***
Как только официант принёс заказ, пожелал приятного аппетита и отошёл, Джин кинул на стол папку. — Вот, это всё, что я нашёл, — проговорил Ким, отрезая кусок говядины. — Больше информации я тебе не найду. — Не густо, — проговорил Чон, вчитываясь в записи. Джин пожал плечами и больше занялся своим ужином. В конце концов, ему даже поесть сегодня не удалось. — Местонахождение неизвестно, — проговорил Гук и посмотрел на старшего. — Она убита или просто скрылась? — Кто знает, — вновь пожал плечами Ким. — Возможно, скрылась, чтобы её не нашли, а возможно, её убили. Она была свидетельницей того, что творил её директор, под которого не подкопаешь без неё. Она была малоизвестной актрисой, поэтому скрыть убийство — не сложно, как и пригрозить родственникам, которых у неё и нет, к слову. Так что господину Киму очень повезло. Более того, большинство компаний раз в полгода избавляются от бумаг, флешек, компьютеров, сам прекрасно знаешь, так что подкопаться без свидетелей невозможно. — Вот же чёрт… — Ага. Чон сделал глоток кофе и, уставившись в окно, задумался. И пару минут они просидели в полной тишине, разрушаемой разве что звоном столовых приборов и разговорами других посетителей. — Вот же чёрт! — прошипел вдруг Чонгук, ударив кулаком о стол. Посетители кафе покосились на их стол, и Джин зло уставился на младшего. — Успокойся, — негромко проговорил Ким. — Сам же знал, что так будет, так чего бесишься? — То ли поумнели, то ли наглее стали, — прошипел Чон, закрыв глаза. — Чем больше копаю, тем больше себя зарываю в яму. Если я не найду ещё одну девушку, то о том, чтобы закрыть парочку мразей, можно только мечтать. Хотя… Чонгук с надеждой посмотрел на Джина, и тот покачал головой. — Нет, что бы ты ни задумал, нет, — причитал Ким. — Ты, Юнги-хён и Хосок-хён… Вы знали одного человека, он расследовал дело о покончившей с собой певицей два года назад. Даже если материалы нашли и уничтожили, то этот журналист — Пак Джиён — наверняка хоть что-то оставил. — Даже и не думай! — воскликнул Джин, тут же перейдя на шёпот из-за скосившихся на них посетителей. — Я в это не полезу… — Хён, он столько боролся, столько накопал, и ради чего? Ради того, чтобы отдать всё тем, против кого боролся? Нет, я в это не поверю… — Придётся. Документы пропали: их нет ни в офисе, ни у него дома. — Дома могла лежать часть или куда более важные документы! — Чонгук, не лезь. Тебе в любом случае не пробраться в квартиру — ключи у Юнги. Гук нахмурился и сжал зубы. И он уже хотел вновь начать спорить с Джином, но на телефон пришло сообщение. Чон глянул на экран телефона, выдохнул и проговорил: — Поехали в Omelas, иначе Хоби-хён прибьёт нас. Сокджин кивнул, оплатил счёт и вышел на улицу. Осторожно вёл машину, не проронив ни слова до самого кафе.***
В Омеласе царило привычное веселье, по крайней мере, в их уголке. Чимин и Тэхён, которого не так давно привёл в их компанию Пак, не отцеплялись друг от друга. Хосок подстёгивал всех сыграть раунд на спор. Юнги же сидел молча, пил коктейль, кривясь, и хмуро следил за весельем. — Пришли наконец! — воскликнул Хосок. Компания дружно обернулась на новопришедших. Чимин уже хотел кинуться на младшего с объятиями, но Хоби опередил его, кинувшись к Гуку, схватил его за руку и подвёл к Юнги. — Миритесь, два идиота, — весело-зло проговорил Хосок. Чонгук нервно выдохнул и прошептал: — Извини, что ударил, хён. — Больше ни за что извиниться не желаешь? Атмосфера между этими двумя накалялась, буквально стреляла молниями. И рядом находящимся стало не по себе. Но не Хоби. — Так, вы мириться должны, а не вновь ссориться! Чон обнял за плечи Мина и Гука, умоляя тех помириться и прося не быть буками. И весёлая атмосфера вновь воцарилась в компании. — Он выпил? — спросил Джин у Пака, сев рядышком с младшими. — Немного, — ответил Чимин, рассмеявшись. «И когда это Хоби пил, когда все вместе собираемся?» — подумал Джин, но тут же втянулся в разговор между Чимином и Тэхёном.***
Дым парил в комнате, заполняя каждый уголок вип-ложи, принадлежавшей владельцу клуба. На столе, помимо пепельниц, стояли бутылка качественного дорогого виски и фрукты, к которым никто за вечер не притронулся. Музыка из клуба не доносилась до ложи: переговорам ничто не должно было помешать, как никто из развлекающихся на первом этаже и мимо проходивших не должен был слышать, что происходит в комнатах наверху — будь то оргия или перестрелка. Намджун закинул ногу на ногу, раздражённо выдыхая сигаретный дым. За полчаса они так и не пришли к выгодному для обоих сторон решению, из-за чего Ким всё больше злился, считая, что выпустить всю обойму из своего любимого глока, — очень даже хорошая идея. Этот смельчак решил, что раз ему папашка позволил поуправлять кланом, то ему всё позволительно. Наводил бы порядок среди своих, так нет: он решил изменить проценты с продажи оружия, каналы которого контролирует Намджун и семья Ли. Смехотворные семьдесят и тридцать процентов, где тридцать будут его. А ведь он давно каналами управляет, а не Ли, что получали проценты, ничего при этом не делая, иногда лишь помогая вытаскивать работников. Они никогда не помогали Киму, что отдавал свои деньги, чтобы выйти из-под ареста. — Ли, проваливай уже, — тяжело вздохнул Джун. — Я сказал — нет. Мальчишка пытался спорить, но под тяжёлым взглядом Монстра понял, что бесполезно. Но он ещё придёт. Это знали оба. И, кажется, сегодня Намджун обзавёлся ещё одним врагом. С отцом его у него были хорошие отношения, а вот сынишка решил, что положение дел, складывавшихся годами, нужно менять. Решил он, а папашка его не в курсе… Что ж, теперь узнает. С одной стороны, это крысятничество, а с другой — будет лезть, Ким едва ли продолжит отношения с этой семьёй. Не раз подставляли. Отец этим грешил, и сынишка пошёл по его стопам. В кабинет зашёл мужчина, подошёл к боссу и пробасил: — Ты как? — Меня эта семейка достала. Намджун взял со стола чистый бокал, налил виски и протянул его мужчине. Джексон был не просто его телохранителем, правой рукой. Он был близким другом. Из всех, с кем встречался Джун, этот парень был, пожалуй, единственным человеком, кто его не предал, был рядом и помогал. Все серьёзные разборки и дела доверял лишь ему. — Опять ставил свои условия? — спросил Джексон, усмехаясь и принимая бокал. — Да. Ещё раз придёт — пристрелю, к чёртовой матери. — Папашка будет против, — рассмеялся Вон. — Насчёт него: вызови его ко мне, чтоб в ближайшее время заявился. Хватит с меня. Нужно порвать с этой семейкой. Отец туповат, и отпрыск такой же. — Уверен? Связи, каналы семьи Ли… — Джексон, я с них всё взял, мои люди везде, и они не способны ничего дать. Ван кивнул и вышел с телефоном. Намджун откинулся на спинку дивана и тяжело вздохнул. Голова нещадно болела. Встречи были с самого утра, затем совещание, и, наконец, стопка документов, которые надо было срочно разобрать, отсмотреть, подписать. Работы было очень много. Вечером надеялся отдохнуть, да и тут обломали: Ли порывался к нему. Остаток вечера портить не хотелось. Ким набрал Джина и позвал к себе домой. Тот согласился, и Джун поспешил на выход. Только он начал отъезжать от клуба, за ним тронулась машина Джексона. Машина невесомо неслась по шоссе. В салоне тихо играла музыка из скудного плейлиста Намджуна. Мыслей не было. Такая пустота приносила физическое и моральное облегчение. И достаточно быстро он добрался до дома. У подъезда уже стоял автомобиль Джина, который лишь на пару минут раньше Джуна подъехал. Парень вышел навстречу. Уставшая улыбка, взъерошенные волосы, синяки под глазами от недосыпа, дрожащие руки — Джин выглядел жутко уставшим, сонным, но и таким родным до боли. Был таким прекрасным, любимым для Намджуна. Поднявшись к квартире, отправились в комнату. Устало рухнув на диван, Сокджин потянулся. — Если ты хочешь спать, то нужно поужинать, принять душ и только после лечь, — проговорил Джун, притягивая засыпающего парня. — А можно здесь завалиться, вот так, в обнимку, и заснуть, а всю эту бытовуху оставить на утро. Джину совершенно не хотелось вставать. Работа, Чонгук и посиделки с друзьями его совершенно вымотали, и пусть впереди были выходные, это не умаливало того, что он полностью обессилен, а дел у него выше крыши, можно было утонуть в них. А сейчас лишь протягивай руки Джуну, чтобы тот сделал всё за него. — Давай, Джин, нужно встать и хотя бы принять душ, — строго произнёс Намджун, хоть и улыбки скрыть не смог. Сокджин лениво качал головой, протягивая руки возлюбленному. — Мне за тебя всё сделать? — спросил Ким, рассмеявшись, когда Джин закивал, не открывая глаз. «Каким же он порой бывает ребёнком», — подумал Намджун, раздевая парня и ворча на него, чтобы тот хоть немного помог. Но Джин уже уплывал далеко в мир грёз, начинал сонно посапывать и особо не старался помочь Джуну. Ким, раздев Сокджина и себя, взял парня на руки и понёс в ванную. Набрал воды и усадил его, залезая следом. Нежные прикосновения, массирующие плечи крепкие ладони, почти горячая вода — это всё сильно убаюкивало, и Джин не сопротивлялся сну, отдаваясь в его власть и власть заботливому Джуну. После ванны мужчина уложил Джина в постель, а сам направился на кухню. Перехватить хоть что-то на перекус да покурить. Это было нужно. А ещё больше ему нужно было лечь с Джином и заснуть рядышком, забыв обо всех проблемах. И, легко перекусив и скурив одну сигарету, чуть ли не бегом направился в спальню, где спал его личный ангел. Джун лег рядом, накрыв обоих одеялом, поцеловав плечо и уткнувшись носом в макушку Джина, прижал его к себе и заснул. И спал он в эту ночь спокойно, без сновидений и даже кошмаров, что беспокоили его уже много лет.***
Лучики солнца скользили по двум сплетённым телам. Намджун раскинулся на кровати, прижимая к себе Джина, уложившего свою голову на грудь Джуну, руку он закинул поперёк тела, а ноги сплёл с чужими. — Намджун, — протянул Сокджин. Мужчина что-то промямлил, не желая просыпаться. — Намджун, — вновь позвал Джин его. — Ты вчера на ходу спал, что забыл шторы закрыть? Джун что-то сонно пробормотал и, выпустив парня из объятий, повернулся к нему спиной. Джин протянул руку и посмотрел время на экране мобильного. «6.50» — Скотина, я хотел поспать подольше, — воскликнул Джин, спихивая Намджуна с кровати. — Джин… твою мать, ты что творишь? — зло пробурчал Джун на полу. Нет хуже пробуждения, чем стакан холодной воды на голову или падения с кровати. Джин обошёлся вторым. И мужчина поклялся себе отомстить. — В следующий раз шторы закроешь. — Шторы… Да я тебя вчера раздел и вымыл, когда ты не хотел даже встать с дивана! — И правильно. Заботиться о своей половинке нужно. Намджун хмыкнул и залез обратно на кровать. — Солнце, я о тебе так сейчас позабочусь, что ты сидеть не сможешь. Джин улыбнулся и повернулся к мужчине. — Так позаботься же обо мне, — прошептал Джин, проводя языком по нижней губе. — Нарываешься, — прохрипел Джун, подминая под себя парня и проходясь пальцами по бокам, чем вызвал смех Сокджина.***
Яркое солнце, слабо греющее, проникало в каждый уголок светлой кухни, отчего та буквально слепила. Аромат крепкого кофе, приготовленного в турке, и горячие бутерброды на скорую руку. Неспешный разговор обо всём, да и ни о чём одновременно. Громкий смех от не самых смешных шуток. Это отдавало тем самым домашним теплом и уютом, которого в жизни Намджуна не было уже давно. Последний раз он сидел так со своей семьёй много лет назад. Последняя их встреча была года четыре назад, и она была отнюдь не радостной. Джун увидел мать и сестру на похоронах отца, после которых, несмотря на такой печальный день, он поссорился с роднёй. Всего-то пообещал, что будет продолжать отправлять деньги. Сестра рассердилась, отказалась от помощи, в пылу злости ляпнув: «Нам не нужны деньги от преступника». Руки задрожали, огонёк в глазах пропал: он не нужен был своей семье, хотя столько положил ради их счастья, достатка. И пусть мама пыталась сгладить напряжённость между своими детьми, Намджун понял, что она была того же мнения. Ким извинился и, попросив в случае чего позвонить ему, хотя вряд ли они ему позвонили бы, оставив в неведении, он вышел из квартиры. И из их жизни тоже. По возможности. Единственное, что он знал сейчас, так это то, что мать живёт у сестры, которая уже обзавелась своей семьёй, но не смогла оставить маму одну, тем более, когда она потеряла мужа, а затем и сына, оказавшегося преступником. Улыбка, что сияла на лице у Намджуна при разговоре с Джином, исчезла, стоило вспомнить о семье. И Сокджин это заметил. — Эй, всё хорошо? — спросил он, пытаясь поймать взгляд Джуна. — Какие у тебя отношения с семьёй? — Хорошие, — пожал плечами Джин. — Видимся редко, но я стараюсь им звонить, да и они мне частенько звонят, спрашивают, как дела. А что? — Ты не представляешь, как я тебе завидую. При моём статусе, деньгах, я завидую твоим отношениям с семьёй… Когда у тебя появляются деньги, тебе кажется, что ты можешь купить всё, что пожелаешь… Но есть то, что купить нельзя — любовь и доверие. За деньги нельзя вернуть любовь родителей, сестры. Думал, что, обеспечивая их деньгами, всё будет хорошо, но нет. Им нужен был не Монстр, а Намджун. Они меня возненавидели, потому что Монстра отделить от себя не могу, мы одно целое. — Джун, — прошептал Сокджин, сжав ладонь мужчины. — Я люблю и тебя, и Монстра. Даже не думай, не надейся, что оставлю тебя. Что бы ты ни сделал. Намджун слабо улыбнулся и кивнул. Но не поверил ни единому слову. Всё в нём кипело против слов парня… Джуну в принципе тяжело верить кому-либо. Даже тому, кто сейчас клянётся в любви, ведь в жизни Монстра ей нет места. Резкий звонок мобильного заставил их вздрогнуть. Намджун и представить не мог, что настолько сильно углубился в свои мысли. А Джин уже проклинал звонившего и тихо шептал: «лишь бы не с работы», по пути в спальню, где он оставил телефон. На экране телефона отобразилось имя звонящего: Юнги. — Джин, где ключ? — выпалил Мин, даже не поздоровавшись. Ким понял, что зря рассказал об этом проклятом ключе Чонгуку. Тот ради некоего своего идеала подставил его и разозлил Юна. — Юнги… — Ты сказал Чонгуку, где он? Ким не отвечал. А что он вообще мог сказать? Да и Мину уже не нужен был ответ, тот сбросил вызов. — Всё хорошо? В комнату зашёл Намджун, почёсывая затылок. Джин заставил себя улыбнуться ему и прошептать: «Да, да, всё нормально». — Может, тогда сходим куда-нибудь? — спросил Ким, притягивая за руку к себе парня. — Да, давай, — ответил Сокджин, уткнувшись носом в шею мужчины.***
Не сказать, что Джин был известен. Так можно было сказать лишь про Намджуна. И поэтому, как бы им ни хотелось, они боялись прогуливаться даже на самой дальней дорожке парка. Оставалось лишь кататься по городу, да укрыться в вип-ложе клуба Джуна, куда они и направлялись по мегаполису. Алкоголь и еда уже стояли на столике, охрана сторожили комнату, давая боссу и Джину отдохнуть. Ленивые разговоры и алкоголь совсем разморили тело и разум Сокджина, что улёгся на колени Джуна и закрыл глаза, пока мужчина массировал кожу головы. Ким грустно улыбался, глядя на парня, что, сам того не осознавая, разворошил старую рану. Хотя и вина здесь больше его самого: погрузиться в воспоминания, которые приносили ему адскую боль, было так глупо. Свободной рукой он дотянулся до телефона, лежавшего на столе. Набрал номер, что помнил наизусть, и вслушался в гудки. Но тут же отключился. И ещё раз. Ещё и ещё. Это было глупо — набирать номер и тут же сбрасывать вызов, но другого способа успокоиться, когда Намджун вспоминал о семье, не знал. Поэтому всякий раз он занимался этими детскими играми. А мать его прекрасно знала, кто это делает, и отправляла короткое сообщение: «Я не злюсь, не в обиде. Люблю тебя». И так до следующего раза. И возможно, когда-нибудь он наведается к семье, возможно, получит от сестры, которая действительно держала на него обиду. Но обнимет самых родных ему людей, познакомится с племянниками… Но это когда-нибудь. Джин, наблюдавший за Джуном, пока тот сидел с телефоном, протянул руку к щеке мужчины и улыбнулся, когда тот опустил на него взгляд. — Всё хорошо? — почти шёпотом спросил Джин, усаживаясь на коленях Намджуна и прижимаясь к нему до нехватки воздуха. — Да, да, — протараторил Ким, тяжело вздохнув и обняв Джина. — Ты можешь поделиться со мной. Мне важно, что у тебя на душе, ведь я люблю тебя. — Прекрати быть таким ванильным, Джин, — рассмеялся Намджун. Сокджин усмехнулся, завлекая в лёгкий, нежный поцелуй. Джун отвечал, постепенно уходя от нежности в страсть. Руки прошлись по напряжённой спине Джина. Вырвав тихий стон, Намджун углубил поцелуй, собирая в складках свитер, снимая его с парня. Холодок прошёлся по спине Сокджина, передёрнувшего плечами и расстегивавшего рубашку любимого. Пальцы пробежались по накачанному прессу, схватились за ремень, быстро расстёгивая его и джинсы. Обхватив ладонью напряжённый орган сквозь боксёры, Ким поймал тихий выдох Джуна, вовлекая того в новый поцелуй. — Что же ты со мной делаешь? — Свожу с ума, как и ты это сделал со мной. Намджун хрипло рассмеялся, повалил парня на диван, нависая над ним. — Ты свёл с ума и моего Монстра. Как же ты заставил его думать лишь о тебе? Джин ничего не ответил, помогая мужчине снять с себя брюки. Джун медленно вошёл в парня, отчего тот сильнее прогнулся в спине, хватаясь ладонями за мощные плечи. Наслаждение остро отзывалось во всём теле. Джин судорожно хватал воздух. — Намджун-а, — простонал Сокджин, уткнувшись лбом в основание шеи. — Смотри на меня, — прорычал Намджун, сжимая до синяков бедра. И Джин смотрел в его глаза, утопая в них, находя на самом дне смерть и спасение. Голова кружилась, но он не отводил взгляда. Ведь под этим взглядом можно было и умереть.***
