***
Вечер — время особенное. Для каждого человека много значит. Люди на свидания ходят, домой с работы возвращаются. К семье, друзьям. К близким. Вечером эмоции другие, более искренние. Настоящие. Кристина домой залетает. В голове все еще мысли во что-то адекватное сложиться не могут, эмоциями кроет сильно. Впервые в жизни чувствует, что правильное решение приняла. Пока вещи уличные на вешалку в прихожей кидает и обувь снять пытается, грохота такого наводит, что хозяйка со взглядом укоризненным из комнаты выползает. Кристина извинения тихие кидает и в комнату свою быстро проскальзывает. На кровать падает и думает, что сейчас вещи последние в чемодан покидает и в жизнь новую пойдет. Завтрашний день представляет. Хочет с Амелией встретиться, наверное, с мамой ее. И с Максимом Дмитриевичем. Последняя мысль пугать ее почему-то начинает, она понять его не может, ухватиться не за что. Только потом его взгляд вспоминает. Глаза голубые, как море во время дождя проливного, бурлящее. Вспоминает, как эмоции его только в глазах менялись, весь он одинаковый был. А в глазах — мир.***
Максим Дмитриевич весь день в мыслях проводит, работать нормально не может. Назначения путает, кофе на коллегу проливает, элементарный параграф по биологии объяснить не может. Ближе к вечеру понимает, что только один человек способен в голове его порядок навести. Амелию за главную в отделении оставляет, а сам домой, на восьмой этаж уходит. В палате чаем зеленым с мятой пахнет. Назима на стул с ногами забралась, в кардиган объемный завернулась и журнал какой-то, типично женский, вслух читает. Про популярность большого количества косичек на голове и обещает Софе их заплести, как только она к ним полностью вернется. Монитор радостно соглашается и у Максима улыбка легкая появляется. — Назим, привет, — хрипит так, что в очередной раз обещает себе курить бросить, — ты знаешь уже? Девушка глаза прикрывает, журнал на тумбочку откладывает, к Максиму подходит и аккуратно его на диван утягивает. Знает, конечно же она знает. И правильность этого решения понимает. А еще понимает, что Максиму сейчас страшно. Назима их в плед укутывает и вцепляется в него, хочет мысли плохие забрать. — Он в нас верить перестал. В семью нашу. Как ножом все порезать хочет. Почему так? — Макс в стену смотрит, не моргая почти, только сильнее к девушке прижимается. Назиму фраза Максима из мыслей выбивает, и она пытается понять, как бред такой он говорить может.***
К ней Амелька днем прибежала, косичками красивыми похвасталась. Рассказала историю, что ей их тетя заплела, которая в приёмной у тети Лены сидела. Назима удивилась сильно, малышку попросила с Софой посидеть и про Петю из пятой палаты рассказать, а сама к Лене полетела. В приемную забежала, фикус, Бенедиктом почему-то названный, почти свалила и сразу фразу от секретаря услышала, что ничего она не знает и все вопросы к боссу. Она к Сергею Викторовичу без стука влетает, растрёпанная вся, и сразу шесть удивленных взглядов ловит. И один обреченный, Сережин, который под нос себе пробурчал что-то о скорой смене двери в кабинете. Назиму одним взглядом на диван, в угол кабинета усаживает. Чай ей наливает и варенье ставит. Параллельно умудряется про финансирование на следующий месяц разговаривать и просит денег на новый аппарат МРТ найти, потому что старый он заебался чинить. Совещание заканчивает и к девушке на диван падает, себе чай тоже наливает. Понимает, о чем разговаривать она хочет. И не знает с чего начать. — Что за девушка трогала волосы моей дочери? И как Амелия вообще это позволила? — вопросы странные задает, хоть и понимает, что на второй он точно ответа не знает. — Назь, я медсестру новую взял. К тебе в отделение. — выдыхает и продолжить боится. Всегда решительный, все знающий и умеющий, он в окружении этой женщины забывал все. — Прекрасно! Только почему эта новая медсестра косички плетет? — выкрикивает это и только потом понимает, что не просто это медсестра, — Подожди, так у нас же полная занятость. Нет