И губы меняют очертания 14/20

Оглядываясь назад, можно сказать, что следующая неделя с Вики оказалась самой счастливой за всю школьную жизнь Шерлок. Представления Шерлок о счастье были не слишком взыскательны. В старых ненавистных ей школах она два раза устраивала взрывы, зная, что ее вычислят, просто ради того, чтобы ее исключили. Хорошие дни в школе Хилл Броу отличались от плохих только тем, что в хорошие девочки ее откровенно не травили. Тем не менее, после того первого раза с Вики Тревор в ее комнате Шерлок несколько дней была почти счастлива. Это было неуловимое и странное чувство, почему-то тревожное, но она не могла понять, почему. Вики не возражала проводить время с Шерлок, и между уроками и занятиями спортом Вики они почти всегда были вместе. Всякий раз с Вики Шерлок разыгрывала из себя девочку, в основном похожую Рози Бартлетт, с оттенком Сесилии Макинтош для пикантности. Притворяться Рози было облегчением; так Шерлок нашла самый простой способ преодолеть свою изначальную гиперчувствительность. Она могла стать мягкой, как Рози, могла погрузиться в теплую, жидкую тяжесть, вызванную руками Вики, ее ртом, ее телом. Вики, со своей стороны, находила коктейль из Сесилии и Рози многообещающим и возбуждающим; она дважды затаскивала Шерлок в ту самую буфетную, где Рози и Джастин спрятались на Рождество. Отзывчивость Вики опьяняла. Настолько, что Шерлок отложила большинство других своих исследований и начала новую лабораторную тетрадь, посвященную реакциям Вики. Каждую ночь она вынимала тетрадь, записывала свои открытия и аккуратно клала ее обратно внутрь матраса, поверх романа, который подсунула ей Вики, хихикая и велев прочитать страницу 153. Вики точно не знала о тетради, но Шерлок все равно первый раз в жизни чувствовала, что обрела товарку: кто-то почти наравне с ней вкладывался в ее работу. Это было головокружительное ощущение. Например, со своей молчаливой товаркой Вики она экспериментировала, увеличивая и снижая дозы Сесилии. Результаты оказались интригующими. Слишком много Сесилии - и Вики стала холодна, презрительна, быстро потеряла интерес к поцелуям и даже разговорам с Шерлок, и Шерлок стало тошно. Но однажды, когда Шерлок украла черное платье Сесилии с разрезом сбоку и присовокупила к нему улыбку Стейси Гамильтон, Вики практически обезумела: прижала Шерлок к стене рядом с кроватью Энни, засунула руку в разрез платья, раздвинула ей ноги и стала тереться об ее бедро. В этот раз она почти позволила Шерлок сделать с ней то, что сама делала с Шерлок. Шерлок была уверена, что если бы продержалась еще несколько минут, то смогла бы почувствовать, как Вики сжимается и обмякает, и услышать звуки, которые та издаст, не в силах их сдержать. В глубине души Шерлок признавалась себе, что ей было бы чрезвычайно любопытно услышать эти звуки. Потом, в конце недели, Шерлок попыталась изобразить саму Вики - ничего явного, просто намек. Но Вики стала упрямой и раздражительной; у Шерлок засосало под ложечкой. Поэтому она смягчилась быстрой инъекцией Кэсси Роджерс: ямочками, покладистостью и глуповатостью. Шерлок заметила, что всякий раз, когда она притворяется Кэсси, Вики особенно нежна с ней: она защищала Шерлок от других девушек, приносила ей маленькие сладости, носила ее учебники. И когда Вики целовала Шерлок в образе Кэсси, казалось, она хотела растворить ее в своих объятьях, обвить коконом нежных рук и липко-сладких губ. В тот день, когда все рухнуло, Вики также целовала Шерлок, дрожа от нежности, на каменной стене в сгоревшем крыле. Вики нежно сжимала выпуклость левой груди Шерлок, едва прижимаясь губами к ее губам, и тут Шерлок напряглась и вцепилась в запястье подруги. По другую сторону разрушенной стены раздался приглушенный хлюпающий звук. И если Шерлок могла слышать шаги постороннего, чужак мог слышать девочек. Они были полуодеты, проникли сюда вопреки запрету и потому, прижавшись друг к другу, застыли у стены. Мягкие шаги прошли по сырой заброшенной комнате и отделились друг от друга - два человека стояли у стены, за