Клан

      На самом деле было непонятно, сколько она тут просидела — час, два, сутки… Самки редко появлялись в Большом Храме, впрочем, заходить сюда им не запрещалось, так что никто не гнал - сидит и сидит, не жалко... А вот псину что-то давно уже не было слышно… Поди, пришиб какой-нибудь из проходящих мимо охотников, когда тварь уже совсем достала своими воплями…       — Ты что тут ревешь?       Голос раздался откуда-то сверху. Лесть вздрогнула от неожиданности и, поспешно утерев нос кулаком, задрала голову. Стройная молодая самка коричневато-серого, пепельного оттенка, возвышалась над ней и, чуть склонив с интересом голову, пристально изучала маленькую плаксу. Ярко-оранжевые глаза незнакомки мерцали в полумраке, как две живые искры, тонкие жвала вытянулись вперед, выражая симпатию и сочувствие, руки упирались в бока, выдавая озадаченность сложившейся ситуацией.       — Я говорю, что у тебя стряслось? — так как Лесть сразу не ответила, она вынуждена была опуститься на корточки и тронуть девчонку за плечо. Надо же… Еще одна воительница… Взгляд рассеянно скользнул по узкому и подтянутому мускулистому торсу, заключенному в легкую броню.       — Я прощалась с Учителем… — младшая самка попыталась взять себя в руки, но на слове «Учитель» все равно горько всхлипнула.       — Вот как… Но он же умер достойно? Иначе бы его не провожали тут с такими почестями.       — Могучему Реву было двести семьдесят лет. Его унесла Последняя Охота. Он пал с честью, пытаясь одолеть Матку Священной Дичи, — Лесть еще раз тяжело вздохнула и потупила взор.       — И к чему тогда слезы лить? — нахмурилась яркоглазая. — Все воины только и мечтают о подобном финале. Он добился в жизни всего, чего хотел, и ушел во славе с оружием в руках. Ты должна гордиться. Кому из нас двоих печалиться, так это, скорее, мне.       — А у тебя что произошло? — наивно заморгав, Лесть уставилась на вероятную подругу по несчастью.       — Я недавно тоже… Потеряла дорогое мне существо. Но, в отличие от твоего Учителя, это была моя напарница, самка. Она погибла достойнее многих самцов, сражаясь до последнего и успев перед этим отправить на тот свет три десятка врагов. Но Храм отказался принять ее тело, сославшись на то, что самкам не место в армии Черного Воина.       — Мне так жаль… — прошептала Лесть, печально понурив голову.       — Жаль… — незнакомка презрительно дернула маскиллами и фыркнула. — Знаешь, что действительно жаль? Когда сдохну я, меня тоже в лучшем случае ждет биотермическая яма. Как и тебя. Что, об этом твой Учитель не предупреждал?       — Не смей упрекать его и говорить о нем в таком тоне! — внезапно ощерилась и подскочила Лесть. Она была гораздо меньше собеседницы, а со своей светло-бежевой шкуркой, прозрачными коготками и узкими плечиками выглядела на ее фоне совсем уж несерьезно, тем не менее, за честь Учителя юная самочка готова была кого угодно разорвать на месте.       — Тихо, глупышка, — примирительно сказала старшая воительница, степенно поднимаясь вслед за ней. — Я уважаю твоего Учителя и не пытаюсь оскорбить его память. Я лишь удивлена, что он, зная наперед, какая тебя ожидает судьба, все-таки взялся тебя тренировать.       — Предъявляй, пожалуйста, своему наставнику такие претензии, — бросила Лесть, все еще сердито скалясь.       — Наставнице, — поправила серая. — Меня обучала самка. И потому я сразу знала, на что шла. А предъявить… Предъявить уж не получится, — с этими словами она грустно похлопала рукой по висящему на поясе кожаному свертку.       — Это… — начала Лесть и осеклась.       — Ее прах, — подтвердила собеседница. — Прах, который я не могу предать покою из-за твердолобости Жрецов.       — На самом деле, Могучий Рев тоже меня предупреждал… — слегка остыв, проворчала младшая воительница. — И в ученицы взял далеко не сразу. Только, когда окончательно понял, что я не отстану. Ну и… Пожалел, наверное. У меня ведь никого больше не было — ни семьи, ни самца… А теперь снова никого нет… — тут Лесть опять сникла, и ее глаза заблестели.       — Все ясно. Так ты сейчас не его жалеешь, а себя? — к ее великому стыду догадалась старшая.       — Мне некуда идти, — созналась Лесть. — Ни один клан меня не возьмет. Мастерство мое еще далеко от совершенства, а перенимать опыт больше не у кого. Я не знаю, что мне делать…       — Ну, этому горю я, возможно, смогу помочь, — тонкие ротовые перепонки серой внезапно растянула усмешка. — У меня остался корабль, а вот спину больше прикрывать некому. Если ты более-менее сносно держишь в руках оружие, то я готова тебя приютить. Выживать в одиночку сложно, ты права. Даже мне сложно.       — Ты не шутишь? — ушам своим не веря, спросила Лесть.       — Нет. Так пойдешь со мной?       — Конечно!       — Тогда заканчивай прощаться, нам пора.       — А что… Что ты будешь делать с… — не найдя подходящих слов, младшая самка указала на сверток.       — Не знаю, — честно призналась новоявленная напарница. — Придумаю… Я сама сложила ей костер, сама же попытаюсь и на небо проводить… Может, найду какого шамана…       — Послушай, — внезапно осенило Лесть. — Учитель был добр, он никому не отказывал в помощи… Мне кажется, он не будет против…       — Против чего?       — Ну… — самочка замялась. — Взять ее с собой. И замолвить слово перед Черным Воином.       — Ты… Правда разрешишь мне сделать это? — серая прищелкнула и вытаращилась от изумления.       — Я думаю, Учитель ни за что не отказал бы в такой малости. Он сам считал, что к воительницам относятся несправедливо.       В ярких глазах, чуть свысока взирающих на Лесть, отразилось мимолетное недоверие, тут же сменившееся выражением глубокой благодарности. Собеседница взволнованно отвязала сверток и, быстро оглянувшись вокруг — не смотрит ли кто, сделала шаг к дымящемуся постаменту. Проворно размотав выделанную кожу, она поклонилась останкам Могучего Рева и со всем возможным почтением высыпала принесенный пепел подле них.       — Иди с миром, дорогая, — тихо прошептала воительница следом и отступила назад. — У тебя будет прекрасный спутник в этом последнем приключении. Жаль, конечно, что это не я…       Потом она повернулась к терпеливо ожидающей окончания этого обманно-ритуального действа Лести и, постаравшись придать голосу бодрости, проговорила:       — А теперь и нам с тобой пора идти. Уверена, им вдвоем будет нескучно.       — С моим Учителем твоя напарница точно не соскучится, — улыбнулась младшая самка в ответ, неожиданно почувствовав, что от сердца странным образом отлегло…       — Тебя как зовут, кстати? — спросила серая, направляясь к выходу.       — Лесть, — с готовностью отозвалась светлая.       — Понятно. А я — Страсть.       Стоило им покинуть Храм, как пес, тихонько поскуливая, вылез из какого-то закутка. Он давным-давно почти ничего не видел, но сохранил обоняние и слух, а потому безошибочно опознал особь, что считал второй по старшинству в их маленькой стае — после Хозяина.       — А это еще что за убожество? — брезгливо поморщившись при виде облезлой шкуры и поломанных рогов, осведомилась Страсть.       — Ну… Он, видимо, теперь мой… — вздохнула Лесть и похлопала по бедру, подзывая животное к себе.       — Нет, так не пойдет! — запротестовала напарница. — На дополнительных пассажиров мы не договаривались! Его ж кормить надо! Причем, задарма, потому что проку от такой животины явно не будет никакого. А еще он будет гадить!       — Но это любимая гончая Учителя, — возразила Лесть, потрепав пса за колючий загривок. — А ты ему кое-чем обязана, не забывай. К тому же… Куда мне ее девать? Пристрелить рука не поднимется, честно. Оставить тут — вроде как, похоже на предательство…       — Ох, боги… Кого из вас мне благодарить, что у Рева не было целой своры любимых дряхлых гончих? — Страсть закатила глаза и хлопнула себя по лбу, после чего ускорила шаг, взмахом руки велев не отставать уже обоим своим иждивенцам. Младшая самка насмешливо застрекотала и, удобнее перехватив свой вещевой мешок, потянула пса за один из немногих уцелевших рогов.       — А твой корабль большой? — поинтересовалась она, выглядывая у напарницы из-за спины.       — С псиной будет уже тесновато, — буркнула та.       Тем не менее, это только на словах так оказалось. На самом деле звездолет, ожидавший пополнившуюся команду в доках, был вполне нормальных размеров. На клановый корабль он, конечно, не тянул, но экипаж из десяти-пятнадцати яутжей там свободно мог разместиться.       — «Стерва», — прищурившись, прочла Лесть на боку фюзеляжа, когда они приблизились к летательному аппарату. Надпись едва виднелась, стершаяся от времени и безжалостных условий открытого космоса.       — «Слава»! — возмущенно поправила Страсть, отпирая внешний шлюз, и добавила ворчливо: — Надеюсь, стреляешь ты лучше, чем читаешь…