The human (and the) machine

Души всех павших были потеряны в электрических сетях, отравленными проводами опутавшими город. Гэвин знал это, и знал, что душа Ричарда тоже среди них, потерянная, ищущая путь домой. Гэвин знал это, как знал и то, что у Ричарда не было дома. Они оба были бездомными в огромной бесконечной пустыне. Зоны, полные детей с пушками, убийц в белых балахонах и редких призрачных станций, убежищ, где всегда вечеринка, и родители никогда не вернутся домой. Потому что почти никто здесь не знает своих родителей. Лейтенант Хэнк говорит: отпусти, живи дальше, тебе 36, ты еще можешь сделать что-то полезное (будто кто-то из них делает что-то полезное, прячась в пустыне и воруя дерьмовые консервы из грузовиков и автоматов BLI). Хэнк старый по здешним меркам: ему 53, и он не из города и не из пустыни, а приехал откуда-то из очень далекой местности, где действительно был лейтенантом. Гэвин вырос в пустыне, его родители погибли, когда ему было пять, и все, что осталось — детский разрисованный скейт и место в одном из убежищ. Он помнил теплую улыбку матери и то, как отец говорил что-то тихим беспокойным голосом и подбрасывал его на руках, а потом они все пропали. «Это ничего, — сказали ему местные подростки, — Оставайся с нами, наши родители тоже не вернулись, а здесь полно места». А потом Анджелин убили Дракулоиды, Крис нашел новый дом, Тина уехала с «Мотодетками», а когда Гэвину было 17, их убежище нашли и убили почти всех. Гэвин, как и немногие выжившие, направился на поиски нового дома. Но он нигде не задерживался — ни в одной из группировок и компаний обширной пустыни. Он был бездомным, как и многие другие, но все было в порядке: у него была пушка, еда и газировка вперемешку с дешевым алкоголем. Все, блять, было отлично. А потом он встретил Хэнка, а вместе с ним — Ричарда и Коннора. Коннор и Ричард были из Бэт-Сити, лучшие хакеры после лейтенанта Зиппо, они взламывали сети BL/ind. так легко, будто сами были электронными. Из-за этого в пустыне их называли RK800 и RK900, но Гэвин никогда не знал, почему именно эти цифры. Гэвин вообще знал мало, он присоединился к их компании относительно недавно, но этого было достаточно, чтобы прикрывать друг другу спины в драках не на жизнь, а на смерть. В пустыне никто ничего не знал — дети со сгоревшим прошлым и пушками в карманах, бегущие неизвестно куда неизвестно откуда. Они все были потерянными. Они все были бездомными. Но однажды Ричард сказал ему: — Мой дом там, где ты. А две недели спустя он и Коннор пропали без вести, оставив только окровавленный пиджак Ричарда, его пушку и следы сражения, лазерные отметины на стенах заброшенного склада. Хэнку было легче: Коннор просто пропал, а имя Ричарда Гэвин обнаружил в списках «мертвых бунтарей» на сайте BL/ind. Но он не верил. Ричард мог быть мертвым, но по пустыне ходили легенды о Ведьме-Феникс, что отводила души потерянных домой, о Святом Джимми, что охранял путь — покровителе драк на ножах и борьбы против системы, о том, что душа лейтенанта Зиппо решила остаться в цифровых сетях, помогая понемногу разрушать BL/ind. Все хакеры пустыни считали ее своей святой покровительницей — шестнадцатилетнюю девчонку, что снесла все серверы BL/ind. на целый месяц, а затем была убита. И кто-то из них, святых, провозглашенных такими детьми пустыни, должен был помочь Ричарду найти путь обратно домой, к Гэвину. Ричард должен где-то быть: киллджои не умирают. Дорога петляет перед лобовым стеклом, это каменистая местность, полная поворотов и развилок, и теперь их только двое вместо четырех, Гэвин не переносит Хэнка, но ничего из этого не имеет значения. Он ищет ящики для писем мертвым, и бросает в них «пожалуйста, вернись» для Ричарда, написанное нулями-единицами, Гэвин знает наизусть перевод этой фразы в двоичный код. Дорога петляет, и кто-то бы сказал, что они заблудились, если бы они ехали куда-то. Вместо этого они просто едут, как ехали всегда, только теперь Гэвин не видит света впереди, и на заднем сидении лежит отстиранный от крови пиджак RK900. «Пожалуйста, вернись».