свободных мест даже на четверть ставки! — Это медсестра для Софы, — не может в глаза ее заглянуть, не хочет осуждение там увидеть, — только ты не ругайся сначала. Мне Макс уже высказал, что я все не так делаю. Но я же вижу, что мы все уже на последних силах. Мелкая в саду черт знает сколько не была, ты дома тоже. Я понимаю, что рассказать… — Сереж, спасибо. Правда. Сергей Викторович воздухом давится. Не понимает, что сейчас произошло. На него не ругались, с ним не спорили. Поблагодарили. Он глаза на девушку поднимает и видит, как та плакать и улыбаться одновременно начинает. В объятия свои утягивает и успокоить пытается. Понимает, что даже эту сильную женщину довести до края может любая ситуация. Боится. Сильно. — Если ты решил, что она та самая, то я тебе доверяю. А если принцесса волосы ей свои доверила, то я руки вообще умываю. Обещаю, буду оберегать ее от Максима. Слезы вытирает, с дивана аккуратно встает и из кабинета выходит тихо. Оставляет там строгого Сергея Викторовича с улыбкой ребенка, которому заветную игрушку подарили.***
Назима из воспоминаний выпрыгивает, от Макса отрывается и подзатыльник ему дает. Ошарашенный взгляд его видит и непонимание полное. — Еще раз ты скажешь такой бред про любого из членов нашей семьи и пойдешь в гости на второй этаж к заведующему травмы! Сережа правильно все сделал! Мы с тобой совсем уже здесь поселились, света нормального не видим. Сережа совещания в Департаменте уже сколько раз пропускал! Нам нужна помощь, признай это! Макс, Амелия косички себе дала девочке этой заплести! Это же невозможно просто! Девушка на Максима смотрит, видит, как в глазах понимание появляется и капельки согласия. Оттаивает. — А если она не справится? Она маленькая совсем, на вид лет шестнадцати, хоть Серега и уверяет, что ей девятнадцать. — Поверь, я первые несколько дней от нее не отойду! Проверю все, что она умеет. Максим, она нам нужна. Пожалуйста, давай попробуем. Софа не против нового человека, я у нее спрашивала. Правда. Макс головой кивает, соглашается со всем этим. Думает, что так надо. Глаза на монитор переводит, а там повышение показателей, хорошее. И стабильно весь их разговор. Еще раз кивает и убеждается, что семья у него лучшая просто. — Я сегодня с Амелькой переночую. Мне документы разобрать нужно. Останешься здесь? В ответ объятия получает, поцелуй в щеку аккуратный и обещание, что все хорошо будет. Софу в лоб целует, сладких снов своим девочкам желает и выходит из палаты.***
Кристина у служебного входа в семь тридцать утра уже стоит. Спать ночью нормально не могла, слишком много мыслей. Утром записку хозяйке оставила и ключи от квартиры. Перемены требуют полного отказа от жизни старой. Думает, что слишком рано приехала и ее никто не впустит сейчас. В мыслях так глубоко утонула, что не слышит, как зовут ее. От прикосновения к плечу вздрагивает. Оборачивается резко и женщину красивую видит, на Амелию очень похожа. Мама. — Девушка, Вы чего здесь делаете? Ждете кого-то? Позвать? — такая искренняя заинтересованность, что Кристина тушуется еще больше. — Я… Мне к восьми утра сказали приехать, а я вот раньше. Мне к Сергею Викторовичу надо. И, наверное, к Вам. — от волнения заикаться немного начинает. У девушки взгляд резко на оценивающий меняется, она ее разглядывает пару минут. А потом губы в улыбке растягивает и в объятия утягивает. — Так вот ты какая, малышка правда! Теперь я понимаю, почему дочь моя тебе волосы свои доверила. Меня Назима зовут! Ты Кристина, да? — Кристина только кивнуть может, голос пропал резко, — пойдем, я тебе все здесь покажу. Сергей Викторович спит еще, так что мы успеем пройтись по всей больнице и вещи твои убрать! Назима резво Кристину за руку хватает, другой чемодан ее скромный берет. Удивляется его размерам, слишком маленький. — Ты не все вещи из дома взяла? Или ты жить не здесь будешь? — ей вчера Сережа рассказал, что девушка эта, скорее всего как и Макс, полностью переедет. Но для всего чемодан и правда маленький. — Это все вещи мои. Мне больше и