И губы меняют очертания 14/20

Глава 7. 8 мая 1955 года, 23-30 ч, Кингс-роуд, Челси, Лондон, Англия Дело было так: во-первых, им пришлось убедиться, что офис брата мистера Риверса покинули все сотрудники. Во-вторых, были сложности со взломом замка; потом они долго не могли найти ожерелье миссис Риверс (такая неловкость, вор в семье, Риверсы не хотели заявлять в полицию); потом перед уходом приводили офис в порядок. За всей этой возней часы пробили половину одиннадцатого, когда Шерлок и Джонни, наконец, ухмыляясь и подталкивая друг друга, выбрались на Кингс-роуд. Еще одно дело было раскрыто. Дело Риверсов особенно кружило голову Шерлок, потому что миссис Риверс согласилась заплатить им наличными, не торгуясь. Шерлок и Джонни обсуждали, как лучше потратить неожиданно свалившийся на них куш. Купить ли, как предложила Шерлок, новые кислоты, мензуры и реагенты, о которых она мечтала, чтобы закончить свою формулу для кратковременного повышения температуры? Или, как настаивала Джонни, лучше разнообразить их меню, состоящее из приевшихся продуктов мистера Батлера? Шерлок наклонилась, чтобы завязать шнурки: на ней были иссиня-черные туфли, черные брюки и старомодная черная женская блузка. Она закатила глаза, протестуя: «Думаешь только о еде, ты такая зануда», а Джонни, стоя над ней, расписывала: «Киш и булочки, Шерлок. Фетучини «Альфредо» и бутылка настоящего кларета». Шерлок подумала, что сливочный соус звучит отвратительно, но, кларет, возможно, не такая плохая идея, выпрямилась, и мир опасно покачнулся и наклонился в сторону. Твердая рука удержала ее. Голос Джонни, звучащий словно издалека, из металлической трубы, позвал: «Шерлок! С тобой все в порядке? Шерлок!» Поле зрения Шерлок внезапно сузилось до расплывчатого, окаймленного черным круга. Она схватилась за угол здания, чтобы удержаться на ногах, но кончики ее пальцев покалывали, и она не чувствовала ими грязного кирпича. — Д-да, — выдавила она, еле ворочая языком. — Могу... в обморок. — Шерлок, Господи. Когдтыпоследила?— спросил голос Джонни. Что за галиматья. — Хм? — промычала Шерлок и осторожно помотала головой. — Когда ты в последний раз ела, Шерлок, — повторила Джонни, на этот раз смысл вопроса дошел до мозга Шерлок. — Ннн, — отозвалась Шерлок, ее зрение немного прояснилось, но руки и ноги все еще дрожали. — Эм. Уверена, что это было… вчера? Или в среду? — Господи. Шерлок почувствовала, как ее руку закинули на плечи Джонни, она оперлась на ее теплое крепкое тело. Джонни повела ее по улице. Сильные плечи, подумала Шерлок. Крепкие, сильные… волосы Джонни пахли почти ошеломляюще сладко, и Шерлок… Шерлок снова покачала головой, пытаясь прочистить мысли. — Куда мы идем? — услышала она свое невнятное бормотанье в затылок Джонни. Мимо них проползло пустое такси, и она вспомнила: они все еще в Челси. — Мы можем взять такси до дома, заплатить за него деньгами Риверса. — Дома у нас пустой холодильник, — сказала Джонни. — Кроме того, я знаю одно место. Сразу за углом. *** Они подошли к зеленой двери без вывески, в переулке недалеко от Кингс-роуд. Джонни прислонила Шерлок к стене и открыла дверь. Шерлок попыталась возразить, что с ней все в порядке, она прекрасно может стоять самостоятельно, но внезапно у нее стала адски раскалываться голова, и тошнота от почти обморока не отпускала. Потом Джонни снова ее поддержала. Они спускались по длинной лестнице в подвальное помещение. Шерлок оно виделось туманным и полутемным, то ли от сигаретного дыма, то ли из-за ее собственного затуманенного зрения, то ли из-за сочетания того и другого. Все казалось немного сюрреалистичным. Она шагнула одной ногой в дымную темноту, опираясь на Джонни. Сделала еще шаг. И вот они, громко топая, пробрались сквозь дымовую завесу к подножию лестницы. Шерлок прищурилась. Примостившаяся