~ ~ ~
Проснувшись, Юнги чувствовал себя так, словно по нему ночью проехался каток — каждая мышца в теле болела, голова раскалывалась, как будто внутри вот-вот мозги взорвутся, хотелось просто лечь и не вставать весь день. Но помня о ночном происшествии, он кое-как заставил-таки себя подняться с кровати и едва волоча ноги дошел до ванной комнаты. Он ожидал увидеть там что угодно — плачущего Чимина, спящего, или снова лежащим на полу, но не то, как Чимин, радостно болтая свесившимся с края ванны плавником, улыбался ему. — Bonum mane, — с улыбкой сказал он, тут же приподнимаясь и подаваясь ближе к нему. — Vos bene dormivit? Te respice fessi… — И тебе привет, — отозвался Юнги. — Я ничего не понял, но спасибо. — Yoongi, — позвал Чимин и поманил его руками, — accedite. Снова ощутив волну мурашек по всему телу от звука своего имени, Юнги подошел ближе, и Чимин, оперевшись на бортик ванны и приподнявшись, впечатался губами в его губы. Почувствовав знакомое покалывание, как будто по губам провели перечной мятой, Юнги хотел было отстраниться, но Чимин не дал ему этого сделать — упираясь хвостом в дно и удерживаясь над водой, он прижал ладошки к его щекам и потянул вниз, утягивая за собой. Юнги пришлось наклониться, и он едва не упал в воду, пока русал тянул его на себя. Он целовал мягко, но с напором, заставляя разум помутиться, а колени подкашиваться от странного чувства онемения и неги по всему телу. Юнги не так уж много целовался в своей жизни, для него сейчас были вещи и поважнее отношений, и всё же… хоть русал и не был умелым, сравниться с ним не мог никто. В его ласке не чувствовалось похоти, в губах — горечи и страсти… От него как будто исходил свет, чистый, как солнце, растворяющийся в глубине моря — мягкий, рассеянный и манящий. В нем хочется утонуть, завернуться как в шёлк, просто лежать на дне и смотреть вверх сквозь толщу воды, и чтобы дыхание никогда не кончалось… — Чимин, Чимин… что ты делаешь? — Прости, Юнги, — шепотом ответил он, глядя на него беспокойными и наполненными каким-то странным отчаянием глазами. — Прости меня. Я просто увлёкся. — Что-то случилось? — Просто… доброе утро. Я ждал тебя. — Я не понимаю… — Юнги выпрямился и внимательно посмотрел на него. — Ты помнишь, что было сегодня ночью? Что ты сделал? — А я что-то сделал не так? — У тебя был кошмар. Я нашел тебя на полу, ты говорил что-то про луну и море, мне кажется… Я тогда уже не мог понимать тебя, но ты так смотрел на луну через окно, и… — Я не помню, прости… — пробормотал Чимин, оглядывая беспорядок в ванной, разбросанные по полу бутылки и поваленную этажерку. — Прости, что доставляю тебе столько проблем, прости меня. — Да ничего, — отмахнулся Юнги. — Я уберу, позже. Я плохо себя чувствую, так что на работу сегодня не пойду, к тому же, я вчера получил много денег за проданный улов, имею право на выходной. Знаешь, эти жемчужины, наверное, приносят удачу рыбакам? Потому что я взял их с собой и поймал столько рыбы, что едва поместилось в лодку! Это круто… — Ну, насчет таких свойств жемчуга сирен я не уверен, но такое возможно, — смущенно улыбнувшись, ответил Чимин. — Что мы сегодня будем делать? — Я не знаю, что хочешь, — пожал плечами Юнги. — Только имей ввиду, что сегодня я не в форме. Мне плохо, у меня болит голова, и я хочу умереть. Но мы можем посмотреть что-нибудь, если хочешь. Я принесу сюда ноутбук, заварим чай, закажем пиццу. По виду Чимина Юнги понял, что тот почти ничего не понял из последних его слов. — В общем, будет интересно, не волнуйся. — Хорошо… — ответил Чимин, изучающе глядя на него и спрятав хвост под воду. Юнги мельком заметил, что его плавник уже стал меньше походить на клочья и лоскуты. Значит, улитки всё-таки помогли. Развернувшись и шаркая ногами, Юнги направился сначала в туалет (ибо утро), а затем обратно в комнату, за телефоном, чтобы заказать пиццу. Готовить он сегодня не собирался, даже переодеваться из пижамы в свитер и джинсы сил не было, и он решил, что вполне имеет право устроить себе выходной, учитывая вчерашний большой доход и сегодняшнее просто отвратительное состояние.~ ~ ~
