Мы сходим с ума в одиночку и группами, Новости кормят нас свежими трупами, Какими мы были смешными и глупыми…
Адам понимал, что было только два варианта развития событий. Две противостоящие стороны — но насколько сильной была каждая из них? Прошлое, забытое некогда как страшный сон, никуда не пропало из его сознания: оно лишь затаилось глубоко внутри, выжидая подходящего момента, чтобы нанести удар. И этот момент наступил. Время делилось на «до» и «после»; сознание разбивалось на две части — будто две личности находились в голове Адама. Одна из личностей отчаянно упиралась, взывала к здравому смыслу и чувствам, пытаясь заглушить вкрадчивый голос второй, пытающейся снова утащить парня в бездну. «А может, ты уже здесь, в этой бездне? Если ты сорвался один раз, что помешает тебе сделать это во второй? Ты уже давно мертв, Адам, признай это, тебе нечего терять». «Нет, это неправда! Я раскаиваюсь в том, что наделал, я чувствую, что внутри меня осталось что-то человеческое — значит, я жив?» «Даже если это и так — стоит ли жить дальше, если это — твоя жизнь? Одна незначительная неприятность — и ты снова подведешь всех. Тебя уже не спасти, разве ты не будешь мертвым грузом на плечах Брэда и Мэтта? Если последний вообще жив…» «Замолчи! Ты всего лишь голос в моей голове!» «Называй меня как хочешь, но я — часть тебя. Ты просто не хочешь признавать, что я прав». «Ты несешь вздор». «А ты разговариваешь сам с собой. Знаешь, мне все это порядком надоело. Разве ты не чувствуешь, как твое тело оборачивается против тебя? Как дрожат твои пальцы, становится тяжело дышать… В этом ведь я прав, не так ли?» Голос в голове был прав, как бы страшно ни было это признавать. Адам постепенно терял контроль над ситуацией, ощущение реальности начинало ускользать. «Мне нужно продержаться еще 10 минут и дождаться Трева, — Адам до побеления костяшек сжал руки в кулаки. — Я смогу сделать это. Ради Брэда. Ради Мэтта и себя самого…» Адам зажмурился, пытаясь освободить голову от лишних мыслей, но сбежать от самого себя не удавалось, голос подсознания лишь издевательски смеялся у парня в голове, и заткнуть его не представлялось возможным. Адама резко замутило; комната поплыла; парень попытался найти что-нибудь, за что можно было бы ухватиться — но не нашел и повалился на пол. Тяжело дыша, Адам хотел только одного: чтобы это безумие поскорее закончилось. Неестественно холодные руки затряслись еще сильнее, и голос в голове зазвучал с новой силой. «Ты в таком состоянии скоро и дышать не сможешь, не то что ходить и говорить. А кто откроет дверь Тревору? Даже от одной таблетки станет лучше, так ты хотя бы сможешь подняться с пола. И много вреда она не принесет, она же только одна…» Адам хотел было возразить, но не смог. Он внезапно понял, что спорить не было смысла — все равно та, другая, часть была сильнее него. Каждая клетка его тела разрывалась от боли, и руки сами стали нащупывать банку спасительных таблеток в кармане. Не до конца осознавая свои действия, Адам приподнялся и стал развинчивать крышку, морщась от боли. «Это поможет. Всего одна. Мне станет лучше…» — мысль вертелась в голове, будто заевшая пластинка. Это вгоняло в транс, заставляя парня впасть в забытье даже без дозы. Автоматизированные действия — крышка отлетает куда-то в сторону, плоские белые таблетки с тихим шуршанием высыпаются в ладонь. Но что-то отвлекло Адама. Посторонний звук, который не должен был звучать в его голове. Он доносился откуда-то извне, и парню стоило огромных усилий определить его источник. Забыв на мгновение о таблетках, Адам сосредоточился на том, что слышал. Звук исходил откуда-то сверху, как оказалось, с дивана. «Черт, это же Брэд», — как-то запоздало сообразил Адам и, собрав последние силы, стал вслушиваться еще внимательнее. Брэд