В кабинете было холодно из-за открытой створки окна. Джин мог простыть, застудить спину или шею, но то были незначительные вещи, на которые он не обращал никакого внимания. Голова буквально звенела от мыслей. Их было слишком много: о работе, друзьях, Намджуне… Тот выходной, что они провели вместе, был, пожалуй, лучшим за последнее время. Но эйфория прошла, уступив место проблемам. Стоило выйти на работу, как они навалились, словно снежный ком. Первая по важности проблема заключалась в работе: кто-то из своих заподозрил его в связи с Монстром. Доказательств не было, он старался быть осторожным, но, судя по всему, не до конца. Эти взгляды, недомолвки сводили с ума. Казалось, что все знают о его тайне. Ведь не просто так ходят слухи по отделу: капитан полиции берётся за дела людей Ким Намджуна и косвенно связанных с ним. И эти слухи могут дойти до начальства. Джину ничего не стоило обмануть, но пометка на нём уже будет, и каждый новый шаг, каждое новое дело заставят начальство следить за ним и, в случае чего, начать внутреннее расследование. Ведь долго врать, что он пытается его посадить, невозможно. Он и так лжёт больше двух лет. И где же он прокололся? Как он мог не заметить, что слишком много дел по Монстру взял на себя? Возможно, ему стоило больше заявлений брать у гражданских, а не скидывать половину работы на других следователей. Возможно, стоило исправиться… Но он не знал наверняка. Он уже ничего не знал, не понимал. Уведомление, пришедшее на телефон, оказалось слишком громким в этой гробовой тишине. Вздрогнув, Джин потянулся за смартфоном. JK: «Джин-хён, привет. Мне нужна твоя помощь.» Этот ребёнок… Он не может без просьб, которые не меньше просьб Джуна ставят его в невыгодное положение. Jin: «В чём дело?» Ответ пришёл быстро, будто младший совсем не выпускал телефон из рук. JK: «Познакомь меня с Монстром. У меня к нему пара просьб есть.» Jin: «Зачем? Есть то, чего я не могу сделать?» JK: «Да.» Надо же… Чонгук решил переступить через гордость и лично поговорить с Джуном? Куда же он ввязался? Jin: «Намджун, с тобой Чонгук хочет встретиться. У него к тебе пара просьб есть.» Сообщение доставлено. Не прочтено. Что ж, оставалось ждать. Стук в дверь. Кого же принесло под конец его смены? — Войдите, — прикрикнул Джин. — Сокджин, извини, у тебя смена заканчивается, но тут женщина хочет обратиться только к тебе. Я предлагал тех, кто в ночном дежурстве, но она наотрез отказалась. — Пусть войдёт. Дежурный кивнул и открыл той дверь. В кабинет вошла пожилая женщина, села на стул и, судорожно сжимая в своих морщинистых руках перчатки, проговорила: — Спасибо, что приняли. Только вы можете мне помочь. — Рассказывайте, что случилось. Заламывая пальцы и хмуря брови, женщина рассказала о пропавшем сыне: — В последнее время он был скрытным, дёрганным, приходил поздно вечером, иногда вообще не приходил… Он никогда не предупреждал, что его не будет, поэтому не стала разводить панику раньше времени и просто ждала. Ждала два дня, его не было: ни сообщения, ни звонка… Я стала звонить его друзьям, с кем была знакома сама, те не знали, где он. На учёбе и работе его вообще месяц не было. Подождала ещё день, звонила ему не переставая, но он не брал трубку, а сегодня… Женщина выдохнула и вытерла платком слёзы. — Сегодня он отключил номер, и я решила идти в полицию. Вдруг он в беду попал. Джин пробормотал: «Разберёмся», протянул заявление и, как только оно было готово, попросил фотографию пропавшего и контакты женщины, после чего отпустил её. «Месяц не было на работе и учёбе, а пропал только на днях. Чем он вообще занимался? Врал матери, пропадал и до этого… Друзья не знают, где он», — размышлял, вглядываясь в чуть корявый почерк потерпевшей, будто эти записи могли дать подсказку о местонахождении парня. Но голова с каждой минутой болела всё сильнее, и Джин, потирая виски, начал собираться домой. С новым делом он разберётся завтра, на пустую голову. Закрывая кабинет, он взглянул на замигавший телефон. Сообщение от Намджуна, которое он открыл сразу же и вчитался в строки, чуть хмуря брови. Namjoon: «Надо же… Приходите завтра вечером в мой ресторан, поговорим.» За этим сообщением выскочило и следующее. Namjoon: «Сегодня не жди. Застрял в офисе. Как приедешь домой — отпишись и сразу ложись спать. Тебе нужно больше отдыхать.» Слова, похожие больше на приказы, что ему делать… Но то было обычной заботой Джуна о нём, и с каким же теплом слова эти отозвались в сердце. Джин улыбнулся, написал Чонгуку ответ и начал собираться домой. По пути он витал в облаках, не мог абсолютно ни на чём сосредоточиться. Какой же силой над ним обладал Намджун, что он так сильно раскис? Мотнув головой, он заехал во двор дома и осторожно припарковался на своём месте. Не забыл написать Джуну, тут же упрекнув себя в том, что поддался влиянию, и поспешил лечь спать. В одном Намджун был прав: ему нужно было больше отдыхать, спать.***
Трель будильника в полутьме комнаты, нежные поцелуи в оголённое плечо и шёпот на ухо — всё настолько медленно, тягуче, на грани сна. — Просыпайся, Джин-и, пора на работу. Сокджин приоткрыл глаза, сонно улыбнувшись Намджуну. — Я отказываюсь просыпаться иначе, — хрипло произнёс он, чем вызвал смех у мужчины. — Только освободился и решил заехать к тебе, подарить лучшее пробуждение. — Какой же ты романтик, а кажешься таким жестким… — Ты явно не до конца проснулся, — рассмеялся Джун. — Вставай, иначе опоздаешь. Я пока заварю нам кофе. Джин потянулся и, получив утренний поцелуй, начал вылезать из тёплой постели. Впереди был очередной тяжёлый день. Приняв по-быстрому душ, Ким направился в комнату, переодеться в форму. На столе была кожаная папка, поверх которой лежало заявление от женщины, что пришла под конец его смены. Сегодня Джин должен был взяться за него и вернуть заблудшего сына матери. Эта женщина не была похожей на сотни других, обратившихся к нему за помощью. Она не понимала, куда делся ёе сын, отчего сильно переживала, и все эти переживания отпечатались на немолодом лице. Не хотела она верить в то, что сын загулял, надумав себе тысячи плохих сценариев. А ведь на то были свои основания… А если так подумать, то в городе появился новый наркотик, хорошо распространяющийся среди молодёжи, привыкшей на своих вечеринках и к алкоголю, и к наркотикам. Возможно ли то, что этот парнишка стал очередной жертвой? — Джин! Ты чего застрял? В дверях появился Намджун. Его брови были сдвинуты к переносице, губы сомкнулись в тонкую линию, а во взгляде блеснула сталь: Ким был сердит. Только на кого он был сердит? Джин было подумал на себя, но тут же отмахнулся от этой мысли, стоило Джуну слабо улыбнуться. — Извини, я сейчас приду, — проговорил Сокджин. Намджун кивнул и ушёл на кухню, куда через пару минут пришёл и сам Джин. — Только не говори мне, что ты вчера поздно лёг из-за работы, — произнёс Джун, подвигая парню тарелку и чашку кофе. — Твоя забота очень мила, — улыбнулся Джин. — Нет, совсем нет. После работы так хотелось спать, что принял душ и лёг в постель. Но сегодня нужно побегать… — Новое дело? — Да. — Расскажешь? Джин сделал глоток кофе и, нахмурившись, пожал плечами. — Да ничего особенного. Женщина заявила о пропаже сына. Он не появлялся ни в универе, ни на работе. Дёрганным был долгое время… загулял, возможно, но кто знает, нужно разобраться. — Тебя это так волнует? — Отчасти, — пробормотал Джин и после замолк. Намджун хмыкнул. То ли Джин не проснулся ещё, то ли он скрывал от него что-то. — Сегодня с Чонгуком приедете? Джин кивнул. — Ты что-то скрываешь от меня? — старался выпытать Джун. Такая скрытность Сокджина уже начинала раздражать Кима. Неужели он что-то натворил и не мог ему рассказать? Или появились проблемы, о которых так умалчивал? — Джин! — прикрикнул мужчина. Парень вздрогнул, прошептав: — Возникли проблемы на работе: кажется меня подозревают в связи с тобой. — И? — И? — возмущённо переспросил Ким. — Намджун, это серьёзная проблема! Если это дойдёт до начальства, то начнётся внутреннее расследование и меня посадят без возможности в будущем работать в структурах. — Ты наводишь панику на пустом месте, попросту накручиваешь себя. Да даже если и подозревают, то что? Если начнётся расследование, то что? Обмани, подкупи, ну или убей — не мне тебя учить. — Так нельзя! Намджун подскочил к Джину и, схватив за плечи, подтянул вверх и сильно приложил о стену, вырвав задушенный выдох. — Да что с тобой не так? Сколько мы работаем, сколько разговариваем, а как только возникли проблемы, так ты сразу поджал хвост? Или ты надеешься, что я тебя отпущу? Сколько попыток ты уже провернул уйти от меня, но больше не думай, не пытайся… Не отпущу. Никогда и ни за что, слышишь? Джин опустил голову, не смея ничего сказать. Он знал, что положиться в этом на Монстра было нельзя, но надеялся… — Жду тебя с Чонгуком вечером в моём ресторане, а до этого обдумай свой поступок и верни мне моего Джина. Джун отпустил Джина, тяжело осевшего на стул, и вышел в коридор, забрал ключи от машины и телефон и покинул квартиру, громко хлопнув дверью. Джин вздрогнул от мощного хлопка. Ким не знал, зачем вообще рассказал, чего ждал от Намджуна. В душе такой ураган, в тысячах мыслей не разобраться… Ждал ли помощи? Ждал ли совета? Или хотя бы банальной поддержки, которая есть у близких людей? Он не знал. Вообще ничего не знал, а как бы ещё разобраться в себе.***
Намджун был на взводе. Сжимая крепко руль, он гнал машину в порт: нужно было разобраться с поставщиками, ему нужно было работать, но все мысли были о Джине. Он и сам не знал, почему вспылил, почему был безразличен, груб с тем, кого так сильно любит. Да и чего, собственно, хотел от него? Джин — не Намджун, он полицейский, любивший свою работу, пусть и общался с ним, работал с ним. Джин лишь немного запятнался, поэтому и паникует. Намджун в этом котле много лет и привык работать в одной системе — обмани, подкупи или убей. Иначе он не привык и изменять себе не хотел. Джун не мог измениться только из-за Джина и ради него. Он — акула, и плавает с подобными, что, почувствовав слабину, сожрут, а Ким слишком многое положил за свою репутацию жестокого и беспринципного мафиози, чтобы вот так пустить всё по ветру. Ровно как и Джин не мог измениться только из-за Намджуна и ради него. Он плавает с теми же акулами, пусть и яростно это отрицает, пусть и старается работать в рамках закона. Тяжело это удаётся, Сокджин и сам признаёт, но самым драгоценным была у него семья. Одного родного человека он уже потерял, и был готов костьми лечь, лишь бы уберечь Чонгука. Намджун ищет в Джине очищение от своих грехов. Джин ищет в Намджуне спасение для близкого ему человека. Поэтому они и вместе. Больше или меньше — стоило разобраться. Они слишком погрузились на дно страсти, чтобы видеть очевидные проблемы, которые замечать не желали. И теперь платят за это.***
Весь день Джун был занят. Ещё в машине, разобрав тысячу мыслей и расставив всё по своим местам, он переключился полностью на работу. Джину также пришлось разобраться в себе хотя бы ненадолго и сконцентрироваться целиком и полностью на работе. Впервые за долгое время они отринули мысли друг о друге, погрузились целиком в дела и больше ни о чём не думали. Старались, по крайней мере. И вот наступил вечер. К ресторану Намджун приехал немногим позже Джина, сидевшего в машине и поджидавшего его. Через тонированное стекло Джун не видел Кима, и только выйдя из своей машины, он заметил, как открылись двери машины Джина. С пассажирской стороны вышел незнакомый Намджуну парень, но, судя по всему, это был Чонгук. Он смотрел прямо в глаза Кима без тени страха, с долей неприязни и огромной уверенности в самом себе. Этот взгляд понравился Джуну. Немногие смотрят на него так. Исключением разве что был Джин. Сам Сокджин, как и всегда, был одет как с иголочки. Волосы были небрежно уложены в одну сторону. От такого Джина у Намджуна перехватило дыхание, но всё восхищение спало, стоило только взглянуть ему в глаза. Джин жутко устал, смертельно устал. И мыслями был не на встрече, а скорее дома. В глазах Джина помимо усталости плескалась и боль, которая уже много дней его преследовала. И единственное, чего жаждал сейчас Намджун: наплевать на охрану и Чонгука и прижать к себе Джина как можно сильнее, до нехватки воздуха, и не отпускать. Никогда. Но здесь они были на деловой встрече, поэтому, махнув головой в сторону входа в ресторан, сам направился внутрь. — Что-нибудь выпьете? — спросил Намджун, откашлявшись. — Джин? — Мне только воды, — прохрипел Джин. Намджун впился в него взглядом. Да что с ним не так? — Чонгук? — спросил Джун у парня. — Я здесь по делу, — отчеканил Чон. Намджун усмехнулся и, заказав для себя виски, а для Джина воды, махнул рукой. — Я тебя слушаю. — Мне нужно встретиться с подполковником Квон. — Да даже если я его и знаю, то он зачем тебе? — Я знаю, что вы знакомы, так зачем увиливать от ответа? Он вёл твоё дело о поставке оружия из Японии. Ты подмаслил его, и он спустил дело на тормозах, и долго ты за решеткой не пробыл. Намджун рассмеялся. — Что смешного? — спросил Чонгук, нахмурившись. — Ты фанат, что ли, мой? Столько всего знаешь. — Монстр слишком известная личность, чтобы пропускать новости. Джун оскалился, Джина передёрнуло от этого, заставив сжать крепко руку Гука. «Не зарывайся», — хотел этим жестом сказать Сокджин, но Чон смахнул его руку. — Чего ты хочешь? — спросил Ким. — Чего ты добиваешься? — Я хочу убрать всех тех, кто обходит закон из-за попавшей в их руки власти, с которой они не знают, что делать. Снести с такой силой, чтобы больше не поднялись. — И поэтому ты обратился ко мне, к Монстру. Мальчик, у тебя явные проблемы с логикой. Или же ты настолько наглый, что с моей помощью хочешь убрать мне подобных, а потом и меня. Тебе это так просто с рук не сойдёт, имей это в виду. Неужели желание сыграть в героя, почувствовать себя персонажем фильма, превосходит инстинкт самосохранения? Тебя уберут быстрее, чем ты их, и никто, кроме твоих близких, скорбеть по тебе не будет. — В мамочку решил поиграть? Я этого и от Джин-хёна наслушался. Намджун рассмеялся, проговаривая: «Ну что за ребёнок?» — Так ты выполнишь мою просьбу? — вновь спросил Чон. Мужчина кивнул и махнул рукой. — Я тебе помогу только из-за Джина, — проговорил негромко Ким, сделав глоток виски. — Что ты будешь делать дальше, к чему это приведёт, мне плевать, но даже не пробуй бросаться на меня. — Тогда я пойду, — Чонгук кивнул и начал собираться. — Я подвезу тебя, — прошептал Джин, тоже начиная собираться. — Джин, останься, — произнёс Джун, нахмурившись. — Нам надо кое-что обсудить. Сокджин кивнул, извинился перед младшим и сел обратно на стул. Гук, чувствуя напряжение между этими двумя, поспешил на выход. Стоило двери захлопнуться за ним, Намджун сжал руку Джина. — Не хочешь мне ничего сказать? — прохрипел он. — А я что-то должен? — Ты неважно выглядишь. Плохое самочувствие? Опять головные боли? Может, тебе к врачу сходить? — Я работаю, Намджун. Джин был очень холоден к нему. Кажется, утренняя ссора куда серьёзнее была, а значит, у них действительно были проблемы, которые они не хотели видеть. — Я не буду, да и не умею извиняться, — начал Джун. — То, что утром я сказал, это действительно так, и от слов своих отходить не буду. Здесь не могу тебе помочь. — Так к чему этот весь разговор, Джун? — тяжело вздохнул Ким. — Хочешь сказать, что я тебя разочаровал своим страхом за дальнейшую свою судьбу? Я могу соврать раз, два, но долго так продолжаться не может — сколько мы работаем вместе, столько и лгу своему начальнику-полковнику. И крайне быстро из спасателя я превращусь во врага. Предложи я взятку — что последует за этим? Меня либо сразу скрутят, либо запросят столько, сколько дать я не смогу. А если же я смогу дать запрошенную сумму, то что дальше? Продолжу ли я так же гулять на свободе? Смогу ли я жить дальше? Поэтому я никогда не смогу убить кого-то. Я — не ты. — Но защищать себя нужно. А ты уже сдался, хотя ничего плохого не совершил. Даже работая со мной… — И всё же кое-что совершил. Намджун впился взглядом в пустые глаза Джина, боясь даже спрашивать. Но нужно было спросить, ведь Ким свою мысль так и не озвучил. — И что же? — Тебя полюбил. В ушах зашумело, перед глазами всё поплыло. Почему Джин так сказал? Почему это он посчитал плохим? Что такого произошло этим утром, что в глазах его Намджун видел теперь лишь сомнение, непонимание и боль, но что страшнее — страх. Последнее он никогда не хотел видеть в глазах Сокджина, да и не видел никогда. Даже в самую первую встречу этого страха не было. — Я устал бояться, что однажды всё вскроется, — продолжил Ким. — Устал бояться, что меня обвинят в том, чего я действительно не совершал. Устал бояться, что меня обвинят во всём, чём только можно, и всё из-за связи с тобой. Да и ты… я для тебя игрушка, не более. Со мной тебе весело забавляться, чувств ко мне никаких нет. Всё, что было тобой сказано когда-то — ложь. Мои чувства — пыль для тебя. Все твои слова разбиваются о твои действия, ты никогда не хотел отпускать меня даже для того, чтобы передохнуть, дать мне собраться с мыслями. Ты настолько влез в мою жизнь, что стал контролировать в ней всё. Джин перевёл дыхание, вытирая слёзы, и прошептал: «Ты убиваешь меня». Он начал собираться, не в силах сидеть боле с Монстром — голову сломал, пытаясь понять, что из себя представляет Ким Намджун и какую роль тот играет в его жизни. И ни к какому хорошему выводу он так и не пришёл, не смог попросту. — Мне нужно ещё поработать, так что я пойду, — прошептал Джин, вновь пытаясь вытереть слёзы. — Стоять, — гаркнул Намджун. — Я тебя разве отпускал? — Намджун, хватит, — почти на грани истерики проговорил Сокджин. — Если я для тебя Монстр, то я тебе покажу, что ты не видел ещё его настоящего. Намджун резко встал со своего места и, крепко сжав локоть Джина, повёл его к выходу из ресторана. Парень боялся привлечь к себе внимание, шёпотом беспрерывно умоляя мужчину отпустить его. Но он был глух к его просьбам, толкнув на пассажирское сидение своей машины, заблокировал дверь и сам сел за руль. — Куда ты везёшь меня? — спросил Джин, стирая с лица дорожки слёз. — Заткнись, — прошипел Джун.***
