***
Пятница. Смеркалось. Кайл прогуливающим шагом направлялся к месту встречи группы. Хотелось пообщаться, но раскрывать тайны прошлого ещё не был готов. Вековое двухэтажное деревянное строение у обочины главной дороги выделялось мрачностью и угрюмостью среди глянцевых светлых и ярких построек. В какой-то момент даже показалось, что над зданием начали скапливаться грозовые тучи. На втором этаже горел свет, но особой активности не наблюдалось. Парень прошёл внутрь. Гнетущие потрёпанные серые стены губкой впитали в себя раздражённые и агрессивные высказывания прихожан, а так же горечь безысходности и беспомощности. С буклетов стенда всё тот же леденящий душу пристальный взгляд нынешнего завсегдатая. В безмолвии провожает и усмехается, обнажая уродливый оскал. Кайл беззвучно повернул ручку двери и толкнул от себя. За продолговатым столом спиной к нему сидел Ронни, погрузившись в глубокие раздумья. Посаженными глазами смотрел в отражающую гладь тёмного окна. Даже не заметил, как парень повесил куртку на вешалку и уселся на стул неподалёку. – Привет, – поздоровался Кайл. – Где остальные? Ронни удивлённо посмотрел на него, затем пробежался взглядом по пустующему столу. – Ты не читал сообщение в закрытой группе социальной сети? – нахмурился тот. – Что ещё за группа? – Если бы подал заявку на вступление, то узнал, что Кендис отменила сегодняшнюю встречу. Она уехала на свадьбу младшего брата. – Тогда что ты здесь делаешь? – озадачился Кайл. – Погреться зашёл, – натянуто усмехнулся парень. – Тут всегда есть возможность принять душ. Чаю попить и пожрать задарма. Кстати, я оформил все твои пряники в сахарной глазури. Деньги есть при себе? Сгоняй ещё купи. – Правда, что наркош вроде тебя постоянно на сладкое тянет? – пошутил Кайл. – Правда, что гомиков вроде тебя постоянно на солёное тянет? – собеседник без каких либо эмоций ответил вопросом на вопрос. – Баян, я же несерьёзно, – улыбка молниеносно исчезла. – Мудак. Кайл поднялся на ноги, накинул на плечи куртку и покинул помещение. Парень в полном одиночестве сидел за продолговатым столом и продолжал смотреть на тёмную отражающую гладь оконного стекла. «Ронни, вам надо подготовиться. Медицина в вашем случае уже бессильна. Мы лишь можем облегчить последние годы жизни. Сообщите родственникам, они должны знать», - в памяти всплывала недавняя беседа с лечащим врачом. ВИЧ-инфекция не являлась основной причиной родственников и друзей разорвать общение с парнем. Пристрастие к наркотикам стали отправной точкой. Встретил и влюбился. Без памяти. Никто и предположить не мог, что жизнерадостная и энергичная кареглазая девушка с дивными пшеничными волосами находилась в зависимости. Ронни искренне полюбил Линн. Всячески пытался помочь избавиться от злополучного недуга. Избранница слишком сильно пристрастилась к наркотикам, а он к ней. Не мог бросить, уйти и забыть. Обещала забросить пагубную привычку, но без посторонней помощи самостоятельно не выкарабкаться из трясины. Хотелось помочь. Ночь. Секс. Первый совместный приём наркотиков. Линн цепкой хваткой держалась за него подобно едкому плющу, окутывала разум, вытесняя из памяти природный инстинкт самосохранения. Постепенно утаскивала за собой в тёмный омут забытья. Требовались деньги. Дорогостоящая техника, личные вещи, семейные украшения и антикварные предметы роскоши начали тайком от родственников продаваться на сайте частных объявлений. Снежным комом ложь нарастала до невообразимых размеров. Денежные долги. Пустые обещания. Ронни лишился доверия и уважения родных. Линн всё ещё умудрялась прилично зарабатывать, но трудности и сложности не обошли её стороной. Вскоре обоим стало известно, что с использованием грязных шприцов во время беспорядочных связей подхватили ВИЧ-инфекцию. Наскребать на дозу становилось всё труднее. Дошло до того, что украдкой друг от друга вкалывали очередную порцию блаженства. Тайком продавали прописанные врачом антиретровирусные препараты людям на доконтактной профилактике, дав этим самым возможность инфекции сильно ослабить иммунитет. Вскоре всё оборвалось так же внезапно, как и началось. Обездвижено тело Линн нашли на холодном полу кухни, а рядом использованный шприц. Не желая делиться сокровенным со своим партнёром, ввела в вену смертельно-опасную дозу. Два года с тех пор прошло. Ронни