на табуретке у входа в большой зал женщина… казалась привидением. Ее темные волосы были уложены в идеальный шиньон на затылке, она курила из старомодного мундштука, ее полные алые губы сжимали черную костяную трубку, а глаза над округлыми щеками щурились. У нее была темная, оливковая кожа; по контрасту на шее светилась нить жемчуга. Черное коктейльное платье с осиной талией пошила модная портниха, наряд дополняли черные туфли-лодочки на четырехдюймовых каблуках. Женщина была похожа на кинозвезду. Она изумила Шерлок, совершенно невероятно, что такие экземпляры обитают в подвальных барах, где Джонни Уотсон завсегдатай. Шерлок вдруг почувствовала, как пересохли ее глаза от того, что она забыла моргать. С запозданием она отметила, что женщина разговаривает с Джонни глубоким голосом с легким акцентом, показывая мундштуком в сторону Шерлок. — Конечно, я рада снова тебя видеть, Джон! — сказала она. — Всегда, всегда рада! Но я удивлена, что ты… субботний вечер, и ты знаешь, какие у нас требования к одежде... — Послушай, Джина, — сказал Джонни, снова крепко прижимая руку Шерлок к плечам. Шерлок моргнула. — Знаю, это не по правилам, но моей подруге нехорошо. Мне просто нужно напоить ее апельсиновым соком, может, дать еще сэндвич, а потом мы уйдем, хорошо? Джина подняла идеально подрисованную карандашом бровь и посмотрела на Шерлок. — Вы уверены, что она не просто пьяна? В резком вопросе Джины ее акцент послышался яснее. Детство провела в Милане, может, в Турине, подростковые годы в Уэльсе, сделала вывод Шерлок. Она почувствовала, как рука Джонни крепче обхватила ее за талию и поняла, что ее тело обмякло. — Нет. Слушай, мы занимались расследованием. Шерлок частная сыщица. — Взгляд Джины стал еще более скептическим. — Сыщица, — настойчиво повторила Джонни, облизывая губы, — мы весь день просидели в засаде и не могли уйти, чтобы поесть. — Джонни, — упрекнула ее Джина, закатывая глаза, — я хожу в кино. Зачем тогда вас двое? Что, она... — она жестом показала на Шерлок, — не могла подождать, пока ты бы сбегала за кофе и печеньем? Джонни в насмешливом разочаровании покачала головой; выдавила из себя заговорщическую ухмылку. — Джина Вэр, ты веришь всему, что видишь в кино? Скажешь, Энди Левинсон никогда не приходит сюда нахлебничать? Джина засмеялась, запрокинув голову: жемчуг ожил у нее на шее, сигаретный дым вырвался из ярко накрашенных губ. Потом, наконец, она кивнула, разрешая обеим войти. — Никому другому, Джон Уотсон, я бы такого не позволила, — сказала она. И добавила, повысив голос, словно забыла предупредить: — И сама разбирайся с фэмочками! Шерлок решила не обращать внимания на загадочность последнего заявления и мельком увидела, как закатила глаза Джонни, когда провела ее в двери. — Я твоя должница, Джина, — крикнула она через плечо. Взрыв шума, когда они свернули за угол в собственно клуб, не облегчил головную боль Шерлок. Сначала их оглушила просто стена звука, которая постепенно распадалась на составные части, когда Джонни вела ее сквозь толпу. Шум голосов усилился, когда они проходили мимо бара. Женщины в мужских костюмах, с зачесанными назад волосами и деньгами в руках толпились в ожидании напитков. Некоторые из них обнимали других женщин, разодетых, как Джина, в коктейльные платья и шпильки. Джонни и Шерлок протиснулись между толпой у бара и крошечного переполненного танцпола, где в необычайной тесноте толкались пары. Монотонное гудение голосов наслаивались на музыку оркестра. Боль пульсировала в голове Шерлок в такт импрессионистским образам. Упорядоченный хаос движущихся тел. В разрезе атласной юбки мелькнула ткань в тонкую полоску. Красная рана в море темных рук и ног, когда танцорка в костюме глубоко наклонила свою партнершу, а остальные пары двигались вокруг них. Сигареты и