что-то кричал во сне — его снова настигли кошмары — но смысл слов терялся, будто Адам внезапно забыл свой родной язык. Оставив попытки хоть что-то разобрать, парень опустил разрывающуюся от боли голову, и взгляд его снова упал на таблетки. «Точно, вот что я хотел сделать», — эта мысль придала ему сил, готовя к последнему рывку перед освобождением. Но голос извне сбивал транс, и это начинало вводить Адама в какое-то бессознательное исступление. Раздраженно стиснув зубы, парень снова повернулся к дивану, и вдруг его будто прошибло током. Он отчетливо услышал свое имя. И слова резко приобрели смысл. «Нет, Адам, очнись, прошу!» — как поток ледяной воды, как высоковольтный разряд. И он очнулся. Осмысленным взглядом обвел комнату и остановился на своей ладони, на которой находились таблетки, количество которых превышало смертельную дозу. Ужаснувшись, подорвался с места; игнорируя резкую темноту в глазах и головокружение, добежал до ванной. Не давая себе времени на слабость, высыпал все содержимое банки и те таблетки, что находились у него в руке, в унитаз — и сразу после этого содержимое его желудка постигла та же участь. Тяжело дыша, Адам прислонился к стене с чувством неимоверного душевного облегчения и адской физической боли. Он чувствовал, что еще немного — и он либо сойдет с ума, либо умрет от болевого шока. Но он должен был держаться, должен был ждать, а чего именно — он уже не мог вспомнить. Впрочем, это и не понадобилось — вскоре в дверь постучали.***
Мэтт, все еще не понимая, что произошло, осторожно повернул голову. И увидел людей. Некоторые из них стояли совсем недалеко от него, кто-то окружал соседние койки; все они были в белых халатах, у пары человек в руках были камеры. Увидев, что испытуемый очнулся, какой-то рыжий парень замахал руками, привлекая внимание группы людей, собравшихся около койки Мэтта. Тут же подоспел человек с камерой и направил ее на испытуемого. Кто-то поднес к недоумевающему Мэтту микрофон и начал задавать вопросы. — Как вы себя чувствуете? Мэтт молчал. Мысли не хотели выстраиваться в его голове, воспоминания ускользали от него; парню казалось, будто он впал в кому на несколько лет и все никак не мог прийти в себя. — Кажется, испытуемого одолевают смешанные чувства, — истолковал молчание человек с микрофоном. — Скажите, как прошел для вас эксперимент? И все резко встало на места. Мэтт вспомнил и ссору с близкими людьми, и свой побег, и эксперимент. Перед глазами возникла сцена из испытания — безжизненные, будто стеклянные, глаза Адама; две реальности смешались между собой — и Мэтта снова охватил ужас. Что-то произошло с его сознанием: будто система обращалась к поврежденному файлу и выдавала ошибку. Сознание отключилось, на смену недоумению пришла паника. Мэтт не помнил того, что случилось дальше: это было похоже на вспышку безумия, ослепившую его сознание, — но люди в белых халатах были потрясены переменой, произошедшей в парне в следующую секунду. — Не верьте им! — с искаженным от ужаса лицом кричал Мэтт. — Откройте глаза, они врут всем вам, этот эксперимент был изначально обречен на провал… — закончить мысль парню не дали: подоспели врачи и силой уложили его обратно на койку. Человек с камерой поспешил удалиться. Когда Мэтт успокоился под действием таблеток, последним, что он запомнил, был чей-то отчаянный крик: «Вы убили его! Убили Дэнни!» Мэтт не смог вспомнить, кто такой Дэнни, но в его сознании почему-то всплыло число 1.***
