И губы меняют очертания 14/20

29 мая 1955 года, 7.15 утра Бейкер-стрит, 221В, Мэрилебон, Лондон, Англия

— Кого арестовали? — вскрикнула Джонни, когда Шерлок вбежала в комнату, дрожа от волнения. У Шерлок так страшно колотилось сердце! Настоящее убийство! И ее сразу наняли как частную сыщицу: оплата наличными, честная сделка, нет нужды наряжаться Биллом, выпускником Тринити-колледжа, чтобы дать фору чопорным адвокатам в Линкольнс-Инн-Филдс. Она взлетела по лестнице. Коридор, дверь, одежда для Джонни; обратно вниз, мимо телефона, трубка которого плохо лежала на рычаге, снова в спальню, к своей — о! да, занятой кровати. Она поняла, что, должно быть, улыбается, через секунду после того, как толкнула дверь, когда бросила Джонни сверток с чистой одеждой, а Джонни не поймала его, потому что изумленно уставилась ей в лицо. Шерлок откашлялась, придала лицу напускную серьезность и повернулась к комоду, чтобы снова улыбнуться. — Смити, — сказала она, стараясь скрыть ликование в голосе, ища пару нижнего белья. — Они арестовали Смити. Я ожидала чего-то подобного. Ее халат соскользнул с плеча. Она повела плечами, нетерпеливая, счастливая; а потом, глядя в свой ящик с нижним бельем, осознала масштаб катастрофы. Достойная ее работа, да. Но как ей одеться, отправляясь ранним утром в «Ворота» вместе с Джонни Уотсон? Она как-то забыла об этом подумать. Хорошо, ладно, вспомни: Джина и испорченное вечернее платье; одолженная у Смити одежда. Это расследование, настоящее расследование: значит, брюки, рубашка. Но она будет с Джонни Уотсон: значит, юбка и блузка или костюм-тройка; или… «Боже, я хочу, чтобы ты разделась»… Черт, но ходить голой… невозможно, подумала Шерлок; придется что-то надеть. О чем они договорились вчера вечером в переулке? И почему она растерялась, когда последние восемь месяцев все расследования Джонни была рядом? Шерлок уставилась на свои носки и трусики, забыв дышать. — Ты ждала, что Смити арестуют? — раздался голос Джонни позади нее. Это вывело Шерлок из паники, она чуть не рассмеялась. Богемная девушка, решила она. Брюки, но в обтяжку. Слишком утонченно для полиции, в то же время одежда вполне нейтральная — ни женская, ни мужская. Ни то, ни се. Шерлок помнила, что сказала Джонни, но не знала, что она имела в виду. В соседнем ящике лежала черная водолазка. — Ты ожидала? — спрашивала Джонни. — Тогда почему мы не остались? Попытались бы их отговорить? Шерлок оглянулась через плечо, и Джонни сдалась: — Хорошо, толком мы бы ни на что не повлияли, но в целом… — Нелепость, — согласилась Шерлок, переодеваясь из халата в трусики и майку. — Во-первых, ей пришлось бы оставить бар без присмотра. И вряд ли она стала бы называть жертву стервой и занозой в заднице, стоя над ее мертвым телом, если бы пыталась отвести от себя подозрения. — Ну, и это же Смити, — сказала Джонни. — Она бы не стала... она бы никогда… Шерлок повернулась и открыла рот, и... в ее спальне стояла Джонни Уотсон. Голая и взъерошенная от сна, она стояла босиком на полу и открывала и закрывала рот как рыба, все еще сжимая в кулаке уголок одеяла. Ее волосы торчали с одной стороны и свалялись с другой, а веснушчатые плечи золотились в сером утреннем свете. Джонни Уотсон и Шерлок Холмс получили настоящее дело — убийство, настоящее расследование. Сияние кожи Джонни, виноватое облегчение оттого, что ты свободна, когда другой человек нет… И Шерлок рванулась вперед, задержав дыхание и осмелев, обняла Джонни за талию и поцеловала, глубоко и мокро. Джонни вскрикнула от удивления, испуганно замерла в объятиях Шерлок, но... Но потом просто прижалась к ней, постанывая. Она до умопомрачения легко посасывала самый кончик языка Шерлок, она... Она слепо тянулась к Шерлок, словно растение к солнцу. Шерлок замурлыкала. Голову дурманило. Руки были полны плоти, вся кожа наэлектризована. Только через мгновение Джонни вспомнит, что надо быть серьезной, быть возмущенной. И Шерлок отстранилась первой и повернулась к комоду. — Да, — сказала она, откашливаясь. — «Это же Смити» — был основной аргумент Джины Уэйр. Я не думаю, что это прокатит со Скотленд-Ярдом. — Да, но… — начала Джонни, примолкла и издала прерывистый вздох, отдаленно похожий на полустон, — Смити никогда бы не бросила тело в туалете клуба. Прямо перед носом у Джины. Она бы никогда так с ней не поступила. Это первое, что тебе скажет любой, кто знает Смити. — Опять же, — сказала Шерлок, полуобернувшись и натягивая брюки, — не самый убедительный аргумент для полиции. -Но, — сказала Джонни и снова примолкла, потирая основанием ладони сонные глаза. — Она-барменша, — сказала Шерлок. — И полиция подтвердила, что Коэн умерла от передозировки цианида