***
Каждый человек может любого другого изменить. И себя изменить. Фраза простая, из трех слов обыкновенных. Она судьбы способна менять. Только важно помнить, что правильное чувство — это не когда человек любит тебя за что-то, а когда человек любит тебя просто. Я люблю тебя за то, кто я с тобой Кристина взгляд на себе ощущает и просыпается резко. Тело все ломает от позы неудобной. Глазами по комнате бегать начинает, ситуацию понять пытается. Макса на кровати своей видит. У него волосы на глаза упали, щурится, разглядывает ее. И улыбается как-то очень ярко. Замечает, что так и держит мужчину за руку, да и отпускать как-то не хочется. В голове ураганы мыслей летают, ухватиться не может ни за одну. На часы взгляд переводит и хмуриться начинает. Стрелки на половину девятого указывают, а за окном светло слишком. Руку вырывает и за телефон хватается. Экран блокировки догадки подтверждает: девятое октября, восемь тридцать утра. Они так весь вчерашний день проспали, ночь всю и сейчас уже на работу опоздали. Со стула вскакивает, по комнате бегать начинает, халат судорожно надеть пытается и в рукава не попадает. К тумбочке подбегает, резинку ищет, блокнот, документы. Только ее бесцеремонно за запястья хватают и на кровать роняют. Кристина в объятия, неприлично теплые, падает и замирает, к ощущениям прислушивается. — Почему ты от меня сбегаешь постоянно? Вот мы неделю с тобой знакомы, а ты нормально со мной даже находиться не можешь. Я обидел тебя чем-то? А у Максима в голосе интерес явно просвечивается. Он сам себя не понимает, честно говоря. Слишком много эмоций к этой девочке испытывает. Она ураганом в жизнь их семьи влетела и сразу всех к себе расположила. Всех, но не его. Макс явно нового человека в жизнь пускать не хотел. За эти семь дней в голове варианты разные летали, почему его девочка эта так цепляет. Только вот он остановиться на одной не может. В какие-то не верит, каких-то боится. Выбирает себе одну, в который точно уверен — он чувствует. И это главное. — Я… Я не бегаю, Максим. Просто мы проспали с тобой все, что можно. На работу опоздали. У тебя там дети в отделении одни, мне к Софе надо. Отпусти меня, пожалуйста. В руках его поворачивается, в глаза ему все мысли свои выговаривает. Для Кристины все его действия странные, слова непонятные. Она за ними не успевает. На ощущениях себя ловит, чувствует что-то важное очень. И боится. Боится, потому что не знает, что ожидать от него. И вообще, ожидать-то в общем-то и нечего. Знакомы слишком мало, общаются странно. И старше он, на сильно много. Так нельзя. Даже думать. — Мы не проспали. Поверь, если бы что-то и случилось, нас уже давным-давно разбудили. А пока, — руку к лицу ее протягивает, волосы убирает и всматривается в глаза, ответы там ищет, — пока мы полежать ещё можем. У детей моих врачей там полно, а к Софе сейчас не пробиться из-за специалистов разных. Так что отдыхай давай. Руками ее своими еще больше окутывает, в макушку носом утыкается и запах, знакомый такой, свободный, свежий, как утро на морском берегу, настоящий, ощущает. Максим готов так вечность с ней лежать. Ему слишком комфортно, слишком правильно. Все мысли вопросами туманными заволокло, только он в них разбираться даже не хочет. Как-то резко все на второй план ушло. Главное здесь и сейчас. Состояние спокойствия шум двери открывающейся прерывает. Сергей тихо заходит и в дверях застывает. Максим на него смотрит и глазами просит не шуметь, момент не разрушать. Сережа думает, что привыкнуть уже должен, не первый раз ловит их. Да только все понять не может, что творится в голове у друга лучшего. Нравится ему это, очень нравится. Только боится он, что сломать это может обоих. — Ребят, я все понимаю. Все устали. Только пора уже вставать и работать бежать. Кристюш, тебя там Софа ждет очень. У них с Назимой спор по поводу платья какого-то, меня почти в него втянули. Спасай меня, не разбираюсь я во всех этих блестках. Мась, там у тебя Миша с новеньким почти