накрашенные губы. Улыбки и взгляды, направленные на Джонни и ее саму. По дороге их часто останавливали восклицаниями, протягивали руки, чтобы пожать руку Джонни, всюду мелькали радостные улыбки узнавания. Одетые в костюмы, с наобриоленными волосами женщины жали руку Джонни и хлопали ее по спине, задавали сердечные вопросы о ремонте Винсента и украдкой удивленно разглядывали Шерлок. Джонни отшивала их с усмешками и кивками. Первых отшить было легко, в отличие от вторых: пышногрудых девушек в кашемировых пуловерах и стройных девиц в облегающих шелковых платьях, крошечных француженок с накрашенными лицами, которые появлялись из темноты, одна за другой, строя глазки Шерлок, прижимаясь к Джонни, прося их представить и делая вид, что им это страшно интересно. — Шерлок Холмс! — кричала Джонни снова и снова, пока они продвигались по переполненному залу. — Шерлок, это... Минди. Лана. Конни. Алисия. Барбара. Мирей. Астрид. Сэм. Боль в голове Шерлок пульсировала горячими, острыми иглами. Джонни схватила за рукав высокую девушку с темной, как ночь, кожей, в блейзере и болтающемся на шее галстуке — она несла поднос с напитками. Джонни сказала ей что-то на ухо, указывая на свободную кабинку у стены. Девушка серьезно кивнула коротко стриженой головой, сжав плечо Джонни. И тогда Астрид — Шерлок подумала, что это Астрид, а может, это была Сэм— с подведенными глазами и темно-розовыми губами, наклонилась к ней с таким видом, который был у них всех, и спросила ее на ухо: «Кто ты?». Голос прозвучал отвратительно. Боль пульсировала в черепе и затылке Шерлок. — Частная сыщица, — ответила она словно издалека и поискала взглядом Джонни. Астрид выпустила дым ей в лицо. Как ни парадоксально, это успокоило нервы Шерлок; она глубоко вздохнула. — Бутч или фэм? — спросила Астрид, а когда Шерлок явно не поняла, добавила: — Ты не одета. Ты что, пытаешься играть за обе команды? Здесь такое не пройдет. Горячие острые иглы вонзились в затылок Шерлок. Она посмотрела на свои потрепанные черные брюки и кружевную черную блузку. Астрид усмехнулась. Шерлок выпрямилась, пытаясь принять высокомерный вид. — Мы… некоторым из нас… — начала Шерлок, — лучше бы… — и почувствовала, что земля зашаталась. Из темноты сбоку появилась рука и удержала ее. Голос Джонни прогнал ухмылку с лица Астрид. — Моей подруге нужно присесть, — услышала Шерлок твердый, почти сердитый тон. Но голос Джонни снова звучал как из длинной металлической трубы, и поле зрения Шерлок опять начало сужаться. Шерлок позволила себе слегка повиснуть на Джонни, когда та тащила ее последние несколько футов. Джонни опустила ее на диванчик. Потом руки Джонни оказались у нее в волосах, бережно поддержали лоб, мягко опуская его вниз, пока голова Шерлок не легла на ее собственные руки, примостившиеся на столе. Головокружение немного отступило. — Просто дыши, Шерлок, — сказала Джонни, теперь ее голос слегка понизился, она тихо шептала прямо в ухо Шерлок. — Дыши, ладно? Шерлок кивнула. Рука Джонни все еще гладила ее волосы и шею. Шерлок подумала, что тошнота и головокружение того стоят: никаких вопросов, никаких требований, только грубоватые, мозолистые пальцы Джонни перебирают ее кудри, а большой палец поглаживает шею сзади. Потом рука Джонни потянулась вверх, голос Джонни поблагодарил кого-то. Что-то прохладное и гладкое прижалось к щеке Шерлок. — Апельсиновый сок, Шерлок, пей. Уровень сахара в крови слишком понизился. Это должно… — Я в курсе, — огрызнулась Шерлок, но подняла голову, взяла стакан и отпила, яркая жидкость показалась невозможно кислой на фоне навязчивого аромата табака в воздухе. Рука Джонни все еще слегка поглаживала шею Шерлок. — Извини, что здесь так шумно, — сказала Джонни ей на ухо. — Я забыла, что сегодня суббота, самый людный день. И очень формально, по средам