не надо. Если есть возможность, я бы лучше здесь жить осталась. У меня… — язык себе быстро прикусывает, не хочет всю правду рассказывать, боится. — У тебя дома нет, да? — слишком понимающе смотрит на Кристину и делает в голове пометку, что вечером с ней обо все поговорят, — не волнуйся. Теперь у тебя есть дом. Они первый этаж преодолевают, к лифтам подходят. Назима на восьмую кнопку нажимает и рассказывать начинает, где ей всех нужных людей искать. Говорит, что самые важные этажи для нее третий, седьмой и восьмой. Про остальные пока можно не запоминать. Из лифта выходят, Назима карточку к двери прикладывает. В отделении тишина, только слышно, как дежурные врачи и медсестры просыпаться начинают. Чемодан рядом с постом ее ставит и в сестринскую заводит. С персоналом знакомит. Кристину взглядом оценивающим встречают и улыбками яркими, настоящими. Девушка все сильнее убеждается в правильности своего решения. Назима экскурсию свою продолжает. Показывает, где медикаменты лежат, бланки разные. По этажу проводит, про кабинет каждый рассказывает. Бумажку с телефонами местными выдает. К посту возвращаются, чемодан забирают и вглубь коридора уходят. Назима объясняет, что там комнаты для родственников очень тяжелых пациентов, за которыми нужен постоянный уход не только персонала, а так как в отделение сейчас таких нет, то одна комната полностью в Кристинином распоряжении. Комната — типичная больничная палата: кровать, тумбочка, шкаф небольшой, дверь еще есть, в ванную. Вот только нет ощущения того, что ты в больнице, в отделении полном боли. Тут уютно очень. Кактус на тумбочке стоит, кровать пледом заправлена явно не больничным, а на стене рисунок висит, зебра. Улыбка сразу же появляется. Ее здесь ждали и вроде не хотят убить. — Это Амелия настояла, что ты должна жить с ее рисунком. Ну, а я подумала, что не хочется полностью больницу ощущать. Поэтому плед — мой подарок. А кактус — традиция. Не забудь ему имя придумать, он мальчик у нас серьезный. — Назима говорит все с такой улыбкой, что Кристина сразу понимает, про что ей Сергей Викторович рассказывал. Они Семья, самая настоящая. Кристина чемодан в угол ставит, потом разберет его, аккуратно на кровать садится и кактус в руки берет. Смотрит на него, думает. — Его будут звать Илья, — глаза закрывает, слезы сдерживает, — нет, Илюша. Назима за эмоциями девочки смотрит, историю ее понять пытается. Только вот ничего не выходит. — Отлично! Это самое адекватное имя из всей нашей колючей семьи! Надевай халат, и я тебя с собратьями его в кабинете Сергея Викторовича познакомлю, он уже проснуться должен был. Часы показывают восемь часов восемь минут. Восемь минут ее новой жизни.***
Сергей Викторович впервые за долгое время в кабинете своем в пижаме сидит. Ну и в халате, естественно. Понимает, что сейчас Кристина придет и он руководителем должен быть, только он хочет сейчас больше членом их семьи быть, чем врачом главным. Думает, что опаздывает она и хмуриться от этого начинает. Вторую чашку кофе растворимого пьет, а хочется настоящего, свежезаваренного. Да вот только на кухне повара уже во всю трудятся и кофе ему сделать пока некому. В восемь десять дверь без стука открывается и в стену отлетает. Сергей глаза закатывает и следит, как Назима залетает, а за ней Кристина скромно входит. Взглядом их осуждающим одаривает и на стулья кивает. — Назима, солнышко, еще раз с Максом так дверь откроете и за свои кровные мне менять будете. И стену, кстати, ремонтировать тоже. Я так понял, что Кристина не просто так опоздала, да? — на девушку взгляд переводит, она кивать быстро начинает, а Назима от его показной строгости в кулак смеяться начинает, — Я что-то смешное сказал? — Сергей Викторович, я понимаю, что ты начальник здесь и мир должен тебя безропотно слушаться. Да вот только ты строгость свою применяй не при мне и не в пижаме своей. Я только из Кристины слова связные вытягивать начала, а ты мне ее опять пугаешь! Мы уже экскурсию по первому и восьмому этажу сделали и даже с дежурной