которой притаились их слушательницы. Потолка и целых стен в комнате не было, и Шерлок все прекрасно слышала. Она молча застегивала пуговицы на лифе платья. Послышался щелчок зажигалки, затяжка – кто-то раскуривал сигарету. Пауза. Потом голос – вот черт! - директрисы Браун, произносящий: «Спасибо». После еще одной паузы, в которой ее спутник прикуривал сигарету себе, она произнесла: «Что это был за день!». Второй голос откликнулся только невнятным «мммм». Это был мужчина: зрелый, уже не юноша, но Шерлок не смогла сразу узнать его. - Слышал, вас сегодня навестил Генри Годвин, - сказал джентльмен тепло и весело, и Шерлок сразу узнала его по урокам биологии в шестом классе. - Это профессор Мартин! - зашипела Вики на ухо Шерлок. Шерлок кивнула и возмущенно зашикала на Вики, приложив палец к ее губам. Странно было слышать его мягкий, нерешительный голос, звучащий так дружески, почти шутливо. Браун радостно засмеялась. - Иногда мне кажется, что я каждый час только и делаю, что умиротворяю попечительский Совет. - Она вздохнула. – На какие приходится идти ухищрения, когда все тянут одеяла на себя. Мартин усмехнулся. - Джентльмены их круга забывают, что есть какой-то другой мир за пределами их представлений. Браун зацокала, и Шерлок услышала щелчок открываемых крышек и потом шипение. - Я выпью за это, - сказала Браун. Раздался звон чокающихся бутылок, а потом, на удивление, смачное «Ммм» от профессора Мартина - так делали парни в барах в американских фильмах. Вики подняла брови, и Шерлок усмехнулась. Судя по звукам, профессор Браун устроилась на остатках деревянного сундука - Шерлок видела его в той комнате, - а профессор Мартин потерся плечами о разбитый дверной косяк. - Никому не говори то, о чем я тебе рассказала, Альф, - сказала Браун, помолчав, - но я правда думала, что сверну шею этому человеку. Мартин снова усмехнулся. - Я могила, - ответил он. - Чего он хотел? Браун застонала, снова глубоко затянулась и только потом ответила. - Ты читал об этом докторе Уильямсе? Его наперебой расхваливает Таунсенд-Фаркухар в своей «Кроникл». - Ммм, имя вроде знакомое. Какой-то реформатор образования? - Этот человек никогда в жизни не работал в школе, - язвительно ответила Браун, стукаясь зубами о бутылку, - но да. Он убежден, что разработал учебный план будущего. Научно обоснованные рекомендации относительно лучших методов обучения девочек. Бьюсь об заклад, у него даже нет дочерей. Глаза Вики расширились и блестели, рот приоткрылся от такой откровенности директрисы. Шерлок зажала ей рот рукой, чтобы она молчала, и Вики слегка прикусила зубами ладонь Шерлок. Мартин фыркнул. - Значит, Годвин хотел… - Он хотел… Нет, извините, он уже договорился, не потрудившись предварительно посоветоваться со мной, и могу добавить, что этот Уильямс прочтет лекцию в Квин Маргарет. - Ох, Джойс, - сказал Мартин, его голос был полон сочувствия и дрожал от сдавленного смеха. - Вот именно, «Ох, Джойс!» - простонала Браун. – Джойс, Джойс, Джойс. Что мне остается делать? – невеселая горечь таилась за ее словами. – Попечители все решили между собой. Таунсенд-Фаркухар даже ухитрился влезть в школьное расписание, так что я не могу пойти на конфликт. Нам придется улыбаться и терпеть любую чепуху, с которой выступит этот молодчик. Послышалось глухое движение, а затем скрип сундука, когда Мартин, по-видимому, сел рядом с Браун. Шерлок напряглась, чтобы разобрать его слова, потому что говорил он теперь гораздо тише и сидел гораздо дальше от того места, где притаились девочки. - Может быть, все будет не так плохо? Ты не знаешь, что он задумал. Возможно, он выскажет какие-то общие взгляды и не станет совать нос не в свое дело. - Браун на это отрешенно рассмеялась. – Будь благоразумна. На всякий случай. - Альф, - выдохнув сигаретный дым, произнес хрипловатый от курения голос Браун. Шерлок услышала звук и догадалась, что это рука ударила по обтянутому шерстяной тканью брюк колену. Зашипел окурок, упавший на мокрый пол. - Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Этот человек