мне нравится больше. По субботам сюда приходят все. Шерлок отпила апельсиновый сок. В голове прояснилось, в желудке начало резать. Она медленно пила, и постепенно в ее мозг возвращалась ясность. Она посмотрела на толпу, которая стала еще плотнее, чем когда они пришли. Оркестр перешел на более быструю и современную мелодию, а танцпол был настолько переполнен, что удивительно, как пары вообще могли двигаться. Астрид, а может, Сэм, повисла на темноволосой женщине в черном костюме, ее спина изогнулась, демонстрируя декольте. Шерлок отвела взгляд; заметила Джину, та по делу перебросилась словом с высокой темнокожей девушкой в пиджаке и галстуке, которая теперь расхаживала взад и вперед за барной стойкой. Девушка кивнула, сухо, но вежливо. Джина мимолетно ослепительно улыбнулась и повернулась к двери. Шерлок смутно подумала, потягивая апельсиновый сок, что в точности движений бармена есть что-то гипнотическое. Она не торопилась, но и не теряла времени; движения ее были скупы. Ее длинная багровая рука потянулась, чтобы убрать два бокала мартини. Ее плечи и бедра изогнулись; она положила бокалы в раковину для мытья посуды. Другая рука потянулась вверх, чтобы взять пинту. Пол-оборота бедер, и она повернулась на сорок пять градусов, сняла пену с поверхности пива, а левой рукой потянулась к шкафу для салфеток. Еще пол-оборота, и пиво стояло на барной стойке на первой салфетке, а вторая салфетка лежала рядом. Ослабленный галстук болтался, воротник белел на черной как ночь шее, точные руки налили коктейль в бокал, украшенный завитками лимонной цедры — все это напоминало смесь балета и работы часовщика. Как будто ты выиграла гонку, обставила своих врагов, подумала Шерлок. Или словно ты пришла в гараж и нашла там Джонни, лежащую на спине рядом с Винсентом, которая согнула колени и обхватила ногами заднее колесо, вокруг нее разложены инструменты, а ее перепачканные маслом руки точно знают, куда добраться, чтобы… но нет. Нельзя об этом думать. Шерлок виновато вздрогнула, когда губы коснулись ее волос рядом с ухом. Джонни, очевидно, заметила ее взгляд. — Это Смити. Американка, служила в ВВС. Она живет над баром, с Джиной и Тедом. Они — Вэры, я имею в виду — владеют этим местом, а Смити им управляет. Но Теда я не вижу. Шерлок оторвала взгляд от быстрых, размеренных движений Смити и оглянулась на Джонни, которая показала на забытый апельсиновый сок. Шерлок сделала еще глоток. — Ты, э-э, — сказала она, съеживаясь перед тем, как сказать, — ты часто сюда приходишь. Джонни вымученно улыбнулась. — Да, я провела здесь… просто нездоровое количество времени. Шерлок вспомнила, что сказала Микки Стэмфорд. Сердце у нее упало; она была почти уверена, что не показала этого. — Половина девушек в Челси? — спросила она, приподняв бровь, и Джонни хихикнула: — Тебя ведь предупреждали. Это правда, подумала Шерлок, откуда же эта горячая вспышка... чего? гнева? ревности? еще нелепее. Ясно видно, какая именно половина из присутствующих здесь девушек покинула клуб на заднем сиденье холеного черного мотоцикла Джонни Уотсон. Все те, кто издевался над не накрашенным лицом Шерлок и ее неопределенной одеждой. Все те, которые имели такой вид, словно хотели оторвать ее от Джонни. Астрид в зеленом платье-футляре с глубоким вырезом; Мирей — ростом с собаку, с красным ротиком-куриной гузкой и огромными, трепещущими черными ресницами. Кудрявая Минди в блузке а-ля пейзант. За исключением изящной черной как ночь Смити и неуклюжей Энди с ее похлопываниями по плечу вызывающе странная, ни бутч, ни фэм Шерлок уж точно никому не нравилась. Вызывающе странная, да, без сомнений, потому что так было решено много лет назад, жестко напомнила себе. Она ценила то, что сейчас было у них с Джонни. Они хорошо работали вместе, защищали друг друга. И тело, и