в коктейле. Тот, кто это сделал, либо дилетант, либо даже не пытался замести следы. Или и то и другое. — Еще один аргумент против того, чтобы это была Смити! — воскликнула Джонни. — Я имею в виду, даже если предположить, что она хотела кого-то убить, а я предполагать не хочу, — Шерлок подняла руки, словно сдаваясь, держа водолазку над головой, как флаг, — даже если предположить, — продолжала Джонни, — с какой стати ей делать это на рабочем месте, где она станет подозреваемой? И почему она не заметает следы? — У меня есть серьезное подозрение, — сухо сказала Шерлок, натягивая водолазку через голову, — что ты оцениваешь ее интеллект и способности гораздо выше, чем среднестатистический офицер полиции. Иностранка, маскулинная женщина? И вдобавок ко всему, даже не белая? Она для них на одной ступени с пещерным человеком. — Я знаю, что ты ... черт возьми, — сказал Джонни, она пнула кровать и ударила палец. Разразившиеся проклятья относились к ее ноге, к Смити и ко всей лондонской полиции. — Даже кошка, блин, не гадит там, где спит. — Судя по тому, что я смогла узнать от Джины, — сказала Шерлок, — среди полицейских в ходу теория, что Смити хотела спрятаться у всех на виду — замаскироваться среди кучи народа, которые также могли хотеть смерти Коэн. — Она сделала Джонни жест "поторопись", махнув рукой на кучу одежды, все еще лежащую на полу. — Да, — сказала Джонни, дергая себя за волосы. — Да, прости, — и наклонилась, чтобы поднять майку с пола. — Зачем ей вообще убивать Коэн? — Вероятно, по той же причине, что и любому другому. И Джина, и Смити признают, что Коэн приставала к Джине, и Смити это не понравилось. Джонни очень мило фыркнула, просовывая голову в рубашку. Надев ее и натягивая брюки, она подчеркнула: — У Коэн было не больше шансов с Джиной, чем у любой из других бутчей, которые приставали к ней на протяжении многих лет. А их была просто хренова туча. Шерлок, завязывая волосы перед зеркалом, висевшим над комодом, велела себе не спрашивать, но все равно открыла рот и, проклиная себя, спросила: — И ты? Ты тоже к ней приставала? Голова Джонни была опущена, но на миг ее глаза оторвались от застежки на брюках. Она отрицательно покачала головой и снова опустила глаза. — Я вижу, когда это дохлый номер, — сказала она. — Или, по крайней мере, думаю, что вижу. Во всяком случае, моя репутация не приставалы, она... — Она выпрямилась с кривой усмешкой. — Почти незапятнанна. Неуверенное тепло разлилось по лицу и груди Шерлок. Она откашлялась, посмотрела в пол, пошаркала тапочками. — Ну, в любом случае, — сказала она, — Джина и Тед внесли залог, так что Смити вернулась в клуб, по крайней мере, пока. И Джина... — ее голос напрягся, когда она произносила эти слова, — Джина наняла меня… нас… для расследования. Шерлок не обернулась, хотя это было не… Джонни, несомненно, озабочена делами Смити, можно только ожидать, что она воспримет эту новость с практической точки зрения, как нечто само собой разумеющееся; и действительно, это смешно — эта головокружительная, нервная гордость, трепетавшая в груди Шерлок. Все было хорошо, она ничего особенного не хотела, просто не желала поворачиваться, а потом... … а потом лицо Джонни уткнулось ей в спину, руки крепко обняли за талию, и Шерлок задышала. — Умная женщина, Джина Уэр, — глухо сказала Джонни в затылок Шерлок. Сквозь хлопчатобумажную рубашку Шерлок почувствовала, как Джонни улыбнулась, и мурашки побежали по ее спине. — На ее месте я бы тоже позвонила тебе. — Я ... — сказала Шерлок и замолчала: что-то угрожало вырваться из ее груди, и она не знала, что — всхлип, хихиканье или вздох. Вместо этого она просто вздохнула и накрыла руками обнимающие ее руки Джонни, чтобы как можно крепче прижать ее к себе. — Да, — ответила она. — Ну! Нам пора идти. И Джонни в последний раз сжала ее и отступила назад, все еще улыбаясь. *** Однако в такси Джонни начала беспокоиться. — Они правы в одном, — сказала Шерлок, снова становясь самой собой и глядя в окно. — В крошечном пространстве собралось необычно большое количество людей, у всех был мотив и возможность. И у всех почти идеальное алиби, что привело бы… — она прервалась и прикусила свой палец в перчатке. — Привело к чему? — требовательно спросила Джонни. — Ну, — сказала Шерлок и снова замолчала. — Знаешь, это конфиденциальная информация. — Хорошо, — сказала Джонни, дергая себя за волосы, — прекрасно. Если захочешь поделиться с простыми смертными, дай мне знать, хорошо? Шерлок переключилась с фактов дела на то, что происходило прямо сейчас в такси. На это потребовалось усилие. Она вздохнула, но улыбнулась. Тогда укажи на очевидное. Иногда это даже срабатывало. — Посмотри на