сумасшедший. По его любимой теории, у девочек, играющих в лакросс, увеличены железы, а учебная программа по физике приводит к стимуляции надпочечников и формированию поколения озлобленных, непременно мужеподобных лесбиянок. Мартин подавился пивом. Шерлок почувствовала, как Вики застыла, и снова услышала цоканье Браун. Мартин все еще хохотал и никак не мог выговорить: - С-серьезно? - наконец просипел он. - Да! - раздраженно, но все же странно ласково ответила Браун. - Да, серьезно, - повторила она, и Мартин снова невольно захихикал. Шерлок от событий в другой комнате отвлекала все еще замершая и мелко дышавшая подле нее Вики. Все восхищенное недоверие исчезло с лица Тревор. Вскоре, судя по звукам, профессор Мартина встал с сундука и, все еще хихикая, собрал пустые бутылки. Шерлок кивком указала на соседнюю комнату и ухмыльнулась. Слабая улыбка шевельнула губы Вики, все еще накрытые рукой Шерлок, но глаза ее не улыбались. - Будет просто цирк, - продолжала профессор Браун, наполовину сердито, наполовину весело. - И я буду сидеть там в первом ряду, на трибуне, не меньше, и делать вид, как будто я добровольно допустила в свою школу эту полную чушь. Ты ни в коем случае не должен смотреть мне в глаза, Альфи Мартин, или мне ни за что не удастся… не удастся сохранить невозмутимое лицо. Рука Шерлок соскользнула со рта Вики, у нее самой челюсть отвисла. Голос профессора Браун только что прервался на последнем слове, но не от смеха. Послышался звон бутылок на полу, и вдруг – шуршание шерсти по шерсти: один человек подошел и обнял другого. - Тише, - проговорил Мартин. - Джойс. - Они просто… скоты, - сказала профессор Браун, в ее голосе не было слез, но она говорила так яростно и уязвлено, как Шерлок никогда не слышала. - И когда я думаю о шестиклассницах, которые будут сидеть и слушать этого… этого… - Успокойся, - сказал профессор Мартин. – Девочки послушают Уильямса полтора часа, а тебя они слушают семь лет. Профессор Браун глубоко вздохнула, и на какое-то время в другой комнате воцарилась тишина. Шерлок и Вики прислонились ушами к стене и ждали. Браун снова заговорила уже обычным своим деловитым тоном. - Вы слишком добры ко мне, Альфред Мартин, - сказала она. - Какой пример я подаю, распуская нюни в сгоревшей комнате, когда у меня полно других дел? Послышалось два хлюпанья, когда она отстранилась, и девочки услышали еще один глубокий вдох. - Пойдем, нас будут искать. Не хотелось бы вдобавок ко всему остальному скандала в Квин Маргарет. Шаги учителей стихли в комнате, звук их голосов удалялся по разрушенным коридорам. Шерлок с широко раскрытыми глазами обернулась и посмотрела на Вики. Та уставилась в пол и шаркала ногами. - Что думаешь?- спросила Шерлок шепотом, хотя Браун и Мартин, несомненно, уже их не услышали бы. - Не знаю, - сказала Вики, постукивая носками ботинок по закопченному полу. - Не знаешь? - недоверчиво переспросила Шерлок. - Это все, что ты можешь сказать? Никогда не видела Браун такой расстроенной. Кажется, этот Уильямс полный идиот. - Не знаю, - повторила Вики. - Похоже, попечительскому совету он нравится. - Еще бы, - медленно сказала Шерлок, она растолковывала Вики, как умственно отсталой. - Им понравится любая чушь, только бы не платить за нормальные занятия по физике. Она пристально посмотрела на Вики, которая все еще не смотрела ей в глаза. - Да что с тобой такое? - спросила она. Вики сделала глубокий вдох. - Не знаю… мне кажется, тебе повезло, что ты учишься в пятом классе. Тебе не нужно идти на лекцию доктора Уильямса. Может, мне просто… просто интересно послушать, что он скажет. Шерлок на мгновение остолбенела. - Тебе. Интересно. Услышать. Что. Он. Скажет. Ровным голосом она повторила эти слова и пристально посмотрела на склоненную макушку Вики. Вики слегка кивнула. Шерлок облизнула губы. - Ты… беспокоишься? - сказала она медленно, все так же глядя на Вики. Вики ничего не ответила. Шерлок не верила своим глазам. - Ты… Ты действительно беспокоишься, что игра в хоккей превратила тебя в... что? Куда ты? Вики! Вики