1812
Он не уверен, как это произошло, но, если честно, то детали его не сильно-то и заботили. Всё, что знал Иван, так это, что Англия и молодой Америка снова были в состоянии войны. Ходили слухи, и по Европе, и среди людей, что Артур пытался вернуть себе свою бывшую колонию. Конечно, сама мысль о слухе расстроила многие страны, особенно Россию. Однако у него не было возможности спросить Кёркленда об этой подозрительной и невежливой идее. Британец некоторое время находился в море, сражаясь с небольшим американским флотом, который, казалось, хорошо противостоял многочисленным судам Англии. Либо этот мальчик был так же опытен, как говорил, что он на пути тактической войны, либо ему просто повезло. Что бы это ни было, Брагинский не ожидал от него ничего иного. Вполне вероятно, наполеоновские войны обеспечили юноше какую-то защиту. Европа в хаосе, а Россия в дилемме. Он хотел снова увидеть это солнечное лицо, но после многих лет беспорядков между странами он отказался от каких-либо визитов. Америка намеревался встретиться с его друзьями, но Иван предупредил, мол, это слишком опасно. Франциск, с другой стороны, изменился в кого-то совершенно непохожего на себя, и с ним довольно-таки проблематично договориться. Позже, с тех пор как Россия стал союзником Англии, чтобы положить конец Франции, он услышал слово Америки поддержки французу. Косвенно он предполагал увидеть, насколько у него с Францией тесная торговля. Когда Артур сделал так, что молодая страна уже не мог снабжать его врага через блокаду собственного дома, Альфреда вынудили стать жестоким. Даже другая колония, Канада, страдал от невежества британца. Именно из-за этого американец попытался заставить соседнюю колонию освободиться от контроля Кёркленда, и теперь Англия стал жестоким.Париж, Франция. 23 сентября 1814
После долгой задержки Британии, наконец, удалось пробраться в Париж, где Россия, Австрия и Пруссия уже позаботились о Франции и его «императоре». Он выглядел почти что довольным, когда русский поднял ключ от города, и занял место. В то время Иван услышал расслабленный вздох сорвавшийся с его губ. — Так рад, что ты смог присоединиться к нам, — с улыбкой произнёс Брагинский, садясь в кресло напротив Англии. — Я бы приехал раньше, — буркнул тот. — Но все корабли разом испоганились. Пришлось немного их подправить. Российская империя получил письмо. Он точно знал, где находился Артур и что делал. — Моя глубочайшая благодарность за то, что вы взяли на себя ответственность за руководство осадой, — возвысил англичанин и посмотрел на него, который точно не смотрел в глаза. — Я слышал, как сопротивлялся Франция. — Да, сопротивлялся, — протянул Иван. — Но мы раздавили его без твоей помощи. Кстати, я как раз собирался тебя спросить... — и, подняв руку, указал под своим глазом. — Откуда у тебя этот синяк? У Кёркленда, конечно, прекрасный фингал. В стадии заживления, но всё ещё заметный, и Брагинский честно удивился, как он вообще появился на публике. Британец ведь всегда так заботился о своей внешности. Англия коснулся кончиками пальцев фиолетовой кожи. России показалось, что Артур вздрогнул, но, возможно, это только показалось. Должно быть он не хотел говорить об этом. — Это всего лишь маленькое недоразумение, которое я отхватил в драке с одним рядовым Франции, — выдал Британия. — Ты всегда был лучшим в борьбе с ними, — не удержался от комплемента русский, скрывая чистую фальшь. — После этих войн я должен надеяться, что Европа снова почувствует мир. — Это малое из приятного, что у нас есть. — Надеюсь, война не дошла до Западного полушария. Если подумать, в последнее время я не получил слишком много американских товаров, — прокомментировал Иван и наигранно задумался, обращаясь к Британской империи. — Ты там был, да? Всё в порядке? — Э-э, да, всё хорошо, — ответил англичанин, отворачиваясь от него и, таким образом, давая ему знать, что его ужасные рассказы оказались враньём, впрочем, как тот и предполагал. — А как поживает малыш Австралия? Слышал, он значительно вырос, — недолгая беседа всегда была самой забавной частью, до приземления на правду