Бисер

— Чего ты, малышка? — Серёжа из крепко сжатых пальцев вырывает сигарету и пропахшие никотином ладони целует. Кристина на сиденье устраивается поудобнее и пальцы их крепче переплетает. Сейчас её холод искусственный, кажется, вредит ей же. Потому что Кристине холодно. И Кристине страшно. По-настоящему. В уголках глаз влага собирается, которую девушка никогда не приветствует, и Кошелева понимает, что расплакаться перед Трущевым — единственное, что она сейчас хочет. Хочет чтобы тот обнял, с о г р е л наконец и без вопросов лишних на её сторону встал. — Кристю-ю-ю-ш, — мягко Трущев растягивает, пальцами очерчивает контур скул и, за подбородок хватая аккуратно, к себе её лицо разворачивает. И слёзы точно в тот момент ему на руку капают, заставляя Серёжу забеспокоиться искренне. Девочка-кипяток от холода гибнет и холодным носом в надежде согреться утыкается в тёплую чужую шею. — Не отпускай меня, — шепчет по-детски совсем, и у Серёжи ком в горле образовывается существенный. Ребёнок сейчас в его машине плачется и это точно не та Кошелева, что бесстыдно совершенно его имя выстанывала две недели назад. И остаётся ему только понять одно: Какая из них настоящая? И какая ему из этих двух нужна. И нужна ли? Вопросов у Серёжи больше одного находится, и он глаза прикрывает обессилено, ближе девчонку к себе прижимая. Целует в макушку больше механически и в мысли свои уходит, пока Кристина носом шмыгает изредка и плачет почти что бесшумно. И дождь по стёклам интенсивнее барабанить начинает, когда Серёжа в ладони её лицо берет и слёзы большими пальцами стирает. В уголок губ целует невесомо, стараясь неозвученное этим сказать. Хотя Трущев и не знает даже, что его действия говорят по-настоящему. Знает только, что Кошелевой сейчас нужно получить заботу, поддержку и опору, и это Серёжа даст ей непременно. Трущев в глаза огромные, наивные и слезами наполненные глядит и, улыбаясь чуть, говорит: — Домой отвезу те… А Кошелева целует. Но вовсе не трепетно и неосторожно, как принято по канону в таких ситуациях; целует она привычно пламенно и кокетливо, мыслей остальных лишая. Кошелева игру свою создаёт неповторимую, которую в рамки канона не уместить н и к а к. /// Кристина джинсовку расстёгивает резко и сумку на плече поправляет. Илона кофе передаёт, а Кошелева в благодарной улыбке расплывается. — Ничего не было, — напоминает та, взгляд перемещая с Соломоновой на Майер и обратно, — Где Нази? — громче интересуется Кристина, когда те порог школы переступают. Внутри, как всегда, хаос царит, в коем дети в догонялки играют и в коем никто не знает о прошедших выходных. И это успокаивает. Кошелева выдыхает облегченно; жизнь не изменилась. Разве что теперь в коридорах она не увидит Веронику с Терновым… Но это мелочи, не значащие абсолютно ничего. — Ей страшно, — в полголоса отвечает Илона, нервно накручивая волосы, ярко-розовые на концах, на палец. Кошелева взглядом цепляется за изменение и тут же сглатывает ком в горле, сладким кофе все запивая. Крик Рони, огонь, бегущий к дому Олег, скорая — отрывками проносятся в голове воспоминания, и Кристина резко вздрагивает, плечами ведя. Стягивает с себя куртку быстро и, девочек не дожидаясь, к гардеробу следует. Врезается по пути из-за мыслей своих неугомонных в Анисимова, что улыбается нахально. И, кажется, их сегодняшняя встреча не случайна. И Максим убеждает в этом, когда на ухо «Через пять минут» произносит и исчезает также неожиданно, как и появился. К Видякиной следует и целует ту на прощанье привычно, пока