Случайность

Старые бабушкины часы тихо шаркали над столом, хоть как-то скрашивая отдающую мертвенным холодом тишину. Все молчали. Инна видела, как ястребиный взгляд отца скользил по обстановке кухни: с её разорванной в клочья футболки, валяющейся на полу, на свитер брата — там же. Перешёл на осколки чашек — они с Олегом даже не заметили, как смахнули их со стола. Фантики и конфеты вместе с перевёрнутой вазочкой тоже оказались на полу, ненужные и забытые в порыве страсти. В первые секунды Инна ощутила самый настоящий ужас от осознания, что родители узнали правду — причём таким образом, в самом неприглядном её виде. В голове родились хаотические обрывки оправдательных речей, которые никак не складывались воедино. Наконец Инна открыла было рот, чтобы сказать хоть что-то… Как вдруг увидела ситуацию на глазами родителей: сорванная одежда, бардак на кухне, осколки кружек, брат, прижимающий её к столу… Это похоже на… Нападение. Олега. На неё. Инна почувствовала, как по телу пробежала волна испуганных мурашек. Для них всё выглядело даже хуже, чем было на самом деле. — Папа! — испуганно заговорила Инна, видя, как отец молча сопоставляет ложные факты и медленно сатанеет, а мама готова расплакаться. Как назло, от волнения под взглядами родителей она начала путаться в словах. — Вы не так поняли! Это не то, что… Это не он! То есть… Он… Я… — Она ни при чём, — вдруг спокойно и громко сказал брат, заглушая все иннины объяснения. Инна замерла и обернулась, в замешательстве взглянув на Олега. Взгляд твёрдый, устремлён прямо на отца, фигура напряжена. Что он пытается сделать? — Это я. — Что? Нет! — воскликнула Инна, но поздно… Тишина будто взорвалась звуками. Шумно вдохнув, за спиной у отца зарыдала мама, а отец, стремительно преодолев расстояние до брата, с размаху ударил его кулаком по лицу. Инна вскрикнула, прикрыв ладонями рот, широко распахнутыми глазами наблюдая за происходящим. Брат пошатнулся, но не упал. На губе выступила кровь, но Олег не успел даже оттереть её — отец, грубо схватив его за плечо, поволок прочь из кухни. Он провёл брата мимо рыдающей матери — Инне показалось, или та отшатнулась, когда Олег проходил мимо? — и вместе с сыном скрылся в одной из комнат. — Пап! Стой! — крикнула она вслед, но звук её голоса ударился уже в закрытую дверь, а из-за неё не донеслось больше ни звука. Вся дрожа, — то ли от нервного возбуждения, то ли от подкатывающей истерики, — Инна начала спускаться со стола, но ноги подкосились, и она рухнула на пол. В этот момент мама внезапно затихла, испуганно взглянула на дочь, а после кинулась к ней. — Не бойся, дочка… Всё хорошо, вставай… Он больше тебя не тронет… — дрожащим голосом причитала она, помогая ей встать. — Нет, мама… Ты не понимаешь! — поднявшись, Инна вцепилась в мамины плечи и заглянула ей в лицо. — Мне… Мне нужно к папе! Я всё объясню! И она кинулась было к двери, но мама удержала её. — Не надо, всё хорошо, — медленно и ласково произнесла мама, и Инна впервые за многие годы почувствовала раздражение от её понимающих интонаций. — Тебе ничего не нужно объяснять, тебя никто не винит… — Да нет же, мама! — воскликнула Инна, вырываясь из маминых полуобъяий. — Я… Я хотела этого! Я его люблю! Тишина образовалась в кухне так внезапно, что в ушах зазвенело. Даже бабушкины часы несколько мгновений были не слышны, лишь высокий, хрустальный звон. Инна буквально кожей осязала неотвратимость всего ей сказанного, а также медленное мамино осознание. — Ты устала, — сказала вдруг мама абсолютно спокойным голосом, без единого намёка на дрожь. — Иди к себе в комнату. — Что? — ошеломлённо переспросила Инна, совершенно сбитая с толку такой внезапной переменой настроения матери. — Нет, мам! Мне нужно… — А я сказала, что тебе нужно отдохнуть, — не повышая голос, но со стальными интонациями сказала мама, не дав дочери договорить. И прежде, чем шокированная Инна что-то предприняла, внезапно крепко ухватила её за локоть и настойчиво повела в коридор. Придя в себя, Инна пыталась вырваться, но тщетно: до этого она даже не подозревала, что у мамы такая цепкая хватка. Мама провела её мимо спальни брата, откуда, что удивительно, не доносилось никакого шума, мимо их спальни с отцом и, остановившись напротив двери в иннину комнату, открыла дверь и буквально впихнула сопротивляющуюся дочь внутрь, сразу же закрыв дверь. Раздался тихий щелчок. Инна сразу же кинулась обратно и схватилась за ручку — и внезапно обнаружила, что не может её повернуть. Что-то мешало ей это сделать. Она попыталась снова, затем ещё и ещё — бесполезно. Дверь была заперта. Мама каким-то образом закрыла её снаружи. Потрясённая, Инна отшатнулась от двери, глядя на неё так, словно впервые видит. Трудно сказать, что потрясло её больше всего: внезапное раскрытие их с Олегом отношений или то, что всё это время у родителей была возможность закрыть её в её собственной комнате. В голове всплыло воспоминание о том, как мама обнимает её и утешает после на кухне, — а ведь это было совсем недавно! — и Инна почувствовала, как в груди образовывается мерзкое ощущение предательства. Девушка обхватила голову руками, запуская пальцы в волосы, и с силой её сжала, словно пытаясь удержать мысли и эмоции на своих местах, но было поздно: горечь, тоска и обида смешались воедино в сердце и мозгу, образовывая единый ураган эмоций, сметающий всё на своём пути и оставляющий после себя лишь опустошение. Инна медленно осела на мягкий ковёр, бездумно смотря вникуда. Нельзя сказать, что она не знала, что этим всё закончится. Это было очевидно ещё много месяцев назад, после того их с Олегом первого, случайного поцелуя. Инна знала, что отец так отреагирует, чувствовала это. Но, несмотря ни на что, в глубине души, она совершенно иррационально продолжала надеяться, что хотя бы мама всё поймёт…