во лжи. — Да, верно, — Англия заметно повеселел при упоминании о своём втором ребёнке. — Он всё ещё не торопится расти, и я не против. Америка рос так быстро, что я едва успевал наслаждаться его детством. Австралия, наоборот, находится в устойчивом темпе. Хотя мальчик любит змей и ящериц, там внизу такие ужасные вещи творятся. — Что насчёт малыша Канады? — хихикнул Россия, зная, что если заикнётся об именно этой колонии, упоминание Западного полушария остановит поток хороших мысли Артура. Как и ожидалось, Кёркленд запнулся и опустил глаза. — Мальчик также стабилен. В последнее время он привязался ко мне, но всё прекрасно. — Разве? — Брагинский вытащил письмо из кармана и положить его на маленький столик рядом с ним. — Слышал, он голодает — ты голодаешь. Британец сощурился, переводя взгляд на письмо. Эти зоркие зелёные глаза точно увидели адресата. В тот момент оттенки в них потемнели, а выражение лица сменилось не в лучшую сторону. Иван понял, что подловил его. — Это письмо от Америки? — выпрямился тот, конечности напряглись. Он выглядел готовым к бою. У русского же чуть ли не вызывал смех при одной лишь мысли о сражении официальных союзников. Что скажут монархи? — Да, — правдиво ответил империя, убирая ладонь и являя текст, сделанный рукой бывшей колонии. Несомненно, это Англия учил мальчика писать, очень красивый почерк. — Я получил это всего два дня назад. Мне всегда было любопытно, почему моих торговых судов недостаёт, и я спросил малыша Америку об этом в письме. Он, наконец, написал мне после двух лет вопросов без ответа. И всё рассказал. Мне нравится это качество в молодых странах — они всегда такие честные поначалу. — Он сказал, что пытался заставить Канаду тоже пойти против меня? — хмурясь, проговорил Артур с явной неприязнью к действиям юноши, написанной на его мрачном лице. — Сказал, хочет, чтобы я покинул полушарие. — Я могу понять его. Но дает ли это повод голодать твоей собственной колонии? — Он больше не моя колония, — огрызнулся Кёркленд, отвернувшись к окну. — Я не об Америке, — заявил Иван. Глаза британца расширились и метнулись обратно к России, брови поднялись. — Он сказал мне, что ты не позволишь ему кормить брата. По дипломатическим и политическим вопросам ведь? Как жестоко, Англия. — Он вмешался! — он вдруг начал от неудобства ёрзать на месте, Брагинский задумался, а какие ещё детали он мог извлечь из него. Это было просто удивительно, как гнев мог заставить выплюнуть все виды сказок и историй, которые русский никогда раньше не слышал. — Я говорил ему держаться подальше от Канады, он не слушал, как обычно, и сказал, что это по праву его земля, которую он отвоевал во время революции. Чушь! — Значит, чтобы защитить его, ты моришь его голодом? — Он не твоя чёртова колония, поэтому ты не имеешь права говорить мне, что я могу или не могу делать с тем, что принадлежит мне! — Если ты хочешь придушить ребёнка его собственной подушкой, то ради бога. Он является твоей колонией. Но я не могу позволить тебе сделать тоже самое с малышом Америкой, — рассуждал Россия. — Он мой близкий торговый партнёр, и я бы хотел, чтобы ты оставил его в покое. — Если ты и он так сблизились, то почему бы тебе не сражаться заодно с ним? — Британия поднял бровь. Это высокомерие вернулось, и русский должен найти способ вновь погасить его. — Я рассматриваю это, — Брагинский оглянулся на письмо. — Особенно после того, как ты сжёг его дом. Как печально. Где теперь он будет жить? Англия замолк. Иван улыбнулся. Он догадывался, что тот не знал об этой маленькой детали. — Так невежливо для джентльмена, — упрекнули его. Лицо Артура залилось краской. — Он думает, что это какая-то игра! — закричал он. Кёркленд выглядел так, будто уже устал защищать свои действия против новой амбициозной страны. Россия уставился на империю, сдерживая улыбку. Его было трудно сломать, особенно после того, как узнал о письме. Правильно, Англия вынудил его убрать руку. Брагинский мог чувствовать слёзы в этом послании. Слова казались слишком поспешно нацарапанными, на чернилах были пятна ладоней и отпечатков пальцев, принадлежащих