всех потенциальных подозреваемых, — сказала она. — И это только те, о которых мы знаем. Пианист Честер Дэвис подрался с Коэн всего несколько недель назад. Он говорит, что она спровоцировала драку на ровном месте, но это с его слов. Во всяком случае, они конфликтовали. Но он не мог отравить Коэн, поскольку весь вечер играл с оркестром, а во время перерыва не отлучался даже в туалет. — Да, и я... — начала Джонни, все еще обиженная, Шерлок перебила ее: — Или твоя подруга Касс Торссен. Нет, ничего не говори, это почти такая же ситуация. Коэн спровоцировала ее на драку около месяца назад, по-видимому, без какой-либо причины, но у нас есть Хейли и Лу, подтверждающие эту историю. Тем не менее, это свидетельство напряженных отношений между Касс и жертвой. — Но это не могла быть Касс, — усмехнулась Джонни. — Во-первых, это глупость. Правда, Шерлок. А во-вторых, она весь вечер была с Хейли и Лу. — Вот именно! — сказала Шерлок, ободряюще глядя на Джонни, но Джонни непонимающе смотрела на нее в ответ. Шерлок вздохнула. — Значит, — продолжала она, — у нас есть более веский мотив в отношении Энди Левинсон и Салли Донован, которые работали с Коэн и пострадали от ее козней. Им не дали повышение либо потому, что Коэн оказалась некомпетентна, либо потому, что она намеренно их подставила. Они обе признаются в стойкой и давней неприязни к ней. Но они заявляют, и Честер, по крайней мере, частично подтверждает, что обе танцевали у пианино большую часть ключевого промежутка времени, примерно с девяти до десяти пятнадцати. — Верно, — согласилась Джонни. — Это не наводит тебя на размышления? — спросила Шерлок. — Мне кажется, мы вернулись к тому, с чего начали, — сказала Джонни. Шерлок закатила глаза, но продолжала: — Честер также подтверждает, что Лесли Мэтьюз, которую мы с тобой видели дерущейся с Коэн, тоже пела у пианино. Мы пока не знаем, почему они подрались, но она могла ускользнуть на несколько минут, не привлекая внимания Честера, но у нее, как у еще одной подозреваемой, есть частичное алиби. А еще есть сама Джина, — продолжала Шерлок. — Ты же не всерьез, — усмехнулась Джонни. Шерлок подняла брови. — Не понимаю, почему бы и нет. Я бы даже поставила на то, что полиция арестует Джину, а не Смити, тем более, что, по слухам, они... в отношениях. Джонни фыркнула, закусив губу. — Обе не британки, не белые, лесбиянки, — процедила она. — Наверное, перед полицией стоял трудный выбор. — Что еще более важно, — добавила Шерлок, — у них одинаковый мотив. Джина могла так же легко, как и Смити, избавиться от назойливой поклонницы, которая еще и дралась с ее клиентами. Если подумать, то подозревать можно и ее мужа. — Но Джина не могла этого сделать, — заметила Джонни. — Она весь вечер просидела у входа. Она всегда сидит у входа. — Да, — сказала Шерлок. — А теперь ты видишь? Какова вероятность всего этого? — Я... какова вероятность всего этого? — Какова вероятность, что у семи различных подозреваемых, и я еще раз говорю, что это только те, о которых мы знаем, присутствующих в тот вечер в очень маленьком пространстве среди суеты и толкотни, у всех, кроме одного, будет проверяемое алиби на целых несколько часов? — Что ты… ты думаешь… Думаешь, Смити подставили? Шерлок просияла, что Джонни сочла неуместным. Но Шерлок почему-то не могла убрать с лица это выражение, поэтому отвернулась к окну, барабаня пальцами в перчатках по подлокотнику. — Эта мысль пришла мне в голову, — сказала она. — Но кому понадобилось... — начала Джонни и замолчала. — Да, — сказала Шерлок, — вот в чем вопрос. *** 29 мая 1955 года, 08-35 ч, Клуб «Ворота», Кингс-роуд,239, Челси, Лондон, Англия По воскресеньям «Ворота» были закрыты, но Тед встретил их у дверей и впустил внутрь. Если его и удивили пол или внешний вид частной сыщицы, нанятой его женой, он не подал вида. Он просто протянул руку, чтобы пожать руку Шерлок, и серьезно похлопал Джонни по плечу. Потом он стал спускаться по лестнице вниз, по одной ступеньке за раз, припадая на свою короткую левую ногу. Было неприятно идти по тусклой полуподвальной лестнице, в то время как снаружи ярко сияло солнце. Внизу стояла пустая табуретка Джины, а главный зал клуба, когда они свернули за угол, при полном освещении показался чудовищно маленьким и грязным. Шаги эхом отдавались в тишине. Инструменты оркестра стояли в углу, длинная стойка бара пустовала. Тед повернулся и посмотрел на них глазами грустного бассет-хаунда. — Смити только что пошла в кабинку, — сказал он. — Я... послушайте, все, что я могу… это сказать. — Он откашлялся, потер коричневые костяшки пальцев. — Она хороший человек, — сказал он, отводя взгляд. — Смити велела вам взять на себя обязанности