больше не продавал препараты и начал принимать их по назначению, но инфекция успела нанести непоправимый вред жизненно-важным органам. Не искал виновных, не бросался с обвинениями на окружающих. Он влюбился в неё, как мальчишка. Светлое и тёплое чувство подталкивало их к обрыву. Линн больше нет. Он следующий. Общими усилиями устранил от себя всех, кто способен помешать инфекции нанести завершающий точечный удар. На стол глухим шлепком легла упаковка пряников в сахарной глазури. Кайл повесил куртку на спинку стула и сел напротив, затем поставил рядом с гостинцем двухлитровую упаковку апельсинного сока. Ронни заглянул ему в глаза и слабо помотал головой. – Я не подкатываю, - нагнулся вперёд Кайл. – Ты не в моём вкусе. – Сейчас расплачусь, - ответил тихо Ронни. Они погрузились в звенящую тишину. Не сводя взгляда, смотрели друг на друга, словно состязались в выдержке на очной ставке. В Ронни что-то изменилось. Его взгляд сигнализировал о смирении перед неким грядущим событием. Настолько спокойным видеть ещё не приходилось. – Я парня за решётку упрятал, - нарушил молчание Кайл. – Гордишься этим? – Он разрушил мою жизнь. Ронни оказался немногословен. Смотрел пристально, не отводя взгляда. Как будто обдумывал. Странно. Обычно ему с трудом давалось закрыть рот. Постоянно болтал, пускал вход нелепые и пошлые шутки. Проскользнула мысль, что ведёт себя так разнузданно только в присутствии прекрасных дам. Он открыл упаковку и высыпал пряники в пустую чашу, затем поднялся на ноги и вернулся вскоре из кухни, держа в руках два чистых гранёных стакана. – У этого «крушителя» имя есть? – сел обратно на стул Ронни. – Кристиан. – Твой бой-френд? – Я ещё не готов изливать душу, - почесал указательным пальцем у виска Кайл. – Тогда проваливай, - холодный взгляд. - Чего расселся? – Обороты сбавь, Баян. – А чего ожидал? Буду тянуть сентиментальное признание? Ты жалок. Возьми верёвку с мылом и повесься. Хоть этим жестом угодишь окружающим в своём ничтожном существование. Кайл недовольно фыркнул, встал на ноги, затем накинул куртку. – Наркоша грёбаный, - злостно огрызнулся парень. – Ты ходячий труп. Все приходящие на эти группы – гниющие мертвецы. И я в их числе. Прорвало. Словно гнойный пузырь лопнул. Он не подбирал и не подыскивал корректные слова. Изо рта, как из открытой раны, сочилась недовольная брань, презрение и ненависть. Не намерен был более возвращаться обратно. Это место не помогает, сами люди здесь не помогают. Всё вокруг напоминает и твердит лишь об одном – тебе крышка. В деталях начал рассказывать о событиях двухмесячной давности. Ронни смотрел вперёд на тёмную гладь окна и не перебивал. – Теперь остаётся жрать препараты на протяжении жизни, - продолжал изливаться в недовольстве Кайл. – Смирился? Ты жалок. Возьми верёвку с мылом и повесься, - следом решительным шагом направился к двери. – И как тебе живётся с мыслью, что упрятал за решётку непричастного? Тихий вопрос пронёсся по помещению раскатом грома. Кайл остановился и развернулся всем телом. Ронни невозмутимо продолжал сидеть спиной. – Что ты сказал? – подмывало вернуться и хорошенько дать в «бубен». – Ты слышал, - спокойно проговорил Ронни. - Сам всячески искал уединения с ним. Ты и есть тот самый «крушитель». Кайл беззвучно стал возвращаться к собеседнику. Правая ладонь до хруста сжалась в кулак. – Кристиан не мог тебя заразить, ты уже был инфицирован, - Ронни поднялся на ноги и развернулся к нему лицом. – Хочешь ударить? Ты зол на меня или на себя? Группы не сделают твою жизнь лучше. Они не для того созданы. Основная цель – понять и принять причину. В первую очередь научись жить с вытекающими обстоятельствами, а не с диагнозом. Вопреки всем ожиданиям Ронни сам приблизился к нему и обхватил своей ладонью сжатый кулак. – Не я твой враг. Кайл, если будешь терзаться в догадках «как обернётся» и «должно быть», то упустишь момент жить сейчас. – Он убил… – За столь короткий период не назначают терапию, - отрицательно помотал головой Ронни. – Так инфекция не работает. Может пройти от четырёх до шести лет, прежде чем проявятся первые симптомы. Клетки в организме не способны резко упасть до трёхсот копий за два месяца. Не говоря уже о второй стадии. Кристиан не мог заразить, ты уже до него был инфицирован. Он спас тебе жизнь… Кайл прошёл в