мальчику, аромат самой бумаги схож с запахом гари. Всё это буквально разъедало сердце Америки, поэтому он и решил честно объяснить Ивану, что произошло и почему. — По-видимому, ты так реагируешь на его вызов, — улыбка русского не дрогнула, но превратилась в нечто более зловещее, чем просто в усмешку. Приблизившись, он расширил свои фиолетовые глаза и, одаривая империю напряжённым взглядом, выдвинул собственный вызов. — Раз уж ты так любишь играть в игры, как насчет того, чтобы нам сыграть в одну из наших? Похоже больше на заявление, чем на вопрос, и, когда Брагинский откинулся на спинку стула, он продолжил упиваться видом расстроенного Англии, смешивающегося в порцией зарождающегося гнева.Санкт-Петербург, Российская империя. 19 мая 1815
— Ты хочешь компенсацию? — Артур быстро схватил свой кошелёк в руки и гадливо бросил его на стол, золотые монеты раскатились во все стороны. — Подавись этим! После этого он вышел из комнаты. Россия вздохнул и обратил свой взор к молодой бывшей колонии, который стоял рядом. Когда империя официально удалился, и никто больше не мог услышать, как его каблуки стучат по паркету за дверью, Америка спокойно взял кошелёк и принялся собирать монеты, полученные благодаря Ивану. Протянув руку, он схватил юношу за запястье, чтобы остановить его от этого ненужного в данный момент занятия. — Ты можешь позволить слугам прибраться здесь. Не волнуйся; они не украдут то, что принадлежит тебе. Как только Брагинский закончил предложение, мальчик вздрогнул. Посмотрев вниз, тот понял, что это из-за его довольно сильной хватки. Он не прикоснулся к нему слишком грубо, но Альфред показывал признак боли. Русский отпустил его руку и посмотрел на его дрожащие в перчатках пальцы. — Снимай перчатки, Америка, — как можно мягче приказал Россия, но когда американец с неохотой взглянул на него, сощурился и пояснил. — Альфред, послушай меня. Это меньшее, что ты можешь сделать после моего посредничества. Светловолосый молчал, приглушённо вздохнул через нос и потянул за пальцы белых перчаток. Один за другим они отрывались от кожи, и первая рука вскоре раскрылась, работая со второй. Зрачки империи сузились при виде сожжённой плоти. Заметив, как Америка борется с другой перчаткой, Иван встал и подошёл к мальчику. Он остановил его, а затем молча предложил свою помощь. Взяв его ладонь, Брагинский нежно снял оставшуюся перчатку, пристально всматриваясь в исказившееся от дискомфорта лицо юнца. Когда его руки лишились какого-либо покрытия, русский осмотрел их и подметил, как мало они, казалось, исцелились с тех пор, как услышал о сожжении Вашингтона. Он думал, что они будут... — Почему ты не рассказал мне об этом? — длинные пальцы России мягко скользнули по волдырям. — Потому что беспокоиться не о чем, — отрезал Америка. Иван думал совсем иначе. — Ты сказал мне, что издалека наблюдал, как он поджигает твой дом, — вспоминал он подробности письма, написанного ему в прошлом году. — Я правда наблюдал, — ответил страна, глядя, как империя касается ран на его руках, ещё саднящих от малейшего прикосновения. — Но это было после того, как я выбежал из уже подожжённого здания. — Ты очень глуп, ты это знаешь? — колко заключил Россия, отпустил руку мальчика и повернулся к столу, вынимая кусок пергамента, принимаясь что-то записывать. — Что ты делаешь? — юноша изо всех сил пытался посмотреть, что пишет Брагинский, параллельно понимая, что его русский не так хорош, как он думал. — Я посылаю приказ моему придворному врачу, — тот изогнул перо, чтобы американец увидел, что он ставит свою подпись. — Ты зайдешь к нему, и он посмотрит на твои руки. — В этом нет необходимости. Мне нужно как можно скорее вернуться домой, — покачал головой Америка, отказываясь. — Это единственное оправдание, которое у тебя сейчас есть, чтобы слинять в Европу? Альфред вправду выглядел, будто уже собирался уходить. Может, он смог и скрыть свои раны под тканью, в отличие от Англии, но, по крайней мере, Британская империя выделил ему время пообщаться с остальными странами, будь они врагами или нет. — Моя столица только что сгорела, Иван. Моим людям нужны