Bulletproof hearts

Урсула лежала в кровати и смотрела в потолок. Она не могла уснуть, хоть и эмоциональная встряска выкачала из неё все силы. Перед тем как вернуть девушку домой, Малефисент долго с ней говорила обо всём на свете. Они обсуждали Урсулу, её жизнь, страхи, в общем-то, всю её, после чего долго обнимались. Урсула не знала точно, сколько именно, но долго. Знаете, говорят, чувства выражаются через поцелуи. Полная чушь! Урсула уверена, что настоящее проявление чувств — это объятья. Объятья никогда не бывают просто объятьями. В них может быть заложена любовь, прощение, тоска, страсть, горе, нежность… Да, в прочем, что угодно. В их объятьях Урсула кричала о помощи, а Малефисент давала ее. Урсула прижималась к ней, то плача, то успокаиваясь, сжимала изо всех сил толстую ткань её пальто и ложилась щекой на её грудь. Малефисент же, в свою очередь, гладила девушку по спине, не прекращая целовать в лоб, гладила и повторяла, что она будет рядом. А Урсула отчаянно хотела верить ей. Всё это время Урсула боялась. Она боялась, как последняя трусиха и реакции общества, и того, что Малефисент наиграется и бросит её, и… Она боялась всего на свете. И самое страшное, она даже боялась признаться себе в своих страхах. Но Малефисент не отвернулась от неё, в момент слабости. Она проявила заботу. Она была рядом. И Урсула начала задумываться: что если они просто будут вместе? Вдруг Малефисент не предаст её? Вдруг мир не настигнет апокалипсис и небо не упадёт на землю, если они будут хоть чуточку счастливы? Урсуле хотелось бы, чтобы всё так было. И кто знает, может, так и будет? Быть может, ей и правда пора прекратить строить из себя обиженного на весь мир несчастного ребёнка и вдохнуть полной грудью? А может быть, все закончится так же, как и всегда. * * * — Что это? — недоумевая спросила Урсула смотря на букет цветов, состоящий из колокольчиков и ландышей. После вчерашнего она ожидала чего угодно, но никак не цветов. Это было более чем неожиданно и странно, но всё же приятно. Ведь никто никогда не дарил ей букетов. — Это цветы. Растения такие, знаешь? — саркастично ответила Малефисент и усмехнулась, — полагаю, после вчерашнего я теперь обязана дарить их тебе. — Эм… Спасибо. Спасибо большое, — неуверенно сказала Урсула, — но не могла бы ты набрать вазу с водой, чтобы я смогла поставить их на столе? — Разумеется, — кивнула Малефисент и вышла из комнаты, — я скоро вернусь. — Буду ждать с нетерпением, — хихикнула Урсула, и когда Малефисент вышла из комнаты, она рухнула в кровать. Их отношения, если это можно было так назвать, развивались очень быстро. Возможно, даже слишком. Ещё меньше недели назад они даже не говорили друг с другом, а сегодня Малефисент дарит ей букет. А что дальше? Они поедут в Нидерланды и поженятся через неделю? Урсула усмехнулась. Девушка закрыла глаза и вообразила Малефисент и себя в старости, сидящими на крыльце симпатичного домика в креслах-качалках в окружении орхидей. Забавная картина. В её воображении Малефисент оставалась красивой и обаятельной даже в старости. Или их убьют какие-нибудь гомофобы. Кто знает? Но они больше не будут одинокими. Теперь они есть друг у друга. Может, Малефисент и не была идеальным человеком, да и характер её отнюдь не сахарный, но ей не всё равно. Урсула чувствовала, что она важна ей. И это самое главное. К слову о Малефисент, где её черти носят? Дом не такой уж и большой, и кухня близко к комнате Урсулы, она должна была уже вернуться. Урсула встала с кровати и направилась на кухню. Возможно, Малефисент просто решила принести еды, и выбирает её. Девушке почему-то захотелось снова обнять её. Теперь в их объятьях Урсула будет говорить, что Малефисент важна ей. Но когда девушка дошла до двери кухни, она замерла как вкопанная. Были слышны голоса. Малефисент говорила с её матерью. — Так каким спортом ты занимаешься? — послышался голос матери из кухни, и Урсула подошла ближе, чтобы лучше слышать. — Карате, а также тайский бокс. И без лишней скромности, я делаю большие успехи, — голос девушки звучал непринужденно. Урсула посмотрела в щель в двери. Её мать и Малефисент мило беседовали за чашкой чая. Казалось бы, что такого? Но Урсула почувствовала, как её сердце падает в пятки. Она может обо всём догадаться. Малефисент может разболтать про то, как Урсула вчера поцеловала её. Девушка нервно сглотнула и продолжила слушать. — Знаешь, моя дочь уже долгое время не приводила в дом друзей. Ведь ты её друг? — с надеждой в голосе спросила мать. Малефисент молчала. И это заставляло нервничать. — Нет. Блять, только не это. — А может