***
Каждого человека в жизни пугают перемены. Кто-то в этом признается, кто-то всех уверяет, что перемены — совершенно не страшны. Но на подсознательном все боятся. Научно доказанный факт. Кристина в свои девятнадцать перемен жутко боится. Все, что раньше были, только боль и приносили. Детство ее счастливым было ровно до того момента, как с родителями первый серьезный разговор не состоялся. Они ей про любовь свою безмерную к ней заливали и что перемены в семье их будут, слово «развод» страшное произносили. Для себя маленькая Кристина решает, что детство у нее теперь нет, ровно в восемь лет закончилось.***
Второй раз она слово «перемены» слышит от брата старшего, когда ей четырнадцать, а ему целых шестнадцать. Он ей с восторгом о переменах рассказывает, что в Москву учиться поступил и скоро уже уедет туда. Она рада за него, очень, но сердце болеть теперь в два раза сильнее будет. После развода родителей у нее единственный родной человек остался — брат ее, который рядом всегда. У мамы муж новый и сестра у Кристины младшая теперь есть, которую она безусловно любит. У папы женщины новые, которых она запоминать не успевает и время на звонки и встречи с дочерью все сокращаются. Кристина одинокой себя чувствует, любовь родительскую не ощущает. Только брат остался у нее, а теперь и он за полторы тысячи километров уезжает. Звонить ежедневно обещает и держит обещание свое, но это не то, совершенно.***
Третий раз «перемены» в голове звучат радостным, на первый взгляд, звуком в семнадцать. Она в училище медицинское поступает, в Москву сбегает из города родного. Радуется, что с братом будет, в городе заветном и профессию полезную получит. В Москву счастливая уезжает, в предвкушении встречи с братом. Только одного она не ожидает, самого страшного, как она тогда думает. Брат ее, самый любимый, который защищал ее всегда и наказы давал о дряни разной, сам на нее подсел. Глаза красные, улыбка полусумасшедшая, руки чемодан ее скромный не держат. Илья ее пугает, сильно. Но Кристина слишком соскучилась по нему, чтобы сразу об этом всем думать. Он домой ее к себе отвозит, комнату в коммуналке на окраине снимает, в Бутово где-то. А Кристине все больше страшно становится, она последнего родного человека боится. Сначала не понимает, почему район этот все так обсмеивают и боятся, а потом к дому они подходят. Старая кирпичная пятиэтажка. Контингент у подъезда сам за себя говорит. В квартиру на третьем поднимаются и все в голове у Кристины по полочкам встает. Понимает отчетливо, почему Илья ее любимый в это все дерьмо скатился. Обещает себе, что больше недели в квартире этой не задержится, в общагу съедет. Только бы не здесь. И брата с собой заберет. Через неделю и правда в общежитие переезжает, только вот одна, без Ильи. Она за эту неделю ужасов всей жизнь насмотрелась, увидела, как люди себя сами под землю закапывают. Почти сразу себе работу находит, какие-то деньги начинает получать и брата спасти пытается. Комнату рядом с училищем снимает, насильно Илью туда перевозит и лечит, лечит, лечит. Дрянь всю из него выжать пытается, всю себя ему отдает. Про учебу почти забывает, но сдаёт все стабильно хорошо, иногда даже на отлично, что и преподавателей, и одногруппников удивляет. Налаживаться у них все начинает. Кристина часы рабочие сокращает, учиться больше начинает. Илья уже полгода в завязке, в институте восстановился и работу себе нашел. И хорошо все, спокойно становится.***
Да вот только «перемены» Кристину не отпускают. Они год уже хорошо живут, девушка училище заканчивает и работу искать начинает. Сплошные отказы слышит или сама понимает, что не то это. Домой с очередного провального собеседования возвращается и в ужасе в дверях квартиры застывает: скорая, полиция, соседи. Бегом в комнату свою с братом несется, а на полу уже черный мешок застегивают. Подумать о действиях своих не успевает, на колени рядом с ним падает и в истошном крике заходится. Кричит, плачет, забрать у санитаров его пытается. Эмоции и действия полностью не контролирует. Не осознает, как в приступе отчаяния старушку, у которой