Мэтта выписали вместе со всеми остальными. Он ожидал увидеть толпу у входа в здание, как было в тот переломный день, когда он пришел на эксперимент — но, к его удивлению, там не было практически никого. «Наверное, дату окончания эксперимента держали в тайне, чтобы не появилось лишних проблем», — подумал Мэтт и направился было к выходу, но путь ему внезапно перегородила незнакомая девушка. На ней не было белого халата, да и в целом она выглядела, как обычная посетительница, но что-то подсказывало парню, что она находилась в здании не просто так. — Мэтт! — девушка чуть ли не бросилась парню на шею, но сдержалась и лишь обеспокоенно посмотрела ему в глаза. Мэтт шокированно уставился на нее в ответ. Он понятия не имел, кем была эта девушка, но боялся, что мог ее забыть. Что, если она была кем-то важным для него, а он просто забыл это? Ситуация была неловкой. Но девушка сама ответила на немой вопрос Мэтта. — Ты, конечно, меня не знаешь… То есть, знаешь, но пока не понимаешь, кто я. Но это сейчас и не нужно, — поняв, что Мэтт запутался еще сильнее, девушка быстро проговорила: — В общем, просто дай мне рассказать все, что произошло; вопросы задашь после, ладно? Не заметив никаких признаков неодобрения со стороны собеседника, девушка продолжила. — Ты же помнишь Дейва? Парня, с которым ты пришел на эксперимент? И Мэтт вспомнил. «Стоп, но он же тоже прошел испытания. Почему тогда его не было с нами? Он должен был стать… двенадцатым», — кусочки пазла начинали складываться у парня в голове. — Он должен был стать двенадцатым, — озвучила девушка мысли Мэтта, — но его аппарат дал сбой, и подключить его так и не смогли, — понятно, почему двенадцатого мы так и не дождались, подумал Мэтт, а девушка продолжала: — Тогда он незаметно подкинул — или подсоединил — какое-то устройство в твою капсулу. Оно создавало уязвимость в твоей системе, видимую только самому Дейву, и руководителям эксперимента обнаружить ее было бы крайне трудно. — Откуда ты… — начал было Мэтт, но девушка его прервала. — Вопросы после, помнишь? Так вот, через эту уязвимость Дейв послал к тебе девушку… Ту, с ножом. — Но она пыталась меня убить! — Дейву это было и нужно. Он пытался добиться места в эксперименте любой ценой. Он шантажировал девушку, угрожая ей смертью ее сестры, находившейся на этом же эксперименте. И девушке волей-неволей пришлось ему помочь. Как я говорила, уязвимость была только в твоей системе, поэтому ее не видел никто, кроме тебя и Дейва. Но руководители эксперимента поняли, что что-то не так по резким выбросам адреналина в твоей крови и прочему. Видимо, кто-то вовремя защитил тебя; поэтому ты не погиб, и я очень рада этому. — Подожди-ка… — внезапная мысль посетила голову Мэтта. «Девушка, которая знает почти все о махинациях Дейва, которая знает меня и радуется тому, что я жив, но при этом я уверен, что даже не видел ее раньше…» — Ты и есть та самая, да? Которую Дейв отправил, чтобы убить меня. Девушка потупила взгляд. Мэтт искренне недоумевал, потому что она — с ярко-рыжими волосами, выделяющимися веснушками и стандартным телосложением — была совершенно не похожа на ту, что была в виртуальности — худую и бледную, резкую, будто вышедшую из компьютерной игры. Дейв явно постарался над образом последней, чтобы сходство было минимальным. — Да, быстро ты меня раскусил. Прости, я была вынуждена… — Ничего, — Мэтт попытался сказать это как можно более дружелюбно, — сейчас люди вдаются в крайности, я понимаю. Правда. Скажи, а что случилось с Дейвом? — Да, это же еще не конец истории, — девушка оживилась, — Дейв и дальше посылал бы меня к тебе, если бы не погиб Дэнни, — «Вы убили Дэнни!» — всплыло в голове у Мэтта, и он тут же похолодел. — Тогда Дейв понял, что место освободилось и без его участия, но обнаружилось, что, даже если испытуемый погиб, нельзя подключить кого-либо на его место до окончания всего эксперимента. Дейв тогда ужасно взбесился и решил, что в таком случае он завершит эксперимент сам, разрушив систему через какую-то уязвимость. — Но, судя по всему, ему не удалось? — Да… Когда он ходил в «Корпорацию» и выяснял отношения, ему