Джины у двери, — сказала Шерлок, — после того, как Джина нашла тело. Тед кивнул. — Где вы были до этого? — спросила Шерлок. — Смити сказала, что вы обычно не приходите в клуб по вечерам. —Да, это... это верно, — сказал Тед. Шерлок подумала, что он выглядит и говорит более расстроено, чем Джина по телефону или Смити рядом с телом Коэн. — Я, э-э, — продолжал Тед, — обычно присматриваю за Луизиной — нашей дочкой, ей восемь месяцев. Но вчера вечером она была у матери Джины. — Значит, вы ... — Я играю в покер, — сказал Тед. — В пабе у друзей, через несколько домов отсюда. По четвергам и субботам, у Джимми Холлорана. — Замечательно, — пробормотала Шерлок себе под нос. Джонни бросила на нее грозный взгляд, но Тед не услышал. Повысив голос, Шерлок спросила: — И я полагаю, вы пробыли там весь вечер, в компании других игроков? — Да, — ответил Тед. — Да, примерно с шести вечера. Смити позвонила Джимми, когда я понадобился, и я сразу же вернулся. Думаю, было около десяти тридцати. — Он ударил ладонью одной руки о другую. — Меня просто тошнит от этого, — сказал он. — Смити просто… Она хорошая девочка. — У него блестели глаза. Шерлок переминалась с ноги на ногу. — Я знаю, Тед, — сказала Джонни, кладя руку ему на плечо. — Шерлок профессионалка. Мы сделаем все, что сможем. Тед посмотрел на Джонни с благодарностью. Шерлок откашлялась. — Ну что ж, — сказала она, — нам лучше поговорить с самой Смити. — Конечно, — кивнул Тед, — конечно. — Он сжал руку Джонни на своем плече, неловко похлопал ее и повернулся, чтобы показать им дорогу. Джина и Смити сидели в самой дальней от входа кабинке. Смити, одетая в помятую грязную рубашку, держала Джину за руки. Шерлок кивнула им, когда подошла. Джина приподняла подбородок и энергично кивнула в ответ. — Мисс Уэр, мисс... как ваша фамилия? — спросила Шерлок, скользнув в кабинку рядом с Джиной, напротив Смити. Джонни села рядом со Смити, а Тед пододвинул стул к стене. Смити улыбнулась, криво и устало. — Никому не говори, — сказала она, — по документам меня зовут Мейбл Смит. Хотя, ради Бога, зови меня просто Смити. Шерлок улыбнулась, кивнула и протянула через стол руку. — Шерлок, — сказала она, Джина сказала: — Джина, — они все пожали друг другу руки и сели на свои места. — Я так понимаю, — сказала Шерлок, пристально глядя на Смити, — что вам пришлось покинуть бар вчера вечером между девятью и десятью тридцатью. — Да, — сказал Смити. — Клиент упал в баре, расколотил все тарелки с едой и напитки, и почему-то на кухне не нашлось ни одной тряпки. Такие вещи всегда случаются в час пик. Мне пришлось бежать в кладовку; ключи от нее только у меня и Джины. Это было около девяти тридцати. Меня не было минут десять, не больше. — Кто это был? — спросила Шерлок, сцепив пальцы под подбородком. — Кто именно? — удивилась Смити. — Кто тот клиент, который упал? — пояснила Шерлок. — Честно говоря… я не уверена. Он сидел прямо здесь, — Смити указала на ту сторону бара, которая была обращена лицом к кабинкам. — Было так много народу, понимаешь? Меня развернули, я обслуживала кого-то с другой стороны, а потом произошла эта жесть, и ... — она пожала плечами. — Когда я обернулась, все уже ломились оттуда. — Не сомневаюсь, — мрачно сказала Шерлок. — Опустим пока это. Джина сказала мне, что рабочая версия полиции заключается в том, что вы накачали коктейль Коэн наркотиками незадолго до девяти тридцати, затем использовали эти десять минут, чтобы выманить ее из зала и перетащить тело в дамскую комнату, да? — Полагаю, да. — Яд подействовал бы очень быстро, даже если бы она сделала всего глоток. Полагаю, никто из сотрудников не видел, как вы доставали вещи из кладовки. Губы Смити слегка искривились. — Да, ты правильно предполагаешь, — сказала она, потирая глаза. — Работы было по горло, и не было ни времени, ни причин, чтобы кто-то наблюдал за тем, как я отбежала в кладовку. Шерлок кивнула, потом оглянулась на Джину и Теда. — Кто-нибудь из вас общался с Коэн теснее, чем вы рассказывали нам прошлой ночью? Уэры и Смити обменялись озадаченными взглядами, качая головами. — Она начала приходить в клуб несколько лет назад, — сказала Джина. — Смити однажды подралась с ней, и много раз мы с ней разнимали ее драки. В любом случае, я ничего о ней не знаю. Я даже не знала, что она работает в полиции с Салли и Энди. Джина посмотрела на Теда, который добавил: — Я купил бар после войны. На самом деле выиграл его в покер, хотя и не у Джимми. Не знаю, кто сюда ходил раньше, хотя некоторые, — он показал на портреты на стенах, — старожилы, захаживают еще с тех пор. Но больше мне добавить нечего, я впервые увидел Сильвию Коэн всего год или два назад. — Значит, вы