подрались из-за Ленки из четвертой. Иди давай, разбирайся. Сережа смотрит на людей ему дорогих, как они с кровати встать пытаются, почти падают. По комнате бегают, суетятся. И все хорошо. Вроде. Но он уверен, что хорошо. Кристина мимо него со стопкой папок пролетает, обнимает порывисто. А когда Макс выходить собирается, за руку его ловит и в палату обратно затаскивает. Взгляд непонимающий ловит. — Ты уверен, Макс? Максим смотрит на друга лучшего и суть вопроса уловить не может. А у того взгляд пронизывающий, такой, что можно даже не отвечать. Он и так все знает. Внутрь тебя смотрит. — Серег, ты о чем вообще? Я проснуться толком не успел, а ты вопросы непонятные какие-то задаешь. В чем я уверен? — Макс, ты с девочкой что творишь? Уверен, что не заиграешься и обоим потом хуево не будет? А Максима как будто бы обухом по голове. Он все утро мысли эти гонял, не хотел в них вдумываться. Страшно было. Неизвестность. Скорость происходящего. Софа. Эмоции. Слишком резко все, непонятно. Даже не знает, что Сереже отвечать. Потому что сам не знает ответов. — Я не знаю, Сереж. Вот вообще не знаю. Что-то непонятное происходит. Софа, приступы ее, девочка, что влияет на нее невероятно как-то. И я, что на эту самую девочку смотреть не могу. Потому что, ну вспомни, я почти матом орал, что не нужна она нам. Совершенно. А теперь она не то, что нужна, она необходима просто. И я не представляю, что с этим всем делать. Она, как частица чего-то маленького, да только в целый мир превращается ежесекундно. С ней тепло как-то невероятно. Она когда меня от Софы забирать пришла, я же, ее не видя почувствовал. Она сзади подошла, а меня теплотой окутало невероятной. Хотя за секунду до этого во мгле и вселенской темноте, холоде находился. И меня пугает это. Меня, почти тридцатилетнего мужика пугает то, что творит эта двадцатилетняя девчонка. Вот что делать? Что делать, Сереж? А Сергей так и стоит на месте, в глаза Максу смотрит и не верит. Он от него признаний таких никак не ожидал. Не ожидал, что неделя так жизнь его изменить смогла. Потому что если Максим и не верит в то, что сейчас происходит, сам себе не признается, то Сережа видит. Он чувствует практически. Чувствует, что взять Кристину на работу было его самым спонтанным и самым правильным решением. Сам себя благодарит за это. На часы взгляд переводит, вспоминает, что совещание через двадцать минут и Макса за собой в коридор вытаскивает. Когда на лестничной площадке им расходиться надо, прижимает к себе быстро, потом в глаза заглядывает и фразу произносит, что в Максе что-то меняет: «Макс, любви нужна свобода. Просто помни это»***
Кристина до восьмой палаты доходит быстро, ручку резко дергает и взгляд сразу возмущенную Назиму цепляет, что пальчик в журнал какой-то тычет и Софе доказывает. По мониторам явно видно, что Софа не согласна совершенно. — Девочки, а вы чего спорите то? Нази, там сейчас показатель выпрыгнет из норм, ну-ка тише давай. Что не поделили? Кристина лист сегодняшний хватает, смотрит, что сделать надо. К шкафу с медикаментами подходит, в шприц препарат набирает и аккуратно через катетер вводит. Показатели падают, в норму приходят и Назима уже тише суть спора рассказывать. — Да Амелька вчера из детского притащила журнал и мне статья про платья на Новый Год попалась. Вот мы с Софой и не сошлись во взглядах на наряды праздничные. Мне вот это черное, в пайетках все, ну очень нравится. А Софа думает, что оно вульгарное. Зато ей больше всего комбез черный понравился. Понимаешь?! Комбез, так еще и черный! — монитор подскакивает резко, показывает, что не до конца договорила девушка, — ну да, он не просто черный. Там еще вставка красивая. На вот, смотри. Что тебе больше всего нравится? Кристина журнал в руки берет, по статье глазами бегает. Рябит сильно, яркого много. И черного. А потом натыкается на неземное платье. Легкое, бежевое. Из тюли почти что. Да только не откровенное слишком. Смотрит на него завороженно, а потом на цену