пнула стену, развернулась и быстро пошла в противоположном направлении, назад к замку. - Вики, подожди! – крикнула Шерлок, но Вики побежала, и Шерлок показалось, что она услышала бормотание: «Оставь меня в покое, Холмс», когда белокурая голова Вики исчезла в каменном проеме. «Ну и ну!», - подумала Шерлок, сама пиная стену. Очевидно, Вики была еще тупоголовей, чем Шерлок хотела признать. Шерлок скрестила руки на груди и, хотя никто ее не видел, закатила глаза. Она думала о Вики, какую глупость она сказала о лекции, как она зевала, когда Шерлок рассказывала ей о ядах. Потом она вспомнила, как Вики защищала ее от Сесилии Макинтош. Называла Шерлок милашкой. Заставляла ее вскрикивать и таять. Сказала, что из нее выйдет гениальный детектив. Она снова пнула стену. Что ж. Есть проблема, а проблему можно решить. Если Вики Тревор настолько глупа, чтобы верить в так называемую «науку», настолько убогую, что она не могла ввести в заблуждение даже профессора Браун, тогда Шерлок просто нужно провести кое-какое исследование. Придется изучить данные доктора Уильямса и представить противоположную точку зрения. Она кивнула сама себе, сидя в одиночестве на выгоревшей стене. Простая задача, подумала она, пересмотреть доказательства и представить логический аргумент; и какая удача, верно? что именно она так идеально подходит для этого. Вики волновалась, это смешно. Шерлок успокоит страхи Вики. Это меньшее, что она может сделать. Шерлок улыбнулась про себя. Она снова пнула стену, но на этот раз решительно, а не зло. Это, подумала она снова, самое меньшее, что она может сделать — и она знала, как это все осуществить. *** Вики Тревор уселась на свое место в лекционном зале в окружении хоккейных подруг и затаила дыхание. Последние две недели ей и без того постоянно казалось, что она живет, затаив дыхание. С предупреждениями тети Эмили, до сих пор звучащими в голове, страстными ласками с едва знакомой, но очень милой Шерлок Холмс, страхами Вики по поводу того, что она зашла уже слишком далеко по дороге порока, о которой говорил доктор Уильямс, чтобы повернуть назад, ее сомнениями о том, хотела бы она повернуть назад, даже если бы могла, со всем этим май не стал легкой прогулкой на пути к выпускному, которой она ожидала. Она со смутным чувством вины призналась себе, что быть вдали от Шерлок - облегчение. Пятые классы не пригласили на лекцию доктора Уильямса, и поэтому Вики в своем голубом платье сидела в некогда великолепной, а теперь обветшалой бальной зале замка Говард, испытывая облегчение и неловкость, как моряк, который проводит Рождество на берегу в кругу занятого склоками семейства. Она чувствовала своего рода… ответственность, наверное, за эту более мягкую, более женственную Шерлок, эту Шерлок, которая больше вообще не казалась ни чудаковатой, ни отталкивающей. Вики иногда задавалась вопросом, не выдумала ли она ту странную, неряшливую девочку, которая тестировала собачьи укусы на собственной руке и болтала о ядовитых грибах. О новой Шерлок было трудно думать, трудно ее понять; Вики наполняла острая жажда — обладать ей, удержать ее — и непонятное чувство долга. Это молчаливый протест, подумала она, вот с одной стороны голубое платье и скромная улыбка, а с другой - поза нога на ногу, а не скрещенные в лодыжках ноги. Платье и улыбка, по словам тети Эмили и теперь доктора Уильямса, могут спасти Вики от вечного разочарования и вечного одиночества. Вики ерзала в своем накрахмаленном хлопковом платье, дергала белые перчатки. Все это Вики ненавидела. Если бы любила, жить стало бы намного проще. Профессор Браун и несколько старших учителей ходили по импровизированной сцене, бесконечно передвигали обеденные стулья, стоявшие по бокам специальной трибуны. Вики развлекалась, наблюдая за профессором Мартином. Она заметила его склоненную над книгой голову во втором ряду. Он уселся туда по просьбе Браун и избегал встречаться с ней глазами. Вики улыбнулась про себя. Потом она забеспокоилась и велела себе прекратить. Она сделала глубокий вдох. Нельзя думать о