отчаяния и ярости, направленных на агентов, девушка множество раз ударяет ладонью об стол, беспрестанно выкрикивая «Лжецы!». Агенты вскакивают сразу же, когда случается первый удар. Они не испуганы, ибо ожидали чего-то подобного, но в целях собственной безопасности должны держаться на расстоянии.       Внезапно Лекса перестаёт наносить удары ни в чём не повинному столу, а упирается обеими ладонями в него, безучастным остекленелым взглядом глядя на саму себя, отражающуюся в зеркале, с обратной стороны которого наблюдают происходящее Хотчнер и Джеро. Но она не может их видеть. Она ничего сейчас не видит. Слёзы продолжают литься, стекая по щекам крупными ручьями и падая на стол. И тут приходит момент, когда агенты невольно вздрагивают: совершенно неожиданно для них девушка начинает зловеще хохотать. — Фу, какая плакса, — сквозь смех произносит она, вытирая собственные слёзы со щёк. — Мэди? — настороженно смотря на девушку, спрашивает Спенсер. — А ты сам кто будешь? Лекса… точнее, её альтер-эго, завладевшее телом, усаживает задницу на стул, заведя руки за его спинку, и, при этом изогнувшись, принимает вальяжную позу. Её не пугает обстановка. Наоборот, она чувствует себя хозяйкой положения, а это не устраивает агентов. — Уверен, ты знаешь. Спенсер садится на стул, облокотившись локтями о стол. То же самое делает и Прентис, но всё внимание их оппонентки приковано только к Риду. Её взгляд спокоен. Даже слишком. — Где Лекса? Теперь внимание захватывает Эмили. Этого агент и хотела. — Уверена, ты знаешь. «Мэди» склоняет голову набок, надменно смотря на Эмили. Самодовольная улыбка играет на её губах. Она издевается. — Наверняка где-то прячется, — произносит Прентис. — Она же плакса. А ты не такая. Ты её защищаешь. Это благородно. Без тебя Лекса давно бы уже покончила с собой. — Я могу и тебя защищать, — девушка подаётся вперёд, положив ладонь между лежащих на столе рук Эмили и едва-едва касаясь правой кисти, — красотка. Явная попытка смутить Эмили проваливается. Не на ту напала. Эмили, не шелохнувшись, продолжает говорить, демонстрируя своим видом полнейшую уверенность и непоколебимость. — Благодарю, но меня не устраивают методы защиты, которые ты используешь. — Ты слишком хороша для этого, да? — Для чего именно? «Мэди» приоткрывает рот, приготовившись ответить, но так и замирает. Прищурившись, она неотрывно смотрит в глаза Прентис, а спустя несколько недолгих секунд начинает хохотать, откинувшись обратно на спинку стула. — Нехорошо, Эмили, — девушка качает головой то вправо, то влево. — Плохая девочка. Хотела развести меня, как десятиклассницу. — О чём ты? Мы же просто болтаем. Эмили сама невинность. Едва ли кто-то не поверит её честным глазкам. — Угу. Как же. Как будто я не знаю, где мы и чего вы хотите. — И чего, по-твоему, мы хотим? — в разговор снова вступает Спенсер. — Закрыть дело. И для этого вам нужно признание. Я хочу для нас с Лексой выгодную сделку. — Самонадеянно с твоей стороны выставлять ультиматумы, учитывая тот факт, что у нас предостаточно доказательств, связывающих тебя с убийствами. Среди них показания Кларк. Спасённая жертва. Ты наверняка в бешенстве, ведь Лекса сама её освободила. Каков был твой замысел в отношении Кларк? Ты и её хотела убить? — Я бы на вашем месте задала другой вопрос, — «Мэди» вновь подаётся вперёд, смотря в глаза Спенсеру. — А может быть, Кларк вовсе не жертва? Подумайте, я же не могла провернуть всё это в одиночку. Предпринятая попытка манипулировать провалена. Может быть, если бы агенты были чуть хуже подготовлены к встрече, «Мэди» удалось бы посеять сомнение, заставить размышлять в нужном ей направлении. — О боже, я даже об этом не подумала, — подыгрывает Эмили. — В этом есть смысл, но тогда получается, что все лавры достанутся Кларк. — Что? Какие ещё лавры? — Но как же? Признание. Признание общественности. У неё появится куча фанатов, которые будут присылать ей полные восхищения письма и посылки в тюрьму, а мой коллега агент Росси точно захочет написать книгу о