они комнату снимают, отталкивает. Как встает, круг по комнате делает, волосы взлохмачивает и снова на пол падает, обнять все пытается и кричит, что не верит в это, что быть такого не может. Ее медики успокоительным накачивают и спать укладывают, записку оставляют, чтобы она в полицию завтра явилась. На утро по указанному адресу идет, на тень даже не похожа. Ей на руки заключение судмедэксперта выдают, где причина смерти ярким черным на яркой белой бумаге горит «передозировка диацетилморфином в пятой полулетальной дозе». Кристина понимала, что что-то похожее и увидит. С ее средне специальным медицинским без расшифровок понимала, что за надписи такие страшные на бумаге прописаны. Глаза сильно жмурит, виски трет, чтобы об этом всем не думать, только вот мозг услужливо формулу подкидывает и приблизительно количество препарата, что убил его. Из участка домой возвращается, а там хозяйка объявляет, что жить она тут может только до конца срока оплаченного, а потом семья наркоманов может на все четыре стороны. Следующее время в тумане полном проходит. Не помнит, как брата хоронила, как следующие две недели жила. Потом резко из сна «летаргического» выходит, осознает, что квартира до конца месяца следующего только оплачена, а она в долгах вся. Без еды, работы, жилья. На последние деньги волосы себе под каре режет и в шоколадный, его любимый, перекрашивает. Теперь осознанно перемен хочет.***
Листает ленты вакансий с особым усилием, все хочет по профессии работать. Собеседования одно за другим проваливает. Когда уже сдаться совсем хочет и уборщицей в соседний торговый центр пойти, натыкается на самое последнее, никем не просматриваемое, объявление. Оно и понятно, слишком все странно и максимально радужно как-то звучит. Коротко и по делу «личная медицинская сестра для ухода за пациентом в состоянии комы». Кристина сомневается сначала, потом взгляд за условия работы, зарплату и условия проживания цепляется. Не верит в то, что все хорошо так быть может. Думает, думает, думает. Понимает, что шанс это ее последний и номер набирает, о собеседовании договаривается.***
Перемены чувствует уже на крыльце больнице. Кристина запах медикаментов не улавливает, боль людей не ощущает. Ее поражает это, сильно. Когда в лифте на седьмой, административный, этаж поднимается, волноваться резко начинает, слишком много думать. Только страхи ее рассеиваются ровно в тот момент, как она в приемную светлую заходит и на приветливое лицо секретаря натыкается. Та просит на диван присесть, у Сергея Викторовича совещание скоро должно закончиться. За эти минуты каждую деталь помещения рассмотреть успевает: картины художественные, награды, книги, цветы в горшках и огромное количество детских рисунков. И все еще ловит ощущение, что это как будто бы не больница огромная, на несколько корпусов. Чувство тепла эмоционального такое высокое, что она дома себя чувствует. Из мыслей под шум открывающейся двери, многоголосья и смеха выныривает. Все еще не понимает, как после совещания у главного люди с такими эмоциями могут быть. Сергей Викторович ее в кабинет свой приглашает и чай зеленый с вареньем клубничным перед ней ставит. В ступор это ставит ее еще больше, чем могло бы. Совершенно не похоже на все ее прошлые собеседования. И только после половины выпитой чашки чая вопросы стандартные начинаются. Где училась, как училась, откуда приехала, почему и про семью. И вот вопросы вроде привычные для Кристины, только искренне так она впервые на них отвечает. И хорошо так все идет, радует это место Кристину. Вот только один вопрос весь воздух из нее выбивает. — Кристина, в почему именно наше объявление? Почему эта работа? У тебя образование есть, рекомендации хорошие! — глаза в сторону отводит, сказать ничего не может, как рыба рот открывает и воздух заглотнуть пытается. — Я… Меня нигде не берут. Каждый раз на собеседованиях что-то да не нравится. Вы и больница Ваша — надежда последняя. Потому что край и крах дальше. —говорит это все и поражается себе, как буквы в слова такие честные и правдивые складывает. На Сергея Викторовича глаза