понятия не имеете, чем занималась Коэн, скажем, до 1953 года? — спросила Шерлок. — Понятия не имею, — сказала Смити. — Похоже, это закономерность, — Шерлок помолчала минуту, потом искоса взглянула на Джину, а затем на стол. — Джонни, — попросила она, — поговори об этом с Джимми Хэллораном. Почему бы тебе не пойти взглянуть на его паб? Получить общее представление, о планировке здания, о расстоянии от «Ворот» и так далее. Джина, Тед, расскажите ей все, что знаете. Джина и Джонни, казалось, удивились, а Тед был невозмутим. — Да, да, конечно, если ты считаешь нужным, — сказала Джина, сжала руку Смити, пока Джонни выбиралась из кабинки. Тед откашлялся и посторонился, Шерлок тоже вышла, чтобы пропустить Джину. — Тогда увидимся чуть позже, — сказала Джонни. Шерлок кивнула, наблюдая, как троица медленно пересекает бар и поднимается по лестнице: рука Джины обнимает Теда за талию, локоть Джонни ненавязчиво прислоняется к Теду на случай, если ему понадобится дополнительная поддержка. Шерлок подумала о том, с какой легкостью прикасаются друг к другу Тед и Джина, поднимаясь по лестнице, вспомнила руки Джины, переплетенные на столе с руками Смити. Тут же возникло шипение Салли Донован: «Чокнутая пижонка, которая даже не может определиться, трахать ей или раздвигать ноги». Все эти невозмутимые оболочки и нежные сердца людей, которые любят друг друга: неужели Джонни теперь будет нянчиться с Шерлок? Защищать ее? Утешать? Что-то защемило в груди, словно забытое и вспомнившееся только на другой день обещание. Она отмахнулась от этих мыслей. Смити. Дело. — Я подумала, что мы могли бы говорить откровеннее, — сказала она, закуривая сигарету и предлагая ее Смити, — без Джины и Теда. Смити взяла сигарету, закурила и затянулась. — Валяй, — сказала она, вытягивая ноги под столом, лицо у нее было настороженное. — Полагаю, полиция думает, что вы спите с Джиной Уэр и что Сильвия Коэн угрожала вашим отношениям. Я не... — сказала она, подняв руку, когда Смити попыталась заговорить, — я не спрашиваю, спите ли вы с Джиной, — лицо Смити расслабилось. — Но ведь вы защищаете ее от нежелательных ухаживаний, так? — Я ... — Смити глубоко затянулась сигаретой и уставилась в потолок. Она так долго думала, что Шерлок уже открыла рот, чтобы поторопить ее, но Смити вдруг сказала: — Да, я знаю, что это так выглядит. И да, я иногда с кем-то дерусь, но ... ты должна понять, что она ... ей ничего от меня не нужно. Шерлок, должно быть, приняла недоверчивый вид. Заявление Смити ее не убедило. — Слушай, — сказала Смити, наклоняясь над столом. — Я знаю, что люди смотрят на меня и Джину и думают, что она слабая, а я сильная, или что… она использует меня, или я использую ее, но правда в том, что мне просто повезло быть рядом. Ей не нужна ни я, ни Тед, ни вообще кто-то. Она могла бы рулить этим клубом с закрытыми глазами, совсем одна, если бы захотела. — Но она не хочет, — сказала Шерлок. — Не совсем. Иногда мне кажется, что у нее было бы меньше хлопот, если бы нас не было. Бровь Шерлок невольно поднялась, и опасение снова сжало ее грудь. Смити вонзила пальцы в голову, выдохнув сигаретный дым. — Послушай, — сказала она, поднимая глаза. — Полагаю, Джонни сказала тебе, что я служила в военно-воздушных силах? Шерлок моргнула. — Э-э, да. Да, сказала. — Очень мило с ее стороны, но это не совсем так. Военно-воздушные силы США почти не берут на службу чернокожих и женщин, а если ты и то и другое, тебе вдвойне не повезло. Я летала в качестве пилота Гражданского воздушного патруля. Выполняла поисково-спасательные и курьерские миссии. Я по разу побывала во всех союзных странах, а потом по большей части стала летать в Москву и Ленинград. По разным поручениям. Шерлок прищурилась. Смити взмахнула рукой, умоляя ее о терпении. — Дело в том, — сказала она, — что это никогда не было официальной должностью. Мой брат числился летчиком ВВС — мы вместе учились в летной школе в Алабаме, — но я никогда. Но все равно это было максимально похоже на службу в Военно-Воздушных Силах. Я выполняла правительственные поручения, перевозила важные документы. Но это все было неофициально, и это меня всегда почему-то задевало. — Да, — сказала Шерлок, вспоминая Билла, выпускника Тринити-колледжа. — И вот несколько месяцев назад, — сказала Смити, — был этот обед, устроенный Посольством США в честь всех американских военных летчиков, живущих в Англии. На него пригласили и пилотов гражданской авиации. Ну и я подумала, что это чушь собачья. Я до сих пор не получаю пенсию, по бумагам нигде не числюсь. Медалей и прочей такой лабуды у меня нет. Но Джине, когда она увидела приглашение, идея понравилась, она сказала, что я должна пойти. По