Песнь сирены

— Юнги… Юнги, просыпайся, пожалуйста… Вокруг темнота, тишина, странное спокойствие и голос, прекрасный чарующий голос, зовущий его. — Юнги, пожалуйста… Только не уходи от меня раньше времени, прошу тебя… «А кто ты?» — хотел спросить Юнги, но вышло что-то нечленораздельное, похожее на стон или вздох. — Пожалуйста… Прохладные и лёгкие как пёрышко касания на лице; странное чувство, как будто ноги обвивает змея; запах соли и водорослей, и покой. Покой на душе. Юнги так давно не ощущал этого покоя, что сейчас ему казалось это чем-то незнакомым, неестественным, забытым, как первое сказанное слово или первое воспоминание. — Почему… Почему раньше времени?.. — шепотом спросил Юнги. — Юнги, приди в себя, прошу. Просыпаться Юнги так не хотелось, как не хотелось расставаться с этим невероятным чувством покоя и безмятежности, похожим на штиль в пасмурный день. Но он понимал, что сейчас нужен кое-кому, этот кто-то так звал его, волновался за него, и Юнги, продираясь через пелену, укрывающую его разум дымкой, медленно распахнул глаза и увидел перед собой сирену… — Что с тобой?.. — спросил Чимин. Перед глазами дымчатая пелена, окрашивающая всё в серый, и всё равно сквозь неё Юнги разглядел аквамарин в глазах сирены и лазурь в его волосах. — Теперь всё хорошо… — ответил Юнги, постепенно приходя в себя. Туман рассеивался, и всё яснее он осознавал, что сейчас находится в объятиях русала, что тот обвивает его хвостом, касается его щёк дрожащими пальцами, а покой — от его голоса. Он очаровывал его, заставлял забыть о том, кто он такой, что делает в этом мире, и одновременно удержал его от падения в бездну. — Как ты затащил меня сюда? — Затащил и затащил, какая разница, — ответил Чимин. — Как ты себя чувствуешь? — Не знаю… Мне плохо, и одновременно как-то хорошо… — Потому что я звал тебя, это от моего голоса, он навевает дурман… — проговорил виновато Чимин. — Очнись, это просто наваждение, тебе надо в постель. — Мне хорошо тут, с тобой, — прошептал Юнги, снова проваливаясь куда в пустоту, но теперь она была другой — такая приятная, манящая и мягкая, как шелк, в неё можно было завернуться, укутаться ею, спрятаться от всего мира… навсегда… — Юнги! — А? Что?.. Внезапно раздался громкий звук пощечины, и Юнги почувствовал, как запульсировала отрезвляющая боль на щеке. — Вставай и иди к себе, оденься в сухое и поспи, — сказал Чимин, глядя на него в упор, как будто пытаясь вбить ему в сознание эти слова. — Иди. Как под гипнозом, действуя по указанию сирены, Юнги тут же поднялся и вылез из ванны — с него на пол лились лужи, и идя в сторону своей комнаты он оставлял за собой две мокрые дорожки. Чимин проводил его взволнованным взглядом, и когда Юнги вышел, он весь обратился в слух, пытаясь понять, сделал ли Юнги так, как он сказал, или нет. Но услышав ворох и чавкающий звук упавшей на пол мокрой одежды, а затем скрип, по всей видимости, кровати, Чимин облегченно выдохнул — значит, всё хорошо. Сегодня Чимин хотел сказать ему кое-что, и даже сорвался утром от мыслей о том, что… ему всё-таки предстоит уйти. Но он понимал, что если сделает это, то Юнги станет относиться к нему по-другому, что начнёт беспокоиться, а этого Чимин хотел меньше всего. Он свою участь выбрал уже тогда, когда отказался убивать ради традиций их вида. Он был готов принять смерть. После того, как его спас Юнги, Чимин надеялся, что сможет жить дальше, пусть даже и в ванне, и думал, что узнает много всего того, что придумали люди за то время, пока сирены скрывались и не показывались на поверхности веками, отрешившись от мира земных. Надеялся, да, но сегодня утром, увидев на плавнике гнилое чёрное пятно, он