пришлось запереть меня в своем хакерском логове. Но мне удалось сбежать и сдать его копам. Всю его технику забрали на обследование, и на одном из компьютеров обнаружили код, который запускался автоматически в отсутствие хозяина. Если бы его не нашли, программа уничтожила бы виртуальность, даже при условии, что Дейв находился бы в тюрьме. — Ого, — только и смог произнести Мэтт. — Но зачем Дейву было все это? — У него были свои цели. Ему не были нужны ни слава, ни деньги. Он хотел контролировать всю систему — изучить ее изнутри и встроить механизм, обеспечивший бы ему доступ в любое время. Примерно как было с тобой. Мэтт даже и не знал, что ответить. Ему требовалось время, чтобы осмыслить всю полученную информацию. — Спасибо за то, что рассказала все это, теперь у меня есть ответы на все мучившие меня вопросы, — Мэтт криво улыбнулся, — как тебя зовут, кстати? — Мари, — улыбнулась девушка в ответ. — Стой, кажется, там моя сестра идет, ну все, мне пора, — быстро выговорила она и помчалась в сторону, откуда выходили испытуемые. — Был рад познакомиться, — крикнул Мэтт ей вслед, а затем развернулся и быстрым шагом направился к выходу.***
Он надеялся на то, что Брэд и Адам были живы. Что в квартире, которую он возненавидел в свой последний день пребывания в реальности, но которая сейчас казалась самым родным местом во всем мире, его кто-то ждал. Мэтт боялся думать о том, что будет делать в противном случае. И он не думал. Быстрым шагом парень приближался к своему дому, представляя, что скажет Брэду и Адаму, как кинется в их объятия и хотя бы на пару секунд забудет все случившееся как страшный сон. Эти мечты резали его душу, будто раскаленная сталь, и Мэтт едва сдерживал слезы и бессильный крик. Но он продолжал прокручивать эти выдуманные сцены в своей голове снова и снова, потому что он хотел, наконец, почувствовать что-то настоящее, реальное. Боль была реальной. Входная дверь была заперта. Другого Мэтт и не ожидал, но почему-то тревога начала подниматься в нем. «Они еще на работе», — осадил парень сам себя, доставая ключи из заднего кармана джинсов и ругая себя за то, что с досады разбил свой мобильник еще до мысли об эксперименте. Наличие телефона могло решить проблемы парня гораздо быстрее. Оставалось только ждать. Ждать и надеяться. Как и ожидалось, в квартире никого не было. Первым делом Мэтт направился к холодильнику; достав то небольшое количество продуктов, что в нем находились, парень с радостью обнаружил, что они были относительно свежими. Это указывало на два факта: первый — он сможет, наконец-то, нормально поесть; второй — в квартире недавно кто-то был. Надежда возгоралась в Мэтт с новой силой, пока он готовил себе еду. Затем, в надежде отоспаться, парень побрел к себе в комнату. Открыв дверь, он с удивлением обнаружил, что там ничего не изменилось. Будто в его отсутствие никто туда даже не заходил. Мэтт уже думал рухнуть к себе на кровать, но внезапно остановился. «А что, если кто-то вернется и не заметит меня? Лучше пойти на диван в гостиную, там меня точно увидят». Свалившись на диван, Мэтт тут же заснул. Кажется, он проспал до самого вечера, потому что проснулся он от звука открывающейся входной двери. С трудом приподняв раскалывающуюся от боли голову, парень пытался разглядеть вошедшего. Им оказался Брэд. Не помня себя от радости, Мэтт вскочил с дивана и кинулся встречать брата. В первые секунды Брэд думал, что все это ему снится. И когда он перестал верить в то, что что-то хорошее еще может произойти с ним? Ошарашенно стискивая брата с объятиях в ответ, Брэд все еще не верил. — Ты жив, — в один голос выдохнули братья и тут же с облегчением рассмеялись. Впрочем, в этом смехе проскальзывали истерические нотки. — Мэтти, — отстранившись, Брэд снова стал серьезным, — мне нужно