Всю дорогу до квартиры Намджуна, Ким не произнес и слова, тем доводя до истерики Джина. Он был напуган. И Намджун понимал, что перегибает палку, не того он хотел для Джина, но он был слишком зол, чтобы сейчас остановиться, попросить прощения за вспышку агрессии и крепко прижать его к себе. И сам он не понимал, почему так злится, почему слова Джина так сильно кольнули в сердце. Почему было так больно? Джун не знал, а Сокджин и не пытался помочь понять. Приехав к квартире, так же крепко держа за локоть, Ким повел его к себе. Толкнул в коридор, закрывая дверь и держа парня на расстоянии от двери. — Я уже сказал, что не отпущу тебя, — произнёс Намджун. — Надо будет, я прикую тебя к кровати, как обещал когда-то, но теперь слезами тебе меня не разжалобить. — Ты с ума сошёл? — Если от любви к тебе, то да. Джин схватился за голову, оттянул прядки волос пальцами и нервно рассмеялся. Смеялся всё громче и громче. Не один Намджун сходил с ума от любви, но и он тоже. Эта любовь была пугающей. Эта любовь душила его. — Я не могу так больше, неужели ты никак этого не поймёшь? — смеясь спросил он. — Я задыхаюсь, Намджун. Схватившись за воротник дрожащими пальцами, он громко выдохнул, не сдерживая слёз. А Намджун не шевелился, ничего не говорил, никак не реагировал на него, будто и не слышал, пропускал всё мимо ушей. — Отпусти меня, Джун, прошу тебя. Ким не отвечал. Джина трясло в истерике. Он хотел свободы… — Да слышишь ты меня или нет? — крикнул он, ударив мужчину по груди. — Почему ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь! Намджун перехватил бьющие его кулаки, прижал к себе Сокджина, не давая освободиться, не давая вздохнуть полной грудью. — Я не отпущу тебя и всё. Ты мой. Запомни уже это. Джин пытался вырваться, но хватка Монстра была очень крепкой — не вырваться. И, продолжая держать его, Джун повёл того к кровати. Нежно уложил и попытался поцеловать, но Джин не давался. Уворачивался, кричал, бил. — Ты так хочешь быть привязанным, Сокджин, — шипя спросил мужчина, хватая того за подбородок, не давая и шанса отвести взгляд. — Раз ты так хочешь этого, так тому и быть. Намджун развязал галстук и снял, перехватил попытавшегося встать Джина и вновь прижал его к кровати. Зажав сильнее ногами ноги Джина, чтобы тот лежал на месте, он обмотал ткань вокруг запястий парня и привязал их крепко к спинке кровати. — Ты с ума сошёл? — не переставая кричал Сокджин. — Отпусти меня. Проигнорировав крики, Намджун порвал рубашку, зубами прихватив нежную кожу до крови, вырывая крик боли у Джина, что ещё сильнее начал вырваться. Джун не обращал никакого внимания на борьбу Джина, на его боль и ненависть. Он лишь брал своё. Он лишь делился болью, которую получил от слов парня. Его затопило яростью, непониманием и ненавистью. И всю мощь темных чувств обрушил на того, кого безумно любил. Здравый голос потонул под злостью и не давал увидеть и услышать то, что он творил. Он не видел, как стянул брюки и нижнее белье парня. Не слышал мольбы не делать этого. Не видел, как лицо Джина перекосило от адской боли из-за резкого вторжения без подготовки. Не слышал крики, переходившие в хрипы. Не видел, как оставлял всё больше следов ярости на безупречном теле своего некогда ангела, и как этот ангел задыхался от боли и слёз, и как огонёк в его глазах потухал, пока совсем не исчез. Намджун ослеп к чужому страданию. Пусть это страдание он обрушил на того, кого так сильно любил и не хотел отпускать.***
Утром, придя в себя, Джину хотелось вновь заснуть. Боль навалилась на него, как снежный ком, придавливая к постели. Не знал, не представлял, как можно было встать, принять душ и выйти в люди, жить дальше. Джин не справится. Просто не сможет. — Проснулся? Этот голос — последнее, что он хотел слышать прямо сейчас. Монстр ночью вполне доказал, что не отпустил его. Доказательства тому по всему телу. — Не хочешь отвечать? — Намджун хмыкнул. — На столе завтрак. Прими душ, затем тебя осмотрит врач. После завтрака я отвезу тебя, куда тебе нужно. Джин, сжав зубы от боли, попытался встать, но то было подобно изощрённой пытке: болела каждая мышца, каждая клеточка. Намджун, глядя на его попытки встать, тяжело вздохнул и помог, огрызаясь на каждую попытку Джина отмахнуться от помощи. — Сейчас не время отказываться от моей помощи, ты и встать не можешь, — прикрикнул Джун в очередной раз. — А кто в этом виноват? — рыкнул Сокджин. — Чем подвергать такому унижению, лучше бы сразу же убил. Намджун ничего не ответил, лишь сжал губы в одну линию, хоть и слова сильно кольнули в сердце. В этот раз он перегнул палку… нет, он сломал Джина. Ему нужно было держать себя в руках, а что теперь? Не сдержался, сорвался, а теперь как вернуть былое доверие? У самой ванны Джин оттолкнул от себя Кима, запираясь изнутри. Тяжело переводя дыхание, он пытался собрать все мысли воедино. Пытался справиться с мыслями, воспоминаниями, но не мог. Те душили его. Слёзы наворачивались на глаза и скатывались по щекам. Боль и унижение возрастали, от них было некуда деваться. Но пришлось заставить себя встать и смыть последствия ночи. Под горячей водой он жёстко тёр кожу мочалкой. Жаль, что под водой нельзя было стереть память. Синяки, ссадины — всё пройдёт, но воспоминания останутся. Навсегда. Стук в дверь напугал Джина. Неужели ему не дадут больше времени побыть наедине с самим собой? — Джин, пришёл врач, — послышался за дверью голос Джуна. Проигнорировать. Он не выйдет из ванны, пока не соберёт себя обратно. Ему нужно было больше тех жалких минут, что ему дали. — Джин, выйди, — вновь послышался за дверью голос Кима, но уже раздражённый. — Врач осмотрит тебя и окажет нужную помощь. Джин закрыл уши. Не слушать, игнорировать. Стук по двери кулаком заставил вздрогнуть. Не выйдет — выведут. Сжав зубы, он вышел из кабинки и накинул на мокрое тело халат, свободно завязав ремешок. Распахнув дверь, встретился с Намджуном. Тот был обеспокоен, зол, раздражён — Сокджин понять не мог, по лицу мужчины ничего нельзя было прочесть. — Ложись на кровать, — прохрипел Ким, нахмурившись от того, как парень вздрогнул от этих слов, и тут же добавил: — Врач тебя осмотрит. Джун отошёл, дав врачу заняться Джином. Он старался не смотреть, старался не слышать болезненные всхлипы, что и так преследовали его с самой ночи. Он уже ненавидел себя. — Я закончил, — произнёс врач, протягивая Намджуну список лекарств и объясняя, что как делать, но он не слушал, хоть и старался. Да и сам Джин слушал вполуха. Только за врачом закрылась дверь, Джин оделся и направился к выходу. Намджун тут же подошёл к нему, преграждая путь. — Сначала завтрак, Джин, — хрипло произнёс он, не смотря парню в глаза. — Ты сейчас серьёзно? — нервно рассмеялся Ким. — Завтракать с насильником? — Тогда я отвезу тебя, — настаивал Джун. — Да ты просто можешь отпустить меня? — с дрожью в голосе спросил Сокджин. — Нет. Джин нервно рассмеялся, кивнул то ли себе, то ли Намджуну и открыл дверь квартиры, практически выбегая из неё в коридор. Ким быстро подхватил телефон и ключи от квартиры и машины и побежал вслед за парнем. Они быстро сели в машину и так же быстро Намджун постарался довезти Сокджина до его квартиры, прекрасно понимая, как тому не хотелось ещё дольше быть в его компании. — Выпусти меня, — прошептал Джин, когда, подъехав к дому, он дёрнул за ручку двери, но та была заблокирована. — Я хочу тебе кое-что сказать… — начал неуверенно Джун. — Я не желаю от тебя ничего слышать! Выпусти меня! Намжун хотел взять парня за руку, но тот отмахнулся от его ладони, брезгливо сжав губы. — Джин, я сожалею… Парень рассмеялся, покачивая из стороны в сторону головой. Джун понимал, что с каждой минутой наедине Сокджину становится лишь хуже, но продолжил: — Я правда сожалею. Разозлился из-за твоих слов в ресторане, должен был держать себя в руках, но не смог… Прости меня. Ким мотал головой из стороны в сторону и шептал: «Ни за что». Такой вид Джина приносил жгучую боль Намджуну, хотя, конечно, её нельзя было сравнить с той, что он нанёс ему. Да и понять едва ли сможет. — Я заглажу вину, Джин. — Лучше исчезни из моей жизни. Намджун стиснул зубы. Джину нужно было отойти от того, что произошло ночью. Затем он будет хоть каждый день приезжать к нему и просить прощения. Стоило разблокировать двери, как Ким вылетел из машины и побежал к своему подъезду. Джуну оставалось лишь глядеть ему вслед, осознавая, что теперь доверие Джина придётся добывать кровью, потом и слезами.***
Судорожно открыв дверь квартиры, Сокджин забежал в коридор, закрываясь на все замки. Он скатился по двери на пол, обхватил руками колени и выпустил все эмоции со слезами, которые не показывал Намджуну, сдерживаясь. Но сейчас, наедине с самим собой, можно было отпустить себя, отдаться боли до удушья. Сердце громко стучало, будто в последний раз. Дыхание прерывалось всхлипами. Он доверял ему. Он любил его, а Монстр за одну ночь уничтожил быстро и легко всё то, что Джин отстраивал так долго и кропотливо, с любовью. Намджун уничтожил его, и не знал теперь Джин, как ему жить, прокручивая в голове одну и ту же плёнку воспоминаний, ведь так просто забыть он не сможет. Но нужно было встать с грязного пола и лечь в постель. Он слишком устал. Встав с пола, он поплёлся в спальню, снимая с себя одежду и стараясь не смотреть на своё тело. Телефон улетел куда-то за тумбочку. Джин рухнул на кровать, укутываясь в одеяло, и попытался заснуть, найдя во сне спасение. Он действительно так устал…***
Ближе к вечеру Сокджина разбудил звонок. Спросонья он не мог даже понять, откуда исходил противный звон, но, догадавшись, что звук издаёт телефон, закинутый утром за тумбочку, он вылез из тёплого кокона и начал искать телефон. На экране, по которому из-за падения расползалась паутина маленьких трещинок, высвечивалась забитая строка оповещений и имя звонящего — Джей-Хоуп. — Да? — хрипло отозвался Джин, ответив на звонок. — Ну наконец-то, хён! Ты чего не отвечал? Джин плюхнулся на кровать, пытаясь найти взглядом свои часы. На улице уже стемнело, сколько же он спал? — А сколько сейчас времени? — спросил Ким, сдавшись в поисках часов. — Да уже поздний вечер. Что у тебя случилось? — Ничего, я просто отсыпался после тяжёлого рабочего дня. — Ну да… хён, я чего звонил… У нас тут проблема серьёзная. — Чонгук? — Нет, что удивительно. Хосок вскрикнул и рассмеялся, а совсем рядом раздался голос Чонгука: «Да вы достали». — Хоби, — протянул недовольно Джин. — Так что случилось? — Чимина отстранили от занятий, его до дома довёз Тэмин, а потом с ним остался Тэхён. Они вроде как повздорили. По крайней мере, Чимми не рассказал, из-за чего они поссорились, но сказал, что прогнал его. И вот почти десять вечера, а Тэ нигде нет, родители его волнуются. Джин тяжело вздохнул и протёр ладонью лицо, надавив большими пальцами на веки. У него и у самого было полно проблем, что уж говорить про то, что произошло между ним и Намджуном… А сейчас вновь младшие, за которыми в последнее время он не так уж и наблюдал, отдав эту заботу Хосоку. Он знал, что Чимин в последнее время совсем поехал на диетах и тренировках, что Тэхён пытался образумить его, но всё было тщетно. А теперь Пака ещё и отстранили от занятий, и он сам не пускает к себе никого. А Тэ где-то гуляет сейчас в городе или же наоборот прячется. Чёрт, чёрт, чёрт! Когда же проблемы у них прекратятся? Почему они лишь прибавляются? Почему он с ребятами не может быть просто счастлив? Почему он и Намджун… нет, нет, сейчас вообще было не до него. — Хоби, ищите дальше Тэхёна, а я на машине поезжу по городу, поищу, — прохрипел Джин, начиная собираться. — Хён, мы везде обыскали, — тяжело вздохнул Хосок. — Даже не знаем, где ещё он может быть. — Я заеду немного за город, может, на автобусе он куда-то добрался и так и остался там. — Будь осторожен. — И вы тоже. Сбросив вызов, Сокджин накинул на себя лёгкую ветровку, не развязывая шнурки, натянул кеды и, прихватив с собой ключи, закрыл квартиру и побежал скорее к машине. Но только на улице вспомнил, что оставил машину у ресторана Намджуна прошлым вечером, и нужно было поехать сначала за автомобилем. Пошарив по карманам, он нашёл мелочь, которой хватило бы на проезд, ведь кошелёк он оставил в машине… Из-за Намджуна он забыл обо всём, но сейчас самым важным было найти Тэхёна, а остальное — потом. Свои эмоции и мысли о Намджуне нужно было откинуть подальше, не забивать ими себе голову, а полностью сосредоточиться на поисках Тэ. Найти этого мальчонка было куда важнее, чем копаться в собственных чувствах.***
Джину казалось, что за пару дней он прошёл все круги ада. Он зашивался на работе, полностью углубившись в дело о пропавшем парне, попутно разбираясь, откуда в городе появился новый наркотик. Ким часто устраивал рейды, отлавливая сбытчиков, но те в комнате допроса не сознавались, да и вели себя настолько нагло, что если бы не камера и наблюдавшие за ним сослуживцы, он каждого уже избил бы до больничной койки. Он никогда не применял силу на преступниках, что были закованы в наручники и не способны дать отпор, но Сокджин был опасно близок к нервному срыву. Джин пил литрами кофе, работал на износ и если бы не начальник, то он и спал бы в своём кабинете. Да даже если его и пинками отправляли домой, то он забегал к себе, принимал душ, переодевался и отправлялся на поиски Тэхёна, которого пообещал вернуть его родителям, хоть эти слова Ким проговаривал чуть ли не сквозь зубы. Родители есть родители, но они довели его до такого состояния, что парень просто не справлялся со своими эмоциями. Обычная ссора с другом заставила его исчезнуть, не подавая никаких сигналов. Тэ будто растворился, и Сокджин даже не представлял, где ещё искать этого парня. Да и Чимин вёл себя крайне странно: он закрылся в своей квартире, не подпуская к себе никого. Ни Хосока, которому доверял больше всего и был для него как старший брат. Ни Чонгука, которого он так сильно любил. Про Юнги и говорить нечего: они не так много знакомы, хоть и очень даже хорошо общались, когда собирались все вместе. Но разрешилось всё в один день. Тэмин отправил Хосоку сообщение, что Чимин выпросил разрешение у преподавателя и собирается выступать. Джин забрал Хосока, Чонгука и Юнги и попутно отправил сообщение Тэхёну, чтобы тот появился хотя бы на концерте. Ребята приехали к самому началу. Тэхён не появился. Пришёл он под конец, когда была очередь Чимина, отсел подальше от друзей и сконцентрировался лишь на сцене, на хрупкой фигуре Пака. — Младшие совсем распоясались, — недовольно шепнул Хосок. — Он и нас видеть не желает? — прошептал Чонгук, пытаясь привлечь внимание Кима. — Да какая муха их укусила? — поддержал друзей Джин. Юнги отмолчался и лишь нахмурился. И долго бы они втроём так перешёптывались, если бы на них не шикнули сидящие рядом люди, и друзьям пришлось замолчать, переведя внимание на сцену. Джин мало что понимал в танцах, но двигался Чимин прекрасно: каждое его движение было отточено до идеала. Мелодия и порхающий на сцене танцор и шанса не давали отвлечься, приковывая к себе всё внимание. Дыхание прерывалось восторженными вдохами. Прекрасный танцор не улыбался. Он делился своей историей о лжи, в которой он погряз, и боли душевной. Но вот последние движения, прямая спина и завершающее движение, падение на колени на самой высокой ноте. Тишина. На весь зал слышно лишь тяжёлое дыхание танцора и зрителей, вздохнувших лишь с окончанием выступления, тут же потонувшее в оглушительном звуке оваций. Аплодисменты, ободряющие крики, улыбки — это всё, что помнит Чимин, устало улыбнувшись. Затем всё происходит настолько быстро, что никто не смог тут же среагировать: парень покачнулся и упал в обморок на сцене. И всем уже не до оваций.***
Парни, следившие за Чимином, улыбались, хлопали и ободряюще кричали другу, но как только он упал, улыбка пропала с их лица. Быстрее всех среагировал Хосок, расталкивая учителей и оказывая первую помощь. Попросил вызвать скорую и ворчал, пока она не приехала. Помог фельдшерам перенести парня на каталку и залез с ними в машину. Остальные же стояли у сцены и не мешали Хосоку и врачам, а когда те вышли из зала, они и сами отправились вслед за машиной скорой помощи. Никто не разговаривал, лишь Тэхён, отвернувшись к окну, тихонько плакал. Ребята не тревожили его. В больнице Чимина сразу уложили в палату, и парням пришлось ждать, пока к ним выйдет кто-то из врачей. — Ну и где ты был? — спросил недовольно Джин, пока те ждали у палаты. — Я не хочу это обсуждать, — ответил Тэхён, опустив голову. — Придётся, Тэ. Ты исчез. И я пойму, если бы ты сказал нам, что хочешь побыть один, но ты просто исчез. Все переживали за тебя, Тэхён, твои родители места себе не находили, переживали, пытались дозвониться. Хотели уже в полицию обратиться, но я им сказал, кем работаю, и они взяли с меня обещание, что найду тебя. Знал бы, что ты отзовёшься на приглашение на концерт Чимина, написал бы тебе сразу же. — Хён, — перебил старшего Тэ. — Я действительно хотел побыть наедине с самим собой. Обидел Чимина, побоялся, что он не простит меня, и решил собраться с мыслями. Я многое переосмыслил за это время. — Ты точно в порядке? Тэхён кивнул и посмотрел на дверь палаты. Мимо проходили врачи, медсёстры, но на них парень не обращал никакого внимания. То же делали и остальные. Они ждали хоть кого-то, кто бы сказал, что сейчас с их другом. Но никто не выходил. Волнение доходило до высшей точки. Кто-то нервно топал ногой; кто-то нервно сжимал дрожащие руки. Они переживали, а к ним никто не спешил выходить. Даже Хосок не вышел, даже на минуту. Но наконец дверь открылась и вышел Хосок, устало потирая шею. К нему тут же подбежали ребята. — Успокойтесь, парни, — проговорил Чон, невольно хмурясь. — Он сейчас отдыхает, так что к нему нельзя. Голодный обморок это был. К тому же он не переставал репетировать, а это лишь усугубило дело. Как Чимин-а не упал в обморок раньше с таким образом жизни — остаётся загадкой. — Почему так долго было? — спросил Джин. — Я разговаривал с врачом. Пару дней он пролежит под присмотром. Как только начнёт привыкать к регулярному питанию — отпустим домой. А дома за ним проследит Тэхён. — Но… — Не переживай, — ободряюще улыбнулся ему старший. — Наплошал — извинись. Чимин простит. Да и… Ты нужен ему, Тэ. Парень кивнул и тут же получил пинок от Хоби. — Ты где пропадал, бессовестный? — Размышлял. — Размышлял он, — недовольно цокнул парень. — Иди к родителям и извинись. А завтра придёшь к Чимину. Тэ схватил рюкзак и, попрощавшись с друзьями, поплёлся на выход. — Не слишком ли мы с ним строго? — взволнованно спросил Джин. — Это ты называешь строгостью? — заговорил Юнги. — Мелкие совсем распоясались. Строже с ним нужно, строже. Чонгук издал смешок. — А ты чего смеёшься? — недовольно спросил Мин, хмурясь. — Ты ещё не получил за свою работу, вот и радуешься? Хосок и Джин посмеивались, глядя на перепалку, но те подняли шум своим спором, потому Хоби начал всех гнать на выход из больницы. На улице Ким увидел своего знакомого и, попросив друзей подождать, подбежал к нему. — Что ты здесь делаешь? — рассерженно спросил Сокджин. — И как ты вообще меня нашёл? — Это неважно, — проговорил Намджун, снимая солнечные очки. — Как твой друг? — Ты и про это знаешь? Джун кивнул. «Он следил за мной», — понял Джин, задохнувшись от такой наглости Кима. — Слушай, оставь меня уже в покое. — Я не могу. — Попробуй. Джин собирался уходить, но услышал брошенное в спину Намджуном: «Я знаю о новом наркотике и могу тебе помочь». — И какова плата? — процедил раздражённо Джин, обернувшись. — Приезжай сегодня вечером ко мне. Ким собирался уже вновь возмутиться: он ни за что к нему придет — не после того, что произошло. Но тут на всю парковку раздался гудок. Джин обернулся к своей машине и увидел машущего ему из машины Юнги. — Хорошо, — выдохнул Джин. — Я приеду, а теперь мне пора. Намджун кивнул и сел в машину. Только он отъехал, Джин пошёл к своему автомобилю. — Кто это? — спросил Юн, когда Джин сел в машину. — Чонгук так на него отреагировал. — Могу представить, — нахмурился он. — Это мой… пособник. Достаёт информацию, которая мне нужна, а он… — Подожди, я вспомнил, он же… Юн шокированно посмотрел на друга, не желая верить в свою догадку. — Да, он — глава мафии под прикрытием бизнесмена. — Джин… — Юнги, ничего не говори. Мне достаточно и Чонгука. Мин тяжело вздохнул и отвернулся к окну. Джин выехал с парковки больницы и поехал к студии Юнги, чтобы оставить его там, а самому поехать на работу.***