эти деньги, чтобы помочь с реконструкцией. Россия знал это. Но может ли кто-нибудь обвинить его в том, что он хотел оставить мальчика ещё ненадолго? Он не видел его с 1803 года и беспокоился по поводу их отдалившихся отношений. Брагинский вздохнул и уселся за стол. Взвешивая все варианты, он пришёл к выводу, что ему не из чего выбирать. Последствия войны всегда были столь дорогостоящими и трудоёмкими. Он должен знать. — Очень хорошо, — грустно протянул русский. Может ли Америка почувствовать его тоску по нему? — Но пообещай мне, что сходишь к врачу. Он хороший. — Я не могу оставаться надолго. — Да, знаю. У меня дела в Париже, и я хотел бы попросить тебя сопровождать меня. Я отвезу тебя в порт, но мне нужна компания для путешествия. Американец улыбнулся. Хотя это усталая улыбка, но с нотками любезности, и она означала «да». Поездка в карете была приятной и на удивление тихой, но Россия не возражал, пока юноша находился в его присутствии. Он проспал большую часть пути на Брагинском, что сидел с золотистой головой на плече. Это дало Ивану возможность рассмотреть блестящие локоны и почувствовать их текстуру, сродни шёлку. Часто России приходилось останавливать себя из-за страха смутить мальчика, когда тот просыпался. Но он понял, что мог бы проводить пальцами по волосам ребёнка целую вечность, если ему предоставилась такая возможность. Он спал крепко, и ясно, что его утомил конфликт с Англией. Так молод; неудивительно, что так устал. — Альфред, пора просыпаться, — проворковал Россия, слегка двигая плечом. Мальчик зашевелился, окинул его сонным взглядом и уж было намеревался закрыть глаза в попытке снова заснуть. Империя посмеялся над нежеланием юнца вставать и решил, что это подходящий момент, чтобы невзначай подержать его на руках. Америка тёплый, всегда тёплый. Брагинский прижал его к себе и подошёл к борту корабля. Он не мог избавиться от ощущения, как его руки сжимаются вокруг юноши, будто не хотят отпускать. Должно быть, не хотели. Он осознавал, что сам не хочет отпускать, так почему не те самые конечности, которые были у него? Но обещание есть обещание. Он сказал, что отвезёт американца в порт, когда поедет в Париж, и пытался уговорить его поехать с ним во Францию, но молодая страна отнекивался. Россия не собирался на него давить. Уложив его на гамак, он взял Альфреда за ладони. Не сильно закрепив чистые бинты на бедных ручонках мальчика, Иван поцеловал их. Он был уверен, что Америка расстроится, что не сможет попрощаться с ним, но ему нужен отдых. С грустным вздохом империя отвернулся и заставил себя покинуть кабину. — Иван. Повернувшись, глазам русского предстал усталая страна, который едва мог держать глаза открытыми, лишь немного приподнявшийся на гамаке. Ребёнок даже не попытался сесть и уставился на него, умоляя остаться. Иван никогда не мог отказать мальчику в чём-либо. — Альфред, продолжай спать, дорогой, — уговаривал Россия, стоя под аркой дверного проёма. — Неужели я остаюсь? — спросил Альфред, его веки с каждой секундой становились всё тяжелее. — Да. Скоро увидимся. Обещаешь мне? — Может... мы можем пойти порыбачить... когда-нибудь? — предложил Альфред. А не витает ли мальчик ещё в своих снах? — Рыбалка? — переспросил Брагинский. — У... меня дома, — пробормотал юноша, и вдруг послышался едва слышный храп. Он ушёл в мир грёз, не успев поймать широкую улыбку Ивана. Юнец только что официально пригласил его, и империя почувствовал, как переворачивается в груди сердце. — Да, рыбалка с тобой. Звучит хорошо, — прошептал страна и покинул корабль, который должен был увезти мальчика домой. Теперь, когда у него был повод посетить его, он обязательно поторопится и сделает это как можно скорее. Если бы его царь запретил ему ехать, видя европейские дилеммы важнее построения отношений с молодой страной, то Россия просто пригрозил бы ему Генералом Морозом. Ничто не могло помешать ему навестить Америку в его собственном доме.Орегон, Северная Америка. 30 июня 1834