Шерлок весь вечер, напомнила она себе. Можно просто… просто слиться с толпой девушек и послушать лекцию. Она взглянула на Тару Фредерикс-Хеллоуэй; Тара скорчила рожу и ухмыльнулась. Вики улыбнулась в ответ. Браун стояла на трибуне и звонила в колокольчик, чтобы утихомирить зал. Вики стала смотреть на сцену. Она заметила, что строгий взгляд Браун задерживается на осветительных приборах где-то поблизости от Мартина, который уже спрятал книгу и поднял голову. Вики представила себе его лицо, на котором написан легкий, притворно вежливый интерес. Браун начала с того, какая великая честь была оказана школе визитом такого выдающегося и так далее, и Вики лениво размышляла, к чему в этот самый момент Браун ближе - к слезам или смеху. Она повернула голову, чтобы скорчить рожу Таре и замерла. За одной из боковых дверей бального зала, одетая по какой-то странной причине в старую форму Квин Маргарет, кралась та самая, кого Вики пыталась изгнать из своих мыслей. Вики моргнула и снова посмотрела в ту сторону. Бледное лицо, показавшееся из полутемного дверного проема, упорно продолжало быть лицом Шерлок. Сердце Вики упало, полное свинцового страха. Нет больше убежища. Что Шерлок здесь делает? Почему она прячется в тени? И почему у нее под мышкой огромный блокнот? В этот момент Шерлок поймала панический взгляд Вики, и ослепительно улыбнулась – шире и как-то острее, чем Вики когда-либо видела. Внутренности Вики свернулись от ужаса. Она покачала головой, целую минуту энергично трясла ей из стороны в сторону. Шерлок продолжала улыбаться и приложила палец к губам. Вики отвернулась. Ее лицо покраснело, ладони стали влажными. Все это неправильно, ужасно неправильно. Шерлок страшно ошибается. Просто не надо смотреть на Шерлок, сказала себе Вики, когда аудитория вежливо похлопала речи профессора Браун, и на сцене ее заменил худощавый, лысеющий блондин в сером костюме и темно-синем галстуке. Она не имела ни малейшего понятия, зачем Шерлок пробралась сюда, но никто не должен заподозрить, что это как-то связано с ней. Может, в отчаянье подумала она, когда хлопки стихли, и доктор Уильямс ослепил залу белозубой улыбкой, ничего не произойдет. Может, Шерлок просто хотела понаблюдать. Вдруг на Шерлок – можно ли на это надеяться? - повлиял интерес Вики к лекции, и она решила прийти сама. Нет причин для паники. Вики попыталась сосредоточиться на сцене, где доктор Уильямс начал свою речь. Он пропел дифирамбы долгой и славной истории школы Квин Маргарет, а также всем добропорядочным, трудолюбивым женам и матерям, которых она воспитала, искренне пожелал, чтобы эта традиция продолжалась и в будущем. Даже если бы Вики не тошнило от скуки, на такой чуши было трудно сосредоточиться. Боковым зрением она видела, что Рози Барлетт демонстративно боролась с зевотой. - В последние годы интеллектуалы с благими намерениями, - говорил доктор Уильямс, - для большего паритета лоббировали… Вики усердно пыталась не поворачивать голову. Что делает Шерлок? Где она? Она уже отошла от двери с тех пор, как Вики видела ее в последний раз? Вики упорно смотрела перед собой. - Однако, - продолжал доктор Уильямс, сняв чехол с одного из нескольких пюпитров рядом с трибуной, - передовые научные исследования предполагают, что все эти аргументы, несмотря на свою благонамеренность, выступают далеко не в интересах девушек в вопросе… или даже, если можно так сказать,— он сверкнул заискивающей ухмылкой, — интересах нации. Например, в исследованиях, отслеживающих развитие надпочечной железы у студенток, изучающих английский язык, историю, физику и математику в Гиртон-колледже, в Кембридже… При упоминании физики Вики больше не смогла контролировать свою голову. Она невольно развернулась, разыскивая Шерлок. Она несколько секунд оглядывала толпу, прежде чем заметила ее: Шерлок проскользнула на сиденье на краю залы. Вики не видела большой блокнот, наверное, он под сиденьем Шерлок. Сама Шерлок, к большому удивлению и облегчению Вики, откинулась на спинку стула, склонила голову набок и сложила пальцы над