бригадой познакомились! Так что давай ей бумажки подписывать и мы дальше пойдем, нам еще третий этаж будить! Сергей Викторович кофе давится. Не привык, что Назима так себя вести может, когда посторонние рядом. Видимо, девочку в семью приняла. Радуется, что так хорошо все получается. Хотя четко понимает, что следить за ней будет и убьет сама же, если хоть что-то не так сделает. — Назима! Пока это мой кабинет! Так что пей чай и не мешай мне работать! Кристин, не обращай внимание. Для нас новые люди в больнице всегда радостно, правда. Подписывай документы и можете дальше по больнице гулять. Только, пожалуйста, не попадайтесь такие радостные Максиму на глаза. Съест заживо! Кристина смотрит на весь дурдом этот глазами большими, не понимает совершенно ничего, да вот только губы сами в улыбке растягиваются, а руки сами подписи в документах ставят. Отдает обратно боссу бумажки и руку ему пожимает. Улыбку его ловит и фразу заветную:«Теперь это твой дом и твоя семья. Смирись, мы сумасшедшие»
***
Девушки из кабинета обе с улыбками выходят, к лифту идут. Назима информацию полезную продолжает рассказывать, а Кристина старается все запомнить. Плохо, конечно, выходит, но она старается. — Мы сейчас на третий с тобой едем. Там педиатрия и Максим Дмитриевич главный. Так что ты не пугайся, там все странно очень. — Что Вы имеете ввиду под «странно»? — Кристина интересуется просто так, поняла уже, что здесь все странно. — Ой, давай на «ты», пожалуйста. Я себя старой ощущаю, — улыбается так ярко, что спорить с ней совершенно не хочется, — ну например ты никогда там не найдешь слово «отделение», потому что мы с тобой в «Педиатрическое Царство» сейчас попадем. И Макс там главный в вопросах медицины только, хотя и это не факт. Он давно уже Амелию Принцессой этого дурдома назначил, а весь персонал смирился с этим. Посмотришь потом, как она наказания придумывает. — А я точно в клинической больнице работать буду? Больше на психиатрию похоже, — только через секунд пять понимает, что в слух это сказала, — ой! Прости, прости! Я не это имела в виду! Просто… — Кристин, все нормально, правда. Не пугайся своих мыслей, — девушки из лифта выходят и на площадке останавливаются. Назима малышку за руки берет и в глаза ей пристально смотрит, — да, здесь все странно. Я и сама думаю иногда, что свихнулась немного. Но это нормально, правда. Просто здесь люди хорошие работают, коллектив дружный и каждый для себя семью нашел. Так что успокаивайся и пойдем искать принцессу и ее холопа! Только не рассказывай Максиму, что я его так называю. Он меня съест! Кристина на последних фразах успокаивается, смеяться вместе начинают и в тишину просыпающегося отделения заходят. Девушка сразу понимает, что она в детском отделении. Хотя, Назима права, она не хочет это место так называть. «Царство» гораздо больше подходит. Везде рисунки висят, даже план эвакуации перекрывают. Номера палат с наклейками разными, а рядом таблички с пациентами. И над табличками надписи яркие «Подданные Королевства». На посту стопками карты сложены и игрушки сидят. Сами медсестры в шапочках с животными и персонажами сказок. Назима ее по коридорам проводит, ординаторскую показывает. Знакомит и с этой дежурной бригадой, говорит, что Кристина здесь часто появляться будет. В игровую заводит, об игрушки обе спотыкаются и смеяться громко начинают. Потом мимо кабинета под номером триста проходят. Там вместо традиционной таблички лист альбомный на скотч малярный приклеен. И надпись цветная, неаккуратной детской рукой написанная «Король нашего Царства», а ниже красивым размашистым почерком, явно взрослым, «А вообще, просто заведующий детским отделением. Анисимов М. Д. Врач высшей категории, к.м.