гениальнейшем из преступников, с которыми нам приходилось сталкиваться, ведь придумать такой мудрёный план могут лишь исключительные люди. — Это верно, — «Мэди» самодовольно потирает подбородок. — Но мне не нужна слава. Они сдохли во имя возмездия. Кто сейчас по ним плачет? Семьи? В лучшем случае. Остальные все рады. Вон в «Ночном крабе» устроили неслабую тусу после того, как трупики наших бедных овечек обнаружили. Веселья-то было! Аха, вероятно, на самом-то деле их охватила глубочайшая печаль о безвременно почивших. Известный же факт, что каждый скорбит по-своему. Слова, слетающие с губ, на которых играет язвительная улыбка, сочатся сарказмом. Надменный взгляд обращён на Спенсера. Исключительно на него, словно Эмили здесь и нет. Смотреть в глаза «Мэди» сейчас — значит играть в её игру. И Спенсер играет. На протяжении всех лет службы в ФБР ему приходилось играть в самые разные игры разума с различными непохожими друг на друга психопатами. И каждый раз Спенсер выигрывал. Поэтому пора перехватить инициативу: внезапно для обеих девушек он встаёт со своего места и уходит из допросной. — Куда это он? — проводив Спенсера взглядом, произносит «Мэди». — Не знаю, но наконец-то мы остались наедине. Эмили флиртует, причём откровенно показывая это сидящей напротив девушке, но та только брезгливо морщится. — Я тебе не Лекса, Эмили. Ты не в моём вкусе, а вот твой напарник очень даже да. Сладенький. Заявление «Мэди» несколько обескураживает Прентис, да и стоящих за стеклом Джеро, Хотчнера и присоединившегося только что к ним Рида. В допросной тем временем воцаряется тишина, а «Мэди» смотрит в упор на них. Она не может их видеть, но кажется, словно чувствует их присутствие. — Надо заканчивать с этим, — говорит Аарон. — У нас достаточно материала, чтобы дать оценку. — Дай ещё времени, Хотч. Я постараюсь заставить её вернуть Лексу. — Думаешь, она не переключится обратно? — Существует вероятность, что Лекса навсегда останется запертой где-то там глубоко. Так не должно быть, Хотч. Мы это сделали, и мы же должны исправить. — Есть идеи, как это сделать? — Пока нет. Нужно лучше понять «Мэди». — У нас нет времени, Рид, — во внутреннем кармане пиджака Аарона звонит мобильный. Звонок от Моргана. — Да, я слушаю, — короткая пауза. — Понял. Везите его в участок, — разговор завершён, и мобильный отправляется обратно в карман. — Морган и Росси нашли записную книжку с вырванным листом. Написанное на нём отпечаталось на пустой странице, что шла после вырванной. Прочитать то, что «Мэди» хотела уничтожить, удалось. Текст содержал вот что: «Уик Саммерс — администратор сайта». Приложенный адрес Гарсия проверила. Оказалось, что этот сайт предназначен для сексуальных извращенцев, возбуждающихся от вида физического насилия. Саммерс распространял видео, снятые Блейком и его компанией. Узнав об этом, Морган и Росси направились прямо в бар к Саммерсу, уже подозревая, что он может быть сообщником «Мэди». Так оно и оказалось. Девушка шантажировала его, поэтому он помог ей переместить тело Бенедикта Колсона. Сейчас Саммерса везут сюда. Он готов подписать признание. — Он ещё в чём-то сознался? — Нет, но мы с Джей-Джей проработаем его. Спенсер утвердительно кивает. Ему надо возвращаться обратно, что он и делает. Они видели достаточно, да и вещественных доказательств и показаний Кларк и Уика будет достаточно, чтобы считать дело раскрытым. Поэтому сейчас Спенсер должен сосредоточиться на том, чтобы это дело можно было закрыть, не будучи загрызенным собственной совестью. — А вот и ты-ы-ы, — протягивает «Мэди», когда Спенсер заходит в допросную. — И без моей сделки. Агент садится. Молчит, впрочем, как и Эмили, смотрящая на него. «Мэди» тоже будто бы даёт обет молчания. Склонив голову вправо, она смотрит пронизывающим взглядом в глаза Спенсеру, словно пытается прочитать его мысли. — Мы знаем про Саммерса, — произносит Спенсер, следя за реакцией своей оппонентки, но та спокойна. Пока. — Мои коллеги допросили его, и он сказал, что помогал тебе с похищением