Кошелева с улыбкой наблюдает за открывшейся картиной. А через пять минут ровно Кристина в месте их появляется; на минус первом этаже, где спортзал и бывшая раздевалка расположены. Скрипучую дверь на себя тянет и шаг делает вперёд смелый, как в крепких объятиях оказывается. Смеётся тихо, да губы облизывает, отталкивая от себя Анисимова. Тот на стол присаживается и фонариком богом забытую комнату освещает. Кошелева же руки на груди складывает и усмехается, когда Максим нетерпеливо к себе её тянет. Кристина на носочки привстает и, в глаза глядя, интересуется лукаво: — Как там Диана? Анисимов головой качает не без усмешки, да пальцами скользит по тонкой талии: — Скоро, — обещает и, наклоняясь, в шею целует, пока Кристина глаза закатывает, да голову чуть вбок наклоняет. Взглядом безразличным стену исследует и губы кривит, когда пальцы у себя под кофтой чувствует. — Когда? — цепко за подбородок хватает и бровь приподнимает, ловя взгляд затуманенный. — Скоро, — повторяет Максим тише, и Кошелева, его руки скидывая, отходит на шаг назад, — Кри-и-и-с, — наиграно жалостливо тянет он, но Кристина лишь головой покачает, ухмыляясь. — Когда расстанешься с ней, тогда и поговорим, — привычно ставит условие Кошелева и сумку со стола забирает. Макс же за руку успевает схватить ту и взгляд девушки непонимающий ловит. — Не наглей, — серьезно он произносит, а Кристина смешок не сдерживает, — У тебя же тоже кто-то есть, да? — Не переводи стрелки, — подмечает Кошелева, разворачиваясь на каблуках. И стоит ей шаг вперёд сделать, как в спину прилетает насмешливое: — То есть ты трахаешься с кем-то, а мне запрещаешь? — Знаешь, — хмурясь, Кристина начинает и оборачивается спешно, — Теперь, зная, что ты все-таки трахаешь Видякину, мне даже рядом с тобой стоять противно, не то чтобы говорить, — Кошелева плечами, как ни в чем не бывало, жмёт и тишину раздраженную стуком каблуков разрушает. Максим же воздух шумно выдыхает. /// В универ ко второй паре приходит и сигарету у не выспавшегося Трущева стреляет, когда на улице стоят. Максим от ветра волосы в хвост собирает и только с третьего раза умудряется поджечь сигарету. А Серёжа действия его с ухмылкой сопровождает и, глядя на нахмуренного Анисимова, смешок не сдерживает. — Чего ты, блять? — пепел с сигареты стряхивая, интересуется Трущев, и Максим ему закатанными глазами отвечает. — Заебался, — шепчет неохотно, — Диана мозг выносит, Кошелева ещё, блять, концерты устраивает, — Серёжа, фамилию знакомую слыша, усмехается едва ли и затяжку внушительную делает. — Чего Кристинка? — создавшуюся тишину разрушает Трущев, и Анисимов его взглядом напряженным одаривает. — Хочет, чтобы я с Ди порвал, — озвучивает парень, губу кусая, а Серёжа лишь головой покачивает: — Не стоит Кошелева того, чтобы ты такие хорошие отношения проебал, — честно Трущев говорит и, хмурясь, добавляет, — Не окупит она. Клянусь, что пожалеешь, если расстанешься с Диа… — Трахаетесь? — перебивает Максим, голову отворачивая, дабы дым выпустить. Серёжа выдыхает тяжело и глаза опускает, — Похуй, — добавляет Анисимов, головой покачивая. — Я, блять, проебался, Макс, — честно признает Трущев и себе под ноги бычок кидает. И добавить что-то хочет, но Анисимов усмехается громко слишком и выдаёт неожиданное: — Я не злюсь, — плечами пожимает, да взгляд отводит, — Кошелева и есть Кошелева. С ней построить стабильное что-то невозможно, наверное. Но зато испортить все она может на раз-два, — мыслит вслух Максим и по плечу Трущева похлопывает, — Не влюбись только.