н.». Кристина надпись дочитывает и присвистывает даже, не ожидала совершенно. — Так, ну тут понятно, Макса кабинет. Только тут его редко встретить можно. Пойдем дальше, он у Амелии. — Амелия тоже здесь живет? — Кристина все больше и больше удивляется этому заведению, вот правда. — Да, здесь палата одна есть, она по факту списана давно под служебное помещение. Да вот только здесь служебок больше, чем нормальной больнице надо. Вот Сергей Викторович и отдал ее в распоряжение Амелии, когда я дома не ночую. Они до другого конца коридора доходят, где палата триста восемьдесят восемь находится. Назима открывает дверь аккуратно, заходит тихо и на пороге замирает. Сердце удар пропускает от любви к этим людям. Кристина через плечо ее заглядывает и ей неудобно даже как-то становится от того, что она идиллию такую видит. Максим на детской кровати лежит, ноги сильно подогнув, а в руках у него Амелия в одеяло закрученная лежит. Как в двойном коконе защиты. Назима на часы наручные взгляд бросает, там почти девять утра. Решает, что в выходной поспать может и также аккуратно обратно выходит. — Пусть спят, сегодня все равно раньше половины десятого детей будить не станут. Пойдем обратно, дальше со всем разбираться будем.***
На часах двенадцать дня, а Кристина все еще проходит проверку от Назимы. Сначала девушки с документацией и картами разбирались, потом Кристина мониторы читала. Баночки проверяла, почти наизусть рассказывала план действий при непредвиденной ситуации. И когда Назима этим удовлетворилась, они к практике перешли. Кристине катетер новый выдали, сказали менять, потом капельницу подключать и менять препараты в правильно порядке. Девушка все указание без вопросов выполняла, с первого раза. На уловки не попадалась. А Назима наблюдала за этим и улыбалась все шире и шире. Не ошибся Сережа в выборе, Амелия явно сразу все поняла. Окончательно убедилась, что все совсем правильно, когда Кристина сама, без задания какого-либо, расческу взяла и волосы начала Софе переплетать. Улыбалась стояла, а потом заплакала. Кристина начала петь. Какую-то старую колыбельную, тихо так, что прислушиваться приходится. Взгляд подняла на мониторы и глазам своим не поверила, слезы смахнула и еще раз посмотрела. Она таких показателей не видела еще у Софы! Они так ровно и хорошо шли, что Назима медсестру дежурную вызвала, чтобы она проверила, может глюки у нее. Только та тоже в шоке застыла, когда цифры увидела. Кристина петь закончила, расческу отложила и на женщин повернулась. Теперь все втроем на показатели смотрели и видели, что они хоть и упали без музыки, да все равно таких высоких еще не было. Кристина первая спохватилась, карту со стола взяла и в сегодняшний лист быстро цифры записывать стала. Теперь и она поняла, что ее место здесь.***
Ближе к вечеру Назима дню сегодняшнему удивляется еще сильнее. Она сегодня ни разу Макса с дочкой не видела, не считая утра. Только сообщение от них получила, что у них все хорошо и фотографию, где Амелька краской перемазана. Сережа тоже не приходил, хотя она пару раз его в коридорах видела. Она за сегодняшний день много раз в Кристине убедилась. В том, что та точно знает, что, как и когда делать. И поняла, что недолго им без Софы осталось. Кристина своим присутствием творила что-то странное, что ей очень нравилось. Вот только Назима понять все не могла, что же должно было в жизни такого юного человека случиться, чтобы она так хотела людей вытаскивать. Когда около восьми вечера было, девушки вещи Кристины раскладывать закончили, комнату в живую превращать. Проверили последний раз приборы, назначения и ужинать пошли. Единственное, что на ужин нашли, так это чай и печенье. Лучше, чем ничего, конечно, но надо будет запасы пополнить завтра. Чай в тишине пили, наговорились за сегодняшний день. А Назима все Кристину изучала, прочитать ее пыталась. Да только не могла. — Кристин, расскажи о себе. Ты о нашей семье так много уже знаешь, а я о тебе ничего. Я понять тебя не могу, правда. Слишком уж ты светлая, чтобы вот здесь оказаться и людей вытаскивать. Что за пиздец в жизни должен случиться, чтобы так поменять все быстро. Кристина глаза на девушку поднимает и плакать начинает. Впервые с похорон брата. Слезы беспрерывно по лицу стекают, а она просто руками чашку сжимает и в глаза Назиме смотрит, не