и убийствами. Сделки не будет. — Сучонок, — безэмоционально говорит «Мэди», но спустя пару секунд словно с цепи срывается, с силой ударяет кулаком по столу, бешеным взглядом смотря в никуда. — Враль! — Ты можешь рассказать свою версию. — Мы больше склонны верить тебе, чем этому ничтожеству, желающему откусить добрый кусок славы, которая по праву должна принадлежать только тебе, — поддакивает Эмили. Прентис не осведомлена о нюансах, но ей этого и не нужно, ведь Спенсер принимает удар на себя. Ей лишь остаётся помогать ему держать «Мэди» в рассредоточенном состоянии, дабы она потеряла чувство контроля над ситуацией, ошиблась и проговорилась о том, о чём не хочет говорить. И, кажется, это работает. — Он только единожды помог мне. С этой жирной свиньёй Колсоном. До амбара, где он и его дружки издевались над нами, этот боров мог идти своими ногами, а вот оттуда… Ахаха, — девушка расслабляется, самодовольно усмехаясь. — Я хорошо на нём отыгралась. Вы же, небось, видели. И как вам моя работа… а, Эмили? — В жизни ничего подобного никогда не видела. — То-то же, — глубокий вздох, и внимание «Мэди» переключается на Спенсера. — Ну и ладно. Переживу. В любом случае, вы мало что могли мне дать, а вот я… нет сделки — нет Лексы. Ты же хотел знать, где она? Да, Спенсер? — Как я могу быть уверен, что ты сдержишь слово? — Смотри-ка, Эмили, малыш Спенси мне не доверяет, — ухмыляется. — Он всегда такой скептик? Эмили, не мигая, несколько секунд смотрит на «Мэди», которая снова обделяет её своим вниманием, словно прикидывая что-то, а затем неожиданно для всех присутствующих берёт Рида за руку, переплетая свои пальцы с его. Спенсер ни на секунду не выдаёт своих эмоций, а лишь бросает беглый взгляд на их с Эмили руки. А вот лицо «Мэди» искажается гневом. В большей степени из-за того, что кто-то посмел посягнуть на того, кто ей приглянулся, а не по причине того, что Эмили её прочитала. Вероятно, она, считавшая, что вполне на равных общается с ними обоими, чередуя флирт с грубостью, тем самым держа допрос под контролем, не заметила, как себя выдала. — Могу попробовать смягчить его недоверие. — Вот как. Эмили, Эмили… я не прибегла к помощи Саммерса, ибо знала, что нельзя на него рассчитывать, поэтому всё сделала сама. Сидела в засаде и ждала, охотилась на них. Изучала их поведение, чтобы понять, кто из них то слабое звено, что заведёт бедных овечек прямо в логово волка. Спланировала каждый шаг, каждый штрих. Прописала все возможные сценарии и выбрала самый блестящий из них. И мне не понадобилась тогда помощь большого и сильного мужчины, а теперь тем более не нужна помощь женщины, явно переоценивающей свои значимость и влияние. Что ты придумала себе? Что раз ты с ним спишь, он тебя уважает? Нет. Ты всего лишь развлечение, чтобы досуг проводить было веселее. Ему не важно твоё мнение. Он никогда не будет с тобой считаться, потому что он более высокоорганизованная особь, в то время как ты всего лишь глупая баба, такая же, как миллионы тебе подобных в мире, сидящих на мужиках, точно раковая опухоль. И лечение здесь радикально! Пока «Мэди» распыляет энергию на свою полную злости тираду, шестерёнки в голове Рида вращаются с бешеной скоростью. Сопоставляя мысленно данные профиля, рассказа Кларк и заполняя пробелы получаемой информацией от самой «Мэди» в эту самую секунду, он понимает, что сидящая напротив них с Эмили девушка манипулирует ими, заставляя думать, будто они её знают. Добровольное заблуждение? Нет, ошибка. То, что не должен делать опытный профайлер — считать себя умнее преступника. Они думали, что гнев «Мэди» направлен на тех, кто причинял боль Лексе и другим, но диалог с альтер эго помог Спенсеру увидеть то, что и так было на поверхности. «Мэди» притворялась, подстраивалась под тот образ, который профайлеры ей прочили. Она наслаждалась тем, что в лицо обманывала агентов ФБР. Игра ради игры. Но тотальный контроль над собой даёт трещину, и истина проявляется. Спенсер ругает себя за то, что сразу не заметил. Но теперь