Первый день рождения в Берлине

Макс ворчит всю дорогу: на весенние лужи со льдинками, на промокшие кеды, на тёплый западный ветер, лезущий за воротник, и даже на Йорга — хотя вчера обещал, что придержит свой негатив. Они побились об заклад. За каждый день без нытья — бутылка пива. За неделю без срывов — ящик. Йорг знал, что ничем не рискует. Тем более, денег на ящик у него всё равно нет. — Ааа, солнце вылезло. Бесит, — шипит Макс и судорожно вытаскивает из кармана косухи тёмные очки. — Тебя разве нет?.. — Ага. — Что «ага»? — Бесит, да, — Йорг уже воспринимает его как фон. Так, ручеёк журчит. Шипит, вернее. — Ты меня слушаешь? — с драмой в голосе вопрошает Макс. — Нет, не слушаешь… Йорг вздыхает и кладёт руку ему на плечо, заодно удерживая от перехода на красный. — Ну, что ты хотел мне сказать? — А нам обязательно к Дирку?.. — оживляется Макс. — У меня предки дома. У Яна тоже. — Ве-е, — Макс мотает головой и всем телом сразу, как пёс. — Да ладно, он нормальный, ты чё… — пытается Йорг в дипломатию, но Макс продолжает вертеться, рассыпая из карманов жвачки, мелочь, кондомы и смятые чеки: — Почему… Всё. Так… Ааа, тупость! По правде, Йорг не знает, почему всё стало так. В прошлом марте они с Дирком играли после учёбы на Хафеле — например, в «Тварь из Чёрной лагуны». Дирк был жаброчеловеком и в отцовских рыболовных сапогах шлёпал по мелководью, а Йорг в роли доктора Рида швырял в него камни, дротики и пустые бутылки. Весело было. Или, например, из Дирка сделали мумию c помощью туалетной бумаги и клея и спрятали в кладовке. Его сестра напугалась до полусмерти… — Пиздец район, каждый раз здесь теряюсь… Йо-орг, где там этот обсос проживает? — Мы почти пришли. — У меня уже ноги болят. У тебя не болят? …А в начале прошлого лета в Берлине появился Макс. Не один, конечно — вместе с Арнольдом, Крисом и ещё целой партией вольфсбургских панков, которые меньше всего хотели служить Германии, а хотели веселиться. Логичное желание, когда тебе семнадцать. Только представления о веселье у них с Йоргом были несколько разные. — Этот же? — Макс тычет пальцем в один из жёлтых панельных домов. — Ну вот, теперь я запутался, — вздыхает Йорг — и видя, как надвигается на лицо друга шторм истерики, тут же признаётся: — Ладно. Здесь. На лестнице они сталкиваются с соседкой Дирка, мрачной высокой блондинкой. Та ведёт на поводке огромную овчарку в наморднике. Обе подозрительно косятся на Макса. — Привет! — улыбается Йорг, но его старательно игнорируют. — Это Клаудиа, она странная, — поясняет он, когда за девушкой хлопает дверь подъезда. — Я заметил. Из квартиры доносится музыка — это демо «Сойлента», и Йорг с ужасом чувствует, что за время болезни у него образовался условный рефлекс. Дрожащим пальцем он едва попадает в звонок. Два, три раза. Наконец, замок с лязгом открывается, и в лицо друзьям выплёвывает взрывную волну ударных. — Ха-ай! — Дирк повисает на косяке, улыбаясь во весь рот. Сегодня он вампирский пират: в кожаных штанах и алой рубашке, обнажающей бледную грудь. И конечно, как ёлка увешан черепами, крестами и прочим готичным пластмассовым мусором. Йорг коротко жмёт ему руку, взглядом спрашивая: можно воспользоваться?.. Дирк кивает и лезет к Максу с объятьями, на которые тот нехотя отвечает: — Ну, привет, клоун. А где кот твой? — Сбежал, — Дирк печально вздыхает. — Вот лошара. Ты, не кот. В туалете Йорг сначала просто стоит, закрыв глаза и упираясь в стену