отрываясь. Назима пугается, давно такого не видела. Это и не паническая атака*, и не истерика. Это как симбиоз этих определений и это херово. Она чашку из рук у Кристины аккуратно забирает, пальцы разжимает и растирать их начинает. Главное, зрительный контакт не потерять. Аккуратно пульс прощупывает и вслух считать начинает. А он скачет, как при аритмии*. Скоро к тахикардии* приблизится и тогда тотальный пиздец будет. Разговаривать с ней начинает, тихо и аккуратно. Слезы стирать пытается, волосы с лица убирает. Обнимает ее, мышцы спины растирает и дыхание слушает. Успокаивается немного. Думает, что на ночь ей капнет что-нибудь успокоительного. Понимает, кризис миновал, когда ее в ответ обнимают. Слабо, но признаки жизни уже хорошо. Отстраняется от девушки аккуратно, лицо еще раз вытирает и тихонько просит рассказать ей все, если сможет. А Кристина только этого и ждала. Все рассказывает. Жизнь свою всю. Как родители развелись, брат уехал. Она одна осталась. Как решила в Москву поступать и к любимому Илюше ехать. Как лечила его от зависимости и жизнь наладилась. А потом пиздец произошел такой степени, что сил не осталось. Передозировка, смерть, звонок родителям. Родители, которые только деньги прислали и отказались от них обоих. Сказали, чтобы телефоны их забыла и на поддержку не рассчитывала. Как хозяйка из квартиры выгоняла, на работу по профессии устроиться не могла и согласна была уборщицей идти, только чтобы жилье было. И как последний шанс в работе этой увидела. Рассказывала, а слёзы с новой силой текли. Плакала, плакала, а на сердце легче становилось. Назима слушала про жизнь этой маленькой девочки и понять не могла, как такое быть вообще может. Да, у нее тоже все не радостно. Но она точно знала, что как бы все плохо не было, у нее все еще есть семья в родном городе. Под конец рассказа сама заплакала, девочку в свои объятия притянула и раскачиваться начала. Обе успокоиться не могли. В себя резко пришли, от звука двери открывающего и одновременных фраз троих людей. — Мамочка, что случилось? — Назима, что за пиздец у вас тут? — Господи, Кристина, тебя, что, Макс уже успел обидеть? Девушки на вход резко разворачиваются, лица их видят и в смехе истеричном заходятся. Амелию к себе в объятия притягивают и уже втроем смеются. Сережа с Максимом взглядом обмениваются и матерятся синхронно. Макс чайник идет наливать, а Сережа на пост уходит, за успокоительными. Для всех пятерых. Возвращается в палату, а там тишина звенящая. Все чай уже свежий пьют. Сережа тоже рядом садится, чашку берет и капает пять капель валерьянки. У всех чашки забирает и ту же процедуру проделывает. Никто не считает, сколько времени они так проводят. Сережа не выдерживает, на часы смотрит и половину одиннадцатого ночи видит. Решает, что пора всем спать. Сначала Кристину полусонную спать укладывают все вместе, Амелия ей своего кота игрушечного оставляет, чтобы страшно не было. Потом к Софе идут, впервые за долгое время диван раздвигают и Максима спать укладывают. Отрубается за считанные минуты, чем и себя удивляет, и окружающих. Трое оставшихся на третий этаж спускаются. Назима дочку спать укладывает, а сама спать не может. Эмоциями кроет. Уходит к Сереже в кабинет. У него в кабинете диван вообще впервые раздвигают, он всегда просто так спал. Сережа чай еще делает, с мятой, и валерьянку сверху капает. Они на диване очень близко сидят, в одно одеяло укутанные. Назима чай пьет и рассказывает Сереже кратко то, что от девочки маленькой узнала. Сережа чувствует, как девушку трясти начинает, сильнее ее к себе прижимает. Чашку пустую забирает, в макушку целует и просит поспать. Когда тихое сопение слышит, впервые признается сам себе, что влюблен в нее. И впервые после развода не пугается таких мыслей. Рад даже. Аккуратно перекладывает ее на подушку, за талию к себе прижимает, одеялом обоих накрывает и за очень долгое время засыпает с улыбкой на лице. Семья рядом. Больница работает. Скоро Софа будет рядом. Он верит. Они все верят. Значит, так и будет.