Вплоть до самого вечера, когда Сокджину нужно было поехать к Намджуну, парень провёл в своём кабинете, по тысячному кругу читая дело о пропавшем парнишке. Тот будто сквозь землю провалился. Джин поездил по всем притонам, хоть и приходилось многих увозить в участок, но лишь пара человек подтвердили, что тот, кого он искал, был в паре мест, однако долго уже не появлялся. Кто-то говорил, что он задолжал денег одному из дилеров, но кто был этот сбытчик, где он обычно продает, никто сказать не мог. Да и никто из других дилеров не раскрывал ни имя начальника своего, ни себе подобных. Молчание не удивляло: Джин привык, что почти все задержанные не спешили ничего говорить. Ну посидит он в тюрьме и что? Это ж курорт практически: наркотики и сигареты всегда есть благодаря посетителям заключённых, крыша над головой, люди, еда. Сиди себе, сколько дали. Но так было лишь в последние годы. Ситуация в стране ухудшилась. Джин это прекрасно понимал, но не знал, как выдавить из задержанных нужную ему информацию. Они боялись не его, а начальника, что прислал бы убийц по их душу, сознайся они. А тюрьма… не страшила. За сбыт не казнили же. Джин подозревал было Намджуна в распространении нового наркотика, но после понял, что Джун не взялся бы за поставку — достаточно опасный наркотик из-за своих побочных действий, включающих бред преследования, галлюцинации, психотическое поведение с причинением вреда себе и окружающим. У зависимых развиваются артериальная гипертония, одышка, инфаркт миокарда, почечная недостаточность. Человек под его действием кажется психически больным, хотя по сути так и было из-за основного эффекта — психостимуляции. Наркотик вызывает эйфорию, повышает общительность и работоспособность, уменьшает потребность в отдыхе. Передозировка во всех случаях приводит к летальному исходу. Ким впервые встретился с этим наркотиком и не знал, как остановить распространение, но в чём точно был уверен, так это в том, что это дело не рук Монстра. Он больше по старинке работал. И раз Ким позвал его поговорить, значит, это был его конкурент, которого тот хотел бы убрать с рынка. Но, возможно, Джин ошибся: он не знал, что и думать о Намджуне, и не верил ему совершенно. Возможно, это было лишь удочкой, чтобы они остались наедине, и он попался на это. Но кто знает, что у Монстра на уме. Сокджину редко удавалось понять точно. Незадолго до конца своей смены Ким позвонил Хосоку, чтобы узнать о состоянии Чимина. Тот рассказал, что Пак немного поспал, но и слова не сказал ни когда ему капельницу ставили, ни когда Чон зашёл к нему. — Я не знаю, как ему сказать о необходимости сходить к психотерапевту, — устало произнёс Хосок. — Я не специалист, но у него явная затяжная депрессия и нарушение пищевого поведения. Ему нужна психологическая помощь и, возможно, лекарства… Джин, я боюсь за него. — Мы будем рядом, Хоби, и поможем ему прийти в себя. И как-нибудь по-тихоньку подведём к теме психотерапевта. — Я надеюсь. Джин ещё немного поговорил с другом, попросил не забывать заботиться о себе и, попрощавшись, отключил вызов. Тихий стук в дверь отвлёк его от мыслей о Чимине. — Джин, тебя начальник зовёт к себе, — оповестил его дежурный. Ким кивнул и направился к начальнику. Шагая по направлению к кабинету полковника, Джин думал, зачем же его вызвали. Ладони начали потеть и дрожать от нервов, но нужно было взять себя в руки, может, ничего страшного его и не ожидало. Постучав пару раз и получив разрешение войти, Джин зашёл в кабинет, встав у стола. Полковник говорил по телефону и, кивнув ему, помахал рукой, предлагая сесть на стул для посетителей. Ким сел и начал ожидать, когда мужчина освободится. — Извини, что заставил ждать, — тепло улыбнулся ему полковник, отключив вызов. — Как у тебя дела? — Допрашиваю сбытчиков, но те колоться даже не хотят. Пацана так и не нашёл, но завтра поеду к окраинам Сеула, возможно, он спрятался где-то там. Мужчина нахмурился. — Джин, я спросил, как твои дела, — проговорил он, и Джин виновато улыбнулся. — Ты слишком заработался. Когда вообще дома был? — Полковник Кан, вам не стоит понапрасну беспокоиться, со мной всё хорошо, просто пытаюсь как можно скорее найти главного, того, кто привёз или заключил договор на импорт этого наркотика в нашу страну и распространил в городе. Он скосил большое количество молодёжи. — Джин, когда мы наедине, то называй меня не по званию, — напомнил ему полковник. — Ты всего себя отдаёшь работе, но разве до этого ты не занимался делом Монстра? Джин сжал пальцы под столом. Он знал, что разговор о нём да пойдет. — Да, — тихо проговорил Ким. — Просто мать пропавшего — госпожа Чон Су Ён — лично обратилась ко мне, и я решил, что лучше будет, если это дело буду вести я. — Просто к чему я спросил: в последние месяцы у тебя участились просьбы взять посмотреть разные закрытые дела. Ровно, как и два года назад… Ты вновь работаешь с журналистом? «И о Чонгуке речь зашла… Этот мелкий паршивец», — промелькнуло в голове Сокджина. — Да, мы помогаем друг другу. «Кто кому тут помогает… Этот паршивец только просит, но не делится ничем, абсолютно ничем. Юнги был прав: Джиён и Чонгук похожи — они захвачены своим проектом до сумасшествия, но Джиён делился информацией, в отличие от Гуки», — подумал Джин. — Много нарыли на Монстра? — Да, много того, что Намджун пытался скрыть от полиции и, соответственно, от общественности, путём взяток, запугивания и других методов. За все те годы, что они работали вместе, у Джина действительно набралось много компромата на пособника. И Намджун это знал, хотя ничем не делился с Сокджином. Но Ким — проницательный парень, словом, отличный следак. Но в последние полгода всё слишком усложнилось в их отношениях, и он не знал: вскроет ли однажды хоть что-то из того, что нарыл. — Будь осторожен, Джин, — проговорил полковник. — Ты слишком сильно взялся за него, и он точно начал что-то подозревать. Джин кивнул. Намджун не подозревал — он знал. — Если он предложит тебе взятку или начнёт угрожать, то беги сразу же ко мне, Джин. «Как же сильно вы опоздали», — подумал Джин. — Я сделаю всё, чтобы у него и шанса не было выйти, — продолжал мужчина. — Мы должны закрыть его, должны освободить людей от деяний Монстра. И сделать это можешь только ты. «Нет, не могу», — промелькнуло в голове Кима. Он едва ли мог… Но на слова полковника кивнул и пообещал сделать всё, что в его силах. Своими мыслями с мужчиной, что был его наставником, поделиться не мог. Его мысли преступные. И после его кивка начальник отпустил того домой, отдыхать. Однако Джин после этого разговора должен был ехать не домой, а к тому, кого начальник попросил поскорее закрыть за решётку — к Монстру. В этом была своя ирония…***
Подъезжая к элитным постройкам, Джина начало трясти. Сколько раз он был здесь, но последний раз сильнее врезался в память — тёмное вытеснило светлое. И Ким не мог темное вычеркнуть. Это было жестоко, что именно плохие воспоминания накрепко сохранялись. Если только когда-нибудь он не потеряет память. Но и тогда воспоминания всплыть могут. Тяжело вздохнув и закинувшись парой таблеток успокоительного, Ким заглушил двигатель и вышел из машины, заставляя себя не плестись. Быстрее встретятся, быстрее поговорят, быстрее распрощаются. Возможно, навсегда. Громкая трель звонка у двери невольно напугала, заставила сердце биться чаще. Дверь ему открыли практически тут же, будто ждали прямо у входа. — Привет, — Намджун улыбнулся ему и впустил в квартиру. Джин кивнул, ничего не ответив. — Выпьешь что-нибудь? — спросил Джун, надеясь, что Джин хоть немного за сегодня растает. — Давай сразу к делу. Я устал и хочу поскорее домой. Намджун нахмурился и провел его в свой «кабинет», отгороженный от спальни книжной полкой. Вся квартира его была относительно небольшой, а больше квадратов ему не было нужно, в конце концов, жил он здесь один. — Касаемо нового наркотика, появившегося на рынке, — начал Ким, налив себе виски и сев в чёрное кресло. — Сразу же скажу, что это не моих рук дело. — По старинке ты больше? — больше утверждал, чем спрашивал Сокджин, усмехнувшись. Намджун отзеркалил его кривую усмешку. — В распространении виноват сыночек Ли Минсока — Джинхо, — продолжил Намджун. — Не знаю, можно ли назвать это местью за то, что я отказал в его просьбе перерасчёта сторон в поставке оружия — он мне предлагал тридцать процентов, когда у меня сейчас все семьдесят — но он явно хочет попробовать смести меня с рынка наркоторговли. Конечно, такой тупой, как Ли, не мог бы так грамотно всё провести. Он всего лишь пешка, хотя считает себя королем, победителем. — Тогда кто его покровительствует? — Некий Чхве Со Джун. Я его не знаю, но Джексон — мой помощник — навёл о нём справки. Оказалось, что картель знаком уже с ним из-за вражды с бывшим боссом — моим наставником. Я не застал это, но то, что у него заточен зуб на клан — это точно. Именно он, больше Ли, желает убрать меня. — Убрать, в смысле, с рынка? Джин догадывался, в каком смысле говорил Джун, но внутри всё противилось. — Убить, Сокджин, — жёстко проговорил Ким, глядя в пустые глаза Джина. Это пугало. — Радуйся, ты избавишься от меня. Полиция и граждане, наконец, вздохнут спокойно. Джин ничего не ответил на последнюю реплику Намджуна. Он просто не знал, что сказать, что чувствовать. Джун его не торопил, он сам погряз в трясине мыслей. — И что теперь? — выдавил из себя Ким. — Конец всему? — Ты волнуешься за меня? — спросил Джун. Сокджин вздохнул и направился к выходу. — Знаешь, я не знал, как тебе отомстить и стоит ли вообще, — сказал он почти у выхода. — Но я не могу оставить всё, как есть. Ты должен прочувствовать… Так что, мне плевать на то, что с тобой будет, убьют ли тебя… Равнодушие, Намджун, моё равнодушие к тебе — твоё наказание. — Джин, — выкрикнул Джун, пытаясь остановить его. Сокджин обернулся, и Намджун вздрогнул: в его глазах ничего не было, никаких эмоции и чувств, они были пустыми. — Что? — Чонгук теперь напрямую просит у меня информацию, — выпалил Намджун, пытаясь хоть как-то остановить парня. Джун не хотел отпускать его, не после того, что было между ними. Но Джин, проговорив: «я знаю», вышел прочь. А Ким не мог и с места сдвинуться под этим взглядом. И, сжав зубы, тяжело осел в кресло. На душе было крайне тяжело, он не знал, как эту боль вытерпеть. Эту ли боль он обрушил на Джина? Нет, его боль была ничем по сравнению с болью Сокджина. Крича в пустоту, он пытался успокоить своего Монстра, терзающего того когтями изнутри. Зачем он позволил ему уйти? Но ведь нужно было… Вот только кому? Запустив в стену бутыль виски, он кричал, пытаясь справиться с болью. Зачем он сделал это? Зачем, зачем, зачем… Действительно, он настолько являлся чудовищем, что причинил боль тому, кто доверился ему, не боялся его и его монстра? Какое же он чудовище…***
Джин слышал. Джин всё прекрасно слышал. И на себе эту агонию прочувствовал. Правильно ли он поступил? Но ведь нужно было показать ему, что бывает за проступки. Это было наказанием… Сокджин должен был радоваться. Но не мог. А когда услышал звон разбивающейся бутылки и отчаянный крик, ему хотелось вбежать обратно, прижать к себе Монстра, успокоить его… Но, отдёрнув себя от двери, он направился к машине. Он всё правильно сделал. Всё правильно. Наверное.***
В последующие дни его маршрут был самым простым — работа, квартира Чимина, свой дом. На работе он занялся поимкой Чхве и поисками пропавшего парня. Но вот когда нашёл на окраинах, он не знал, как сообщить его матери. Парень лежал на провонявшей потом, блевотой и спермой тахте с открытыми глазами, ни на что не реагируя. Джин проверил пульс — его не было — и тут же вызвал скорую. Выйдя на свежий воздух и оставив ребят разбираться с живущими, а вернее существовавшими там людьми, он пытался прийти в себя. Это было ужасным местом… Сколько же ещё молодых выпустили свой последний вздох в этом месте? Сжав зубы, он набрал номер матери парня. — Госпожа Чон, — выдавил из себя парень. — Капитан Ким, вы нашли его? Не молчите… — Вы должны приехать на опознание в больницу. — Не шутите так… Прошу, скажите, что это шутка. — Простите, я не успел. Душа Джина разрывалась от рыданий женщины. И он без остановки корил себя в том, что не успел найти, вытянуть бедного парня из болота… А сколько ещё таких молодых погибает, когда он медлит в расследовании? Почему вчера поехал домой, предался своим личным страданиям, а не занялся вплотную Чхве и его пешкой Ли? Сколько ещё они будут ходить свободными и безнаказанными? Выдавив из себя название больницы, в которую женщина должна была подъехать, он сел в машину скорой помощи, кинув ключи от своей машины товарищу. В машине неотложки Джин пытался не смотреть на парня. За все годы, что он работал в полиции, это дело слишком сильно, слишком больно отозвалось в его сердце. Таких было немного, и это одно из них. В больнице он боялся смотреть в глаза обезумевшей от горя женщине. Пытался не слышать её рыдания, пропустил мимо ушей слова сослуживца, что его машину подогнали к парковке больницы и не заметил взгляда его, в котором таилось сострадание. Джин устал. Слишком устал от этой работы. Сколько ещё ему придётся это видеть и слышать? Сколько он вообще ещё выдержит? Когда-то это было его боем! Это был его бой! И хотелось бросить всё уже давно, даже тогда, когда его песня была спета. В работе он ощущал свой кайф, свою боль, — вся боль сладострастная была в его работе, и он этим наслаждался несколько лет. Время не уступало дорогу и с верностью мотылька, от пролога до эпилога, он летел на свет маяка, что представлял собой призрачную мечту на улучшение жизни простых граждан. Эта мечта, как река в одном направлении, с наглой правотою младенца. Его эго заставляло идти стеной в наступление, под дабстеп безумному сердцу. Последние годы так он и жил, но сейчас всё изменилось, и он даже не понимал, почему. Кто был виноват в этом или что? Он сам, Намджун, или же система оказалась слишком гнилой, чтобы хоть как-то бороться с ней? Он сам, кто поставил себе цель бороться с ней, прогнулся под неё, а что можно было сказать о тех, с кем он служил? Не было среди его команды тех, кто серьёзно нарушил закон и скрыл это? Джин думал об этом слишком много дней. Упуская то, что действительно было нужно делать и на чём сосредоточиться. Ещё и Монстр так сильно разбавил его жизнь чёрными красками в ту самую ночь, и теперь чувствовал он себя полностью разбитым… Сидя во дворе больницы, он отмахнулся от предложения сослуживца отвезти его домой. Сокджин смог лишь набрать дрожащими пальцами номер друга и с нетерпением вслушиваться в гудки. — Привет, Джин, что-то случилось? — весело спросил Хосок. Но Ким не мог открыть рта, выходили лишь жалкие хрипы. — Джин, что случилось? — встревоженно спросил Чон. — Ты ранен? — Ты на работе? — выдавил из себя Джин. — Да. — Я сейчас во дворе больницы, выйди, пожалуйста. — Бегу, — выпалил Хосок и отключился. Джин расслабил руку, в которой держал телефон, и тот выпал из ослабевших пальцев. Дышать было всё тяжелее и тяжелее. Непонятно откуда взявшаяся паника накрывала с головой. — Эй, Джин, успокойся, всё хорошо, — услышал он встревоженный голос друга. Хосок, впервые видевший паническую атаку у Джина, не знал, что ему делать. Это было впервые, чтобы непоколебимый, пытающийся помочь всем Сокджин был в таком состоянии. — Расскажи, что случилось? — Я не успел… — Джин… — Он лежал в таком грязном месте, пока я разыскивал его… И там же и умер. Да, он сам начал принимать наркотики, но я мог постараться найти его раньше, не застревать в своих проблемах и делах и найти раньше, чтобы он прошёл реабилитацию и вновь начал жить… Теперь он лежит на холодном столе в морге и над ним плачет мать, что каждый день звонила и умоляла найти, спасти сына. Я ужасен, Хоби… — Джин, ты столько раз через это проходил… Почему только сейчас тебя трясёт? — Это было лишь поначалу — я страдал по каждому — а потом чувства притупились. Сейчас столько всего навалилось, особенно за последние два года. Хосок понятливо кивнул головой. — И сейчас я просто устал, Хоби, я так устал, что удавиться бы. Чон схватил друга за плечи и встряхнул, заставляя смотреть в глаза. — Прекрати, ты должен взять себя в руки, — строго проговорил он. — Ты знал, на что идёшь, тебе нужно успокоиться, отдохнуть. Но что бы он ни говорил, Джин пропускал мимо, погребённый своими мыслями. — Джин, пожалуйста, успокойся, приди в себя, только ты способен помочь всем… — А кто поможет мне? Хосок сжал зубы, не зная, что такого нужно было сказать подавленному другу. — Я освобождаюсь через минут пятнадцать, подождёшь меня? Поедем к Чимину и остальным парням? Сокджин кивнул головой, но будто не услышал ничего. Он ждал Хосока, не в силах вылезти из-под огромного валуна — вины. Он чувствовал жуткую вину перед женщиной, не успевшей спасти её сына, за которого она так сильно переживала. Был ли смысл тогда в его работе? Нет. Точно нет. Он решил: закрывает Чхве и Ли за распространение наркотиков и уходит из полиции. Джин устал. Устал до блевоты от своей работы. Он действительно не мог так дальше жить. Не мог больше шагать рядом с криминалом, ездить на места преступлений, искать виновных, разговаривать с преступниками. Эта работа задушила в нём всё, что было до… Джин чувствовал себя слабым. В последние два года он постоянно проигрывал.***