губами, с виду глубоко поглощенная речью доктора Уильямса. Вики снова стала смотреть на сцену, чувствуя, как приподнимаются ее брови. Может, Шерлок действительно просто хотела послушать лекцию. Железный кулак внутри Вики слегка разжался. Она гадала, пока доктор Уильямс бубнил о развитии желез у лабораторных крыс, что Шерлок думает обо всем этом. Лекция так и не ответила на многие вопросы Вики, скорее, разочаровала. Она откашлялась, попыталась выбросить Шерлок из головы и снова обратилась мыслями на сцену. - Все это доказывает, - говорил доктор Уильямс, решительно тыча указкой в третий пюпитр, - что крикет и футбол поощряют желание и склонность к драчливости, а изучение физики и математики ведут к гипертрофированному развитию интеллектуальных способностей. Вики заметила, что профессор Браун при этих словах стала кусать губы, ее рот скривился, она уставилась на профессора Мартина. - Эти качества, - продолжал доктор Уильямс, - неизбежно проявляются во всем характере, и та, которая изначально была нежной, женственной девушкой, становится грубой и агрессивной во всех сферах жизни и заблуждается относительно своей собственной силы и своей слабости. Заблуждается, подумала Вики тупо. Грубая и агрессивная. Значит, такое ее ждет будущее? Слова доктора Уильямса слились у нее в голове с другими: «Вечное детство, - сказала тетя Эмили, - и ты навсегда останешься позади». Правда, Вики не могла представить, как становится правильной, «нежной» или «женственной», как Анабель или Кэсси или даже в последнее время Шерл… - Прошу прощения, доктор Уильямс, - сказал высокий голос, выделяясь из общего гула зрителей и прерывая мысли Вики. Все головы в бальной зале повернулись назад. Кучка хоккеисток сдавленно хором хихикнула, и удивление Вики превратилось в чистый страх, когда она узнала голос Шерлок. Она медленно повернула голову, словно в каком-то кошмарном сне. - Прошу прощения, - снова сказала Шерлок, - но в тех длительных исследованиях изменений желез, не были ли, случайным образом, крысы и студентки лишены привычной физической и умственной стимуляции? Уильямс прищурился, пристально вглядываясь в толпу. Шерлок вставала, по-прежнему поднимая одну руку, а другой сжимала огромную тетрадь. Тара Фредерикс-Хеллоуэй и Кейтлин Пирс хихикали, прикрыв рты руками; Тара поймала взгляд Вики. - Холмс, - выдавила Тара и закатила глаза. Вики попыталась улыбнуться в ответ. - Я исследовала этот вопрос, - продолжала Шерлок, казалось, не обращая внимания на то, что все пялятся на нее, - и не обнаружила… Ничего. Также я не смогла выявить доказательства связи между увеличенными железами внутренней секреции и агрессивным поведением у людей, это прослеживается только у крыс. Хотя человеческий и крысиный организмы достаточно схожи для того, чтобы предположить связь, некоторые медицинские исследования оказались перспективны в отношении крыс, но потерпели неудачу на людях - например, исследования о бактериальном пищеварении в верхнем отделе кишечника или функционировании мозга после некоторых видов повреждений. Это, безусловно, должно поставить под сомнение всеобъемлющую аналогию между человеческим и крысиным организмом. У Вики пересохло во рту от паники. Кейтлин и Тара теперь сложились пополам и хохотали. О чем только думала Шерлок? Разве она не видела, что доказывает точку зрения доктора Уильямса? Она была живым воплощением грубой и агрессивной девушки, которая изучала эту… как ее … физику. И математику. Она позорила всю школу. Где эта нежная, улыбающаяся Шерлок, которую Вики хотелось защитить? Она смотрела на доктора Уильямса дерзким, почти презрительным взглядом. Вики почувствовала отвращение. Доктор Уильямс оправился от шока и ступора и нетерпеливо замахал руками. - Мисс… - Холмс, - отозвалась Шерлок, взглянув в свою тетрадь и затем мимолетно на Вики, которая съежилась на своем месте, ее сердце старалось удержать что-то стремительно ускользающее. - И я также, кажется, пропустила часть отчета, в котором ваша команда изложила данные лабораторного контроля. Например, кажется, что