квартиру, включил основной свет, затем закрыл входную дверь и прислонился спиной к стене. Поток информации был сравним с коченеющим проливным ливнем, который поливал плотной завесой после оглушительного раската грома. Внутренняя злоба и раскаленный пыл сменились на растерянность. Хаотичные фрагменты головоломки с лёгкостью складывались в простой пазл. Размеренное общение на сдержанных тонах оказалось эквивалентно мощному удару под дых без применения физической грубой силы. Отрезвительный момент. Улучшилось логическое мышление, обострилось внимание к деталям и восприятие. Он неподвижно стоял и смотрел в пол на тёмный силуэт рядом. На протяжении нескольких лет не подозревал, что является носителем опасного вируса иммунодефицита. Кристиан не пытался избегать встреч с ним, не отстранялся и не скрывался. Доступными способами хотел оградить от грядущей опасности, которая разъедает изнутри и уничтожает морально. Ему меньше всего хотелось загнать кого-то в похожую стальную клетку, из которой не в состоянии был выбраться долгие годы. А сам Кайл беззаботно веселился, развлекался, встречался и спал с парнями. Ненароком услышанный разговор в служебном помещении вынудил пройти проверку. Ведь до того случая даже мысль в голове не проскочила провериться. Самоуверенность постоянно твердила: «С тобой такое никогда не произойдёт». Всё это время думал, что Кристиан уничтожил его привычную жизнь, а как оказывается – уберёг. Невиданная сила начала надавливать на грудную клетку, затрудняя приток кислорода в лёгкие. Сколько парней за последние шесть лет побывало в его постели? Скольким успел надломить судьбу, довёл до истеричного приступа родителей и знакомых? Осознание суровой реальности, подкосило ноги и всем телом повалило на пол. Непроизвольно глаза начали наливаться слезами. Он оказался тем самым «крушителем». Кристиан принял на себя уничтожающий удар презрения, злобы, ненависти, которую сейчас испытывал к самому себе. Удар кулаком о пол. Почему молчал? Зачем в себе держал? Поговори… Очередной удар. Слёзы горечи и подавленности неконтролируемо стекают по щеке. Ком в горле не позволяет вырваться наружу душераздирающему крику. Разъярённым диким зверем мечется внутри, оставляя когтями рваные раны и глубокие порезы. Этого можно было избежать при помощи конструктивного диалога, но предпочёл прибегнуть к отягчающим обстоятельствам. Позволил инфекции гораздо быстрее расправиться с Кристианом, учитывая неблагополучные условия в местах лишения свободы. За четыре года высосет из него жизненные соки, опустошит, сотрёт из памяти мечты, подпортит планы на будущее… Удар-удар-удар. Крик не хотел проступать наружу, чтобы хоть на миг унять зудящую боль в душе. Кулаком без перебоя наносил яростные удары. До боли. До крови. До отчётливого хруста.***
Кайл на утро следующего дня вышел из больницы с загипсованной рукой. Соседи снизу вызвали полицию на не прекращающие громкие стуки, которые довели до истеричного плача полугодовалого ребёнка. Бессонная ночь на больничной койке натолкнула на определённые мысли. Прошлого уже не вернуть, но очень хотелось надеяться, что будущее всё ещё зависит от него. Парень прошёл в ветхое здание помощи наркозависимым людям. Ирин сидела за столом в офисе и проглядывала документацию. Сдержанный стук в дверь. – Войдите, - пригласила она. В следующий момент приветливая улыбка на лице сменилась испугом и неподдельной озабоченностью. – Кайл, что произошло? – Неудачно споткнулся, - прошёл внутрь. - Ирин, я хочу пообщаться с вами. Пожалуйста, помогите мне. Просьба до краёв была наполнена мольбой. Даже глаза непроизвольно заслезились. Не знал к кому ещё можно обратиться. Эта женщина безвозмездно многих вытаскивала и пытается вытащить из затягивающей трясины. Ставит на ноги, возвращает тягу к жизни и отпускает обратно в суровый, но бесспорно прекрасный мир. И каждый раз вместо привычного пожелания «до встречи», прощается навсегда. А если вдруг человек вновь спотыкается, начинает увязать в мрачном прошлом, протягивает руку помощи. Без укора. Без нравоучений. Без осуждений. И всё ради того, чтобы произнести заветное «прощай», в котором заложен успех на счастливое светлое будущее. – Двери моего кабинета всегда открыты для более серьёзной беседы, - указала жестом руки на близстоящий стул. – Что тебя беспокоит?