всё становится окончательно ясно. «Мэди» — полнейшая противоположность Лексы. И если Лексе нравятся женщины, то в «Мэди» проявляются тенденции женоненавистничества. С этой позиции круто меняется мотивация так скрупулёзно продуманного плана. — Ты говорила про слабое звено. Им оказалась Кларк, верно? — Ты ему не пара, Эмили. Да, Спенсер, ты абсолютно прав. Слабейшее из звеньев одной цепочки, которая, разорвавшись, пала вниз. Прямо ко мне в ручки. — Ты затеяла это всё ради неё. Ради Кларк. Нет, хотела убить остальных, но её тебе хотелось измучить, вымотать морально, прежде чем расправиться. Кларк рассказывала, что слышала крики Бени. Ты хотела напугать её, заставить пробудить животный страх. Но она не боялась. Или, скорее, старалась не показывать, что боится. Тебя это выбесило, поэтому ты так жестоко расправилась с Бенедиктом. Он не помог тебе увидеть плещущийся в её глазах животный страх. Она должна была страдать за всё то, что заставила пройти Лексу. Твоя ненависть к Кларк стала отправной точкой, но правда в том, что ты ненавидишь не только её, но и саму Лексу за слабость, которую та питает к девушке, которая недостойна её любви. — Ты догадался, — довольно улыбается «Мэди». — Я знала, что ты сможешь. — Но вот ты не смогла. Твой план пошёл прахом. Кларк оправится, да и она знает, что Лекса не виновата. Она не будет её ненавидеть. Может, бояться из-за тебя, но не ненавидеть. Ты проиграла. — Видимо, так. Я хотела довести Кларк до неописуемого ужаса, заставить чувствовать ту боль, которую Лекса вынесла из-за неё. А затем, дав ложную надежду на спасение, как её подружке Вье, всю изранить и наблюдать, как из неё уходит жизнь… А когда Лекса узнала бы, что её руки наносили удары, её губы произносили жгущие, словно пущенный по вене формалин, слова, последние слова от своего убийцы, слова, которые жестоко ломали её любимую на последнем издыхании, она бы сломалась сама, умерла, а я бы осталась. Ты прав, Спенсер, мой план разрушен. Теперь меня арестуют, а Лекса может снова получить контроль над своим жалким тельцем. Я такая неудачница. Хотя… может, ещё не поздно? «Мэди» подмигивает, заводя руки за спинку своего стула. Она не выглядит расстроенной или разгневанной, а это значит, что началась новая игра… Спенсер быстро перебирает возможные варианты в голове, придя к одному единственному выводу: запасной план «Мэди» состоит в Саммерсе. Поэтому он так легко сдался и едет сюда. Вероятно, их связывает не только шантаж информацией о преступлении, совершённым Уиком ради наживы. — Защитите Кларк! — развернувшись лицом к зеркалу, кричит Спенсер. — Не дайте Саммерсу приблизиться к ней! Эмили из-за того, что Спенсер неожиданно для неё резко вырывает свою руку, растерянно бросает тревожный взгляд на зеркало, а затем переводит его на Рида. Выражение лица «Мэди» не меняется. — Жалкая попытка, — произносит она, привлекая к себе внимание. — Процесс уже запущен. — Ты блефуешь! — Спенсер повышает голос, но по-прежнему держит себя в руках. — Мы тебя остановили, но ты хочешь заставить нас поверить, будто это ещё не конец. Но ты проиграла. — Нет, я выиграла. Кларк умрёт, а Лекса сломается, когда узнает, что сама же её и убила, — «Мэди» цокает языком. — Раз, два — враг вернётся, три, четыре — ночь придёт. Кто последний посмеётся, тот от страха не умрёт. Сделай свой последний шаг и запомни: в доме враг! — Тебе не напугать нас этой глупой считалочкой! С Кларк ничего не случится, и мы вернём Лексу. Потому что её любовь к Кларк намного сильнее твоего желания убить. В этом её сила и одновременно твоя слабость. — Замолчи. «Мэди» начинает выходить из себя, но всё ещё сохраняет внешнее самообладание. — Ты знаешь, что я прав. К Кларк сегодня поехала ты. Ты собиралась убить её, но Лекса боролась. Не зная, что ты существуешь, она подавляла тебя своей волей, возвращая себе контроль. Запутывалась и не понимала, где и почему находится. Боялась, но шла вперёд. Ты пыталась перехватить власть в те моменты, когда Лексе становилось совсем страшно, и