понял, что надежды эти были ложными. Он подумал, что раз казнь не убила его, то он сможет жить в мире людей, но нет… Рожденный морем не сможет жить на земле. И Чимин не стал исключением — постепенно пятна покроют весь его хвост, затем гниль проникнет в кровь, на это уйдет около недели, и тогда он умрет. Сердце остановится, и он растворится пеной, в этой самой ванне… Сейчас, видя состояние Юнги, он понимал, что не может сказать ему об этом, потому что это будет неправильно. Чимину хотелось насладиться его обществом, целовать каждое утро, слушать музыку и узнавать что-то новое, а не ловить на себе полные горечи и сожаления взгляды — а именно так и будет, если он расскажет ему обо всём. Он решил, что скажет всё в самый последний день. Если у него конечно будут силы сказать хоть слово, когда гниль поразит горло…

~~~

Вырываться из сна было так трудно, как будто он погряз в болоте — оно тянуло назад с ещё большей силой, когда он пытался вырваться из него. И всё же, спустя какое-то время, он проснулся и даже смог подняться на постели и потянуться, разминая затёкшие от долгого лежания мышцы. Первое, о чем он подумал, это о том, сколько сейчас времени. Он глянул на часы в телефоне, они показывали 9:48 утра, однако он чуть не вскрикнул, когда взгляд упал на число. Потому что правильнее было бы спросить не ''сколько сейчас времени'', а ''какой сейчас день''. — Я проспал больше суток?! Голос у него хрипел и как-то надрывался, голова побаливала, хотелось ещё поспать, но он не мог себе этого позволить, и так уже сколько провалялся в кровати… — Чимин! Это было второе, о чем подумал Юнги. Едва эта мысль промелькнула у него в голове, он рванул из комнаты и нашел Чимина всё еще в своей ванне. Правда, он был каким-то бледным, черты лица странно заострились. Он же, наверное, голодал всё это время, пока Юнги спал. — Bonum mane… — с лёгкой улыбкой сказал Чимин. — Я… Прости, Чимин. Прости, я просто не мог проснуться долго, я… Юнги пригляделся и заметил, что с ним явно было что-то не так — взгляд погас, лицо какого-то болезненного сероватого цвета, губы тоже бледные и сухие, а не как обычно — влажные и яркие, кораллового цвета. — Что с тобой? Юнги нахмурился и подошел к нему, сев на корточки у ванны. Чимин наклонился, едва коснулся его губ своими, Юнги тут же ощутил покалывание и холодок. Но ведь в прошлый раз он поцеловал его так горячо… Что-то явно не так. — Чимин, что с тобой? — Я просто устал… Я не спал, волновался за тебя, чтобы с тобой всё было хорошо… — почти что шепотом ответил он, погружаясь в воду до подбородка. — И еще я очень хочу есть… — Подожди, подожди минуту, я быстро приготовлю тебе что-нибудь. — Не надо, я могу есть и сырое. Просто принеси мне рыбу, если она есть, да и сырые креветки тоже подойдут. И ещё, мне неудобно это говорить, но… Мне немного жестковато тут, в ванне… Это было правдой, Чимин уже почти не чувствовал задней части хвоста, потому что, если можно так выразиться, отсидел её, и чешуя на ней повредилась. — Подожди пару минут, я всё сделаю! — тут же отозвался Юнги. — Подожди, хорошо? — Мне некуда идти, Юнги, — как-то обречённо сказал Чимин. — Я всегда буду ждать тут… Юнги ушёл на кухню и, порывшись в холодильнике, нашёл в морозильнике несколько рыбёшек, креветки кончились. Сам он тоже чувствовал лёгкий голод, но он отложил это на второй план, потому что Чимин выглядел каким-то слишком слабым, и Юнги корил себя за то, что заболел и оставил его одного. Он поставил рыбу под горячую воду, чтобы разморозить, почистил её и нарезал кусочками, выложив на тарелку. — Вот, ешь. — Он передал тарелку Чимину, но тот, казалось, как-то даже не спешил есть. — Чимин, что с