Каждому своё

-1-

Апрель. Александрия. 23:48.       Как ужасно порой сожалеть о том, что сделал, но ещё хуже о том, чего даже не попытался.       Он сидел, глядя в пустоту своей квартиры, обреченный на такой расклад по собственной глупости. И если одиночество мы выбираем сами, то этот выбор он сделал не в свою пользу.       Циферблат электронных часов сменился ещё одним часом ближе к ночи. Малдер начал готовиться ко сну, прогоняя свои угнетающие мысли прочь.       Он наивно полагал, что время лечит. Но терпеть её отсутствие уже больше трёх месяцев становилось невыносимой пыткой. Срываясь с катушек в одночасье, чтобы удостовериться, что всё в порядке, он подъезжал к её дому в надежде увидеть свет в окнах и в очередной раз уяснить для себя, что там все счастливы и без него. Убеждался в этом, разворачивался и ехал к бару рядом со своим домом, чтобы можно было спокойно набраться чего-нибудь крепкого и успешно дойти до кровати.       В такие моменты Малдер с трудом усмирял в себе попытки позвонить ей. Почти всегда это получалось, иногда нет, и в порыве душевного откровения он дискоординированными движениями пальцев набирал номер и… слышал голос на том конце провода и просто дышал в трубку, пребывая в немом восторге и тихо трезвея. Говорить было не о чем. Да и слушать его там бы точно никто не стал. Что было вполне ожидаемо после всего, что случилось.       Теперь это казалось невероятной глупостью, но после расформирования отдела он дал понять, что прекрасно справится и без её помощи. И его напарница по собственному желанию перевелась в отдел особо тяжких насильственных преступлений. Сейчас уже никто не будет выяснять, почему так получилось. Убеждая себя в том, что так будет лучше, оба так и не поняли, насколько сильно ошибаются.       Нынешний заместитель директора Кёрш, в подчинение которого они попали, с удовольствием подписал рапорт о переводе специального агента Скалли в другой отдел. И даже поспособствовал её назначению в напарники к молодому, прагматичному, подающему большие надежды, агенту Джеймсу Девису. Малдер был заочно знаком с этим человеком ещё по академии, где о нем звучали только положительные отзывы как о человеке и профессионале. Но это вовсе не являлось поводом для радости теперь.       С момента разрыва их тандема Фокс краем уха слышал из уст разных агентов, что у его напарницы все хорошо, и с этим Девисом они прекрасно ладят. И это ещё мягко сказано. Подобные мысли вызывали мятеж в его сердце, поэтому он старался не думать об этом. А когда не получалось, такие размышления приводили его или к «кровавой Мери» или в свой кабинет, где он мог от души поработать среди кип документов и отчетов. Помимо выпивки только это помогало забыться. Ненадолго.       Задача не думать о том, что его напарница и лучший друг теперь прекрасно обходится без него, казалась просто невыполнимой.       Ясно осознав для себя, что работа всей жизни уничтожена, поиски окончены, и нет смысла начинать заново, он решил таким образом освободить её от груза новых испытаний и неоправданных надежд. А ведь она также вложила немалую часть своей жизни в эти поиски. И каково было осознавать, что всё, что было сделано — впустую? Беда в том, что он не особенно интересовался её мнением на этот счёт, в глубине души понимая, что она, как никто другой, заслуживает большего, чем он может ей дать.       «А я просто жалкий сукин сын…», — думал он теперь, уперев голову в сжатую в кулак руку и смотря через окно в ночное небо, которое едва было видно ему с кушетки, зато часть мозга, отвечающая за воображение, дорисовывала в памяти пронзительно тёмный купол небосвода и свет давным давно угасших звёзд. Небо было ясным в это время года.       Эти последние месяцы, казалось, тянулись бесконечной чередой бессмысленных событий. Он незримо тонул в невозможности вырваться из круга: работа в офисе, бесполезные задания. Он выполнял их без какой-либо доли энтузиазма и интереса. Но были случаи, когда само начальство не решалось положить в гроб его талант профайлера, и помимо повальной проверки фермерских хозяйств в руки Малдера попадали стоящие дела по расследованию убийств. Любимая работа, в которую в прошлом он был максимально вовлечён, стала рутинным ежедневным ярмом, отягощающим каждый день его теперешней жизни. И возвращаясь в пустые стены квартиры, он снова занимался самобичеванием. Так было и сегодня.       И с каждым прожитым днём он всё больше отпускал её в надежде, что без его присутствия в её жизни появится что-то хорошее. Она заслуживала нормальной жизни в конце концов. И после её ремиссии, после заражения инопланетным вирусом, после её спасения он пообещал себе, что больше не станет вмешиваться и подвергать её жизнь опасности, и как мог, выполнял это, не смотря ни на что.       До сегодняшнего вечера…       Внезапно раздавшийся телефонный звонок оборвал очередную симфонию самобичевания в его утомлённом мозгу и рассеял темноту вокруг. Чтобы добраться до спальни в поисках телефона Малдеру пришлось включить свет. Он зажмурился с непривычки. Остановившись у изголовья кровати, открывая глаза и медленно привыкая к освещению, он снял трубку телефона с подставки.       Малдер весьма удивился, поняв, кто побеспокоил его в столь поздний час. На том конце провода голос едва издавал звуки, но даже по дыханию он мог узнать его.