правде говоря, начала чертовски настаивать на этом. Сказала, что они с Тедом прикроют меня в баре и отказы не принимаются. С Джиной нельзя спорить, когда она становится такой. — Я видела, как она разнимала драку, — сказала Шерлок, — в мой первый вечер здесь. Она была бескомпромиссна. — Да, — сказала Смити, ухмыляясь, на мгновение она показалась школьницей, строящей глазки старшей подруге в столовой. — Она просто чумовая. Что-то в груди Шерлока вздрогнуло и затрепетало оттого, что Смити в галстуке и брюках рассуждает о непреклонности Джины и выглядит так молодо. Вовсе не похоже, что она смотрит на Джину свысока. (Хотя Шерлок помнила, как она стояла у бара, скрестив на груди руки, и сурово смотрела на драку). Смити откашлялась. — Ну и я пошла. И я до сих пор думаю, что это была чушь собачья. Газетчики трепались, как велики Штаты и Великобритания, заливали о долгой истории братства между странами. Не упоминали совсем о Советах, которые тогда тоже были нашими союзниками, ни о том, что у многих приглашенных нет военной пенсии. Но... было и хорошее. — Да, — повторила Шерлок. — В любом случае, — сказала Смити, раздавливая окурок в пепельнице, — я повидала людей, которых не видела много лет. Побывала на балу, как в старые добрые времена. Пробыла там дольше, чем думала. Выпила больше, чем следовало. Думаю, в тот вечер ночь я разболтала кучу государственных секретов, что не очень бы понравилось бы правительству. — Она усмехнулась и посмотрела на стол. — Ну и вот, — сказала она, снова глядя Шерлок в глаза, — доехала я на такси обратно до клуба, да? И я вхожу, и все это место перевернуто вверх дном. Столы валяются, из кабинок вырвана обивка, все девять ярдов.И это вечер среды, не самое наше занятое время, и в тот раз было почти пусто, и только несколько оставшихся посетителей изумленно смотрели на Джину. И вот она, прямо посреди всего этого бардака, ходит и поднимает столы и стулья, не обломав ни ногтя. И этот дикий взгляд в ее глазах. Смити вздрогнула, вспоминая. Шерлок внезапно увидела эту картину: Джина Уэр, взбешенная, раскаленная от ярости, бесконечно наклоняется и выпрямляется в своем черном платье-футляре и туфлях на каблуках. — И вся соль в том, — продолжала Смити, — что она даже не собиралась мне ничего рассказывать. Я думаю, если бы в клубе не ошивалось двадцать свидетелей, она бы меня не посвятила. Но они были, а я испугалась и разозлилась, знаешь, и... гм. Видеть ее посреди всех этих обломков. А, черт. Она откашлялась, потерла глаза. Легкие Шерлока почему-то саднили. Она не отводила взгляда. — Как оказалось, — сказала Смити, глубоко вздохнув и выдохнув, — в районе орудовала группа бандитов. Они объединились в так называемую банду защитников, как будто они из, не знаю, Чикаго или еще там откуда. Ходили по району, терроризировали местные заведения, брали деньги якобы за крышу. Они пришли и к нам, Тед играл в покер, а я ушла на этот ужин. Осталась одна Джина против шестерых здоровых мужиков. И просили они не так уж много; она могла бы просто отдать им деньги и все. Но она стояла на своем, она сказала мне, что тряслась, но сказала им: «Что ты собираешься делать, ударить женщину?» — Смити нервно засмеялась. — Жаль, что я этого не видела. — И они оставили ее в покое? — Ну, если под «в покое» ты подразумеваешь ущерб в сто фунтов и ужасающую ночь, то да, они ее не тронули. И самое смешное, что если бы я была там, они бы точно меня побили. Шесть парней. Дерьмо. Они бы из меня отбивную сделали. В груди Шерлок что-то потеплело, глаза увлажнились. — Но она... она крепкая, как сталь, вот что я хочу сказать, — закончила Смити, глядя на свои пальцы, чертящие фигуры на столе. — Джина заботится обо мне и Теде так же, как мы заботимся о ней, и она никогда ... я никогда не чувствовала, что должна защищать ее. Не говоря уже о том, чтобы, черт возьми, предъявлять права на нее или что-то в этом роде. Просто потому, что все не так, как кажется. — Я верю тебе, — прошептала Шерлок, ее голос дрогнул. Что-то в ее груди успокаивалось. Так сладко, что было больно. Смити подняла на нее пронзительный взгляд. Она долго смотрела Шерлок в лицо, и Шерлок смотрела на нее в ответ. *** Джонни и Уэры еще не вернулись, когда Шерлок закончила допрос Смити, и Смити призналась, что она вот-вот упадет замертво после сорока часов без сна. Шерлок пожала ей руку, и Смити помчалась в свою комнату, черная лестница громко скрипела в тишине опустевшего клуба. Шерлок осталась наедине с собой. Чувство откровения все еще тлело в ее груди, от слов «Она крепкая, как сталь», сказанных гордым, печальным голосом Смити. Она прошлась по клубу, сосредоточившись на обстоятельствах дела, позволяя