разум Шерлок принадлежали только ей самой. Так что это было совершенно иррациональное чувство — чувство, что она вот-вот зарычит при мысли о том, как Джонни уезжает с Астрид или Мирей или кем-то из них. Совершенно иррационально самой Шерлок представлять, как она устраивается на мотоцикле за спиной Джонни, ведь даже самого байка рядом нет, значит, и злиться нечего. Бессмысленно представлять собственные ноги, раздвинутые по обе стороны бедер Джонни, обхватывающих рычащий двигатель, свои руки вокруг талии Джонни, нос в волосах Джонни, интересно, какое будет ощущение, если немного податься вперед и легкими толчками… Шерлок откашлялась и оглянулась на барную стойку. Смити двигалась взад и вперед, наливая и смешивая коктейли, вид у нее был суровый, за исключением тех моментов, когда ее лицо вспыхивало случайной ослепительной белозубой улыбкой. — Значит, Смити и Джина? — сказала Шерлок, показывая на нее апельсиновым соком. Очевидный вывод. Заодно хороший отвлекающий маневр. Джонни снова усмехнулась. — Здесь делают вид, что ничего нет. Сплетни в таком месте… — Ммм, могу себе представить, — сказала Шерлок с кривой ухмылкой. — Ну, Джина замужем за Тедом, у них есть маленькая дочь. Хотя Тед намного старше и, э-э, совсем не гламурный, как можно ожидать, глядя на Джину. Пухловатый такой, знаешь, и одна нога короче другой. Но Тед хороший парень. Они со Смити, кажется, по-настоящему хорошо ладят. Большинство людей считают, что между Смити и Джиной что-то есть, но... — Джонни пожала плечами. — Может это просто самообман бутчей, Джина ведь такая красотка. — Смити ей не уступает, — слова сорвались с губ Шерлок прежде, чем она поняла, что говорит; она захлопнула рот, но слишком поздно. — Ты ... ты это серьезно? — внезапно резко спросила Джонни. Шерлок пожала плечами, вспыхнув, заставила себя встретиться глазами с Джонни и порадовалась темноте бара. Она вздернула подбородок. — Гипотетически. Брови Джонни приподнялись и застыли на месте; она смотрела на Шерлок без тени смущения, почти свирепо. — Я думала, что ты не... Шерлок отвела взгляд, изображая равнодушие. — Это не значит, что я не могу оценить, — сказала она. Наступила долгая тишина, Джонни разглядывала Шерлок, а Шерлок упорно смотрела на стену. Не такой уж нелепый предлог — по верху кабинок тянулось искусно сделанное панно. Оно казалось беспорядочным и разрозненным и состояло из сотен отдельных картин разных размеров, прикрепленных под разными углами, и разных оттенков — от палитры красного до сепии. Шерлок чувствовала взгляд Джонни на своей щеке. Она вытянула шею, демонстративно сосредоточившись на портретах. На большинстве из них были изображены женщины, на некоторых — мужчины, в непринужденных, откровенных позах: вот объятия; вот танцы у рояля; одна женщина спала, опустив голову на барную стойку. Некоторые из портретов были свежими, с вполне читаемыми подписями и датами, но многие так закопчены сигаретным дымом, что Шерлок едва могла их разглядеть. В самом большом и недавно написанном портрете, висящем напротив бара, Шерлок угадала сходство с Джиной. — Ну что ж, — в конце концов, в полной тишине произнесла Джонни, — не мое дело, чем там занимаются Смити и Вэры. У них все в шоколаде. Шерлок кивнула, с облегчением допивая апельсиновый сок. Она оглянулась и слабо улыбнулась Джонни; Джонни улыбнулась в ответ. — Тебе лучше? — спросила Джонни. — Как думаешь, сможешь поесть? Шерлок пожала плечами. Джонни велела ей подождать и стала протискиваться сквозь толпу к бару, чтобы сделать заказ Смити. *** Толпа начала редеть. Сквозь зазоры между парами на танцполе Шерлок мельком увидела оркестр у дальней стены. Маленький барабан, большой барабан и хай-хэт втиснулись в угол, за ними, наклонив голову, стоял неуклюжий рыжий малый и лупил палочками по барабану так, словно