не упускала шанс завладеть телом. Но Лекса не сдавалась, снова и снова возвращая себе контроль, потому что была сильнее тебя!.. — Закрой свой рот! — «Мэди» резко вскакивает, упираясь ладонями в стол. — Её сила берётся от меня. Лекса в жизни никогда не могла за себя постоять и как вечная терпила стояла и обтекала, когда на неё выливали тоннами дерьмо, унижали и били! Да если бы не я, она бы давно с собой покончила!.. Спенсер тоже вскакивает со своего места, принимая позу аналогичную теряющей контроль девушки, не давая ей психологического преимущества, которое она намеревалась достигнуть, нависая над своим оппонентом и тем самым устанавливая своё визуальное доминирующее положение. — Ты прекрасно знаешь, что это не так. Лекса никогда не была слабой. Ей было страшно, ей и сейчас страшно, но она способна справиться со всем. Ты ей больше не нужна. Но ты и так это поняла, когда всё чаще и чаще Лекса подавляла твои попытки завладеть контролем над сознанием. Ты увидела опасность совсем уйти в забвение, поэтому решила избавиться от Лексы. Но я не позволю тебе это сделать. — Слишком смелые слова для того, кто ничего не решает! — Лекса, я говорил с Кларк, и она сказала, что любит тебя. Ты должна вернуться, чтобы она смогла сказать это и тебе. — Что ты делаешь, чёрт тебя дери?! — ревёт «Мэди». — Держу своё слово, — Спенсер устанавливает зрительный контакт, начиная монотонно говорить. — Лекса, я знаю, что ты напугана. Я напугал тебя, но впредь уже не стану. Тебе не нужно прятаться. Кларк о тебе беспокоится. Ты ведь не хочешь, чтобы она нервничала, волновалась. — Прекрати это!.. Лицо «Мэди» искажает гримаса боли, словно слова, исходящие из уст Спенсера, физически ранят её. — Не дай своему страху позволить твоему любимому человеку волноваться за тебя. Помнишь рождественскую вечеринку-маскарад? Кларк помнит. И тот поцелуй под омелой. Она обязательно хочет повторить его и в этом году. Но тебя нет, и её сердце разбивается от мысли, что вы не сможете… — Заткнись!!! Щека Спенсера горит, что заставляет его прерваться, но всего на несколько секунд. Может, «Мэди» и вовсе бросилась на него, если бы не вовремя среагировавшая Эмили, которая теперь сдерживает её, заломив руки за спину и придавив корпусом к столу. — Лекса, твоя любимая не заслуживает того, что ты сейчас с ней делаешь. Кларк хочет тебя видеть. Хочет быть с тобой, потому что любит тебя. Даже не сомневайся. И нуждается в тебе, как и ты в ней… А ты, Мэди, ей не нужна!.. — Иди ты к чёрту!.. — «Мэди» рвётся сильнее, и Эмили уже едва справляется с ней. — Сволочь! Иди к чёёёёёёёёёёртууууууууу!.. — Спенсер, нельзя тянуть с этим. Вколи ей транквилизатор! Эмили едва удаётся перекричать истошно вопящую «Мэди». Правда, Спенсер и без её крика понял ещё по её взгляду, чего она от него ждёт. — Нет. У меня нет уверенности, что Лекса вернётся, если мы это сделаем. Я не пойду на риск! Эмили хочет возразить, но едва удерживается на ногах, ибо «Мэди», кажется, применяет всю свою силу, чтобы вырваться. Ещё чуть-чуть бы — и у неё всё вышло, но вместо очередной попытки девушка вдруг оседает в руках Эмили, которая тут же присаживает её на стул и наблюдает. И Спенсер тоже. Он даже обходит стол, чтобы оказаться ближе. Сидящая на стуле девушка молчит. Её взор опущен в пол. Агенты не тревожат её спокойствия, а лишь ждут. Указательные пальцы ударяются один об другой, но резко останавливаются, когда она поднимает взгляд на агентов, осматривая каждого по очереди. — Почему вы на меня так смотрите? Удивление и страх без сомнения читаются в её глазах. Спенсер устало выдыхает: у него получилось вернуть Лексу. — Как ты себя чувствуешь? — участливо спрашивает Эмили. Она тоже понимает, что перед ними больше не «Мэди». — Хочу спать, — честно отвечает Лекса. — И голова болит. А что здесь произошло? — А что последнее ты помнишь? — Как мы говорили о… о Мэди. А почему вы о ней спрашивали? Она как-то замешана в похищении? — Мы пока ничего не можем сказать. Слушай, мы сейчас прервёмся не надолго. Если сможешь, вздремни, пока будешь здесь. Мы скоро вернёмся. Лекса кивает. Её глаза, кажется, действительно слипаются, и она трёт их пальцами, словно пытаясь смахнуть внезапно возникшую сонливость, но от этого только сильнее смыкаются веки. Агенты оставляют её одну, но по выходе Спенсер останавливается, бросив на неё грустный взгляд. Для Лексы теперь всё позади. Он справился, хоть и несмотря на внешнюю уверенность, внутренне до последнего сомневался, что сможет.       