надежде мягко светиться в глубине души. «Странные вещи, — думала она, — и их четыре». Во-первых (она вышла из-за стойки бара к пустому танцполу), если убийство произошло среди такого столпотворения и хаоса, у всех потенциальных подозреваемых, а их немало, должно быть алиби. Во-вторых (она прошла U-образный выступ бара, где стойка врезалась в зал), сама Смити, чья работа должна была естественным образом обеспечить ей алиби, так кстати отлучилась с поста, как раз тогда, когда, вероятно, совершалось убийство. В-третьих (она пересекла танцпол и прошла место, где стояла, когда Джонни бросилась разнимать драку), Сильвия Коэн, которая была лет на десять старше большинства посетителей клуба, по-видимому, имела привычку драться с совершенно незнакомыми людьми. И, в-четвертых (она провела пальцами по крышке пианино Честера Дэвиса), несмотря на то, что многие посетители клуба не любили Коэн и дрались с ней, относительно немногие хоть что-то знали о ее жизни или характере. Саму Шерлок вряд ли можно назвать открытым и общительным человеком; но, несомненно, завсегдатаи тех мест, куда она обычно заглядывала, даже те, кто не любили ее, могли рассказать о Шерлок Холмс больше, чем просто упомянуть о том, что она дралась и ходила сюда года два. В сочетании со шрамами под подбородком Коэн все это чрезвычайно… Толчок, на самом краю ее сознания. Она помолчала и медленно повернулась, но подсказок больше не было. Она замедлила шаг, остановилась и пошла назад. Медленно ступая и сознательно не сосредоточиваясь, она вспомнила, что думала о Сильвии Коэн. О завсегдатаях баров, о таинственной истории Коэн, и посмотрела туда… и вот оно, снова, ожог узнавания. Раньше она не могла этого увидеть. Она снова отступила на шаг, выбросив все из головы, подумала: «В сочетании со шрамами под подбородком Коэн все это чрезвычайно…» Там. Темная, закопченная десятилетиями сигаретного дыма, в тени более свежих портретов, повешенных рядом в последующие годы. И когда Шерлок посмотрела прямо на портрет, он не зажег в ней искры. Но когда она мельком увидела лоб и скулу, краем глаза… может ли это быть? Нет ничего невозможного. Трое изгнанников спустились по лестнице, а Шерлок уже возвращалась с пропитанной уксусом тряпкой и бутылкой полироли для мебели, от волнения ее руки были очень проворными. — Тед, — спросила она, услышав его неровные шаги, — «Ворота» всегда были закрытым клубом? С тех пор, как вы его выиграли? — Да, — послышался глухой голос Теда из-за угла, и вот показался он сам, пыхтя. — Мне достались членские книжки и все остальное. — Об этом я и спрашивала, — сказала Шерлок, просияв, и присела, чтобы протереть старую картину. — Джина, вы знаете, где… о чем это я, конечно, знаете. Не могли бы вы их принести? Джина кивнула и поспешно ушла. Тед доковылял до того места, где Шерлок легонько промакивала стену. — Значит, вас интересует старая посетительница нашего клуба? — спросил он, заглядывая ей через правое плечо. Джонни подошла и заглянула через левое, и кожа по всему левому боку Шерлок заколола от ее близости. Она села на пятки. — Вы узнаете эту женщину?— спросила она. Тед прищурился, положил руку на подбородок и покачал головой. — Не могу сказать, — сказал он. — Но здесь так темно. Портрет сделан определенно раньше, чем я стал хозяином клуба. Шерлок украдкой взглянула слева от себя, где стояла Джонни, сунув руки в карманы, прищурив глаза на портрет. Ее светлые ресницы, нижние и верхние, почти касались друг друга. Джина ворвалась в комнату, запыхавшись, с грудой пыльных членских книжек в руках. Их корешки были помечены разными годами. — Давайте разделим их, — предложила Шерлок. — Мы ищем любые записи о Сильвии Коэн, которая была членом клуба до того, как Тед выиграл его в 1946 году. Вчетвером это не займет много времени. — Ты считаешь, это портрет Сильвии Коэн? — спросила Джина, заглядывая через правое плечо Шерлок. Тед взял книжку за 1931-1932 годы, Джонни за 1933-1934. — Не похожа. — У Коэн были шрамы под подбородком и вокруг носа, — сказала Шерлок, тщательно протирая стену полиролью, — характерные для пластических операций. Если закрыть линии носа и подбородка... — она показала, оставив открытыми только лоб, глаза и скулы портрета. — Я ... полагаю, — сказала Джина, отступая и щурясь. — Я думаю... мне кажется, вы правы, — медленно сказал Тед, удивленно поднимая глаза от книжки. — Я бы не заметил, но ... думаю, это она. — Посмотрите на черты лица, — сказала Шерлок, наклоняя голову. — На само лицо, а не внешние приметы. — Ты чертовски великолепна, — пробормотала Джонни себе под нос, и ее тон был таким пылким, что лицо Шерлок вспыхнуло, и вдруг без всякой связи она вспомнила, как