— О-о-о! У меня есть одна! — воскликнул юноша, вытаскивая из воды лосося и изо всех сил стараясь удержать его. Тот, правда, вырвался из хватки американца, и Россия наклонился, ухватился за леску, закрепившуюся ко рту рыбы вместе с крючком, и надежно обернул её вокруг большого пальца. — Держи его вот так, Альфред, — посоветовал Россия, взял рыбу за голову и передал её Америке, который засмеялся, сделал, как ему сказали. — Извини, — и сунул рыбу в бочку. — Наверное, я слишком разволновался. Первый улов за день и всё такое. Иван усмехнулся, повернулся к солнцу и закинул удочку. Сам он уже поймал шесть добротных рыб, в то время как бедной молодой стране всё ещё нечего было показать, кроме только что пойманного лосося довольно приличного размера. Рыбалка началась рано утром, и они наслаждались компанией друг друга. Почти идеальный день. Русскому даже жаль, что он заканчивается так быстро. — Эй, Иван, можно тебя кое о чём спросить? Брагинский заметил, что мальчик смотрит на него, будто концентрируется на чём-то. Подняв бровь, он позволил ему спросить. Приблизившись к империи, юнец взглянул в его глаза, как часто делает, когда спрашивает, и задал вопрос: — Зачем ты носишь шарф? Разве тебе не жарко? Россия улыбнулся и коснулся шарфа, обёрнутого вокруг его шеи. Он был удивлен, что тот не спросил его раньше, но большинство визитов Америки состоялись поздней осенью или зимой, поэтому это было понятно. — Долгое время я думал, что это какой-то аскот. — Это подарок моей сестры, — взгляд Ивана упал на линию в воде под небольшим причалом, на котором они сидели. — Твоя сестра? Я не знал, что у тебя есть родственники. Подняв пару пальцев, он обернулся к юноше. — У меня их две. Альфред просиял. — В самом деле? Почему я никогда не встречал их? Брагинский промолчал, потому что запретил сёстрам видеться с ним. Он был уверен, что молодой Америка не поймёт, какие странные его сёстры. Узнав немного, к примеру, о Беларуси, американец, вероятно, захочет с ней увидеться. А испугавшись от одного лишь её приветствия, он поставит под угрозы свои будущие визиты к России. Иван просто не мог так рисковать. — Они всегда были далеко, когда ты приезжал, — солгал русский и увидел, как опускались плечи страны. — Ну, значит просто не будет, — скрестил руки юнец. — Думаю, мне стоит совершить важную поездку, чтобы я мог встретиться с ними. Ты ведь меня представишь, да? Империя не хотел отвечать ребёнку. Честно говоря, он не собирался знакомить своих сестёр с мальчиком или мальчика со своими сёстрами. Он знал, что это обернётся катастрофой и, видимо, его жизнь ещё больше усложнится, а сёстры станут причиной его ласковой любви, оставив Ивана. Но Америка был прав; ему придётся в конце концов встретиться с ними. Любой ухаживающий партнёр должен встретиться с семьёй другого. Таковы правила. Опять же, это будет только после того, как их отношения станут официальными. Брагинский сомневался, что мальчик вообще знал, что за ним тайно и осторожно ухаживают. Когда же он должен сообщить мальчику об этом постоянном статусе, скрываемый от других стран. — Хотел бы я увидеть своих родственников, — пробормотал Америка. Подросток подтянул колени к подбородку, его хватка на удочке ослабла от усталых мыслей о том, что он только номинально старший брат. Правильно, у него теперь два младших брата. Жаль, он не мог их встретить. Жизнь любой страны тяжела, особенно страны с большой семьёй. Русскому известно много стран, которые веками были разлучены со своими сёстрами или братьями. Но такова их судьба, и Альфред обязан это осознать. — Когда-нибудь я возьму тебя, чтобы ты увидел их, — наконец сказал Россия. На этот раз его заявление было обещанием. Он ненавидел видеть Америку опечаленным тем фактом, что тот не мог видеть своих младших братьев и поэтому, если единственный способ поднять ему настроение на тему родни, чтобы показать его собственную, то Иван будет делать это, независимо от опасности. В конце концов, как он понял раньше, скоро будущий помощник должен был познакомиться с их обещанной семьей. Справедливо. — Поскорее бы, — улыбнулся юнец и потянул удочку — причём слишком резко. — А! И с всплеском он слетел с причала в воду. Конец июня. Воды тёплые, и Брагинскому не нужно было