Хосок вести ему не дал, аргументируя его состоянием. Джин противиться не стал, всего-то вытянул из бардачка успокоительные и, выпив парочку, лёг на задние сидения. Чон ничего не сказал, хотя эта парочка таблеток была явно повышенной дозой. И сколько же он пьёт уже эти успокоительные? Он вообще представляет себе, какие проблемы могут быть от них? Но нотации решил Хосок оставить на потом, Ким был не в том состоянии, чтобы его отчитывали. Подъехали они к дому Чимина достаточно быстро, несмотря на пробки. В небольшой гостиной на диване сидели Чимин, а на его колени голову свою положил Чонгук. Юнги сидел в кресле и что-то высматривал в телефоне. Тэхён, что открыл им дверь, сел в кресло рядом с Мином, чем сильно удивил Джина и Хосока. Джин натянуто улыбнулся друзьям, решив оставить свои проблемы за порогом. Хосок подошёл к Паку и, потрепав его по голове, спросил о соблюдении плана питания. Тот, поджав губы, кивнул. Чимина явно не устраивало такое пристальное внимание к себе и к своему питанию. За весь вечер мало кто смог расслабиться. Чимин думал лишь о том, сможет ли он вернуться к старому питанию. Тэхён кидал встревоженные взгляды на Пака, не обращая внимания на вибрирующий от сообщений телефон. Чонгук так устал за день, что умудрился задремать на коленях Чимина. Юнги и Джин застряли в своих мыслях. И лишь Хосок пытался разрядить обстановку, переживая обо всех сразу. Дитя страдало, Омелас был разрушен…***
В один из обычных рабочих дней, когда Джин пил уже какую чашку кофе за день, потому что ночь он провёл в раздумьях, его телефон начинало разрывать от сообщений Намджуна. Сокджин думал, что в тот день, когда сказал ему о своём наказании для него, всё было кончено. Но мосты были сожжены не до конца. «Живо ко мне в офис, иначе я твоего мелкого пришью», — значилось в сообщении. Быстро собравшись, Джин помчал в офис Монстра. Он знал, что Чонгук теперь напрямую просит помощи у Намджуна. Когда они успели «спеться», Ким не понимал, как и не понимал того, что творилось в голове Чона и почему так резво оставил его — Джина — за бортом. Теперь Сокджин не имел контроля над другом, хотя редко удавалось Гука притормозить. И, возможно, он куда сильнее погряз в своём деле и помочь распутать некоторые нити мог только Намджун. Но тогда почему он отправил такое сообщение? Неужели Гук и его умудрился достать? Или куда хуже: он начал угрожать Монстру? Голова разрывалась от вопросов, и, вдавив педаль газа в пол, он помчал по почти пустому шоссе. Так, к бизнес-центру он добрался достаточно быстро. Джин почти не посещал Намджуна в его офисе, но судя по тому, что его крайне быстро отвели к нужному кабинете, стоило назвать имя, Джун оповестил о его приходе. В кабинете стояла почти гробовая тишина. Намджун сидел в своём кресле, а Чонгук стоял напротив с папкой в руках. — О, мамочка прибежала, — проговорил Ким, усмехаясь. От этого взгляда, злой усмешки и едкого тона в голове Джину стало не по себе. — Джин-хён, зачем ты здесь? — удивлённо спросил Чонгук. — Чтобы тебя забрать, — ответил Джун. — Ты конкретно мне нервы потрепал, ещё и время моё отнял. Джин хотел взять друга за рукав, но тот отмахнулся от его руки. — Ну уж нет, — раздражённо выпалил Гук. — Пока Монстр не ответит на мой вопрос, я не уйду, иначе материал этой папки попадёт во все газеты. И ты, Намджун, я тебе обещаю, больше не выйдешь из-под стражи. Тебе не откупиться. — Чонгук, хватит, — прошептал Джин, дёргая его за рукав. — Идём. — Иди, иди, слушайся маменьку, — рассмеялся Намджун. — Ты что, пьян? — спросил Джин. Он не понимал, какую роль играл сейчас Джун. Что могло произойти за те дни, что они не виделись? И он ведь даже не взглянул на него, лишь ехидно посмеивался. — Монстр, это же не твоё поле работы, — не успокаивался Чонгук. — Что сложного раскрыть имя владельца борделя? Ты сам частенько там бывал, знаешь клиентов, которые туда обращались. — Мальчик, это не моё поле работы, ты прав, но и не твоё. Шлюхи не раскроют тайны клиентов, они жизнью за это могут поплатиться. А если тебе развлечься захотелось, так пожалуйста, отведу и даже хорошей выпивкой угощу. Я щедрый. — Они могут освободиться от этой работы. — Да что ты говоришь? Ну расскажешь ты, что политики и прочий сброд развлекаются и что? — А то, что они покрывают этот бизнес, да и ещё… — Хватит, выметайся уже отсюда. В героя тебе не сыграть, тебя сожрут быстрее, чем ты обнародуешь информацию о деньгах, которые они сливают в теневой бизнес. — Ну уж нет. — Чонгук, ты либо уходишь, либо твои родители получат тебя по частям, а Джину шить ещё одно дело на меня. Намджун встал и опёрся кулаками о стол, являя собой того самого Монстра, кем и являлся. Это было его последним предупреждением, словами он не раскидывался и действительно мог это сделать здесь и сейчас. И Джин понял, что пора уносить ноги. Он никогда не видел Джуна настолько злым. Сколько же до его приезда они спорили, он и представить не мог. — Чонгук, пойдём, — Джин вновь потянул друга за рукав, и в этот раз он поддался. Намджун проводил их тяжелым взглядом и только после того, как парни ушли, рухнул в кресло. Сегодня поработать явно не дано. И виноват был в этом мальчишка, возомнивший о себе чёрти что. И, собрав вещи, он вызвал Джексона, которого посадил за руль, а сам разлёгся на заднем сидении. Пожалуй, только выпивка и даст ему расслабиться.***
— Ты с ума сошёл? — кричал Джин, выезжая с парковки. — О чём ты вообще думал, когда начал угрожать ему? — Хён, хватит, — тяжело вздохнув, произнёс Гук. — А если бы я не приехал, — не успокаивался Ким. — Вот просто не смог бы или задержался, то он бы убил тебя. У тебя вообще инстинкта самосохранения нет? — Хён… — Не лезь так высоко, Чонгук. Ты нужен мне, ребятам, Юнги… О родителях в конце концов бы подумал! — Отвези меня к Чимин-хёну. Джин сжал губы в одну линию и крепче обхватил руль. Этот парень и его выводил из себя, совершенно не желая слышать любые его доводы о глупом поступке. Чонгук окончательно сошёл с ума… — Гуки, я прошу тебя… — Джин-хён, ты прекрасно знаешь, что останавливаться я не буду. Либо ты поддержишь, либо забываешь обо мне, как о друге. — Ты сейчас это серьёзно? Чонгук, это не детские игры. — Вот именно. Тогда где твоя дружеская поддержка, а, друг-полицейский? Джин замолчал. Чонгук в очередной раз давил на больное, и целенаправленно он это делал. — Я не поддерживаю тебя и не смогу, — еле выговорил Ким. — Лучше считай меня врагом, но тогда я тебя не потеряю. Чонгук ничего не ответил, но для себя окрестил бывшего уже друга врагом. Он не хотел бы этого, но ему действительно нужна была поддержка, когда все вокруг его осуждали. Доехав до дома Чимина в тишине, они распрощались. Джин решил не идти к другу, а вправить мозги Намджуну. У него война разгорается с другим кланом, а он ведёт себя, как обезумевший кретин. В офисе Джуна не оказалось, дома тоже. Значит, он мог быть в своём клубе. Подходя к ложе, он в сотый раз повторял речь. Да вот только охранники отказались его впускать. — Босс отдыхает, — пробасил мужчина. Джин сжал кулаки. И вот как ему зайти к Намджуну? Оставалось худшее: поднять шум. Его хотели уже вышвырнуть из клуба, но на шум вышел приближённый к Джуну — Джексон. — Что здесь происходит? — спросил он. — Мне нужно к Намджуну, вправить ему мозги, — раздражённо выпалил Джин, пытаясь выбраться из хватки охранника. Вон слабо улыбнулся и, приказав державшего парня охраннику отпустить его, повёл Кима к двери. — Тебе может не понравиться то, что ты увидишь, — предупредил его мужчина. — Но я надеюсь, что он послушает тебя. У него не всё хорошо… Алкоголь, наркотики. Только ты можешь успокоить его. Джин кивнул и внутренне подобрался, ожидая увидеть что угодно за тяжёлыми дверьми ложа. И то, что он увидел… ему действительно не понравилось. На столе в разнообразии стояли бутылки алкоголя, порошок, таблетки. Сам Намджун сидел на диванчике, а на его коленях полуголая девушка. По её обнаженному телу шарили его большие ладони, стоны разносились по всей комнате. — Босс, к вам гость, — прокашлявшись, проговорил Джексон. — Я же сказал, никого не пускать, — раздражённо прокричал Джун. — Намджун, это я, — еле выдавил из себя Джин. Ему было крайне неприятно наблюдать за этой сценой, но и уйти не мог. Мужчина прижал к себе девушку, не переставая двигаться и вырывая задушенные стоны у девушки. — Вы посмотрите, кто пришёл, — пьяно проговорил Ким, ухмыляясь. — Нам надо поговорить. — Лучше присоединись. К чему эти пустые разговоры? — Намджун… Тяжело вздохнув, Ким снял с себя девушку и гаркнул: «Выметайся». — И о чём же разговор? — спросил Джун, застегивая ширинку и поджигая сигарету. — О своём дружке? Наглый он пацан, умудрился даже меня взбесить. — Нет, о тебе. — Обо мне? — Я думал, ты возьмёшься за голову, но что я вижу? Не работаешь, а пьешь, закидываешься наркотой и трахаешься… Ты даже не сожалеешь. — Джин-и, я сожалею, правда. Но ты сам оставил меня. Так что, я веселюсь, пока могу, пока не разнесу этот город к чертям. — О чём ты… — Моя война все разрастается… Я устал. Я потерял тебя. И если меня и убьют, то хотя бы оставлю очень яркий след, как в память о себе. А люди даже не представляют пока, в каком раю живут. — Что ты вообще несёшь, Джун? Тебе алкоголь совсем в голову ударил? Намджун оскалился, схватил за руку Джина и притянул к себе, обнимая за талию, уткнувшись носом в основание шеи. Джин вздрогнул и попытался вырвать, испуганно шепча лишь одно: «Не надо». — Я так по тебе скучаю, — шептал Намджун, пуская дрожь по всему телу парня. — Ты мне нужен. Так нужен, Джин, что и представить себе не можешь. Ким замер в объятиях мужчины, ничего не ответив на горячий шёпот. — Я схожу по тебе с ума… Столько раз я корил себя в том, что сделал с тобой. Джин, я сожалею, поверь мне. Джун всё крепче сжимал руки на талии Сокджина, судорожно вздохнувшего. — Прости меня, — всё шептал Намджун. — Я проебался, знаю, но не наказывай меня. Я совсем не могу жить без тебя. Джин сжал губы в одну линию. Рана ещё кровоточила, но он, как и Намджун, не мог больше быть без него. Это ли в народе называют стокгольмским синдромом? — Я, должно быть, совсем сошёл с ума, — прошептал Джин, обнимая Джуна. Мужчина вздрогнул, но не поднял взгляда, не ответил ничего. — Я отвезу тебя домой, ты слишком пьян, — проговорил Джин. Намджун опёрся на его широкие плечи, и Джин, забрав его вещи со столика, вышел из ложи, с охраной выбираясь из клуба через чёрный выход. Джексон, что шёл позади них, разблокировал машину и помог Джину затолкнуть упирающегося босса в машину. И сам сел за руль, усадив на заднее сидение парня, а его машину вести дал одному из охранников. «Просто будь с боссом, о машине не волнуйся», — проговорил он, убеждая Джина. И тому оставалось лишь молча кивнуть.***
Когда они подъехали к дому Намджуна, мужчина уже спал. И с Джексоном он донёс его до квартиры. Джин раздел Джуна и укрыл одеялом, не зная, что ему стоит теперь сделать: уехать или остаться? Уехать, значит бросить Намджуна, и он вновь начнёт пить… Но если остаться, то что будет тогда между ними? Действительно ли он забыл… Нет, не сможет, никогда. А зачем тогда вообще приехал, выслушал пьяное откровение, довёз до дома и уложил в постель? Тяжело вздохнув, Джин разделся и лёг в постель, улёгся на край и попытался заснуть. На грани со сном он почувствовал, как тяжёлая рука Джуна легла на его талию, притягивая к себе, и он тут же провалился в сон.***
Джина утром разбудил будильник. Уже привычное для него время пробуждения — шесть утра, но явно непривычное для Намджуна, что с недовольным стоном зарылся под подушку. Джин тяжело вздохнул и отправился в ванную за аптечкой. Обезболивающее — то, что очень нужно было Намджуну. И найдя заветный блистер, он пошёл на кухню за бутылкой воды. — Намджун, держи, — хрипло проговорил он, протягивая мужчине таблетку и открытую бутылку воды. Из-под подушки вылез Джун, с благодарностью принимая таблетки и воду. — Что смешного? — спросил он, глядя на посмеивающегося парня. — У тебя с утра жуткое гнездо на голове, видели бы тебя сейчас те, кого ты запугиваешь, — ответил он, не переставая смеяться. — Иди в душ, я завтрак приготовлю. Мужчина недовольно посмотрел на Джина, отчего тот засмеялся в голос, и поплёлся в ванную. Джин с улыбкой начал готовить завтрак, невольно мыслями вернувшись к тем дням, когда такие утра были обыденностью. Завтрак состоял из двух яичниц и кофе, большего в холодильнике и шкафах он не нашёл. Джун явно не ел дома совсем. И вскоре на запах приготовленного завтрака вышел Намджун. — Значит, вчера… — Да, мы поговорили, вернее ты мне говорил, как сожалеешь, как жить без меня не можешь. Мужчина вздохнул и больше не проронил ни слова. Тишину разнёс звонок телефона, лежавшего на кровати. Джин отправился на звук. На дисплее отобразилось имя звонившего: Юнги. — Юнги? Что-то случилось? — ответил тут же Ким. — Чонгук пропал. Он ушёл от меня ночью, на звонки не отвечает, а сейчас его телефон вообще недоступен. Я волнуюсь. Голос Юнги сильно дрожал, и он еле всё выговорил. И Сокджин сразу понял, что дела плохи. — Он раньше уходил от тебя посреди ночи? — Да, но телефон никогда не отключал, да и чаще возвращался через пару часов. — Юнги, не накручивай себя. Может, он сильно занят? — Джин, я боюсь за него. Не хочу, чтобы история повторилась. — Не повторится. Джин тяжело вздохнул и поспешил успокоить друга: — Ладно, если ты так переживаешь, то я сейчас съезжу к нему на квартиру. Встретимся в кафе у моего участка вечером. Если что, я всегда на связи. — Хорошо. Джин отключил звонок, рухнув на кровать. Вчера он отвёз его к Чимину, затем Чонгук отправился к Юнги… И где он был сейчас? — Что-то случилось? — спросил Намджун, сев рядом. — Чонгук пропал… Прошу, скажи, что ты здесь ни при чём. — Я ничего не делал, — пожал плечами он. — После того, как вы ушли, я уехал в клуб, в который ты вчера приехал за мной. Джин молча кивнул. Страх Юнги передался и ему.***
Всё утро Джин не мог найти себе места, задействовал всех, кого только можно, в поисках друга. Сам же не смог сидеть в кабинете и ждать новостей, отправившись в те места, где мог быть младший. Ким звонил ему постоянно, но телефон оставался выключенным. Квартира Чона, где он толком не бывал, работа, университет, дом родителей — Гука не было ни в одном месте. Испарился, стоило ему выйти из квартиры Юнги под утро. Зачем он вообще ушёл, если ему никуда не надо. От Юнги Чон мог пойти либо на работу, либо в универ, но рано утром, когда только-только рассвело… Что его заставило сделать это? Столько вопросов и ни одного ответа. Голова разрывалась на куски. Сжав пальцами виски и закрыв глаза, он попытался вновь всё обдумать. Но не удавалось. В висках стучало, глаза болели. Казалось, что голова была чугунной. Со злости ударив руль, Джин потянулся к бардачку, где лежало обезболивающее. Он пил их слишком часто, но терпеть эту боль смерти было подобно. Выпив таблетку, Ким вновь закрыл глаза. Он так устал… Пытаясь спасти всех, сил на своё собственное спасение просто не было. Ему нужно было обратиться к врачу с этими сильными головными болями, но времени попросту не было. Раньше было проще: он знал Хосока и Юнги, а затем познакомился и с Джиёном. И проблем поначалу не было. Хосок был увлечён учёбой и стажировкой. Юнги, пусть и имел проблемы с психическим здоровьем, был поглощён работой, в которую вкладывал много сил, порой забывая про еду и сон. А Джиён… всё с ним было хорошо, пока не занялся собственным расследованием. Знакомство с Чимином, Намджуном… Джин и не думал ненавидеть дни, когда обрёл друзей. Но их проблемы перекладывались на других. Такова уж дружба, когда ты переживаешь за своих близких. Прошло два года со смерти Джиёна, и сейчас история повторяется. Но Джин не мог позволить этой истории так же окончиться… Он не простит себе. Тяжело вздохнув, Сокджин потянулся за телефоном и набрал сообщение Юнги с просьбой о встрече в кафе. До него была пара минут езды. Он завёл машину и отправился на место встречи.***