лбом. Ему ебать как страшно, до тошноты, до боли в кишках. Но можно подумать, они первый раз будут вместе упарывать неизвестно что… После минуты героических попыток поссать он бросает эту затею. Громко смывает, тщательно как хирург моет руки и уже идёт на кухню, когда вспоминает, что ещё не поздоровался с Яном. Тот сидит в комнате Дирка у выкрашенной в чёрный стены, в окружении прошлогодних номеров SPEX. Рядом на ковре бритва, клей, ножницы и большой чистый лист для коллажа. В центре — Бела Лугоши из фильма Вуда, уже закреплённый. Видимо, любовный дар Дирку. — День, — Ян сдувает с глаз светлую чёлку и протягивает ладонь. — А что, ты говорил, смог надыбать? — Добрый. Сейчас всё увидишь, — усмехается Йорг и отбивает пять Арнольду, который привалившись к дивану с аппетитом уписывает хот-дог. Рядом на тарелке ещё полдюжины. — По какому случаю праздник? — Дирк освоил новый проход! — радостно делится Арнольд. — Хорошо, что не задний, — Макс проскальзывает в комнату с подносом, на котором красуются пять чёрных чашечек с кофе. Тоже довольно готичных. — Щас, слушай! Они замолкают, и в этот момент на записи раздаётся что-то среднее между похмельным тремором Роджера Тейлора и агонией Кита Муна. — Круто, да? — захлёбывается Арнольд. — Ну, это моё первое соло… — Дирк запирает дверь комнаты. — И я не сказал бы, что оно идеально… — Да ладно, зашибись вообще! Дирк опускает взгляд и довольно закусывает губу. Они садятся в кружок. Ян отодвигает коллаж, а Арнольд — хот-доги, и в центре ставят поднос. В комнате с матово-чёрными стенами и портретами Ганса Эверса это напоминает сеанс спиритизма. — Наверно, лучше выключить? — ангельски невинно предлагает Макс и, дождавшись кивка Яна, с удовольствием вырывает шнур магнитофона из сети. Воцаряется тишина. — А чем это пахнет? — вдруг морщит нос Арнольд. — Как будто ромашкой. — Детским кремом, — добавляет Макс. — Кто здесь мажется? Дирк, ты?.. — У меня руки трескаются. — Анус у тебя трескается. — Макс! — одёргивает друга Ян. Все снова замолкают. Громко тикают старинные часы. С улицы доносится жалобный собачий визг. — Итак, — наконец, говорит Йорг, — паучочки мои, сегодня у нас кое-что совершенно особенное. Макс преувеличенно шумно вздыхает, и Дирк в напускном ужасе прижимается к Яну. — Надеюсь, никто не прибухнул, потому что тогда мы не сможем взять его в путешествие, — добавляет Йорг в голос серьёзности. — Ну… я пил вчера. Пиво, — признаётся Арнольд. — Но это давно было. Макс вздыхает уже натурально. — Вот, — Йорг достаёт из кармана небольшой прозрачный пузырёк. — Здесь ровно на пятерых. Он осторожно отмеряет в кофе каждому по ложке белого порошка. — Там на дне ещё, — замечает Дирк. — Оставим Арнольду на догон, — Йорг берёт свою чашку и осторожно размешивает. Остальные следуют его примеру. Макс облизывает ложку, явно прислушиваясь к себе: а вдруг рот разъест?.. — Что ж. За нас, — Йорг коротко кивает и пьет. Растворимый кофе жутко воняет палёным, вязнет на зубах искусственной горечью. Но главное ведь кофеин. Макс торопливо глотает и давится, начинает кашлять. Ян и Дирк смотрят на него с опаской. — Фу, он не сладкий, — разочарованно бурчит Арнольд, но допивает. — Ну? — Йорг наставляет палец на Дирка. — А, ладно, — Ян ухмыляется и в два приёма втягивает свою порцию. Пристыженный Дирк повторяет за ним. — А теперь вопрос: что это? — Макс осторожно ставит чашку на поднос. — Амобарбитал. Он же амитал. Он же «сыворотка правды».