Добро пожаловать в мою игру Прочь с моего пути И из моей головы Прочь с моих глаз Или постарайтесь лучше Мне кажется пришло время вам увидеть очевидное.
Собственное «Я»… Какое оно? У одних — теплое и наполненное светом, у других — тёмное и вязкое. Он погряз во всей этой темноте и черноте, из которых нет выхода. Ему нравится быть сильным и управлять ситуацией, жалость — чувство слабых. Теперь это так. Нуар ввалился в поместье Агрестов через открытое окно. На висках парня были видны капельки пота, глаза казались безумными. Будто горели огнём и светились в темноте. Этот свет пугал. Пройдя пару шагов, он опёрся о дверной косяк и скривился. На правом боку Кот держал руку, так как рана до сих пор кровоточила. «Чёрт! Как она смогла ранить меня, я же был наготове и отражал каждую её атаку?» Тело ослабло, ноги, будто стали ватными, и идти он мог с трудом. Натали, а если быть точнее, то Катализатор, увидела союзника совершенно случайно, но его вид сразу же не понравился и вызывал в голове у женщины кучу вопросов. Адриан нахмурился: то, как Санкер на него посмотрела, было похоже на… жалость, но он тут же отмахнулся от этой мысли. Пусть подруга матери всегда была рядом, но чувства жалости парень за ней никогда не замечал. Женщина дала ему возможность опереться на неё, и они спустились в его комнату с помощью лифта. Санкёр помогла Адриану сесть на кровать, а потом зашла в ванну в поисках аптечки. Найдя всё необходимое и вернувшись в комнату, Натали отыскала иголку и вдела в неё зубную нить. Затем отдала парню полотенце, он кивнул, кажется, понял, что она собирается делать, и зажал тряпку зубами. Женщина сначала обработала края раны, а затем приступила к самому главному — зашиву. Полчаса понадобилось Натали, чтобы зашить рану Кота, а после — наложить повязку. Она закончила профессиональные медицинские курсы, но сейчас Катализатор нервничала гораздо больше, чем тогда. От её действий зависела жизнь мальчика, к которому она успела привязаться за два долгих года. Адриан стал ей действительно дорог, как сын, которого у неё никогда не было, и, возможно, не будет, ведь она предана только Габриелю — человеку, с которым у неё нет будущего.— Не делай резких движений, шов может разойтись, — предупредила Натали и, собрав всё в аптечку, вышла из комнаты младшего-Агреста. — Спасибо, Натали, — впервые за эти несколько недель Адриан искренне улыбнулся, но улыбка тут же померкла. — Но ты никогда не сможешь заменить мою мать, — он выдохнул и постарался устроиться на кровати так, чтобы не тревожить рану и провалился в пучину желанного, но такого не спокойного сна.
Плагга трясло, словно в лихорадке, он мог держаться в воздухе с большим трудом. Тьма сожрала остатки души… От мальчика не осталось больше ничего, кроме тела. Бесчувственного, беспощадного, не способного на что-либо ещё, кроме борьбы с тенью Удачи и остатками разума. «Что же ты делаешь Адриан?» или «Остановись!» — хотелось кричать настолько громко, чтобы сорвать голос, но квами молчал. Это бы уже не помогло. Малыш лёг на подушку рядом с хозяином и зажмурился, надеясь, что это кошмар окажется лишь очередным сном, но почему-то проснуться не получалось. И это ещё больше угнетало его. Плагг не хотел для этого поколения героев такой судьбы, но обстоятельства и сама жизнь решили иначе. Они должны были пройти множество испытаний, чтобы стать одним целым. «Сколько же ещё слёз они должны пролить? Сколько боли они должны испытать, чтобы, наконец, судьба оставила их в покое?! Скажи мне, Тикки, почему именно они?» — в тот день кусок сыра так и остался нетронутым.