быть, и да. Звучит глупо, но я не знаю, кто мы. Полагаю, мы — это просто мы, пытающиеся друг друга спасти. От одиночества, от внутренних демонов и от самих себя. Урсула чувствовала себя так, словно от её горла убрали кинжал. Черт возьми, Малефисент, спасибо… А ведь действительно. Урсула столько ломала голову, кто же они друг другу. А на самом деле они — это просто они. — Ох… Урсуле и правда нужно спасение, — невесело вздохнула мать, — знаешь, она с детства старалась быть сильной, справляться со всем самой, но мне кажется, она слишком много на себя берёт. Если бы она услышала мои слова сейчас, наверняка начала бы всё отрицать и кричать, но она отчаянно нуждается в любви и заботе. Я стараюсь, но я не могу дать ей все. — Понимаю. Вы бы знали, как мне было сложно добиться того, чтобы она просто заговорила со мной, — усмехнулась Малефисент, — это заняло, пожалуй, чуть больше года. — Как это на неё похоже… — мать издала грустный смешок, — Даже в детстве Урсула не подпускала к себе детей из детского сада. Говорила, что те глупые и неинтересные. Но потом у неё появилась подруга, хорошая девочка, хоть и не из лучшей семьи. Они постоянно общались, куда-то ходили, на каждом дне рождении Урсулы та пела ей песни собственного сочинения. А затем, в один злосчастный день она просто… Нет, я не могу сказать тебе, что случилось, но это была ужасная трагедия, — мать смотрела куда-то в пустоту, а затем продолжила, — ну, да ладно. Не будем о грустном. — И правда. Прошлого не изменить, остаётся только строить будущее и жить настоящим. — Могу ли я тебя кое о чем попросить? — с озабоченностью спросила мать, — Прошу, позаботься о моей дочери. Ей жизненно необходим кто-то в её жизни. Всем, на самом деле, нужен, даже самым сильным. — Конечно, я всё понимаю. Урсула услышала шаги, направляющиеся к двери, и мигом помчалась в свою комнату. Через пару секунд пришла Малефисент со стаканом воды. Она засунула в него букет, и поставила на стол. — О, ты уже здесь? Что-то долго тебя не было, — сказала Урсула подняв глаза на Малефисент. Не нравилось ей её выражение лица… Малефисент села на край кровати. Выглядела она так, словно их ждал серьёзный разговор. — Тебе в детстве не говорили, что подслушивать плохо? — О чем ты? Что подслушивать? — начала отнекиваться Урсула, — я всё это время сидела здесь. Малефисент поджала губы и недовольно покосилась на девушку. — Урсула, ты ведь помнишь мое отношение к вранью. Девушка чуть опустила голову и неуверенно посмотрела исподлобья на Малефисент. — Ну, окей, услышала я пару слов, и что с того? Но, всё же, ты права. Мне и правда стоит завязывать с враньём. По крайней мере, тебе, — Урсула посмотрела в глаза Малефисент и увидела как её выражение лица сменилось, — и спасибо, что не рассказала ей про… То, что я сделала вчера. Она бы меня убила. — Не стоит благодарности, — Малефисент махнула рукой, — я посчитала, что ей это не обязательно знать. А теперь ты расскажешь, что случилось с твоей подругой и с твоим отцом. Урсула приложила руку ко лбу и недовольно простонала. Ну за что? За что ей всё это? — А это обязательно? — обречённо проскулила Урсула. — Да, Урсула, это обязательно, не сомневайся. Ты же не думала, что после вчерашней драмы я оставлю всё как есть? Урсула вздохнула. Дело в том, что она никогда ни с кем не говорила об этом, даже с семьей. Ей казалось, что она должна была справиться с этим сама. Но, как показал опыт, она ни черта не справлялась. Пожалуй, надо начать с того, что полегче. — Ну, что ж… Хорошо, расскажу тебе сначала об отце. У нас была счастливая семья. Не идеальная, но все же счастливая. Родители любили друг друга и нас с сестрой, мы же, хоть и не были лучшими друзьями, но всё же мы были сёстрами. В общем, грех было жаловаться. А затем появился Говард. Они с отцом были лучшими друзьями, постоянно смотрели вместе футбол у нас дома, он приходил на наши праздники, даже порой дарил нам с сестрой подарки – иными словами, был словно дядя, которого у нас никогда не было. Однако с каждым днём "дядя" занимал всё больше и больше места в жизни отца, от которого только и было слышно: Говард то, Говард это, Горвард такой, Говард сякой... Затем они стали проводить вместе абсолютно всё свободное время. Мать занималась нами одна, сестра до трёх часов ночи ждала, когда отец придет ужинать и отказывалась ложиться спать, пока он не придёт. А когда он наконец-то возвращался домой, они с мамой скандалили по несколько часов подряд; та была недовольна тем, что он стал забывать о нас. Он говорил, чтобы мы перестали лезть в его жизнь. Так продолжалось год. А