поднимает и неподдельный интерес, и непонимание видит. Она давно такого пронизывающего взгляда не видела. Смотрит на него неотрывно, как он кнопку на селекторе нажимает и вызвать к себе в кабинет кого-то просит. — Кристина, у нас должность эта в физическом плане не тяжелая совершенно. Много не требует. Вот только… Только морально и эмоционально серьезно придется потрудиться. Девушка, для которой мы личную медсестру ищем — сестра нашего завпедиатрии и моего лучшего друга. Она для нас всех очень важна, и мы безумно за нее переживаем. Он только семью нашу к ней и подпускает. Вот только мы не справляемся своими силами, а он этого не понимает. И вот это все собеседования я без его, да вообще без чьего-либо ведома провожу. Потому что его бы уговаривать пришлось еще очень-очень долго. И ему придется долго с мыслью свыкаться, что помощь чью-то принимать приходится. А тебе подход к нему искать еще дольше. Резкости от него терпеть вообще бесчисленное количество раз. Но как только ты точки его найдешь, он в семью тебя впустит, и ты сразу поймешь, почему именно тебя я хочу на эту должность. Подумай над этим, пока он фурией в кабинет не влетел. Несколько минут у тебя есть. Сергей Викторович монолог свой заканчивает и Кристина отмирает потихоньку. Пытается осознать, в какой дурдом она попадет и что он принесет, если согласится она. Но такое тепло девушка давно от окружающих не ловила, а от мест тем более. — Я согласна. — очень резко выдыхает и дверь в этот момент открывается, человек на пороге замирает. Кристина голову на него поворачивает и следит за ним неотрывно. Черты лица подмечает, линии четкие, движения, эмоции. Как к столу он подходит с улыбкой и как за время очередного монолога Сергея Викторовича эмоции на непонимание, растерянность и даже злость меняет. Кристина все смотрит на него неотрывно и почему-то совершенно не боится. Сквозь мысли слышит, как ее просят в приемной подождать и она старается не вылететь из кабинета.***
Кристина только за дверью выдыхает и дышать ровно начинает. До дивана медленно доходит и скатывается на него. На взгляд секретаря, полного понимания натыкается и пытается улыбку вымученную в ответ изобразить. Откровенно плохо получается. Из рюкзака скетчбук старый вытаскивает и ручкой черной наброски какие-то делает. Все рисует, рисует, рисует, пока ее голос детский из мыслей не вытаскивает. Она голову от наброска поднимает и девочку лет трех-четырёх перед собой видит. В платье яркое одета, вот только сверху микро-халат медицинский накинут. На руке карточка какая-то с ее фотографией, в руках расческа. Улыбка широкая и яркая, волосы все растрепаны. — Это же Мася! — кричит слишком громко, что замечание от хозяйки приемной получает. — Кто-кто это малышка? Мася? — девочка эта и фразы ее улыбку неподдельную вызывает. — Ага, Мася! Он дядя мой, работает здесь. И я здесь работаю, и мама моя. А еще дядя Сережа, он самый главный здесь. И тетя Софа, только она спит очень долго. А ты тоже здесь работаешь? Я тебя раньше не видела, хотя всех знаю! Или ты в гости пришла? Научишь меня так Масю рисовать? Ой, а сделай мне еще косички! Представляешь, мне их Петя из пятой палаты все растрепал! Но мама сказала, что я ему нравлюсь! А ты кому-нибудь нравишься? На, плети! — и в руки Кристине расческу с резинками отдает. А у Кристины ступор и улыбка на пол лица от этого мини-доктора. Блокнот быстро в рюкзак убирает, девочку рядом с собой сажает и волосы аккуратно расчесывать начинает. Параллельно обещает научить рисовать и Масю, и зебру, которая у нее все не получается и на тысячи новых вопросов отвечает. Когда косички уже готовы и Кристина в последний раз резинки поправляет, воздух сотрясает резкий звук открывающейся двери. Кристина голову поворачивает и двух врачей в дверях, застывших видит, они в шоке немом переглядываются. Из всех их фраз только про завтра и восемь утра улавливает. Отмирает, только когда малышку у нее забирают, а Сергей Викторович очередной свой монолог фразой знаковой заканчивает, с легкой улыбкой:«Поздравляю, первый шаг в сторону семьи сделан. Теперь проще будет»