— Ну, готов? Юнги поставил ноутбук на табуретку, поднос с тарелками с пиццей и чаем на вторую табуретку, и, подложив под себя подушку, сел на полу, скрестив ноги. Выбирать первый в жизни фильм для сирены было немного трудно, и всё же, хорошенько подумав, он решил выбрать беспроигрышный вариант — «Унесенные призраками» Хаяо Миядзаки. Это было любимое аниме Юнги — и смотреть нескучно, и подойдет для неискушенного в фильмах и аниме Чимина. — Что это? — спросил Чимин, устраиваясь в ванне поудобнее, облокотившись на бортик и опустив подбородок на руки. Юнги протянул ему ломтик пиццы, и Чимин неловко взял его двумя руками. — Юнги, оно сейчас упадет, помоги! — Вот так надо держать, — показал он и протянул ему тарелку. — И вот ещё, ешь над ней, чтобы не упало в воду или на пол. — А что это? Как это называется? — спросил Чимин, разглядывая двойную пепперони на тарелке. — Это пицца. Попробуй. Если и есть в мире самая вкусная еда, то это пицца. Тем временем Юнги нажал на плэй на ноутбуке, и на экране замелькали титры, Чимин с интересом уставился в экран, жуя пиццу и внимательно следя за сюжетом. — Знаешь, — прошептал он. На его лице отражались блики с экрана в полумраке ванной. — Пицца, конечно, вкусная, но жареные креветки мне понравились больше. — У меня остались ещё со вчера, тебе подогреть? — Если можно… Юнги кряхтя поднялся со своего места, даже не удивляясь тому, что Чимину не понравилась пицца. Тут было два варианта — ему просто действительно не понравилось, либо он не распробовал. Но он всё же достал из холодильника вчерашние креветки и поставил сковородку на огонь. В какой-то момент он почувствовал, что головная боль усилилась, как и давление изнутри, и схватившись за голову, он принялся постукивать пальцами по вискам в надежде выбить боль так. Таблетки от жара у него кончились, выходить на улицу он в принципе не хотел, и послать в аптеку было некого. Поэтому приходилось терпеть и стараться игнорировать болезненную пульсацию в голове и в затылке. В какой-то момент Юнги понял, что он начал клевать носом, и чуть не пропустил момент, когда креветки уже начали превращаться в угольки. Он выложил их на тарелку и понёс в ванную, споткнувшись и чуть не уронив всё на пол. Встряхнув головой, он вернулся к Чимину, но оказалось, что тот умял уже почти всю пиццу. Прекрасно… — Чимин? — Мм?.. — отозвался тот, неотрывно пялясь в экран ноутбука и держа в руках последний ломтик пепперони. Юнги понял, что креветки он грел, видимо, для себя. — Ты съел всю пиццу. — Да? — Да. — О… — Чимин недоуменно уставился на пустые тарелки, затем на Юнги, снова на тарелки, и смущённо покраснел. — Извини, я… Я просто не заметил, как сделал это… — Да ничего… — второй раз за утро отозвался Юнги и сел на свою подушку на полу. Они в полной тишине смотрели аниме, Чимин, казалось, с головой ушёл в сюжет, как будто даже моргая реже, чтобы не пропустить ни секунды, а Юнги… Он чувствовал такую сильную сонливость и пульсацию в затылке, что едва мог сидеть прямо. В какой-то момент он почувствовал дурман, все цвета как-то посерели и расплылись в глазах, руки и ноги как будто налились свинцом. Перед тем, как выпасть из реальности, последнее, что он почувствовал, это прохладу и странное ощущение, будто его обвивает змея.~ ~ ~