натыкается. Дизайнерское, дорогое. Не будет у нее ближайшие лет десять такого платья, это уж точно. Улыбка с лица падает и разочарованно журнал отдает обратно хозяйке. — Нет, Нази. Ничего мне там не понравилось. Не мое это. Я вот больше люблю обычные, черные. Чтоб не сильно заметно. Пойду я лучше чай сделаю нам с тобой. Когда девушка с чайником за дверью скрывается, Назима судорожно страницы листать начинает и понять пытается, что ж там за платье такое было, что так понравиться могло девушке и так разочаровать. И находит его. Уверена, что бежевое — то самое. — Соф, бежевое же, да? Невероятное, правда. Видимо, цена большая для нее. Ну, конечно. Ладно, потом проблему эту решим. Давай лучше вернемся к косичкам. Какие мы тебе заплетем? Разговор их прерывает старшая медсестра детского отделения, что забежала в палату резко. Осмотрелась быстро и к Назиме подошла. — Нази, умоляю! У меня сегодня три медсестры не вышли на работу. Мы там вдвоем с новенькой бегаем, ничего не успеваем. Я уже по всем отделениям пробежалась, никто мне никого одолжить не может. Последняя надежда на вас! Есть кто-нибудь не сильно занятый? Ой, Софочка, прости. Привет, хорошая наша! Нази, умоляю просто! — Да хорошо, хорошо. Сейчас я по графику быстро посмотрю, подожди, — пока в телефоне график ищет, дверь опять открывается, и Крис с двумя чашками заходит, а у Назимы план складывается, — вот, точно. Забирай Кристинку, она вам поможет там! Кристина с чашками так и застывает в дверях. Медсестра хватает ее, чашки на стол переставляет и тянет ее к выходу с этажа. А Назима смеяться начинает с глаз удивленно больших. — Ну что, Софочка, сделаем сюрприз брату твоему?***
Пока в лифте они едут, медсестра все объясняет, что требуется от нее. Оказывается, что безумно милая женщина по имени Настя — левая рука Максима. На логичный вопрос о том, почему же не правая, ей напоминают о существовании Амелии и ее регалиях на третьем этаже. Настя в сестринскую Кристину сразу же тащит, списки всевозможные выдает и с такой же стопкой убегает. А Крис быстро бумажки просматривает, думает, как бы все успеть в назначенное время. Накидывает в карманы халата препаратов сразу на несколько пациентов и по палатам бежит. Уколы ставит, микстуры разливает, давление меряет. Все по стандарту. Периодически с Настей встречается и еще одной девушкой, имя которой так и не запомнила. Бегает, бегает, бегает. Пока в человека не врезается, что обхватывает ее за плечи сразу же. А Крис и голову поднимать не обязательно, чтобы узнать, кто перед ней. Она запах родной улавливает и улыбается. — Ты чего у меня по отделению носишься, как Мартышка? Максим девушку от себя отодвигает, глазами бегает, рассматривает. Каре растрепанное, халат перекрученный, ручкой испачканный, из карманов бумажки торчат, шприцы, ампулы и взгляд, такой родной. В глаза ей смотрит и свое отражение видит. Не то, которое буквально. Настоящее такое, со своим смыслом. Он там свое внутреннее видит, то, что прячет практически ото всех. — Меня Настя попросила помочь. Персонала не хватает, а все успеть нужно. Вот и бегаю здесь, как угорелая. Уже часа три, наверное. — Ты позавтракать хотя бы успела? Пойдем, чай выпьем. Может печенье найдем, если его Амелька не доела. Кристина головой качает отрицательно. Ей еще доделать что-то надо. Там в списке наверняка пунктов полно. Только вот желудок ее предательски урчит, рассказывая Максу, что она даже глотка воды сегодня не сделала еще. — Так, все. Идем на пост, вытаскиваешь все лишнее из карманов и забираю тебя от Насти. Не хватало еще, чтобы ты в голодный обморок грохнулась. Потом ставь тебе капельницы, трать глюкозу. А у Кристины сил нет перечить. И желания капельниц с глюкозой тоже не наблюдается. Помнит, какие они не прикольные. Максим ее к посту отводит, бумажки из карманов ее вытаскивает и Насте говорит, что они ушли обедать. Когда вернутся, не знаю. А Настя говорит, что Крис может и не возвращаться. Уже все дела сделали и остались точечные