Пути к сердцу

      Как бы ни пытался это скрыть, но Рег поддавался слишком уж откровенно, чтобы можно было поверить, что эту игру в карты на раздевание он затеял исключительно из спортивного интереса. На картинно вздыхающем при очередном проигрыше магусе оставались уже только одни штаны да кинжал, притороченный к петле, когда Октавия предложила прекратить этот фарс и публичное оголение — и уединиться. Уединиться им двоим. Хитро поглядывая на мужчин из-под длинных ресниц, она выпроводила их жестом из таверны; под горящим взглядом Регонгара Габриэл на ватных ногах встал из-за стола и, стараясь сохранять осанку, подобающую барону, прошествовал к выходу в весьма колоритной компании полуголого полуорка. Все это было немного странно… эта пара, их отношения, сам Рег — все странно. Странно и непонятно, чего же в итоге из всего этого выйдет. Голодные взгляды, периодически ловимые на себе, наводили на мысли о безудержности магуса-полукровки, полудикарская порода — о его грубости, взрывной характер — на опасения насчет жестокости. И где-то в глубине черных зрачков круглых глаз все это и вправду было — но оно было припрятано для лютых врагов. В руках Габриэла же, едва за ними закрылась массивная дверь спальни, Регонгар обмяк словно травоядный зверек, пойманный крупным хищником, сопротивление которому бесполезно. Это ощущение нравилось: безраздельная власть, как и во всех прочих сферах, пьянила, даровала размеренность и уверенность своих действий — ведь никто не смел оспорить их правильность. Развитая грудь Рега часто вздымалась под прикосновениями, что становились постепенно все увереннее и наглее; зеленоватая кожа чуть подрагивала, когда ему было щекотно. Он запрокинул голову назад к стене, к которой его прижал Габриэл, отдаваясь и доверяясь… От такого жеста невозможно было отмахнуться: аасимар впился маленькими клыками в мощную шею полуорка, оставляя на ней лиловую метку. Так странно было привносить в эти вольные отношения свое обостренное собственничество… но отчего-то ему хотелось, чтобы в ближайшее время печать его губ стеснительно пряталась Регом за высоким воротником мажеского доспеха. Полуорк сдавленно выдохнул, отрываясь от стены, сгреб в объятия Габриэла и вперил в него гипнотизирующий взгляд круглых нечеловеческих глаз; его когтистые пальцы на удивление ловко и аккуратно расправлялись с оставшейся одеждой. Если бы хотел — он бы легко порвал ее одним движением руки, и в еще пару движений Габриэл оказался бы под ним без возможности сопротивления. Но Рег не хотел так. Он хотел подчинения, хотел потакать желаниям, следовать за ними и, ослепленный жаждой, их исполнять. Поймав его лицо за подбородок, аасимар потянул к себе, желая поцеловать: это также было необычно и странно. Выступающие клыки нижней челюсти мешали, немного царапая губы; с усмешкой Рег было отклонился назад — но Габриэл поймал его за шею и, развернув спиной вперед, толкнул на свою широкую кровать. В горизонтальном положении поцелуи стали ловчее, нежнее и глубже — и очень скоро он ощутил, как широкие ладони полуорка бродят у него ниже пояса, норовя разделаться с последней деталью одежды. Стоило, однако, только повести бедром — и Регонгар тут же прекратил, отнимая руки, предоставляя барону самому решать, что должен делать его верноподданный. Словив его запястья, Габриэл вытянул их вверх, прижимая к кровати; на этот властный жест магус отреагировал нетерпеливым, но довольным рыком. Это казалось странным, даже неправильным, но бывшему рабу нравилось подчиняться, и степень удовольствия от этого была напрямую связана со степенью ограничений — сидя на нем верхом, стискивая одной ладонью руки, а другой сжимая влажную кожу горла, Габриэл чувствовал, как каменеет под ним член полуорка, начиная пугать своими габаритами. Впрочем, тут аасимар ухмыльнулся — скорее своим мыслям, но глядя возбужденному Регу в глаза. Это он здесь барон, он главный, и коли уж взялся играть роль повелителя, то он будет им — во всем и до конца.

***

      ...Несколько часов сна не особенно помогли: Габриэл проснулся пусть и приятно, но все же изрядно помятым после бурной ночи. Впрочем, растянувшееся рядом мускулистое зеленоватое тело, покрытое татуировками, которое совершенно презрительно отнеслось к покрывалу, так заманчиво лежало абсолютно нагим на белоснежной простыни… Ощутив на себе зачарованный взгляд, Регонгар приоткрыл один глаз. — Уже собираешься вставать? Еще ведь так рано… Барон выдохнул. Вид нежащегося в постели полуорка навевал отнюдь не мысли о делах государственной важности. — Да, я вот тоже об этом думаю. Может, повторим? Рег с клыкастой ухмылкой сгреб его в объятия, придавливая своим тяжелым мускулистым телом к перине. — Как же я могу отказать его светлости?