размышлял о судьбах мира. Справа пышнотелая дама с кожей цвета дубовой коры в изящном синем твидовом костюме перебирала струны контрабаса, слева стояло пианино. Шерлок толком не видела пианиста, кольцо бутчей заслоняло инструмент, они сжимали в руках пинты пива и подпевали так, как будто участвовали в конкурсе кто кого перекрикнет. «Как ленивый океан обнимает берег», — скандировали горе-певицы. Это была мелодия мамбы, что-то американское. Невидимый пианист, подумала Шерлок, играл, конечно, гораздо лучше, чем подпевал ему пестрый хор. «Останься со мной, танцуй со мной». Ухмыляющаяся Джонни вернулась к столику с пинтой пива. Она через стол подтолкнула к Шерлок холодный бутерброд с ветчиной и сыром. — Она могла его разогреть, но я вспомнила, что ты любишь холодный. Шерлок кивнула и взяла сэндвич. Женщины за роялем подвывали какую-то мелодию под стоны скрипок. Шерлок откусила кусочек. Зубы приятно вонзились в твердое тело сэндвича; она внезапно ощутила голод. Она прожевала, проглотила, откусила еще раз и почувствовала, что ей на глазах становится лучше. Джонни рассеянно смотрела на танцпол, пока Шерлок ела. Вдруг она указала на кольцо женщин вокруг пианино, которые нестройными голосами попытались спеть «В тишине ночи». Шерлок, увидев ее движение, тоже повернула голову. — Видишь ту фэм с бутчами около пианино? — спросила Джонни. — Салли Донован. Та самая, про которую я подумала, когда впервые встретила тебя… Шерлок схватила Джонни за запястье, заставив ее замолчать. — Позволь мне, — сказала она. Она чувствовала, что улыбается. Джонни усмехнулась. Она откинулась на спинку стула и сделала жест рукой, приглашая Шерлок к дедукции. Шерлок откусила еще кусочек сэндвича и обернулась, чтобы изучить свой объект. Девушку частично скрывали танцующие теперь редкие пары и те, кто подпевал за пианино, но Шерлок разглядела ее плоскостопие, позу — рука на талии, выгнутое бедро, — простую блузку и юбку, которые выглядели странно буднично рядом с облегающими платьями и атласными шлейфами на большинстве фэм. Она стояла рядом с бутчем, которую Джонни представила ранее как Энди; на глазах Шерлок Энди наклонилась, чтобы что-то сказать Салли на ухо, и та подняла руку, чтобы удержать расстояние между их телами. Шерлок обернулась и ухмыльнулась в ответ на выжидающий взгляд Джонни. — Она офицерка в Управлении столичной полиции. Служит давно, несмотря на феминную внешность и все усилия Управления по демаскулинизации женского батальона, но ее и не привлекают ни к каким иным задачам, кроме стандартных, — Шерлок сморщила губы, — «женских». Она возвращает малолетних правонарушителей в любящие руки их мам и улаживает семейные ссоры. Твоя подруга Энди — ее напарница, а иногда и... не просто напарница, хотя, похоже, сегодня они расстались. Уголок губ Джонни вздернулся вверх, она покачала головой. — Как всегда, — сказала она, поднимая пиво и насмешливо салютуя. — Хотя я бы не сказала, что мы подруги. Шерлок прищурилась, откусила еще кусочек сэндвича, с удивлением заметив, что его почти не осталось. — Ты говорила, что когда мы познакомились... ты думала, что мы с ней знаем друг друга? Из-за моей работы? — Она фыркнула, закатила глаза. –Боже, Джон. Полиция Лондона? Женский батальон? Скука. Джонни все еще ухмылялась уголком рта. У Шерлок появилось внезапное желание облизнуть этот изогнутый уголок губы, и она с запозданием отметила, что назвала Джонни укороченным именем; как неловко. Она запихнула остаток сэндвича себе в рот. Джонни выглядела немного ошарашенной. — Ну? — спросила Шерлок с полным ртом, она с большим трудом проглотила сухомятку. — Кто еще? — Она широким жестом обвела бар. Джонни неохотно улыбнулась и оглянулась через плечо. — Ммм... фэм в блузке а-ля пейзант, танцующая у пианино. Шерлок огляделась и разыграла целое