тобой? Ты тоже заболел? — Всё нормально, Юнги… Спасибо. Спасибо тебе за всё, ты хороший человек. Его голос отдавал грустью и тоской, и Юнги списал это на то, что он скучает по морю. — Не волнуйся, всё будет хорошо, — успокаивал Юнги. — Я прямо сейчас позвоню Джину, он привезёт мне ведро водорослей, мы постелим их на дно, и тебе станет лучше, да? Чимин коротко кивнул в ответ, Юнги вернулся в свою комнату и тут же набрал номер своего друга. — Зачем тебе ведро водорослей? Хочешь начать производство консервов? — усмехнулся Джин. — Просто нужно, будь добр, привези их ко мне домой, и побыстрее. Спасибо. — Стой, а ты сам не… Юнги уже не слышал, что хотел сказать ему Джин, он просто отключился и вернулся к Чимину. — Всё, он уже едет. Может, тебе поменять пока воду? — Я вчера менял. Правда, я обжег руку, пока разбирался с этими штуками… Чимин кивнул на кран и показал свою руку, на который алели несколько красных пятен — на припухшей коже было несколько маленьких пузырьков, ожогов. — Но ничего страшного, они пройдут, — сказал Чимин. — Всё пройдёт… Но внезапно Юнги бросил взгляд на хвост Чимина, спрятанный под водой. — Что это? Что это за пятна? — Он указал на несколько чёрных пятен на его хвосте и плавнике, вглядываясь в них и пытаясь понять, откуда они появились. — Ничего, это просто… ничего. Не волнуйся, всё нормально. — Это ненормально, это… Какая-то болезнь? Нам нужны улитки, ты говорил, что они лечат, надо достать ещё улиток, надо что-то делать… — Юнги… — Чимин схватил его за руку. — Послушай меня, пожалуйста. — Он внимательно посмотрел на него, пронизывая взглядом, в глазах его застыли слёзы. — Послушай. Я морское существо, я сирена. Я создан для того, чтобы жить в море, и из-за собственных убеждений меня изгнали из родных вод. Но это не значит, что в таком случае я смогу жить на земле. Я думал, что у меня получится, но… Нет. Не получится. Эти пятна — это гниль. За неделю они покроют всё моё тело изнутри, я умру. Так было тысячи лет назад, когда наших братьев держали долго вдали от моря, они умирали, потому что пробыли слишком долго без морской воды. — Я могу купить морскую соль, у тебя будет морская вода. И еще есть улитки, они вылечат твои пятна, — затараторил Юнги. Он не верил в то, что Чимин может уйти, и что он так легко об этом говорит. — Ты не понимаешь, — слабо улыбнулся Чимин. — Морская вода — не значит солёная. Я связан с морем, как ты с землёй, ты не можешь долго жить в воде, как и я — на суше. Вот только ты бы легко мог выйти обратно на землю, а я в море вернуться уже не могу. Я не хотел говорить тебе это. Я просто хотел провести оставшееся время вместе с тобой. Жаль, что всё так обернулось… — Что я могу сделать?.. Юнги обхватил его руку своими ладонями и прижал к губам. За эти несколько дней он привязался к сирене, как-будто тот жил с ним всегда. Да, было немного неудобно с ним, но Юнги уже смирился с мыслями об этом, с тем, что он теперь должен заботится о ком-то, и что он нужен кому-то. И что дома всегда теперь будет кто-то, кто ждёт его… И он говорит, что скоро покинет его?.. — Чимин, просто скажи, что тебе нужно, я всё сделаю. Я спас тебя один раз, спасу и второй. Просто скажи… — Море. Мне нужно море. Но ты не сможешь дать мне его. «Не смогу…» — мысленно согласился Юнги, но внезапно в голову пришла идея. Безумная мысль. Странная безумная мысль, которая, однако, зажгла в сердце прозрачный лучик надежды. — Я дам его тебе. Раз море нужно тебе, я верну тебе его. Юнги выбежал из ванной комнаты, на ходу утирая влагу с ресниц, и, быстро переодевшись, вышел из дома. Есть только одна сирена, которая может помочь. И Юнги намеревался сделать всё, чтобы найти его.