Когда Рид и Прентис возвращаются в холл участка, в их сторону идёт Морган, ведущий закованного в наручники Уика. Мужчина кажется напуганным, но покорным. Никаких подвижек в сторону Кларк. Может, это из-за того, что девушка окружена полицейскими, а также рядом с ней и её матерью стоят Хочтнер и Джеро. К ним-то и направляются агенты. — Вы уже закончили? — спрашивает Аарон. — Да. И у нас всё получилось, — отвечает за обоих Эмили. — Хорошо. — Как Лекса? Внимание агентов обращено на Кларк. Она и правда беспокоится за Лексу, несмотря на то, что ей пришлось пережить в последние дни. — Лучше, чем могла быть. Спенсер бы не дал такую оценку. Он понимает, что для Кларк будет лучше, не узнай она истинного положения. Но за ложь Эмили ему неловко, отчего он отводит взгляд, обращая внимание на заметно расслабившихся полицейских. Один из них, находящийся поблизости, призывает своего напарника устремить взор в сторону дверей, через которые детектив Паркер ведёт в наручниках своего бывшего напарника. Конраду Вье предъявлено обвинение в пособничеству преступлениям и покрывательстве оных. За деяния Блейка и его компании должен кто-то ответить, и это правильно. Хотч не был бы самим собой, если бы местный нечистый на руку детектив остался ненаказанным. Вслед за Паркером и Вье в участок входит Росси. У него в руках небольшая коробка для улик, вместе с которой он направляется в сторону своей команды, когда Кларк резко хватается за живот и буквально сваливается на пол, скрючившись в позе эмбриона. — Дочка! — вскрикивает испуганная Эбби. — Мне очень больно… Обеспокоенные агенты окружают девушку, Эбби и Спенсер опускаются на колени. — Где болит, Кларк? Эбби подсчитывает пульс, пока Спенсер пытается поговорить с девушкой, но её взгляд расфокусирован. Она беспрестанно машет головой, словно пытается что-то с себя смахнуть. — Голова… живот… У меня что-то на глазах. Уберите, уберите!.. Положив одну ладонь на глаза девушки и попытавшись тем самым загасить внезапно возникшую галлюцинацию, Спенсер свободной рукой задирает её кофту кверху и… — Боже, что это?! — изумлённо восклицает Эбби. — Она её била??? — Кларк говорила, что нет. Миссис Гриффин, какой пульс? — Сто тридцать ударов. — Тахикардия, — произносит Эмили. — Машина скорой уже едет. Спенсер смотрит на гематомы, занимающие восемьдесят процентов всего живота, прокручивая в голове всю имеющуюся информацию, чтобы понять, что происходит с Кларк, когда его глаза в ужасе распахиваются. — Враг в доме… — произносит он вслух, поворачиваясь лицом к Эмили. — Она её отравила, когда давала пить. Прентис в изумлении открывает рот. Все остальные в ужасе, у Эбби из глаз текут слёзы. По правде, Риду и самому хочется рыдать, потому что прямо здесь и сейчас он не знает, как помочь этой девушке…

***

Два дня спустя…       Личный самолёт ОАП взлетает. На борту тихо. Каждый из агентов пребывает в печальной задумчивости. Росси, севший с твёрдым намерением подремать, пока они летят до Куантико, с благодарностью принимает стакан виски, поданный ему Дереком, и они, сидя друг напротив друга, меланхолически смотрят на переливающуюся ярко-янтарную жидкость. Угрюмый Аарон просматривает материалы только что закрытого ими дела. Он недоволен результатом, поэтому пытается понять, могли ли они сработать лучше. Джей-Джей неустанно теребит цепочку, висящую у неё на шее, которую когда-то подарила ей старшая сестра. Со многими преступниками ей и команде приходилось сталкиваться. Бывало всякое: дела, которые счастливо разрешались, и те, после которых просто