"The trigger of a gun Is what my life's become And you may not believe that love is a disease Until you've seen the things I've done"
Zella Day - Bloodline
Джой сомневалась в своей миссии уже давно. А сейчас, когда она, сидя в пенной ванной, наслаждалась невесомыми касаниями рук Джона, ей вообще казалось, что попытки остановить секту дурны и уже давно потеряли смысл. Шоу видела, как Сид добавил в воду какой-то порошок. Она знала, что это блажь, но сейчас она была даже не прочь вернуться в поля, покрытые дымкой, лечь под какое-нибудь дерево и забыться. — Ты вся в синяках, Джой. Помощница вздохнула и приоткрыла глаза. Вода окрасилась в красновато-коричневый, раны на животе давно не кровоточили, но в отдельных местах немного щипали. — Твои люди постарались. Джон хмыкнул и не ответил. Наклонился, коснулся пересохшими губами ее плеча. Джой слегка отстранилась, ощутив спиной его кожу. Инквизитор был без рубашки. Сейчас ей было некомфортно, будто она впервые в жизни видит его полуголым или в первый раз касается. — О чем ты думаешь, Джой? — он смотрит исподлобья, чуть отстранившись от края чугунной ванной, чистой и блестящей, будто ее дни напролет протирают. — Я поняла, почему я все еще не убила тебя. Джон хрипло смеется, откидывает голову и, осознавая, что она только что произнесла, замирает. — Почему же? — Некоторые... — Шоу согнула ноги в коленях, обняла их руками и вздохнула. — Некоторые предпочитают видеть уродство этого мира. — И? — Джон выглядел как всегда самодовольным, но все же в глазах можно было разглядеть сомнение. Будто она держала пистолет за спиной и в любой момент могла его застрелить. — А я хочу видеть красоту. Хочу верить, что в нашей жизни есть конечная цель. Ты красив, Джон. Джой протягивает руку, касается его скулы, плавно проводит пальцами, касается лба, ощущая мелкие морщинки. Другую руку кладет на плечо, привлекает Сида ближе. Джон вновь усмехается, почти что ласково убирает ее руки и подает махровое бежевое полотенце. — Я жду тебя в комнате, Джой. Помощница смаргивает, осматривает полотенце, в которое неосознанно вцепилась пальцами. Вода в ванной уже остыла, но Шоу не чувствовала мурашек на коже. Джон действительно ждал ее в комнате, уже без джинсов, но в шелковом длинном халате на голое тело. Рассматривал какую-то старую газетенку с потрепанными краями и потертостями в местах сгиба. На вид ей лет пять, если не больше. — Так ты все еще здесь из-за моей красоты? — Джон говорил, не отрывая глаз от своей газеты, будто разговор совершенно рядовой. Шоу привыкла к тому, что он читает каждый вечер то, что попадет под руку, и редко поднимает глаза. Ее все время удивляла его выдающаяся способность к ведению серьезного разговора, не отвлекаясь от других занятий. Она кинула полотенце на пуфик и практически плюхнулась на кровать, не одеваясь. — Нет, Джон. Мужчина наконец-то откидывает свою газетку, жадно рассматривает Джой, заостряет внимание на нацарапанном на подтянутом животе. — От высокомерия приходит раздор... Как думаешь, что она имела в виду, применяя эту фразу к тебе? — Она хотела моей смерти, не более, Джон. Сид непринужденно улыбается, проводит рукой по ее ключицам, ведет ниже, к груди. После наклоняется, целует в солнечное сплетение, а пальцами ведет еще ниже, над ранами приподнимая ладонь, чтобы не тревожить. Слегка сжимает внутреннюю сторону бедра, мягко касается лона. Джой приобнимает его, подушечками пальцев водит по уже знакомым шрамам на спине, прикрывает глаза. Ей хочется спать, но она понимает, что отказать Джону нельзя, он слишком настойчив сегодня. — Я забыл тебе сказать. Помощница открывает глаза, фокусируется на его лице не сразу, блажь дает о себе знать. — Завтра утром Джозеф хочет побеседовать с тобой.