затем, в один прекрасный день он просто собрал свои вещи, обнял нас с сестрой, попрощался с матерью и сказал, что любит Говарда и хочет жить с ним. И это история о том, как моя мать стала ненавидеть геев. — Это ужасно… — Малефисент взяла Урсулу за руку, но она резко выдернула ладонь. — Не стоит. Пусть катится ко всем чертям. Скатертью дорожка, — холодно сказала Урсула небрежно махнув рукой. — Я не об этом. То, что твой отец так поступил, ещё не значит, что ты такая же. Одно гнилое яблоко – это не повод ненавидеть всю яблоню. Ты не заслуживаешь чтобы тебя сравнивали с ним. Урсула скептично хмыкнула. — Как будто люди получают в жизни только то, что заслуживают… Малефисент ничего на это не ответила и перевела тему. — А теперь расскажи о своей подруге. А вот это уже было сложнее. Намного сложнее. — А что рассказывать? Была подруга, а потом она исчезла. Навсегда. Конец истории, — Урсула всё же не могла. Это уже слишком. Дело было не в том, достойна Малефисент правды или нет, а в том, что девушка до сих пор не смогла пережить это, как не пыталась убедить себя в обратном. И в то же время, нельзя было сказать, что девушка соврала. Она действительно исчезла навсегда. И этого уже не исправить никакими разговорами и добрыми намерениями. Что толку языком молоть? Они молчали, и молчали долго. Урсула пыталась присмотреться к лицу Малефисент, но, как это порой бывало, по нему невозможно было прочитать её эмоции или мысли. Оно просто не выражало ничего. Как же это напрягает… Почему с ней так сложно? С чего вдруг Малефисент стала расспрашивать о прошлом? Почему её это волнует? Почему ей это интересно? Потому что Малефисент пытается заботиться. Потому что ей не всё равно. Потому что она хочет помочь, как помогала и раньше. А кое-кто мог бы наконец перестать вести себя как неблагодарный кусок дерьма и понять, что Малефисент стоит всего доверия после того, что она сделала. Урсула набрала полные лёгкие воздуха и медленно выдохнула. Это будет тяжело. Но она должна это сделать. Даже не ради Малефисент, а ради себя самой. — Её звали Нелли, и она была хорошим другом. Она не была святой, но она была рядом, когда я нуждалась в ней. Однажды, она прислала мне это. — Урсула вытащила из-под кровати коробку, в которой были диски, — Это её песни. Но среди них есть видеообращение. В нём она рассказывает о своей жизни. И когда я его посмотрела, я поняла, что вообще не знаю, что Нелли за человек. Она рассказала, как попала в штаты. Её отец женился на американке, через несколько лет, после смерти её матери. Мачеха вполне сносно к ней относилась, а отец любил её. И она даже поверила, что у них снова будет полная семья, — Урсула сделала паузу, и взглянула в пустоту, — Если бы… Когда Нелли исполнилось двенадцать лет, мачеха стала насиловать её. И это длилось ни много ни мало, шесть лет. Нелли не верила, что полиция поможет. В конце концов, кто бы поверил, что её насилует женщина? И вот однажды она не выдержала. Она записала эти проклятые диски, отправила мне, и повесилась. В видеообращении она говорила, что она не хочет меня оставлять, но больше так не может. Как я уже сказала, она была хорошим другом. А я нет. Я не была рядом, когда она нуждалась во мне. И в конечном итоге она оставила меня, как и мой отец. И я просто подумала… Отец, Нелли, все оставили меня. Что если ты решишь оставить меня тоже? Урсула почувствовала мягкое прикосновение рук Малефисент на своих плечах. — Урсула, твой отец был уродом. Нелли же была разбита и травмирована, но это не говорит о том, что она не думала о тебе. Порой мы теряем любимых, и это грустно. Но то, что ты видишь во мне своего отца или её… — Малефисент тяжело вздохнула, — Урсула, я не Нелли, и не твой отец. И я не брошу тебя. — Правда? — спросила Урсула, не в силах унять в голосе дрожь. Она устала вызывать жалость, но она ничего не могла с собой поделать. — Обещаю, — кивнула Малефисент, и прижала девушку к себе. Они обнимались опять. Теперь Урсула просила Малефисент остаться, а она разделяла с ней её боль. На самом деле, Урсула была даже благодарна Малефисент, за то, что та разговорила её. Стало намного легче, и она поняла, что ей не обязательно справляться со всем самой. Это нормально, принимать помощь. Ей хотелось дать Малефисент шанс. Она заслуживала этого. Но так же она чувствовала, что теперь она должна отдать что-то Малефисент взамен её помощи. Урсула должна протянуть ей руку тоже. В конце концов, нельзя только получать, не отдавая ничего взамен, верно? — Малефисент… — тихо произнесла Урсула. — Да? — Теперь твоя очередь. Теперь я должна быть рядом.