нырять, чтобы спасти его от ледяной смерти. Высунув голову из воды, американец кашлянул, стряхнул капли с волос и посмотрел на Россию, сидящего так, будто ничего и не произошло. — Спасибо, что поймал меня, Иван! — надулся Америка, поджал руки и сощурился на сухого русского на досках. Он просто хмыкнул, дёрнул плечами и снова забросил удочку. — Ничего не сломал. Ты в порядке, — только и выдал он. Лицо подростка покраснело, и он погрузился в воду, по-видимому, что-то ища. Подняв брови, империя с любопытством начал наблюдать за ним. К своему удивлению, мальчик вытащил рыбу, пусть и небольшую, и швырнул в него. Маленькое существо ударило Ивана прямо по плечу. Тот бы хоть шевельнулся от этого, если б не застыл в глубочайшем ступоре — Америка поймал рыбу голыми руками! Вместо этого он решил позволить ему ударить его. Нет ничего плохого в том, чтоб немного намочить ткань. Но проблема в том, что он недооценил скорость броска. Американец бросил его сильнее, чем ожидалось, и поэтому Россия потерял равновесие, а деревянный табурет, на котором он сидел, опрокинулся вместе с ним. БУЛТЫХ! — Ох! Иван, мне очень жаль. Я не хотел... Я не думал... — приближаясь к упавшему русскому, извинялся Америка. Он встал, волосы его прикрывали глаза, а вода струилась по губам, высоким скулам — не хмурясь, не улыбаясь, но всё-таки возможно, он нахмурился. — Глянь, ты даже не отпустил свою удочку, — заметил юноша и взглянул на крепко сжатую в кулаке удочку Брагинского. Альфред издал слабый смешок, а империя убрал челку с глаз и посмотрел на него. По какой-то странной причине Россия не смог улыбнуться, находясь в некоем затруднительном положении. — Такой грубый хозяин; ты хочешь, чтобы я простудился? — он попытался заставить мальчика пожалеть его. — Эй, уже почти июль, — улыбаясь, подмигнул Америка, будто это оправдывает его случайные действия. — Солнце греет, вода освежает. Прекрасное сочетание. — Да, точно, — кивнул Иван, убирая остальную часть челки с лица. — Тогда почему бы тебе не освежиться? Этими словами он погрузил подростка под воду. Улыбка поползла по губам, и Россия почувствовал себя странно. Таким образом он всегда топил своих врагов, но теперь на самом деле играл в воде, невинно макая мальчика и брызгая в него. Обычно наносил ответный удар войной, когда кто-то, вроде Америки, бросал ему вызов и продолжал свою небольшую водную игру, кружась вокруг, но глубоко в сердце он понимал, что это лишь шалость, и ему нравилось происходящее. Брагинский не мог вспомнить, когда в последний раз делал такое. — А! Ах! Осторожно, это чистый хлопок! — вдруг вскрикнул Альфред. Это русский забросил леску и поймал его, а крючок зацепился за жилет мальчика и потянул вверх. Империя не обращал внимания и просто раскачивал страну, поднимая его одной рукой. — Ого, какой улов у меня сегодня. Похоже, я выиграл, Альфред. Мой приз — лучший, — игриво объявил он. Юноша стал извиваться, как треска. — Э-эй! Отпусти меня! — завопил американец. Его лицо покраснело от разочарования, что не может вырваться. — Я не чей-то приз! — Правда? — усомнился Россия и немного прокрутил его, чтобы бесцеремонно отвлечь мальчика, но тайно пытался удержать его на руках, чтобы, возможно, получить от него больше информации. — Тогда как можно тебя выиграть? — Для начала, поставь меня на землю! — застонал Альфред от вызванного головокружения. Иван улыбнулся и сделал так, как он пожелал. Посмеиваясь, молодая страна пытался найти точку опору. Отпустив руку, Брагинский поставил его, и тот поднял на него голубые глаза. Факт же, что они оба стояли по пояс в воде был забыт напрочь. — Что-нибудь ещё, кроме как поставить тебя на ноги? — А это имеет значение? — юнец покачал головой и посмотрел на небо, успешно оправившись от головокружения. — Я решил остаться в своем полушарии. Не стоит думать, что кто-то захочет ухаживать за тем, кто не покидает свой дом. Ах, так ребёнок знал, во что играл Россия. — Значит, ты получил предложения. Что я тебе говорил, Альфред? Это произошло незадолго до того, как другие пришли к твоей двери с прокламациями и предложениями. Юноша коснулся своих