есть корреляция между увеличенными железами и агрессивным поведением у крыс, однако существует небольшая дискуссия о размножении, условиях окружающей среды или других косвенных причинах, которые могли бы привести к подобному поведению. И в этот самый момент доктор Уильямс и профессор Браун пришли в себя. - Вполне достаточно, мисс Холмс, - рявкнула Браун, а Уильямс сверкнул очередной зубастой улыбкой и сказал: - С сожалением сообщаю юной леди, что сейчас не время, отведенное для вопросов аудитории. Что доктор Уильямс подумал об этом? бешено соображала Вики. И Тара и Кейтлин видели Вики с Шерлок, видели, как она защищала Шерлок. (Но это была другая Шерлок, совершенно другая Шерлок). Кому они могли рассказать? Что подумает тетя Эмили? Вики была уверена, что ее сейчас стошнит. - Но, профессор, - сказала Шерлок, широко раскрытыми глазами глядя на Браун. - Вы должны понимать, что в отсутствие дифференциального анализа или долгосрочных исследований обратимости этих эффектов выводы доктора Уильямса глубоко... Затем три вещи произошли одновременно, и только позже Вики смогла разделить их в сознании. Первое: садовник Макнейл, который маячил возле двери бальной залы, подскочил и схватил Шерлок под локти, потянув ее в сторону выхода и чуть не сбив с ног. Он тащил ее к двери, а она нелепо пиналась и брыкалась в своей не по размеру маленькой форме. Кейтлин Пирс потеряла всякое подобие контроля, буквально катаясь по полу от смеха. Второе: профессор Браун с необъяснимо расстроенным видом, все еще кусая губы, крикнула: - Мы обсудим это в моем кабинете, мисс Холмс. Ее слова прозвучали почти убито. Как будто она говорила сама с собой. Третье: Вики Тревор почувствовала, что поднимается со своего места, рыча, сжав руки в кулаки, готовая сама вышибить Шерлок Холмс из школы Квин Маргарет. *** Колеса поезда ожили и закрутились, все быстрее и быстрее. Прозвучал свисток, станция растаяла позади, и Шерлок, неряшливый комок с горящими глазами в разномастной одежде, забилась на свое место. С вечера после лекции (просто омерзительно, поверить не могу, ты останешься старой девой) она не причесывалась и не переодевалась, так и ходила в брюках цвета хаки и украденном из драмкружка халате. Три дня спустя, все еще в этом наряде, она сгорбилась на сиденье купе первого класса и возвращалась домой, в родовое поместье. После новости об исключении она стала совершенно неуправляемой. Она не слишком удивилась, когда ее выгнали. Браун ведь предупреждала, что ей придется исключить Шерлок, если она еще раз нарушит школьные правила. И Шерлок, охваченная яростью и негодованием, сама представила все доказательства своей вины. Украденная одежда. Походы в (не трогай меня, старая дева) сгоревшее крыло. Подслушивание разговоров профессора Браун. И в довершение - нарушение субординации на лекции. Чем дольше Шерлок говорила, тем жестче и бледнее становились губы Браун, и вскоре директриса каждые несколько минут стала прижимать глазные яблоки костяшками пальцев, еще больше развязывая Шерлок руки. Какой прок с того, что Шерлок избегала упоминать (мерзкая, никогда не хочу тебя видеть) Вики Тревор. Браун предположила, что Шерлок ходила в сгоревшее крыло, чтобы собрать образцы для самых опасных экспериментов; Шерлок не стала спорить. Несколько часов спустя она все равно не особо хотела думать о Вики. Поезд замедлил ход, тормоза заскрипели, они въехали на небольшую сельскую станцию. Дверь купе Шерлок хлопнула. В ее убежище вторглись дама и джентльмен. Мозг Шерлок давал информацию без сознательных усилий с ее стороны: обоим лет по двадцать пять. Незнакомы друг с другом, дама богаче джентльмена. Джентльмен демобилизован по инвалидности с ранением ноги, дама потеряла на войне жениха. Они сели друг напротив друга, как можно дальше от Шерлок. Шерлок подумала, что пахнет она, наверное, так же противно как выглядит (мерзкая, отвратительная, соплячка) и почувствовала прилив мстительного удовольствия. Дело не в том, что Квин Маргарет была такой уж великой потерей, подумала она, с грустью