представление, блуждающим взглядом изучая девушку. Потом она снова повернулась к Джонни. — Секретарша в Сити. Хроническая боль в левом бедре, вероятно, после перенесенной в детстве лихорадки, но она упряма и не хочет прослыть неполноценной. Живет с матерью; в рабочее время причесывается совсем по-другому. У нее неловкая ситуация с боссом; он ухаживает за ней, дарит дорогие подарки, а она не знает, как ему отказать. — Господи, — сказала Джонни, она даже немного расстроилась. Шерлок усмехнулась. — Я могла все это выдумать, — отметила она. — Нет, — покачала головой Джонни, отвела глаза в сторону и стала пить пиво. О. Сердце Шерлок снова упало. Джонни знала, что Шерлок права, потому что Джонни знала девушку в блузке. Шерлок не могла утихомирить нечто, впившееся ей в грудь, нечто сильное и злое. — Я тоже возьму себе что-нибудь, — сказала она, кивая в сторону пива Джонни, и вышла из кабинки не оборачиваясь. Нелепость. Она ведет себя нелепо. Это опасная дорожка, строго напомнила она себе, ловя взгляд Смити. Джонни могла переспать с любой девушкой в этом клубе, и, по-видимому, переспала с большинством, и Шерлок, несомненно, с ними не тягаться. Даже если она вне игры. Она подошла к бару и наклонилась над стойкой, чтобы перекричать шум. Смити кивнула; повернулась своей покачивающейся походкой и поставила на стойку два порции виски и пинту. Шерлок залпом выпила первую порцию. Смити в кои-то веки прервала свои четкие, как у куклы на шарнирах, движения и, прищурившись, посмотрела на Шерлок. — Ты здесь с Джонни, — сказала она голосом, как в ковбойском фильме, словно растопленным и поданным на блюде. Это был не вопрос, но Шерлок кивнула. — Она клевая, — сказала Смити, забирая пустой стакан. Она подняла подбородок и посмотрела на высокие скулы Шерлок, резкие по сравнению с ее чистым лбом. — Мне очень нравится Джон Уотсон. Шерлок стало неприятно от ее слов, она выпрямилась и ощетинилась, потому что слова Смити прозвучали как предостережение. Но вот доказательство, налицо: Шерлок оглянулась и увидела, как Сэм или Астрид трется бедром о стол и щебечет с Джонни, — Джонни думает своей головой. Если кого-то и нужно предупреждать, то точно не Шерлок. Она кивнула Смити, сказала только: «Мне тоже», взяла еще два стакана и понесла их на свое место, под кожей у нее шипел виски. Астрид заправила прядь волос за ухо, Шерлок нырнула под ее поднятую вверх руку, и прядь выбилась снова. Она отпила пиво прямо перед недовольным лицом Астрид и улыбнулась ей. — Ты же знаешь, что это дешевка, — сказала она, вынимая сигарету и указывая зажигалкой на жемчуг Астрид. — Ее интерес — или его — кажется, на исходе. Астрид выглядела оскорбленной, а Джонни замаскировала взрыв смеха под кашель. На долю секунды глаза Астрид стали огромными, ее рука потянулась к шее, прежде чем она сумела изобразить ухмылку. Шерлок невозмутимо потягивала пиво, пока Астрид не повернулась на каблуках и не удалилась гордой походкой. Шерлок тут же с чарующей, невозмутимой улыбкой повернулась к Джонни. Джонни пыталась скрыть веселье за хмурым взглядом. — Возмутительно, Шерлок, — сказала она, но Шерлок улыбнулась шире и приподняла подбородок, чтобы выдохнуть дым к потолку. — Кто еще? — спросила она, игра ее по-настоящему развлекала. Джонни уставилась в стол. — Смешиваешь виски с пивом, — заметила она. — Ерунда, — отозвалась Шерлок. — Кто еще? Которая из твоих многочисленных побед? Ты знаешь, что у фэм в розовом пуловере, которая стоит возле двери, хламидиоз? — Шерлок, я не думаю, что... нет. Нет, я не знала, — сказала Джонни, делая еще один глоток. — У бутча в зеленом костюме есть брат-близнец. — Да, есть, — согласилась Джонни с кривой усмешкой. Восхитительной. — И барабанщик уйдет домой с женщиной, которая убирала столы, хотя они и не живут вместе. — Как ты