влажных рукавов и поднял руки над водой. — Ты был прав, Иван, как обычно. Брагинский наклонил голову, но продолжал играть с ним для получения дополнительной информации. — Конечно, я уверен, что все они были очень расстроены, когда ты им отказал. Америка смущённо отвернулся. — Мне пришлось. Они все слишком стары для меня. Империя нахмурился. И это то, что не нравилось ему? — Не думаю, что ты найдёшь кого-то подходящего по возрасту, разве только Канаду. Тот поморщился от упоминания его сводного брата. — Мэтти? Нет, спасибо. Он практически мой брат и просто... — Странный, — оба произнесли в унисон. Мальчик засмеялся, русский засомневался, как понимать нависшую дрожащую жуть в этих словах. Звук звенящего колокола привлёк их внимание. Повернувшись, они нахмурились и увидели корабль, плывущий вдоль побережья, будто личный поисковый конвой. Хотя, вполне возможно, что это была русская шхуна. — Это твой корабль, — буркнул Америка. Колокола зазвонили вновь. — Разве они не могли подождать в порту? Второй ничего не сказал. Он думал то же самое, но знал, что, должно быть, это что-то важное, раз корабль плыл в поисках его вместо того, чтобы ждать в порту до назначенного времени, точнее до завтра. Россия начал выходить из воды. Он первым вернулся в доки, и, повернувшись, одновременно пытаясь высушить рубашку, посмотрел на Альфреда со сложенными на груди руками, всё ещё сидящего в воде. — Выходи, а то простудишься, — скомандовал Иван в приказном порядке. Но от подростка не было ни звука движения, ни слова. Он не двинулся с места. — Несправедливо, — пробормотал Америка. — Ты должен был уехать завтра. — Время никогда не бывает нашим другом, Альфред. Мы можем назначить одну встречу, а время пробежит так быстро, что мы даже не заметим, — он наклонился и протянул руку. Тогда юнец взял её, улыбнувшись. — Когда я увижу тебя снова? — Ты уверен, что хочешь, чтобы тебя видели рядом со стариком? — пошутил Брагинский, помогая выжимать мальчику мокрую рубашку. Америка выглядел так мило с этими надутыми щеками. Он всегда был настолько эмоционально открыт, что не могло не трогать сердце. Только он. Если какая-либо другая страна решил бы выбрать такой же путь, как и Альфред, Россия побоялся, что может убить его от явной досады. А с ним он никогда не устанет. — Ты другой. — Я? — империя поднял брови. — Угу, как и Пруссия, — кивнул юноша. Хорошо, что его глаза были закрыты, он пропустил мрачный взгляд русского во всей его полноте. — Я пригласил его тоже, но он был занят. — Ну, возможно, это потому, что я держал тебя. Я уйду, и он сразу же прискочит. Хотя Россия, честно говоря, не подразумевал именно это. Это был просто способ показать ребёнку его тихую неприязнь к его близости с немцем. — Я не имел в виду это, — Америка схватил русского за руку и потянул. — Вы мне очень нравитесь по-разному, и я хочу проводить время с вами по отдельности. — Значит, рыбалка со мной, а охота с ним? — Мы не всегда можем ходить на рыбалку, если ты не хочешь. — Мне нравится всё, что ты хочешь сделать. — Тогда ты вернёшься в будущем? — с нетерпением спросил юнец. — Когда ты хочешь, чтобы я вернулся? — Брагинский прислонился ближе к американцу, который это заметил и отпрянул назад. Странно, мальчик обычно не отстранялся. — Как насчёт завтра? Знаю... тебе нужно срочно уехать. — Когда смогу очистить своё расписание, я посмотрю, что смогу сделать. — Не заставляй меня ждать слишком долго, — настаивал Америка, и на этот раз его улыбка дрогнула. Он уже ждал следующего визита России, и это очень обрадовало старшую страну. Но всё равно было больно видеть, как расстраивается мальчик из-за его отъезда, и Иван проклинал своих людей, что те объявились раньше. Как только он собрался сказать скачущее на языке «прощай», подросток подошёл ближе и обнял его. Просто обнял. Тот удивился, а не принял ли Альфред его за Пруссию. Он всё время обнимал альбиноса, и их поступки казались чем-то братским, так что... — Прощай, Иван, — прошептал американец и отстранился. Иван даже не успел что-то сказать. Если только вежливо ответить «прощай» или «до свидания», но русский этого не