К кафе Юнги подъехал быстро, тогда как Джин уже был на месте и нервно пил кофе. — Говори сразу, что да как, — не поприветствовав друга, Мин сразу перешёл к делу. — Его нигде нет. Ни у себя дома, ни на работе, ни на учебе, ни у родителей. Даже в квартиру Джиёна заехал — и там его нет. Будто испарился. — Или его нашли, — тяжело вздохнул Юн, хватаясь за голову. — Юнги, не паникуй раньше времени. Он может быть, где угодно. Бегает по своим делам… — Это какие же дела должны быть, чтобы уйти посреди ночи, не вернуться и отключить телефон, зная, что я буду названивать? — В любом случае, мы точно не знаем, где он. Я попросил свою команду посмотреть каждую камеру в городе, проверить каждый звонок, который поступал на его телефон, а своего пособника — узнать через свои каналы, не наняли ли банду для устранения. — А может, твой пособник и заставил его исчезнуть? А может, он уже его убил? На твоего пособничка ведь не только Чонгук, но и Джиён копал. Ты ведь и с Джиёном поссорился до того, как его убили. История-то повторяется. — Не переводи с больной головы на здоровую, — воскликнул зло Джин. — Я Чонгука, как и Джиёна, пытался отговорить от этого грёбаного дела! Ни один меня не послушал, а Чонгук так вообще начал угрожать Намджуну, и тот решил больше ничего не сливать ему. И я сам перестал хоть какую-то информацию давать и тормозил его расследование, из-за этого мы с Чонгуком и рассорились. Я делал всё, чтобы спасти его, но он упёрся, как баран, и не желал что-либо слышать. — Да вы с Намджуном прям отличная парочка. Благородные преступники, — выплюнул зло Юнги. — Пусть так. Но я хоть что-то делал. А многого ты добился от него, дав пропуск в свою постель? — Не перегибай палку, Сокджин. Мин резко вскочил со стула и схватил друга за воротник рубашки. Официанты тут же подбежали разнимать их. Джин отцепил руки Юнги от себя и извинился перед персоналом кафе. Мин тоже процедил сквозь зубы извинения, отвлекаясь звук пришедшего сообщения. «Я еду с Чимином в больницу. Он вскрыл вены». Юнги шокированно посмотрел на Джина, читавшего то же сообщение. Он быстро оплатил кофе и вместе с Мином помчался в больницу, что была отмечена в сообщении. По прибытию они узнали номер палаты и побежали к указанной медсестрой. На полу, нервно сжимая окровавленные руки, сидел Тэхён, ожидая врача, друзей. Джин кинулся к младшему, прижимая крепко к своей груди. — Прости, хён, я не должен был его оставлять, — плакал парень. — Я не должен был. — Главное, что ты успел. Главное, что ты вызвал скорую, — шептал Сокджин. — Его спасут. Я уверен в этом. Юнги сел рядом и сжал руку Тэ, сжавшегося в руках Джина ещё больше. — Где Чонгук? Сообщение так и не отправилось к нему, — спросил чуть погодя Тэхён. Джин и Юнги переглянулись. — Мы не знаем, — проговорил Юн. — Он ушёл от меня ночью и не отвечает на звонки, а с утра его телефон отключён. Тэ судорожно выдохнул и сжал пальцами волосы… Друзья долго ждали выхода врача. Тэхён мелко подрагивал в истерике. Джин прижимал его к своему боку и шептал: «Всё будет хорошо». Юнги старался не смотреть на младшего, набирая вновь и вновь номер Гука, а тот так и не отвечал. Спустя пару часов убивающего ожидания из операционной вышел Хосок, устало снимая маску. Парни тут же подскочили к нему. — Мы успели, — тихо проговорил Чон. — Порезы зашили, кровь перекачали. К нему сейчас нельзя. Пару дней полежит здесь, а потом ему придётся пройти проверку. Но, скорее всего, его так и так отправят на лечение в психиатрический диспансер. Друзья тяжело выдохнули. Тэхён качал головой, обнимая себя руками. — Тэ, всё хорошо, — проговорил Хосок, сжав его плечо. — Ты молодец. Если бы не ты… — Если бы не я, то он бы сейчас не лежал здесь, не вскрыл бы вены, — истерично проговорил Ким. — Всё из-за меня! Тэ бросился бежать на выход, Джин тут же за ним. Но парнишка был слишком быстр, Сокджин не успевал. И в конце концов он совсем пропал из поля его зрения. Схватившись за голову, он начал набирать номер друга. Один звонок, второй, третий… Трубку Тэ не брал, заставляя Джина волноваться всё больше. Сев машину, он поехал по окрестностям, но его не было нигде. Будто испарился. Остановившись у обочины, Ким схватился за голову. Слёзы стекали по лицу, болезненные крики так и вырывались. Всё это действительно наяву, или это лишь страшный сон? Он бил себя по груди и молил о пробуждении от этого кошмара, но ничего не менялось. Он всё так же сидел в машине, бился в истерике. Где-то страдали Чонгук и Тэхён, Чимин лежал на больничной койке после попытки самоубийства, Юнги и Хосок переживали за всех: друзья страдали, отходили друг от друга всё дальше, а Джин не мог никого спасти. Страдал каждый, они разрознены — и в этом их погибель. Сжав зубы, Джин дрожащей рукой потянулся к телефону, не в силах боле терпеть эту боль. Ею так хотелось поделиться. — Намджун, — еле просипел он, когда на том конце ответили. — Джин, что случилось? — обеспокоенно спросил Джун. — Приедь, я прошу тебя… — Ты где? Джин назвал место, где остановился, и не в силах больше говорить, отключил вызов. Он пытался уйти от Намджуна, но он был единственным, кто сейчас мог спасти от боли. Сокджин и не заметил, не услышал, лишь почувствовал, как его обнимают и пытаются успокоить. Намджун запаниковал, когда ему позвонил Сокджин и попросил приехать. Он не знал, что произошло, но видя, как парня разрывало на части от боли, и сам еле сдерживал слезы. Джин делился своей болью, хватаясь за его рубашку пальцами и орошая грудь слезами. — Что случилось? — спросил Джун, когда Джин начал успокаиваться. Но он не ответил. Лишь прижался сильнее. И Намджун поцеловал того в макушку, прошептав: — Джин, расскажи мне. — Всё рушится, Намджун. Я не способен никого спасти. — Джин… — Чимин вскрыл вены, Хосок его спас, но Тэхён теперь винит себя в случившемся. Он сбежал из больницы, и я не смог его остановить, отыскать. Чонгук исчез, его нигде нет. И Юнги в отчаянии… Я бессилен, не могу никому ничем помочь. Намджун сильнее прижал к себе парня, вновь впавшего в истерику. И как его успокоить, Ким не знал.***
Пустой взгляд в стену. Он прижал колени к груди, обхватив их руками. Слёз уже не было, будто закончилось ещё в машине. Тихое прерывистое дыхание… Джин сидел так уже больше часа. Намджун пытался его уговорить хотя бы поесть, душ принять. Он пытался его успокоить, пытался убедить в том, что всё будет хорошо, но слова пролетали мимо. Сокджин утонул в самом себе, не пытаясь вскарабкаться наверх. Он опустил руки, сдался. И такой Джин безумно пугал Намджуна. Он совершенно не знал, как помочь, как подбодрить, как вернуться ему если не его улыбку, так тягу к жизни. Намджуну давно не было настолько страшно. Сжав тёплыми пальцами крепко сжатые ладони Джина, Намджун попытался обнять парня, привести его в чувства, но тот и не шелохнулся, будто Джина в своём теле не было, а лишь замёрзшая скульптура. — Джин, — в который раз за этот час позвал его Джун. — Прошу тебя, не сдавайся так легко. Ты нужен им, только ты способен спасти их. Всё будет хорошо, только прошу тебя, не опускай руки. По щеке Джина скатился слеза. Джун уткнулся лбом в лоб парня и провёл кончиком пальца по щеке, стирая мокрый след. — Джин, вернись ко мне, прошу тебя. Сокджин тяжело вздохнул, часто заморгал, выпуская непролитые слёзы. — Намджун, — тихо прошептал он. — Я рядом и никогда не брошу тебя. Джин прижался к нему, тихо плача. Ему никогда не было настолько тяжело и больно. — Я сегодня чуть не потерял друга, о котором пытался заботиться, — заговорил сквозь слёзы Ким. — Я не могу никак принять то, что если бы Тэхён вовремя не пришёл, то… Чимин… Джин вновь тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. Намджун не мешал ему, дав возможность выговориться. — Чонгук исчез рано утром, и я не знаю, где он, — продолжил он. — Тэхён сбежал из больницы и на звонки не отвечает… Я не могу даже представить, как чувствуют себя Юнги и Хосок… Я так беспомощен, не способен никому помочь… Намджун, я теряю друзей. — Не говори так. Джин сильнее прижался к нему, ничего не говоря. Что бы Намджун ни говорил, он чувствовал себя виноватым… Этот вечер был началом конца…***
Джин, когда не мог справиться с мыслями и чувствами, зарывался с головой в работу. В работу, от которой его уже тошнило. Он не мог работать дальше в этой прогнившей системе. Ему осточертело всё. И, твёрдо решив, что дело Чхве будет последним, а затем он уйдёт со службы, Джин работал почти без сна и перерывов на еду, желая покончить со всем поскорее. Вместе с Намджуном он искал Чонгука, но шансы, что они найдут его живым, таяли на глазах. Ким навещал утром и вечером Чимина, не реагирующего на друзей, взглядом впившись в свои запястья. Хотя и сам Джин с Хосоком боялись смотреть в глаза Пака, в которых можно было прочесть лишь одно: «Зачем вы меня спасли?» Но его ещё ждала проверка, и парни знали, что он её не пройдет. К Юнги Джин боялся заходить. Он знал, что друг сейчас скорее всего напивается и поэтому не отвечает на звонки Хосока. Джин боялся Юнги. Вернее увидеть в его глазах надежду, которую он дать не сможет. Дни друзей превратились в путешествие по кругам ада. И никто уже не верил в счастье и следующий день. И в самый мрачный день, когда небо затянуло тяжёлыми облаками и дождь должен был вот-вот обрушиться стеной, Джин получил сообщение от Намджуна, в котором был адрес и два слова: «Чонгук. Прости.» Джин сидел в кабинете и еле сдерживал слёзы.«Прости…»
Неужели Чонгук… Мотнув головой, он отгонял эту мысль. Быть этого не может. Намджун мог перепутать… Набрав номер Джуна, Джин ждал ответа. — Что значит — «Чонгук. Прости»? — выпалил он. — Ты так шутишь? — Извини, Джин, но я лично был там и видел. — Намджун… — Прости. Намджун бросил трубку, оставив Джина наедине со своим горем. Слёзы стекали по лицу, в голове звучал голос Намджуна. Верить ему не хотелось, пусть он всё видел своими глазами. Яростно мотая головой из стороны в сторону, Джин задыхался от слёз. Этот кошмар не заканчивался. Ему не было конца. Он сбросил все вещи со стола на пол, снял с себя фирменный пиджак, закинув в угол кабинета, и тяжело осел на пол. На шум сбежались сослуживцы, расспрашивая, что случилось. Прокричав, чтобы те выметались из кабинета, Сокджин закрыл рот рукой, пытаясь сдержать крики, так и рвущиеся наружу. Это было больно. Адски, невыносимо больно. Чонгука, младшего брата, больше нет. Он никогда больше не увидит его искрящихся глаз и заячьей улыбки, такой любимой и дорогой. Он не услышит больше его смеха, перепалок с друзьями. Никогда не услышит его недовольное или радостное, или грустное «хён». Они больше не увидятся, не поговорят, не пошутят, не поругаются… Они больше ничего не смогут. Джин потерял того, кто стал ему родным братом. Он потерял Чонгука. Навсегда.***
Джин не представлял, как дошёл до машины, как доехал до Юнги. Он долго уговаривал себя подняться в его квартиру, но друга там не оказалось. Позвонил на работу — там его уволили за прогулы. Хосок тоже не видел друга с того дня, как Чимина привезли на скорой. Джин, прислонившись лбом к рулю, думал, где же найти Мина. Но тут он вспомнил, как два года назад, когда пропал Джиён, Юнги был у него дома и ждал его там. Возможно, он и сейчас был у Чонгука в квартире и ждал его. Сжав зубы, он завёл машину и отправился к дому Чонгука. Дверь квартиры была не закрыта, что сильно удивило парня. Неужели друг был в настолько плохом состоянии, что совсем не позаботился о том, чтоб закрыть дверь? В квартире витал тяжёлый аромат алкоголя и крепких сигарет. Юнги нашёлся в спальне, спящим на кровати. Его лицо было безмятежным, будто ему снился хороший сон, который Джину нужно было развеять, достаточно жестоко уничтожить. — Юнги, проснись! — прикрикнул Ким. Мин резко вскочил в постели и посмотрел на него, протирая глаза. — Что ты здесь делаешь? — еле слышно спросил Юнги. — Я везде тебя обыскался. Кто же знал, что ты у Чонгука в квартире. И где ключи достал? — Чонгук отдал копию, когда взял копию моих ключей. — Любовь да и только. Джин подошёл к окну и распахнул шторы. Мин нахмурился и отвернулся ото окна, не находя в себе сил на простое возмущение. — Всё совсем плохо, — заключил Джин. — У кого? — У тебя, дурень. Джин подошёл к Юнги, присел рядом и начал перебирать грязные волосы друга. — Юнги, нам надо ехать. — Я не хочу никуда ехать. Оставь меня, наконец. — Ты должен. Я… нашёл Чонгука. Юнги медленно открыл глаза и посмотрел на Джина. Ким был серьёзен. Он не лгал ему. А значит… Из глаз Мина медленно текли слёзы. Тело его тряслось в истерике. Он не мог поверить. Не желал верить. Но почему тогда его разрывало от боли? Почему, глядя в глаза Джина, он не находил опровержения сказанным им словам? Почему страх воплотился в жизнь? Почему жизнь вновь отняла у него самое дорогое? Джин плакал вместе с Юнги. Прижал к себе друга, разделяя вновь эту боль на двоих. — Скажи, что всё хорошо. Я прошу тебя. Скажи мне. — Прости. Мин кричал от боли. Кривился так, будто убивали его самого. Но эта новость действительно убивала его. Как и Джина, державшего в стальных объятиях друга. Спустя вечных несколько минут Юнги посмотрел на Джина и твёрдо проговорил: «Отвези меня». Джин понимал, что будет с Юнги, если он увидит младшего, и отказал. Вновь и вновь говорил «нет», пока Мин не сломал его на «да». Ким представлял, что будет с другом, но упёртого Юна тяжело было переубедить. И после недолгих сборов они отправились по указанному адресу. В машине Юнги спросил о том, что происходило, пока он был в запое. — С того дня, как Чимин совершил попытку суицида и мы ждали окончание операции в больнице, прошло дня три. Он пока находится под наблюдением Хосока в больнице, а на днях его должны отправить в диспансер, — рассказал Ким. — Тэхёна я тогда догнать не смог. Слишком шустрым оказался. Где он сейчас, я не знаю. Его родители в отчаянии, и я все эти дни пытался найти Тэ, но он как сквозь землю провалился. Представить не могу, где он сейчас. — А Хосок? Он знает о…? Голос Юнги сорвался. — Знает, — тихо ответил Джин, покосившись на вытирающего слёзы друга. — Он тоже приедет. Я останусь там, а он отвезёт тебя домой. Юн кивнул и, откинувшись в кресле, прикрыл глаза. С каждой минутой ему было всё тяжелее дышать, и лишь его тяжёлое дыхание было слышно в машине остаток пути.***
Самым больным было видеть погибшего друга и медленно умирающего, корчащегося в агонии Юнги. Джин пытался его успокоить, но и сам еле сдерживался. Ему хотелось кричать вместе с Юнги, но не мог, иначе он тут же рядом упадёт. Когда врачи вкололи успокоительное брыкающемуся Юнги, Джин попросил Хосока увезти его. Чон сжал плечо друга, ничего не сказав. Ему самому нужно было переварить то, что увидел и как-то не утонуть в горе. Ему и самому было очень больно до тошноты, но он не мог расклеиться. Не тогда, когда друзьям нужна была поддержка. Джин, оставшись на складе, наблюдая за работой, крепко обнял себя, дабы не разлететься на куски. Не сейчас. Ему нужно было ещё сообщить родителям Чонгука о его смерти. И это было самым тяжёлым. Самым тяжёлым сообщать родителям его близкого друга, что их любимый и единственный сын погиб. Они не поверили поначалу, кричали на него за злую шутку, но Джину, что сдерживал слёзы и сжимал ладони в кулаки, было не до шуток. Крик матери Чонгука Джин запомнил навсегда. Пошатнувшись и еле удержавшись на ногах, он попросил их проехать с ним до больницы. Мужчина обнял женщину и повёл её на улицу. Дорога до больницы была самой длинной на памяти Сокджина, а плач родителей по погибшему сыну в морге самым душераздирающим. Джин скатился по стене, пытаясь взять себя в руки. Но не смог. Оставив родителей наедине с их горем, он поплёлся на выход, держась за стены. С сегодняшнего дня Джин перестал жить…***
Он сам не помнил, как доехал до квартиры Намджуна. Не помнил, как ему открыли дверь и притянули в крепкие объятия. Намджун сжал губы в одну линию и терпел удары по груди и надрывный плач. Джин утопал в горе, Намджун его понимал и дал возможность выпустить боль. Намджун был равнодушен к Чонгуку, но его смерть убивала Джина. Истерика его убивала Джуна, и ему самому хотелось плакать. Слышать вой от потери близкого человека было невыносимо, как невыносимо было отдёргивать руки Джина от шеи, за которую он хватался, задыхаясь. Вода и свежий воздух отгоняли истерику, но скорбь так отогнать они не способны. Должны были пройти годы, чтобы Сокджин смог притупить эту боль. Джун, пожалуй, только из-за Джина поклялся себе найти убийцу Чона и расплатиться с ним за это. Джин — ангел, и не сможет наказать убийцу так, как тот заслужил. Намджун — монстр, и убийца поплатится за свою ошибку, кем бы он ни был.***
После похорон новой проблемой был Юнги. Он запил по-чёрному, и Джин с Хосоком не знали, как его остановить. Юнги не слушал и не слышал друзей, да и, в общем-то, не желал. Он утонул в горе окончательно и бесповоротно. Чимина отправили в диспансер, и они часто навещали его. Но Пака с ними будто не было, будто застрял где-то внутри себя. Лишь один раз он спросил, где Тэхён, и парни промолчали, не зная, что сказать. Они и сами не знали, где его носит. А сказать, что Тэ был чем-то занят, значит дать возможность Паку хоть одну мысль допустить, что Ким его бросил. А эту возможность они допустить не могли. После этого врач строго настрого запретил сообщать Чимину хоть немного плохие вести. «Позитив и только позитив», — твердил пожилой мужчина, и им оставалось просто кивать головой, решив не сообщать другу о смерти Чонгука, ведь Чимин этого не переживет. Он слишком сильно любил и дорожил младшим. А Джин и Хосок выпивали на выходных, ни о чём не разговаривая и пытаясь пережить этот страшный для них период.***