опускались руки, а ещё те, которые являлись Дженнифер в кошмарах. Наверное, даже за десять лет службы невозможно привыкнуть к их рабочей действительности. Привыкнуть… какое страшное слово. Как будто психи-маньяки какая-то обыденность, а не единичный природный сбой, что словно язва на человеческом теле. Кажется, будто избавился от неё, но вот совсем рядом вырастает новая, а на месте старой остаётся уродливый рубец, как напоминание о прошлом. Рубец на теле можно скрыть с помощью кожного трансплантата, но вот рубцы души… их не спрятать. Они останутся навсегда, каждую секунду жизни напоминая тем, кто их носит, о случившемся. Джей-Джей на своём опыте это знает, поэтому ей всегда горько, когда, уезжая, они оставляют людей, потерявших близких и родных, наедине с их болью. Конечно, агенты ничего не могут поделать. Остаётся лишь сожаление, от которого необходимо избавиться до того, как вызовут на новое дело. Иначе можно просто утонуть в чужом горе, снедаемый чувством вины, переставая понимать, кто есть ты сам.       Напротив затянутой мыслями глубоко в переживания Джеро сидят Рид и Прентис. Они тоже подавлены, но, кажется, справляются лучше, чем их коллеги. Эмили грустно посматривает в иллюминатор, подперев подбородок кулаком. У Спенсера в руках несколько листов формата A4, карандаш и линейка. Он успокаивается, когда решает какие-либо задачи. Сейчас он занят тем, что доказывает теорему Ван-Обеля. Обычно он не затрачивает на это больше десяти минут. Кажется, монотонный скрежет карандаша о бумагу нервирует Джей-Джей, поэтому она через некоторое время встаёт под предлогом того, что ей нужно в уборную. Как будто специально, когда она ушла, раздражающие её звуки прекращаются. — Блестяще, — произносит Спенсер, смотря на весь исписанный лист. — Что? — повернувшись к нему лицом, спрашивает Эмили. — А… ты уже доказал… Сегодня быстрее обычного. — Как бы сказала Элизабет Страут, совершенство дается практикой. Но я вообще-то не о теореме, Эмили. — А о чём тогда? — О твоём предположении, что Мэди использовала крысиный яд в качестве отравы. — Я просто сопоставила симптомы и доступность. Крысиный яд можно приобрести в любом магазине, при условии, если Мэди спланировала это заранее. Но, учитывая, что Кларк содержалась в сарае возле домика в лесу, его бывший владелец наверняка пользовался крысиным ядом, чтобы избавиться не только от крыс, но и мелких грызунов. Вполне возможно, что яд был найден Мэди прямо на месте. — Думаю, ты не права. Даже если бы она нашла яд в доме, он бы мог не подействовать из-за закончившегося срока годности. Синклер умер три года назад, и я не уверен, что он купил партию яда незадолго до того, как был убит. Да и Мэди, держащая всё под контролем, не поступила бы опрометчиво. Она спланировала этот шаг. К счастью, она не предусмотрела появление в Роаноке Эмили Прентис. — Я ничего не сделала. — Конечно, сделала. Если бы не ты, врачи не сразу бы приняли меры. Высокое содержание антикоагулянта в её крови, используемого в крысином яде, привело бы к смерти от внутреннего кровотечения. Ты спасла Кларк жизнь, Эмили. — Жаль, что мы не смогли спасти других. Спенсер грустно вздыхает. Дело не в том, что они слишком поздно вычислили субъекта, и потому умерли кроме троих первых жертв ещё двое. Да и в этом они виноваты, но Дерек Морган виновен больше всех. Когда Кларк резко стало плохо, он, как и все, кто был в участке, прибежал в холл. Приведённый им Саммерс остался один в комнате для допросов. Дерек был слишком уставшим, поэтому ничего не понял. Не прочитал его… Об Уике вспомнили лишь через несколько часов. Когда наконец Росси пришёл к нему, чтобы письменно зафиксировать показания, так и застыл в дверях: на полу лежал Саммерс в луже собственной крови. Он уже был мёртв около получаса. Как выяснилось позже, он перегрыз себе вены на обеих руках и тихо умирал, видя как вытекает его кровь. На момент вскрытия в теле оставалось не более полулитра. Охранник, что стоял за дверью, даже ни разу не зашёл проверить его. Бедняга