Любимый запах.

      Вот и наступил конец лета. Первоклассники счастливо и беззаботно идут на первый урок, даже не подозревая, что через несколько лет второй дом — школа — станет для них самым ненавистным местом, из которого хочется сбежать. Ученицы седьмого класса накручивали локоны, чтобы заполучить себе всех мальчиков. Но понимают ли они то, что выставляют себя цирком? Потом эти девочки будут постить в соц. сетях депрессивные цитаты, слушать грустные песни и оставлять царапины, которые приобретут название «порезы», на своих невинных запястьях. «Показуха да и только» — Так думал один из главных персонажей — Томас. Что же навело такие мысли? Наверное, похожая картина? Да, скорее всего так и есть, ведь у стены школы стояла накрашенная девочка лет 12-13, которая рыдала и вопила о «кобеле», бросивший её этим летом. Раздумья Риджуэлла прервал звонкий голос самого близкого ему человека — Эдварда: — Хей, Том! Пойдем, наш новый класс стоит там! — потянув черноглазого сквозь толпу за рукав, Эдд радовался. Ведь, не каждый день переводишься в новую школу, да ещё и с лучшим другом, не так ли? Вот и Гоулд также думал.       Омежка и бета наконец пришли в кучку своих новых, пока что, одноклассников. Учительница, выглядевшая свежо и бодро, вручила парням шарики и дала указания. Те, соответственно, сказали, что всё поняли и ушли ближе к стенам. — Хей, Томми! Тебе нравится здесь? — Как всегда с задором спросил обладатель зеленой толстовки. — Мм… Нет? То есть, нет. Мне, дружище, здесь уже не нравится, — ответил Риджуэлл, облакотившись о бетонную стену. — Зря ты так. Может, всё нал — — Эдд, я просил не поднимать эту тему. Хотя бы на улице, — зло огрызнулся черноглазка и обиженно отвернулся. — Извини, не хотел, — отозвался Гоулд, натягивая нелепую улыбку. Эдвард был отличником и художником, но что же отталкивало людей? Скорее всего то, что кололюб был слишком заносчивый. У него было немного друзей и всё из-за слухов. Но почему же Том не отдалялся от Эдварда? Потому что Риджуэлл прекрасно понимал Гоулда. Никто не ценил внутренней доброты и лучезарности Эдда. Но Томас её заметил. Заметил ещё в детском садике. С тех пор ребята были не разлей вода. А сейчас Риджуэлл все цело зависит от Гоулда. От его присутствия, от его голоса, от его запаха. Вы можете сказать, что Томас влюбился в Эдда, но это не так. Сам Риджуэлл это отрицал и это было, кстати говоря, правдой.       Вернёмся к празднику. Директор закончил свою блистательную речь, некоторые классы успешно выступили и детей запускали в школу. Таким образом дошла очередь и до класса Риджуэлла. Он не долго думая, встал в пару с Гоулдом и ребята организованными стадом пошли в кабинет.       Все уже расселись. Эдвард сел на предпоследнюю парту, а Томас занял место за Гоулдом. Почему бы не сесть вместе? Просто как бы Эдд не желал воплотить эту идею, ему не позволяло собственное зрение. И упрямство Тома.       Учительница уже хотела начать свой монолог, как в кабинет влетел парень со странной прической: — Драсте, — как-то по-хамски проговорил паренёк, из-за чего получил подзатыльник от учительницы: — И тебя с праздничком, Торд, ладно, проходи, садись. «Торд. Его имя Торд» — вот о чем подумал Том, взглядом провожая Ларссона до парты. Наконец-то классный час начался. Учительница решила начать с новичков: — Томас, Эдвард, представьтесь классу, пожалуйста. Гоулд вскочил с места, одаряя недоуменные лица своей улыбкой: — я Эдвард Гоулд. Просто Эдд. Я занимаюсь рисованием и очень хочу завести новых друзей. — Умничка, Эдд, присаживайся, — похвалила учительница. Хентайщика кололюб не особо привлек. Он пытался найти второго новенького и очень желал, чтобы тот был симпатичной омежкой. — Томас Риджуэлл. Играю на гитаре. Всё, — нехотя ответил Том. Он сел обратно и стал слушать учительницу дальше, пока тем временем по классу пошли шептания. Ларссона уже минуты две кто-то звал, но тот был отвлечен рассматриванием новенького, но всё же он отвлекся, так как в его волосы прилетела бумажка. Что-то злобно прорычав и раскрывая записку, Торд принялся читать каллиграфический почерк. Мэтт. Хентайщик додумался сам, ибо считал, что только у Харгвиза может быть такой почерк. «Торд, посмотри на новенького, в зелёном. Такой милашка. Как думаешь, получится подкатить?» Именно такое было содержание записки. Не долго думая, Торд начал строчить ответ: «Попробуй, только мне похуй. Любая подзаборная шлюха будет дороже, чем они вместе взятые.» Ларссон кинул обратно, но ответа не получил. Видимо, рыжика не удовлетворила писанина красноармейца.

***

      Это был только первый день в новой школе. Осталось ждать первой перемены…