моменты, которые они вдвоем с напарницей прекрасно исполнят. Максим кивает и тянет девушку к своему кабинету. Когда Кристина в кабинете оказывается, она совершенно забывает, что принадлежит он заведующему отделения. Там из напоминаний только два шкафа с папками разными и часы слишком громоздкие и серьезные, которые начало четвертого показывают. А в остальном — сказочное что-то. Под окном кушетка стоит, и она вся фломастерами разрисована. Там солнышки, облачка, пародии на животных. Крис думает, что мило это безумно, а еще думает, как Линейный контроль разрешил ее оставить. На стене одной доска пробковая висит, большая слишком. На ней фотографий много. Максим с детьми. Видимо, пациенты его. А на остальных стенах феи разные, роботы, игрушки. Все, что хотите. Комната — мечта любого ребенка. А на столе фотография, явно самая любимая. Пока Максим чай делает, Крис рамочку в руки берет. На ней семья его. Новый Год отмечали. Все нарядные, красивые и с украшениями праздничными. Максим под ёлкой сидит в шапке Деда Мороза, рядом Сережа с рогами оленьими на голове, на Назиме ободок с елкой, у нее на руках Амелия в короне и рядом Софа в шапке Снегурочки с косичками белыми. Кристина на Софу смотрит и понимает, что тогда и правда настоящую девушку нарисовала, а не ту, которая на восьмом этаже сейчас живет. Вздрагивает от прикосновения руки к плечу и к Максу поворачивается. Он руку ее вместе с рамочкой к себе пододвигает и улыбается очень грустно. Второй рукой Крис к себе подвигает и обнимает сильно, в макушку целует. — Это мы этот Новый год отмечали. Самая яркая наша фотография. Нас Софин парень фотографировал, благодаря которому она все еще жива… А он нет. Я ему спасибо постоянно говорю за это. Кристина рамочку на стол откладывает и двумя руками Макса обнимает. Прижимается сильно-сильно к нему, сердце стук слышит. По привычке считать начинает. Аритмия. Идиллию чайник, закипевший прерывает и Макс за чашками идет. Стул к кушетке двигает, на него чашки ставит, печенье и даже пастилу. Сами на кушетку с ногами забираются и в плед закутываются. Разговаривают много, иногда чай пьют. За временем совершенно не следят. А еще не следят за тем, куда беседа медленно переходит. Обо все уже поговорили, кажется. На любовь перешли. — Мне кажется, что просто в словах этих трех каждый свой смысл закладывает. И не обязательно, что эти идеи будут близки человеку, которому они адресованы. Но если это тот самый человек, то смысл совпадет обязательно. Истины придут к константе. Максим на девочку эту маленькую смотрит и не верит, что она мысли такие может ощущать. Мысли, что так на его похожи. Почти под копирку. — Ты права. От и до. А еще обязательно должно быть взаимное тепло. Потому что очень важно, чтобы душа горела и отдавала себя нужному человеку. И важно ценить. Ценить и не жалеть ни о чем. Я вот сейчас тоже жалеть не буду. Максим девушку к себе аккуратно двигает и до губ быстро дотрагивается. Целует медленно, боится спугнуть. Кристина отвечает несмело и быстро отстраняется. Не смотрит на Максима совершенно, телефон со стола хватает и уже в дверях что-то шепчет о том, что ей пора уже к Софе. Выбегает почти. Макс руки в волосы запускает и думает, что дурак полнейший. Да вот только улыбка такая у него на лице, что жалеть он точно не будет. На часы взгляд бросает, а там уже почти восемь вечера. На обход уходит. Кристина на восьмой этаж пешком поднимается, думает. По дороге сообщение Назиме пишет, разрешение спрашивает не приходить сегодня больше к Софе и что голова болит сильно. Нази, конечно же, отвечает, чтобы та выпила таблетку и спать ложилась, что у них все хорошо и что Амелия Софе истории рассказывает. Крис в комнату свою попадает, халат куда-то на пол кидает, одежду всю по дороге в ванну оставляет и под обжигающий душ встает. Все еще думает, только теперь уже с улыбкой. Думает, что впервые перемены ей что-то хорошее приносят. С этими же мыслями в кровать падает и засыпает под мысли приятные. Счастливая.