***
Йорг уже полчаса слоняется по прокату, но безуспешно — от вожделенной кассеты его отделяет прыщавый консультант. Парень стоит у стенда 21+ и с умным видом читает газету. Естественно, жёлтую. С первой полосы кричит заголовок: «Кто остановит Помадного убийцу?!» Йорг едва не фыркает от раздражения — пишут же такую хуйню. Впрочем, она везде, и по телевизору тоже. Вчера он возвращался домой с опаской: в одиннадцать десять и после стакана травы с Дирком и Арнольдом. Стараясь не ржать от рисунка обоев, на цыпочках пробежал к холодильнику — и удивился странной тишине. Родители будто вымерли, только в гостиной монотонно бормотал телевизор. Наскоро перекусив сырой куриной ножкой и выпив полкастрюли черничного морса, Йорг заглянул к ним. Мать и отец, прижавшись друг к другу как дети, смотрели вечерние новости. «Неизвестный маньяк орудует в Кройцберге, — вещал диктор с большими бровями. — По мнению криминалистов, чтобы проникать в окна верхних этажей он использует альпинистское снаряжение. На счету душителя уже более десяти жертв — и это лишь за три недели…» На экране появился кадр с места очередного преступления — комнатка с белыми обоями в мелкий цветок, и через всю стену надпись, корявая и нелепая: «Остановите меня, пока я не убил снова». Написано было алой помадой. Темпельхоф!.. Йорг не выдержал и в голос заржал. Медведь-убийца! А они и не знают!.. Родители вздрогнули и обернулись на звук. Йорг катался по ковру в смешливой истерике. Ох! Он сотворил монстра… — Где ты был? — угрожающе спокойно спросил отец. — Ночь уже. — Я… ой… Я спал. Недавно проснулся, — ловко ответил Йорг и вытер слёзы рукавом зимней куртки. Но правда же, где этот сраный медведь? А теперь ещё и Макс шутит… — Молодой человек! Кто-нибудь! — раздаётся надтреснутый голос у кассы, и консультант, вздохнув, покидает свой пост. Йорг мгновенно бросается к стенду с порнухой. Так, «Ильза — волчица СС», «Аттестат зрелости», «Шведки приехали»… Всё не то! Наконец, его бегающий взгляд останавливается на самой верхней полке. Там… Вдруг за спиной раздаются шаги. Старуха! Наверно, решила поискать фильмы со своим участием. Йорг быстро выхватывает с полки коробку и прячет в широкий рукав куртки, проталкивая почти до локтя. Сделав вид, что просто тут проходил — гулял, да, гулял, — он направляется к выходу. Колокольчик звенит, консультант, он же кассир, поднимает скучающий взгляд. Йорг грустно улыбается ему, мол, ничего не нашел, простите, сегодня с пустыми руками. Только на улице, пройдя метров двадцать, он наконец выдыхает. Главное, Макс будет рад.***
Родители как назло тормозят. Собираются так, будто едут не к приболевшей тётушке в Штеглиц, а на другой континент. Мать вообще взялась перебирать всю кладовку в поисках тёплых вещей. Одиннадцать. Одиннадцать тридцать. Вот-вот придёт Макс… Йорг нервно мнёт пластилиновый ком. Хотел слепить Годзиллу, чтобы после сделать гипсовую отливку, но сейчас всё валится из рук. Вдруг мать стучит в дверь его комнаты — он знает, что мать, потому что дробно и быстро. — Ёжик, ну всё, мы поехали. — Да? — он вскакивает. — Уже? — Ну, когда-то надо. В общем, еда в холодильнике. И ещё… — Вам помочь? — Да ну, что ты... — она словно сомневается, говорить или нет. — Пожалуйста, закрывай на ночь форточки. — Хорошо, мам, — Йорг кивает. — Вы тоже берегите себя. Родители уже выходят, увешанные сумками и пакетами — и на лестничной площадке наталкиваются на Макса. Йорг машет ему из-за спин — но Макса не надо учить, и он виртуозно прячет бутылку за ремень сзади под косухой. Жмёт руку отцу: — Очень приятно. Макс Мюллер. — Пап, это мой друг. Можно он сегодня… — И как это у вас теперь называют? — отец кивает на взъерошенные волосы Макса. — Причёска твоя. — Хаос-анархия-дестрой! Отец добродушно хохочет и показывает ему большой палец. Мать с жалостью смотрит на такого тощего мальчика. Да ещё и в обносках. — Скажи, Макс, ты вообще что-нибудь ешь? — Да! Шпинат, например. — Молодец. У нас под мойкой полный ящик шпината, можешь брать сколько хочешь… — Ладно. Такси уже ждёт, — отец снова берётся за сумки. — Да, конечно… И — Ёжик, форточки! — Ага, мам. Пока, пап, — Йорг машет и закрывает наконец дверь. — Ёжик, бля… Но Макс, вопреки ожиданиям, не смеётся. Выставив бутылку виски на столик в прихожей, он оборачивается — и вдруг обнимает Йорга. — Как я рад тебя видеть. — Сегодня же виделись, — Йорг улыбается, неловко прижимая его к себе. Весь горячий. Макс морщится, когда друг касается его живота. — Ага. Всё равно. От Макса пахнет подсохшей кровью. Опять какие-то драмы. Йорг осторожно отпускает его. — Бери весь на свете шпинат, а я ставлю кассету. — Слушаюсь, капитан! — пищит Макс и убегает на кухню.