извиниться за все, что случилось тогда. — Я давно вас простил, — Мэтт улыбнулся, — уже как целых одиннадцать часов назад. На слове «одиннадцать» его голос как-то странно дрогнул, и парень сам не заметил, как оказался сидящим на диване со стаканом воды в трясущихся руках. — Ты как? — Брэд обеспокоенно вглядывался в лицо брата. — Странно, — выдохнул Мэтт. — Кажется, у меня провалы в памяти. Такое уже было один раз, после эксперимента. — Ты вообще ничего не помнишь? — Последнее, что помню — я сказал, что давно вас простил. А что было дальше? — Кажется, это была истерика. Или паническая атака. Я не знаю. Нам нужно обратиться к врачу. — Хорошо, только… я должен увидеть Адама. Где он? — Мэтт с тревогой заглянул в глаза брата, боясь увидеть там то, чего быть не должно. На мгновение в них показалось сожаление. — Мэтт, он… — Он жив? — сердце колотилось так, что готово было выскочить из груди. — Да. Он в реабилитации, — Брэд с беспокойством смотрел, как менялось лицо Мэтта. — Не в той, о которой ты подумал, а… Он снова начал принимать таблетки. Но теперь уже нет. Он справился. Мы все справились. — Черт возьми, — Мэтт с трудом совладал с собой. — Мне нужно встретиться с ним. Прямо сейчас. — С ума сошел? — Брэд слишком поздно сообразил, как звучала эта фраза в их ситуации, но Мэтт, кажется, не обратил на это внимания. — Сейчас на улицу опасно выходить, тем более одному. Я не хочу потерять тебя, только встретившись с тобой. В этот момент в дверь постучали. Братья настороженно переглянулись: они не ждали гостей. Брэд тихо подошел к двери, и, заглянув в глазок, увидел светящееся от радости лицо Тревора. В руках у него был торт. — Сюрприз! — пропел он, когда Брэд отпер дверь. — Пришел к вам отметить окончание эксперимента. Вы не против? — Нет, не против, заходи! — гость вошел в квартиру, занося в нее уже по-зимнему холодный воздух. — Как ты, Мэтт? — обеспокоенно спросил Тревор. — Могло быть и хуже, — усмехнулся Мэтт, гипнотизируя взглядом торт. — Ты же знаешь, что так или иначе пострадавшим участникам эксперимента положена денежная компенсация? — Правда? — Мэтт поднял взгляд. «С одной стороны это очень хорошо, — думал он, — а с другой — откуда бы «Корпорации» взять эти деньги?» — Я не знал. — Теперь будешь знать. Можешь обратиться к ним в ближайшее время. — Хорошо. Слушай, Трев, — Мэтт снова неловко опустил глаза, — ты ведь приехал на машине? — Да, а что? — Можешь отвезти меня к Адаму, как мы закончим? Я должен увидеть его. — Да, без проблем. Я понимаю. — Тогда можешь и меня заодно подбросить? — подал голос Брэд. — Все равно хотел его с утра навестить, а ночевать в клиниках мне не привыкать. — Конечно, не вопрос! Брэд поставил на стол три дымящиеся чашки с чаем. Мыслей о том, что можно сказать в качестве тоста в такую минуту, совершенно не было. Живы — и главное. Инициативу перехватил Тревор. — Ну что, — произнес он, приподнимая свою кружку, — за то, что есть сейчас и за наше будущее! Три кружки ударились с глухим звоном.***
— Простите, но мне правда очень нужно видеть его! — Мэтт нервно дергал край своей толстовки. — Это срочно. — Мне жаль, но время для посещений закончилось, — девушка за стойкой с информацией реабилитационного центра устало поджала губы. — А вашему другу нужен здоровый сон. Приходите завтра утром. Мэтт сжал кулаки и отправился к выходу. У него был запасной план на этот случай, но внезапная мысль остановила его. «Насколько эгоистичным будет то, что я собираюсь сделать? Адаму правда нужен сон. С другой стороны, я должен дать ему знать, что я жив, как можно раньше. Может быть, у него кошмары? Или мысли о том, что я мертв, не дают уснуть?» «А, к черту все», — подумал Мэтт и стал забираться на дерево, росшее почти вплотную к клинике. У него уже был однажды такой опыт, но вспоминать