В один из рабочих вечером на телефон пришло сообщение от Намджуна. И стоило его увидеть, как Джин вскочил с кресла и начал быстро собираться. В сообщении был адрес и одного предложение: «Я нашёл твоего друга — Тэхёна». Сокджин попросил об этом Намджуна, отчаявшись самому найти друга. Ведь со своими возможностями он не смог ничего сделать. До места, адрес которого ему скинул Джун, было ехать долго, особенно по вечерним пробкам, а Джин слишком сильно переживал, чтобы стоять в пробке, и он решил ехать через дворы. И добрался он в разы быстрее. Остановившись у старого дома, коих в спальном районе было предостаточно, Кима передёрнуло. Что в этом богом забытом месте делал Тэхён? Перепрыгивая через ступеньку, он добежал до нужной квартиры. Дверь была открыта, и уже в коридоре витал сильный запах лёгких наркотиков, на полу сидели и лежали совершенно невменяемые люди, проводившие его мутным взглядом. Тэхён нашёлся в самой последней комнате. Прислонившись к стене, он держал бутылку спиртного и смотрел перед собой. Вокруг лежали такие же недо-люди, пол и стол были завалены бутылками, шприцами, самым разными веществами в пакетиках. Кто-то в комнате курил что-то куда крепче того, что было в коридоре. Джин прикрыл нос и рот платком и подошёл к другу, схватив того за руку и притянув к себе. Тэ лениво перевёл на него затуманенный взгляд и, слабо улыбнувшись, произнёс: «Джин-хён, ты нашёл меня». Крепче сжав руку младшего, он повёл его на выход. Парень отпирался, не желая уходить, но Джин был сильнее и тащил его на выход, не обращая внимания на его слабые трепыхания. Запихнув на заднее сидение друга, Джин сел за руль, прислонившись лбом к кожаной обивке и жадно вдыхая свежий воздух из открытого окна. — Тэ, я прошу тебя, — проговорил Сокджин. — Скажи мне, что ты ничего не принимал. Тэхён пьяно рассмеялся, обхватив голову ладонями. — Что ты вообще там забыл? — вновь спросил он. Младший не торопился с ответом, выводя этим Джина из себя. — Тэхён, — крикнул он. — Ответь мне. — А ты как думаешь? — хрипло проговорил Тэ. — Как можно было остаться самим собой, когда ты видишь любимого человека в крови и без сознания? Я довёл его до крайности… Я всем лишь мешал и решил исчезнуть. Это место нашёл ещё тогда, когда поссорился с Чимином, вернее парень из клуба привёл меня. И вот вновь пришёл… Лучше бы там меня и оставил. — Ты хоть представляешь, как переживали родители и мы все? — Да плевать я хотел на родителей, — крикнул Тэ, отчего Джин вздрогнул, не ожидая подобной реакции от младшего. — Они ненавидели меня. — Не говори так… — Давай, отвези меня к ним, пусть посмотрят на своего замечательного сына-марионетку в пьяном угаре от алкоголя и наркоты. Тэхён вновь громко рассмеялся. Джин крепко сжал руль и завёл машину. Бесполезно было сейчас разговаривать с младшим, он совершенно не в себе был. Они поговорят потом, а пока он отвезёт к себе и приведёт в чувство. До квартиры они также быстро через дворы доехали. Тэхён успел уже заснуть. Джин припарковался и вышел из машины. — Просыпайся, — гаркнул Ким, грубо встряхнув Тэ за плечи. Он открыл глаза и медленно вышел из машины, еле устояв на ногах. — Где мы? — спросил Тэ. Джин ему не ответил, лишь поставил на сигнализацию машину и, крепко держа парня за запястье, повёл к дому. Он не собирался нежничать с другом. Не тогда, когда тот взялся за наркотики. Грубо впихнув Тэ в квартиру, он запер дверь и повёл в ванную, включил душ и нагнул друга над ванной, обливая холодной водой. Тэхён пытался вырваться, но Сокджин крепко держал его. — Хён, — прошептал Тэхён, задыхаясь и отплёвываясь от воды, когда старший убрал в сторону лейку. — Прекрати. — Просишь меня прекратить? А ты мог не убегать, не торчать в притоне, не бухать и не принимать наркотики? Ну, мог же? Не дождавшись внятного ответа, Джин вновь начал обливать его водой. Тэхён вцепился в его руку, пытаясь вырваться, но поняв, что его не отпустят, разжал пальцы. — Пришёл в себя? — спросил Сокджин, вновь убирая в сторону лейку. Тэ рассеянно кивнул и выпрямился, когда старший отпустил его. Джин кинул ему полотенце и вышел из ванны. Вцепившись в волосы, он заметался по комнате. Только не Тэ… Почему он решился? Из ванны вышел младший, потупив взгляд. Он и представить не мог, что старший мог так сильно разозлиться. — Что теперь? — спросил он, прокашлявшись. Джин взглянул на друга и тяжело вздохнул. — Позвоню твоим родителям, они навестят тебя. Они сильно переживали, почти каждый день звонили. Сокджин пытался вызвать раскаяние у Тэ, но тот лишь недовольно изогнул губы. Это сильно удивило его. — А пока поживёшь у меня, мало ли что ты принимал, а после согласования с твоими родителями — на лечение. — Только не туда, пожалуйста! Я не зависим от наркотиков. — Ты принимаешь с того дня, как поссорился с Чимином и сбежал? Тэ ничего не ответил и только после крика Джина: «Отвечай!», несмело кивнул. Ким тяжело вздохнул и потёр виски. — Я позвоню твоим родителям, — произнёс он, взяв телефон из пальто. — Не надо! — испуганно крикнул Тэхён, выхватив телефон из рук старшего. — Тэхён, верни мне телефон. То, что Сокджин был удивлён — ничего не сказать. Как из тихого, скромного паренька Тэхён стал таким эмоциональным… — Не звони, пожалуйста. Хотя бы не сегодня. — Хорошо, только верни мне телефон. — Обещай! — ТэТэ, я обещаю тебе. Джин мягко отвечал младшему, заметив, как сильного того трясёт от волнения. Протянув руку, он ждал, пока младший успокоится и отдаст ему смартфон. Тэ недоверчиво посмотрел ему в глаза, но телефон отдал. Джин бросил его на кровать и поднял руки, как бы в подтверждение своих слов. Тэхён походил нервно по комнате, но в итоге сел в кресло, поджав под себя ноги и обхватив колени руками. Сокджин присел на корточки перед ним, осторожно прикоснувшись к холодным рукам младшего. — Тэхён, обещай ты мне теперь, что не будешь сбегать и добровольно пойдёшь в больницу. Тэ нервно закачал головой и несмело спросил: — Можно мне будет сначала увидеться с Чимином? — Конечно, он спрашивал о тебе и, думаю, будет рад увидеть тебя. Парень проморгался, шмыгнул носом, но не выдержал и, протянув жалобное «Хён», заплакал. Джин обнял друга, прошептав: «Теперь всё будет хорошо». Он укачивал друга, как маленького ребёнка, пытаясь успокоить его. Джин сделает всё, чтобы вытянуть его из зависимости и поможет влиться обратно в жизнь. Он всё сделает для этого. Сидели они так долго. Тэхён выпустил всё, что накипело на душе. Но вдруг он задал вопрос, от которого у Джина к горлу подкатил ком. — Когда я приехал с Чимином в больницу, я написал всем, но Чонгук не пришёл. С ним всё хорошо? Джин крепче обнял друга, не зная, как сказать. И Тэ обеспокоенно посмотрел на него, не понимая причину заминки. — Его больше нет, Тэ, — еле проговорил он. — Его убили. Глаза Тэхёна заполнились слезами, он качал головой из стороны в сторону и отказывался верить Джину. Но старший был серьёзен и сам еле сдерживал слёзы. Тэ закричал, по его щекам побежали слезы. Он вцепился в Джина, что не мог дышать от боли. Эта рана никогда не закроется. — Мне нужно к могиле, хён, — еле проговорил Тэ. — Пожалуйста, отведи. — Мы пойдём, — уверил его старший. Вцепившись друг в друга, они разделили горе на двоих.***
На следующий день Джин, не слушая Тэ о еще одной отсрочке, позвонил его родителям и пригласил к себе. Они приехали спустя час, как услышали, что сына их нашли. И Тэхён даже не отпирался, когда мать и отец заключили его в крепкие объятия, молча вытерпел слезы, но особой радости от встречи не испытал. Джин хоть и слышал только от Тэхёна о его отношениях с родителями сейчас смог сам убедиться, что родители даже не пытаются видеть поникшее состояние их сына, который не испытывал и капли радости от встречи. И Сокджин даже боялся рассказать, откуда вытащил парня и во что он ввязался. Но сказать нужно было. Прокашлявшись и не обратив внимания на панику в глазах друга, он рассказал чете Ким все, упомянув и необходимость реабилитации. Мать Тэ ахнула и заплакала. Отец же сжал ладони в кулаки. Тэхён, увидев реакцию родителей, спрятался за спиной Джина. — Если нужно, то мы прямо сейчас и поедим, — произнес Ким-старший. — Тэхён, идем. Парень замотал головой, вцепившись в кофту друга. — Тэхён, я сказал — едем, — наступал на него мужчина. — Послушайте, — вступился Джин. — У Тэхёна один друг лежит сейчас психиатрической больнице, а другой… Джин запнулся и почувствовал, как Тэ уткнулся лбом ему между лопаток, тихо всхлипнув. — Нам нужно съездить на его могилу, — продолжил он. — Какие еще поездки, — вскипел мужчина. — Ему нужно срочно в больницу! — Послушайте, ему нужно… — Ему нужно, — фыркнул мужчина. — Он уже нагулялся. — Реабилитация пройдет успешно, если он увидится с друзьями… — Что вы несете?! Какие сейчас друзья? — Тэхёну нужно это… — А мне не нужен сын наркоман! Тэ сильнее прижался к Джину, который почувствовав влагу на спине, изменился в лице. Вот какие у него родители… — Вы итак испортили ему психику, — произнес жестко Джин. — Настолько сильно, что он нашел утешение в веществах, а теперь вы чего-то требуете и не даете увидеться с друзьями перед самым тяжелым испытанием — лечением? Мужчина пытался возмутиться, но Джин обрубил все его попытки. — Либо вы сейчас поддержите его и завтра приедете к больнице, либо выметаетесь из моей квартиры и заботу о нем я беру на себя. Он не маленький мальчик, сможет пожить у друга. Ким-старший пытался спорить, взять за руку бегающего от него сына, но сдался. Мать Тэ попыталась к нему подойти, но он вновь вцепился в Джина и изворачивался от любой попытки женщины обнять его. — ТэТэ, сынок, — произнесла она, сдавшись. — Повидай друзей, а завтра мы поедем в больницу, хорошо? Тэхён кивнул и дал женщине обнять себя. Шмыгнув носом, он тихо прошептал: «Прости». Мать ничего не сказала, лишь крепко обняла. Недолго простояв в полной тишине, женщина отпустила сына и, неловко попрощавшись, потянула мужа на выход. — Едем к Чимину, — проговорил Джин, когда чета Ким ушла. Тэхён молча кивнул.***
В пути уже Джин позвонил Хосоку, предложил поехать с ними в больницу. Тот согласился, и Джин подъехал к его дому. Стоило Чону сесть в машину, как сразу же притянул к себе младшего и потрепал его по волосам. — Какой же ты бессовестный, Ким Тэхён! — недовольно протянул парень, но тут же широко улыбнулся. — Я рад, что ты снова с нами. С возвращением, блудный сын. Тэ слабо улыбнулся и кивнул. Остаток пути прошел в полной тишине. По прибытие в больницу, ребята отправились к стойке регистрации, запросив встречу с пациентом. Их провели в комнату для встреч и попросили подождать. И через минут десять в комнату зашел Чимин. Бледный, с синяками под глазами и сжимавший в пальцах вытянутую в рукавах кофту. Бинты давно сняли, но остались шрамы, которые он не хотел никому показывать, особенно друзьям. Увидев того, кто, как считал Пак, бросил его, Чимин попятился к двери. — Чимин… — тихо произнес Тэ. — Зачем ты здесь? — Чтобы увидеть тебя… — Почему тогда не приходил в больницу? Почему ни разу не навестил здесь? Чимин повышал голос, слезы он даже не пытался стереть. — Стало противно от такого слабака, как я? — не успокаивался он. Тэхён упал перед ним на колени и обхватил тощие ноги, чем напугал Пака. — Прости, прости, — шептал он. Джин и Хосок решили оставить их наедине. Им нужно было поговорить. И возможно после этой встречи, Чимин пойдет на поправку. Захлопнув за собой дверь, друзья встали рядом. — Как ты нашел его? — спросил Чон. — И где он вообще был? — Я обратился за помощью к Намджуну. И даже он с трудом его нашел… Джин запнулся, вспомнив в каком месте и в каком состоянии он нашел друга. И Чон не торопил его. — Он был в одном из притонов на окраине Сеула, — продолжил Ким. — Что забыл там тихий Тэхён, который и нас боялся поначалу? Сокджин посмотрел на друга, ничего не ответив, но Хо и сам все понял. — Он...? Джин кивнул и тяжело вздохнул, прикрыв глаза. — И что теперь? — Съездим на могилу сегодня, а завтра в больницу. Хосок тяжело вздохнул. — Что с нами происходит, Джин? Сначала Чимин с Тэ, затем Чонгук, а Юнги… Мне больно на него смотреть. Он только пьет и курит, выходит на улицу только в магазин и на кладбище. — Я не знаю, Хоби… А с Юнги я завтра поговорю. Ему тяжелее, понимаю, но его нужно возвращать к жизни. Не дам сделать и попытки покончить со всем. Чон хотел что-то ответить, но дверь открылась и Тэхён позвал их обратно. — Ну как? — спросил Хосок. — Вы поговорили? Чимин кивнул, а Тэ сел рядом с ним и сжал его пальцы. Пак слабо улыбнулся. И от этой улыбки всем стало спокойнее: Чимин поправится. Они сидели и болтали до тех пор, пока им не сообщили, что время подошло и Чимину пора принимать лекарства. Пак сразу сник, но Тэхён обнял его и что-то прошептал на ухо. Чимин сжал его руку и, попрощавшись с друзьями, вышел из комнаты. — Теперь на кладбище, — тихо произнес Тэ. Джин кивнул. — Хоби, ты с нами? — спросил он. — Нет, езжайте вдвоем, мне на работу пора. Джин кивнул и предложил подбросить до работы. В машине они молчали, но Тэхён вдруг спросил: — Вы не рассказали Чимину о Чонгуке? — Нет, — ответил Хосок. — Он хоть и спрашивает, но мы говорим, что он работает и не может приехать. Чимин не маленький ребенок, понимает, что мы не договариваем, но врач строго-настрого запретил говорить ему. Боимся, что ему станет хуже. — Но когда-то придется сказать… — Когда-то, — отмахнулся Чон и отвернулся к окну. До больницы больше никто и слова не сказал. На въезде на парковку в больницу Хо распрощался с друзьями. И Джин с Тэхёном поехали на кладбище. Ни по пути, ни у самой могилы парни не проронили и слова. Каждый был поглощен воспоминаниями, причинявшие жуткую боль. Возможно со времени они смогут жить с болью и вспоминать друга они будут только с улыбкой на лице. Но пока можно было и поплакать, отдаться боли, чтобы потом она стала меньше. Вытерев слезы, парни решили уходить. Дольше находиться в царстве смерти было тяжело. — Юнги-хёну сейчас должно быть очень тяжело, — произнес вдруг Тэхён, когда они сели в машину. — Да, — задумчиво произнес Джин. — Он запил… — Помоги ему, хён, друзьям нужно помогать. — Обязательно, Тэ. И вновь они замолчали.***
Тэхён отказался ехать к родителям. Не после слов отца. И Джин прекрасно его понимал. И со своего телефона, так как свой младший потерял, Ким отправил сообщение его родителям, что сегодня останется у него. Но Джин и представить не мог чем обернется вечер. Сначала все было хорошо: они приняли душ и собирались поужинать за просмотром фильма. Но ужин не состоялся. Тэхён становился все более нервным. Он хватался за грудь в том месте, где стучало бешено сердце. — Эй, ТэТэ, все хорошо? — спросил Джин, прикоснувшись к плечу парня. Тот резко дернулся и сначала испуганно отполз от него в сторону, но постепенно взгляд становился все злее и злее. — Тэхён… — вновь позвал его Джин. — Откуда ты знаешь, как меня зовут? — зло выкрикнул парень. Джина вел в ступор этот вопрос. Что происходило с младшим он не мог понять. Он шутит так или что? Тэхён, воспользовавшись заминкой Сокджина, вскочил на ноги и побежал к двери. Но ключей не оказалось. — Эй, выпусти меня, — крикнул он, стукнув кулаком по двери. — Тэхён, куда ты собираешься? — Не твое дело! Тэ все сильнее злился, он кричал, скидывал вещи со стола, тумбочек и требовал выпустить. Джин пытался его успокоить, но все было тщетно — Тэ не узнавал его больше, был сильно зол и требовал выпустить его, бормоча, что ему очень нужно уйти. «Неужели ломка?» — подумал Джин, пытаясь затолкать бьющего его младшего в ванную. — «Но на что? Почему он не узнает меня и зол?» Стоило запереть Тэхёна в ванной, Джин осел на пол, пытаясь не чувствовать, как по двери бьют кулаками и ногами; пытаясь не слышать, как кричит Тэ. Он лишь набрал номер того, кто точно в этом разбирался и мог ему помочь. — Джин, что у вас там происходит? — спросил Намджун, когда Джин вместе ответа тяжело выдохнул из-за сильнейшего удара по двери. — Кажется у него ломка, — заговорил Сокджин, пытаясь держаться. — Он агрессивен, пытается уйти и не узнает меня. Я не понимаю на что конкретно у него такая реакция. — Такая ломка бывает от того нового наркотика, — задумчиво произнес Джун. — Я могу приехать и дать юному наркоману, конечно не то, что он хочет, но похожее. — Нет, Джун… — Джин, ему плохо. Он возможно чувствовал себя разбитым, но ты этого не заметил по незнанию. Я ему просто помогу, до больницы пока обойдемся этим. Джин молчал, не зная, что сказать. Ему очень хотелось помочь младшему, но боялся сделать хуже. — Ну? — Хорошо, приезжай. Джун бросил: «Скоро буду», и отключил вызов. Полчаса ожидания что для Джина, что для Тэхёна были сущим адом. Сокджин подпер тумбочкой дверь, чтобы друг не смог выйти. А Тэ без устали тарабанил в дверь и кричал. Джин сидел в кресле, закрыв глаза, и попытался не вслушиваться в то, что кричал младший. Он не знал, что было бы отпусти друга с родителями, когда сам сходил с ума и не знал, как его успокоить. Звонок в дверь был спасительным. Ким вскочил и подбежал к двери, вытащил ключи из заднего кармана джинс и дрожащими руками открыл дверь. — Наконец-то, — выдохнул он, когда увидел Намджуна. — Где он? — спросил тут же мужчина. — Я запер его в ванной. Джун кивнул и подошел к двери в комнату, отодвинул тумбочку и не дал Тэхёну выйти. Джин сторожил рядом, не решившись зайти и увидеть воочию, как друг успокаивался под новой дозой. Минута шла за час, Ким все больше нервничал. Но Джун не заставил его долго ждать и вышел из комнаты, под руку держа Техёна. — Тэхён, как ты? — Джин вцепился в младшего. Тэ слабо улыбнулся, явно пребывая где-то далеко от него. И Джин, тяжело вздохнув, провел парня до кровати и уложил его в постель. Ким пытался выдавить из него хоть слово, но не дождавшись никакой реакции, ушел к Джуну на кухню. — Как ты? — спросил мужчина, приобнимая парня за плечи. Джин закрыл глаза ладонями и, мотнув головой, прижался к нему. — Я так устал, Намджун, — прошептал он. — Не знаю, как помочь всем. — Ты делаешь итак предостаточно, — успокоил его Джун, поцеловав того в макушку. — Нет, нет… Я никудышный друг. — Джин… — Не углядел ни за одним, и сейчас пожимаю плоды своего безразличия, зацикленности на себе и своих проблемах… Завтра отвезу Тэ в больницу и поеду к Юнги. Я волнуюсь за него. Джун вздохнул. — Что такое? — тут же спросил Джин. — Я завтра встречаюсь с Чхве в порту. Джин обеспокоенно посмотрел на мужчину. — Ты серьезно сейчас? Я же завтра не на службе… Намджун кивнул и тут же расплылся в довольной улыбке, за которую получил локтем в ребро от Джина. — Ты чего лыбишься, а? Если вы перестреляете друг друга? — Ты волнуешь за меня? — А ты как думаешь? — Но я же… Джин понял, что хотел сказать Джун и нахмурился. — Давай забудем об этом, — прервал он его. — Ты многим чем мне помог. Нашел Чонгука, пусть и… Ким прервался и прокашлялся. — Нашел Тэ, — продолжил он. — Помог ему сейчас… И наши отношения… Я волнуюсь, Джун. Намджун повернулся к нему и, взяв парня за руки, прикоснулся щекой к ладоням, поцеловав холодные пальцы. — Я клянусь тебе, что все будет хорошо. Вернусь к тебе даже из ада… Зная, что ты ждешь меня, волнуешься, я вернусь, уничтожу всех на своем пути, но вернусь. Джин кивнул и слабо улыбнулся. — Мой Монстр… — Мой Ангел. С кровати донесся крик и жалобное: «Какие же вы слащавые». Парни рассмеялись, а Джин спокойно выдохнул, глянув на Тэхёна, которому стало лучше. Проводив Намджуна, на прощание вырвавший поцелуй, чем сильно смутил Джина, он вернулся к другу, извинявшегося за то, что произошло. Но Джин потрепал его по волосам, улыбнулся ему и проговорил: «Я все понимаю, Тэ.»***