вспомнив о колониях слизевиков в сгоревшем крыле. Жалела Шерлок разве только о своих мыслях по поводу профессора Браун, ведь та сама говорила о докторе Уильямсе с такой горечью и презрением, но… неважно. Теперь она знала цену директрисе. Узнала она цену и Вики Тревор. Шерлок еще дальше забилась в угол на своем сиденье, нахмурившись и думая об искаженном лице Вики, о том, как задралась ее верхняя губа, когда она всё высказывала. Обо всех скучных (мне противно, такое эгоистичное ребячество, меня никто так не унижал, ты просто жалкая больная извращенка, надеюсь, тебя вышвырнут отсюда, не подходи ко мне никогда), грубых вещах, которые она сказала. Шерлок демонстративно зевнула, пытаясь вызвать скуку. И вот теперь все так уныло. Очередное возращение к маме и Майкрофту, еще одна вереница репетиторов, снисходительность и горькое разочарование. Никаких кардинальных отличий от всех других изгнаний, правда? А Шерлок думала, что ей будет хорошо с Вики, что вместе они бросят вызов всем правилам. Думала, что она будет умной, а Вики ласковой и заботливой, что они будут смеяться вместе, как смеялись вначале, в тот день в сгоревшем крыле. Значит Шерлок, ошибалась. Она должна была знать, что такая мечта просто (с тобой просто западло говорить) смешна. Доказательства были налицо: те разы, когда Вики была нежна с ней, те разы, когда ей было скучно. Шерлок поняла, что тот первый поцелуй после ее выводов о пожаре был просто случайностью. Пустышкой. Роман с такой девушкой как Вики всегда будет связан с контролем, кто-то будет пытаться утверждаться за счет Шерлок, стремиться сделать ее обычной, как все. Посредственной. Захочет контролировать ее тело: как оно выглядит, что чувствует, что именно... ощущает. Одно дело притворяться Кэсси Роджерс или Рози Бартлетт, когда это выгодно. Это было интересно, даже волнующе. И совсем другое дело (ненормальная, отвратительная, надеюсь, тебя вышвырнут) думать как человек, которым тебе никогда не стать. Если это условие отношений, это неприемлемо. Никогда, никогда больше. Ни за что. Поезд приближался к Лондону, городки мелькали за окном все чаще. Шерлок равнодушно подумала, встретит ли ее кто-нибудь. Конечно, глупо надеяться, что удастся побыть одной в городе. Погода мягкая, можно поспать на улице или пробраться в квартиру эвакуированных. На остатки карманных денег можно купить еды дня на два или на три. В грязной, разноперой одежде можно снова попытаться сойти за мальчика и определить, в чем она ошиблась на прошлой неделе в деревне. Она чуть выпрямилась, отвернулась в сторону, чтобы пересчитать монеты в сумке. Нет ничего невозможного, правда? Даже если мама или Майкрофт пришлют слугу, можно тихо улизнуть от него. Подумать только: Лондон, бесконечно изменившийся за последние полтора года, замершие в ожидании открытия любимые улицы и площади. Подумать только: необъятный, необузданный город, пустыри после бомбежек, открытые ночному небу. Шерлок внезапно с горячей, злой радостью обхватила себя за плечи. Потому что во времени, проведенном с Вики Тревор в школе Квин Маргарет, таилась одна драгоценность (мерзкая, не трогай). Где-то между садовником Макнейлом, оттаскавшим ее за уши и Вики, сказавшей, что из нее получится блестящая сыщица; между сладкой улыбкой Кэсси Роджерс и платьем с разрезом Сесилии Макинтош; между нарушением ее первого обещания, данного профессору Браун и тем, как она захлопнула дверь за собой в последний раз; прямо посреди всего этого была она: такая, какой она остановилась перед зеркалом в дортуаре, затаив дыхание, свободная быть кем угодно, кем только захочет. Примечания. 1. Доктор Уильямс реальное лицо, работал в Британии примерно в это время. К сожалению, его теории более или менее известны. 2. Все вездесущие члены Попечительского Совета вымышлены, как и газета «Тори кроникл». 3. Ничего не могу с собой поделать, когда дело доходит до Блумсберри, Блумсбери, Гиртон-колледжа, Кембриджа - это первый женский колледж, в Кембридже. О нем пишет Вирджиния Вулф в своем знаменитом эссе «Своя комната».