Смити сказала: «Крепкая, как сталь». — Да, — сказала Шерлок, — только проблема в том, что если она приложила все усилия, чтобы изменить свою внешность, она, вероятно, жила тогда и под другим именем. Джонни посмотрела на свою книжку, улыбка сползла с ее лица так быстро, что Шерлок усмехнулась. — Тогда что мы паримся? — спросила Джонни, и Шерлок снова принялась оттирать испорченный копотью портрет. — Лучше всего сначала пойти по простому пути. Джина подошла к ним сзади, с чашками кофе в каждой руке. — Кажется... художник написал имя женщины рядом с портретом, — сказала она. Джонни взяла один кофе, а второй Джина поставила на пол рядом с Шерлок. — Но она совсем не читаема, — сказал Шерлок. — И копоть слишком застарелая. Толку от подписи никакого. — Хм, — сказала Джина, — не думаю ... — и замолчала. — Что именно? — спросил Тед. — Если художник написал ее имя рядом с портретом, наверное, он вспомнит, кто она, верно? — продолжила Джина. Шерлок посмотрела на Теда, глаза которого расширились. — Значит, художники здесь, как правило, завсегдатаи? — спросила она. — Да, — взволнованно сказал Тед, поднимаясь на ноги. — Да, на моей памяти они заходили постоянно. Некоторые из них стали известны, или... по крайней мере, я так слышал. — Он захромал куда-то, повышая голос, чтобы его слышали. — Но когда я стал хозяином, эта картина уже висела. Парни сказали мне, что предыдущий владелец угощал их бесплатными напитками в обмен на украшение стен. Вот они и рисовали… где же эта проклятая записка? Рисовали завсегдатаев бара, которых встречали здесь. Джонни и Шерлок смотрели друг на друга, улыбаясь, Шерлок поднялась на ноги. — Вот она! — раздался из другой комнаты голос Теда. — Я знал, что она где-то здесь. Он вернулся в главный зал, прихрамывая и держа под мышкой черную коробку и едва не падающий с ее крышки полароид. Джина бросилась спасать фотоаппарат. — Вот сюда я засунул все пластинки и все остальное, — сказал Тед. Он сел за стол, слегка пыхтя от напряжения, и сорвал крышку с коробки. — К своему стыду, я никогда не просматривал их, как вы могли бы выразиться, как следует, был так занят клубом, а потом женился на Джине, но ... Он замолчал, роясь в квитанциях и документах, и наступила напряженная тишина, Джина снимала стены на полароид, а Шерлок и Джонни наблюдали за действиями Теда. Шерлок насчитала долгих четыре минуты, прежде чем Тед издал невнятное: «Агагах» и выудил половинку листа бумаги с нацарапанным именем. Шерлок тут же ухватила его. — Это и есть художник? — спросила она. — Никаких гарантий, — сказал Тед. — Но в записке сказано, что он нарисовал «большую часть северной стены, до войны», так что шансы высокие. Джонни напирала сзади, заглядывая Шерлок через плечо. Она протянула руку, чтобы выровнять записку в руке Шерлок, и… Шерлок внезапно вспомнила то же самое положение в гостиничном номере за несколько кварталов отсюда и за несколько недель до сегодняшнего дня. У нее перехватило дыхание. Она поняла, что Джонни услышала это, потому что ее рука быстро дернулась, на мгновение надавив на ее запястье, в том месте, где бился пульс. Шерлок медленно и осторожно выдохнула, а Джонни прочитала: — Бенджамин Хепворт, Портло, Корнуолл. В твоей коробке нигде не завалялся номер телефона? Тед покачал головой. Джина связалась со справочной, но безрезультатно. У мистера Хепворта, похоже, не было телефона, хотя телефонистка в соседнем городке Вериан Грин подтвердила, что он продолжает жить по указанному адресу. Джина повесила трубку, закусила губу. — Ну, — сказала Джонни. — Что думаешь? Шерлок стояла перед портретом. — Я думаю, — медленно, с улыбкой сказала она, — что тебе следует заехать в гараж, и мы отправимся в Корнуолл. Джонни уставилась на нее. — На чем? — спросила она, — на поезде? Я даже не слышала об этой деревне, она явно не по пути в Сент-Айвз. Шерлок наклонилась, подняла с пола шарф, обернула его вокруг шеи и повернулась к Джонни. — На твоем мотоцикле, конечно, — сказала она, не обращая внимания на биение сердца в груди, рядом с надеждой, которая слабо светилась там все утро. Она прошла мимо ошеломленной Джины и уставившейся на нее широко открытыми глазами Джонни. — Так что имеет смысл захватить Винсента. Авторские примечания. 1. Тед на самом деле выиграл «Ворота» в покер, у них с Джиной была дочь по имени Луиджина, Смити была американской летчицей, воевавшей во Второй мировой войне. Джина в одиночку дала отпор банде рэкетиров. 2. Подлинная Смити была белой и служила не в Гражданском патруле, а в женском авиаподразделении ВВС США. Чернокожие женщины допускались до службы только в Гражданском патруле, тренировочная база которого находилась в университете