сделал, и он сам не знал, почему. Видимо, потому, что не хотел уходить, что поклялся себе, что вернётся как можно скорее. При всём этом, это загадка. Даже когда стоял на палубе своего корабля среди своих людей, которые должны вернуть его домой из-за важных проблем в восстаниях своего народа против монархией, он не сказал ни слова и долго улыбался мальчику, махающему рукой в доках. Империя представлял себе, что страна смотрит на него с такой же тоской, и всегда мечтал, чтобы грёзы стали реальностью. Может быть это из-за его возраста по сравнению с малышом, но, по правде говоря, он не хотел думать о различиях, которые американец, похоже, принял близко к сердцу. Вместо этого Россия помахал на прощание и не спускать глаз с мальчика, пока тот не исчез из поля его зрения. — Жди меня, Альфред, я вернусь. Даже если мою страну втянут в гражданскую войну, я вернусь. Обещаю, — поклялся себе Иван и положил руку на грудь, чтобы успокоить своё ноющее сердце. ______________________________________________________________________________________ Исторические заметки: Временные рамки: Наполеоновские войны [1803-1815] и война 1812 [1812-1815] В наполеоновских войнах Россия, Англия, Пруссия, Австрия и другие являются союзниками против Франции и её сателлитами, поэтому России и Англии разговаривать друг с другом немного легче. Россия, кстати, тот, кто взял Париж во время первого поражения Наполеона в своей стране и поэтому считается героем войны на этот раз. Когда Россия говорил об игре с Англией, это отсылка к великой игре, соперничество между Российской и Британской империей за торговлю, территорию и так далее, которая началась примерно в это же время. Британская империя была на самом деле больше озабочена наполеоновскими войнами, так как это происходило на их собственном заднем дворе, ежели их стычка с США, но они всё ещё сражались с ними в море и в конечном итоге отправили войска в Америку, сражаясь на суше. Британская армия была последней державой, территориально вторгшейся в США. Кроме того, США были целиком и полностью на стороне Наполеона, хотя, отчасти, и косвенно просто потому, что они продолжали торговать с французами, когда Англия хотела, чтобы они остановились, видя, как те фактически снабжают своего врага. Но, как видите, Америке было наплевать! Упоминание о голодающей Канаде было основано на блокаде Англии Новой Англии (восточном побережье Америки). Из-за этой блокады в 1814 году торговля пошла вниз, а также Великобритания и Канада пострадали, потому что Британская империя была основным трейдером с Америкой в то время, во-о-от почему Канада голодает. Бедняжка. И да, Канада не брат/близнец Америки в этом фанфике. Почему? Потому что он сын Франции с тех пор, как Франция колонизировала Англию, что произошло всего через год после рождения Америки в 1607 году. Канада родился в 1608 году. [Да, я иду по фактическим канадским колониям, а не по Акадийцам, потому что, если бы это было так, Америку можно было б считать более старой, поскольку испанские колонии предшествовали 13 колониям, и эти территории в конечном итоге были захвачены им]. Это есть моя логика. Таким образом, Канада — приёмный сын Англии, который любит его до смерти и, следовательно, сводный брат Америки. Далее. После войны 1812 года Америка хотела денег за ущерб и возвращение своих рабов. Так уж случилось, что русский царь Александр I помогал вести переговоры с Америкой, и в конце концов Англия сдала рабов и выплатила миллион долларов в качестве компенсации. В итоге британцы нашли свои кошельки довольно легкими :Р Столица Соединенных Штатов, Вашингтон, округ Колумбия, была сожжена в 1814 году британцами, пытаясь ослабить моральный дух американцев, и это являлось домом президента, в котором находился Америка, когда начался пожар. Рыбалка — это по-сути небольшая ссылка на русско-американский договор 1824 года и частично указ 1821 года, где Америка и Россия согласились, что российские корабли могут ловить рыбу вблизи территории округа Орегон. И если вам интересно, второй младший брат Америки упомянул Новую Зеландию, который родился в 1815 году.