прекрасно представлял, что его ждёт: плюсом к обвинению в распространении с целью наживы видео, содержащих физические издевательства над людьми, ему предъявили бы обвинение в соучастии похищения и убийств, хоть он и виноват лишь в том, что шантажируемый Мэди помог ей переместить тело уже мёртвого Колсона. Из-за того, что Лексу отправят вместо тюрьмы в психиатрическую больницу, прокурор отыгрался бы по полной на Саммерсе. Едва ли присяжные, выбранные из числа горожан Роанока, вынесли бы оправдательный вердикт. Народ хочет видеть, как распнут того, кто поверг их в ужас. И плевать, что он почти и не причастен, ведь для простых обывателей имя, стоящее в одном списке с признанным преступником, равно совершённому преступлению. Вот Уик и не увидел иного выхода, как покончить с собой… Печально, когда погибают молодые. Харпер Макинтайер, Джаспер Джордан, Майя Вье, Беллами Блейк, Бенедикт Колсон и Уик Саммерс — вот все, кому агенты не спасли жизнь. Их имена забудутся очень скоро. К сожалению, история увековечивает имена серийных убийц, а не их жертв. — Мы сработали на пределе возможностей. — А ты и вовсе совершил невозможное. Благодаря тебе Лекса остаётся Лексой. Как ты понял, что надо взывать к ней, используя её чувства к Кларк? То есть, это было безумно разговаривать с Лексой, когда перед тобой была Мэди. — Знаешь, я не был до конца уверен, что сработает, но надеялся. Когда я был ещё совсем маленьким, меня пугали приступы шизофрении, возникавшие у моей мамы. В такие моменты с ней… она менялась. Временами она становилась агрессивной, но её агрессия никогда не была направлена на меня. Когда я смотрел в глаза Лексы-Мэди, мне вспомнились слова мамы, которые она сказала мне, ребёнку, после одного из своих приступов. Она говорила, что я не должен её бояться, потому что хоть она и теряется на время, но ни на секунду не перестаёт меня любить, потому что любовь сильнее болезни разума, ибо любовь — это целый мир, который существует в сердце, а не в голове. Думаю, Мэди тоже так считала, поэтому и отравила воду. Она чувствовала, что любовь Лексы не позволит ей причинить Кларк зло, как задумывалось, поэтому решила подстраховаться и уничтожить её опосредованно. Так глупо получилось. Кларк и Лекса давно полюбили друг друга, и если бы только кто-то из них сделал шаг навстречу друг другу, чтобы поговорить, этой истории могло не быть. — Иногда бывает очень сложно набраться смелости, Спенсер. Особенно, когда знаешь, что твои чувства могут лишь всё осложнить между вами, даже если уже и так слишком сложно. Бросив быстрый взгляд на Рида, смотрящего прямо на неё, она отворачивается к иллюминатору, словно увидела там что-то интересное. Она растеряна, потому что разговор о работе переходит в самые настоящие откровения. Спенсер уже много лет, как её друг, но в последнее время она стала замечать за собой, что смотрит на него по-другому. Сама себе Эмили не может придумать причину этой перемене, да и не хочет, если честно. Какая разница, если она не может дать волю так внезапно возникшим у неё чувствам. Не стоит портить крепкую дружбу нелепым признанием, которое наверняка отдалит их друг от друга. — Я прекрасно знаю это, Эмили. Его тёплые пальцы касаются тыльной стороны кисти, заставляя её обладательницу перевести взгляд сначала в область прикосновения, а затем на Спенсера. Он смотрит спокойно, словно всегда так делал. На губах появляется ласковая улыбка, когда замирающая сердцем Эмили нервно проводит языком по сухим губам. Наверное, он читает её насквозь, потому что в следующий момент он исполняет то единственное желание, которое сейчас теплится в ней — осторожно, словно боится сделать что-то не так. Когда они целовались в прошлый раз, всё было по-другому для обоих, хоть они и ощущали тот же самый трепет и теплоту, зарождающуюся в груди и растекающуюся по всему телу. Да, реакцию не обманешь. Когда встречаются два любящих сердца, им всё сразу становится понятно. Вот только иногда нужно время, чтобы принять свои собственные чувства.