об этом не хотелось. Цепляясь за верхнюю ветку и опираясь на ту, что находилась под ногами, Мэтт подобрался к приоткрытому окну одной из палат и осторожно залез внутрь. Парень знал, что Адам находился в соседней палате, поэтому он вышел в коридор максимально тихо, надеясь, что не наткнется на врачей или не словит очередной приступ чего-то. Мэтт совершенно не понимал, чем это было, и не знал, когда оно проявлялось, так что в любой момент все могло пойти не так. Впрочем, в тот раз судьба была благосклонна к парню. Мэтт тихо вошел в палату и увидел, что Адам спал. Его дыхание было немного сбивчивым, но сам он лежал спокойно: не дергался и не издавал никаких посторонних звуков. «Значит, это не кошмар. Может, лучше правда уйти?» — Мэтт все еще стоял возле двери — но, поддавшись внезапному порыву, сдвинулся с места и приблизился к спящему. Внезапная волна грусти поднялась в Мэтте, когда он заметил, что лицо Адама сильно осунулось, и сам он будто… сильно повзрослел. Так же, как и Брэд. Конечно, наивно было бы полагать, что все случившееся не оставило бы на них следа, но… Мэтт не знал, что управляло им в ту минуту, да и понимать-то особенно не хотелось. Сняв ботинки, он лег на больничную кровать рядом с Адамом прямо в одежде («Все равно она почти чистая», — успокоил парень сам себя), прижимаясь к тому всем телом и обхватывая руками. — Мэтт? — пробормотал Адам сквозь сон, но, видимо, не заметив в происходящем ничего необычного или списав все на сон, снова заснул. Правда, теперь его дыхание выровнялось, и сам он как-то… расслабился. Мэтт лежал, боясь допустить неосторожное движение, чувствуя под своей рукой биение другого сердца, и, сам не ожидая того, заплакал. Слезы текли из него потоками, впитываясь в футболку Адама, и Мэтт даже не старался сдерживать их. Он сдерживал истерику, которая внезапно подступила опасно близко. «Что же, черт возьми, со мной происходит?» — думал парень, бесшумно всхлипывая. Когда эмоции немного отступили, Мэтт и сам не заметил, как провалился в сон. Проснулся он ранним утром, до пробуждения Адама и визита врачей, чему был несказанно рад. Осторожно встав с кровати, Мэтт надел ботинки и уже готов был уйти, как взгляд его упал на блокнот, лежавший на прикроватной тумбочке. Читать его содержимое парень не стал — личное все-таки, если Адам захочет — сам расскажет, — а открыл чистую страницу и оставил короткую записку. Он не знал, зачем — все равно бы тайна открылась спустя пару часов, — но все же что-то побудило его сделать это. На бумаге неровным почерком было выведено: «Тебе не приснилось :)». Выбравшись на улицу, Мэтт не стал возвращаться в здание, теперь уже через главный вход. Он сел на скамейку неподалеку, кутаясь в толстовку, хотя воздух был теплее обычного для раннего осеннего утра. Отстраненность нашла на него; парень смотрел в точку перед собой, не видя при этом ничего, а в голове его крутились мысли. «Со мной однозначно происходит что-то странное. Мне кажется, я сошел с ума. Причем в прямом, мать его, смысле. Этот чертов эксперимент, он… забрал у меня часть моего сознания! С другой стороны, кто знает, где бы я был сейчас, если бы не пошел на него? Возможно, это и есть моя плата за то, что я помирился с Брэдом (и, возможно, через пару часов помирюсь с Адамом), что мы все живы и вместе?..» «А может, — мысль посетила сознание Мэтта настолько внезапно, что он на пару секунд перестал дышать, — а может, и не было никакого эксперимента? Может, я сошел с ума уже давно и просто выдумал все это?» «Нет, это невозможно, — Мэтт помотал головой, пытаясь избавиться от этой мысли. — Все это было на самом деле, и это могут подтвердить хотя бы остальные девять испытуемых и Тревор». «Хотя… — мысленно пожал плечами парень. — Кто знает, что еще могло выкинуть мое подсознание?»