Фигурный микс

      Глейхенгауз прочистил горло, и время, еще недавно тягучее словно мед, вернулось в русло нормального течения. Тренерский штаб, до этого сидящий с каменными лицами, начал приходить в себя.       — Это всего лишь игра, — осторожно заметил Розанов, слабо представляя, как могут отреагировать Сергей Викторович и Этери Георгиевна. Тревожно переглянувшись с Даниилом, Сергей замер в ожидании.       — «Дурак» на раздевание тоже игра, но лучше так, — Дудаков достал сигареты, повертел в руках пачку, но идти на балкон не стал, а просто положил ее на стол вместе с зажигалкой.       Мужчины ждали реакции старшего тренера, но по непроницаемому лицу Этери нельзя было ничего прочитать. Несколько минут назад в рабочий чат кто-то из ребят сбросил видео, и Сергей, не заморачиваясь, вывел его на большой экран. Дети часто баловались забавными видео или хвастались какими-нибудь мелкими достижениями, ничуть не смущаясь того, что там же были и тренеры, которые в любой момент могли прочитать или просмотреть, чем же их подопечные развлекаются в свободное время. И решить, стоит ли это свободное время направить в менее разрушительное русло или оставить как есть.       Но на экране, неожиданно для взрослых, была не очередная развлекательная фигня для подростков, а целующиеся Загитова и Медведева. У Этери из рук выпал карандаш, которым она делала пометки в блокноте.       — Что ж, — начала Тутберидзе, и мужчины напряглись. — Кто снимал?       — Уже удалили. Спохватились, что отправили не туда.       — Завтра на сфп не жалеть. Особенно, тех, кто на видео был, — распорядилась Этери и как ни в чем не бывало вернулась к бумагам. Карандаш благополучно был забыт.       Час спустя Дудаков все же сбежал на балкон покурить, а через минуту к нему под разными предлогами присоединились Даниил и Сергей. Этери вышла и мужчины надеялись, что не для того чтобы учинить расправу.       — Хорошо, что совершеннолетних там не было, — выдохнул Глейхенгауз, нервно разминая пальцы.       — Хорошо, что засиделись за бумагами, — откликнулся Дудаков, делая глубокую затяжку. — Лучше бы со Скирдой целовалась, ей-богу. Жалко пацана.       — Целовалась с той, с кем выпало.       — Ты меня еще поучи, как в бутылочку играть, ага.       — Скирде там ничего не светит, — задумчиво протянул Розанов, опираясь на перила балкона и смотря вниз. Он увидел идущую по дорожке Тутберидзе, которая шла в сторону от жилых корпусов. На всякий случай Розанов написал Морису с просьбой разогнать молодняк по комнатам.       — С чего взял? Это же дурость подростковая.       — Да ладно, Сергей Викторович, можно подумать, вы не видите, какими глазами на Медведеву смотрит Загитова. Я уже не говорю про то, как Алина расстроилась, когда сказали, что жить будет не с Женей.       — А Женя?       — А что Женя? У той лед и Ханю, — пожал плечами Даниил.       — Ну хоть одна нормальная.       — Сергей Викторович! — хором возмутились молодые люди под смешок Дудакова.

***

      — Это что, блин, сегодня было? — со слабым возмущением в голосе Женя вытянула на траве гудящие ноги. Хотелось просто умереть, не вставая с места.       — Жень, прости, но мама меня вчера с мусором спалила, — рядом плюхнулась Диана и со стоном вытянулась на газоне.       — Ну елки!       — Какой же Морис умный, что отправил тебя его выкидывать, — следом за Дианой на траве растянулась Паненкова. Загитова легла так, что бедро Жени стало ей подушкой и выдохнула.       — Ну да, ага. После того, как напугал.       — Кстати, откуда у него ключи?       — Ой, не спрашивай, хочу быть амебой и шевелить ложноножками.