Чимин понял, что то, что включил ему Юнги, это самое величайшее изобретение человечества. Казалось бы — обычные картинки, девочка, мальчик-дракон, странная женщина с огромной головой и ещё какие-то непонятные существа, вроде человека-паука и призрака в белой маске… Но Чимину это понравилось! Он даже не догадывался о существовании чего-то настолько интересного, увлекательного, способного заставить забыть о мире, обо всех проблемах, искренне сопереживать героям, проживая вместе с ними все приключения. Когда Тихиро наконец вернула своих родителей и вернулась вместе с ними домой, Чимин едва не плакал. И ещё, ему было жаль, что Тихиро рассталась с мальчиком-драконом… — Юнги, это просто потрясающе!.. — шепотом сказал Чимин, все ещё глядя в экран и утирая подступившие слёзы. — Это так интересно, я никогда не… Юнги? На секунду сердце Чимина пропустило удар — Юнги на полу, кажется, спит, но тяжёлое дыхание и слишком алые щеки говорили о том, что что-то с ним не так. — Юнги! Чимин, расплескав воду из ванны, резко поднялся из воды, перегнулся через бортик и склонился над Юнги. Он потрепал его по щекам, потряс за плечо, но реакции не было. Коснувшись его кожи, Чимин почувствовал, что она была слишком горячей. Чимин не знал ничего о болезнях людей, но по своему опыту знал, что когда у русалки поднимается температура, (будь то из-за съеденной больной рыбёшки или глотка испорченной прибрежной воды) самый верный способ — уйти на глубину, там, где холод. И сейчас холод нужен был Юнги. Титаническими усилиями Чимин затащил Юнги в ванну, чуть не надорвав себе спину и защемив мышцу плеча, но он почти не обращал на эту боль никакого внимания — сейчас было важнее спасти Юнги. Вода в ванне была прохладной, да и сам Чимин имел температуру тела чуть ниже человеческой, поэтому, прижав его к себе и обвив хвостом его ноги, Чимин принялся поливать его водой и омывать лицо, всё время следя за тем, как бьётся его сердце. В какой-то момент он заметил, что щеки у Юнги стали бледнеть, а его тело, до этого слишком горячее, как будто слегка охладело. Облегчённо вздохнув, Чимин в порыве нахлынувших чувств принялся покрывать мягкими поцелуями всё ещё горячее лицо Юнги — его лоб, трепещущие веки, алые щеки и виски, с которых стекали капельки воды от мокрых белых волос. — Юнги, только не уходи от меня раньше времени, прошу тебя… — шептал Чимин, разглядывая его лицо. До этого он не всматривался в него, но сейчас, смотря на него так близко, он разглядел следы беспокойства в его лёгкой морщинке между бровей, тоску и горечь утраты в слегка опущенных уголках губ. Чимин никогда не видел людей так близко, но за эти два дня он узнал то, о чём догадывался, в принципе, всегда — люди не такие, какими их описывают старейшины. Они не все поголовно жестокие, беспощадные мучители, готовые ради жемчуга сирен запытать их до смерти. Они не страшные, не опасные, они просто люди. По крайней мере, Юнги не казался Чимину опасным, наоборот — он сейчас нуждался в его помощи, и Чимин пытался помочь как мог. Поглаживая по щеке и теребя белую прядку, Чимин начал неосознанно напевать мелодию из истории про Тихиро (почему-то Чимину запомнилось её имя), и внезапно с губ Юнги сорвался какой-то блаженный вздох, а уголки тронула улыбка. Поняв, что ему нравится это, Чимин продолжил петь, только теперь он не просто пел, а пел его имя, звал его, и услышав ещё один сладкий вздох, он прижался щекой к груди Юнги и прикрыл глаза. Сейчас, держа его в своих руках, Чимин мечтал о том, чтобы Юнги тоже стал сиреной...