вообще можешь ... — Я права? — оборвала ее Шерлока, приканчивая второй стакан виски. Он, обжигая, прокатился по пищеводу. Голова закружилась. — Да, но как же... — Джонни теперь откровенно смеялась — о! как чудесно! — и Шерлок снова ее оборвала: — И старшая сестра бутч чуть не потеряла сознание в баре... — Не надо, — попросила Джонни внезапно ровным голосом. Но Шерлок продолжала, она хотела, чтобы Джонни опять смеялась и была уверена, что может ее впечатлить. — Любопытная фигура. Бывшая военная, но не служила во время войны... — Перестань, Шерлок, — с большим нажимом попросила Джонни. Но Шерлок продолжала в том же духе. — Она приезжает сюда уже целую вечность, на стене над кабинкой ее давний портрет... Джонни хлопнула пустым стаканом по столу. — Она чертова фашистская предательница, ясно? — сказала она низким ядовитым тоном, и восторг Шерлок тут же испарился. Она с пивом в руке уставилась на Джонни и потрясенно молчала. Джонни потерла лоб пяткой ладони. — Послушай, — сказала она, — ее зовут… Мэри Аллен. Она основала женскую полицейскую службу до того, как в Управлении полиции стали брать на службу женщин. Боролась за избирательное право для женщин и все такое прочее, но когда Женский полицейский батальон вытеснил Женскую полицейскую службу в Британии и Муссолини захватил Италию, она... мне просто противно говорить об этом. — Почему? — спросила Шерлок. Она никогда не видела Джонни такой взволнованной. Внезапно перед ней оказалась солдатка Джонни Уотсон. Джонни Уотсон патриотка. Шерлок в равной степени была удивлена и очарована. — Потому что, — Джонни почти кричала, — не могу поверить, что Джина, Смити и Тед разрешают ей приходить сюда. Я рисковала своей жизнью, как и половина женщин здесь, как Смити, и теперь она просто стоит, — жестом показала Джонни, тяжело дыша, — и подает Аллен напитки. Шерлок прищурилась, пожала плечами. — Политика, — пренебрежительно сказала она и стала наблюдать за эффектом. Предсказуемо. — Да как ты можешь… эта баба встречалась с Адольфом Гитлером и боготворила его, Шерлок. Господи. — Джонни опустошила стакан и отвернулась. У нее билась жилка на шее. Рот Шерлок наполнился слюной. — И ты считаешь, что за это ее не должны пускать в клуб? — спросила Шерлок. — За чувства, которые она испытывала больше десяти лет назад? Жилка на шее Джонни забилась быстрее. — Да, черт побери, я… — начала она, и в этот момент на танцполе поднялся переполох. Шерлок и Джонни повернули головы туда. Толпа разошлась, в зазор, пошатываясь, ввалилась бутч в зеленом костюме та, у которой брат-близнец, вспомнила Шерлок, — она локтем захватила шею другой бутч, душила ее и заваливала на пол. Женщина в захвате бутча была старше своей противницы, около шестидесяти против слегка за тридцать, но она хорошо боролась, пиналась и цеплялась за ее ноги. Молодая кричала сопернице на ухо, хотя они были слишком далеко, чтобы Шерлок могла разобрать слова. Шерлок наблюдала за ними с интересом, просчитывая вероятные итоги схватки. Захватывающее, подумала она, приятное отвлечение от ярости Джонни. Но потом она услышала у себя над ухом тихое «Твою мать». В следующий момент Джонни выпрыгнула из-за стола и помчалась к дерущимся, Шерлок бросилась за ней. Примечания. 1. Клуб «Ворота» на Кингс-роуд, 239 был самым известным лесбийским клубом в Лондоне в 40-х, 50-х и 60-х годах. Джина и Тед Вэр были настоящими владельцами клуба. Смити тоже реальная фигура. 2. Деление бутч/фэм в клубе было очень жестким. За несоблюдение формы одежды могло последовать выдворение. 3. Мэри Аллен (Ричардсон) реальная фигура, британская суфражистка, основала полицию. В 1930-х гг. увлеклась идеологией фашизма. Она действительно встречалась с Гитлером и восхищалась им, и во время Второй мировой войны предлагали заключить ее в лагерь для военнопленных.