Проснувшись утром, Джин заведомо возненавидел этот день. Нужно было отправить Тэ в больницу, затем заехать на работу и поехать после этого к Юнги. И пожалуй последнее было самым тяжелым в грядущем дне. Позавтракав, парни вышли вышли из квартиры. Тэхёна потряхивало от нервов, и Джин успокаивал его весь путь. Но младший все равно переживал. Подъехав к больнице, у входа они заметили лишь мать Тэ, отчего младший сильнее расстроился, храня в памяти слова отца. Женщина обняла сына и отмахнулась работой мужа, как причину неявки. Джин проглотил едкое: «Ради сына мог и придти», не желая вступать в спор с женщиной и расстраивать еще больше Тэхёна. На приеме у врача Тэ сдал все анализы и подписал бумаги о добровольной реабилитации. Мать передала ему вещи и долго не желала не отпускать, обещая навещать его. Джин крепко обнял друга, также обещая навещать. Тэхён рассеянно кивнул и, попрощавшись с родными, позволил медсестре увести себя. Женщина махала рукой сыну, пока тот не скрылся за поворотом и только тогда вытерла набежавшие слезы. — Вас подвезти? — спросил Джин. — Если не сложно, — произнесла она и поплелась за Сокджином.***
Стоило отвезти женщину на работу, Джин отправился к участку. На входе он поприветствовал дежурного, спросив того на месте ли полковник. И, получив утвердительный ответ, направился к кабинету. Постучав, сразу получил разрешение войти. — Добрый день, — поприветствовал он мужчину. — Что-то случилось, Джин? У тебя же сегодня выходной. Джин неопределенно мотнул головой и положил перед начальником сначала толстую папку, а поверх исписанный белый лист. — Что это? — Заявление об уходе. — Это шутка такая? — со смешком спросил мужчина. Ким покачал головой. Он был предельно серьезен. — Ты с ума сошел? — прикрикнул полковник, разрывая заявление. — Даже не думай. — Просто подпишите и мы разойдемся, — проговорил Джин, положив на стол еще несколько копий заявления. Он догадывался, что так просто начальник не подпишет документ. — Что случилось? — Я так больше не могу… Не могу работать в этой структуре, видеть ужасы этой работы, гниль системы… Я устал. — Но ты знал, на что идешь. — Знал, но не предполагал насколько все плохо. — Это все Монстр? Он угрожал тебе? — Нет, он тут ни причем. Мужчина тяжело вздохнул. — Я не подпишу заявление, Джин. Ты нужен полиции, гражданским. — Тогда я буду приходить каждый день и просить, чтобы вы подписали. Откланявшись и прошептав тихое: «До свидания», Сокджин направился на выход. Он надеялся, что полковник в конце концов устанет и подпишет заявление. Он очень на это надеялся…***
Когда на одном конце города уставший парень бегал по личным делам, на другом конце города решалась пожалуй сама судьба города. В порт подъехало несколько машин и остановились друг напротив друга. Намджун вышел из своей машины вместе с Джексоном и сел на капот, ожидая, когда из машины напротив выйдет его соперник. И тот не заставил себя ждать. — Намджун! — фальшиво радостно протянул Чхве, вытянув руки вперед. — Что ж ты старика вызвал сюда? Встретились бы в ресторане моём, обсудили дела. Да и ведь ты новый глава, с которым я смог увидеться лишь сейчас. — Хватит этой наигранной радости от встречи, — отрезал Джун, упершись руками по бокам, нащупывая пистолет на всякий случай. — Единственное дело, которое нас связывает, так это твоя торговля на моей территории. Думаю, тебе наплевать на сорванца Ли, но его за зад уже поймали. И мне осталось разобраться лишь с тобой. — Какой наглый малец, — усмехнулся мужчина. — Думаю этот вопрос можно как-то урегулировать, поставить процент на мою продажу. — Ты не понял, я хочу, чтобы ты съебался с моей территории и больше здесь не появлялся. Такой отборной дрянью торговать на моей земле я никому не позволю. Чхве громко рассмеялся, чем заставил напрячься Намджуна. — Ты все же подумай, не надо так рубить, — не успокаивался мужчина. — Ты — бизнесмен, неужели не понимаешь какую золотую прибыль можно получать лишь с одной этой дряни? Молодежь только и рада покупать ее вновь и вновь, лишь бы получить те эмоции, что они получили после первой дозы. И не только молодежь, но и работяги готовы отдать деньги ради той энергии, что дает этот наркотик. — Этот наркотик сжирает человека крайне быстро, превращает в существо, а вероятность передозировки слишком велика и исход один: летальный. По этой же логике я могу продолжать продавать героин и прибыль получать аналогичную. На этом наркотике сидят долго: человек один раз придет, и будет возвращаться вновь и вновь, а я буду получать деньги свои. Также я могу закупиться новым наркотиком, похожим по свойствам, устроить чуть ли не реку из дури, и буду получать в разы больше, чем с твоей бодяги. — Какой же ты упертый, — недовольно цокнул мужчина. — Я никому не отдам свою территорию. Повисла тишина, разрываемая лишь криками птиц. У Намджуна в груди разрастался клубок тревоги. Он не знал, откуда она появилась, но уже подбиралась к горлу, душа его. И во всем этом мареве тревоги была лишь одна светлая мысль — о Джине. Ведь здесь должен был начаться его бой, пусть и доставшийся от бывшего босса. Даже если его песенка спета, пускай, в этом был свой кайф. Вся боль была в этом. Вся боль была в бою с самим собой, высотой порваной струной. Только бой… Бой с людской молвой, мечтой одинокого мальчишки, слепоглухонемой судьбой… Резкая боль в груди, поплывший горизонт и едкая ухмылка Чхве — это все, что запомнил Намджун, пока падал. Джексон подхватил его и оттащил за машину. — Эй, ты как? — встревоженно спросил Вон, пока их люди стреляли по противникам. — Найдите этого снайпера, он может в раз людей наших перестрелять, — еле выговорил Намджун, держась за рану. — Тебе нужно в больницу. — Нам гробы понадобятся, если ты сейчас же не найдешь его. Бегом, Джексон, бегом. Мужчина кивнул и набрал номер ребят, что сидели в машине недалеко от доков, приказав им найти снайпера противников. Намджун, претерпевая сильнейшую боль, отстреливался, пытаясь попасть в Чхве. Но тот как крыса спрятался за машиной, и не выстрелил ни разу. — Чхве, сукин ты сын, вроде как за моей головой пришел, а прячешься, — крикнул Намджун, застрелив еще парочку людей противника. — Или ты уже успел в штаны наложить? Подобных оскорблений мужчина не стерпел и выглянул из укрытия, направляя на него оружие, но Джун тут же подстрелил его. И тут же Вон прокричал, что снайпера убили, и противники тут же расселись по машинам. — Джексон, не упусти их, — крикнул Ким. Вон кивнул и начал стрелять по колесам, но машина с главой слишком резво уехала. И крикнув парням, чтобы добили оставшихся, поднял Намджуна и усадил его в машину. — Мы его упустили, но я его найду, — проговорил мужчина, садясь за руль. — Сейчас тебе нужно в больницу. — Единственное, что мне нужно, это голова Чхве. — Намджун, ты в первую очередь мой друг, а в последнюю — мой босс. Так заткнись по-дружески, и не сдохни до больницы. — Ну ты, — засмеялся Джун, тут же застонав от прострелившей боли. До больницы никто и слова не сказал. Джексон надеялся лишь на то, что успеет довезти друга до больницы. А Намджун, дабы не отключиться, мыслями возвращался к Джину и как он отреагирует на его ранение.***
С отправкой Тэхёна в больницу и с посещением начальника уже наступил вечер. Нужно было ехать к Юнги. С похорон Чонгука Мин заперся в квартире и пил, выходя в магазин за новой партией. На дороге были вечерние пробки, поэтому Ким решил ехать окольными путями через дворы. В пути он сильно начал нервничать. Со всеми проблемами, он даже не задумывался над тем, что стоит сказать убитому горем Юнги. Джин прекрасно понимал, что чувствовал друг, и сам это переживает. Но ведь нельзя было вычеркнуть себя из жизни, как это сделал Юн. Нельзя было хоронить себя живого с Чонгуком. Но он опоздал. Юнги решил, что больше не может так жить… Из окна спальни Мина валил черный дым, а занавески были охвачены огнем. Выпрыгнув из машины, Джин побежал в подъезд. Но в этот раз дверь квартиры была заперта. — Юнги, ответь мне! — крикнул он, стуча по двери. Кима охватывала паника. Он пытался выбить дверь, но та не поддавалась. Но Джин не сдавался. Просто не мог. Спустившись к машине, он достал из бардачка пистолет и тут же поднялся обратно к квартире. Выстрелил несколько раз в замок, и тот наконец открылся. Прикрыв лицо локтем, он вбежал в квартиру. Юнги лежал без сознания на кровати, и Джин, подхватив его под подмышки, потащил из квартиры. К подъезду уже подъехала скорая и пожарная, вызванные соседями. Парень передал врачам друга, сам отказавшись от помощи. Он не настолько сильно надышался и, выпросив номер больницы, он поехал за скорой. По пути пытался не плакать. Почему Юнги решился на это? Неужели было настолько тяжело? Но почему он тогда не обратился за помощью к нему или Хосоку? Почему варился сам в этих тяжелых мыслях, дав им поглотить себя? Он набрал номер Хосока. Чон должен был знать. — Хосок… — выдохнул Ким, когда друг ответил. — Джин, что-то случилось? — Юнги… Он… — Что с ним? Джин тяжело вздохнул, вытер слезы, чтобы те не мешали следить за дорогой. — Джин, не молчи! — крикнул Хо. — Он устроил поджог своей комнаты, пытался покончить с собой, задохнувшись дымом. Хосок тяжело вздохнул, выругнувшись. — В какую больницу его увезли? — В твою. Я оторвался от скорой, но уже подъезжаю. — Хорошо. Чон отключил вызов. Джин заехал на парковку, остановился и выбежал из машины, чуть не забыв поставить ее на сигнализацию. На регистратуре он спросил, куда поместили Юнги, и выбив из девушки информацию, побежал к отделению реанимации. У дверей уже сидел Хосок. — Хоби… — хрипло позвал Джин друга. Хосок обнял Кима и тяжело вздохнул. — Почему… — пытался произнести он сквозь слезы. — Почему он… — Я не знаю, Джин, не знаю, — ответил Хо, сильнее прижав к себе друга. Проходили нервно минуты, никто не выходил. Джин зарылся пальцами в волосы, пытаясь отогнать сцену горящей комнаты и лежащего на кровати Юнги. Чон нервно ходил из стороны в сторону, пытаясь не утонуть в отчаянии, не задохнуться. Сначала Чимин, Чонгук, Тэхён, теперь и Юнги. Если еще и Джин, что невидящим взглядом уперся в стену, что-то вытворит, то он совсем отчается вернуть все, как было, вернуть друзей. Но наконец из палаты вышел врач и мрачно оглядел парней. Хосок растормошил замерзшего Джина и спросил, как Мин. — Спасли, — выдохнул мужчина. — Но сейчас к нему нельзя. Приходите завтра. Хосок тяжело вздохнул и поблагодарил врача. Обернувшись к другу, он увидел, что Джин не вышел из своих мыслей, тяжело вздыхал и не обращал внимания на скатывающиеся слезы. — Эй, Джин, — позвал он его, крепко сжав его плечи руками. — Все будет хорошо, слышишь? Пройдет реабилитацию, придет в себя. А мы… мы будет рядом. Джин отрешенно кивнул и позволил другу увести его. Ким пришел в себя лишь в фойе, в которым среди многих посетителей увидел знакомое лицо. Вырвавшись из хватки Хосока, он подбежал к знакомому. — Джексон, почему вы здесь? Что с Намджуном? — Ким завалил его вопросами. Вон замялся, не зная, как сообщить правильно. — Да не молчи ты! — нервно прикрикнул он, отмахиваясь от Хосока, пытавшегося его успокоить. Джексон посмотрел на залитое слезами лицо и тяжело выдохнул. — Его ранили, но врачи спасли его, — сказал он, тут же подхватив падающего Джина. Чон подозвал медсестру, видя как Джин потерял сознание и упал бы, если бы его не подхватил незнакомый ему мужчина. Девушка поднесла резко пахнущую ватку к лицу Кима. Резко дернувшись от неприятного запаха, он приходил в себя. — В порядке? — спросил Хо. — В какой он палате? — спросил Джин к Вона. — Я могу отвести. Джин кивнул. — Хоби, подождешь меня? — спросил он. Чон кивнул и сел в кресло, провожая друга взволнованным взглядом. Петляя в коридорах, Сокджин пытался собрать мысли в кучу. За день произошло слишком много всего для человека, висящего на волоске от нервного срыва. Джексон резко остановился, и Ким еле успел остановиться. Мужчина открыл перед ним дверь, и Джин несмело зашел внутрь. На больничной койке лежал бледный Намджун, обернувшийся к открывшейся двери. Джин скользнул взглядом по перемотанной бинтом груди, по мощным рукам, от которых тянулись трубки капельниц. — Джин, что ты здесь делаешь? — хрипло спросил Ким. — Увидел в фойе Джексона, — ответил Ким, присаживаясь рядом. — Что ты вообще делаешь в больнице? Джин сжал в ладонях кофту, перебирая торчащие нитки пальцами. — Джин? — Юнги пытался покончить с собой и устроил поджог. — Как он? — Его спасли врачи. — А ты как? Джин неопределенно пожал плечами и посмотрел на Намджуна. — Что произошло? — спросил он. — Чхве устроил засаду, — ответил Джун, прерывисто выдыхая и сморщившись от легкой боли. — Он пудрил мне мозги своими пустыми обещаниями, хотя на самом деле желал лишь мою голову заполучить, я сам смог ранить его, но он успел сбежать. И от меня, и от моих ребят. Так что, прячется он сейчас где-то. И пока он слаб, ты можешь задержать его. Улик предостаточно. — Не опасно ли тебе с огнестрелом лежать в обычной больнице? — Главврач больницы — мой друг. Так что, хирурги не проболтаются. До этого не болтали. Джин кивнул, протирая глаза от накативших слез. — Эй, Джин, — позвал Намджун парня, взяв его за руку. — Со мной все хорошо. Правда у тебя работы прибавилось. Джун пытался отшутиться, но Джин лишь сильнее заплакал, опустив голову. — Эй, Джин, ну что ты… Мужчина пытался подвинуться ближе к парню, но не смог двинуться из-за прострелившей боли, из-за чего тяжело выдохнул и нахмурился. — Я устал, Намджун… Столько всего навалилось в последние недели, и я не справлюсь. Джун молчал. — Я хотел помогать людям, поэтому решил стать полицейским. Но я не смог помочь ни друзьям, ни себе… У меня столько проваленных дел. Хотел хоть что-то изменить, хотя бы в своем районе, но у меня не вышло. — Если ты хочешь изменить что-то, то всегда будут те, кто будет пытаться помешать тебе. Помешать тебе могут даже те, ради кого ты стараешься. Все вокруг привыкли к тем условиям, в которых живут. И даже если кто-то пытается разрушить их мир, даже с целью улучшить его, они будут против. Сколько, полицейский, не старайся, тебе не улучшить эту страну. Будь ты даже депутатом, рядом будут те, кто помешает — коллеги и жители страны, которые привыкли жить в грязи и говне. И не только в нашей стране обстоят так дела. Даже в самых безопасных странах, есть процент нарушителей закона. Кому-то выгодно это, ведь если не так, то почему мы ходим на свободе, почему позволяют нам творить беспредел? Об этом не задумывался никогда? — Не правда! Люди не будут долго терпеть беспредел. И я тот, кто должен был разбирать все это, помогать… — За всю жизнь человечества было многое: митинги, протестующие, подпольные организации против власти и, наконец, революции. Все кто сейчас в политике, в силовых структурах взбираются по карьерной лестнице ради одной цели: гонка за властью, а не улучшение жизни жителей страны. За всю историю человечества люди гнались за властью, установлением своих порядков. Люди — эгоисты, и они думают лишь о себе, а не о других. Итак, вопрос: ради кого и ради чего ты борешься, раз и сам связался со мной, главой картеля? — Я… ради того, чтобы очистить эти улицы. Джин ниже опустил голову. Он уже ни в чем не был уверен. И Намджун это видел. — И связался со мной? — наступал на него мужчина. — С тем, кто эти улицы загрязняет? С тем, кто продает людям белую смерть? С тем, кто убивает ради собственных интересов? Интересная у тебя логика, полицейский. — Я… Уже ничего не понимаю. Где добро, а где зло… — Не ищи добра в этом грязном мире. — Намджун… — Приходи ко мне тогда, когда разберешься в том, как устроен этот мир, и в себе. Ты запутался. Не можешь определиться, что тебе важнее — служба или ты и твои близкие. Я пытался помочь тебе, окружил помощью и заботой, но каждый гребаный раз ты напридумывал себе что-то и сбегал от меня. Сколько раз ты подставил под сомнение свои чувства ко мне? И в итоге и с этим разобраться не смог: то ли я твой возлюбленный, то ли я — монстр, которого ты ненавидишь и боишься… — Это не так. — Полицейский, — надменно произнес Джун, сощурив глаза. — Разберись в себе. И тогда приходи ко мне. Либо как возлюбленный, либо как служитель закона и арестуй меня. Компромата у тебя достаточно. Намджун отвернулся от Джина к окну, давая понять, что разговор окончен. В груди Сокджина образовалась дыра черная, глубокая. Она поглотила все чувства, и парень чувствовал себя неживым. И это лишь от слов Джуна. Монстр убил ангела. И в этот раз выстрел был последним. Джин мотнул головой и встал, облокотившись о стул, когда он пошатнулся. Хотелось что-то сказать, крикнуть равнодушному Намджуну. Но он не знал что и стоит ли вообще. Прикрыв глаза, потоптался на месте, но решил уйти. Возможно Джун был прав, и ему нужно было разобраться в себе. Его неуверенность во всем погубила его, его отношения с Намджуном и его друзей. Все могло быть иначе будь он смелее, определеннее в своих чувствах и желаниях. Так Чимин бы не попытался покончить с жизнью, да и Юнги бы не пытался свести счеты, если бы он спас Чонгука. Так и Тэхён бы не подсел на наркотики, а Хосок наконец взялся бы за свою жизнь. Слишком много «если» и «бы», разрывающих его на части. Он так слаб, ничтожно слаб… Спустившись в фойе, он попал в руки Хосока, увидевший его потерянно бродящего по коридору. — Все хорошо? — взволнованно спросил Чон. «Какой же он заботливый» — подумал Джин, улыбнувшись или же скривив губы в уродующей улыбке, от которой все в груди Чона замерло, и он лишь сильнее сжал ладони на предплечьях друга. — Выпьем? — спросил Джин, не переставая улыбнуться. Хосоку оставалось лишь согласиться. Джину это и нужно было. В суете и пыли — этот бой только его. Он был и останется. После мёртвой петли с поднятой головой, с ясным взглядом с лица — навсегда молодой. День за днем до конца — продолжается бой!